Текст книги "Лекарство от старости (СИ)"

Автор книги: Лариса и Олег Зарицкие

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

В студии видимо помощник режиссёра дал команду и зал, наконец, взорвался бурными аплодисментами. Немного выждав, ведущий задал вопрос эксперту:

– Скажите, Галина Яковлевна, это ваше личное мнение, или это общее мнение всех украинских психиатров, – спросил он.

– К сожалению, среди отечественных психиатров нет единого мнения по вопросу эвтаназии, как впрочем, и в нашем обществе, – грустно сказала она. – Ведь учёные такие-же люди со своими взглядами на жизнь и личным отношением к ней. Поэтому, я высказала исключительно своё личное мнение к данной проблеме. Повторюсь. Я считаю – государству необходимо разрешить эвтаназию. При чём, не только для тяжелобольных людей, как в некоторых странах, а и для здоровых. Это будет более гуманно, чем заставлять людей страдать и искать ужасные способы лишения себя жизни, которые очень часто приводят к инвалидности и обрекают человека на ещё большие страдания, а общество на его содержание. Только легализация эвтаназии позволит значительно сократить количество самоубийств по стране.

Студия опять взорвалась аплодисментами. На табло, отражающем результаты голосования, верхняя, зелёная полоска «за» теперь уже значительно, более чем в два раза, опережала нижнюю, красную «против».

Ведущий поблагодарил Галину Яковлевну и продолжил:

– В последнее время в Украине происходят случаи массовых самоубийств людей, которые называют себя десвешерами. К сожалению, мы не смогли найти ни одного представителя этой тайной организации, так как они тщательно скрывают себя от общества. Видимо, на это у них есть достаточно веские причины. Но эти люди не говорят, не просят, а именно требуют от властей разрешения в нашей стране добровольной эвтаназии. И средство их борьбы – это их личная смерть. Они убивают себя, чтобы другим позволили это делать законно и безболезненно. Предлагаю посмотреть небольшой сюжет о десвешерах. Внимание на экран!

На экране появился Самурай, убивающий себя кинжалом. Его речь конечно была купирована. Оставили только слова с требованием о разрешении эвтаназии. Потом показали нарезку из видеороликов самоубийств в Киеве и Полтаве. Ведущий комментировал изображение:

– Как вы видите, эти люди добровольно принесли себя в жертву во имя разрешения эвтаназии и обещают умирать по десять человек каждую неделю, пока правительство не удовлетворит их требование. По нашим данным, за последние полтора месяца, их уже погибло 45 человек. Предлагаю высказываться гостям студии. Нужна, или не нужна эвтаназия нашему обществу? – ведущий посмотрел на зал.

Люди, желающие высказаться по данной теме, стали поднимать руки, а помощники передавали им микрофоны. Одни говорили, что это грех и слабость и нужно терпеть. Другие, говорили, что эвтаназию необходимо разрешить, но только для неизлечимо больных людей. И вот микрофон попал в руки одной девушки. На вид ей было лет восемнадцать. Она дождалась, пока в студии стихнет гул из голосов, и громко сказала:

– У человека есть разные права. На жизнь, на свободу, например. Но нет одного права, которым, как мне кажется, воспользовались бы многие люди – права на добровольную смерть! Ни общество, ни религия не допускают существования этого права. Никто не может придти в больницу и попросить, чтобы сделали укол, после которого уснёшь и больше никогда не проснёшься, – девушка вздохнула и замолчала, оглядевшись по сторонам и убедившись, что все её внимательно слушают, уверенно продолжила. – Нет у наших людей такого права. Поэтому, путь людей, решивших по своей воле уйти из жизни, наполнен болью близких людей и осадком, который остаётся у окружающих при виде крови и ужасных картин бессмысленно жестоких самоубийств. Ведь если нет права, значит нет и способа, достойно умереть, не калеча своё тело, – девушка ненадолго замолчала, а потом громко крикнула. – Я прошу выйти в центр студии людей, которые готовы бороться за право на добровольную смерть!

Она сама вышла из своего ряда, спустилась по ступенькам вниз и прошла в центр студии. Камеры стали показывать людей, которые вставали со своих мест, спускались вниз и становились слева и справа от девушки, лицом к камерам. Когда их собралось человек пятнадцать, она посмотрела на вышедших и передала микрофон мужчине лет сорока пяти. Тот посмотрел на ведущего, на людей и твёрдым голосом сказал:

– Вопрос добровольной эвтаназии не простой вопрос. И его рано или поздно предстоит решить нашему правительству, если мы действительно хотим считать себя жителями цивилизованной страны и поколением свободных людей. Свободных в выборе не только образа жизни, но и образа смерти, – он перевёл дух и продолжил. – Мы, Десвешеры умираем за добровольную эвтаназию.

– За эвтаназию. За эвтаназию. За эвтаназию, – закричали все те, кто вышел в центр студии.

Потом они положили в рот белые маленькие таблетки и тут-же упали замертво.

В студии стояла полная тишина. Ведущий смотрел на режиссёра, думая, что это новый режиссёрский ход, о котором ему просто не сказали. Режиссёр в ужасе перечитывал сценарий программы, в котором не было такого сюжета. А люди в студии думали, что это просто постановка. Пока к лежащим без движения людям не подошёл какой-то мужчина и, потрогав на шее пульс у одного из лежащих, удивлённо сказал – Господа. Они все мертвы.

В этот момент в студии начался хаос. Люди вскакивали со своих мест. Женщины визжали от ужаса. Все стали кричать и пытались куда-то бежать. Людей в студии охватила паника...

Крутов замер на своём диване. Он был просто раздавлен увиденным. Это при том, что он видел много смертей в своей жизни. Много раз смотрел видеоролики самоубийств Десвешеров. Но добровольная смерть этих людей на его глазах просто ошеломила его. Ввела в ступор. Он реально почувствовал их решимость идти до конца за свои убеждения и умирать за это право для других людей. И почему-то отчётливо осознал, что они победят. Он не знал, сколько пройдёт времени, пока президент и правительство услышат этих людей, но он понял, что они победят. Они не могут не победить. Потому, что жертвуют единственным и самым дорогим, что есть у каждого из нас – своей жизнью. И жертвуют не для себя, а для других. Никогда раньше он не сталкивался с подобными преступлениями, и с такой сильной эмоциональной мотивацией фигурантов, если это вообще можно назвать преступлением – умереть ради других людей.

На экране телевизора картинка замерла. Потом появилось изображение заставки передачи. Через минуту, почему-то стали показывать сюжеты из передачи про анекдоты, которые сейчас были совершенно не уместны.

Жена Крутова, Вера сидела и смотрела в экран телевизора, не понимая, что там показывают. У неё перед глазами были лица этих людей, которые прямо сейчас лишили себя жизни на глазах у всей страны. Она первый раз, реально видела, как человек сам убивает себя и была под сильным впечатлением.

Вывел их из оцепенения телефонный звонок. Звонил мобильный. Крутов огляделся, взял телефон со стола и нажал кнопку:

– Слушаю.

– Николай Янович. Нужно ехать в студию Машина за вами уже ушла, – услышал он голос Максимова.

– Да. Я понял. Собираюсь, – тихо сказал он и положив трубку посмотрел на Веру.

– Я понимаю, Коленька. Езжай. Я буду тебя ждать, – сказала она. – Коленька, как же так? Ведь они все были абсолютно здоровые люди. И их никто не заставлял это делать. Почему они сделали это? Как же так? – бормотала Вера.

Крутов молча, встал и пошёл одеваться. Он не мог ответить на её вопрос. В нём теперь боролись два противоречивых чувства. С одной стороны он был слуга системы и обязан был любой ценой защищать эту систему от любых угроз. А с другой стороны, он начинал испытывать глубокое уважение к этим людям, посмевшим бросить вызов целому государству с его отработанной системой подавления инакомыслия. Он теперь восхищался этими людьми, не жалеющими собственных жизней в борьбе за общую идею. Крутов понимал, что их сила именно в том, что они ничего не бояться, даже потерять свою жизнь. А ведь именно на человеческом страхе, потерять своё имущество, близких, здоровье, или самое главное, что есть у каждого из нас – жизнь, всегда основывалась политика любого государства по отношению к своим гражданам. И если у человека нет этого страха, если он научился его подавлять, значит его больше ничем нельзя испугать и заставить что-либо делать против его воли. Что может быть страшнее смерти? НИЧЕГО! А какому государству нужны такие неуправляемые граждане – НИКАКОМУ! И эта, внезапно возникшая симпатия к десвешерам, идущая в разрез с профессиональным долгом, теперь раздирали его изнутри. Крутов отчётливо понимал, что ему необходимо найти некий баланс между этими противоречиями, или принять чью-то сторону. Иначе он не сможет дальше объективно и эффективно расследовать это дело. Но по дороге в студию, он решил завтра спокойно разобраться в своих ощущениях, а сейчас делать, что должно и пусть будет то, что должно быть.

Когда Крутов приехал в телецентр и нашёл студию, Максимов был уже там. Оказывается он был в студии с самого начала эфира. Тела уже положили в чёрные полиэтиленовые мешки и они лежали в ряд посреди студии. Тел было пятнадцать. «Почему в этот раз пятнадцать? Что это значит?», – подумал Крутов.

Увидев его в студии, Максимов сразу подошёл к нему и начал докладывать:

– Телефоны изъял. Паспорта, как всегда у всех при себе.

– Где Бондаренко, та женщина-эксперт, которая сегодня выступала здесь? – спросил Крутов.

– Не знаю. Когда это произошло, её уже здесь не было. Кого успел, задержал. Сейчас веду опрос.

– Странно. Когда же она ушла? – сам себя спросил Крутов. – А где ведущий и режиссёр?

– Там за стеной «монтажная». Они все там, – ответил Максимов, махнув рукой влево.

– Ладно, ты продолжай, а я с ними побеседую, – Крутов пошёл в сторону, куда указал Максимов. За стеной студии была перегородка с дверью. Крутов открыл её и вошёл внутрь.

Слева были размещены столы с пультами и мониторами. Справа стояло несколько диванов с креслами, на которых сидело две женщины и трое мужчин.

– Нас теперь точно закроют! Ну откуда они взялись, на нашу голову? – нервно, почти истерично, говорил лысый мужчина с испанской бородкой.

– Не переживай Аркаша. Мы же не виноваты ни в чём, – успокаивала его какая-то женщина.

Когда Крутов вошёл, все замолчали и посмотрели на него. Он узнал ведущего – Андрея Боровика. Остальные были ему не знакомы. Крутов представился:

– Полковник Крутов. Главное Следственное Управление. Мне нужен ведущий и режиссёр шоу. Остальных прошу подойти к майору Максимову. Он вас опросит.

– Ну, вот, началось! И оно мне надо? – опять заистерил лысый с бородкой. Остальные встали и вышли. Боровик остался на своём месте.

Крутов сел в освободившееся кресло напротив режиссёра.

– Я буду задавать вопросы, а вы оба будете на них отвечать. Понятно? – спросил он.

– Спрашивайте, только мы не знаем никого из тех людей, – робко сказал Боровик.

– Скажите, как попали в студию все эти люди?– Крутов задал вопрос лысому.

– Так у нас свободный вход. Люди покупают сами билеты и приезжают на съёмку, – ответил лысый, теребя свою бородку. Документов у них проверяют только на входе.

– Вы режиссёр? – спросил Крутов.

– Да. Светлов Аркадий Петрович, – гордо ответил лысый.

– А где обычно находятся все люди до эфира?

– За час мы никого не пускаем в телецентр. А потом они проходят в студию и садятся на свои места, – уже более спокойно отвечал режиссёр. По тону полковника он понял, что к ним претензий нет.

– Аркадий Петрович, а кто пригласил Бондаренко Галину Яковлевну, ну эксперта по психиатрии? – спросил Крутов.

– Нашёл её я, а созванивалась и договаривалась Татьяна, мой помощник. А что?

– А почему именно её?

– Я попросил нашего редактора Костю, подобрать специалиста по этой теме. У него папа профессор. И его папа посоветовал эту женщину. Он сказал, что эта Бондаренко лучший специалист в Украине по теме суицида.

– А фамилия у редактора не Бурлак?

– Нет. Его фамилия Перельман.

– Она сразу согласилась?

– Да, сказала что сможет подъехать.

– И во сколько она сегодня приехала?

– Практически перед самым эфиром. Минут за пять. Ей еле успели лицо загримировать, чтобы не бликовало.

– А когда она ушла, вы видели.

– Простите, полковник, но нам не до неё было. Тут потом такая паника началась. Крики, вопли, сопли. Ужас просто. Армагеддон. Наш оператор, с перепугу, анекдоты в эфир дал, представляете? – сказал Боровик.

– Да, видел. Очень оригинальный ход. А по сценарию, к ней были ещё вопросы после прений в студии?

Режиссёр посмотрел в сценарий. – Нет не было. Она должна была говорить только после священника и всё, – ответил он.

– И выход той девушки тоже не был спланирован? – резко спросил Крутов и посмотрел на режиссёра. Тот аж съёжился весь и испуганно пробормотал:

– Я эту де-девушку первый раз видел. Я её не знаю и никто у нас не знает. Вы что мне не верите? Вот же сценарий. Здесь нет такого, – скулил он.

– Да расслабься, Аркадий. Знаю что нет, – успокоил его Крутов. – Ладно. Мне нужна сегодняшняя запись съёмки зала со всех точек.

– Я сейчас скажу нашему оператору, ну Толику, он всё сделает, – затараторил режиссёр, вздохнув с огромным облегчением.

– Это тот, который анекдоты в эфир пустил? Смотрите, чтобы он мне сейчас кино какое-нибудь не записал.

– Нет, нет, что вы. Не переживайте. Я всё сам лично проконтролирую и проверю, – суетился режиссёр. – Можно позвать его?

– Нужно! Зови. И проконтролируй, чтобы он все записи сбросил на флешку и передал майору Максимову.

– Конечно, конечно, – режиссёр радостно побежал за оператором. Крутов встал и вышел из монтажной. Максимов беседовал с очередным зрителем.

– Влад я поехал. Тебе оператор передаст съёмки со всех камер. Завтра отсмотри. Меня интересует во сколько ушла Бондаренко. И общалась ли она с кем-нибудь из погибших.

– Хорошо, Николай Янович. До завтра.

Крутов уехал, а Максимов остался допрашивать остальных. Тела эксперты повезли в морг.

Потом Максимов сам пообщался с режиссёром и ведущим ток-шоу. Поговорил с оператором. Просмотрел, с каких камер ему сделали записи и, убедившись, что со всех возможных, собрал все бумаги и поехал сразу в управление, чтобы поспать утром лишний час вместо дороги на работу. В кабинете у него был удобный диванчик.

На следующий день о десвешерах говорили уже не только в Украине, но и во всём мире. По всем мировым телеканалам показывали сцену коллективного самоубийства в прямом эфире. Все мировые СМИ обсуждали эту новость и естественно в мире на новый уровень обсуждения сразу вышла тема эвтаназии. Рейтинг у ток-шоу «Говорит Украина» поднялся «до небес».

В Украине люди уже были готовы не только обсуждать эту тему. По мере увеличения количества добровольных смертей десвешеров, количество их сторонников становилось всё больше. В обществе начали появляться настроения, что проблему нужно обязательно решать. И решать немедленно. Страна разделилась на три части. Первая часть людей была однозначно против как самоубийц, так и эвтаназии. Вторая часть – за эвтаназию, но только для тяжелобольных и недееспособных людей. И очень небольшое количество людей были за эвтаназию для всех, и больных и здоровых. Равнодушных к этой теме практически не было. В основном, за добровольную эвтаназию, были многие молодые люди и творческие личности из артистической и эстрадной богемы. При этом, многие из второго и третьего лагеря, были настроены очень решительно и готовы реально поддерживать десвешеров и не только своими голосами…

Глава 10

В четверг утром, Крутова вызвал к себе полковник Пискун, временно исполняющий обязанности начальника Следственного Управления вместо покойного генерала Шептуна. С Пискуном они вместе учились в Академии, поэтому Крутов особенно не мандражировал. Секретарь пригласила его пройти. Пискун сидел за столом.

– Здравствуй, Николай Янович. Есть новости по вчерашним событиям? – сразу поприветствовал он Крутова своим вопросом.

– Здравствуй, Сергей Иванович. Работаем. Изучаем записи. Вечером буду готов доложить.

– А по убийству генерала Шептуна что?

– На записях с видеокамер есть человек в серой куртке с капюшоном, но лицо определить не возможно. В подъезд он вошёл в 08.10. Консьерж клянётся, что никого постороннего с утра не видела. Почему его впустил генерал непонятно. Но он явно сам открыл ему дверь. Дверь не взломана. В 08.44 этот человек вышел из подъезда, а в 08.56 генерал Шептун в форме сел в свою машину и уехал в управление. По дороге с водителем не разговаривал. Никому не звонил.

– Да, прямо полтергейст какой-то, – сказал Пискун. – Я тебя чего вызвал, то. Министр, вчера выписался из больницы и после вчерашних событий, приказал усилить твою группу специалистами из СБУ и Генпрокуратуры. Он требует немедленно найти всех этих мерзавцев и прекратить это запугивание народа.

Крутов очень недовольно посмотрел на Пискуна.

– Сергей Иванович. Никого мне сейчас не надо. Только мешать будут и информацию сливать. Если хочешь мне и себе помочь, задержи это усиление хотя-бы на недельку. Я чувствую, что вот-вот найду этих десвешеров.

– Откуда такая уверенность? Не поделишься?

– Да рано пока. Мне нужно ещё кое-что проверить. Есть зацепки. А эти только испортят всё.

– Хорошо. Понял тебя, Николай. Только смотри, неделя! Не справишься, дам усиление.

– Спасибо. Справлюсь, не переживай.

– Ну, удачи тебе, полковник, – Пискун встал из-за стола и они попрощались, крепко пожав друг другу руки.

Потом Крутов зашёл в кабинет к Максимову. Тот отсматривал записи, которые ему дал редактор шоу.

– Доброе утро, товарищ полковник, – поприветствовал его Максимов.

– Доброе. Во сколько с шоу ушла Бондаренко, выяснил? – спросил Крутов.

– Судя по записям с камер, в 20.46. За пять минут до самоубийств.

– С кем нибудь в зале она общалась?

– Нет. Как пришла в студию. Ни с кем не разговаривала. К ней никто не подходил.

– Странно. Почему она ушла? Такое впечатление, что она знала, что сейчас будет.

– А вы её в чём-то подозреваете? Ну, может она просто в туалет вышла. Священника, кстати, тоже уже е было, когда всё началось.

– Может и в туалет, – задумчиво сказал Крутов, не обратив внимания, на слова про священника. – А найди-ка мне адрес её института и домашний. Хочу с ней поговорить о вчерашних событиях.

– Понял. Сделаю. Николай Янович, тут вот, какая интересная новость есть. Пяти из наших покойников звонили во вторник с одного номера. Номер мобильный. Не контрактный, поэтому владельца не определить. Каждый разговор длился чуть больше минуты. Сейчас этот номер естественно отключён. По билингу определили, что все звонки были из «Дипломат – холла» на Жилянской 59.

– Что же ты молчишь, засранец! Это уже очень горячо, – оживился Крутов. – С этого и надо было начинать! Я знал, что они рано или поздно наследят! Знал!

– Так вы же сами с Бондаренко на…ча, – запнулся Максимов.

– При чём здесь Бондаренко! – резко перебил его Крутов. – Они изменили свою тактику. Вчера было пятнадцать трупов, а не десять как обычно. И пяти из них накануне звонили. Это о чём говорит?

– Это о чём говорит? – не понимающе, повторил Максимов.

– Это говорит о том, что десять человек у них были заготовлены на этот эфир. Они готовили акцию в прямом эфире именно в этом ток-шоу. Оно же самое популярное в стране, так? И выходит каждую неделю. В одно и тоже время. Темы только разные. А когда они узнали про новую тему передачи, решили усилить эффект и срочно добавили ещё пять человек, которых экстренно собрали. Значит прав был профессор и у них есть оперативная связь со своими членами. Что там по билингу, говоришь?

– Все звонки с «Дипломат – холла» на Жилянской. Все пять во вторник.

– В какое время?

– Период с 11.00 до 12.00

– Бросай всё, и поехали, – сказал Крутов и, вынув из кармана телефон, вызвал свою машину к подъезду. Через полчаса они уже были в «Дипломат – холле».

– Где ваш начальник охраны? – строго спросил Крутов у девушки – администратора в холле главного подъезда.

– Он сегодня выходной. А что случилось? – растерялась администратор.

– Срочно вызывайте его сюда! – скомандовал Крутов. – Немедленно! – показывая своё удостоверение девушке. Девушка торопливо нашла номер начальника в записной книжке и набрала его.

– Дмитрий Семёнович. Тут вас срочно требуют, – сказала она в трубку.

– Дайте мне, – вырвал у неё трубку Крутов. – Вы начальник охраны?

– Да, – услышал он в трубке.

– Я полковник Главного Следственного Управления Крутов. Срочно приезжайте. Мне нужна ваша помощь.

– Я понял. Мне не нужно ехать. Я живу рядом. Буду через три минуты.

– Спасибо. Жду, – ответил Крутов и передал трубку администратору. Та растерянно смотрела то на Крутова, то на Максимова.

– У нас что-то случилось, господин полковник Крутов? – испуганно спросила она.

– Всё в порядке. К вам, девушка, у нас вопросов пока нет, – сказал Крутов уже не глядя на неё и, отойдя к окну, стал смотреть во двор.

– Можете присесть на диван, – сказала администратор Максимову.

– Спасибо. Мы сейчас уйдём, – ответил тот и отошёл к Крутову.

Ровно через три минуты, как и обещал, подошёл начальник охраны. Мужчине было примерно за пятьдесят, а его голова была полностью седой.

– Антонов Дмитрий Семёнович, начальник службы безопасности, полковник запаса, – представился он.

Крутов показал своё удостоверение. Начальник сверил фотографию и кивнул.

– У вас есть кабинет? – спросил он Антонова.

– Да конечно, пройдёмте.

Они втроём прошли к лифту, спустились на нижний уровень паркинга и прошли в помещение охраны. Внутри этого помещения, заставленного столами с множеством экранов, на которые выводилась информация со всех камер наблюдения в режиме реального времени. был небольшой кабинет начальника, в котором, кроме его стола, сейфа и кресла, как раз и было два стула для посетителей. Он пригласил их сесть, а сам сел на своё место.

– Чай, кофе не предлагаю, так как понимаю, что дело срочное, – сказал он.

– Правильно понимаете. Нам нужны записи со всех камер за ближайший вторник. Во сколько у вас пересменка охраны?

– С восьми утра.

– Тогда с 07.00 утра и до 22.00 вечера за вторник. Отсматривать будем мы сами. С вашего компьютера это возможно?

– Да пожалуйста, – сказал Антонов и встал со своего места. Максимов сел в его кресло и Антонов показал ему на компьютере, где у него хранятся папки с записями по датам и по номерам камер, и как эти записи просматривать. Закончив, он посмотрел на Крутова.

– Спасибо. Дальше мы сами, – сказал тот.

Антонов пожал плечами и вышел.

– А что смотреть? – спросил Максимов.

– Ищи человека в серой куртке с капюшоном, – ответил Крутов. – Он здесь живёт, или работает.

Максимов начал открывать номера камер и просматривать записи.

– У них тут более ста камер. Я неделю буду отсматривать этот материал, – обречённо высказался он. – И не факт, что что-то найдём. Может он рядом в кафе сидел.

– Может и в кафе. Но всё равно смотри, майор, смотри. Генералом станешь, – ответил Крутов и вышел.

Начальник охраны стоял на улице, у выезда из паркинга, и курил. Крутов подошёл к нему. Достал сигарету и попросил прикурить. Антонов достал зажигалку. Тот прикурил и отдал зажигалку обратно.

– Спасибо, Дмитрий Семёнович. Скажите, сколько сотрудников у вас в охране работает?

– Здесь, на камерах девять человек. По три человека. Сутки через двое дежурят. И на шлагбауме на верхней гостевой парковке шесть. Режим тот – же.

– А вот такого человечка в серой куртке с капюшоном не замечали? – спросил Крутов и показал ему фотографию с камеры в доме генерала Шептуна.

Антонов взял фотографию в руки и внимательно посмотрел.

– По этой фотографии никого узнать нельзя. Но если по куртке, плечам и росту, то на нашего Андрея похож. Он сейчас в такой же серой куртке и капюшоне ходит.

– А кем он у вас работает, – Крутов сразу принял стойку, почувствовав запах зверя.

– На нашей котельной, оператором. Но сегодня не его смена. Он вчера дежурил.

– Нам бы адресок его, срочно.

– Без проблем. Сейчас, – сказал Антонов, бросил сигарету и пошёл в свой кабинет. Крутов пошёл за ним. Антонов достал со шкафа папку. Полистал. Записал данные на листок и передал Крутову.

– Спасибо, Дмитрий Семёнович, – обрадовался Крутов и скомандовал. – Майор вставай. Хватит штаны зря просиживать.

– Так я же и одной камеры не отсмотрел, – удивился Максимов.

– Пошли я сказал, – прикрикнул Крутов.

– Есть пошли, – грустно ответил Максимов и недовольно встал из-за стола начальника охраны.

– Дмитрий Семёнович, – обратился Крутов к начальнику охраны. – Надеюсь вы понимаете, что никто из ваших сотрудников и естественно этот человек, – Крутов глазами показал на бумажку в своей руке. – Не должны знать о причинах нашего визита.

– Не переживайте, полковник. Плавали. Знаем, – серьёзно ответил Антонов. – Вот возьмите мою визитку, может ещё чем пригожусь.

– Спасибо за помощь, – Крутов пожал ему руку и быстро вышел из кабинета. Максимов вышел за ним. Они дошли через паркинг до лифта. Но лифт привёз их совсем не туда, откуда они спускались с Антоновым. Поэтому, чтобы найти выход из этого «Дипломат-хола», им пришлось изрядно побродить по коридорам. Наконец, они попали на улицу, но почему-то с другой стороны здания. Выйдя на Жилянскую, они нашли машину полковника и сели в неё.

– Паша, гони в управление, – скомандовал Крутов.

За всю дорогу он не сказал ни слова. Было видно, что он о чём-то напряжённо думает. Поэтому, Максимов молча ехал рядом.

Когда приехали и поднялись в кабинет Крутова, тот нервно закурил и сказал:

– Майор, нам сейчас ошибиться никак нельзя. Это наш последний шанс. Больше они ошибок делать не будут. Или не мы их уже будем искать. Слушай меня очень внимательно! Срочно отбери четверых самых лучших из наружки и на двух машинах направь по этому адресу! – он дал Максимову бумажку с адресом. – Пусть наблюдают за объектом с разных сторон. Если в этой квартире есть телефон – срочно на прослушку! Если на этого Сурикова зарегистрирован мобильный телефон – срочно на прослушку! Через час все данные на этого Сурикова мне на стол!

Всё запомнил? – грозно спросил он у Максимова.

– Наружка, прослушка, данные на Сурикова, – повторил Максимов.– Адрес вот, – он показал бумажку, которую ему дал полковник.

– Верно, майор. Давай действуй! – радостно сказал Крутов и хлопнул его по плечу. – Через час доложишь.

Максимов выбежал из кабинета, а Крутов докурил, сел за стол и опять задумался.

Ровно через час Максимов докладывал о проделанной работе.

– Есть уже информация на этого Сурикова? – спросил Крутов, стоя у окна. Максимов открыл папку и прочёл: – Суриков Андрей Викторович, 1978 года. Уроженец города Курск Россия. В Киев приехал в мае 2013 года. То есть полтора года назад. В этом году получил вид на жительство. Квартира по адресу Кудряшова 15 принадлежит ему. Холост. Официально работает оператором котельной в ООО «Сити Групп». На него зарегистрирован автомобиль Опель – Вектра 2008 года. Проживает один. Не женат.

– Что по наружке?

– На улицу из квартиры пока никто не выходил. В квартиру тоже.

Крутов взял со стола визитку и набрал номер на телефоне.

– Дмитрий Семёнович, это Крутов. Узнали? Спасибо. У меня ещё один вопросик к вам. А когда у Сурикова следующее дежурство? Завтра? С восьми? Спасибо большое, Дмитрий Семёнович. Родина вас не забудет, – он выключил телефон и посмотрел на Максимова.

– Значит так, майор. На завтра готовим захват. Когда он на работу пойдёт. Давай обсудим детали, чтобы потом не было мучительно больно.

В пятницу, с 07.00 утра в подъезде Сурикова уже была группа захвата. Бойцы разместились на верхней и нижней площадках. Его квартира была на третьем этаже. Тем жильцам, которые выходили из своих квартир, тихо объясняли, что идёт учение и быстро выпроваживали на улицу. В 07. 15 из своей квартиры вышел Суриков в своей куртке с капюшоном на голове. Это был мужчина, среднего роста, но спортивного телосложения. Он закрыл квартиру, положил ключи в карман и начал спускаться вниз по лестнице. Навстречу ему поднимался омоновец в штатском.

– Простите. А Марья Алексеевна в какой квартире проживает, – обратился он к Сурикову.

Тот посмотрел на омоновца и, видимо, что-то почувствовал, потому, что сразу бросился бежать к своей квартире. Но сверху, навстречу ему, уже бежали трое омоновцев в форме.

Суриков принял стойку и в доли секунды положил всех троих на площадке. Его удары были практически незаметны, но трое лежали без сознания. Суриков побежал вниз. Сбил с ног омоновца в штатском и тот покатился по ступенькам. Навстречу ему бежали ещё трое. Эти не стали искушать судьбу, а просто передёрнули затворы и направили свои автоматы на Сурикова.

– Дёрнешься, убью! – тихо сказал один из них.

По их виду Суриков понял, что застрелят, не задумываясь, и улыбнувшись, поднял руки вверх. Его повернули лицом к стене, обыскали и надели наручники. Трое омоновцев так и лежали наверху без сознания. Омоновец, который скатился по ступенькам, немного приходил в себя.

– А ты ловкий парень! – сказал тот, который обещал его убить. – Твоё щастье, что ты Крутову целый нужен. Ладно, ведите его вниз, – омоновец досадно сплюнул.

У подъезда их уже ждал Максимов. Омоновец передал ему документы Сурикова, телефон и ключи от квартиры.

– Везите его в Управление, – сказал Максимов. – Смотри, капитан. Головой мне за него ответишь!

– Не переживай, майор. Я с ним буду очень нежен и внимателен, – омоновец посмотрел в глаза Сурикова и толкнул его по направлению к чёрному микроавтобусу. Суриков резко оглянулся, злобно сверкнув глазами. Но потом улыбнулся и пошёл к машине, в сопровождении двух других омоновцев.

Максимов с экспертами и понятыми поднялся в квартиру Сурикова.

Это была обычная однокомнатная квартира в «хрущёвке», переделанная в «студию». Скромный ремонт, скромная мебель. Обстановка абсолютно спартанская. Никаких излишеств. На столе стоял ноутбук, которым сразу занялся один из экспертов. Максимов положил ему на стол телефон Сурикова и стал осматривать квартиру. На шкафу стояла фотография в рамке. На ней был Суриков и ещё двое парней в иностранной военной форме с армейскими ножами в руках. В одном из парней Максимов узнал Самурая. Правда, на фотографии они все были моложе лет на десять.

«Да, чуйка у Крутова звериная», – подумал Максимов, – «как он его технично просчитал, этого Сурикова»

В этот момент раздался резкий хлопок и шипение. Все обернулись к столу. Эксперт испуганно махал перед собой трясущимися руками и ошалело смотрел вокруг. Перед ним стоял открытый ноутбук из клавиатуры которого валил густой чёрный дым. Телефон, лежащий рядом, тоже сильно дымил.

– Ты что сделал? – крикнул Максимов.