Текст книги "Пора счастливых дней"

Автор книги: Лаура Хэкман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Мартин покачал головой.

– Не вини себя за это. Я сам во всем виноват. – Он поморщился, словно сожалея о том, что произошло. – Все могло быть гораздо хуже. Ты могла обмануть меня насчет того, что принимаешь таблетки, – сухо заметил он, нахмурив брови. – Какой лучший способ привязать мужчину к себе? Разумеется, забеременеть от него. Хорошо, что ты не попыталась этим воспользоваться. По крайней мере, со мной, – с циничной усмешкой закончил он.

Синди сдавленно всхлипнула.

– Я никогда не пыталась удержать тебя таким способом, Мартин. И Теодора тоже.

Она действительно обманула его насчет таблеток, но не потому, что хотела привязать. Ей вообще не приходило в голову подумать о ребенке. Она солгала для того, чтобы успокоить его, не предполагая, что беременность может наступить так сразу.

Увы, Мартин никогда не поверит, что ее ложь была продиктована заботой о нем. Особенно когда узнает, что Эдвин – его сын. Ведь Синди так горячо отрицала это три года назад, после его возвращения из Южной Америки!

Она попала в ловушку. Узнав про ее обман, Мартин решит, что она намеренно хотела забеременеть, надеясь заставить его вернуться с Амазонки раньше срока. И что ей помешало только то, что к тому моменту, когда она узнала, что у нее действительно будет ребенок, с Мартином уже невозможно было связаться.

Он обвинит ее в том, что, не заловив его, она переметнулась к Теодору. Преданному Тедди, который так долго тайно любил и желал ее, что готов был принять и чужое дитя.

Но все было не так, совсем не так!

Синди подняла потемневшие от боли глаза. В своей жизни она сделала немало ошибок, но не эту. Ее беременность не была запланированной. Правда была готова сорваться с ее губ. Правда об Эдвине… о Теодоре… О том, что она всегда любила только его, Мартина. Но как сказать об этом сейчас, после его жестоких и циничных слов?

Он решит, что она опять хочет привязать его к себе!

– Если бы я мог понять, что кроется за твоим проникновенным взглядом! – пробормотал Мартин. Он не отрывал прищуренных глаз от ее лица. – Кажется, я догадываюсь…

Несколько секунд он молча всматривался в ее глаза. Потом сурово сказал:

– Когда я впервые увидел маленького Эдвина и узнал, что это сын Теодора, ты сказала, что прекратила принимать таблетки сразу после моего отъезда в Южную Америку. Скажи мне, Синди, мой двоюродный брат знал, что ты не предохраняешься, когда ты бросилась в его объятия… за утешением? – Она судорожно вздохнула, но не успела ничего сказать. Мартин продолжал обвинять ее: – Или ты намеренно ввела его в заблуждение, зная, что он наверняка женится на тебе, если ты забеременеешь? – Его беспощадные пронзительно синие глаза кололи ее, как осколки стекла, не давая возможности возразить. – Разве ты не этого добивалась? Ты мечтала иметь мужа. Семью. Собственный дом. Тебя не так уж интересовала журналистика, ты вовсе не собиралась путешествовать со мной. Все это было придумано только для того, чтобы завлечь меня в свои сети, поставить на колени? Заставить стать таким, как хотела ты?

– Нет, Мартин!

– Нет? – Его губы скривились в ироничной усмешке. – Возможно, пока я был рядом, ты предпочитала меня. – Он все еще крепко держал ее, но это уже совсем не было похоже на любовное объятие. – Но, не сумев удержать меня дома, ты решила, что для этой цели подойдет и Теодор, всегда смотревший на тебя с обожанием и с собачьей преданностью, так?

– Ты несправедлив ко мне, Мартин! – в отчаянии крикнула Синди. – Когда ты уехал, я чувствовала себя совершенно потерянной и боялась, что с тобой может случиться что-то ужасное. Без Теодора я бы просто сошла с ума. Я ничего не соображала. Мне казалось, что ты меня бросил. И Тедди предложил мне то, чего я никогда не получила бы от тебя. – Она гордо вскинула подбородок, пытаясь скрыть свое отчаяние. – И я не пыталась поймать его с помощью беременности. В этом не было необходимости. Теодор любил меня. И хотел детей так же, как и я.

– Хорошо… Я беру эти слова обратно. – В голосе Мартина, впрочем, не было раскаяния. – Значит, ты бросилась в его объятия из-за того, что слишком сильно скучала по мне, – с мрачной иронией констатировал он. – Ты была так расстроена, что не устояла перед моим заботливым кузеном и тут же зачала от него ребенка. Разумеется, он немедленно предложил тебе выйти за него замуж. – Он едко усмехнулся.

Синди устало покачала головой, глядя на Мартина глазами, полными страдания.

– Теодор сделал мне предложение до того… до того, как мы стали близки, – прошептала она, прекрасно понимая, какой вывод сделает из этого Мартин.

Синди вздрогнула. Ночной ветерок, который еще несколько минут назад казался таким нежным и соблазняющим, теперь пронизывал ее до костей.

Я снова потеряла Мартина, в отчаянии подумала она. Когда моя ложь вскроется, все будет кончено. Он никогда не простит меня за это. Никогда.

Уныние охватило Синди. Она ссутулилась, опустила потухшие глаза и прошептала:

– Знаешь, Мартин, давай не будем ворошить прошлое, тем более что оно так болезненно для нас обоих. Да и вообще уже поздно. Разреши мне позвонить от тебя домой, узнать, заснул ли Эдвин.

11

– Я сам наберу номер, – угрюмо произнес Мартин, подходя к телефонному аппарату, стоящему на журнальном столике возле балконной двери. – Привет, Кортни! Все в порядке? – спросил он. – Так… Хорошо, мы выезжаем немедленно.

При этих словах сердце в груди Сидни налилось свинцовой тяжестью. Она выхватила трубку из руки Мартина.

– Кортни, что случилось? Что-то с Эдвином?

– Синди, милая, только не волнуйся так! – Обычно спокойный голос соседки дрожал. – У него жар и рвота. Все началось так внезапно! Он зовет тебя.

– Вы вызвали врача?

– Н-нет… Я решила подождать твоего возвращения. Может, он простудился? Или подхватил инфекцию в детском центре? Корь или еще что-нибудь…

– У него сделаны все прививки. Кроме ветрянки, – припомнила она. – На коже есть сыпь?

– Нет… Но она появляется не сразу. Он жалуется на боль в горле. Ему трудно глотать.

– Он не задыхается? – взволнованно спросила Синди.

– Н-нет. Меня беспокоит жар. Малыш весь горит.

Синди охватила паника.

– Мы сейчас же выезжаем! Кортни, скажите ему, что мама и дядя Мартин приедут через пятнадцать минут…

В спешке Синди запнулась о край ковра и устояла на ногах только благодаря тому, что Мартин удержал ее за локоть.

– Я не должна была оставлять его так надолго, – корила она себя по дороге домой. Мартин вел машину почти на предельной скорости, не забывая, однако, внимательно следить за дорогой. – Я должна была почувствовать, что он нездоров! Он сегодня весь день был какой-то тихий и почти не притронулся к ужину. Я решила, что он просто огорчен тем, что мы уходим на весь вечер.

– Перестань обвинять себя, Синди! Ты оставляешь его не в первый раз.

– Мы впервые ушли вместе с тобой без него, – напомнила она, – и он мог почувствовать себя брошенным. Я должна была догадаться, что дело не в этом, что он заболевает. Боже, что с ним?! – Ее голос дрогнул. – А вдруг это что-нибудь серьезное? Я никогда не прощу себе, если…

– Синди, милая, дети легко заболевают и так же быстро выздоравливают. Вряд ли это что-то опасное, – попытался успокоить ее Мартин. – Если ты начнешь паниковать, от тебя не будет никакой пользы. Сейчас мы приедем домой и решим, что делать. Если надо, вызовем врача. Или отвезем его прямо в больницу.

Синди слабо улыбнулась в благодарность за поддержку. Однако ей вовсе не хотелось, чтобы Мартин думал, что она не способна справиться без его помощи. Те дни, когда она ощущала себя растерянной и беззащитной, давно прошли. Мартин уже дал ей понять, что он не годится на роль опоры.

– Я не паникую, – сердито заявила она. – Но любая мать встревожилась бы, узнав, что ее ребенок заболел, да еще неизвестно, чем…

Мартин накрыл ладонью ее руку, и Синди замолчала, поддавшись успокаивающему действию тепла.

– Может быть множество причин повышенной температуры. Простуда, ангина, вирусная инфекция… – Он легонько сжал ее пальцы. – Давай не будем заранее предполагать ничего страшного. Все началось неожиданно. Возможно, так же быстро и пройдет. С детьми это часто бывает.

Еще недавно, услышав из уст Мартина подобные слова, Синди заявила бы, что такой бродяга, как он, не может ничего понимать в детских болезнях. Но она уже успела убедиться, что Мартин очень чутко относится к Эдвину. За эти две недели он проявил больше понимания и терпения к ее сыну, чем Теодор за все годы их брака. Ее муж пытался быть хорошим отцом. Не получилось…

– Спасибо за моральную поддержку, – сказала она более спокойным тоном. – Не думай, что я не ценю это. Но… – Ее тревога вспыхнула с новой силой. – Я не могу не волноваться. Эдвин – самое дорогое, что у меня есть. И у него нет никого, кроме меня. Я отвечаю за его жизнь и здоровье. Если с ним что-нибудь случится…

Голос Синди дрогнул, и она замолчала.

– Я понимаю, что ты напутана, – мягко сказал Мартин. – Не упрекай себя, твоей вины в том, что случилось, нет. Конечно, ты переживаешь, ведь это твой единственный сын. Растить ребенка – огромная ответственность, тем более для одинокой матери. Но нельзя забывать, что рядом с тобой есть люди, готовые помочь… Дороти, Квентин, Кортни… Да и я, наконец.

Мартин отпустил ее пальцы и положил обе руки на руль, чтобы сделать поворот к дому. Синди снова почувствовала панику. Не успела машина остановиться, как молодая женщина распахнула дверцу и рванулась в дом.

Увидев Эдвина, она едва не расплакалась. Малыш лежал на кровати, сжавшись в комочек, словно никак не мог согреться. Его щеки пылали, глаза лихорадочно блестели, но взгляд был почти лишен выражения. Кортни обтирала его лоб влажным полотенцем.

– Твоя мама здесь, сынок, – прошептала Синди, склонившись над ребенком.

Она коснулась его лба и сразу почувствовала жар.

– Мама, – беззвучно прошептал малыш.

– Не пытайся говорить, – остановила она его. – Мама здесь, с тобой.

Лицо мальчика выглядело припухшим. Синди тревожно нахмурилась. Когда ее пальцы коснулась шеи ребенка, он застонал, и она испуганно оглянулась на Мартина.

– У него воспалены лимфатические узлы, – выдохнула она. – Надо сейчас же вызвать врача. Нельзя откладывать до утра.

– Давай я позвоню, – предложил Мартин. – Какой номер телефона?

– Нет… Мне лучше самой переговорить с ним, – возразила Синди. – Мартин, Кортни… Посидите с Эдвином пару минут. Я сейчас вернусь.

– Разумеется. Ну, что, приятель, расклеился? – склонился над мальчиком Мартин, взяв из рук соседки влажное полотенце. – Ничего, через несколько дней мы с тобой будем играть в мячик в парке!

Позвонив доктору, Синди поспешно вернулась в детскую.

– Врач скоро приедет. – Она бросила тревожный взгляд на ребенка, потом повернулась к соседке. – Кортни, дорогая, вы устали. Идите ложитесь спать, – сказала она. – Мы и так задержали вас. Спасибо за все.

Та успокаивающе коснулась ее плеча.

– Да, да, конечно. Все будет хорошо. Не волнуйтесь так. Спокойной ночи. Звоните мне, если что-нибудь понадобится. В любое время дня и ночи.

– Спасибо, – печально улыбнулась Синди, опускаясь в кресло рядом с кроватью Эдвина.

– Я провожу вас, миссис Хьюстон, – предложил Мартин.

– Не надо, что вы! – попыталась отмахнуться Кортни. – Я живу в соседнем доме.

– Значит, я провожу вас до соседнего дома, – настоял на своем Мартин. – Я сейчас вернусь, – успокоил он Синди.

Они ушли, и молодая женщина уныло опустила плечи. До сих пор она не понимала, насколько подбадривало ее присутствие Мартина, как его уверенное спокойствие помогало ей преодолевать страх и отчаяние. Сейчас тяжелые мысли вновь завладели ею.

– Эдвин… Мой дорогой мальчик, – прошептала Синди, осторожно обтирая мокрым полотенцем разгоряченную кожу малыша. – Потерпи немножко. Ты скоро поправишься…

Я не могу потерять тебя, мысленно заклинала она, не могу! Синди подавила рыдание и смахнула горячие слезы, наполнившие глаза. Господи, помоги!

Она подняла горячую вялую ладошку малыша и прижалась к ней губами.

Сильная рука легла ей на плечо.

– С ним все будет в порядке, Синди. Он здоровый, крепкий ребенок. Держи себя в руках!

Она благодарно коснулась руки Мартина.

– Спасибо тебе за то, что ты остался со мной.

Теперь Синди уже не боялась, что он увидит в ее взгляде затаенную любовь, тоску, скрытое томление… Не боялась показать свою слабость. Мартин был нужен ей, сейчас и всегда. И она хотела, чтобы он это понял.

– Похоже, подъехала машина врача. – Прежде чем убрать руку, Мартин легонько сжал ее пальцы. – Пойду встречу его.

Через полчаса доктор уехал, дав нужные рекомендации.

– Тонзиллит! – покачала головой Синди. – Теперь понятно, почему у него так болит горло. Господи, только бы все обошлось!..

Стоя рядом с Мартином у кровати сына, она чувствовала, что ее словно обволакивают исходящие от этого сильного мужчины тепло и спокойная уверенность.

– По крайней мере, теперь ты знаешь, что с Эдвином, – тихо сказал тот. – Посмотри, бедняжка наконец-то спокойно заснул. Должно быть, укол подействовал. Тебе тоже надо немного поспать.

Она обернулась, с нежностью и признательностью вглядываясь в его строгое мужественное лицо. Несмотря на все свои заверения в том, что она способна справиться сама, Синди благодарила судьбу за то, что Мартин оказался рядом в этот трудный момент.

– Вряд ли я смогу сейчас заснуть, – прошептала она, когда они на цыпочках вышли из комнаты. – Мне сначала надо успокоиться. Снять напряжение. – Она откинула со лба блестящие пряди волос. – Может, приготовить кофе? Ты еще не уходишь, Мартин?

Ее взгляд умолял его остаться. Но это был не тот вожделеющий взгляд, которым она смотрела на него всего лишь пару часов назад. Сейчас ей просто хотелось, чтобы он был рядом… Как надежный и верный друг, а не как любовник.

Она была слишком подавлена, чтобы мечтать сейчас о чем-то подобном. Да и Мартин вряд ли хочет этого. Он так резко разрушил ту атмосферу интимности, которая возникла между ними, начал выяснять мотивы, ворошить прошлое… Маловероятно, что романтическое настроение сегодня вернется к ним.

Всматриваясь в глаза любимого мужчины, Синди не могла прочитать, что скрывается в их глубине. Несколько долгих мгновений Мартин смотрел на нее пристально, словно испытующе, а затем в его взгляде проступила неожиданная нежность.

– Думаю, кофе не поможет, – произнес он. – Садись. Я знаю, что тебе нужно.

Мартин отыскал в буфете бутылку бренди, налил полстакана и протянул ей.

Едва Синди сделала глоток, как обжигающее тепло начало разливаться по ее телу. Она сделала глубокий вдох и откинулась на спинку кресла. Еще несколько глотков – и напряжение этого тяжелого вечера полностью исчезло.

– Мартин, – полусонно проговорила она, – ты ведь никогда не рассказывал мне, как сломал свой нос. Я знаю только, что это случилось во время путешествия по Амазонке.

Он вернулся с переломанным носом три года назад, но их встреча тогда была слишком горькой, чтобы расспрашивать его об этом.

– На самом деле, я ломал его дважды, – усмехнулся Мартин. – На мне живого места не осталось после того, как я прошел на байдарке один особенно тяжелый участок в верховьях реки. Мне еще повезло, что я выбрался оттуда без посторонней помощи!

– Расскажи мне об этом, Мартин, – попросила Синди. – Ты никогда не рассказывал о своих путешествиях.

На самом деле она просто не осмеливалась расспрашивать. С этой темой было связано слишком много горьких воспоминаний. Она даже не видела работ, которые Мартин опубликовал после своего ошеломляющего триумфа. В то время она не хотела лишний раз вспоминать о нем. И Теодор, вполне естественно, тоже. Дороти и Квентин, чувствуя, что неожиданный приезд Мартина внес разлад в семью их сына, старались не упоминать имени племянника и не показывали его статей о путешествии по Амазонке.

Синди вспомнила злополучный журнал, который Дороти дала Эдвину несколько месяцев назад. Там был опубликован очерк об африканских слонах. Тот самый, что вызвал у мальчика такие тяжелые ассоциации… Но сейчас она не хотела думать об этом.

– Конечно, я понимал, что отправляюсь не на увеселительную прогулку, – признал Мартин с ироничной улыбкой. – Некоторые из тех, кто пытался сделать это до меня, погибли, другие потерпели неудачу в самом начале пути. Район Амазонки еще недостаточно исследован, многие места даже не нанесены на карту. Приходится быть готовым ко всему. Усеянные валунами стремнины, которые швыряют тебя, как щепку… Чудовищные водовороты… Огромные глыбы, падающие с отвесных стен… – Он замолчал, глядя куда-то в пространство, словно джунгли Амазонки вновь предстали перед его глазами. – Около недели я пробирался по дну глубокого темного ущелья, – наконец продолжил Мартин, – питаясь одними кукурузными галетами. Нервы мои были на пределе. По ночам меня мучили кошмары, – я не знал, что принесет следующий день и смогу ли я выбраться из этого мрачного каменного мешка.

Синди смотрела на него расширившимися от ужаса глазами.

– И ты был один? Все время? А как же группа поддержки, которая должна была сопровождать тебя?

– Я не часто пересекался с ними. В их задачу входила доставка продовольствия в условленные места, чтобы пополнить мои запасы. Иногда приезжала на джипе съемочная группа – туда, куда можно было пробраться на машине. Разумеется, я встречал других людей, даже в самых диких местах. Рыбаки, золотоискатели. Индейцы. Мне случалось останавливаться на ночь в их поселках. Некоторые из них до меня ни разу не встречали белого человека. Не все были настроены мирно. Один индеец даже угрожал мне отравленной стрелой, но расстались мы с ним приятелями.

– Теперь понятно, почему ты не захотел брать меня с собой, – протянула Синди, пытаясь скрыть дрожь, – даже в составе группы поддержки. На всем пути было так трудно?

Он с улыбкой пожал плечами.

– Первые пятьсот миль были самыми тяжелыми. Река диктовала свои законы, и приходилось подчиняться им. Я был весь в синяках и кровоточащих царапинах. Во многих местах русло перекрывали оползни, надо было идти пешком и тащить на себе лодку. Кроме того, там полно змей. А река кишела пираньями. По сравнению с этим последняя пара месяцев пути показалась мне легкой, – только изматывающая жара, да еще несколько раз я попадал в довольно жестокую грозу…

Синди почувствовала возбуждение, охватившее Мартина при этих воспоминаниях. Он сумел сделать то, что хотел… То, что не смогли сделать другие. Неужели ему недостаточно этого?

– Ты все еще плаваешь на байдарке, Мартин? – с тревогой спросила Синди.

– Конечно. В свободное время, – когда оно у меня есть.

Значит, он тратил свой отпуск на это, вместо того чтобы приезжать домой. Он ни разу не появлялся в Джейсон-Крике за последние три года – пока Теодор был жив.

– Сейчас я уже не так безрассуден, – заметил Мартин, откидываясь в кресле. – За последние три года я проплыл по рекам, которые до этого никому не удавалось покорить. Но тогда мне было все равно, остаться в живых или погибнуть. Теперь… – Он поймал ее взгляд. – Теперь, возможно, нет.

Синди приоткрыла рот, но так и не смогла ничего сказать. Или не посмела?..

Мартин взял из ее рук пустой стакан.

– Еще бренди? – спросил он.

– Нет. Спасибо, – с трудом выговорила она. – Боюсь, что я засну слишком крепко и не услышу Эдвина, если он проснется.

– Хочешь, я останусь на ночь? – негромко предложил Мартин. – Один из нас обязательно услышит его. Хотя врач заверил, что после этого укола он проспит до утра.

Стараясь не замечать учащенного биения сердца, Синди кивнула:

– Останься, если можешь… – Она услышала в своем голосе едва скрытое томление, и это подействовало на нее как холодный душ. – Впрочем, я и сама справлюсь, – с усилием добавила она.

– Хватит убеждать меня в своей самостоятельности, Синди! – Уголки его рта дрогнули в улыбке. – Я и так вижу, что ты прекрасно со всем справляешься. Ты сама зарабатываешь на жизнь и при этом успеваешь заниматься ребенком. И ты сотворила просто чудо с этим домом. Он стал таким уютным!

– Увы, это далось мне с таким трудом, – честно призналась Синди. Или это бренди развязал ей язык? – Особенно тяжело приходилось в первое время после переезда. Эдвин был таким капризным и непослушным. Конечно, я понимаю, что это своеобразная реакция ребенка на изменение обстановки. Но мне до сих пор не всегда удается сладить с ним. И потом, я очень уставала, несмотря на помощь Кортни. Только после твоего приезда все понемногу вошло в колею.

– Это произошло бы рано или поздно и без моего участия, – возразил Мартин. – У тебя действительно был трудный период – ты переехала в другой дом, в незнакомый район города, начала работать на новом месте. Такие перемены способны вымотать кого угодно. Ты доказала, что можешь все делать сама, – работать и воспитывать ребенка. Но зачем же так надрываться? Пригласи кого-нибудь для помощи по дому – это снимет с тебя лишнюю нагрузку.

Синди кивнула и через силу улыбнулась. Странно, но слова Мартина не утешили ее – напротив, вызвали в душе легкую обиду. Ей показалось, что он с явным облегчением признал ее способность к самостоятельной жизни. Теперь, снова собравшись в дальнее путешествие, он уедет с чистой совестью, считая, что она прекрасно обойдется без его помощи.

Но мне нужна не твоя поддержка, хотелось крикнуть ей. Мне нужен ты, Мартин. Мне и Эдвину – нам обоим нужен ты. Мы любим тебя просто потому, что ты это ты, а вовсе не за то, что ты для нас делаешь.

Она попыталась подняться и почувствовала, что комната поплыла перед глазами. Если бы Мартин не протянул ей руку, она снова упала бы в кресло.

– Извини. Я слишком много выпила, – пробормотала Синди.

– Ты просто переутомилась. – Мартин подхватил ее на руки. – Ты измотана эмоционально больше, чем физически. Я отнесу тебя в кровать.

Ей было так хорошо у него на руках. Так спокойно. Синди прижалась щекой к его груди, вдыхая знакомый запах, впитывая тепло и силу.

– Мартин, ты замечательный, – услышала она свой голос. Определенно, бренди развязал ей язык! – Где бы ты ни был, – слегка запинаясь, пробормотала она, – помни, что ты для меня самый лучший. – Она обвила руками его шею, уткнувшись лицом в теплое плечо. – И Эдвин тоже любит тебя. Ты будешь вспоминать о нас, когда снова уедешь на другой конец света? Мы будем ждать твоего возвращения. Я больше никогда не выйду замуж, Мартин, – пообещала она. – Я не совершу снова такой же ошибки.

Синди почувствовала, как легкая дрожь пробежала по его телу.

– Похоже, ты полна решимости отправить меня куда-нибудь подальше, – сказал он слегка охрипшим голосом. – Но я пока не собираюсь никуда уезжать. А когда соберусь, то это будет не так далеко. Мне предлагают интересную работу здесь.

Она недоверчиво подняла голову.

– Неужели правда? Где же именно?

– По всей стране. Международное издательство заказало мне большую книгу об Австралии. Подарочное издание большого формата. Они хотят, чтобы в центре внимания были люди – разные по возрасту, роду занятий, культуре. Мне придется объехать весь континент – города, деревни, побережье, центральные пустынные районы. Это долговременный проект.

Значит, он предупреждает ее, что все равно будет подолгу отсутствовать. Но все-таки это будет не какая-то далекая, чужая страна, полная неведомых опасностей. Это будет Австралия. Их родина. И он сможет время от времени приезжать в Мельбурн.

– После возвращения из Африки и Юго-Восточной Азии я понял, что и здесь, в нашей стране, есть масса интересных возможностей для работы, – продолжил Мартин, неся ее по коридору в спальню. – Я уже сделал себе международное имя. Теперь можно применить свой опыт в родной стране и показать результат всему миру.

Он занес ее в спальню, не зажигая свет.

– Побудь со мной немного, Мартин, – прошептала Синди, перебирая пальцами его темные шелковистые волосы. – Пожалуйста.

В неярком свете, проникающем сквозь распахнутую дверь из коридора, она не смогла прочесть выражение его глаз. Но от их неожиданного блеска у нее закружилась голова.

Мартин бережно опустил ее на кровать, но Синди не разжала рук, напротив, еще крепче прижалась к нему, увлекая его за собой. У нее перехватило дыхание, когда его крепкое тренированное тело навалилось на нее, вызвав необыкновенно чувственные ощущения.

– Мартин! – выдохнула она, прижимаясь к нему. – Я так хочу тебя. Я так давно хочу тебя… только тебя, Мартин.

– Да, время пришло, Синди… Наконец-то время пришло, – хрипло проговорил он.

Она не вполне поняла смысл его слов, но это не заботило ее. Ее мягкие, податливые губы уже с готовностью отвечали на его поцелуи, сердце бешено колотилось. Крепко обнимая его за шею, она судорожно перебирала пальцами его волосы. Жар захлестнул Синди, едва сильные руки Мартина властно охватили ее груди, разжигая искры пламени в глубинных тайниках соскучившегося по ласке тела.

– Синди… моя драгоценная, неотразимая Синди! – хрипло прошептал Мартин, покрывая безумными поцелуями ее щеки, подбородок, шею.

Невыносимое желание слиться с любимым мужчиной в единое целое, охватившее все ее существо, с каждым лихорадочным поцелуем становилось еще сильнее.

– Мартин, милый! Пожалуйста, Мартин! – задыхаясь, прошептала она. – Ты сводишь меня с ума!

Он приподнял голову и рассмеялся.

– Это я всегда был без ума от тебя, Синди, а сейчас в особенности.

Несколько мгновений он смотрел на нее, и в глазах его светилось неприкрытое желание.

Не отрывая взгляда от его лица, Синди начала расстегивать рубашку. С тихим стоном Мартин схватил ее за запястье.

– Синди! – Его голос обволакивал ее, подобно растопленному меду. – Ты в самом деле хочешь этого?

Она прекрасно поняла, о чем спрашивает Мартин. Хочет ли она принять его таким, какой он есть. Без всяких условий. Без всяких обязательств.

– Да. Хочу.

Синди дотронулась до его груди и медленно провела кончиками пальцев по горячей влажной коже. Мартин начал неумело стягивать с нее жакет. Она помогла ему движением плеч, потом слегка выгнула спину, чтобы дать возможность добраться до застежки бюстгальтера. Мартин обхватил теплыми ладонями ее груди, породив новую вспышку жаркого желания.

– Я уже и забыл, какая у тебя гладкая, атласная кожа, Синди, – прошептал Мартин. – Мне так не хватало тебя все эти годы!

Он уткнулся лицом в нежную молочно-белую плоть, жадными движениями языка и губ пробудив к жизни чувствительные кончики грудей. Ненасытная жажда еще большей близости вспыхнула с новой силой, и они принялись лихорадочно срывать друг с друга остатки одежды, пока оба не остались совершенно нагими. Они лежали в постели, упиваясь своей наготой. Синди намеренно неторопливо гладила плечи, спину, бедра любимого, изучая его тело так же, как это незадолго до того делали с ней руки и губы Мартина.

Она провела ладонью вниз вдоль его мускулистого бедра, легко коснулась колена кончиками пальцев, затем снова скользнула рукой вверх, пробираясь сквозь поросль курчавых волос к горячей и твердой мужской плоти. Мартин задрожал всем телом.

– Ты возбуждаешь меня до безумия, Синди, – пробормотал он. – Никто, кроме тебя… никогда не мог…

Он не договорил, зарывшись лицом в шелковистую ложбинку между ее грудями, потом перевернулся, обхватил ладонями ее бедра и властно притянул к себе. Синди чувствовала, что он уже теряет контроль над собой. Но сквозь опьяняющую мглу, заполнившую ее мозг, неожиданно пробились нежеланные воспоминания. Пять лет назад они оба были так беспечны… И когда все произошло, она, видя его озабоченность, вынуждена была солгать насчет таблеток.

Синди оцепенела. Она не хотела повторения той ситуации. Она больше не хотела скрывать что-либо от него.

– Мартин… Я не принимаю таблетки! – вырвалось у нее.

Он со вздохом откатился в сторону, оставив Синди в смятении. Неужели он не хочет хотя бы просто обнять ее?

– Подожди минуту, – пробормотал Мартин. – По счастью… – Он дотянулся до своих брюк, брошенных в ногах кровати, и вынул из кармана пакетик с презервативом. – Спасибо, что предупредила… Лучше не рисковать.

Синди облегченно вздохнула. Он вовсе не отверг ее, не отвернулся. Просто проявил заботу, чтобы защитить ее. И, конечно, себя.

– Иди сюда, Синди.

Мартин привлек ее к себе, и желание вспыхнуло с прежней силой.

Сладостные ощущения плыли, накатываясь волнами. Все исчезло вокруг, потеряло всякий смысл, кроме этого единственного мужчины, сжимающего ее в объятиях. Синди со всей силой прижалась к нему, приникла губами к его губам, изгибаясь навстречу всем телом.

Ей хотелось, чтобы эти сладкие ощущения длились вечно, и в то же время она с нетерпением ожидала взлета на самую вершину блаженства.

– Мартин… О, Мартин, да! Да!

Страстное нетерпение взяло верх, ослепив их обоих, и в едином порыве они ринулись в бездну блаженства. Синди всхлипнула от счастья, чувствуя, как по щекам струятся слезы.

– О, Мартин, я люблю тебя! Боже, как я люблю тебя!

Признание соскользнуло с ее губ, когда дрожь наслаждения начала постепенно затихать.

– Я всегда любила тебя и буду любить! – проговорила она. – Неважно, куда ты уедешь и на сколько, я все равно буду любить тебя, Мартин!

Не выпуская ее из объятий, он перевернулся на бок и приподнял голову. Его глаза мерцали в полумраке.

– Я надеюсь, что на сей раз ты понимаешь, что говоришь, – сказал Мартин, глядя на нее с нежной улыбкой. – Я надеюсь, что сейчас ты действительно любишь меня так, как я всегда мечтал. Без всяких условий.

Без прочных уз, с грустью добавила про себя Синди. Без требований и обязательств. Да, ее любовь стала теперь другой… Менее требовательной, но и более глубокой.

Что ж, он получил то, что хотел, и теперь может спокойно уехать, зная, что она любит его и будет ждать его возвращения. Убедившись, что ему принадлежит ее полная, безусловная любовь.

– Я тоже люблю тебя, Синди. – Он наклонился и поцеловал ее в губы. – Всегда любил. И всегда буду любить.

У Синди закружилась голова.

– Правда? Ты любишь меня? Тогда почему ты никогда не говорил мне об этом?

Потому что до сих пор она ожидала слишком многого? А теперь Мартин понял, что она не собирается требовать от него невозможного, выпрашивать то, что он не готов отдать?

– Всему свое время, – коротко ответил он. – Синди, я… – Он повернул голову к двери, оборвав фразу. – Ты слышала?

– Эдвин?

Она рывком вскочила с кровати, схватила халат, висевший на спинке стула, и, торопливо одевшись, бросилась в детскую. Мартин, поспешно натянув брюки, последовал за ней.

Малыш сбросил одеяло и перевернулся на край кровати, однако не проснулся. Синди потрогала лоб ребенка.

– У него испарина. Температура, кажется, спала, – прошептала она, перекладывая и укрывая сына. – Он крепко спит. – Она потянула Мартина за руку прочь из комнаты. – Пойдем, нам тоже надо выспаться.