Текст книги "Темная страсть"
Автор книги: Ларисса Йон (Айон)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Руна погладила там, где только что были его пальцы. Но ее прикосновение казалось не болезненным, а наоборот успокаивающим.
– У тебя еще одно кольцо вокруг шеи. Какие-то замысловатые символы, которые соединяются с другим кольцом.
Теперь он способен к деторождению. Закрыв глаза, Шейд позволил ей погладить его, чувствуя, как сам подастся к ней.
– Ты как?
– Отлично. А ты?
Он сглотнул, открыл глаза, окинул взглядом красные следы от укусов у нее на плече, полосы, оставленные его ногтями на спине и ягодицах. После того, что сделал с ней, он не заслуживает ее заботы. Не заслуживает ее.
С проклятием он вскочил на ноги и, не обращая внимания на ее оклики, сбежал к водопаду.
– Шейд.
– Черт побери! – прорычал он, развернувшись к ней. – Что?
Она была восхитительно нагая, но сейчас обнимала себя, словно жалела, что не оделась, прежде чем идти за ним.
– Что случилось бы, если б меня не было рядом во время твое го эсгенезиса?
– Если б мы не были связаны, ты имеешь в виду? – Холодные струи воды охладили пылающую кожу. – Я был бы вынужден искать женщин – людей и демонов. Столько, сколько потребовалось бы. И мне пришлось бы наплевать на их согласие и желания.
От этой мысли ему стало плохо, ибо прошлым вечером его мало заботило согласие Руны. Тогда ему было совсем худо, и он испытывал единственное неукротимое, безумное желание излиться в нее.
– Ты не насиловал меня, Шейд.
Рот у него открылся, и ему пришлось его захлопнуть. Он знал, что Руна не чувствует его эмоции, потому что их связь односторонняя, но каким-то образом она прочла его мысли.
– Но у тебя не было выбора.
Руна прошла вперед и взяла его руку в свою.
– Если б я хотела защитить себя, то сумела бы.
Тут она права. Днем она могла бы превратиться в варга и дать ему отпор.
– Тебе так и стоило сделать.
Мало кто из демонов-семинусов доживает до столетнего рубежа, но и из тех, кто доживает, половина умирают во время эсгенезиса из-за нехватки секса в достаточном количестве или же от рук либо женщин, которых они пытаются изнасиловать, либо мужчин, защищающих своих женщин.
– Теперь мы вместе, нравится нам это или нет, – сказала Руна, и Шейд чуть не рассмеялся.
Они вместе в дерьме. Она не связана с ним, и ему придется убить ее, чтобы избавиться от своей связи с ней. Это не назовешь браком, заключенным на небесах. Скорее уж в преисподней.
– И что дальше? – спросила она.
Шейд почувствовал, как его взгляд разгорается, какие бы усилия ни прикладывал, чтобы воспрепятствовать этому.
– Ты можешь забеременеть от меня.
Ее резкий вдох был слышен даже сквозь грохот водопада, и он поспешил успокоить ее:
– Пока этого не произошло. Ты сейчас не способна к зачатию.
Его рука в ее руке была неподвижна, и, не устояв, Шейд воспользовался своим даром семинуса, чтобы исследовать ее тело, войти глубоко в ее органы размножения и определить, насколько близка она к овуляции. Он мог бы ускорить овуляцию, если б захотел, и, черт побери, соблазн был велик.
Она заправила непослушную прядь за ухо и внимательно посмотрела на него.
– Превратись в кого-нибудь.
– Что?
– Я хочу посмотреть, как это происходит. У тебя есть какие-то ограничения?
– Мы можем превращаться только в похожие по размерам живородящие виды. Никаких яйцекладущих. Можем становиться вдвое крупнее, чем мы есть, но не больше. Женщины должны быть способны выносить и благополучно родить потомство семинуса, поэтому нежелательно, чтоб ребенок был чересчур большим.
До него дошло, что он поглаживает ее запястье большим пальцем, притягивает ближе, заставляя расслабиться, – один из трюков соблазнения, которыми инкубы владеют в совершенстве. Только на этот раз устоять не мог как раз он. Много ли женщин могут так быстро освоиться в его мире, и притом почти безо всякого страха и сомнений? Руна должна бы ужасаться переменами в нем, но ее ничуть не испугала ни его неистовая сексуальная потребность прошлой ночью, ни то, что она может забеременеть от него, если и когда он того пожелает. Вдобавок она хочет, чтобы он превратился в кого-нибудь потенциально внушающего ужас.
Руна – чудо. Если б не проклятие, он бы благодарил свою счастливую звезду за то, что Роуг вынудил его соединиться с ней.
– Я не очень знаю, как превращаться, – признался он.
– Ну, когда превращаюсь не во время полнолуния, я просто представляю свое превращение… и оно происходит.
Эйдолон говорил что-то похожее насчет того, что присутствие рядом какого-нибудь демона помогает превратиться в этот вид, а в остальных случаях ключ – концентрация. Шейд мысленно прошелся по дюжинам разных видов и в конце решил не пугать Руну слишком сильно. Он остановился на демоне-сора. Сосредоточился… и тут же почувствовал жжение растягивающейся кожи, сильную боль лопающихся суставов, и не успел он и глазом моргнуть, как у него появилась красная кожа, длинные ногти и хлыстообразный хвост.
Отлично.
Руна попятилась на шаг, но наблюдала за ним с любопытством, безо всякого страха.
– Ты похож на карикатурного дьявола. Не хватает только трезубца.
Шейд рассмеялся, потому что Тайла говорила то же самое про Циску, медсестру-сору в госпитале. Ту, которая выделывает изумительные штуки своим хвостом…
Что навело его на одну интересную мысль…
Шейд взмахнул хвостом, обхватив Руну за талию. Она не сопротивлялась, когда он потянул ее к себе, хотя заметно сглотнула, когда увидела его эрекцию. Он взглянул вниз и… о да, этот инструмент мог вызвать некоторый трепет. Он пульсировал насыщенным малиновым цветом, и головка была широкой, с блестящей капелькой возбуждения, выступившей на кончике.
Но, похоже, ей было не страшно.
– Для тебя это так легко, верно? – пробормотала Руна.
– Что легко?
– Секс. Соблазнение женщин.
Шейд провел пальцем по вершинам ее грудей.
– В этом весь я. – Он медленно скользнул хвостом по ее обнаженной попке. – Раздвинь ноги.
Руна подчинилась, заколебавшись лишь на долю секунды. Он нырнул хвостом между ее бедер и легонько погладил кончиком промежность. Она издала такой женственный звук – чуть слышный прерывистый вздох, который он так любил слышать.
Пальцами обеих рук он погладил груди и использовал свои чуть длинноватые ногти, чтобы легонько сжать их, продолжая щекотать ее между ног хвостом. Какая, однако, удобная и полезная штука этот хвост.
Что ж, возможно, эсгенезис не такая уж плохая вещь.
Для мужской особи, имеющей пару, по крайней мере.
Опустив голову, он лизнул языком ее сомкнутые губы, требуя открыться для него. Когда она подчинилась, он скользнул в рот, ощутив слабый привкус зубной пасты, и подивился, когда только она нашла время – и силы – почистить этим утром зубы. Жаждая вкусить больше, взять больше, он просунул язык глубже и начал легкий проникающий ритм, от которого она стиснула его плечи и стала вращать бедрами с тем же чувственным пылом.
До Руны он никогда не любил целоваться, питал отвращение к интимности этого действа. Но ему нравилось, как она вкладывает всю свою душу в каждый поцелуй. Ее нельзя было назвать умелой, но недостаток опыта компенсировался эмоциями и старанием.
Одна ее рука скользнула между ними, и пальцы пробежали по головке члена, скользкой от выступившей влаги. Застонав, он откинул голову назад и позволил ей поиграть, чего она не делала с тех самых пор, как начался весь этот кошмар. Этой ночью Руна дала ему так много, и пришло время ответить ей тем же.
Он приблизил рот к ее ушку, легонько куснул мочку.
– Ты пахнешь мною, Руна. Ты знала, что каждый раз, когда я вхожу в тебя, моя сущность проникает в твое тело? В кровь, в волосы, в кожу. – Она задрожала, но от его ли слов или от того, как он хвостом медленно и нежно ласкал ее чувствительные складки, он не знал. – Я хочу попробовать тебя везде.
Пришел его черед задрожать, когда он вспомнил, как предыдущей ночью он пальцем поймал ее возбуждение и поднес ко рту. Оно было изысканным, пряным и нежным, как ирландский крем.
Кровь ударила в голову, застучала в эротическом ритме, заставила его опуститься на колени. Он боготворил ее плоский живот. Шейд пробежал языком от пупка к границе, отмеченной мягкими завитками цвета карамели. Когда она тихо ахнула, он поднял взгляд. Руна наблюдала за ним с широко открытыми глазами, и до него дошло, что впервые его рот так близок к этому прекрасному женственному месту. Даже когда они встречались, он не утруждал себя тем, чтобы любить ее вот так.
Идиот. Сколько времени потеряно!
– Раздвинь ноги пошире, – скомандовал он, и, по-прежнему наблюдая за ним, она подчинилась.
Не сводя с нее взгляда, он проник в нее языком. В тот же миг глаза ее затуманились, губы приоткрылись. Это эротическое зрелище бросило бы его на колени, если б он уже не стоял на них. Отчаянно жаждая большего, он обхватил ее бедра ладонями, раздвигая пальцами нежные женственные складки.
Он захватил ее плоть в рот, вначале полизывая, а потом посасывая длинными, мягкими потягиваниями. Ее руки стискивали его волосы, удерживая на месте, но он и не собирался отстраняться. Не теперь, когда сладчайший нектар на земле и в Шеоле тек ему в горло, освещая его изнутри.
– Шейд, о да…
Она дернула бедрами и вскрикнула в пароксизме страсти, задрожав с такой силой, что ему пришлось крепко держать ее, чтобы довести до высшей точки. Когда ее мышцы мелко задрожали от мощной силы оргазма, он нетвердо поднялся на ноги, опьяненный желанием.
– Хочешь, чтобы снова стал собой? – спросил Шейд, гладя ладонями ее руки, чувствуя силу мускулов под шелковистой кожей.
– Нет, – прошептала она. – Это часть того, кто ты есть.
Ад и все дьяволы! Взрыв эмоций, который исходил от нее, сотрясал все его тело, размягчал кости. Это было опасно, но он ничего не мог с собой поделать. Ему необходимо быть внутри ее.
Руна обхватила его ногами за талию, и он вошел в нее осторожно, мягко, на всю длину, своим размером растягивая ее внутренние мышцы.
– Я делаю тебе больно, – простонал Шейд, – мне надо превратиться обратно.
Она взяла его лицо в ладони и удержала взглядом.
– Останься. Пожалуйста.
Вынужденный исполнить ее просьбу, он начал медленно двигаться. Ее тугой жар восхитительно сжимал его, и ему удалось сделать еще несколько медленных, легких погружений, прежде чем инстинкт взял верх. И тогда он ворвался в нее, как одержимый демон, кем он, собственно, и являлся. Руна выкрикивала его имя снова и снова, и каждый раз, когда оно слетало с ее безупречных губ, ему приходилось прикусывать щеку, чтобы тут же не кончить.
Шейд сдался, когда она подалась вперед и куснула его в плечо. Оргазм пронзил позвоночник, словно удар молнии. Руна закричала в своем освобождении, и ее тугие тиски выжимали из него оргазм за оргазмом, пока он не потерял им счет.
Они обессилено привалились к мокрой каменной стене. Ноги так дрожали, что Шейд едва мог стоять, и внезапно он понял, что это сила Руны не дает ему соскользнуть на землю бесформенной кучей. В какой-то момент он снова превратился в себя самого. Интересно, что он не почувствовал превращения. Слабый как котенок, он оглядел себя, дабы убедиться, что все части тела на месте, но когда поглядел на руки, сердце его остановилось.
Пальцы его мерцали, делаясь из твердых прозрачными, потом наоборот. Грудь его сдавило, когда сердце сбивчиво заколотилось от ужаса.
Черт… о, черт.
Руна изогнулась с такой силой, что его член выскользнул из влажных глубин. И хотя сам он дрожал так, что чуть не поскользнулся на гладком камне, но все равно держал ее, и когда она расслабилась, еще раз взглянул на свои руки и понял.
Проклятие вступило в силу.
Глава 13
– Это было изумительно, – пробормотала Руна в плечо Шейду.
Бисеринки воды блестели на его коже, и она слизнула их, наслаждаясь прохладной влагой на своем пересохшем языке. Она вкусила жары джунглей, свежей земли и сильного мужчины.
Он застонал, все еще опираясь на нее, прижимая к мокрому камню. Казалось, он обнимает ее так крепко, удерживает так близко, как никогда раньше. Он был нежным и заботливым, все его большое тело сотрясалось, прижимаясь к ней. Год назад он разбил ей сердце, но сейчас она чувствовала, как оно начинает исцеляться.
Естественно, Шейд не мог позволить нежности длиться долго. Он оттолкнулся от нее и, не глядя ей в глаза, направился в пещеру. И то ли ей померещилось, то ли он местами казался прозрачным? Руна видела, как он делается практически невидимым в тени, но это… это что-то другое. Побочный эффект превращения в демона другого вида?
Она встала под водопад, чтобы сполоснуться – как здорово, что в его жилище имеется природный душ, – и когда закончила, нашла его на кухне. Волосы были еще влажные, но одет он был, как обычно, в черную кожу.
Включая перчатки.
Руки его слегка дрожали, и напряжение окутывало его как одеяло. Неужели ему неловко из-за близости между ними? Что-то произошло, потому что он по-прежнему не встречался с ней взглядом.
– Мы куда-то идем?
Оставив ее вопрос без ответа, Шейд бросил ей банное полотенце и подтолкнул через стол тарелку:
– Ешь.
Плотно завернувшись в полотенце, она уставилась на бутерброд с ветчиной и сыром, и хотя ей ужасно хотелось есть, внезапная неловкость между ними лишила ее аппетита.
– Что-то не хочется.
Их взгляды, наконец, встретились, и у нее перехватило дыхание при виде черноты в его глазах.
– Ешь давай. Ты голодная, я же чувствую.
Черт бы его подрал вместе с его чувствами. Он с жадностью вонзил зубы в свой бутерброд.
– А почему я не чувствую твоего голода? – спросила она.
– Не знаю. Ешь.
Вздохнув, она села напротив него и стала наблюдать, как он жует, как кадык ходит вверх-вниз, когда он глотает. Этот рот ласкал ее, доставляя немыслимое наслаждение, и она вспыхнула, вспомнив, как он стоял перед ней на коленях, зарывшись лицом у нее между ног, пируя на ее плоти.
– Что ты так смотришь? – спросил он. – У меня что-то застряло в зубах или что?
Она засмеялась:
– Нет, конечно. Просто мне нравится смотреть на тебя. Ничего не могу с собой поделать. В стране демонов это считается преступлением?
– Полагаю, нет.
В пещере потянуло прохладным сквозняком, от которого по мокрой коже ее головы побежали мурашки. Руна пригладила ладонью спутанные волосы. Она, должно быть, похожа на мокрую курицу.
– Послушай, я знаю, что история, в которую мы влипли, не радует никого из нас, но если ты прав и эта связь постоянна…
– Она постоянна.
– Ладно, тогда, мне кажется, нам надо кое-что прояснить.
Он разорвал пакет с чипсами и подтолкнул к ней.
– Что, например?
– Например, что я не намерена сидеть в этой пещере до скончания века. Лунный цикл завершился. Не могли бы мы поехать куда-то еще?
– Нет.
– Значит, ты хочешь, чтобы я оставалась твоей пленницей до конца жизни?
Шейд стиснул свой бутерброд с такой силой, что майонез между ломтями хлеба вытек и закапал на стол.
– Ты забыла про Роуга? Ты же убила его женщину. Он жаждет мести.
– Откуда ты знаешь? Ты же сам говорил, что он псих.
– И это как раз делает его еще опаснее. И я знаю, потому что сделал бы тоже самое, если бы кто-то убил те… – Он бросил смятый бутерброд на тарелку. – Я не желаю об этом говорить.
Она воззрилась на него. С одной стороны, ей хотелось расцеловать его зато, что он сказал – или чуть не сказал, – но с другой, она не собиралась позволить ему снова увести разговор в сторону.
– Что ж, очень жаль. – Она положила свой бутерброд. – Я не могу так жить и не буду. Тебе никогда не приходило в голову, что у меня есть своя жизнь? Работа, которую я люблю? Люди, которые будут по мне скучать?
– Честно говоря, нет, не приходило. – Он горько рассмеялся. – Ни разу за все это время я не подумал об этом. Боги, какая же я свинья!
– Не могу не согласиться, – пробормотала она.
Гневные слова сорвались с губ Шейда. Слова на каком-то гортанном языке, которого она не понимала, но суть ухватила. Он таким образом выпускал пар, при этом заняв руки «починкой» своего развалившегося бутерброда.
– С кем ты разговаривала по телефону? – резко спросил он.
Вот тебе и раз. У нее екнуло сердце.
– Ты помнишь?
– Может, я и был полубезумен от эсгенезиса, но теперь память понемногу ко мне возвращается.
Он сглотнула и потянулась за своим стаканом.
– Что… что ты слышал?
– Достаточно, чтобы понять, что тот, с кем ты разговаривала, знает про больницу, и Кайнан имеет к этому отношение.
Ее прошиб холодный пот. Она никогда не умела убедительно врать, а с этой связью Шейд почувствует ее эмоции и сможет понять, что она лжет по-крупному. Может, ей удастся обойтись полуправдой…
– Я разговаривала с Эриком. Я же говорила тебе, что они с Кайнаном знают друг друга?
– Откуда?
– Это что допрос?
– Ответь мне. – Когда она промолчала, Шейд наклонился над столом. – Чем дольше ты будешь увиливать, тем подозрительнее это будет выглядеть, и пусть тебя я пытать не смогу, с Каем у меня такой проблемы не возникнет. Так что выкладывай.
– Прекрати мною командовать.
Он выругался, и на этот раз она прекрасно поняла смысл его ругательства.
– Мы только что делали это, приятель. Поэтому прекращай метать тут громы и молнии и вспомни, что во всем этом нет моей вины. А пока что тебе не мешало бы помыть рот с мылом.
Оба кулака с пугающей силой грохнули по столу, но через минуту он тихо сказал:
– Ты права.
Это было своего рода извинение, и Руна это прекрасно поняла.
– Они вместе служили в армии.
Его темные глаза сузились.
– Он шпионит за нами?
– Нет.
Шейд кивнул, словно все вдруг встало на свои места.
– Работа, о которой ты упоминала. Ты работаешь на военных, верно?
О черт!
– Нет… я… – Ложь не шла у нее с языка, да и Шейд все равно бы не купился на нее, поэтому она опустила глаза и прошептала: – Да.
– А какое Кайнан имеет к этому отношение? – Когда она не ответила, он вздохнул. – Помоги мне разобраться.
Не зная, с чего начать, и опасаясь сказать больше, чем строго необходимо, она подбирала слова с осторожностью.
– Он был связующим звеном между эгисами и армией. Пропал из нашего поля зрения примерно в то время, когда умерла его жена. С тех пор от него не было ни слуху ни духу. Никто у эгисов не мог помочь нам связаться с ним. Вот я и приехала в Ныо-Йорк, чтобы найти его.
Тайла явно знала, где он, но держала это в тайне от всех эгисов. Руну послали не просто для того, чтобы установить его местонахождение. Он нужен армии. Срочно. Она не знает зачем, и не ее дело спрашивать. Приказы не обсуждаются.
Он пронзил ее острым взглядом.
– Это не все. Есть еще что-то, о чем ты мне не говоришь.
– Нет…
– Ты пришла ко мне домой вовсе не потому, что была зла на меня, верно? Тебе нужна была информация о подземной больнице, так?
Руна отвела глаза и поймала свое отражение в стальной дверце холодильника. Чувство вины явственно читалось у нее на лице.
– Да.
– Ты так сильно ненавидела меня, что хотела уничтожить и меня, и больницу. – Тон его голоса сделался мягче. – Впрочем, я тебя не виню.
Как она могла отрицать правду?
– Все было не совсем так, – пробормотала Руна из какой-то извращенной потребности помочь ему почувствовать себя лучше. – Я не лгала, когда сказала, что хотела убить варга, который покусал меня, и именно поэтому я отправилась к тебе домой.
– Какой это был день?
– Пятница. За неделю до того, как ты оказался со мной в подземелье.
Шейд потер лицо рукой в перчатке.
– Черт.
– Бьюсь об заклад, Роуг пытался сцапать Рейта. Он должен был встретиться со мной у меня дома в тот вечер, но в последнюю минуту мы отменили нашу встречу, потому что мне понадобилось прийти сюда…
– С женщиной, – закончила она, и горечь в голосе удивила даже ее саму.
Шейд отвел глаза. Плечи его опустились, и ей стало искренне его жалко. Может, он и напускает на себя вид, что ему все до лампочки, но она больше в это не верит.
– Ну хорошо, – начала она на этот раз мягче, – а откуда Роуг узнал, что Рейт должен прийти к тебе?
– Солайс знала. Она была медсестрой в больнице. Это она… э… пытала меня в подземелье.
– А. Ну что ж, очевидно, ей не было известно об изменении планов в тот вечер, и вместе тебя и Рейта схватили меня.
– Дерь… то есть дьявольщина. – Шейд покачал головой. – Прости. Руна.
Он не дал ей времени удивиться этому извинению или смягчиться, быстро продолжив:
– Расскажи мне, как ты связана с армией.
При всем ее нежелании говорить об этом, она порадовалась возможности сбросить с себя груз этой огромной, гнетущей тайны. Быть может, тогда Шейд поймет, что ей необходимо вернуться в реальный мир.
– Я наемный доброволец. Они оказали мне помощь после нападения.
– Помощь? Какую?
– Эрик отвез меня на базу, и меня попытались вылечить от ликантропии. – Руна сделала глубокий вдох и поведала ему остальное: – Лечение было экспериментальным, и через пару месяцев после его начала я приобрела способность превращаться по желанию.
– Так ты считаешь, это результат экспериментов? – она кивнула, и он покачала головой. – Тебе следовало сказать мне. Тогда Эйдолон бы лучше знал, что искать.
– Я не знала, чего ждать от тебя. Или твоих братьев. Может, я и оборотень, но я по-прежнему человек и не могу предавать людей, выбалтывая военные тайны. Ну, сам подумай. Как бы ты поступил на моем месте?
Руна прекрасно знала, что ему не хочется признавать ее правоту, и, разумеется, он ушел от ответа, задав еще один вопрос:
– Что ты рассказала брату про больницу, когда звонила ему вчера?
– Ничего, клянусь.
Шейд скрестил руки на широкой груди.
– Тебе известно, что Кайнан рассказал армии?
– Нет.
– Что еще ты можешь рассказать об этом подразделении, на которое работаешь?
– Шейд, прошу тебя. Я не могу говорить об этом.
От взгляда, которым он просверлил ее, Руну пробрал озноб.
– Значит, расскажет Кайнан.
Шейд развернулся и пошел прочь, а Руна осталась сидеть с отвисшей челюстью, кипя от негодования из-за его угрозы.
Руна нагнала его в гостиной, когда он направлялся к выходу. Ему необходимо было убраться отсюда, требовалось всего пару минут, чтобы взять себя в руки, пока не совершил какую-нибудь глупость вроде той, чтобы заключить ее в объятия и пообещать, что возместит все, что сделал с ней Роуг. В животе у него заурчало, напоминая, почему он не может это сделать – проклятие уже действует. Он умял два бутерброда до того, как она вышла из-под водопада, но было такое чувство, будто не съел ни крошки.
Неослабный голод.
И это только начало.
– Одевайся, Руна, – бросил он не оборачиваясь. – Нам надо возвращаться в больницу.
В больницу, за которой ей поручено шпионить. То, что она согласилась на это, почему-то задевало больше, чем должно было бы.
– Для новых проб, или чтобы пытать Кайнана?
– В основном для проб.
Шейд мог бы позвонить Эю, рассказать про Кайнана и про эксперименты армии над Руной, Но хотел быть там лично. Теперь, больше чем когда-либо, подземная больница для него – спасительная гавань. Пусть он демон, но он еще и медик, и желание спасать жизни у него почти такое же сильное, как и потребность в сексе.
С Руной. С его половиной.
Проклятие!
– Шейд?
– Что? Я не ругался.
Идиот, форменный идиот.
– Я боюсь.
Неужели она почувствовала, что от него ей грозит не меньшая опасность, чем от Роуга? Шейд резко развернулся, живот скрутило от страха. Руна стояла, вздернув подбородок, расправив плечи, влажные волосы спутанной массой рассыпаны по спине.
– Почему?
– Потому что я себе не хозяйка, я целиком и полностью в вашей власти. Твой свихнувшийся братец жаждет моей смерти, я связана с тобой какой-то странной связью, которую не могу разорвать, и не могу сбежать, даже если б захотела, потому что не знаю, как пользоваться Порталом. – Руна тяжело сглотнула. – Ты, похоже, думаешь, будто я должна принимать это как должное, и, честно говоря, я пытаюсь… но ты не облегчаешь мне задачу. Ты ведешь себя так, словно все это временно, но в то же время говоришь, что это навсегда. Если это навсегда, то разве тебе не хотелось бы узнать меня лучше?
Дрожь в ее голосе под конец свела на нет все причины, по которым он не должен был обнимать ее. Он и в самом деле хочет узнать ее. Хочет знать, как она росла. Какой у нее любимый фильм, любимая еда, где она мечтает провести отпуск. Но как сказать ей, что, как бы этого ни хотел, он не может? Каждая мелочь, которую он узнает о ней, все больше связывает их и приближает к его злому року.
Поэтому, вместо того чтобы что-то объяснять, он раскрыл ей объятия, понимая, что совершает огромную ошибку. Она с готовностью прильнула к его груди. Было приятно вот так обнимать ее, чувствовать, как ее тепло окружает его, наполняет душу, которая так долго оставалась пустой и холодной.
Он потерся о ее макушку, вдохнул экзотический, свежий аромат шампуня и воды джунглей.
– Прости, что втянул тебя в это.
Руки, обнимающие его, сжались крепче.
– Что сделано, то сделано. Прошлое не имеет значения.
– Имеет, – ворчливо отозвался он. – Еще как имеет. Оно влияет на будущее.
Ее ладошка успокаивающе погладила его по спине.
– Расскажи мне о себе. Не о тех шрамах, о которых говорила Джем, нет, – быстро добавила она. – О чем-нибудь хорошем. Что-нибудь о своей семье, быть может?
Он узнал эту ее уловку, эту ее потребность понять его. Но боль от смерти Скалк была еще свежа, и внезапно ему показалось, что поговорить о своей семье – как раз тот бальзам, который ему нужен.
– Я уже говорил тебе, что мой настоящий родитель – демон-семинус. Он превратился в амбера и сделал мою мать беременной. Сразу же после этого она взяла себе в супруги амбера, и когда я родился, они были потрясены не только тем, что ребенок один, но и что у него человеческая внешность и татуировка на руке. Они оставили меня и нарожали еще детишек. – Рука Руны продолжала гладить, успокаивая, подбадривая. – Скалк была последышем. Вскоре после ее рождения мой отец-амбер погиб, пытаясь защитить наше гнездо от демона, пожирающего младенцев.
– Какой ужас, – пробормотала она, и рука ее застыла у него на пояснице.
Он ерзал, пока она не поняла намек и не начала снова поглаживать.
– Мать прикончила ублюдка, но сильно убивалась из-за потери супруга. После этого мне пришлось много помогать ей. – Он почувствовал, как Руна улыбнулась ему в грудь. – Что? Что смешного?
– Я как-то не могу представить тебя нянькой целого выводка маленьких девочек.
Он намотал локон ее мягких волос себе на палец.
– Я люблю детей. Мне бы хотелось иметь целую пещеру… – Он оборвал себя, потому что у него никогда этого не будет – ни с Руной, ни с кем-либо другим.
– Дети, – выдохнула она. – Полагаю, рано или поздно нам придется говорить о них, да?
– Да.
Голос Шейда был низким и хриплым – сильнейшее сочетание инстинкта семинуса, требующего от него немедленно сделать ее беременной и здравого смысла, который кричал, чтобы он бежал со всех ног, без оглядки.
Здравый смысл победил. С трудом.
– Пошли, нам надо в больницу.
* * *
Джем не могла дождаться конца работы, чтобы уйти. После вчерашнего фиаско, ей не хотелось встречаться с Кайнаном, который заступит в свою смену через час.
Господи, какая же она жалкая дура, если вожделеет к мужчине, который не хочет ее, разве только когда напьется! Хуже того, она знает, что даже после вчерашнего, если Кай сейчас войдет в приемный покой и поманит ее пальцем, она, как преданная собачонка, поползет к нему на брюхе, готовая довольствоваться теми крохами внимания, ; которые хозяин захочет ей дать.
Дура. Идиотка.
Портал в приемном покое замигал, и оттуда вышел Рейт. На руках у него было окровавленное тело демона с красной кожей…
Циска. О Боже!
Адреналин ударил в голову, и она быстро повела Рейта в пустую палату, по дороге отдавая отрывистые приказы медсестрам и лаборантам.
– Что произошло?
Она надела перчатки. Рейт положил Циску.
– Не знаю, отозвался он странно равнодушным голосом. – Нашел ее такой.
– Где?
– Рядом с больницей.
Ривер и медсестры присоединились к ним, но Джем чувствовала, что уже поздно. Демоницу буквально разорвали на части. В брюшной полости зияла дыра, и Джем готова была побиться об заклад, что у нее отсутствует несколько жизненно важных органов.
Хоулы. Роуг.
– Кто-нибудь, вызовите Эйдолона. И если Шейд здесь, и его тоже.
Эйдолон может восстановить поврежденную ткань, а Шейд – воздействовать на работу органов пациента, поддержать дыхание и циркуляцию крови гораздо лучше любого аппарата.
– Дыхание не прослушивается, – сказала одна из медсестер.
– Подключите ее к аппарату искусственного дыхания, – распорядилась Джем. – Давление и пульс?
– Минутку, – отозвалась медсестра.
Горячее дыхание овеяло затылок Джем, и она вздрогнула от неожиданности.
– Эй, Джем, – пробормотал Рейт ей на ухо, – как так случилось, что мы с тобой никогда не трахались?
– Может, потому что ты мне не нравишься?
И то, как он ведет себя, когда одна из их медсестер умирает, лишний раз подтверждает эту истину.
Его ладони легли ей на бедра, зубы царапнули шею.
– Оставь ты ее. Ей уже ничем не помочь. Пойдем со мной, и я сделаю все, чтоб тебе понравиться.
– Что это с тобой, черт возьми? – Джем оттолкнула его. – Опять под кайфом?
Он хохотнул, подмигнул ей и вышел из палаты. Ошеломленная, она смотрела ему вслед. Рейт, конечно, несносен, но, при всех его пороках, намеренно жестоким он никогда не был. Скорее уж от него можно было ожидать взрыва ярости и обещания отомстить.
– Доктор, взгляните на это.
Один из ассистентов открыл Циске рот. Какая-то тряпка была всунута туда и – о Господи! – приколота к языку. Как можно осторожнее Джем вытащила ее и почувствовала внезапный приступ дурноты от того, что было на ней написано: «Подарок для Рейта. Я знаю, что ты сделал».
* * *
Рейт раскурил сигарету прямо перед Эйдолоном, в комнате отдыха для персонала. Демоны не подвержены раку легких, но у Эйдолона сохранились предубеждения еще со времени обучения в человеческой медицинской школе, и он ненавидел дым. Отчего избыло так забавно дымить в больнице.
– Проклятие, Рейт! – прорычал Эйдолон, но больше ничего не сказал.
Какая жалость! Ему срочно требовалось сорвать на ком-то свое раздражение. Шейд звонил час назад, сообщив, что уже в пути и хочет поговорить с ними, а ожидание убивало его. Частично из-за того, что он беспокоился за Шейда, а частично потому, что ему не терпелось рассказать много нового братьям.
Вчера вечером, уйдя от Кайнана, он отправился поохотиться, но не за кровью. Он отыскал Рамзеса, старше го члена Совета семинусов, после чего попытался выудить кое-какие сведения у неуловимой древней колдуньи, которая его на дух не переносила. Пришлось умасливать ее – в постели – чуть ли не всю ночь. К счастью, выжать его досуха не так-то легко. И теперь он обладает сведениями, которые помогут и ему, и Шейду.
Потом он исследовал ближайшую к Порталу местность в Северной Ирландии. Не нашел ничего, но сегодня собирается вернуться туда и проверить южную часть острова. Он отыщет Роуга, и тогда страдания брата станут легендой, которую спустя века самые злые демоны будут рассказывать своим отпрыскам перед сном.
