Текст книги "Пора счастливых дней"

Автор книги: Лаура Хэкман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

8

Прошло уже не полтора, а два месяца, а от Мартина не было никаких известий, кроме открытки, присланной Эдвину из Бирмы, и нескольких фотографий, сделанных на берегах какой-то полноводной реки, которые пришли несколько недель спустя в плотном конверте, адресованном также Эдвину Мэрдоку. Больше ничего. Ни письма. Ни записки. Как это похоже на Мартина, со вздохом подумала Синди.

– Дядя Мартин прислал это мне? – воскликнул мальчик, увидев фотографии.

Глаза его ярко вспыхнули. Такого оживления Синди не видела уже давно.

– Да, сынок. Твой… дядя Мартин помнит о тебе, хотя он далеко отсюда. Смотри, а вот и он сам верхом на слоне.

Она бессознательно протянула руку к фотографии и с нежной улыбкой вгляделась в лицо любимого мужчины. К горлу подступил комок.

Может быть, она совершает ошибку, скрывая от Мартина, что ребенок, к которому он так привязался, его сын?

– А когда дядя Мартин вернется? – требовательно спросил Эдвин.

– Я надеюсь, что скоро, милый.

Но сколько времени он пробудет с ними? Грустный вздох вырвался из ее груди. Вправе ли она позволить ему уехать вновь, не сказав правды об Эдвине? Но если она сделает это…

Каково будет мальчику узнать, что у него есть отец, который постоянно находится где-то за тридевять земель? Он и без того уже скучает по Мартину. Если он узнает, что его настоящий отец только и думает 6 том, как бы покинуть дом…

Она не станет уговаривать Мартина остаться. Зачем питать несбыточные надежды? А значит, нельзя открывать правду. Ни отцу, ни сыну. Все, что она может сделать, – это отдать Эдвину всю свою любовь и заботу и уповать, что этого будет достаточно.

К счастью, в последние два месяца Синди была так загружена делами, что у нее просто не было времени сосредоточиться на постоянной ноющей боли, которая после отъезда Мартина поселилась где-то глубоко внутри. Ее дни были заполнены до предела, и к вечеру она чувствовала себя настолько усталой, что засыпала почти мгновенно, не отвлекаясь на несбыточные грезы.

Ее изматывали не только хлопоты, связанные с переездом на новое место. Невероятно тяжелым оказалось расставание с Дороти и Квентином. Было больно видеть, как мужественно они переносят разлуку, как стараются проявить понимание. Но главное беспокойство доставлял ей Эдвин. После отъезда Мартина он стал еще более капризным и упрямым, у него случались внезапные бурные истерики. С переездом в новый дом все еще более усугубилось.

Синди мучили угрызения совести. Она начала понимать, что поступила неправильно, вырвав Эдвина из привычного окружения, разлучив его с бабушкой и дедушкой. Она вполне могла понять, почему мальчик стал таким вспыльчивым. Он так долго сдерживал себя, подавлял свои эмоции! Чувствуя угрюмую враждебность со стороны Теодора, ребенок не смел повысить голос, боясь вызвать резкое недовольство отца.

Синди тяжело вздохнула. Во время тяжелых последних месяцев жизни ее мужа дом Квентина и Дороти был для Эдвина тихой гаванью. Неожиданная смерть Теодора явилась для мальчика шоком. Детский страх выплескивался наружу в ночных кошмарах.

Но в то же время гибель отца принесла малышу облегчение. А с появлением Мартина – мужчины, на которого Эдвин мог смотреть с уважением и обожанием, – ребенок начал понемногу вылезать из своей защитной скорлупы. Но Мартин опять уехал, и теперь малыш страдает еще и потому, что рядом с ним нет бабушки и дедушки.

Что я наделала, в отчаянии думала Синди. Я не только сломала свою жизнь, но заставила страдать сына. И виновата во всем лишь я одна. Нельзя винить Тедди… И даже Мартина… Я сама устроила этот кошмар!

Что бы она делала без Кортни Хьюстон, своей новой соседки, пожилой вдовы, чей сын с женой и внуками жили в Канаде! Жизнерадостная добросердечная женщина стала для Синди просто спасательным кругом. С первых дней после переезда Синди на новое место соседка постоянно проявляла заботу о мальчике. Она терпеливо сносила его выходки, шуткой и лаской гасила вспышки гнева и всегда была готова прийти на помощь им обоим.

Кортни с удовольствием водила Эдвина в парк, читала ему сказки, пока Синди была занята выпечкой и доставкой тортов. К тому же она добровольно вызвалась присматривать за мальчиком в те вечера, когда его мать ужинала в одном из местных ресторанов, чтобы описать свои впечатления в еженедельной газетной колонке.

Кортни наотрез отказалась принять плату за свои услуги. Она настаивала на том, что не нуждается в деньгах, а общество Эдвина и Синди ее только радует. В благодарность Синди частенько готовила для соседки какие-нибудь необычные блюда или угощала пирожными собственного изготовления. На прошлой неделе она даже взяла с собой Кортни и Эдвина в небольшой ресторанчик, где должна была ужинать по заданию редакции газеты.

Заботясь о том, чтобы сын имел возможность общаться с другими детьми, Синди два раза в неделю отвозила его на несколько часов в детский центр. Она надеялась, что, когда Эдвин привыкнет, она сможет оставлять его там на более длительное время. Поначалу он цеплялся за нее и ни за что не хотел отойти, чтобы поиграть с другими детьми. И, хотя воспитатели уверяли, что в ее отсутствие мальчик выглядит вполне довольным, Синди сомневалась в этом, поскольку он с огромным облегчением бросался к ней, когда она приезжала за ним, а оказавшись дома, становился еще более капризным и раздражительным, чем раньше.

Только телефонные звонки и короткие визиты Дороти и Квентина в выходные дни поднимали настроение малыша. Да еще открытка и фотографии, присланные Мартином из Бирмы.

Вчера, войдя в спальню Эдвина, она застала его за разглядыванием фотографии – той, на которой Мартин был снят верхом на слоне. Детские пальчики крепко сжимали снимок. Заметив грустное выражение в глазах малыша, мать ласково наклонилась к нему:

– Ты скучаешь по дяде Мартину, сынок?

Она тоже скучала. Чертов Мартин! Внезапно появляясь и исчезая, он умел за короткий срок оставить яркий след в жизни других людей, при этом совершенно не думая, что будет с теми, кого он покидает.

И, несмотря на это, Синди, а теперь и Эдвин любили его нелогичной, инстинктивной любовью. Теперь они страдали оба.

Все накопившееся напряжение последнего времени: физическая усталость, нервозность Эдвина, скрытая тоска по Мартину, – все это начало сказываться. Синди потеряла в весе. Глядя в зеркало, она видела свое худое и бледное лицо с темными кругами под глазами. Ее губы почти забыли, что такое улыбка, а в глазах отражалась та же грусть, что и у сына.

Синди сознавала, что вся ее жизнь идет как-то не так. Она прилагала все усилия, чтобы доказать, что сможет обеспечить малышу нормальную счастливую жизнь и сама справиться со всеми проблемами, а в итоге терпела неудачу. У нее просто не хватало времени на ребенка!

Она начала подумывать о том, чтобы продать часть акций, оставленных Теодором. Вообще-то, она планировала использовать эти средства для того, чтобы в будущем дать Эдвину образование. Но, будь у нее сейчас свободные деньги, можно было бы нанять кого-нибудь, кто бы помогал ей с уборкой дома. Тогда бы она больше времени проводила с Эдвином. Водила бы его в зоопарк, в кино. Почаще навещала бы Дороти и Квентина.

Она знала, что Дороти ужасно скучает по ним обоим. Какое значение имеет то, что они не настоящие бабушка и дедушка Эдвину? Сейчас, когда Теодора нет, а Мартин уехал, кто еще у них остался из близких людей?!

Синди закончила украшать кремом большой миндальный торт, который она пекла по специальному заказу к завтрашнему дню, и вытерла пот со лба. Она так устала, целый день занимаясь выпечкой. Несколько дюжин кексов, уже охлажденных и упакованных в пластик, лежали в ряд, готовые к отправке.

Синди взглянула на часы. Эдвина нужно забирать из детского центра в пять. В ее распоряжении еще больше часа. Может, начать писать материал для газеты о вчерашнем ужине, на который она приглашала старую школьную подругу? Вместо этого Синди решила выпить чашку чая и полчаса отдохнуть. Отчет о ресторане подождет до вечера. Куча неглаженного белья тоже.

Она вышла с чашкой в садик и опустилась в парусиновый шезлонг. Солнце клонилось к закату, и его теплые лучи, просачиваясь сквозь тонкую листву деревьев, приятно согревали тело. Синди допила чай и откинула голову на спинку шезлонга. Усталость взяла свое – не прошло и минуты, как она уснула.

Ей снилось, что Мартин целует ее. Нежные прикосновения его теплых губ пробуждали в ней волшебные ощущения. Она потянулась вперед и обвила руками его шею, мечтая никогда не отпускать от себя. Поцелуй все длился, жадные губы становились все настойчивей, и Синди, внезапно проснувшись, широко раскрыла глаза.

– Что?

Она вжалась в шезлонг и, отдернув руки от вполне реальных мужских плеч, попыталась сфокусировать затуманенный сном взгляд на склонившемся над ней лице.

– Мартин! Ты вернулся!

– Ты, похоже, совсем не ожидала увидеть меня? Интересно, кого же ты представляла на моем месте?

– Я думала… – Синди помотала головой, все еще не веря своим глазам. – Знаешь, я так рада, что ты вернулся! – Ее глаза и впрямь засияли. – Я, наверное, заснула. Ой, который час?

Она с усилием поднялась из шезлонга, с благодарностью приняв протянутую Мартином руку.

– Слава Богу! – выдохнула она, взглянув на часы. – Я должна забрать Эдвина в пять.

– Ну и жизнь, – пробормотал Мартин, вглядываясь в ее бледное лицо. – Должно быть, очень приятно дремать после обеда в саду, пока твой сын… Кстати, где он? У Дороти?

От намека, что она отдыхает в саду все дни напролет, у Синди задрожали губы. Сделав глубокий вдох, чтобы немного успокоиться, она пояснила:

– Он в детском центре. Ходит туда два дня в неделю.

Легкое раздражение в ее тоне заставило Мартина посмотреть на нее более внимательно.

– Ну и как, ему там нравится?

– Он совсем недавно начал ходить туда, осторожно ответила она. – До этого ему почти не приходилось общаться с другими детьми… – Заметив, что Мартин все еще держит ее за руку, она осторожно высвободила ее и откинула с лица темные пряди волос. – Воспитательница уверяет, что ему там хорошо.

Мартин вместо ответа лишь усмехнулся.

– Ты не ответила на мой предыдущий вопрос, – сказал он после небольшой паузы. – Кто, в твоем представлении, целовал тебя? Или ты имеешь обыкновение отвечать любому, кому вздумается войти в твой сад через заднюю калитку?

Синди почувствовала, как жаркий румянец заливает ее щеки.

– Я догадалась, что это ты, Мартин, – призналась она, решив быть откровенной с ним… во всяком случае, относительно своих чувств.

– Значит, ты не успела еще никого подцепить за время моего отсутствия? – В его голосе сквозил цинизм.

– Не успела, – почти огрызнулась Синди. Как он смеет?! За кого он ее принимает? Хотя… у него есть на это все основания. Ведь когда-то она бросилась прямо из его объятий на шею Теодору. – Когда мне знакомиться? – холодно спросила она. – Не забывай, что у меня ребенок, дом и работа. Все свободное время, – а его выдается совсем немного, – я провожу с Эдвином.

Брови Мартина скептически поползли вверх, и Синди, словно защищаясь, резко добавила:

– Я только что закончила выпечку, ужасно устала и решила отдохнуть десять минут прежде, чем браться за что-то другое… Я и не заметила, как уснула.

– Гмм, – задумчиво произнес Мартин, касаясь указательным пальцем ее подбородка. – У тебя и в самом деле несколько утомленный вид. Ты похудела и осунулась. И эти темные круги под глазами. Ты слишком перегружаешь себя. Не удивительно, что ты уснула.

Синди едва устояла перед охватившим ее желанием прижаться щекой к его теплой руке.

– У меня было много дел, – сказала она, все еще немного обиженно. – Тебе придется извинить меня за беспорядок в доме.

Она вспомнила, что перемыла миски и формы для тортов, но не успела убрать их на место. Что касается остального, то Синди ни к чему сегодня даже не притрагивалась. Она собиралась заняться уборкой, глаженьем и подготовкой материала для газеты вечером.

– Черт возьми, Синди, Теодор, кажется, оставил тебе кое-какие средства. Могла бы и нанять кого-нибудь для помощи по хозяйству.

– Я собиралась сделать это… После того, как мы немного обживемся здесь. Я буду приглашать кого-нибудь для уборки раз или два в неделю, чтобы проводить больше времени с Эдвином. Даже если мне придется заниматься выпечкой по ночам.

– Ну что, жизнь не так весела, как тебе хотелось? – негромко спросил Мартин.

– Неужели ты не понимаешь? Переезд, работа, Эдвин…

Синди вдруг резко оборвала себя на полуслове. Она вовсе не собиралась рассказывать Мартину о проблемах с сыном. Он решит, что она не в состоянии сама справиться с ребенком.

– А что с Эдвином? – спросил Мартин. – Ночные кошмары? Они все еще преследуют его?

– Нет, – покачала она головой. – Но у него сейчас трудный период. Он часто… дает выход отрицательным эмоциям. Это не удивительно после всего, что он пережил. – Она пожала плечами, стараясь не показать, насколько серьезно взволнована этим. – Как только все немного устроится и я смогу проводить с ним больше времени, он…

– Я вообще не понимаю, зачем ты уехала так далеко от Дороти и Квентина! – нетерпеливо перебил ее Мартин. – Они бы помогли тебе. И Салли тоже.

Под его осуждающим взглядом Синди опустила глаза.

– Я должна была доказать себе, что могу справиться с ребенком сама, – отрезала она. – Ты как никто другой должен понимать, что значит быть независимым! – Она сжала кулаки. – Если ты думаешь, что Эдвин совсем заброшен, то ошибаешься! Я почти все время дома, рядом с ним. И у меня замечательная соседка, пожилая женщина, которая очень привязалась к мальчику. Она с удовольствием остается с ним вечером раз в неделю, когда мне нужно делать материал для газеты.

– Хорошо, хорошо, успокойся! – перебил ее Мартин, на сей раз более мягко. – Я только сказал, что ты выглядишь немного усталой. – Он бросил взгляд на часы. – Во сколько, ты сказала, надо забирать Эдвина?

– О черт! – рванулась Синди. – Я должна бежать. Хочешь поехать со мной? – импульсивно предложила она.

Неожиданно широкая улыбка осветила загорелое лицо Мартина.

– Моя машина стоит на улице перед домом, – сказал он. – Можем поехать на ней.

– Ты уже успел купить машину? – бросила через плечо Синди, устремляясь в дом за ключами и сумочкой.

– Я взял ее напрокат, – пояснил Мартин, входя следом за ней. – Я прилетел только сегодня утром. А ты что подумала?

Только сегодня утром… У Синди сразу стало легче на душе. Закрывая на ключ входную дверь, она сказала:

– Лучше поедем на моей машине. Там есть специальное сиденье для Эдвина. Я сама сяду за руль, – поспешила добавить она, прежде чем он смог предложить свои услуги.

Она вывела из гаража свой просторный седан, приспособленный для того, чтобы развозить выпечку в кондитерские.

– Значит, ты еще не виделся со своими дядей и тетей? – поинтересовалась она.

Интересно, где он собирается остановиться? У Синди перехватило дыхание.

– Нет, но я позвонил им. Они приглашают на обед в субботу… всех нас… втроем. Если у тебя нет других планов, конечно. – Мартин искоса посмотрел на нее. – Они сказали, что ты ни разу не была в Джейсон-Крике после переезда. – В ответ на ее молчание Мартин бросил в ее сторону еще один резкий взгляд. – Неужели воспоминания настолько тяжелы для тебя, что ты не в состоянии пересилить себя и навестить Дороти и Квентина?

Синди невольно сжалась. Наверное, в словах Мартина была доля правды. Она бессознательно старалась держаться подальше от Джейсон-Крика, пока боль не утихнет, особенно у Эдвина. Неизвестно, как такая поездка могла повлиять на мальчика. Что, если у него возобновятся ночные кошмары?

Но сейчас не время обсуждать это с Мартином. Возможно, он просто хочет что-то выведать у нее.

– Я слишком занята, – сдержанно ответила она, – и слишком устаю. – Но сейчас, когда Мартин здесь… Почему бы не съездить в Джейсон-Крик на уик-энд? Можно ведь объехать их старый дом стороной… Она приняла решение. – Впрочем, у меня нет никаких планов на субботу. Это единственный день недели, когда мне не надо заниматься выпечкой. Если Эдвин захочет поехать, я согласна. При условии, что мы не слишком поздно вернемся домой.

– Дороти сказала, что мы сможем остаться на ночь, если захотим, – сообщил Мартин, когда Синди остановила машину у детского центра. – Они понимают, что для тебя это долгий путь. Час туда и час обратно.

В его тоне звучал холодок, словно он сравнивал эту поездку с теми расстояниями, которые приходилось преодолевать ему. Час езды на машине для Мартина, разумеется, был сущим пустяком.

– Посмотрим, – неопределенно ответила Синди, открывая дверцу машины.

На огороженной разноцветным штакетником игровой площадке никого не было видно.

– Наверное, они внутри, собирают свои вещи, – сказала Синди. – Хочешь пойти со мной?

– Иди одна. Я подожду вас здесь. – Он махнул рукой. – Возможно, его нужно подготовить…

– Хорошо. Мы скоро придем.

Эдвин сразу же подбежал к ней. Каждый раз, забирая его, Синди замечала, что он напряженно ожидает этого момента. Словно боится, что она не придет за ним.

– У меня для тебя сюрприз, – улыбнулась Синди, обнимая сына. – Кое-кто ждет тебя у ворот. Вы не виделись с тех пор, как мы переехали в новый дом.

Малыш неожиданно сжался, а в его темных глазах промелькнул страх. Синди молча обругала себя за глупость. Видимо, призрак Теодора все еще преследует Эдвина!

– Твой дядя Мартин вернулся, – поспешила успокоить она ребенка.

Лицо мальчика просветлело.

– А он приехал сюда на том слоне, на котором фотографировался?

Синди рассмеялась.

– Ну что ты! Он прилетел на самолете, слон бы туда не поместился. Идем. Дядя Мартин ждет тебя.

Они вышли во двор. Эдвин крепко держал мать за руку, словно не верил, что дядя Мартин действительно может оказаться здесь. Но в то мгновение, когда он увидел у ворот знакомую высокую фигуру, на лице малыша расплылась широкая улыбка. Он выпустил руку Синди и, не отрывая глаз от загорелого лица Мартина, бросился прямо в его раскрытые объятия.

Наблюдая за этой сценой, Синди почувствовала, как к горлу ее подступил комок.

Сильные мужские руки подбросили мальчика вверх.

– Я смотрю, ты вырос, пока меня не было. Теперь мы сможем поиграть в крикет.

Эдвин засмеялся. Потом прикусил губу, неуверенно глядя на Мартина.

– У меня нет биты. – В следующую минуту малыша осенило вдохновение: – Зато у меня дома есть мячик. Мы можем поиграть в мячик, правда?

– Конечно. – Подойдя к машине, Мартин опустил мальчика на землю. – Сейчас поедем домой и поиграем. Хорошо?

Синди пристегнула Эдвина к специальному сиденью. Ее глаза затуманились. Вот чего не хватает ее сыну, с грустью вздохнула она. Заботливого отца рядом. Мужчины, которому можно подражать, который может чему-то научить, с которым можно поиграть. Она вздрогнула от горьких воспоминаний. Теодор никогда не играл с Эдвином.

Она заняла место за рулем. Им обоим, ей и Эдвину, не хватает мужчины рядом. Только на этот раз она не имеет права на ошибку. Синди подавила тяжелый вздох. Ей нужен только один мужчина. И ее ребенку, кажется, тоже. Она бросила взгляд в сторону Мартина. Теперь, когда он вернулся… есть ли у нее надежда? Или она снова мечтает о журавле в небе?

– Ты приехал надолго? – с замиранием сердца спросила она.

– Я взялся выполнить здесь одну работу…

Сердце в груди Синди сделало двойной кувырок.

– Здесь – это в Мельбурне или вообще в Австралии?

Она попыталась скрыть волнение. Нельзя надеяться слишком на многое. Скорее всего, ему предстоит работа где-нибудь в пустынях центральной части континента или в джунглях севера среди крокодилов. Мартина постоянно влекло в самые дикие и необжитые уголки земного шара.

– Да… Здесь, в Мельбурне. Может, придется пару раз слетать на Тасманию… – В голосе Мартина слышалась легкая ирония, словно он догадывался о мыслях Синди. – Меня пригласили сделать большой очерк для одного французского туристического журнала. Европейцам стало тесно в Старом Свете. Они все чаще хотят отдыхать как можно дальше от старушки Европы – в Латинской Америке, у нас в Австралии…

– Но ведь это, кажется, не совсем твоя тематика. Города… Курорты… Дорогие гостиницы… – в свою очередь с легкой иронией заметила Синди, пытаясь погасить вспыхнувшую надежду.

Интересно, почему он принял это предложение? Что, если из-за нее и Эдвина?

– Мне приходилось делать подобные работы и в прошлом, Синди. – Он усмехнулся. – Когда-нибудь я стану слишком старым и ленивым, чтобы бродить по джунглям. Или мне это просто надоест…

Он замолчал, и Синди снова подавила в душе всплеск надежды. Когда-нибудь… Это могло означать неясное, отдаленное будущее. Он предупреждает ее, что пока не готов расстаться с кочевнической жизнью. Надо смотреть правде в глаза. Рано или поздно он закончит работу, связанную с Австралией, наберется сил, и страсть к путешествиям снова сорвет его с места, заставляя искать еще более увлекательные проекты в каких-нибудь затерянных и опасных уголках земли. Это у Мартина в крови – приключения, риск…

– Дядя Мартин, а ты будешь жить у нас? – раздался с заднего сиденья тоненький голосок Эдвина.

От этого совершенно неожиданного вопроса у Синди перехватило дыхание. Мартин же обернулся и с улыбкой ответил мальчику:

– Я буду неподалеку, тигренок. Буквально за углом.

– За углом? – эхом откликнулась Синди.

– Да, почти. На квартал ближе к гавани. Я остановился в квартире одного моего коллеги, который сейчас снимает документальный фильм о Новой Гвинее.

Синди вздохнула. Значит, он не собирается обзаводиться собственным жильем. Постоянным жильем. Она горько усмехнулась в душе. Это ведь Мартин. Он не выносит жизни на одном месте.

Но, по крайней мере, пока он будет здесь, неподалеку от них. Неужели он чисто случайно выбрал квартиру того из своих приятелей, кто живет так близко к их новому дому? Противоречивые эмоции роились в душе Синди – надежда, отчаяние, желание близости, наконец. Мартин вернулся, но опять ненадолго. Как она переживет новую разлуку?..

Странно, но его сегодняшнее неожиданное появление уже само по себе успокаивало, поднимало настроение. Краски окружающего мира стали ярче, а трудности не так пугали. И Эдвин сразу встрепенулся. Им обоим был необходим Мартин.

Необходим – не совсем то слово, думала Синди, остро ощущая присутствие рядом привлекательного мужчины, пьянея от легкого аромата его одеколона и запаха видавшей виды кожаной куртки. Она хотела его… До безумия. Она просто сгорала от желания. Ее губы все еще покалывало от того долгого поцелуя в саду, а руки мечтали прикоснуться к его обнаженному телу…

– Ты останешься на ужин? – спросила она. – Вечером мне надо сделать кое-какую работу, но мы можем поужинать пораньше.

Она понимала, что Мартин приехал работать. Как много свободного времени будет у него здесь? И какую его часть он готов отдать ей и Эдвину?

– С удовольствием, – с готовностью откликнулся Мартин в ответ на ее предложение. – А может, ты хочешь немного отдохнуть от кухни? Почему бы нам не пойти куда-нибудь?

Он обернулся и подмигнул Эдвину.

– Да, да! – раздался радостный возглас с заднего сиденья.

Синди на мгновение обернулась и увидела умоляющие глаза сынишки.

– Джуди сказала, что пойдет завтра в «Макдоналдс». А ты, мама, ни разу не водила меня туда.

– Наверное, маме некогда, – дипломатично заметил Мартин.

Синди виновато вздохнула. До сих пор Эдвин не заговаривал о «Макдоналдсе». А ей это и не приходило в голову.

– С меня причитается, – весело сказала она и добавила так, чтобы слышал только Мартин: – Надеюсь, ты это имел в виду?

Она увидела, как его рот растянулся в улыбке – хорошо знакомой по прежним временам насмешливой улыбке, которой ей так не хватало все эти годы.

– Клянусь, я уже целый месяц мечтаю о двойном гамбургере с жареной картошкой. А сегодня я к тому же не обедал!

– Хорошо… Тогда, может быть, поедем прямо сейчас? – Синди обернулась к сыну. – Эдвин, милый, ты проголодался?

– Как волк! – заявил мальчик.

Синди не удержалась от смеха. Она еще никогда не слышала от своего сына подобных слов.

– Оказывается, ты еще не разучилась смеяться, – негромко проговорил Мартин. – Это замечательно.

Улыбка мгновенно слетела с лица Синди. Она была уже готова резко ответить, что в последнее время для этого было не слишком много поводов, но заметила теплый взгляд Мартина. Похоже, он был искренне рад тому, что она в состоянии беззаботно смеяться.

И Эдвину этого тоже не хватает, поняла она. Смеха. Беззаботности. Радости.

– Как хорошо, что ты приехал, Мартин, – невольно вырвалось у нее.