Текст книги "Деревня мертвецов (СИ)"

Автор книги: Лариса Светличная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Исходим из того, что две случайности – закономерность. Тогда выходит, что вся эта деревня – сплошное чудо? По этому поводу конференция? Соберутся завтра светила науки и будут этакое диво изучать? Нет, тогда сюда надо врачей возить, а не историков.

Может быть, это большая шутка? Розыгрыш? Нет, глупый розыгрыш, могли бы придумать что-нибудь посмешнее или пострашнее. Никто ведь не мог догадаться, что я увижу эти паспорта, а я случайно их увидела.

Вполне вероятно, что эти двое – родня. Муж и жена, или какие-нибудь двоюродные или троюродные родственники. И у них такая семейная фишка – просить окружающих угадать, сколько им лет, а потом показывать паспорт. Что интересно – паспорта очень похожи на настоящие. Мне брат подарил поддельный – он все равно отличается. Знающий человек сразу определит, а я себя причисляю к знающим.

Что же, придется делать обыск. Не дотерплю ведь до темноты, помру от любопытства.

– Я – Миля, а вас как зовут?

– Марта.

– Очень приятно, Марта, рада знакомству.

Я, естественно, не рада, но надо напроситься к ней в гости прямо сейчас. Поэтому сделав самую безобидную мордашку, доверчиво смотрела на нее.

– Подушки и постельное белье я сложила, вечером принесу остальное, – сказала девушка, собираясь уходить.

– Огромное спасибо!

Надо увязаться за ней, а идти никуда не хочется, в глазах все расплывается, хочется спать, и еще хочется десяток носовых платков – насморк начинается.

– Марта, у вас есть мед? – жалобно спросила я.

– Да. Принести?

– И малиновое варенье есть?

– Конечно. Принесу, не беспокойся. Давай на «ты»?

– Да-да! Значит, у тебя и мед есть, и варенье? Отлично! Ничего не надо нести, я сама схожу! Ты же не откажешься меня напоить чаем с малиной и медом?

Не дав ей открыть рот, я кинулась ее обнимать:

– Спасибо тебе, я знала, что не откажешь! Я у тебя недолго посижу, чай попью. Потом обратно пойду и оставшееся белье с подушками сама принесу!

Подхватив Марту под руку, я потащила ее из дома, пока она не успела опомниться, передумать и сбежать. Этого никак нельзя было допустить, мне надо к ней в гости прямо сейчас.

– Марта, ты не беспокойся, я не заразная! Это обычная простуда. Продуло в поезде, завтра пройдет, если сегодня весь день лечиться.

– Да я и не беспокоюсь…

– Знаю-знаю, ты считаешь, что больным надо соблюдать постельный режим, но мне полезно пройтись по свежему воздуху! У вас здесь такая изумительная природа, что кажется – выйдешь, подышишь, все болезни уйдут и помолодеешь!

Приговаривая что-то еще про местную экологию, я дотащила девицу до пятого дома. Не переставая доказывать благоприятность взаимодействия человека с природой и великую пользу лекарственных растений, я заволокла Марту в дом, закрыла дверь, и только тогда заткнулась. Горло болело.

В доме нас встретило еще трое. Две девушки и парень. Ни одному из них не могло быть больше двадцати лет. Парень на вид вообще старшеклассник. Радости от моего появления они не испытали. Посмотрели на Марту, та слегка пожала плечами. Мол, я ее не звала, она сама приперлась.

Я поняла, что надо болтать дальше. Надо быть очень умной, чтобы прикинуться дурочкой.

– Ой, а я ненадолго! Попросилась к вам чайку с медом попить! Как хорошо, что у вас мед с малиной нашелся! А то я пока в поезде ехала, меня так продуло, так продуло! Я у Марты спрашиваю – есть мед? А она говорит – да, пожалуйста! А у вас в деревне такой воздух – прямо целебный. С Москвой не сравнить. И мед, и малина! Я так обрадовалась…

И дальше в том же духе, пока мне в зубы не сунули кружку с чаем и медом, чтобы закрыла рот и не надоедала. Я, робко и благодарно улыбаясь, села у окошечка, аккуратненько прихлебывая чай и хлопая глазами на хозяев, которые старательно делали вид, что очень мне рады.

Итак, какие можно сделать выводы из увиденного. Мне нравится комод, полка у печки и еще под салфеткой на тумбочке можно поискать. Если не найду – значит их паспорта в карманах одежды, которая висит у двери на вешалке. Еще неплохо смотрелся новенький сарай за окошком метрах в двадцати от дома. Все дома в деревне старые, а сарай новёхонек, только что построен. Раз так, значит нужный и ценный. Ишь, какой амбарный замок на двери повесили! Вот на этом и сыграем.

– Ой! – подавившись чаем, ткнулась я носом в окошко. – А что мои студенты делают за вашим сараем? Вон, за угол только что зашли? Видите?! Вы их туда звали?

Марта и остальные трое, не говоря ни слова, взметнулись, и, сшибая друг друга в дверях, понеслись к сараю. Мне хватило нескольких секунд, чтобы найти паспорта. Ящик комода и правый карман плаща. А ну-ка, почти вся родня в правоохранительных органах! Поди, научили, что где и как искать! А еще я умею шпилькой открывать простые замки…

Так что я прибежала к сараю чуть позже остальных. Немного пошатывалась, и делала вид, что просто медленно шла по причине болезни.

– Не хочу в доме одна оставаться. Так где мои студенты?

– Нет их тут, – озиралась Марта. Чего испугалась? Они в сарае держат ворованное золото?

– Неужели? – сделала я брови домиком. – Ой! Это же вон там на огороде пугало стоит! Ну надо же, как я ошиблась! Простите, это у меня из-за болезни глаза слезятся, вот и показалось, что там человек!

Все явно были рады. Почему бы это?

– Спасибо за чай, не буду обратно заходить, если вас не затруднит, принесите подушки.

Их не затруднило. Меня нагрузили подушками, и я, раскланиваясь и благодаря, поволокла подушки к нам. Провожать меня никто не пошел. Студенты не вернулись, дрова были наколоты и сложены в поленницу.

После чая с медом стало легче. Но ситуация показалась еще более запутанной. Кажется, здесь юмористов – вся деревня. Или они юные долгожители. Или у них паспортистка сбрендила.

Если верить только что виденным мной паспортам, двум девицам было по семьдесят лет, а старшекласснику – пятьдесят шесть.

Я опять залезла на полати и стала думать, какую опасность данная ситуация представляет лично для меня. Решила, что никакой, и уснула. Ну, подумаешь, сперли молодые люди где-то паспорта или подделали. Мне-то что с того? Может быть, завтра на конференции нам все объяснят. Вдруг это какая-то психологическая заморочка? Подруга Елена, студентка психфака, рассказывала мне, что психологи любят проводить всякие нестандартные опыты. Вроде игры в тюрьму или гипноз какой-нибудь. Вдруг и здесь историки с психологами скооперировались? Пока проблемы нет, буду спать.

Сколько спала, не знаю. Проснулась от жалобного нытья:

– Миля Николаевна! Ну, Миля Николаевна! Ми-и-иля Ни-и-иколаевна…

Повернула голову, открыла глаза.

– Миля Николаевна…

Слезла с полатей.

На столе – грязная посуда. Мыть ее никто не спешит. И я не буду, не нанималась, пусть гниёт. Лёвушка доедает остатки каши.

Посчитала студентов. Осталась такая привычка после работы в детском саду.

– Ребята, где Кирилл?

– Он с этим местным сдружился, ушли куда-то, – радостно проинформировал Петюня. Внезапное исчезновение не одного, а сразу двух соперников за внимание золотоволосой Златы, его сильно радовало.

Ладно, Кирилл не маленький, вернется, расскажет новости, может, чего полезного узнает.

– Они пошли в дом, который дальше по улице. Местный туда повел Кирилла, вроде бы про конференцию поговорить, – дополнил Виктор.

– Знаю я эту их конференцию! – надула губки Злата. – Там такая разбитная девка, она их встречать вышла, мы познакомились…

– Марта! – подсказала Полина. – Она нас в дом не пригласила! Только Кирилла. А нам предложили по деревне погулять. Зачем по ней гулять, ничего интересного нет. Вот мы и пошли в лес.

– Молодцы. Идите, гуляйте дальше, – тоже разрешила я им.

– Ми-и-иля Николаевна, – опять дуэтом затянули Злата с Полиной.

– Скажи-и-ите…, – присоединился Виктор, получилось трио.

– У вас есть домашние животные? – закончил Петюня, получился квартет.

– А моя мама сказала, что дома нельзя держать животных, от них лишай и блохи! – с набитым ртом сказал Лёвушка. Квинтет.

– Моя мама говорит то же самое, – кивнула я ему.

– Так есть животное, или нет? – не отставала Злата.

– Да, ребята, у меня есть домашнее животное.

– Отлично! Пойдемте с нами скорее, Миля Николаевна! – чуть ли не запрыгали они от радости все впятером. – Мы вам что-то покажем!

Что у них случилось? Что покажут? Нашли собаку со щенками? В деревне такое запросто можно найти. А в Москве – еще чаще. Не хочу никуда идти, мне на полатях хорошо. Сейчас выпью еще горячего чая, раз уж все равно проснулась, и залезу спать дальше.

– Вообще-то, ребята, я плохо себя чувствую…

– Да, мы заметили, вы весь день чай пьете и спите!

А если заметили, то не убраться ли вам куда-нибудь погулять… Это я не сказала, но подумала. Раз все живые и сытые, то можно спать дальше.

– Ребята, давайте лучше вы помоете посуду…

– Ну, Ми-и-ля Ни-и-иколаевна… Ну, пойдемте с нами…

Тьфу на вас, ведь не отстанут. Проще сходить, а потом они отвяжутся, а я буду снова спать.

– Сначала даю вам пять минут на то, чтобы помыть посуду и прибрать на столе. Потом пойду.

Если их сейчас не заставить, то потом самой придется все делать, а не хочется.

– Мы потом придем и помоем…

– Я пошла дальше спать…

– Нет, мы сейчас быстро!

Девушки отрядили мыть посуду парней. Те утопали к колодцу и быстро вернулись со стопкой относительно чистой посуды и с вымытым котелком. Я в это время натянула свою легкую куртку с выключенным телефоном в кармане, после чего пошла за веселой молодежью.

На улице безлюдно. Но я так поняла, что здесь местных вообще мало. Как там сказал дядя? Несколько стариков? Ну-ну. Вот я его повеселю потом. Старики, ага. Сколько их тут? Я видела четверых. Судя по некоторым домам ухоженного вида, в них есть еще люди. Вряд ли больше двух десятков.

Мы сразу свернули в лес, прошли между редкими деревьями, вышли на полянку, потом опять в лес. Я шла сзади, сильно отставая, но студенты периодически оборачивались и меня дожидались.

– Здесь болот нет, сухо, мы все это время местность изучали, и завтра с утра пойдем. Мы все успеем: если встанем пораньше, то можно гулять, сколько хочется. Регистрация участников конференции только в двенадцать дня начнется, – рассказывали студенты.

– Поздновато…

– Так нам завтра обещали ночную программу!

– Какую такую программу?! – насторожилась я.

– Интересную!

– Без меня никто ни на какую ночную программу не идёт!

– Да, мы знаем, мы вас позовем.

– Долго еще? – мне надоело тащиться неизвестно куда.

– Все, пришли!

Наша веселая компания вышла на луг, почти по всему периметру обнесенный загородкой из длинных жердей. Нежаркий день, травка, бабочки, цветочки, облака, ветерок. Я – больная. Мои студенты с довольными рожами. А на лугу пасется огромный слон.

– Это что такое?! – у меня от такого шока даже насморк пропал и голос прорезался.

– Слон, – ответили мне студенты, повиснув на заборе в ряд и глазея на зверя.

– Какой еще слон?! – я бы заорала, но испугалась, что слон услышит и разозлится.

– Большой. Серый. С хвостом. У него уши шевелятся.

– И еще он такой грустны-ы-ый, – всхлипнула Злата.

– Где вы его взяли?! – шепотом орала я.

– Здесь, – совершенно невозмутимо ответили мне. – Мы вас хотели спросить, что с ним делать?

– Почему меня?!

– Вы же сами сказали, что у вас есть домашнее животное.

– Но у меня кошка!!!

Меня шатало и трясло от макушки до пяток. Это что же такое делается? Возле Вятки пасутся слоны? Они здесь не водятся! Или уже водятся? Мигрируют? Может, этот слон тут не один? Может, их целые стада бродят? Сейчас как выбегут из леса и всех нас затопчут.

– Ребята! – испугалась я. – Пошли отсюда! Здесь опасно! Этот слон может напасть на вас! Не подходите к нему близко!

– Мы уже подходили. Он добрый. Мы его травкой кормили и фотографировались. Жаль, что тут связи нет, не смогли выложить фотографии, друзья не увидят. Но мы еще раз снимем, как его кормим. Миля Николаевна, а что едят слоны?

Мне вообще поплохело. Дети подходили к этой страшной зверюге? Прямо так и слышу голос ректора: «Где те студенты, которых вам поручено было свозить на научно-практическую конференцию?». И мой ему ответ: «Так их, это… слоны съели…». Меня сначала ректор прибьет, потом декан, потом родители студентов, а потом я сама повешусь.

– Это уже взрослый слон, ему много лет, он очень большой, – переговаривались студенты. – Он, наверное, дрессированный. В этой деревне, наверное, разводят слонов. Во всех деревнях разводят коров, а здесь – слонов. Еще где-то разводят страусов…

Если сейчас из кустов выскочит еще и страус, то я вообще помру на месте. Не надо мне ни страуса, ни слона. Хватит с меня кошки. Этот слон запросто снесет хлипкие жерди, если решит нас растоптать. Хорошо, что пока ему этого не хочется, он ведет себя смирно, пусть все так дальше и будет. Надо что-то делать прямо сейчас. Только что я могу сделать со слоном?! Со студентами справлюсь, но слон… Такого жизненного опыта у меня еще не было. Что ж, все в жизни приходится делать в первый раз.

– Слоны едят бананы! – утверждающе провозгласил Петюня.

– Это обезьяны едят бананы! – не согласился Виктор.

– Сам ты обезьяна! Он же слон!

– Он голо-о-одный, – опять всхлипнула Злата.

– Я сочинил стихотворение! Слушайте! – встал в позу Виктор. – Слон к нам пришел. Он на поляну пришел. Он потому что пришел. Он захотел и пришел!

– Круто! – сказал Петюня, у которого вообще никогда не было никаких позывов к творчеству, и он восхищался теми, у кого это творчество проявлялось хоть как-то.

– Если это дрессированный слон, то он индийский, я читала, что африканские слоны не поддаются дрессировке, – сказала Полина. Как она читает с таким плохим зрением?

– Есть захочет – сразу задрессируется! – ответили ей.

Я стояла, молчала и думала, откуда мог здесь взяться слон? Привезли? Кто и зачем? Тут дорог нормальных нет, чтоб слонов по ним катать. А если весь транспорт такой, как тот автобус, то это вообще не вариант. Завели слона в качестве домашнего животного? В этой деревне живут настолько богатые люди? Может быть, не знаю. То у них слона от голода шатает. Сам пришел? Откуда? Все равно это опасный дикий зверь и находиться рядом с ним нам совсем нежелательно. Лучше бы они собаку со щенками нашли.

– Ребята, пойдемте отсюда! – попросила я. Надо их уводить, и срочно, пока слон не решил, что мы все не только съедобные, но и очень вкусные.

– И бросим его одного? – возмутились студенты, которые до этого в доброте и любви к животным не были замечены. Ошиблась я, значит, на их счет. Отзывчивые оказались к чужой беде, даже слоновьей, но все равно нечего им делать возле слона. – Он шатается!

Слон, правда, выглядел неустойчивым. Но я слонов вблизи до этого дня ни разу не видела. Может быть, они такие и бывают?

– Он голодный, отощал и умирает, скоро упадет, – уверенно сказал Петюня.

Студенты задумались и спросили:

– Кто-нибудь хоронил слона?

Я решила вмешаться и подавить всех воспитательным авторитетом:

– Ребята, если вы внимательно посмотрите, то заметите, что слон жив. Да, согласна, замученный он какой-то, но это, наверное, не смертельно. Думаю, что до завтрашнего вечера ничего с ним не сделается, если его накормить.

– А что будет завтра вечером? – спросили меня.

– Конференция закончится, вот что будет. Мы поедем домой и по пути сообщим, что здесь гуляет бесхозный слон. Пусть ищут его хозяина.

Мне, если быть честной, очень хотелось прямо сейчас позвонить дяде и рассказать и про слона и про молодых долгожителей. Но, во-первых, с виду слон не казался совсем уж умирающим – он бодро шевелил ушами и пил воду из ручья, который мельтешил где-то в траве на краю луга. Во-вторых меня все-таки не оставляли сомнения, что все эти паспорта – глупый розыгрыш. И, в-третьих, не хотелось светить телефон. Никто не знал, что он у меня есть. Вот пусть и не знают. Меня и без телефона нашли и на работу вызвали. А что будет, если про телефон узнают? Круглосуточный график без выходных, вот что будет!

Самое главное, что я, только представив себе разговор с дядей, едва не застонала во весь голос. «Здравствуй, дядя! Не поверишь, в этой деревне живут юноши и девушки, которым по паспорту чуть не восемьдесят лет! И еще одна мелочь – я тут слона поймала, тебе не нужен? А то приходи, забирай!». Да после такого монолога дядя меня в смирительной рубашке домой доставит. А мне всего-то осталось дотерпеть до завтрашнего вечера. Там ночное шоу, про которое мне говорили студенты, потом – в автобус, если он не сдохнет раньше слона, и домой на поезде.

– Что едят слоны, если у нас нет бананов? – спросил Петюня.

Ответила, как ни странно, Полина:

– Он траву ел и воду пил. Давайте ему принесем веток с деревьев? Еще можно накормить его овощами.

– Где мы их возьмем? В супермаркет сбегаем?

– На огороде накопаем. Мы когда сюда шли, видели огороды.

– Так они полузаброшенные!

– Ну и что? Давайте поищем, что там можно выкопать! У нас в сенях целых три лопаты стоят!

Пока студенты спорили, я думала. Мысль показалась мне здравой.

– Ребята, давайте скажем местным про слона! Они что-нибудь посоветуют.

– Ни за что! – дружно закрыли от меня слона своими спинами студенты. – Они его у нас отберут! Это наш слон! Мы его не отдадим!

– Я пока и желающих на него не вижу. Думаете, много найдется людей, готовых кормить слона? У местных хоть можно для него попросить еды…

– Мы сами справимся!

– Договорились, – не стала я спорить с детьми. – У вас есть три часа, за которые надо найти корм. Если ничего не получится – скажем про слона местным. А вы, кстати, не подумали, что это мог быть их слон и он просто пошел погулять?

– Не подумали. Злые они, эти местные, если слона не кормят! – надулась Полина.

– Бе-е-едненький слоник! – особо горестно всхлипнула Злата, не забывая следить за тем, насколько ее доброта к животному впечатлила мальчишек. Те бросились ее утешать.

– Мы идем ломать ветки! Потом картошки накопаем! И сено найдем! Накормим слона!

– У меня конфеты есть, – сообщала Полина.

– Я пройдусь вокруг, проверю, нет ли поблизости других слонов. А также львов, тигров, удавов и всякой разной флоры и фауны. Потом ухожу. Если что – я сплю дома. Не справитесь – разбудите, пойдем в сельсовет сдавать слона.

После этого сообщения я пошла прятать телефон. Обойдя слева лужок, я заметила в лесочке очень неплохой пень. Большой и в меру трухлявый. То, что надо. Интуиция кричала мне, что телефон нельзя носить в кармане, а из сумки он куда-нибудь денется. Делся же куда-то у Полины, она до сих пор по нему тоскует. Полина очень хозяйственная девушка, вряд ли она его потеряла. И еще – когда перед уходом из дома к слону я полезла в свою сумку за носовым платком, то мне показалось, что в ней кто-то рылся. Конечно, я могла ошибиться и вещи просто сместились от того, что с сумкой все это время обращались весьма небрежно, но решила подстраховаться. Когда спала – ничего не видела, кто в дом заходил – не знаю. Мало ли кому понадобится моя ценная вещь. Решено – прячу. А перед отъездом сбегаю и заберу, на это уйдет минут шесть, если бегом.

В кармане брюк завалялся целлофановый пакет от съеденного в поезде печенья. Сначала я завернула выключенный телефон в чистый носовой платок, потом в пакет, после этого сунула в пень и припорошила мхом и листиками. Никто не найдет. И я тоже. Надо хорошенько запомнить место.

К дому мы с Кириллом подошли почти одновременно, только с разных сторон. Я с огорода, где искала что-нибудь съедобное, а он – с дороги. Внимательно осмотрев парня с ног до головы, я нашла, что он вполне себе здоров и в моей помощи не нуждается, в отличие от голодного слона. Так что можно пройтись и по соседним огородам. Мне где-то там капуста померещилась.

Поймав мой внимательный взгляд, который я забыла от него отвести, думая об овощах, Кирилл занервничал, посмотрел на свои брюки, одернул рукава куртки и спросил:

– Что-то не так?

– Многое…

– Что?

– Ты родился в один день со Златой?

– Нельзя?

– Вы, студенты, которые сюда приехали, все родились в дни летнего и зимнего солнцестояния, и в дни весеннего и осеннего равноденствия.

– А я все ждал, когда вы это заметите! – совершенно искренне обрадовался парень. – Эти дни в разные годы выпадают на разные даты…

– Ждал, когда замечу? – возмутилась я. – Да я сразу заметила, как только открыла папку с документами! И теперь думаю – к чему бы это? И еще я точно знаю, что в день зимнего солнцестояния родился Иван Максимович, преподаватель с нашей кафедры. Если помнишь, он у вашей группы в прошлом году принимал зачет. У меня вопрос – почему с вами поехал не он, а я? Я-то родилась двадцать девятого декабря. В сказку про молодых ученых мне не очень верится. Может, ты скажешь, что тут готовится?

– Почему я?

– Ты весь день общался с местной молодежью! Правда, чудеса? Полная деревня молодых парней и девушек. И еще говорят, что молодежь не хочет жить в деревнях и уезжает в город! Здесь прямо-таки счастливое исключение! Ничего не хочешь мне сказать?

– Уважаю умных людей! – сказал Кирилл.

– Я не об этом, – отмахнулась я, тем более что сейчас чувствовала себя не умной, а больной. – Я про всю эту ситуацию.

– Знаю только, что декана попросили отправить сюда подходящих студентов, а за это профинансировали ремонт в учебном корпусе.

– Да, дела… Ты знал об этом и поехал?

– А что тут такого? Бывают же всякие кастинги. Вот я и подумал, что это такой своеобразный кастинг, только не по твоим умственным качествам, а по дате рождения. Вот и все.

– Тогда нестыковка с моей датой рождения. У организатора этого мероприятия получился или прокол, или он что-то имел в виду. Но пока не пойму, что именно…

Кирилл многозначительно улыбнулся, будто знает что-то такое, о чем человечество даже не догадывается.

– Кирилл, напомни, сколько тебе лет? – подозрительно спросила я.

– Вы же видели в документах. Скоро будет двадцать пять.

– Ты поступил в университет в семнадцать лет?

– Да, я в Саратове учился…

– То есть ты уже должен был окончить университет!

– Я был в армии! – нагло подмигнул мне парень. – Выполнял свой патриотический долг перед любимой Родиной! Защищал свое Отечество и могилы предков!

– Ой, только вот не надо сейчас про могилы, – с тоской начала я, почувствовав всплеск головной боли с температурой. Надо срочно лезть на свои обжитые полати и спать. Пропади все пропадом.

Я присела прямо на крыльцо, Кирилл ухмылялся рядом. Пока я опять не отправилась на полатях в отключку после чая с подаренной таблеткой, надо что-то делать со слоном. Ребята сами не справятся, это точно. Они же не в цирковом училище учатся и не в зоопарке работают. Да и слона было жаль.

– Кирилл, – попросила я. – Ты не мог бы срочно купить здесь у кого-нибудь мешок картошки? Или моркови?

– Мешок? Картошки? Зачем?

– Надо срочно слона накормить.

– Что?!

– Я его только что нашла… Он есть хочет, – закашлялась я. Еще и горло заболело. Ребята просили ничего не говорить местным. Но Кирилл не местный, он свой. И еще он полдня со всеми тут общался. Надо его привлечь к спасательной операции.

– Миля Николаевна! – потрясенный Кирилл бросился возле меня на колени. – Я не знал, что бы настолько больны! Я подумал, что у вас обычная простуда, за два дня пройдет… Это осложнения?! Да? Грипп?! Воспаление легких?! Э… астма? Лишай?!

– Какой лишай?! – перестала кашлять я. – Откуда?!

– У вас дома – кошка! От нее!

– У меня здоровая кошка! А слона я не трогала!

– Какого слона? У вас же кошка!

– Вот и я ребятам говорю – у меня кошка! Я не знаю, чем кормить слона!

Кирилл поменялся в лице и попытался взять меня на руки:

– Не волнуйтесь, я вас донесу!

– Куда? Отпусти! – задергалась я. – К слону сама дойду! Посади меня на место!

– Да-да, как скажете, вы только не волнуйтесь, – отпустил меня Кирилл. – Я пошлю кого-нибудь за врачом! А вы пока полежите, холодный компресс на голову сделайте…

– Миля Николаевна, а слон уже все ветки съел, которые мы ему нарвали! – громко проинформировали нас вывернувшие из-за кустов к крыльцу Виктор и Петюня. – Но слону этого мало. Мы пришли за лопатами, будем картошку копать! Накормим слона!

Кирилл отскочил от нас как ошпаренный и открыл рот.

– Чего стоишь? – легонько двинул его локтем в бок Петюня. – У нас там слон от голода погибает!

– Да, Кирилл, давай, не стой, помогай. Мы идем кормить слона! Его Лев охраняет!

– Слона охраняет лев…, – выдохнул Кирилл, глядя на нас, как на умалишенных.

– Ну да, и девчонки там же. Полина его конфетами кормит!

– Льва?!…

– Слона! Сказали же тебе! У нас – слон! – не обращая внимания на потрясенного Кирилла, Петюня стал вытаскивать из сеней лопаты по одной.

– Кирилл, очнись, – попросила я, помахав рукой перед его глазами, он заморгал. Умный, конечно, парень, в чудеса уже не верит. Остальные помладше и с ними попроще.

– То есть вы поймали слона? – наконец дошло до Кирилла.

– Конечно. Обожаю ловить слонов. Занимаюсь этим каждые выходные, – легко улыбнулась я. – В этот раз решила поохотиться с помощниками. А вообще-то я одна хожу. С вилами – на волков. С рогатиной – на медведя!

Кирилл отшатнулся от меня на несколько шагов, и, кажется, поверил в то, что рыть окопы на мамонтов – мое любимое занятие. Весело, ничего не скажешь.

– Кирилл! Ау! Не стой столбом! Про слона – правда, насчет остального я пошутила! Слышал, о чем я тебя попросила? Мешок картошки!

– Ничего он не слышал, – покачал головой Виктор, радуясь, что конкурент за внимание прелестной Златы остался не у дел. – Я песню сочинил: Кирюшка, пошли копать картошку! Все идем копать картошку!

– Без меня! – отказалась подпевать я.

– Так! Все! Понял! Никто никуда не идет! – вышел, наконец, из ступора Кирилл. – Сейчас принесем мешок картошки. Виктор, Петюня, идите за мной, я знаю, кто нам мешок продаст!

– Деньги нужны? У меня есть, – крикнула я вслед ребятам, которые, бросив лопаты, уходили со двора.

– Не надо, – донеслось от Кирилла.

Вот и замечательно. Сопоставив в голове некоторые цифры, я поняла, что на мою зарплату слона не прокормить.

Печка грела бок и ноги, на полатях тихо и полутемно, потому что занавески задернуты. Я их соорудила из цветастой простыни, которая оказалась лишней после того, как застелили все кровати, лавки и какой-то топчан. Я даже чашку с чаем к себе наверх взяла, чтобы лишний раз не спускаться. Решено было, что та половина, которая у входа и печки – женская, а дальняя – мужская. Про полати я сразу сказала, что они мои.

Студенты приходили и уходили. Говорили про два мешка картошки, мешок морковки и конфеты, которые умял слон. Гремели посудой, ища что-нибудь съедобное для себя. Не нашли. Я кроме каши ничего варить не стала, здоровья нет. Бродили внизу, вокруг полатей, как лиса возле винограда в басне, демонстративно громко рассуждая, что они не умеют топить печь, а самое главное – варить в ней вкусную кашу. Я не менее демонстративно делала вид, что сплю. Их, вроде бы звали на ужин, пусть Кирилл отведет, мне здесь хорошо. Слезала вниз пару раз, чтоб налить себе новую кружку чая. Один раз дома никого не было, а во второй, поздно ночью, девушки уже спали, а к парням я не заглядывала.

В общем, если удастся продрыхнуть до обеда, то есть шанс поправиться. Говорят же, что вовремя простуды надо лежать, а не шастать по полям кормить слонов.

– Миля Николаевна! Ну, Миля Николаевна! Ми-и-иля Ни-и-иколаевна…

Протерла кулаками глаза. Пошевелила головой, вроде бы почти не болит. Неужели уже начало конференции? Все сидят где-нибудь, одна я сплю.

– Ми-и-иля Никола-а-аевна!

Выглянула вниз. Ну, так нельзя! За окном только часа полтора как рассвело! Зачем будить в такую рань! Я бы замечательно поспала до обеда!

– Ребята, а я вам очень нужна? Может не очень? Я тогда еще посплю.

– Миля Николаевна, у нас к вам серьезное дело.

Мои студенты в такую рань умыты, одеты и сосредоточены, как будто что-то случилось. Девочки сидят на лавке. Виктор стоит у стены, Левушка жмется в углу, а Петюня, сидя за столом, нервно ощипывает остатки крапивы в банке. Малину и смородину я еще вчера ощипала – в чай.

– Не надо ничего говорить! – хмуро и зло изрек он, глядя на меня.

– Точно, не надо мне ничего говорить! – радостно согласилась с ним я. – Скажете потом, в Москве. А лучше идем все спать, еще рано…

– Нет, надо! – осадил Петюню Виктор. – Ей обязательно надо сказать.

– Точно? Вдруг необязательно? – еще раз попыталась я откреститься от информации, которую решили мне поведать студенты. Тогда бы я поспала.

– Обязательно. Пойдемте с нами.

Пришлось слезать с полатей. Да, переоценила я свое здоровье. Конечно, стало чуть лучше, но до полного выздоровления еще далеко. А сзади теплые полати и сладкий сон.

– Где Кирилл? – по привычке пересчитав детей, спросила я.

– Не знаем…, – начали парни, а Полина грустно ответила:

– Он поздно ночью ушел. К окну с улицы подошла Марта и его позвала. Он тихо встал и ушел, все спали.

– Да, у нас была пересменка…

– Какая? – сразу насторожилась я.

– Мы договорились ночью два раза проверить слона. Первый раз Цыпленочкин с Ремизовым, а второй мы Петюней. Лев с Кириллом вернулись, а мы ушли.

– А моя мама сказала, что ночью по лесам одни маньяки ходят…

– Слона проверить? Зачем? – сильно удивилась я.

– На всякий случай, – ответил Виктор. Девочки кивнули. Их-то никого ночью проверять не заставили.

– Бедненький слоник! – уже привычно всхлипнула Злата.

Да, мужчины способны на все, чтоб покорить сердце красавицы. Даже кормить и караулить слона. Ну, на здоровье. Все хорошо, дети делом заняты, Кирилл гуляет с девушкой, а мне бы поспать… Зря надеялась. Студенты попытались встать и меня увести, но я завозражала:

– Так, ребятки, сперва я умоюсь и выпью чай. Потом ведите куда хотите.

– Миля Николаевна, это очень важно и срочно!

– Ничего, за десять минут конец света не наступит.

И вообще, спешка нужна при ловле блох… Вышла в прохладное утро, оставив студентов в теплом доме. Умывальник, прибитый за углом, к счастью, был полон воды. Она приятно холодила лицо, даже температура стала меньше. Но утром люди обычно себя чувствуют лучше, чем вечером.

На обратном пути нарвала листьев малины и смородины, зеленых, несмотря на приближавшуюся осень, в капельках росы. Студенты не умели заваривать чай в самоваре, а я умела. Поэтому выдвинулись мы только через полчаса, когда я напилась чаю, и они заодно.

Мы шли в молчании по вчерашнему пути в сторону слона. Почему они такие притихшие и недовольные друг другом? Нашли еще одного слона и боятся признаться, потому что его тоже надо кормить?

До слона мы дошли. Он оказался жив и здоров, стоял возле большой кучи сена все за той же оградой на лугу. Никуда за ночь не делся. Если подумать – куда ему идти, горемычному? Никто его не ждет и не мечтает кормить слона. Поэтому он и решил остаться там, где его накормили. Пусть пока стоит здесь, потом подумаю, что с ним делать.