Текст книги "Обрученная с врагом (СИ)"
Автор книги: Лариса Петровичева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
– Покорителей, сорок два? – удивленно уточнил он, когда Эльза назвала адрес. – Вроде Хольцбрунн не там живет.
– Это моя квартира, – призналась Эльза. – Не хочу к нему идти.
Лютер вопросительно поднял бровь. Скользнул рукой по приборной панели, включая радио, и этот мягкий жест почему-то заставил Эльзу подобраться и напрячься.
– Что так?
– Я его ненавижу, – вдруг призналась Эльза. Губы Лютера дрогнули в странной полуулыбке.
– Я, конечно, слышал, что он специфический человек. Но вот чтобы прямо «ненавижу»?
– Давай не будем о нем, – попросила Эльза. – Давай о чем-нибудь другом.
Лютер пожал плечами. Должно быть, он уже пожалел о том, что предложил Эльзе подвезти ее. Хотя его можно было понять: сейчас Лютер меньше всего хотел оставаться в одиночестве.
– О чем?
– Не знаю. О лисах? О волчьих следах на снегу?
Лицо Лютера дрогнуло, приобрело странное выражение. Седан въехал в карман парковки возле дома Эльзы, и Лютер вдруг сказал:
– Вообще я из поселка Хвойная падь. Там и волки, и лисы. Зимой выйдешь, бывало, и так тихо-тихо, словно весь мир колпаком накрыли. Белым снежным колпаком. И только следы на снегу.
Сердце Эльзы болезненно сжалось.
– Я смотрю на тебя и вижу лодку, – сказала она. – Маленькую, зеленую. Краска на бортах облупилась.
Ей вдруг подумалось, что они на самом деле ровня. Оба понаехали в столицу из медвежьих углов, оба относятся друг к другу по-человечески. Мир, наверно, был бы намного лучше, если бы все были такими, как Лютер.
– Нет больше той лодки, – сказал он, и край его рта дрогнул: улыбка так и не родилась. – Я в ней рыбу ловил на озере.
– Хочешь чаю? – предложила Эльза. В конце концов, почему она не может провести время с приятным ей человеком? – У меня и пряники есть.
Лютер улыбнулся, но взгляд его так и остался глухим, направленным в себя – туда, где на снежной простыне темнели отпечатки волчьих лап.
– Если не стесню, – ответил он, и Эльза мысленно откликнулась: не стеснишь.
Пряники действительно лежали на кухне в шкафчике. Щелкнув кнопкой чайника, Эльза принялась накрывать на стол, чувствуя, как в ней зреет какое-то подспудное ощущение. Конечно, ей не следовало приводить сюда мужчину. Это было неправильно, однако неправильность с лихвой компенсировалась нарастающим желанием отомстить.
Ее практически насильно выдали замуж за редкостную сволочь.
Мартин отправился к какой-то бабе накануне свадьбы и не счел нужным этого скрывать. Он вообще всячески давал понять, что Эльза для него – грязь под ногами, и он не собирается с ней церемониться.
В конце концов, в его правилах было «не лезть и не отсвечивать». А «не заводить отношений с кем-то еще» – этого не было.
Лютер вымыл руки, вышел из ванной и смущенно произнес:
– Честно говоря, никогда не был в гостях у ведьмы.
Эльза улыбнулась и разлила чай по пиалам. Ей отчего-то сделалось очень легко.
– Считай, что ты просто в гостях у девушки.
Лютер осторожно сел на шаткую табуретку и придвинул к себе пиалу. Должно быть, он хотел сказать, что никогда не был в гостях у жены вышестоящего начальника – но отчего-то промолчал.
– Тебе не за что себя винить, – сказала Эльза. Лютер бросил на нее острый взгляд из-под рыжеватых бровей и не ответил. – С Тати… ты не мог знать, что так получится.
– Я не хотел, чтоб все так кончилось, – Лютер задумчиво провел пальцем по краю чашки. Эльза подумала, что у него очень сильные руки – руки, которые с одинаковой ловкостью плетут рыболовные сети и пытают ведьм. Хотя вряд ли Лютер пытает… – Никто не виноват, что родится тем, кем родится.
Левая ладонь зачесалась. Задумчиво скользнув по ней ногтями, Эльза промолвила:
– Ты хороший человек, Лютер. Все будет хорошо.
Чай допивали в молчании. Эльза понимала, что сейчас ее гость уйдет, и можно будет спокойно вернуться в квартиру Мартина. Интересно, чем он сейчас занят? Уехал к очередной подруге или плетет еще одну интригу на пару с дядей Эрихом? Стоило подумать о муже, как в груди стала подниматься злость.
– У тебя соринка на щеке, – сказала Эльза и, протянув руку, смахнула с лица Лютера несуществующую соринку. Лютер поймал ее пальцы, стиснул вроде бы мягко, но не вырвешься при всем желании – так они и смотрели друг на друга, замерев и, казалось, перестав дышать.
– Лучше не надо, – произнес он, наконец. – Я боюсь наворотить дел.
Эльза смотрела ему в глаза и понимала: их уже накрыло лавиной и несет куда-то прочь. Лавину не остановить.
– Не бойся, – сказала Эльза. – Не надо бояться.
Эльза не запомнила, как они переместились с кухни в комнату. Лютер целовал ее настолько жадно, словно боялся, что девушка в его объятиях растает в любую минуту, и, откликаясь на его долгий поцелуй, Эльза впервые за все время в столице чувствовала себя живой – живым, настоящим человеком, а не куклой и вещью. У Лютера были сильные сухие ладони и два длинных шрама, проложенных от шеи к ключице и груди; когда Эльза дотронулась до них, он вздрогнул и, оторвавшись от ее губ, попросил:
– Лучше не надо.
– Хорошо, – выдохнула Эльза, чувствуя, как по телу растекается приятное ласковое тепло. Не тот душный давящий жар, который охватил ее в объятиях Мартина – это чувство было похоже на прикосновение летнего солнца. Лютер осторожно стянул с нее тонкие темные брючки, которые Эльза купила специально для походов на лекции, и с такой же почти трепетной аккуратностью избавил ее от белья. Эльзе казалось, что она балансирует на грани между этим миром и удивительным зазеркальем, где есть лишь удивительная тонкая нежность. Лютер покрыл беглыми поцелуями ее живот, переместился к лобку, и мягко развел ее ноги в стороны.
«Дьявол побери, Мартин, – подумала Эльза. – Ты это заслужил».
Ее сердце билось, словно обезумевшее, кровь шумела в ушах, и, когда язык Лютера скользнул по уже влажным складкам, Эльза вздрогнула всем телом, громко застонав от удовольствия. Это было словно во сне или в ее мечтах, и Эльза, не в силах противостоять нарастающей волне наслаждения, могла только раздвинуть ноги шире и запустить пальцы в светлые растрепанные волосы Лютера, хриплым шепотом умоляя его не останавливаться.
Он и не собирался. Когда Эльза словно бы со стороны услышала свой вскрик от тягучего, похожего на теплый мед, удовольствия, Лютер оторвался от нее, и Эльза ощутила, как он медленно, будто боясь причинить боль, входит в нее. Она сдавленно вздохнула и подалась ему навстречу. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, быть с ней.
Если поначалу движения Лютера были осторожными и плавными, то потом, постепенно набирая темп, он стал грубее и резче – но Эльзе это даже понравилось. Теперь, когда они практически терзали друг друга, сплетясь в объятиях, Эльза испытывала какую-то злую радость. Она дрожала в руках Лютера, подаваясь ему навстречу, его пальцы оставляли синяки на ее коже, и, когда все тело пронзили болезненные спазмы удовольствия, Эльза, кажется, перестала дышать и обессиленно обмякла. Несколько минут Лютер яростно вколачивался в ее тело, а потом что-то сдавленно прошипел, и его помутневшие глаза прояснились. Какое-то время они провели, не разделяясь, в наслаждении минутами теплого единения, а затем Лютер легонько поцеловал Эльзу в губы и отстранился.
И вот тогда ее пробило. Боль, скрутившая левую руку, была такой, что у Эльзы потемнело в глазах. Комната скользнула в сторону, мир подернуло обморочной пеленой, и последним, что увидела Эльза, было зеленое марево печати, всплывающее над бессильно раскрытой ладонью.
***
– …призвать вас к гражданской ответственности.
Министр по делам ведьм покидал свой пост, и это было его последнее выступление. Прямой эфир и наверняка тысячи ведьм, замерших у экрана. Мартин потянулся и сделал глоток из бокала.
– Печать регистрации – это небольшое неудобство, которое в то же время делает вашу жизнь легкой и комфортной. Вы были изгоями – после получения печати общество принимает вас. Небольшие ограничения накладываются на ведьм выше уровня Дельта, но при соблюдении необходимых формальностей они ведут спокойную жизнь, ничем не отличаясь от остальных граждан.
Мартин хмыкнул. Да-да, все именно так и обстоит. Вот только почему-то ведьмы предпочитают уходить в подполье, а не ставить печать на ладошку. Прямо странно. Должно быть, предпочитают свободу строгому ошейнику и поводку. До получения печати ты потихоньку сидишь и не высовываешься. А с регистрацией все может измениться. Хорошо, если Альфа, это обычная жизнь, а если окажется, что ты, не приведи Господи, Келева? Вот и прячутся по углам…
Хлопнула входная дверь – в квартиру вошла Эльза. Ноздри Мартина нервно дрогнули: судя по флеру, который окутывал ее тело, ведьму некоторое время назад драли, как последнюю сучку. Мартин подумал, что ему все равно – и тотчас же мысленно вскинулся: нет, не все равно. Даже далеко нет.
– Что-то случилось? – сказал он, не оборачиваясь к Эльзе и стараясь, чтобы его голос звучал максимально спокойно и ровно. Девчонка вздрогнула, словно он застал ее за чем-то невероятно постыдным.
– Печать, – прошелестела она. – У меня сорвалась печать, куратор ставил ее на место.
Значит, куратор. Лютер Франк, кажется.
– Подойди, – мягко сказал Мартин. Эльза послушно приблизилась к нему, протянула левую руку. Мартин скользнул пальцами по ладони: да, печать в самом деле была новой. Как и назревающая цепочка синяков на запястье. Хорошо погуляли, классно время провели.
«Я не твоя вещь», – вспомнилось ему.
– Поехали покатаемся, – произнес Мартин и сам удивился тому, насколько дружелюбно говорил. – Покажу тебе кое-что.
На улице уже стемнело, и здание управления по делам ведьм было погружено во мрак. В отличие от остальных домов, его не подсвечивали, и черная громада на площади Согласия казалась величественной и подавляющей. Мартин взял у вахтера пропускную карточку и повлек Эльзу к лифту. Девчонка, похоже, все поняла, и теперь ее трясло от страха.
– Куда мы? – прошептала она, когда лифт соскользнул вниз, в подземную часть управления. Мартин неопределенно пожал плечами: сейчас он и сам не знал, что именно собирается делать.
– Говорю же, покажу тебе кое-что.
– Что именно? – в голосе Эльзы звякнули твердые нотки. Похоже, она была из тех, кто от страха лучше соображал и даже принимался бунтовать. Мартин подумал, что ему это нравится. В последнее время ведьмы слишком часто были тихими и послушными овечками. В конце концов, нужно и разнообразие.
– Это особый отдел, – сказал он, когда перед ними открылся тускло освещенный безлюдный коридор. Дверей здесь было немного; Мартин подошел к одной из них и вставил ключ в щель считывателя.
Девчонка пахла страхом. Острым, режущим ноздри. Втолкнув ее внутрь, Мартин щелкнул выключателем, и белый безжизненный свет залил допросную. Он не был здесь уже несколько месяцев, но с удовольствием отметил, что в допросной ничего не изменилось. Те же механизмы для получения признаний, те же длинные стяги с ощеренной львиной мордой, символом инквизиции, на стенах, все как обычно.
Эльза сдавленно вскрикнула и рванулась назад, пытаясь спастись бегством. Мартин не позволил. Надо отдать ей должное, отбивалась она лихо. Маленькие крепко сжатые кулачки колотили Мартина по груди и плечам, а острые носки туфелек так и норовили заехать по ногам. Перехватив Эльзу поудобнее, Мартин ухмыльнулся и негромко сказал:
– Продолжай. Мне это нравится. Чем больше ты сопротивляешься сейчас, тем меньше сил останется на дыбу.
Эльза всхлипнула и обмякла в его руках.
– Не надо, – прошептала она. – Не надо, пожалуйста.
По старинной традиции пытуемого следовало обнажить, чтобы он не затаил оружия или яда в складках одежды, но Мартин решил немного отступить от обычаев. Быстро и ловко закрепив Эльзу на пыточном столе, он прошел к пульту управления и нажал на несколько кнопок, активируя систему натяжения мышц. Да, по сравнению с прежними временами, техника шагнула далеко вперед. Раньше требовалось крутить специальное колесо, а теперь достаточно пробежаться пальцами по смарт-экрану.
Ведьма заорала во всю глотку, хотя ей еще не было больно по-настоящему. Пока Мартин только развлекался.
– Здесь идеальная шумоизоляция, – сказал он, глядя на Эльзу, растянутую на столе. – Давай поговорим, я хочу прояснить пару моментов.
Эльза бросила на него испепеляющий взгляд и отвернулась. Такой, плачущей бунтаркой, которая страдает, но не сдается, она нравилась ему гораздо больше.
– Если ты думаешь, что можешь наставлять мне рога, то ты ошибаешься, – мягко сказал Мартин. – Я не собираюсь становиться посмешищем.
Пальцы скользнули по смарт-панели, усиливая натяжение, но, вопреки ожиданиям Мартина, Эльза не закричала. Слезы по-прежнему текли по ее щекам, но глаза были ясными и смотрели на Мартина с такой холодной ненавистью, что он ощутил любопытство.
– Сейчас это так, мягкая разминка, – продолжал он, прекрасно понимая, что после такой разминки Эльза целый день будет валяться пластом. – Но если ты еще раз ляжешь под кого-то из моих коллег, то разговор будет уже другим. Тут много интересных вещей, и я прекрасно умею ими пользоваться.
– Скотина, – прошипела Эльза. Мартин кивнул.
– Еще какая. Веди себя прилично, девочка моя. Ведьмам вредно играть с огнем. Странно, что ты этого не понимаешь.
– Да убивай, – слова были подобны плевку. – Я не твоя рабыня, я делаю, что хочу… – Эльза прикрыла глаза: похоже, бунт давался ей с трудом. – И если ты… если ты ни во что меня не ставишь, то и я…
Мартин усмехнулся. Пальцы словно сами по себе пробежались по панели, ослабляя натяжение. Эльза обмякла на станке и заплакала еще сильнее.
– Давай, пытай меня, – прошептала она. – Сволочь ненавистная. Убивай. Ты только это и умеешь, баб терзать…
Мартин приблизился, склонился над ней, и некоторое время они смотрели друг другу в глаза.
– А, так тут целый мятеж, – мягко произнес Мартин. – Ты трахалась с моим коллегой, а я еще и виноват. Интересная логика.
– Ты пошел к какой-то бабе накануне нашей свадьбы, – губы Эльзы дрожали, и Мартин подумал, что сейчас ее истерика вырвется на свободу и сомнет его. – Ноги об меня вытер. Вот и получай, министр без портфеля. Так прямо тебя и назначили. Женился впопыхах на уровне Альфа, да и тот в руках не можешь удержать.
Мартин задумчиво провел ладонями по ее щекам, стирая слезы. Эта девочка оказалась далеко не так глупа и наивна, как выглядела. Недаром так понравилась дяде Эриху, рыбак рыбака видит издалека. Лютер Франк, понятное дело, будет молчать, но она могла выбрать его просто для разминки. Проверить себя, чтобы потом кинуться во все тяжкие и загубить карьеру своего вынужденного мужа.
Потому что король крайне щепетилен в подобных вопросах. Будучи знатным бабником, он весьма строго относился к тем, кого пропускал на верхушку власти.
От девчонки, конечно, можно было и избавиться. Спонтанный сброс печати дело такое, травмоопасное. Но тогда вся история с женитьбой будет выглядеть как дурацкий водевиль.
Пожалуй, не стоит загонять человека в угол. Даже если это ведьма.
– Ты поступила очень плохо, Эльза, – кажется, Мартин впервые назвал девчонку по имени. – Я не изменял тебе и не собирался этого делать. Привел тебя в свой дом и подарил все условия для комфортной жизни. Девочка из деревни забралась на вершину. Вот он, весь мир в кармане. Учись, работай, пользуйся. Не думай о быте. И чем ты мне за это заплатила?
Эльза молчала. Шмыгала носом, и ее осунувшееся лицо было опустошенным и усталым.
– Что надо сказать, Эльза?
– Прости меня. Прости меня, Мартин, я виновата.
Мартин улыбнулся. Прощать он не собирался. Он вообще не умел прощать. Но смирение в голосе Эльзы ему нравилось.
– Что еще надо сказать?
Она помолчала и, по-детски засопев, добавила:
– Этого не повторится.
Мартин подумал, что мир между ними следует скрепить поцелуем. Но сейчас он брезговал. Раз уж приходится вынимать женщину из-под другого, то это надо делать не так поспешно.
– Вот и умница, – весело сказал он и, вернувшись к пульту управления, выбрал на смарт-панели режим «Активация уровня 2-А». – И напоследок еще один момент. Вдруг ты решишь, что сможешь забрать свое обещание назад и забыть, что давала его. Уровень «2-А минимальный» напомнит тебе о том, что слово надо держать.
Он нажал на точку запуска, и верхняя планка пыточного стола скользнула в сторону, освобождая крупные четырехгранные шипы.
И Эльза закричала.
***
Эльза не запомнила, как они вернулись домой. Вроде бы только что спина ощущала прохладную гладкую поверхность пыточного стола, что внезапно ощетинилась шипами – и вот она уже лежит на кровати в спальне Мартина. Одежда, которую Эльза надела утром, отправляясь в институт, была безвозвратно испорчена, лежала сейчас некрасивым окровавленным комком на полу у кровати. Эльза посмотрела на себя и увидела, что одета в тонкий шелковый халат, небрежно подхваченный пояском.
От халата едва заметно пахло ландышем. Эльза представила, как Мартин переодевал ее, и подумала, что действительно стала куклой. К ее удивлению, мысль не принесла ни боли, ни горечи.
Тонкий изогнутый телевизор напротив кровати лениво перебирал кадры какой-то передачи о животных. Несмотря на укол какого-то особого средства, который Мартин вогнал ей в бедро еще в допросной, все тело ломило так, что Эльза подумала: «Доживу до утра – никогда больше не стану с ним спорить. Не буду ему перечить. Второго такого представления мне не выдержать».
– Проснулась? – дверь приоткрылась, и в спальню вошел Мартин с темным пузырьком, похожим на флакон геля для душа. Его выражение лица было вполне располагающим и милым. Так прямо и не скажешь, что совсем недавно он отвез Эльзу в допросную. – Как самочувствие?
– Не верю, что жива, – откликнулась Эльза. Мартин насмешливо посмотрел на нее и, опустившись рядом, заметил:
– Неприятный опыт – это тоже опыт. Главное, ты сделала нужные выводы, – он нашарил пульт в складках одеяла, и на экране появились новости.
– …министр по делам ведьм ушел в отставку, – красивое лицо ведущей как всегда было невозмутимым и серьезным. – В своей прощальной речи он затронул крайнюю важность личной ответственности человека перед обществом. Временным исполняющим обязанности министра назначен старший советник инквизиции Мартин Хольцбрунн.
Мартин усмехнулся. На экране появились кадры с видеокамер в самолете, а затем – официальная фотография старшего советника Хольцбрунна чуть ли не из личного дела.
– Он получил широкую известность благодаря крайне жестким взглядам на необходимость регистрации и тотального контроля ведьм и ведьмаков, – продолжала ведущая. – Несколько дней назад советник Хольцбрунн в одиночку ликвидировал террористическую группировку салаимов, захватившую аэробус 775, следовавший рейсом в Симах.
– А хорошо, что мы тогда сидели рядом, – неожиданно сказал Мартин. В его голосе отчетливо прозвучали мягкие искренние нотки, и это было настолько непривычно, что Эльза удивленно обернулась к нему.
– Странно, что ты этому рад, – негромко заметила она. – Я ведьма, а ведьм ты ненавидишь.
Мартин окинул ее скептическим взглядом и произнес:
– Мы с тобой поладим, Эльза. Раз уж так случилось, то нам придется. Ложись на живот, смажу отметины.
– Что это? – Эльза думала, что у нее никогда не получится перевернуться. Получилось. Она даже смогла стянуть халат – потом, правда, распласталась на кровати. – Впрочем, неважно…
– Особое средство, – сказал Мартин. Устроившись рядом, он открыл пузырек, и в воздухе томительно и остро запахло тропическими цветами. Когда прохладная тяжелая капля геля упала на спину, Эльза не сдержала вздоха. Это было действительно исцеляющим. – Завтра тебе на занятия, а без него ты долго на лекциях не просидишь.
Эльза обнаружила, что совершенно забыла про лекции. Ладони Мартина плавно заскользили по ее спине, втирая гель в кожу. Отметины от шипов слегка покалывало, и тянущее неприятное ощущение медленно уходило. Эльза представила, как следы пребывания на пыточном столе растворяются и тают, и сама не заметила, как погрузилась в тихий спокойный сон без сновидений.
Закончив растирать Эльзу, Мартин убрал пузырек и, накрыв девушку одеялом, взял с прикроватной тумбочки смартфон.
– Два часа ночи, – в голосе Анны-Марии слышалось сварливое неудовольствие. Страховка старшего советника инквизиции, разумеется, полностью оплачивала и форс-мажоры, но не до такой же степени.
– Нам нужно поговорить, – твердо сказал Мартин. – Это важно.
Глава 5
Лютер приехал в институт к началу большой перемены. Увидев перед лестницей, ведущей в корпус, знакомый седан, Эльза на мгновение почувствовала обжигающий ужас. Однако Лютер, по-студенчески сидевший прямо на ступенях, выглядел совершенно официально. Эльза подошла к нему, словно ее тянули за веревочку, села рядом.
– Он действительно страшный человек, – сказал Лютер. – Я в курсе про допросную.
Эльза шмыгнула носом и ничего не ответила.
– Сильно болит?
– Немного, – тело ныло, словно после хорошей тренировки, но это было терпимо. Вполне терпимо.
– Знаешь, нам лучше не встречаться, – произнес Лютер, и чувство мгновенного облегчения, затопившее Эльзу, было легким и спокойным. – Я себя не прощу, если с тобой что-то случится.
Эльза протянула руку и погладила Лютера по запястью. Сейчас, когда она смотрела на своего куратора, то видела только белый цвет. И поди разбери, что это, свежевыпавший снег возле поселка Хвойная Падь, лед, лист бумаги…
– Да, так будет лучше, – признала Эльза. – Прости меня.
Лютер усмехнулся.
– Бывает… Знаешь, я вот только одного не могу понять.
– Чего именно?
– Твоя печать. У уровня Альфа она никогда не сбрасывается. Ставят один раз и на всю жизнь.
По спине словно холодок прошел. Эльза поежилась и спрятала ладони под мышками, будто пыталась согреться. Лютер практически объявил о том, что Эльза смертельно больна, и он не знает, как с этим справиться.
– И что же это значит? – спросила она, стараясь говорить спокойно. Только вот спокойствия не получалось.
Лютер пожал плечами.
– Не знаю, – ответил он. – Честно, не знаю. Но когда происходят такие вещи, то в этом вряд ли есть что-то хорошее. Береги себя, Эльза.
Он поднялся со ступенек и повторил:
– Береги себя.
Эльза кивнула. Да уж, только это и остается, беречь себя от этой неведомой напасти или болезни… Лютер неторопливо спустился по лестнице, и вскоре его белый седан уже выезжал на дорогу. Эльза смотрела ему вслед, печать, вдавленная в ладонь, никак себя не проявляла, и царившее кругом бабье лето было настолько солнечным и ярким, что о плохом думать не хотелось.
В сумочке завибрировал телефон.
Похоже, плохое только начиналось.
***
– Это протест. Ты правильно понимаешь.
В маленьком круглосуточном кафе на окраине столицы можно было курить прямо в зале, и Мартин думал о двух вещах: о том, что он и не подозревал, что Анна-Мария живет практически в трущобах – и о том, что весь этот дым, который плывет по заведению тяжелыми серыми пластами, рожден исключительно его сигаретами.
Он давно не курил и теперь никак не мог утолить жажду.
Анна-Мария, выслушав рассказ о том, что случилось вечером, сказала, что Мартин потерял сцепление с реальностью. Мартин признал ее правоту. Он и сам понял, что перегнул палку.
– Что еще ей остается? – Анна-Мария сделала крошечный глоток кофе и отодвинула чашку. – Отказать тебе и твоему дяде она не могла. Всплыть в канале – удовольствие ниже среднего. Сирота, заступиться некому, искать никто не будет. Поэтому твоя жена выражает свой протест именно таким образом. Бьет тебя по самому больному.
Мартин понимающе кивнул. В самом начале их встречи Анна-Мария уже говорила про его уязвленную гордость.
– Я не думал, что это так меня заденет, – признался Мартин. – В конце концов, должны же быть хоть какие-то приличия…
– Ты для начала определись, – Анна-Мария вытянула сигарету из пачки, но курить не стала, просто крутила в пальцах. – Либо у вас фиктивный брак, и тогда тебе все равно, чем она занимается. Потому что вас объединяет только штамп в паспорте и больше ничего. Либо ваш союз не просто ради галочки, а имеет определенное значение. И тогда ты как-то начинаешь двигаться навстречу своей жене, чтобы таких вещей не повторялось.
Мартин усмехнулся. Бармен мелькнул за стойкой, оценил ситуацию в кафе и снова исчез в подсобке.
– Я не знаю, как это сделать, – признался он. – Понимаешь, какие-то отношения… это все слишком сложно. И слишком больно. Я не умею и боюсь учиться.
Мартин умолк, понимая, что говорит не то и не так. Анна-Мария терпеливо ждала, и, в конце концов, он медленно проговорил:
– Уровень Эпсилон подлежит уничтожению сразу же, как только будет установлен у ведьмы. Поэтому мы всегда вооружены. Никогда ведь не знаешь, кем окажется ведьма в момент регистрации. Может, Альфой. А может, и Эпсилоном.
Анна-Мария задумчиво дотронулась до запястья. После превращения рука уже пришла в норму. Печати никак не проявлялись.
– Ей не ставили печати. Никто не знал, что она ведьма. Это уже после вскрытия выяснилось… А тогда я смотрел на Беллу и видел чудовище, – слова упрямились и застревали в глотке, слова приходилось выталкивать, а они упирались. – С той поры ничего не изменилось.
Анна-Мария понимающе кивнула и щелкнула зажигалкой. Мартин в очередной раз подумал, что у нее очень красивые губы.
– Два варианта, – сказала Анна-Мария. – Всего два. Первый – ты берешь плеть и начинаешь гонять свою Эльзу так, чтобы она не могла поднять головы. А второй – ты ищешь к ней подход, потому что худой мир лучше доброй ссоры.
– Людей не стоит загонять в угол, это я уже понял, – откликнулся Мартин. Мир за окном потихоньку начал сереть, город просыпался, и откуда-то издалека донесся звон первого трамвая. Надо же, на этих окраинах еще ходят трамваи…
– Вот и не загоняй, – улыбнулась Анна-Мария. – Пригласи ее куда-нибудь, узнай, чем она живет и дышит. Где она учится?
– В университете, – ответил Мартин и вдруг понял, что за все это время так и не удосужился узнать, в каком именно. Факультет, курс, будущая специальность – все это было для него неважным раньше и оставалось таким и теперь. Анна-Мария снова кивнула, похоже, именно такую реакцию она и ожидала.
– Сходите для начала в хороший ресторанчик, – посоветовала она. – Уютный, дорогой, но без лишнего пафоса. Простое свидание.
Мартин задумчиво усмехнулся и, вынув из пачки сигарету, признался:
– Ты знаешь… Я ведь никогда не ходил на свидания.
***
По его голосу было понятно, что Мартин никогда и ни у кого не просил прощения, и теперь ему очень трудно – но все-таки он произнес:
– Я прошу у тебя прощения за то, что случилось вчера. Я не должен был так поступать, это действительно чересчур.
Эльза почувствовала, как телефон затрясся в моментально вспотевшей ладони. В принципе она была готова ко всему – кроме того, что Мартин попросит прощения, и теперь понятия не имела, как ей на это реагировать. Простить? Послать к черту? Эльза не знала, как быть и что сказать, чтобы ситуация не стала развиваться еще хуже.
– Я поняла… – прошелестела она в трубку. Мартин шумно вздохнул и спросил:
– Что делаешь после занятий?
Эльза никогда не ходила на свидания. Конечно, она имела представление о том, что обычно на них происходит, но прекрасно понимала, что прочитанное в книгах и увиденное на экране может в корне отличаться от реальности.
В любом случае это был целый ритуал.
Мартин сказал, что будет ждать ее в пивном ресторанчике после работы. Забежав домой, Эльза вымыла голову, подкрасилась чуть ярче, чем обычно, и, перерыв свои немудреные пожитки, обнаружила, что у нее попросту нет одежды для свиданий. В рестораны ходят в приличных платьях, надевают туфли на шпильках… Дьявол побери, весь гардероб Эльзы составляли джинсы, цветастые футболки и рубашки в клетку. На учебу в таком идти можно, а на свидание…
Мелькнула мысль о том, что надо бы вытащить самый-самый затрапез, соорудить на голове воронье гнездо и в таком виде явиться на свидание. Но Эльза отогнала ее как неуместную и рванула по магазинам.
Большой торговый центр, похожий на муравейник, принял ее с распростертыми объятиями, и Эльза сразу же выяснила, что платьев в нем – тьма-тьмущая, но стоит начать выбирать, как обнаруживается, что нет нужного размера, нужного фасона и нужного цвета. Одно сверхмодное платье превратило Эльзу в кочан капусты на тонких ножках, второе – в ведьму, только что слезшую с метлы, а третье – в девочку-курсистку из прошлого века. В итоге Эльза таки выбрала простенькое черное платье-футляр, к которому продавщица подобрала вполне милые жемчужные бусы и туфли-лодочки.
– И вам бы еще прическу другую, – посоветовала она, укладывая Эльзины покупки в пакеты. – Волосы лучше не распускать, а подобрать, как у Одри Хелбурн.
Эльза провела по волосам – до сих пор слегка влажные.
– Парикмахерская на пятом этаже, – улыбнулась продавщица. Мол, не дрейфь, прорвемся.
Прическа, наколдованная умелыми руками парикмахера, действительно преобразила Эльзу. Из огромного зеркала на нее смотрела не барышня, приехавшая из глухомани покорять столицу, а настоящая леди с тонкими чертами лица и яркими искорками в глазах. Платье шло, прическа шла, бусы тоже оказались идеальным попаданием в образ.
Туфли подвели. Спустя пять минут на каблуках Эльза поняла, что не может идти. Пыточный стол и уровень 2А? Ха! Ничего-то вы не знаете о пытках… С трудом загрузившись на заднее сиденье такси, Эльза с облегчением разулась и подумала: не приведи боже, Мартин пригласит ее на танец.
Пивной ресторанчик оказался весьма приятным заведением, стильным, но без пафоса. Мартин сидел за дальним столиком у окна и задумчиво смотрел на экран смартфона. Отогнав неприятную мысль о его подругах и стараясь идти на каблуках и не покачиваться, Эльза вошла в зал. «Представь, что он просто человек. Просто мужчина, который пригласил тебя на кружку пива, – говорила она себе, направляясь к столику. – Ты не ведьма, а он не инквизитор, вы оба – просто люди, и у вас есть возможность что-то начать вместе».
– Привет, – Мартин прикоснулся губами к ее щеке, деликатно помог разместиться за столом, и Эльза подумала, что охватившая ее неловкость постепенно уходит. Вынув измученные ноги из лодочек, она придвинула к себе меню и сказала:
– Привет, – и смущенно умолкла. Эльза никогда не была букой и в принципе умела сходиться с людьми, но сейчас она понятия не имела, о чем говорить, и схватилась за книжку меню, словно за спасательный круг.
Меню ехидно отказалось ей помогать, продемонстрировав блюда, названий которых Эльза никогда не слышала, и она окончательно стушевалась, чувствуя себя настоящей деревенщиной. Неотесаной такой красношеей бабищей.
– Как институт? – поинтересовался Мартин, перелистывая страницы. Уж он-то в сложных блюдах ориентировался лучше всех. Эльза неопределенно пожала плечами.
