Текст книги "Обрученная с врагом (СИ)"
Автор книги: Лариса Петровичева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
У Эльзы от страха даже живот заболел.
– И… и что? – пролепетала она.
– Поедем в мэрию, – устало сказал Мартин. – Зарегистрируем брачный союз.
Эльза ахнула и выронила мобильник.
Глава 3
Ночь прошла без сна. В квартире свет горел во всех комнатах, и Эльза то начинала сгребать вещи в дорожную сумку, чтобы сбежать с первой же электричкой куда-нибудь, где инквизитор ее не достанет, то без сил падала на диван, полностью смиряясь с судьбой. Для Мартина она была вещью, как и любая ведьма для любого инквизитора. Захотел – взял и поиграл. Захотел – сунул в ящик. Захотел – женился, и с такой же легкостью вышвырнет прочь, когда пожелает. Когда сонная мгла за окнами, уже совсем осенняя, стала сереть, Эльза вдруг ощутила внезапный порыв к сопротивлению, вскочила с дивана и сказала вслух:
– Да ты права не имеешь, сволочь.
В конце концов, она не игрушка и не забава, она не сделала ничего плохого, и Мартин, уж будем говорить честно, никак не вписывается в ее жизнь. Меньше всего Эльза собиралась выходить замуж за инквизитора, который, к тому же, так и пышет искренним презрением к ведьмам. Добрый Лютер ведьм жалел, это было видно сразу – а Мартин их ненавидел, ну вот пусть и продолжает это делать без участия Эльзы.
А потом в дверь позвонили, и вся решимость Эльзы растаяла, словно ее и не бывало.
На пороге обнаружился пожилой мужчина очень благородного вида. Сразу ясно, из старых дворян, подумала Эльза, такую осанку, манеру носить легкую шляпу и доброжелательное выражение лица не подделаешь, достигается воспитанием с детства. Но что ему тут делать?
– Доброе утро, – улыбнулась Эльза. – А вы к кому?
– К вам, милая барышня, – ответил джентльмен и приподнял шляпу в знак приветствия. – Вы ведь Эльза Грюнн. А я Эрих фон Глотте цур Хикк, дядя вашего жениха, – он улыбнулся и, видя, что Эльза неподвижно стоит в дверях, осведомился: – Разрешите войти?
– Конечно, проходите, – Эльза отступила в коридор и подумала, что фон и цур никогда не видел такой нищеты, которая царила в ее съемной квартире. – Только Мартин мне не жених.
Эрих посмотрел на нее так, что Эльза сочла нужным объясниться:
– Видите ли, дело в том, что… – она собралась с духом и скороговоркой выпалила: – Я не люблю его и не собираюсь выходить за него замуж.
Эрих улыбнулся: похоже, у него камень с плеч свалился.
– Давайте побеседуем, дитя мое, – промолвил он. – Уверен, вы измените свое мнение.
Эльза решила успокоиться и вести себя непринужденно. Возможно, благородный дядя решит, что она не ровня его племяннику, и отговорит Мартина от женитьбы.
– Тогда проходите на кухню, – улыбнулась она. – Хотите кофе?
Эрих махнул рукой – бриллиант в перстне на безымянном пальце рассыпал по квартире пригоршню искр.
– Кофе я хочу, но сердце не велит, – ответил он. – Так что лучше чаю или простой стакан воды.
Эльза кивнула и щелкнула кнопкой электрического чайника. Эрих устроился на стуле, не подавая виду, что такая мебель не для его благородного зада, и произнес:
– Конечно, никакой скоропалительной женитьбы не должно быть. Вы не собаки под кустом. Ну и я человек старой закалки, считаю, что у девушки должен быть такой день, в который она чувствует себя принцессой. Красивое платье, цветы, подарки…
Чайник свистнул и выключился. Эльза оперлась на тумбу, чтобы не упасть. То есть они все решили за нее и просто ставят перед фактом. Наверно, считают, что ведьма должна прыгать до потолка от счастья, что инквизитор берет ее в жены.
– Вы же не поведете меня в мэрию в кандалах, – сказала она, бросив в чашку пакетик зеленого чая и плеснув кипятка. – Я не дамся. В конце концов, это бессовестно, силой гнать меня замуж, тем более, за Мартина.
Эрих благодушно улыбнулся.
– Не стоит так ершиться, дитя мое. У Мартина свои странности, но в целом он хороший человек. Ну и потом, брак с инквизитором – не самое страшное, что может случиться с юной ведьмой.
Эльза подумала, что не хочет узнавать о самом страшном. На память пришло окровавленное лицо Тати. Поставив чашку перед Эрихом, Эльза опустилась на табуретку и спросила:
– То есть вы предлагаете мне смириться и попробовать извлечь выгоду из ситуации?
– Дитя мое, вы не только очаровательны, но и умны, – Эрих отпил из чашки и довольно улыбнулся. – Именно это я и предлагаю. Мартин, конечно, придерживается весьма специфических взглядов на общение с ведьмами, но я обещаю, что с вами он будет паинькой. Все будет хорошо.
– А если я не хочу? Если он мне неприятен?
Эрих вздохнул и покачал головой.
– Эх, молодость… Еще оперируете понятиями «хочу – не хочу». Вы знаете, какая история случилась с Мартином в юности?
Эльза отрицательно мотнула головой. Откуда ей, в самом деле, было знать о прошлом инквизитора?
– Его матушка взяла на воспитание девочку, дочь своей трагически погибшей подруги. И так получилось, что они полюбили друг друга. Мартин и Белла, такая чистая юношеская любовь, как в романах… А потом выяснилось, что Белла – ведьма уровня Эпсилон. Знаете, что это?
– Не знаю, – прошептала Эльза. Липкий ужас шевельнулся в груди: она смотрела на Эриха и видела освещенную ярким солнцем комнату, по коротой словно прошел смерч, перевернувший мебель. На паркете тускло блестела темная лужа…
– Это безумие. Ведьмы уровня Эпсилон подлежат немедленному уничтожению, единственные из всех. Обратившись, Белла расправилась с моей сестрой, а Мартин, – Эрих отпил еще чая, похоже, у него пересохло во рту. – А Мартин убил Беллу… Я всегда говорил ему, что это несчастный случай. Трагический, безусловно, ужасный, но в этом нет его вины. Но мне кажется, он до сих пор не оправился до конца. Я понимаю, дитя мое, что вы его не любите. Но он все-таки заслуживает понимания и чисто женского сочувствия.
Эльза не могла понять, что чувствует. Сознание вроде бы раздвоилось, и одна часть говорила «Поделом, так ему и надо!», а другая действительно испытывала жалость. Похоже, Эрих понял ее сбивчивые мысли, потому что сказал:
– Раз уж Мартин вас выбрал, то он по какой-то причине вам доверяет. И я точно знаю, что он будет паинькой ради этого доверия.
– Ладно, буду, – прозвучал в кухне угрюмый голос. Эльза вскинула голову и увидела Мартина. Мрачный и задумчивый, он стоял у входа, и Эльза с удивлением заметила букет мелких белых роз в его руке.
Ей никогда не дарили цветов. Никто и никогда. Эльза не могла отвести взгляда от простенького букета.
– Но я не могу гарантировать, – произнес Мартин, – что это продлится долго.
***
Разумеется, ни в какую мэрию они не поехали. Эрих едва не хватался за сердце – свадьба должна быть пусть небольшой и скромной, но приличной. Никакой пошлости вроде двадцатиметрового лимузина и фото с невестой на ладошке и никаких современных глупостей вроде «поставили штамп и поехали спать». В конце концов, у него есть деловые партнеры и связи, которые требуют выполнения определенных обычаев.
Эльза поставила букет в вазочку на окно и вздохнула с облегчением. Дату бракосочетания перенесли на завтра, и Эльза с какой-то наивной легкостью подумала, что все еще может измениться.
Ничего не изменилось.
Связи у Эриха действительно были. В полдень в квартиру Эльзы позвонили – на пороге обнаружились два стилиста и модельер, которых Эльза однажды видела на страницах модного журнала. Скептически осмотрев ее, один из стилистов, маленький и тощий, с выкрашенными в сиреневый цвет волосами, выразил искреннее сомнение, что из этой деревенщины получится сделать человека, на что второй, такой же маленький, с гладко выбритой головой, заметил со знанием дела:
– Я и не таких кикимор в королев превращал.
Эльза вспыхнула. Она не считала себя кикиморой, и замечание столичного франта задело ее до глубины души. Модельер, оказавшийся своим в доску парнем, с шутками и прибаутками снял с Эльзы мерки и с неудовольствием сообщил:
– Примерка будет только одна. Конечно, свадебное платье с одной примеркой – это как свадьба по залету, быстро и бестолково. Так дела не делаются.
Вся троица воззрилась на Эльзу так, что она побагровела от стыда и злости. Вот оно что. Перспективный политик и будущий министр по делам ведьм вынужден жениться на деревенщине, которая приперла его пузом.
Впрочем, злилась Эльза недолго. Лысый стилист взялся за ее волосы, и после трех часов в его власти Эльза взглянула в зеркало и не узнала себя. По спине и плечам стекали густые пряди медового оттенка, не имевшие ничего общего с обычной прической Эльзы. Она прикоснулась к волосам – мягкие, гладкие, словно шелк, они казались чужими.
– Нравится? – поинтересовался лысый, который оценил молчание Эльзы по-своему.
– Очень, – искренне промолвила Эльза. – Очень нравится.
Потом лысый аккуратно собрал волосы в простую прическу – чтобы завтра соорудить нечто стильное и замысловатое – и за дело взялся тощий стилист, обозвавший Эльзу деревенщиной. В ход пошла тяжелая артиллерия. Медовые обертывания для придания коже особенной нежности, лазерная эпиляция, несколько масок для лица и точечные уколы витаминов – в итоге Эльза перестала понимать, что с ней делают и мысленно махнула рукой, сбившись со счета процедур: делайте, что хотите, и будь, что будет. Когда уже под вечер стилисты поставили Эльзу перед зеркалом, то она замерла, не узнавая себя в отражении. Эльза всегда считала себя простой, даже заурядной девушкой – та, которая сейчас смотрела на нее из зеркальной глади, словно сошла с обложки журнала.
– Неужели это я? – прошептала Эльза. Девушка в зеркале едва заметно улыбнулась: да, это ты.
Стилисты довольно посмотрели на Эльзу и друг на друга, и лысый сказал:
– Ну вот, а ты все «кикимора», «деревенщина»…
Спустя четверть часа пожаловало и платье. Легкое, цвета слоновой кости, оно мягко обволакивало фигуру и приподнимало грудь в вырезе, и было одновременно торжественным и простым, почти незатейливым. Именно в этой строгости и таилась красота, особая и загадочная. Распрощавшись со стилистами и модельером, Эльза встала у зеркала и негромко сказала:
– Я выхожу замуж…
Ей не верилось. Девушка в свадебном платье была кем угодно, только не Эльзой Грюнн. Она была слишком красивой, слишком запредельной, слишком…
В дверь снова позвонили. Подхватив подол платья, Эльза отправилась открывать, представляя, кого там еще принесло. Флориста, фотографа, кондитера?
За дверью был Мартин. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, а потом Эльза проговорила:
– Это плохая примета.
– Что за примета? – поинтересовался Мартин. Сейчас он снова подавлял: от него катилась физически ощутимая тяжелая волна, и Эльзе хотелось забиться куда-нибудь подальше и закрыть голову ладонями.
– Жених не должен видеть невесту до свадьбы, – ответила Эльза и подумала, что сейчас Мартин настоящий: циничный, заледеневший, готовый идти по головам ради своих целей. Она попыталась вспомнить, как совсем недавно лежала в его объятиях – и ничего не получилось. Человек перед ней не имел ничего общего с мужчиной из воспоминаний.
Тот был живым. От этого веяло смертным холодом.
– Пустяки, – отмахнулся Мартин и сказал: – Завтра нашими гостями будет Адальберт с супругой. У него какие-то дела с дядей Эрихом.
Эльза ахнула. Адальберт был наследным принцем. Могла ли она когда-нибудь представить, что на ее свадьбе будут гулять принцы?
– С ума сойти, – выдохнула Эльза. Мартин усмехнулся одной стороной рта. Глядя на него, Эльза видела только тьму, сквозь которую пробивались мелкие острые лучики света. Обойдя Эльзу, он потянул за шнуровку платья, и тонкая ткань с тихим шелестом потекла вниз, обнажая спину и плечи. Эльза ахнула, подхватила скользкий шелк и растерянно выдохнула:
– Что..?
– Переоденься, – равнодушно произнес Мартин. – И сделай мне чаю, пожалуйста.
***
– Раз уж так повернулась жизнь, что мы создаем семью, я расскажу тебе о том, что ты должна будешь делать.
Эльза переоделась в домашнюю майку и шорты в цветочек, приготовила Мартину чая и села на табуретку, стараясь занимать как можно меньше места. Мартин стоял у окна, спиной к девушке, смотрел, как по проспекту Покорителей движутся машины, и его спина казалась Эльзе вырубленной из каменной глыбы.
– Не отсвечивай, – сказал Мартин. – Дядя Эрих настаивает на том, чтобы мы жили вместе, и я не хочу, чтобы ты как-то напрягала меня. Я тебя не контролирую. Учись, гуляй, занимайся, чем сочтешь нужным. Но не лезь ко мне, не требуй отчетов и не раздавай ценных указаний.
Эльза вдруг поймала себя на том, что стиснула зубы так, что заныли челюсти.
– Хорошо, – проговорила она. – Хорошо. А ты не собираешься узнавать, чего хочу я? Просто так, для разнообразия.
Мартин даже не обернулся. Только плечи едва заметно дрогнули.
– Нет, – ответил он. – Меня это не интересует. Считай, что мы снимаем квартиру на паях.
– Я могу отказаться, – сказала Эльза и не поверила, что смогла произнести такое. – Просто не пойду завтра в мэрию. Сбегу по пути. Я не твоя игрушка, Мартин. Я не вещь.
Мартин покосился в ее сторону – вот сейчас он действительно был удивлен. Очень удивлен. Мебель заговорила, и выяснилось, что у нее есть свои желания, потребности и намерения.
– Попробуй, – равнодушно произнес он. – Послезавтра тебя выудят откуда-нибудь из канала. Мне, честно говоря, все равно, а вот дядя Эрих не любит, когда что-то идет не по его плану. А ты имела несчастье ему понравиться, и вот таких фокусов он не поймет.
Эльза поняла, что Мартин не шутит – поняла и испугалась чуть ли не до икоты. Намерение протестовать сразу же растаяло.
– Кто он? – еле слышно спросила Эльза. – Твой дядя… кто он такой?
Мартин неопределенно пожал плечами. Эльза смотрела на него и видела тьму, пронизанную редкими солнечными лучами.
– Патер ду патти, я полагаю.
Эльза смотрела телевизор и имела представление о том, чем занимается отец отцов. Теперь она не знала, кого боится больше.
– Я тебя не обижу, – сказал Мартин, и в его голосе мелькнула далекая тень доброжелательности, словно он очень старался быть дружелюбным и сердечным, хотя это ему вовсе не свойственно. – Не провоцируй меня, и все будет в порядке. Глядишь, даже подружимся.
Раздался мелодичный писк – вынув из кармана смартфон, Мартин прочел сообщение, и Эльза увидела, как он бледнеет. За несколько мгновений его лицо стало совсем другим, напряженным и безжизненным.
– Что-то случилось? – спросила она, прекрасно понимая, что инквизитор не будет перед ней отчитываться. Мартин поставил чашку на подоконник и произнес:
– У моей подруги проблемы. Я должен уехать.
Это было уже слишком. Эльза ощутила, как вспыхивают щеки, а на глаза наворачиваются слезы. Значит, подруги. И он даже ради приличия не собирается их скрывать.
Мартин посмотрел на нее внимательным долгим взглядом и отчетливо сказал:
– Я мог бы тебе врать. Но вранье надо запоминать, а мне лень это делать. Будь умницей, Эльза.
Он подошел, задумчиво погладил ее по щеке и добавил:
– И мы поладим.
***
«Приезжай, пожалуйста. Мне плохо».
Выйдя из подъезда и махнув рукой – оранжевый жук такси сразу же отделился от основного потока – Мартин набрал номер Анны-Марии. Если она написала ему сообщение и обратилась на «ты», то дела действительно были хуже некуда. Когда такси рвануло с места, Анна-Мария ответила:
– Я на работе. Приезжай.
Ее голос словно не принадлежал ей, он звучал, как из могилы. Мартину казалось, что его начинает знобить.
По позднему времени медицинский центр был закрыт, врачи давно разошлись, и охранник на вахте медленно поднялся с места, намереваясь преградить Мартину дорогу. Он махнул жетоном, бросив что-то вроде «Спецоперация», и охранник отступил.
Анна-Мария лежала на кушетке, на полу рядом валялся разлитый стакан воды, а чуть поодаль – смартфон, выпавший из ослабевших пальцев. Мартин подбежал, сел рядом – девушка была то ли в обмороке, то ли в трансе. Левая рука, в которую когда-то давно вогнали печать регистрации, почернела до локтя, а кожа на ней ссохлась и растрескалась. Мартин дотронулся до нее, и Анна-Мария вздрогнула.
– Это ты… – прошептала она.
– Все хорошо, я тут, – Мартин сбросил пиджак: работа предстояла серьезная и опасная. – Я с тобой, все хорошо, не бойся.
Лицо девушки исказило гримасой невыносимой боли.
– Я ничего не делала, – промолвила Анна-Мария. – Клянусь, я ничего не делала…
– Я верю, верю, – Мартин слегка сжал пострадавшее запястье и принялся осторожно гладить руку от ладони до локтевой ямки. – Это спонтанный сброс печати, так бывает. Просто потерпи еще немного.
Анна-Мария всхлипнула, и Мартин, дождавшись, когда по иссохшей коже побежит бледно-голубое сияние, усилием воли загнал в ладонь девушки новую печать и почти сразу же – вторую, в здоровую кожу выше локтя. Девушка вскрикнула, и от изувеченной руки начал подниматься отчетливый темный дымок. Печати обуздывали силу, что пыталась вырваться на свободу. Мартин понимал, что это безумно больно, и удивлялся тому, что Анна-Мария не орала от этой боли.
«Должно быть, ей стыдно кричать перед инквизитором», – подумал он и вдруг поймал себя на мысли, что испытывает жалость. Мартин никогда не жалел ведьм, но Анна-Мария в определенном смысле принадлежала ему, и сейчас, когда все было позади, и рука постепенно принимала привычный вид, Мартин едва сдерживал свою горечь.
– Воды… – прошептала Анна-Мария. Мартин нацедил стаканчик из кулера в углу, и девушка жадно приникла к пластиковому краю. Напившись, она откинулась на кушетку и сказала:
– Пожалуйста, поверь, я ничего не делала. Отпустила последнего пациента, заполняла документы, и вдруг…
Мартин заботливо поправил растрепавшиеся волосы Анны-Марии, смахнул крупную бисерину пота с виска. Спонтанный сброс печати – не редкость, это действительно случается, и конечно, весьма неприятно, но не более.
– Все хорошо, – ласково повторил он. Анна-Мария поймала его руку и благодарно сжала. – Сейчас придешь в себя, я отвезу тебя домой. А хочешь, в больницу. Как скажешь.
– Лучше в больницу, – откликнулась Анна-Мария. – Меня очень сильно тошнит.
Мартин вскинулся, словно собака, учуявшая дичь. В ее ситуации не могло быть тошноты – он схватил Анну-Марию за пострадавшую руку и, всмотревшись в сияние печатей, ощутил озноб.
– Что там? – девушка приподнялась на кушетке, испуг Мартина передался и ей. – Что?
– Ты была Каппа, – сказал Мартин, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – А теперь ты Мют. Прыжок через пять ступеней.
Анна-Мария откинулась на кушетку и заплакала.
***
Весь день Эльза ловила себя на мысли о том, что о такой свадьбе мечтают все девушки королевства. Да что там, все девушки на свете хотели бы, чтобы элегантный красавец вел свою избранницу к алтарю, гости были бы исключительно достойными и интересными, а погода радовала. Солнце светило совсем по-летнему, небольшая старинная часовня, которую Эрих предложил для венчания, оказалась очень уютной и какой-то домашней, а гостей было немного, всего двадцать, и половину из них Эльза видела по телевизору.
Конечно, часть из них явно сомневалась в выборе Мартина. Девчонка из деревни, которая приехала в столицу всего две недели назад и умудрилась отхватить самого завидного жениха, при чинах, связях и капиталах! О том, что жених вчера ушел к какой-то подруге и даже не счел нужным этого скрывать, они, разумеется, не знали.
– Как подруга? – язвительно спросила Эльза, когда они с Мартином сели в автомобиль, чтобы ехать в часовню. Эльзе хотелось быть злой. Не то что бы она сердилась на Мартина – в конце концов, у него своя жизнь, и он не обязан вычеркнуть из нее всех из-за брака по расчету. Ей просто было не по себе.
Мартин заглянул в смартфон, проверил сообщения и ответил:
– Все в порядке. Продолжишь поддевать – венчание закончим в допросной.
И Эльза поняла, что он не шутит.
Обручальное кольцо село на палец идеально. Золотой ободок с небольшим бриллиантом казался Эльзе кандалами. Когда священник закрыл святое писание, объявил их мужем и женой и предложил жениху поцеловать невесту, Эльза почувствовала тошноту. Похоже, Мартин разделял ее чувства – он быстро прикоснулся губами к ее губам, и на этом церемония закончилась.
На банкет они не остались – по традиции столы накрывались для гостей, а молодожены отправлялись домой, делать наследников. Когда Мартин впустил Эльзу в квартиру и закрыл дверь, то девушке подумалось, что старая жизнь кончилась, а новая начинается странно и горько.
– Вот здесь я и живу, – равнодушно сказал он. Квартира Мартина располагалась на предпоследнем этаже небоскреба в деловом сердце столицы. Эльза сбросила давно ставшие неудобными туфли и, босиком пройдя к окну, увидела огромный, раскинувшийся перед ней город, пульсирующие нити дорог, парк, похожий на спину лохматого зверя…
– Очень красиво, – промолвила она. Не потому, что хотела похвалить дом из вежливости: Эльзе всегда нравилось смотреть на мир так, чтобы взгляд не натыкался на преграду и свободно летел вдаль. Мартин скептически ухмыльнулся, и Эльза услышала, как пиджак его свадебного костюма упал на диванчик.
Ей почему-то было страшно повернуться.
– Наши гости исключительно благоразумны, – судя по звукам, Мартин сел на диван и налил в бокал очередную порцию спиртного. – Вместо всякой ерунды нам с тобой подарили деньги. Иди сюда, Эльза.
Она обернулась. Мартин действительно сидел на диванчике с бокалом коньяка в руке, смотрел вроде бы мягко, но под таким мягким взглядом обычно послушно выкладывают все, что знают и чего не знают.
– Мне не нужны эти деньги, – промолвила Эльза. Лицо Мартина дрогнуло.
– Если я прошу тебя подойти, – теперь в его голосе звучал металл пыточных, – то ты не споришь и подходишь.
Эльза решила не доводить до греха.
Когда она послушно села на диван, Мартин протянул ей бокал – коньяка там было на донышке – и сказал:
– Гостевая спальня полностью в твоем распоряжении. Три раза в неделю приходит домработница, делает уборку и заполняет холодильник. Белье бросай в корзину в ванне. Когда я дома, не включай музыку. Вот вроде бы и все правила нашего общежития.
Коньяк пах дубом и медом. Эльза подумала, что теперь будет ненавидеть коньяк. Вспоминать ночь в гостинице аэропорта и ненавидеть.
– Хорошо, – кивнула она. Пожалуй, быть покорной не так трудно, как кажется. – Хорошо, я поняла. Что-то еще?
Мартин пожал плечами. Сейчас он выглядел очень красивым и очень усталым, почти неживым.
– Мне уходить, когда ты будешь приводить баб? – все-таки покорной быть не получалось, язвительная реплика сама соскользнула с языка.
– Я не привожу сюда баб, – равнодушно ответил Мартин, и Эльзу внезапно качнуло. Она попробовала вскрикнуть и не смогла, левую половину тела словно парализовало. Эльза смотрела на раскрытую ладонь, где печать наливалась ядовитым зеленым огнем, и не могла понять, почему рука не слушается.
«Вот и все, – мелькнула ленивая отстраненная мысль. – Вот и все…»
Гостиная качнулась, и Эльза увидела потолок и изящную витую лампу. Правое плечо, еще сохранившее чувствительность, коснулось дивана.
– Я не хочу ссориться, – в поле зрения появилось лицо Мартина: склонившись над Эльзой, он ласково погладил ее по щеке. – Я вообще достаточно спокойный и мирный человек. Но запомни, пожалуйста: это только в плохих романах бойкие провинциалки выбивают стулья из-под кавалеров. Я за такое удушу.
Эльза не сомневалась в серьезности его намерений. Удушит и разрежет на кусочки. Тело постепенно обретало чувствительность, и левую ладонь стало безжалостно жечь. Очертания печати пульсировали, дергая кожу.
– Прости, – прошептала Эльза. Желание спрятаться и закрыть голову стало невыносимым. – Я все поняла.
Мартин улыбнулся. Провел кончиками пальцев по шее и ключицам.
– Меня это радует, – сказал он. – Очень.
Глава 4
Первый день занятий начался спокойно. После училища Эльзу зачислили сразу на второй курс, кураторша представила ее группе, и, заняв свободное место у окна, Эльза подумала, что вроде бы все не так уж и плохо. Лекция по введению в социологию казалась интересной, и Эльза обрадовалась: есть ведь что-то в жизни и кроме ведьм и инквизиторов.
Вскоре ей подсунули записку. Развернув листочек в клетку, выдранный из блокнота, Эльза прочла крупные буквы с резким наклоном влево:
«Ты ведьма, да?»
Эльза слегка обернулась, стараясь понять, от кого послание. Высокая девушка, сидевшая во втором ряду, улыбнулась и едва заметно махнула рукой в приветствии. Ее коротко подстриженные волосы были выкрашены в зеленый и синий, а с майки скалилось немыслимое чудовище.
«Да, я ведьма, – написала Эльза. – И что?»
«Да ничего, – пришел более развернутый ответ. – Меня зовут Андреа, и я тоже ведьма. Уровень Весс».
Несмотря на свою неформальность, Андреа писала без ошибок. Эльза подумала и ответила:
«А я Альфа. Как тут вообще к нам относятся?»
«Хорошо относятся, – ответила Андреа. – Пальцем не тычут».
Эльза хотела было написать еще, но в аудиторию снова заглянула кураторша и, извинившись, сказала:
– Доктор Штольц, я на минутку заберу Грюнн и Холле.
Эльза и Андреа вышли в коридор: кураторша отвела их в сторонку и негромко промолвила:
– Девочки, сразу после пар идете к курирующим инквизиторам. Грюнн, с вас свидетельство о браке, Холле, а у тебя я даже боюсь предположить, что.
Андреа завела глаза. Кураторша посмотрела на нее устало и с какой-то привычной заботой: так мать будет смотреть на дочь, которая в очередной раз отчебучила что-то невероятное.
– Госпожа Инга, я не колдовала, – призналась Андреа. – Ну выпили вчера с ребятами, погуляли…
Кураторша вздохнула, покачала головой.
– И это только начало учебного года… Ладно, девочки, не задерживаю.
Когда она скрылась за дверями деканата, Андреа задумчиво почесала кончик носа и спросила:
– У тебя кто курирующий инквизитор?
– Забыла фамилию, – призналась Эльза. – Лютер, триста семнадцатый кабинет.
– А, – понимающе кивнула Андреа. – Слышала о нем краем уха. Говорят, он добрый. А у меня господин Бернстайн. Лютый тип. Давно ты замужем?
– Только расписались, – мрачно сообщила Эльза. Вчера, когда наведенный паралич растаял, Мартин заперся у себя в комнате и не выходил. Эльза слышала, как через стену долетают обрывки классической музыки, кажется, семнадцатая соната Альетте, и думала, что в ее ситуации отсутствие брачной ночи скорее плюс, чем минус.
– Совет да любовь, – улыбнулась Андреа.
«Для любви тут нет места», – подумала Эльза.
В первый учебный день в расписании было всего две пары, так что уже в полдень студенты были свободны, как ветер. Сняв на всякий случай еще одну ксерокопию со свидетельства о браке, Эльза дождалась Андреа, и они отправились в управление по делам ведьм. Надо сказать, Андреа производила неизгладимое впечатление на окружающих: конечно, никто не видел печати и не знал, что она ведьма, но пассажиры в троллейбусе, в который сели девушки, едва не плевались. Какие-то молодые ребята лихо им подмигнули.
– За подружек нас приняли, – прокомментировала Андреа. Эльза поняла, какие именно подружки имеются в виду, и почувствовала, что краснеет.
Кабинет куратора Бернстайна располагался на восьмом этаже, когда девушки вошли в лифт, Эльза спросила:
– Тебя подождать?
Андреа только рукой махнула.
– Не стоит, он обычно долго мне мозги конопатит. До вечера будет нервы мотать.
Эльза только вздохнула.
На улице было по-летнему жарко, а здесь, в коридоре третьего этажа, царила приятная прохлада. Эльза вышла из лифта, и услышала, как по лестнице кто-то бежит. Должно быть, очередная ведьма отделалась легким испугом. Дверь в нужный кабинет была приоткрыта. Эльза заглянула внутрь, и увидела, что Лютер лежит на полу возле стола, безжизненно раскинув руки. Лицо инквизитора было окровавлено.
– Господи боже… – прошептала Эльза и, отбросив сумочку, кинулась к нему. Почему-то ей не пришло в голову, что если Лютер мертв, убит, то ее наверняка арестуют, когда обнаружат рядом с его телом. – Лютер! Господи боже, Лютер… Вставай!
К счастью он был жив, только оглушен. Эльза похлопала его по щекам, помассировала точку на правой руке между большим и указательным пальцем, и глаза Лютера шевельнулись под веками.
– Слава богу! – воскликнула Эльза и попробовала усадить его. Не получилось – комплекция не позволяла таскать молодых здоровых мужиков.
Откуда-то послышался хлопок. «Выстрел», – как-то отстраненно подумала Эльза, и в это время Лютер открыл глаза. Некоторое время он всматривался в Эльзу, и девушка вдруг обнаружила, что гладит его по щеке. Мягко и ласково, словно он был ее другом.
– Ты жив? – спросила Эльза, понимая, что вопрос, конечно, дурацкий. Лютер смущенно улыбнулся, и улыбка на окровавленном лице выглядела очень впечатляющей.
– Вроде жив, – произнес он и медленно поднялся с пола. Протер ладонью по лицу, размазав кровь. Эльза встала и уточнила:
– Точно жив? Что случилось?
Послышался еще один хлопок, теперь уже с улицы. Лютер медленно подошел к окну и поманил Эльзу.
– Иди сюда. Смотри.
Окна кабинета выходили на улицу, и Эльза увидела, что на ступенях, ведущих к высоким входным дверям, лежит женщина. Взгляд дрожал, выхватывая то стройные ноги в джинсах, то белоснежную блузку, то растрепанные волосы… Женщина лежала лицом вниз, и из-под головы медленно растекалась лужа крови. Двое мужчин в форме инквизиционной охраны стояли рядом, держа лежащую на прицеле, словно женщина могла подняться и напасть.
– Тати, да? – вдруг поняла Эльза. – Тати с уровнем Окулус. Она на тебя напала, да?
Лютер угрюмо кивнул. Было видно, что он крайне потрясен и расстроен, и Эльза вдруг подумала, что не ожидала подобной реакции от инквизитора.
– Напала, – глухо ответил он. Снова провел ладонью по лицу. – Понимаешь, странное дело. Печать почти сбросилась, а это редкость. Позавчера только проверял и обновлял. Ну и… – Лютер вздохнул и устало махнул рукой.
– Как ты? – спросила Эльза. – У меня лекарство есть от сердца, эленол. Дать?
– Не надо, – откликнулся Лютер. – Я нормально. Ты ведь документы привезла?
Эльза кивнула и, отойдя от окна, взяла сумку. Ксерокопия свидетельства о браке легла на стол. Лютер не обернулся.
– Спасибо, – сказал он. «А ведь мне сейчас придется выходить мимо Тати», – подумала Эльза и спросила:
– Извини, а тут есть запасной выход? А то я… – она сделала паузу и призналась: – Я покойников боюсь.
– Есть, – кивнул Лютер. – Подожди меня в коридоре, вместе пойдем.
***
Лютер водил небольшой седан, и Эльза, опустившись на пассажирское сиденье, вдруг почувствовала себя уютно. Она и сама не знала, откуда пришло это непривычное ощущение – ей давно не было так хорошо и спокойно, к тому же в компании инквизитора, на светлой рубашке которого до сих пор темнели пятна крови. Умывшись и приведя себя в относительный порядок, Лютер отпросился у начальства – сказал, что отправится к врачу, хотя Эльзе было ясно, что не поедет он ни в какую больницу.
