Текст книги "Отчим (не) моего жениха (СИ)"

Автор книги: Лариса Васильева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 18. Виктор

Когда Арина уехала, я закрылся в кабинете и несколько часов просидел в раздумьях. Что дальше делать я не знал. Бороться за Арину, когда она попросила меня немного подождать, не имело смысла. Месяц, казавшийся мне бесконечным мучением, нужно было выдержать, только как это сделать я не представлял.

Удивительное дело – судьба. Несколько недель назад я ничего не знал об Арине, а потом незаметно она вошла в мою жизнь и стала судьбой. Я, прожженный скептик, даже не предполагал, что однажды влюблюсь снова. И в кого? В невесту моего сына. Девушку, на которую не имел права претендовать, и которая подарила мне восхитительное чувство свободы.

История с ее отцом, конечно, трагедия, но то, что именно она оказалась дочерью Дмитрия – досадная случайность. Даже сейчас, когда я контролировал каждый шаг водителей, неприятных ситуаций было не избежать.

Я очнулся от воспоминаний, когда в дверь постучали.

– Виктор Васильевич, ужин готов. Когда накрывать на стол?

Я размял затекшие конечности. Есть совсем не хотелось, но я заставил себя покинуть кабинет. В столовой сел за стол и взял вилку. Не запомнил, что было на тарелке, и не ощутил вкуса блюда.

– Она обязательно вернется, – произнесла кухарка, когда я рассеянно ковырялся вилкой в тарелке.

– Что? – я обернулся.

– Арина любит вас и обязательно вернется, – женщина мягко улыбнулась.

– Сомневаюсь, – я вздохнул. Неприятно было, что мои проблемы стали достоянием сотрудников.

– Давайте, я вам погрею. Уже все остыло!

Она забрала тарелку и сунула ее микроволновку. Прекрасно ведь знала, что я не ем разогретое, но в тот момент я промолчал.

Наверное, мою защитную брешь пробила ее участие и переживающий взгляд. Даже мои родители никогда на меня так не смотрели. В тот вечер я задержался в столовой надолго. Разговорился с Екатериной о насущных проблемах и опасениях и получил кучу весьма недурных советов.

На следующий день я рано утром умчался на работу, потому что сидеть в четырех стенах и страдать было не в моих принципах. Несколько дней крутился как белка в колесе, и все это время Арина не давала о себе знать. Ни одного звонка и сообщения. Наверное, готовилась к экзаменам и празднованию нового года.

Впервые мне захотелось провести этот праздник с кем-то родным, но видно не судьба. Пока не судьба. Но в следующем году моя красавица точно не отвертится.

К концу недели я не выдержал и сам набрал заветный номер. Каково же было мое удивление, когда автоответчик проговорил механическим голосом, что аппарат абонента находится вне зоны действия сети.

С трудом удержал себя от звонка сыну, чтобы узнать хоть что-то об Арине. Вместо этого в выходной направился к ней и до вечера наблюдал за домом, в котором она живет. Ни ее мать, ни Арина в поле зрения так и не появились и я, обозвав себя тупицей, вернулся домой.

Между тем праздник приближался. Живая ель, установленная в гостиной, и восторженные разговоры коллег в офисе были лучшим тому подтверждением. От корпоратива с коллегами я сразу отказался, дома тоже не собирался праздновать, но посмотрев на украшенную ель, решил, что небольшой отдых мне не помешает.

Распустив сотрудников по своим семьям, я заказал в ресторане несколько блюд и планировал провести новогоднюю ночь в полном одиночестве.

– Вы еще не уехали? – с удивлением встретил в столовой Екатерину. Она приняла пакеты с доставкой и принялась суетиться, раскладывая покупки в красивую посуду. На часах начало десятого. Если Екатерина планировала встретить новый год в кругу семьи, то ей лучше было поторопиться.

– Нет, – она замялась.

– Вам вызвать такси? – во мне шевельнулось сострадание к кухарке, которой я непростительно редко давал выходные.

– Да мне собственно и ехать некуда, – она вздохнула.

– А ваши близкие?

– Родители давно умерли, а брат живет за тысячи километров. Если позволите, я проведу праздник здесь.

Мне было все равно. От моей Арины вторую неделю не было вестей и мне стало казаться, что разлука с любимой будет вечной.

Глава 19. Арина

Вернувшись домой, мама вела себя на удивление спокойно. Улыбалась, пыталась шутить, но на душе у меня было тревожно. Несколько раз я порывалась написать Виктору, но мама не отходила не на шаг и пыталась заглянуть в телефон. При этом делала вид, что ничего не произошло.

– Свет клином на Разумовском не сошелся, – фыркнула мама, когда я попыталась вывести ее на серьезный разговор. – Нормальных парней хоть пруд пруди.

Доказывать, что Виктор Разумовский и есть тот самый единственный и неповторимый, маме было бесполезно. Лучше приберечь силы для предстоящей битвы. Отказываться от Виктора я не собиралась и, если мама еще этого не поняла, скоро узнает.

Заснула я в зале перед телевизором со скучнейшим фильмом. Утром схватила телефон, чтобы написать Виктору, и меня прошиб холодный пот. В мобильнике не было сим карты.

– Что с моим телефоном? – я на эмоциях ворвалась на кухню.

Мама как ни в чем не бывало жарила блины и мурлыкала, слушая музыкальные треки по радио.

– А что с ним? – она окинула меня удивленным взглядом, но я знала, что это ее рук дело.

– Где моя карта?

– Какая карта?

– Сим-карта, – по слогам произнесла я. – Не прикидывайся, что не причастна к ее пропаже.

– У тебя в телефоне было слишком много ненужных контактов, поэтому я решила помочь от них избавиться.

Мне не верилось, что мама, которой я всегда доверяла и которую бесконечно любила, творит странные вещи.

– Ты хоть понимаешь, что натворила? – закричала я, нервно мечась по комнате. – В телефоне были записаны контакты преподавателей и знакомых. Я даже Юлькин номер не помню. Куда ты спрятала мою симку?

– Я не прятала, а уничтожила, – ответила мама спокойным тоном. – Выкинула, потому что не желаю, чтобы моя дочь путалась со стариками.

– Значит, дело все-таки в возрасте Виктора? – закричала я.

– Не смей повышать на меня голос! – мама тоже не осталась в накладе. – Да, не желаю и тебе прекрасно известно почему. Но ты продолжаешь упорствовать.

Обидевшись на маму, я помчалась к Юльке, но подруги дома не оказалось. Телефон Славы и Виктора я тоже не помнила, у подруги номера Славы тоже не было.

Мама своими действиями подкинула мне кучу трудностей, которые нужно было немедленно решать.

В растерянности я гуляла по городу, с трудом удерживаясь от поездки к Виктору. Я ведь сама просила месяц на решение семейных проблем. Не будет ли выглядеть странно, если я заявлюсь к Разумовскому на следующий день. Купив новую симку, я включила телефон и хотела загрузить социальную сеть, но, как назло, пароля страницы я тоже не знала.

Скрепя сердце я вернулась домой и, не разговаривая с мамой, закрылась в своей комнате. Наконец вошла на свою страницу соцсети и нашла профиль Виктора. Разумовский был не в сети и не заходил со вчерашнего дня. Написала ему короткий привет и что люблю. Когда любимый получит мое послание, напишет ответное, тогда и спрошу номер его телефона.

До конца дня раз двадцать заглядывала в Интернет, но Виктор так и не появился. Зато списалась с Юлькой и забила в телефонную книгу некоторые номера

– А что с твоим телефоном? – разволновалась подруга.

– Мать симку выкинула, а я как нарочно все телефоны на ней хранила.

– И Разумовского? – уточнила подруга.

– И Разумовского, – я вздохнула.

– Ты говори, если надо, брата снаряжу. В два счета докинет до дома твоего красавчика, – Юлька томно вздохнула и тут же рассмеялась. – Я больше по нем не сохну, переболела, поэтому можешь не волноваться.

Я и не волновалась. За дверью меня ждала неразрешимая проблема – мама. И основная задача была как можно скорее уговорить ее принять мой выбор.

Знаете, что такое агония? Это осознавать, что где-то живет твой любимый мужчина, а ты не можешь с ним встретиться.

Виктора я отдирала от себя с кожей. Каждое утро просыпалась с надеждой, что мама смягчится, и каждый вечер понимала, что этого не произойдет. Самым естественным желанием было плюнуть на все и умчаться к Разумовскому. И пусть весь мир катится к чертям! Но угрозы мамы относительно своей жизни меня останавливали.

Понимала, что занимаюсь самоедством и все равно не могла уехать в особняк Разумовского.

Особенно паршиво было за неделю до нового года, когда зашла на сайт и увидела, что страница Виктора в соцсети удалена.

Мне словно по сердцу полоснули раскаленным ножом. Ясно, что он прочитал мое сообщение, но не ответил и предпочел тихо удалиться. Я терялась в догадках, что же произошло с Разумовским, но желания снова с ним встретиться больше не возникало.

Новогодняя ночь прошла как сон. Мама наготовила много вкусняшек, но я не смогла заставить себя попробовать и половину блюд.

– Кушай, дочка, а то смотри как похудела! – причитала она, пытаясь меня накормить.

Я и сама видела, что за пару недель превратилась в бледное подобие себя. Творить не хотелось, учиться тоже. Честно признаться, жить тоже не было сил.

Я возвращалась с консультации, когда мне позвонили и сообщили, что моя мама попала в больницу. Первой мыслью было, что моя ревнивая мама, видя мои терзания, что-то с собой сделала. Но это было глупо и неправдоподобно, поэтому я сразу отмела эту мысль.

– Моя мама у вас… мне позвонили, – бормотала я на вахте, пытаясь пробиться в отделение.

Меня впустили и даже выдали одноразовый халат, шапочку и бахилы, но увиденное повергло меня в настоящий шок. Моя любимая мамочка лежала на больничной кровати, не подавая признаков жизни.

– Что с ней? – я сделала несколько шагов и едва не упала.

– У вашей матери случился инсульт, – будничным голосом произнес доктор и принялся еще что-то говорить, но я не услышала ни слова.

Весь мир в одночасье перевернулся.

– Но как же? Она еще такая молодая. Разве инсульт случается в ее возрасте?

– Инсульт случается в любом возрасте, – врач тяжело вздохнул, словно был знаком с моей бедой не по наслышке.

С того дня моя жизнь превратилась в череду серых будней, объединенных одним словом: забота о маме. В деканате я написала заявление на академ, потому что учиться и ухаживать не было возможности. Да и о какой учебе могла идти речь, когда будущее перечеркнула страшная болезнь.

– Ты как? – спросила Юлька, когда в один из серых дождливых дней мы встретились в кафешке возле больницы.

– Не знаю, – я глотнула обжигающего кофе, но не почувствовала жара. Тело словно задеревенело от страданий и холода.

– Выглядишь неважно.

– Знаю, – я вздохнула и из глаза выкатилась одинокая слезинка.

В последнее время я почти не плакала. Просто механически выполняла действия, которые могли маме помочь жить дальше. Прогресса почти не было и от этого становилось еще больней.

– С Виктором связывалась? – подруга купила по пирожному и пыталась одно скормить мне.

В последнее время Юлька похорошела. На ее щеках появился румянец и она выглядела счастливой.

– Нет. А какой в этом смысл?

– Он тебя любит.

– Меня, но не мою маму. Забыла, что она наговорила в нашу последнюю встречу? Какую комедию устроила только чтобы разбить нашу пару.

– Может, ты бы с ним все-таки поговорила?

– Нет! – я подумала, но решительно отмела эту идею. – Раньше я не могла, потому что мама была против, а сейчас не могу, потому что не имею права обременять Виктора своими проблемами.

Не страшно, если ты одна. Не страшно, если тебе больно. Страшно, когда рядом с тобой страдают родные люди.

Время словно остановилось. Я сидела у мамы в палате, смотря в пустоту. И так несколько дней подряд. Если бы рядом со мной был Виктор, стало бы легче. Мне, но не ему.

Иногда звонили мамины подруги, иногда Юлька. Ответа на главный вопрос не было. Положительная динамика не наступала, и надежда с каждым днем угасала.

– Ты как? – Юлька позвонила в один из серых ней, затянутых снежной пеленой.

За окнами валил клоками снег. В палате тоже все было белоснежным, за исключением темных волос мамы, разметавшимся по подушке.

– Без изменений, – я вышла в коридор. Мне требовалась подзарядка в виде большой дозы кофе с двойным кофеином.

В последнее время я начала бояться заснуть. Закрыть глаза, провалившись в сон, и проспать маму. Дважды ее дыхание сбивалось с ритма, а сердце останавливалось. Не знала, сколько выдержу без сна, но держалась уже две ночи.

Спустилась в холл к автомату, попутно разговаривая с подругой. Окружающие косились на меня. Наверное, я выгляжу как привидение или даже хуже.

– Я позвоню, если что-нибудь изменится, – отбила звонок и сунула купюру в автомат.

Кофе пару часов поможет мне не заснуть. Потом куплю еще. Ночью придется увеличить дозу, иначе свалюсь. Я взяла прохладный стаканчик с обжигающим напитком и повернулась. Взгляд рассеянно скользнул по окружающим и вдруг остановился.

Призрачное видение или реальный человек? Я боялась моргнуть и понять, что это всего лишь обман зрения. Насмешка судьбы, подкинутая воспаленным сознанием.

Виктор не может стоять в холле городской больницы, потому что такие как он выбирают дорогущие частные клиники. Это ведь не он. Не такой, каким его запомнила. Мой Вик был одет с иголочки и без бороды. Мужчина, стоявший возле гардероба, просто не мог быть Виктором Разумовским.

Мужчина не заметил меня, даже когда скользнул взглядом. Отвел глаза, словно меня не существовало. А, может, я действительно превратилась в призрака.

Стаканчик в руке смялся и горячий кофе потек по моим пальцам. Очень горячо, но я не чувствовала боли. Не знала, что так бывает. Кипяток капал с руки, а я лишь сильней сжимала мягкую бумагу.

– Девушка, с вами все в порядке? – ко мне кинулся молодой человек. Попытался вырвать стаканчик из моих пальцев, но охнул, ошпарившись, и отдернул руку.

– Вам плохо? – к желающим помочь присоединилась женщина.



Я наблюдала за происходящим словно со стороны. Словно это не мне должно быть больно. Словно смотрю скучный, плохо заканчивающийся фильм. Суета и неразбериха в холле, вызванная мной, привлекла внимание Разумовского, и он повернулся.

Наши взгляды пересеклись и потекли бесконечно долгие секунды. Время превратилось в густую клейкую массу, напоминающую желе. На его лице промелькнуло непонимание, потом удивление, а потом его зрачки расширились, и я поняла, что он меня узнал.

Стаканчик выпал из моих ослабевших пальцев, забрызгав окружающих горячим сладким кофе с двойным кофеином, а через секунду Виктор уже сжимал меня в объятьях.

Удивительно чувствовать его руки на своих плечах и вдыхать знакомый запах, смешанный с запахом больницы.

– Арина, – прошептал Виктор и от звуков его голоса по телу расползлись сотни мурашек. – Что ты с собой сделала? Почему мне не позвонила? – он взял меня за плечи и заглянул в глаза.

Я покачала головой, потому что подкатили рыдания и горло сжал болезненный спазм. Если произнесу хоть слово, непременно разрыдаюсь.

– Покажи, куда идти, – он потянул меня к лифту.

– У меня не было твоего номера, – прохрипела я, когда эмоции немного отпустили.

– Удалила? – додумал Вик возможную версию исчезновения своего номера из моей записной книжки. – Надо было Славе позвонить.

– Его номера у меня тоже не было. Мама выкинула симку, пытаясь оградить меня от тебя.

Я привела Виктора в палату, ставшую моим личным адом. Нас не остановили, не поинтересовались к кому мы. В нашем крыле лежали только тяжелые пациенты, нуждающиеся в постоянном уходе. Лишние руки родственников всегда были нужны.

Увидев мою маму, Разумовский шумно выдохнул и взъерошил волосы.

– Спрашивать, как она, думаю, не стоит, – Вик подошел к кровати. – Сколько времени длится такое состояние?

– Пару недель, – я вздохнула.

– Я ненадолго тебя оставлю, – Вик обнял меня и уткнулся губами в макушку. – Мне нужно сделать пару звонков.

Пока Виктора не было, я умылась и причесалась. Синяки под глазами поможет убрать только сон. Непозволительная роскошь в последнее время.

Разумовский вернулся быстро и попросил меня собрать вещи.

– Мы переезжаем, – ответил на мой удивленный взгляд.

– Куда?

– В другую клинику, конечно! Надеюсь, еще есть время все исправить.

Не знаю, сколько это стоило, но мою маму, которую врачи уверяли, что нельзя перевозить, переложили на каталку и загрузили в скорую. Я порывалась поехать рядом с ней, но Вик потянул меня к машине.

– Я не хочу, пусти! – я попыталась вырваться.

– Арина, девочка, не глупи! – Разумовский меня встряхнул. – Мы поедем следом. Ты слишком долго пыталась ухаживать за матерью. Давай сейчас доверим это дело профессионалам. Садись в машину, – он мягко подтолкнул меня к автомобилю.

В салоне было тепло, играла лиричная музыка и меня разморило. Сама не заметила, как закрыла глаза и провалилась в глубокий сон.

Проснулась, когда за окнами стояла ночь. Я лежала в одежде на кровати в незнакомой комнате, ррядом спал Виктор. В окно светила полная луна и я посмотрела на безмятежное лицо Разумовского и подбородок, покрытый густой щетиной. Едва я зашевелилась, Виктор проснулся.

– Как ты? – спросил он хриплым от сна голосом.

– Сколько времени? – я убрала с лица волосы и понимая, что за долгое время впервые прекрасно выспалась.

– Два ночи, – он заглянул в телефон.

– Где мы?

– В моей городской квартире.

– Почему ты меня не разбудил?

– Тебя даже с пушками было не поднять.

В лунном свете я увидела его улыбку и улыбнулась в ответ.

– А мама? – я заволновалась.

– Ее госпитализировали и начали интенсивную терапию, – Виктор встал и щелкнул выключателем. – Утром я тебя туда отвезу. Не переживай, в этой больнице прекрасные специалисты. Они и не таких как твоя мама поднимали на ноги. Тебе сделать кофе или, может, поешь?

– Поем, – я встала и следом за ним направилась на кухню.

– А вам, девушка, не сюда, – улыбнулся Виктор и направил меня в ванную.

Какое же это наслаждение стоять под горячими струями воды, смывая с себя усталость последних дней. Я вышла из душа, обернувшись полотенцем, свежая и обновленная. Все-таки как приятно, когда о тебе есть кому позаботиться.

Интересно, с такой задачей справился бы мой ровесник? Нет, определенно мужчина постарше лучше. Как же хорошо, что у меня есть Виктор.

– Я могу воспользоваться твоей стиральной машинкой? – крикнула я и, получив одобрение, загрузила свою несвежую одежду.

Виктор готовил на плите нечто вкусное, что у меня сразу потекли слюнки. Я уже и забыла, когда в последний раз нормально ела.

– Раздевайся! – приказала я, когда Вик предложил мне сесть за стол.



– Что? – он обернулся. – Зачем?

– Рубашку сними, – с улыбкой попросила я.

– Не понимая, что от него хочу, Виктор разделся, продемонстрировав прекрасное подтянутое тело.

Отбросив в сторону мокрое полотенце, под которым не было одежды, я взяла его рубашку. Всегда мечтала дефилировать в одежде любимого мужчины.

– Вот, черт! – выдохнул Виктор и, не позволив мне одеться, захватил мой рот в свой плен.

Мир растворился в его поцелуях.

Не было прошлого, не было будущего, были только мы здесь и сейчас, объединенные общей страстью. И сквозь эту волшебство вдруг отчетливо пробился резкий запах.

– Что-то горит? – прохрипела я, опьяненная поцелуями Виктора.

– Черт! – отпустив меня, Разумовский кинулся к плите. Спасая наш поздний ужин, он тихо выругался и распахнул форточку.

– Я люблю тебя, – я обвила его руками.

– Милая, сейчас не время, – Вик продолжил колдовать на сковороде. – Как ты относишься к подгоревшей яичнице с беконом? – наконец, выключив конфорку, он повернулся ко мне.

– Если только она идет в комплекте с очаровательным мужчиной, – подхватила я его игривый тон.

– А таковой имеется в вашем окружении? – Виктор стащил с меня рубашку и ухватился за ремень своих джинсов.

– Найдется один, – успела произнести я, прежде чем он увлек меня обратно в спальню.

Утром, как и обещал, Виктор отвез меня в больницу.

– Ты останешься? – опустившись в удобное кресло я с надеждой посмотрела на него. Расставаться совсем не хотелось.

Сегодняшняя ночь расставила все по своим местам. Наша любовь осталась такой же сильной, как и до расставания, если не стала в разы сильней.

– Конечно! – Вик опустился в соседнее кресло. – Теперь ты от меня никогда не отвяжешься.

А я и не хотела отвязываться.

– Даже если мама будет против? – я посмотрела на маму. Со вчерашнего вечера ей не стало лучше, но бледность хотя бы исчезла.

– Даже, если весь мир будет против, – заверил меня Разумовский.

– Признайся, как ты меня нашел? – поинтересовалась я, когда маму увезли на процедуры. В этой больнице ее часто куда-то возили. То на процедуры, то на обследования.

– Мне твоя подруга позвонила.

– Юлька? – воскликнула я.

– Она самая.

– Но у нее же не было твоего номера.

– Зато у Славы был, – пожал плечами Виктор, но я не уловила связь.

– А причем здесь Слава?

– Они с твоей подругой встречаются, – будничным голосом сообщил Разумовский. – С тех самых пор, как мы объявили, что встречаемся и они уехали вдвоем.

Вот это была новость так новость. Набрала Юльке и хорошенько попинала подругу, что та не посвятила меня в подробности своей личной жизни. Но долго обижаться я не могла и уже в конце разговора простила Юльку за невинную ложь.

А спустя два дня случилось радостное событие – мама впервые меня узнала. После этого ее выздоровление пошло семимильными шагами и к концу недели она уже могла медленного говорить и сидеть на кровати без посторонней помощи.

– Что он здесь делает? – мама попробовала было возмутиться, когда Разумовский вошел в палату, но я ее остановила.

– Виктор нам очень помог. Тебе очень помог. Устроил в эту больницу, оплатил огромный счет за лечение. Без его поддержки тебе бы никогда не поправиться.

Мама поджала губы и промолчала, но я видела неодобрение, с которым она смотрела на Разумовского.

Виктор появился в палате, когда в окна светило яркое солнце и настроение было отличное. Мама уже ходила, правда медленно и с посторонней помощью, но факт оставался фактом. Во время обхода доктор заверил маму, что та еще станцует на моей свадьбе и Галина Сергеевна впервые не возразила на упоминание о Викторе.

– Цветы для красивых дам! – Разумовский протянул нам по весеннему букету.

И пусть за окнами еще была зима, настроение у всех было радужное.

– Какие красивые! – я уткнулась в ароматный букет.

– Спасибо! – сдержанно произнесла мама и, протянув руку, приняла цветы.

Мы с Виктором переглянулись. Лед тронулся.

