Текст книги "Антропоцентристская семантика: образ homo sapiens по данным русского языка"
Автор книги: Лариса Никитина
Жанр:
Языкознание
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
1. Какие значимые языковые единицы являются репрезентантами языковых образов-концептов?
2. Докажите, что семантизированность характерна для прагматики языка.
3. Как соотносятся понятия «значение» и «смысл»? Покажите на примерах разницу между типовым (словарным) значением слова и значением (смыслом) слова в структуре высказывания или текста.
4. Охарактеризуйте разные подходы к проблеме соотношения языка и речи.
5. Определите понятия «предложение» и «высказывание» применительно к разным взглядам на соотношение языка и речи.
6. Как формируется актуальный смысл высказывания?
7. Сопоставьте определения структурной схемы предложения Н. Ю. Шведовой, семантической формулы предложения Ф. Данеша и К. Гаузенбласа, семантической структуры предложения В. А. Белошапковой, семантической модели предложения О. И. Москальской. Что объединяет все эти определения?
8. Докажите, что семантическая структура предложения формируется взаимодействием грамматических и лексических значений его членов.
9. Прокомментируйте замечание Э. Бенвениста о том, что смысл высказывания не проявляется в результате механического сложения значений составляющих его знаков (слов).
10. Почему высказывание называют не знаком, а знаковым выражением?
11. Как соотносятся номинативная (денотативная) и коммуникативная природа высказывания?
12. Почему можно говорить о знаковой природе текста?
13. Назовите основные признаки текста. Сравните понятия «высказывание» и «текст».
14. Какие экстралингвистические факторы включаются в понятие дискурса?
15. Какова роль дискурсивного аспекта в процессе семантической реконструкции фрагмента языковой картины мира?
Лекция 6
Человек – Язык – Культура
План
1. Подходы к определению культуры.
2. Взаимосвязь языка и культуры.
Исследование особенностей концептуализации действительности тем или иным языком предполагает погружение в проблему взаимосвязи человека, языка и культуры.
Триединство «Человек – Язык – Культура», активно обсуждаемое философами, культурологами, лингвистами, являет собой союз далеко не равнозначных по времени зарождения, по характеру проявлений, по степени важности и вкладу в «общее дело» составляющих.
Бесспорной вершиной этого треугольника и, более того, основателем всех других его вершин, проводником связей и взаимоотношений между ними является человек. «Человек мыслящий есть некоторая природная сила, внутренней природы которой мы не знаем. Эта сила однажды вспыхнула на земле» [Мамардашвили,1991: 17] и, добавим, стала первопричиной того, что сложилось ее усилиями, волей, трудом, того, без чего человеческое существование оказалось невозможным, а именно – языка и культуры.
Если вопрос о происхождении человека как разумного существа связан с изучением такой формы бытия, как природа (в материалистических концепциях), или с признанием сверхприродного существа (в идеалистических концепциях), то вопрос о происхождении, становлении языка и культуры обязан своей постановкой исключительно человеку – существу реальному, земному, отнюдь не аморфному или трудно определяемому, не сверх– и не надприродному субъекту. Все существующие определения языка и культуры, исследования этих феноменов естественным образом тяготеют к «человеческому фактору».
Под культурой изначально понималось целенаправленное воздействие человека на природу, ее изменение, «возделывание» человеком в собственных интересах и сообразно собственным целям. Позднее, с ХУШ в., стали говорить о культуре как обо всем, что появилось в результате этого «возделывания» – деятельности человека, его интеллектуальных и физических усилий: культура – это все искусственно созданное, сотворенное человеком в противоположность естественному, природному; это надприродная сфера человеческого бытия.
Ученые-культурологи отмечают множество подходов к определению культуры. Одним из них является так называемый деятельностный подход: культура – свойственный человеку способ удовлетворения потребностей, особый род деятельности (например, марксистская теория культуры). Среди наиболее известных можно также назвать такие подходы, как описательный, в котором перечисляются отдельные элементы и проявления культуры: обычаи, виды деятельности, ценности и т. д.; ценностный, в котором культура определяется как совокупность духовных и материальных ценностей, создаваемых людьми; функционалистский, в котором культуру характеризуют через выполняемые ею функции; герменевтический, согласно которому культура есть совокупность текстов; нормативный, в соответствии с которым культура представляет собой совокупность норм и правил, регламентирующих жизнь людей; духовный, в котором культурой признается духовная жизнь общества; диалогический: культура – форма общения ее субъектов; информационный, в котором культура предстает как система создания, хранения, использования и передачи информации; символический, акцентирующий внимание на употреблении символов в культуре; типологический, в котором отмечается характерная для представителей одной культуры склонность «мерить на свой аршин» представителей другой культуры.
Ю. С. Степанов выделяет два тесно связанных значения слова культура, отмечая, что эта связь является характерной чертой русской жизни: 1) совокупность достижений людей во всех сферах жизни, рассматриваемых не порознь, а совместно, – в производственной, социальной и духовной; 2) высокий, соответствующий современным требованиям уровень этих достижений, то же, что культурность.
Разные исследователи не только по-разному трактуют культуру, но и совмещают в своем понимании культуры разные подходы. Так, Б. А. Успенский, рассматривая культуру с точки зрения национальной специфичности, отмечает ее способность «вступать в диалог» с другими национальными культурами и в то же время акцентирует внимание на том, что культура регламентирует жизнь человека; С. С. Аверинцев выделяет в национальной культуре как ее диалогическую сущность – стремление идти на контакты с другими культурами, так и некоторую консервативность. Зачастую ученые в процессе своих изысканий неоднократно переосмысляют понятие «культура», дополняют определения этого сложного явления. Так, Ю. М. Лотманом в разное время предлагались разные определения культуры: культура – это «символическая вселенная»; культура – это «сложная семиотическая система, ее функция – память, ее основная черта – накопление»; культура есть «нечто общее для какого-либо коллектива – группы людей, живущих одновременно и связанных определенной социальной организацией.»; культура есть «форма общения между людьми».
Во всех подходах к пониманию культуры и во всех ее определениях, несмотря на всю их разноликость, есть одно общее: культура всегда рассматривается через призму человека; в ней всегда отмечается стержень, без которого ее существование немыслимо, – это человеческое начало.
Разные подходы к культуре – это лишь разные взгляды на человека, который осмысляется то как создатель духовных ценностей (Э. С. Маркарян, Ю. А. Сорокин, Е. Ф. Тарасов), то как наследник определенных устоев общества (В. Н. Сагатовский, Ю. М. Лотман, Б. А. Успенский), то как создатель и хранитель текстов, в которых находится бесценная информация о мире и человеке (Ю. М. Лотман), то как носитель типических черт, свойственных членам определенного национального коллектива (С. С. Аверинцев, М. К. Мамардашвили) и т. д.
По мнению М. С. Кагана, «обращение к итогам изучения культуры приводит к выводу, что здесь происходит нечто, подобное теоретическому исследованию человека и искусства: потому что, если искусство моделирует, иллюзорно воссоздает целостное человеческое бытие, то культура реализует это бытие именно как человеческое во всей полноте исторически выработанных им качеств и способностей. Иначе говоря, все, что есть в человеке как человеке, предстает в виде культуры, и она оказывается столь же разносторонне богатой и противоречиво-дополнительностной, как сам человек – творец культуры и ее главное творение» [Каган, 1996: 19–20].
Методологически важным начиная с XIX в. и по сей день признается вопрос о взаимосвязи языка и культуры. Можно выделить два основных подхода к его решению.
Суть первого заключается в том, что взаимосвязь языка и культуры характеризуется как движение в одну сторону. Поскольку язык отражает действительность, а культура есть неотъемлемый компонент этой действительности, то язык есть отражение культуры (С. А. Атановский, Г. А. Брутян, Е. И. Кукушкин, Э. С. Маркарян и др.).
В рамках второго подхода выдвигается гипотеза лингвистической относительности, согласно которой язык обусловливает способ мышления говорящего на нем народа, и способ познания мира зависит от того, на каком языке мыслят познающие субъекты (Э. Сепир, Б. Уорф, Л. Вайсгербер. Д. Кэррол, Д. Хаймс и др.). Как уже отмечалось, эта гипотеза оценивается современными учеными далеко не однозначно: резкая критика (Б. А. Серебренников), отрицательная оценка (Г. В. Колшанский, Р. М. Фрумкина и др.) соседствуют с обращением к выводам Сепира-Уорфа в целях осмысления ряда языковых фактов, которые трудно объяснить каким-либо другим способом (Е. Бартминский, Н. И. Толстой и др.).
На наш взгляд, и в том, и в другом подходе к взаимоотношениям языка и культуры есть рациональное зерно. Язык (равно как и картина мира, и образы мира, отраженные в нем) – это часть культуры говорящего на нем народа и транслятор этой культуры. В то же время язык в результате длительного исторического развития формирует некие культурные коды (ключевые слова, ставшие общеупотребительными, частотными; устойчивые выражения – фразеологизмы, пословицы, поговорки), позволяющие говорящим на данном языке осознавать действительность определенным образом. И в этом смысле язык влияет на видение мира, на картину мира и образы мира в сознании людей. Иными словами, язык отражает культурные установки говорящего на нем народа и благодаря своей кумулятивной функции (функции накопления знаний) способен определять эти культурные установки.
Н. И. Толстой отмечает: «Отношения между культурой и языком могут рассматриваться как отношения целого и части. Язык может быть воспринят как компонент культуры или орудие культуры (что не одно и то же), в особенности когда речь идет о литературном языке или языке фольклора. Однако язык в то же время и автономен по отношению к культуре в целом, и его можно рассматривать отдельно от культуры (что и делается постоянно) или в сравнении с культурой как с равнозначным и равноправным феноменом» [Толстой, 1995: 16].
Итак, существуют разные подходы к вопросу о взаимоотношении языка и культуры. Однако в них, как и в разных определениях культуры, обнаруживается общая точка отсчета, общий стержень, который организует эти взаимоотношения, – человек. Бесспорным остается одно: человек мыслит, творит, общается, познает и оценивает окружающий мир в контексте той культуры, которой принадлежит, и результаты этой деятельности человека отражаются в языке.
В. Н. Телия отмечает: «Культура – это продукт духовно-нравственного осмысления человеком мироустройства, на фоне которого формируется самосознание личности. Поэтому установки культуры, лежащие в основе ценностных ориентиров жизненной философии и жизнедеятельности личности, постигаются рефлективно. Они становятся достоянием культурного сообщества благодаря их означиванию. Общеизвестно, что одним из самых продуктивных средств означивания концептуального содержания установок культуры выступает естественный язык» [Фразеология в контексте культуры, 1999: 8–9].
Язык как знаково-символическая система является не только средством осуществления коммуникации между людьми на самых различных уровнях – от мышления до передачи информации, но и источником опредмечивания, закрепления знаний, выработанных на протяжении всей истории человечества. Эти знания становятся знаниями индивида постольку, поскольку он усваивает их вместе с языком, рас-предмечивает опредмеченную в нем духовную культуру.
Естественный язык, когда он выполняет по отношению к культуре орудийную функцию, приобретает роль языка культуры: единицы естественного языка становятся «телами» культурных знаков, не утрачивая при этом и собственного языкового значения. Языковые сущности (слова, словосочетания, высказывания, тексты), когда они служат «телами» культурных фактов, придают мотивированность знаковому отношению между предметами и явлениями и их пониманием. Язык, таким образом, выполняет культурологическую функцию.
Но язык не только обеспечивает общение между людьми и «означивает» культуру, но и выступает хранителем культуры. «Культура – это своеобразная историческая память народа. И язык, благодаря его кумулятивной функции, хранит ее, обеспечивая диалог поколений не только из прошлого в настоящее, но и из настоящего в будущее» [Телия, 1996: 226].
Соотносительность языка и культуры может быть представлена и через определение понятия «культурно-языковая компетенция». Культурно-языковая компетенция понимается как владение интерпретацией языковых знаков в категориях культурного кода. Она усваивается вместе с овладением языком и с «присвоением» субъектом языка – в значительной мере уже через него – культуры через ее тексты (мифы, сказки, фольклор, религиозную и художественную литературу). По мнению В. А. Масловой, приобщение человека к культуре происходит путем присвоения им «чужих» текстов, ибо именно тексты являются истинными хранителями культуры. «И в той мере, – пишет В. Н. Телия, – в какой культура – ее концепты, символы, эталоны, стереотипы и т. п. – присвоена через язык, она релятивизирована к нему. Но и языковые сущности в этом случае релятивизированы к культуре, поскольку они включают в себя культурные компоненты, воплощенные в их денотативное (дескриптивное) или коннотативное содержание» [Телия, 1996: 228]. Под присвоением в данном случае понимается не просто овладение отображенными в языке (текстах) знаниями и представлениями о реалии, но и признание этих знаний и представлений «своими».
Именно соотносительность языка и культуры обусловливает способность языка не только отражать действительность в форме наивной картины, выражать оценочное отношение к отдельным фрагментам этой картины, но и способность воспроизводить национально-культурные традиции, установки, стереотипы носителей языка – транслировать мировосприятие народа.
Язык и сам является фактом культуры. Во-первых, потому, что он составная часть культуры, которая наследуется новыми поколениями от предков; во-вторых, потому, что язык – основной инструмент, посредством которого мы осваиваем культуру; в-третьих, потому, что язык – важнейшее из всех явлений культурного порядка, ибо если мы хотим понять сущность культуры – науку, религию, литературу, то должны рассматривать эти явления как коды, формируемые подобно языку, ибо естественный язык имеет лучше всего разработанную модель.
В. Н. Телия, выделяя из многочисленных определений культуры существенные для ее взаимодействия с языком аспекты и обобщая их, рассматривает культуру как часть картины мира, «которая отображает самосознание человека, исторически видоизменяющегося в процессе личностной или групповой рефлексии над ценностно значимыми условиями природного, социального и духовного бытия человека» [Телия, 1999: 18]. Если культура – часть картины мира, то язык – часть культуры и одновременно средство трансляции культуры. Язык, таким образом, теснейшим образом связан с культурой: он входит в нее, живет в ней и отражает ее.
В языке (зеркале культуры) отражен процесс и результаты познания человеком себя и себе подобных, данные человеком себе и другим характеристики и оценки. Все, что человек увидел в себе самом и в других людях, узнал о себе и других и захотел сообщить другим, он отразил в языке. И в этом смысле образ человека в языке – это абсолютно все, что человек может сказать о себе и других людях в разных ситуациях и сферах: в обыденных условиях, в науке, религии, искусстве. В известном смысле человек в языке – это физический, химический, биологический и всякий иной образ живого мыслящего существа, поскольку все, что известно о человеке, в большей или меньшей степени обязано языку как орудию мышления.
«Человек запечатлел в языке свой физический облик, свои внутренние состояния, свои эмоции и свой интеллект, свое отношение к предметному и непредметному миру, природе – земной и космической, свои действия, свое отношение к коллективу людей и другому человеку… Он передал языку свое игровое начало и свою способность к творчеству. Человек запечатлел себя и в именах природных объектов, внеся в них утилитарную и эстетическую оценки. Почти в каждом слове можно обнаружить следы человека», – пишет Н. Д. Арутюнова [Арутюнова, 1999а: 3].
Все, что известно человеку о человеке: от наивных, вымышленных, неподтвержденных оценок, слухов, характеристик и предположений до аргументированных, доказанных наукой и проверенных жизнью положений и фактов, отображено в семантике слова, высказывания, текста, а также в прагматике языка. При этом репрезентированные тем или иным языком сведения о человеке имеют национально-культурную окраску: для представителей разных культурных сообществ характерен определенный взгляд на человека и его проявления, который отражается в первую очередь во фразеологии, пословицах, поговорках, устойчивых сравнениях и типичных оценках. Иными словами, человек в том или ином языке стереотипизируется в соответствии с традициями того или иного народа.
В соответствии со всем сказанным лингвокультурологическая интерпретация исследуемых антропоцентристской семантикой языковых образов-концептов имеет принципиальное значение: культурологический аспект изучения языковых репрезентаций объектов действительности обусловлен тем, что человек как субъект речи/мысли – это носитель определенной культуры.
Вопросы и задания для самостоятельной работы1. Охарактеризуйте разные подходы к пониманию и определению культуры.
2. Прокомментируйте следующее положение: «Разные подходы к культуре – это разные взгляды на человека».
3. Какова взаимосвязь языка и культуры? Охарактеризуйте эту взаимосвязь в свете теорий лингвистического детерминизма и лингвистической относительности.
4. Раскройте смысл следующих высказываний: «Язык – часть культуры»; «Язык – основной инструмент освоения культуры», «Язык – зеркало культуры».
5. Сформулируйте собственные определения человека, в которых отражались бы следующие логические связи: «человек – язык», «человек – культура», «человек – культура – язык».
6. Каково содержание понятий «национальная культура» и «национальный язык»?
7. Обоснуйте принципиальное значение лингвокультурологической интерпретации языкового образа человека в национальной картине мира.
Лекция 7
Человек как субъект и объект языковой концептуализации
План
1. Субъектные языковые ипостаси человека и их изучение в лингвистике.
2. Человек как объект языковой концептуализации. Концепции языкового образа человека.
Разные лингвистические направления, сформировавшиеся внутри антропологической парадигмы, изучают человека в тех проявлениях, ипостасях, которые определяют строй языка и речи.
В ряду языковых ипостасей человека в первую очередь следует назвать интеллектуальную – homo sapiens, поскольку язык, будучи средством общения людей, неразрывно связан с мышлением, человеческим разумом. Еще М. В. Ломоносов, рассуждая о предназначении человеческого языка, замечал его интеллектуальную первооснову: «По благороднейшем даровании, которым человек прочих животных превосходит, то есть правителе наших действий – разуме, первейшее есть слово, данное ему для сообщения с другими своих мыслей («Российская грамматика», 1755 г.). Интеллектуальная языковая ипостась человека как мыслящего существа подчеркивается в известном определении предложения, данном В. В. Виноградовым: «Предложение – это грамматически оформленная по законам данного языка целостная единица речи, являющаяся главным средством формирования, выражения и сообщения мысли».
Интеллект, разум – уникальный параметр человека как высшего творения природы, определяющий все его проявления, в том числе языковые и речевые. Зачатки интеллекта, как отмечают ученые-физиологи, проявляются и у животных, но сообразительность животных, умение мыслить – это лишь первичная фаза в развитии мышления, фаза доречевая. В отличие от животных человек (разумное животное, как определил его Аристотель) обладает иными формами отражения действительности – не наглядным чувственным, а отвлеченным рациональным опытом. Такая способность и характеризует сознание человека, отличая его от психики животных. Способность человека переходить за пределы наглядного, непосредственного опыта – фундаментальная особенность его сознания.
Возникновение естественного человеческого языка неразрывно связано с возникновением человека как вида (homo sapiens), и этот неоспоримый факт выдвигает интеллектуальную ипостась на первое место среди всех других языковых ипостасей человека и делает ее определяющей все языковые и речевые проявления homo sapiens.
Человек разумный в течение жизни усваивает и накапливает информацию, которая обретает форму знаний, находящих свое отображение в языке. Когнитивная лингвистика, которая изучает репрезентации этих знаний в языке, по сути дела, и обращена к интеллектуальной языковой ипостаси человека.
Homo sapiens реализует себя в контакте с другими разумными существами. Одна из форм такого контакта – речевая коммуникация, в которой человек предстает либо в роли активного субъекта общения (говорящего, отправителя информации), либо в роли пассивного субъекта (слушающего, получателя информации). Эти роли человека общающегося (homo communicans) очень подвижны: одна «маска» в процессе общения сменяет другую. При этом роль говорящего является ведущей, определяющей разнообразные коммуникативные категории высказывания как единицы речевого общения (целевые установки, модальность, время, эксплицитность-имплицитность сообщения и т. д.).
Коммуникативной языковой ипостаси человека посвящены многочисленные исследования, выполненные в русле комуникативной лингвистики (например, работы В. В. Богданова, Г. А. Золотовой, Б. Ю. Нормана и мн. др.).
Ученые, занимающиеся проблемами речевой коммуникации, отмечают, что коммуниканты используют в процессе общения необходимую базу знаний, которая включает знания языковые и неязыковые. К языковым знаниям относятся знание грамматики (с фонетикой и фонологией), дополненное знанием композициональной и лексической семантики; знание принципов речевого общения. Внеязыковые знания – это знания о контексте и ситуации, знания об адресате, а также знания о мире: о событиях, состояниях, действиях, процессах и т. д. – так называемые фоновые знания.
Фоновые знания (обоюдное знание реалий говорящим и слушающим, являющееся основой языкового общения) – это культурноисторический багаж, разделяемый людьми, выросшими в одинаковых условиях. Участники общения должны иметь до известной степени общую социальную историю. Под социальной историей человека понимаются те его характеристики, которые у него возникают в результате воспитания в пределах определенной социальной группы или – шире – языковой общности. Сюда относится поведение человека, система его мировоззренческих взглядов, оценок, эстетических вкусов и – самое главное – большая часть его знаний. Фоновые знания – это результат присвоения человеком материальных и духовных ценностей, которые составляют национальную культуру.
Homo communicans, таким образом, является носителем национально-культурных традиций, от которых зависит как строй языка общения, так и форма и содержание речи.
Национально-культурная ипостась так же, как интеллектуальная и коммуникативная, является неотъемлемой языковой ипостасью человека. Она изучается лингвокультурологами и этнолингвистами, а также всеми, кто исследует язык в его связи с культурными традициями народа (Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров, Н. И. Толстой, Б. А. Успенский и мн. др.).
Человек в процессе общения (в роли homo communicans) выбирает, что, кому, зачем и как сказать, и этот выбор предполагает творческий поиск говорящим наиболее эффективных, с его точки зрения, способов выражения мысли. Иными словами, человек по отношению к языку проявляет себя как творец (языкотворец, речетворец). Особую значимость «всеобщее языкотворческое начало в человеке» (В. фон Гумбольдт), или языкотворческая, речетворческая ипостась, приобретает в тех случаях, когда творчество является необходимым атрибутом профессии, например, в литературной деятельности и журналистике.
Процесс и результаты выбора формы и содержания речевых произведений находятся в центре внимания ученых-лингвистов, анализирующих различные тексты, от высказываний-реплик бытового диалога до художественных произведений (М. М. Бахтин, В. П. Григорьев, Н. А. Кузьмина, Б. А. Ларин, Ю. М. Лотман и мн. др.).
Каждый человек – индивидуальность. «И для одного человека мир совсем иной, чем для другого, иным представляется» [Бердяев, 1991: 48]. В соответствии со своими, индивидуальными, представлениями каждый конкретный человек выражает (портретирует) себя в общении с окружающими. Самовыражение человека в процессе речевой коммуникации происходит самопроизвольно, независимо от воли говорящего. Притворство, надевание чужих масок, всякого рода самоконтроль, если и возможны, то явления временные, поскольку противоречат самой природе человека, которую Н. А. Бердяев называл духом свободы. Человек свободен в своих речевых проявлениях, и эта свобода дает ему возможность проявить себя в ипостаси «языковая личность», «языковая индивидуальность». Данная роль (ипостась) человека – характерологическая – непременно «исполняется» им в каждом коммуникативно-речевом акте. Как отмечает М. П. Одинцова, человек вносит и в содержание, и в форму, и в манеру речи индивидуально и (или) социально типическое, характерное. Например, крестьянин говорит не так, как учитель, – даже если они живут рядом, в одной деревне; дети и взрослые пользуются разными регистрами речи; установлено, что существенно отличается речь мужчин от речи (манеры речи) женщин; в пределе каждый человек – особый стиль.
Мысль о существовании особого языкового мировоззрения была сформулирована еще в начале XIX в. В. фон Гумбольдтом. Первое обращение к языковой личности связано с именем немецкого ученого Л. Вайсгербера. Антропологическая парадигма в отечественном языкознании разработала и ввела в научный обиход понятие «языковая личность» (Ю. Н. Караулов).
Существование множества типов языковой личности дало основание говорить о множественности картин мира и исследовать части общеязыковой картины мира (индивидуально-авторскую картину мира, картину мира определенной социальной группы, картину мира отдельной личности), прослеживая ее «единораздельную сущность» (А. Ф. Лосев) (например, работы Л. О. Бутаковой, Е. Н. Гуц, Н. А. Кузьминой и мн. др.).
Мыслительная и познавательная деятельность человека не ограничивается отражением реальности. Будучи вовлеченными в личностную сферу человека, явления окружающего мира оцениваются, принимаются или отвергаются человеком в соответствии со сложившимися социальнокультурными установками и стереотипами, личными представлениями о хорошем и плохом, добре и зле, красоте и безобразии и т. д.
В языке и речи отражается неравнодушие человека ко всему и всем в мире, стремление соизмерять мир, себя и себе подобных с идеалом – тем, каково должно быть мировое устройство и каким должен быть человек. «Мерка человека», в соответствии с которой создан и функционирует язык, – это позиция человека рефлектирующего, философствующего, мучительно переживающего антиномии собственной природы (например, смерть – жизнь – бессмертие) и несовершенство мира» [Одинцова, 2000в: 26].
Таким образом, человек предстает в еще одной важной языковой ипостаси – аксиологической: он является субъектом разнообразных отраженных в языке оценок и интерпретаций объектов окружающего мира, в том числе и человека – другого или самого себя.
Оценочный аспект отражения действительности в языке изучается весьма продуктивно. Так, многоплановый анализ природы и сущности оценки, ее объема и классификации, особенностей выражения осуществлен в трудах Н. Д. Арутюновой, Е. М. Вольф, Г. А. Золотовой, С. Г. Шейдаевой и мн. др. Учеными исследованы семантический потенциал оценочной лексики (Ю. Д. Апресян, Е. М. Вольф, Н. А. Лукьянова, Е. Ф. Петрищева, А. А. Уфимцева и мн. др.), различные языковые средства выражения оценки (А. В. Зубов, Т. И. Кулигина, Л. А. Сергеева, А. М. Сизова и мн. др.), синтаксические оценочные структуры (Н. А. Авганова, Н. Д. Арутюнова, В. В. Бабайцева, Е. М. Вольф, Г. А. Золотова, Т. В,Шмелева и мн. др.), прагматические характеристики оценки (Г. А. Боброва, И. Г. Дьячкова, О. С. Иссерс).
Все перечисленные языковые ипостаси человека являются субъектными: они принадлежат человеку как субъекту, познающему мир и отображающему процесс и результаты этого познания в языке.
Однако человек по отношению к языку выступает не только как субъект (творец, пользователь), но и как объект (предмет, о котором говорят). В этом случае человек является одной из многочисленных отображенных в языке ментальных сущностей, или одним из языковых образов-концептов.
Языковой образ-концепт «человек» как целостная ипостась допускает разделение на частные ипостаси (например, «внешний человек», «внутренний человек», «чувствующий человек», «homo sapiens», «средний человек», «идеальный человек» и т. д.), которые являются объектами изучения антропоцентристской семантики (например, работы М. П. Одинцовой, Е. В. Гейко, В. П. Завальникова, О. В. Коротун, Е. В. Коськиной, Н. Д. Федяевой, Л. Б. Никитиной).
Как показывают лингвоантропологические исследования, разделение (расщепление) человека на части (параметры, ипостаси, стороны, атрибуты) – характерная черта языкового образа-концепта «человек». Ю. С. Степанов отмечает, что человек, будучи наиболее важным в культурном отношении предметом, «параметризован» как ни один другой предмет: «Сотни, если не тысячи, слов в каждом языке – это названия одного и того же – «человека», но в зависимости от его разных «параметров» [Степанов, 2001: 697].
Языковой образ-концепт «человек» в лингвоантропологических исследованиях описывается с разной степенью полноты и расчлененности: от одноаспектного, двуаспектного (дихотомического) до многоаспектного и, далее, предельно широкого (глобального) понимания человека и его частей.
