Текст книги "Полюби меня(СИ)"

Автор книги: Лара Ингвар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Глава 9.

Мне послышалось? Или я схожу с ума? Неужели Александр сейчас сказал, что любит меня? Пришла моя очередь смотреть на паровозик, так неспешно катящийся над нашими головами, блестящие рельсы, красные вагончики, безразличный и неизменный ход. Смотреть на паровозик, если я сейчас взгляну на Александра, то не сдержусь, разрыдаюсь, брошусь ему на грудь.

А вдруг он пошутил, или снова сыграл в эту игру перед Аделиной, лишь бы позлить ее. Но Александр продолжил говорить, неспешно, устало, так, будто слова даются ему очень тяжело:

– Когда я сегодня сказал вам, что то, что вы эдоэртэ не повлияло на меня, я солгал. – Какие интересные колесики у этого паровозика, смотреть на него, не смотреть на Даскара, так страшно.

– Кира... После того как я прикоснулся к тебе, я испытываю болезненную потребность быть рядом. И я прекрасно осознаю неестественность своего влечения...поэтому не хочу, чтобы это как то повлияло на наши рабочие отношения.

Даскар замолчал. Я больше не могла отвлеченно слушать его, я повернулась и посмотрела на него, сидящего так близко на большом алом сиденье. В глазах его плескалась столь не свойственная ему неуверенность, он ждал моей реакции на его слова. Черт, первый раз в жизни, когда нужно что-то сказать, я не способна вымолвить ни слова. В душе я танцевала, прыгала с помпонами, сладкая нега охватила все мое существо и это было так хорошо, что я не могла открыть рта. Александр неправильно истолковал мое молчание, поэтому попытался подняться с места, черт, неужели он сейчас убежит, как школьница, признавшаяся в своих чувствах.

Что же со мной не так? Почему я молчу? Я схватила его за руку, он вздрогнул. В глазах его стояла такая мука, что я удивилась, как я раньше не поняла, что он чувствует то же самое. Воистину, влюбленные – слепы. Словно какая-то невидимая сила решила мне помочь, в ресторане вдруг на всю громкость заиграла I put a spell on you, Скримин Джей.

Я придвинулась к нему ближе, еще ближе, но мне было мало. Воспользовавшись еще одним преимуществом спортивного костюма я залезла ему на колени, оседлав его, и обняла так, что его голова оказалась на уровне моей груди.

– Слушай. – Только и смогла произнести я. Сердце мое колотилось пойманной птицей, быстро, легко, радостно. – Только ради тебя оно так бьется.

Александр обнял меня, руки его скользили по моей спине, теплые и необыкновенно нежные, он дрожал. Я запустила пальцы ему в волосы, провела по остроконечным ушам. Я любила его всего, все его существо и он отвечал мне взаимностью. Так какая разница, что нас связывало, магия итхисов, моя суть "эдоэртэ" и что-то еще. Я люблю его люблю, люблю...

За нашими спинами раздался деликатный смешок. Официант, который принес наш заказ, заикаясь, сказал:

– И..извините, но гости жалуются на ваше поведение.

Видимо на наших с Александром лицах отразилась одинаковая эмоция, на моем так точно была написано "Я убью тебя", официант еще раз извинился и сбежал. В чем-то он был все же прав, поэтому я неохотно слезла с колен Александра. Тот тут же взял меня за руку

– Иметь возможность касаться тебя, так хорошо – озвучил Александр мои мысли. Я улыбнулась, поднесла его руку к своему лицу, потёрлась о нее как большая кошка.

– Видимо мы оба искранутые на всю голову.

Самые главные слова были сказаны, и в душе моей на некоторое время воцарился мир, каждый миллиметр кожи превращался от его касания в чувствительнейшую точку, разнося волны удовольствия по всему моему телу. Что же произойдет, когда мы избавимся от всей этой одежды? Я покраснела, живое воображение принялось рисовать Александра нагим во всех подробностях. Заказ так и унесли нетронутым.

– Пойдем отсюда? – предложил он. Я кивнула, он взял меня за руку и мы пошли как влюбленная парочка. Коей видимо и являлись. Работать больше не хотелось, ничего не хотелось.

– Как давно это у тебя, Алекс? – спросила я его, когда мы уселись в его машину, решив, что покататься по ночной Москве было бы здорово. Летом Алекс пересаживался на серебристую ауди R8, поскольку он был лишен необходимости стоять в пробках.

– Как давно я влюбился в тебя? – уточнил он, лицо его осветилось игривой улыбкой, острые зубы блестели как у хищника. Машина мягко тронулась с места, – Ты понравилась мне сразу, как зашла в мой кабинет, ты была не похожа на других и эта скрытая ярость...

– Да, я тогда еще решила, что у нас много общего. – Мы ехали в сторону парка Горького. Парковка сейчас должна была быть пуста, и мы сможем взять кофе насладиться прогулкой на относительно свежем воздухе.

– Я начал влюбляться в тебя еще зимой. Тогда, когда ты пыталась загородить меня от ветра своей хрупкой фигуркой.

Я подумала, стоит ли рассказать ему правду о том, что тогда все мои мысли занимало желание не допустить болезни Александра и ухудшения его и так казавшегося мне скверным характера, решила – не буду. Зачем разрушать прекрасный момент в его воспоминаниях?

– А затем, ты стала моим наваждением, когда мы наконец-то коснулись друг друга. С твоим появлением у меня словно снова появился смысл в жизни. Я снова начал получать от нее удовольствие.

Машина остановилась. Я отстегнула ремень, замерла в ожидании чего-то. Такие важные слова произнесены, а он все еще не пытался меня поцеловать, а мне этого так хотелось.

В парке как раз проходил фестиваль света, огромные световые цветы выстроились вдоль всех дорожек, классическая музыка в современной обработке заполняла все пространство, здесь даже ночью царила жизнь. Александр со вздохом достал солнечные очки, его глаза с трудом выносили светопреставления разного рода. Мы взяли кофе и направились в сторону набережной, света там было меньше всего. Изредка встречались мальчишки на велосипедах и небольшие компании на самокатах, с ужасом я поняла, что те, кого я мысленно называю детишками на самом деле мои ровесники или даже на год другой старше.

– Завтра выходит журнал с тобой на обложке. Проснешься знаменитым – сказала я моему любимому.

– Я и забыл об этом. – Он смотрел на меня, светящийся в окружающей нас темноте. Взгляд его сфокусировался на моих губах, я повернулась к нему, встала на цыпочки, задрала голову, чтобы ему было удобно меня поцеловать. Сердце колотилось как бешеное, мир вокруг сузился до его светящихся голубых глаз. Чего же ты стоишь? Поцелуй меня, умоляю! Но он отстранился и с серьезным видом сказал:

– Ты приедешь из Владивостока – я едва не переспросила, "а зачем я туда еду?", но вспомнила, что у меня намечается перелет в Октавию.– Мы пойдем в Большой театр на самые лучшие места, я сделаю тебе несколько подарков, таких, которых тебе никто не делал, и только тогда я буду считать, что заслужил твоего поцелуя.

Мне захотелось крикнуть, к черту цветы, театры и подарки, раздевайся! Но пришлось улыбнуться, скромно потупить глазки и надеяться, что о моем визите в Октавию никто не узнает. Так мы и ходили, державшись всю ночь за руки, как два влюбленных старшеклассника. И эту ночь, звездное небо и прохладный воздух идущий от реки, я бы не променяла ни на что на свете.

Искра – это не бушующий океан дикой страсти, это спокойные нежные чувства, длинною в жизнь. Это желание отдать своей половинке все самое лучшее, это когда твоя половинка будит в тебе лучшее. Не знаю, что нас связывало, но это не было похоже на мою безудержную страсть к Аэрто, мне просто хотелось быть вместе. Быть навсегда, будто моя душа безраздельно принадлежала Александру.

Звонок Аэрисы прервал нашу идиллию. Я совсем забыла про нашу договоренность посмотреть вторую часть дневника Бритжит Джоунс.

"Счастливые часов не наблюдают", оказывается, была уже была половина третьего.

– Аэриса привет, извини... – начала было оправдываться я, но она меня остановила.

– Кира, Кира... здесь какие-то люди стучать в дверь. Я вызвала полицейских, но никто не едьет, мние страшно! – она почти кричала в трубку. "Бл*ть" сорвалось с моего языка, когда на том конце провода послышался звук падающего телефона и короткие гудки. Александр весь напрягся как тигр перед броском.

– Что случилось? – спросил он меня.

– Кто-то ломиться в мою квартиру, Аэриса там одна -

– Ушхурал – прошипел Александр и сорвался бегом в сторону машины. Я бежала следом, на ходу набирая телефон полиции.

Несся мой любимый, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения. Мы молчали, говорить было страшно. Почему жизнь не может быть простой и легкой? Почему обязательно должно быть больно и страшно? Никто никогда не ответит мне на эти вопросы.

Когда мы оказались дома, то увидели, что дверь была взломана. Мое сердце колотилось стресс достиг того уровня, когда адреналин заполняет организм и мозг начинает мыслить с необыкновенной ясностью. Тишина стояла такая, что стало понятно, какие бы люди бы ворвались ко мне, они уже ушли.

Александр тараном влетел в дом, он закричал " Аэриса!", "Аэриса" – ответом ему было молчание. Скорее почувствовав на уровне подсознания, чем услышав звук, я побежала в ванную комнату.

На бежевом кафельном полу кровь смотрелась особенно ярко. Аэриса сломанной куклой лежала, не шевелясь. Ее одежда была изодрана, халат задран, обнажая плоть, на руках и ногах синело бесчисленное множество синяков из раны на голове, сочилась кровь. Я опустилась рядом с ней на колени, коснулась мертвенно белых щек:

– Аэриса, Аэриса – ответом мне стал тихий вздох, светлые ресницы слегка затрепетали, девушка была жива. Скомкав полотенце, я плотно прислонила его к ране, вой раненого зверя заставил меня обернуться. Александр застыл в дверном проеме, судорожно дыша:

– Она жива, жива.– Поспешила я его успокоить – Нам надо срочно вызвать скорую.

Александр набрал номер и безэмоциональным голосом назвал мой адрес, добавив:

– Возможны внутренние повреждения. Пострадавшая была изнасилована. Приезжайте как можно скорее – в его глазах стояла зимняя стужа, когда он повернулся ко мне, произнеся:

– Я должен зализать рану у нее на затылке. Слюна итхисов...

– Ускоряет заживление. Я знаю.

Мы поменялись местами. Александр опустился около сестры на колени, отнял полотенце, наклонился к ней. На этом моменте я вышла.

В мыслях роились вопросы. Почему не приехала полиция? Почему Аэриса не закричала, не позвала на помощь? Почему, черт побери, именно мой дом?

Машина скорой помощи примчалась не в пример быстро. Два крепких мужчины вошли в дом, неся с собой необходимые инструменты. Увидев в моей ванной двух перемазанных кровью итхисов они на секунда опешили. Александр спешно стер с лица кровь полотенцем.

– Это брат пострадавшей. Кто-то ворвался в мой дом и сотворил такое – я притворно всхлипнула, на настоящие слезы не было сил.

– Сделайте все необходимое – попросил Александр. Он впустил врачей в ванну. Сам вышел и обнял меня, он держался за меня как за спасательный круг. Руки его были холодными, он немного трясся.

– Девушка потеряла много крови, ей срочно нужно переливание. Везем в больницу. – Сказал один из врачей, я не видела, какой именно.

– Вы можете перелить ей мою кровь, она подходит – с уверенностью заявил Александр. Он нехотя отпустил меня, и пошел вслед за врачами с носилками, на которые те успели положить Аэрису.

– Я останусь здесь, дождусь полицию – сказал я ему, – кто бы это не сделал, его необходимо поймать.

– Встретимся в больнице. – Сказали мы одновременно друг другу. И несмотря на все горе, что одолевало нас, смогли немного улыбнуться.

***

После того, как пара полицейских вяло осмотрели мое жилище и собрали показания соседей, стало ясно, что в мою квартиру проникли двое мужчин в черной одежде. В моей комнате стояли канистры с бензином, видимо они собирались уничтожить следы преступления, спалив все к чертям. Тот факт, почему они не сделали этого, оставался загадкой. Возможно, просто не успели.

Умывшись, я взяла такси и поехала в больницу, себе за рулем я бы сейчас не доверилась в любом случае. Таксист высадил меня за воротами, дальше пришлось идти пешком. На входе меня встретил Артур, он почему-то бросил на меня осуждающий взгляд, ничего не сказал. Махнул рукой, жест означал "Пойдем за мной".

Все больницы похожи, стерильная чистота, белые или желтые стены и запах хлора, смерти и горя. Я ненавижу больницы, пытаюсь их избегать всеми силами. Мы прошли на третий этаж. На указателе было написано ВИП палаты.

Семейство Даскаров сливалось со стенами. Собранный Александр беседовал с врачом, мужчина в белом халате вежливо его успокаивал. Аделина застыла, словно статуя, она полностью ушла в себя.

Я уверенной походкой направилась к любимому, взяла его за руку, врач не обратил на меня внимания, продолжая говорить:

– Таким образом помимо всего вышеперечисленного, у вашей сестры сотрясение. Три дня она должна оставаться под медицинским присмотром. Я бы рекомендовал неделю, у нее довольно редкая генетическая мутация, не известно, с какой скоростью пройдет выздоровление.

– У всех в нашей семье крепкое здоровье – заверил Александр.

Врач скептически покачал головой добавив:

– Посещение пока разрешено только родственникам и только по одному. Больной необходим покой.

Затем он удалился, вежливо пояснив, что должен посетить другого пациента.

– Как ты? – спросила я Александра, на его руке был закреплен свежий пластырь. Он глубоко вздохнул и ответил:

– Я в порядке. Жизни Риссы ничего не угрожает, но приедь мы на пол часа позже – она бы истекла кровью.

Подобное даже представить было страшно, я погладила Александра по спине, в его зимних глазах блеснула слеза, которую он тут же сморгнул. Мужчины не плачут, а Александр был настоящим мужчиной. Мы подошли к Артуру и Аделине. На мой взгляд, было самое время для семейных объятий, но Даскары стояли обособленно, каждый погруженный в свои мысли. Вид матери моего любимого мне совсем не нравился, кажется, у нее был шок.

Я мягко тронула ее за плечо, сказав:

– Все будет хорошо. Самое страшное уже позади.

Взгляд женщины сфокусировался на мне, такой ярости я не видела никогда:

– Это дъолжна была быть ты! – закричала она и бросилась на меня. Я еле вывернулась из ее рук, старуха была потрясающе сильна. Длинными когтями она оставила на моей щеке глубокую царапину, я не выдержала и саданула ее кулаком челюсть. Александр бросился защищать меня, Артур – мать.

Кое-как они растащили нас. Аделина вырывалась и кричала что-то на языке итхисов. Александр подошел, схватил ее за плечи и с силой тряхнул:

– Это ты заплатила за то, чтобы в квартиру Киры проникли? – холодно спросил он на языке итхисов.

– Я не знала, я не знала, что моя девочка поселилась у эдоэртэ! – заголосила Аделина, по ее щекам потекли слезы.

Александр превратился в натянутую струну, казалось, он вот вот ударит мать. Но он глубоко вздохнул и сказал:

– Сегодня ты чуть не убила родную дочь. Тебе жить с этим знанием.

Затем он заговорил по-русски:

– Мы с Кирой уходим. Артур – он посмотрел на брата.– Пожалуйста, позвони мне, как только сестра очнется.

Артур кивнул. Его взгляд был тяжелым и растерянным, не приходилось еще этому юному в душе созданию сталкиваться с подобными трудностями. Александр взял меня за руку и едва мы вышли на улицу, он обнял меня крепко, крепко, уткнулся носом в мою макушку, глубоко вздохнул. Так мы стояли несколько мгновений, небо начинало светлеть, занимался рассвет.

– Знаешь, что самое страшное? – спросил он у меня тихо.

– Что?

– То, что, когда мама сказала, что нападавшие должны были убить тебя, я на секунду обрадовался, что на твоем месте оказалась Аэриса.

Глава 10

– Ты можешь не уезжать? – спросил меня Александр, когда мы сели в машину.

Из-за всей этой кутерьмы с Аэрисой, я едва не забыла про свой отъезд. Вещи были не собраны, в квартире снесены замки. Оставлять любимого с грузом предательства своей матери и больной сестрой было особенно тяжело, еще эти итхисофобы бродят где-то рядом. Я уезжала из полной разрухи, будто бы сбегала. Но мне необходимо было поговорить с мамой. Я посмотрела на сосредоточенного за рулем Александра, сказала:

– Это только на два дня.

Он гнал от восходящего солнца, легкомысленно заявив, что плюс минус десять тысяч на штрафы для него не имеют значения. Меньше, чем за 10 минут мы оказались около моего подъезда, даже входить внутрь мне было неприятно, не говоря о том, чтобы оставаться дома.

– Хорошо, я подожду, пока ты соберешься, и мы поедем ко мне.

Вот так все просто, я не успела подумать, а Александр уже решил. И решил все правильно, как бы это сделала я. Спать в своей квартире я сегодня не смогу, кровь Аэрисы еще наверняка не высохла на кафеле в моей ванной. Но вещи нужно было взять. Солнце встало, скоро люди, сонные потрепанные начнут выбираться из своих домиков, садиться в машины, ехать на любимую или ненавистную работу.

Я быстро собирала одежду, практически ногами заталкивая ее в сумку. "Мыслить практично, Кира, мыслить практично". Приговаривала я себе. Съездить в Октавию, поговорить с мамой, избежать встречи с Аэрто, вернуться к Александру. О погоде в Октавии я была осведомлена очень слабо, знала лишь, что там было гораздо холоднее, чем в Москве. Железный занавес в государстве скрывал его даже от спутников вездесущего Google maps. Черное пальто свернулось и отправилось в чемодан. Брюки и одно строгое платье и туфли я также запихнула внутрь. Дверь я прикрыла кое-как, из ценного в квартире был только мой ноутбук, его я взяла с собой. Плюс у меня стоял унитаз почти за сотню тысяч, но его из квартиры не вынести. Чемодан на маленьких колесиках я выкатила из подъезда. Огляделась на негостеприимную высотку, которая так и не стала мне домом. Удивительно, что никто из соседей не среагировал, никто не пришел на помощь. Они видимо вздохнут спокойно, осознав, что меня какое-то время не будет.

Александр вышел, от рассветного солнца волосы его сияли как нимб, он поставил мой чемодан на заднее сиденье.

– Сколько у времени у тебя осталось на сон? – спросил он меня, электронные часы его показывали шесть утра.

Я прикинула время вылета и дорогу до аэропорта.

– Часа четыре на сон есть.

– Хорошо. – До его дома мы ехали уже спокойней. Алекс не очень хорошо видел при дневном свете, а солнечные очки, что обычно лежали в его бардачке, он отдал накануне брату.

Мы молча поднимались в лифте. В стеклянных дверях отражалась моя уставшая физиономия, по бледности я уже почти догнала Александра, нужно возобновить привычку делать пробежку на улице.

– Я вернусь очень скоро.

Наши руки переплелись, словно по собственной воле. Его ладонь – сухая, очень большая и теплая казалось мне якорем в этом безумном мире. Знаю, и у него сейчас наверняка было подобное чувство.

Когда мы вошли в его апартаменты, то первым делом в глаза бросился спящий на диване Элио. Его черные волосы живописно свисали с края дивана. Он немного вздрагивал во сне. Видимо приехал к другу, услышав о произошедшем, и так и не дождавшись его – уснул. Элио оставался самым красивым мужчиной, которого я когда либо видела. В нем не было первобытной силы Александра, королевского величия Аэрто или мальчишеского шарма Артура. Элио словно и не рождался на этой земле, а был создан древними богами, чтобы показать смертным на что они способны. Я взяла плед и укрыла его, заботливо подоткнув одеяло. Александр смотрел на это, стиснув кулаки. У нас с Элио могла случиться история, могла – но не произошла. И уже никогда не произойдет.

– Видимо он узнал про случившееся с Аэрисой и приехал успокоить меня. – предположил Алекс. Он провел по тому же месту моей руки, которым я случайно коснулась его друга. Это проявление ревности было столь явным и наивным, что уголок моих губ дернулся в грустной полуулыбке.

– Выдашь мне одну из своих футболок? – тихо спросила я у Александра. Он, конечно, может сопротивляться, но спать я сегодня буду с ним. Мне предстоит несколько очень тяжелых дней, и я считаю, что заслуживаю кусочек Даскара.

Из стопки сложенных футболок он мне выдал одну, и я точно знала, что она будет доставать мне до середины бедра. Мужские футболки – самый удобный вид ночной рубашки. Держа у груди светло голубую футболку, он вдруг немного замялся и неуверенным, столь несвойственным для него, тоном произнес:

– Кира, я понимаю, здесь много спален. Но ты не могла бы сегодня остаться здесь. Иначе, я, наверное, не усну.

Я согласно закивала. Можно было бы построить из себя добродетель, но Кира Белова никогда добродетельной не была.

Очень быстро я вымылась с головой. Александр наверняка воспользовался второй ванной комнатой, отжала волосы и запрыгнула к нему в постель.

Секретарша в кровати босса – картинка клишированная, вот только босс – итхис, убитый горем, и никакой постельной сцены не предстоит. Если я конечно удержу себя в руках и не изнасилую вышестоящее начальство.

Я накрылась одеялом и свернулась в клубок, когда он вошел в спальню. Свет был выключен, жалюзи закрыты. Тьма в комнате царила как ночью, и хотя я знала, что его кожа в этой тьме почти сияет, я не смела открыть глаза. Слишком сильно я люблю его.

Александр лег сверху одеяла и замер, стараясь дышать тихо. Он не спал. Я тоже не могла уснуть.

– Обними меня – попросила я его.

Терпеть не могу, когда меня кто-то трогает во сне. Но его прикосновения мне были нужны, как воздух. А может ему?

– Спасибо. – Он повернулся на бок, обнял меня, как любимую плюшевую игрушку и глубоко вздохнул. Уставший, измученный произошедшим, он нашел в себе силы пошутить:

– Ну вот, страшный, злой итхис затащил в свои лапы белокурого ангела.

Я резко развернулась, оказавшись к нему лицом к лицу и прошептала:

– И ангел полностью в его власти.

Было приятно видеть, как глаза Александра потемнели, лицо преисполнилось чисто мужским выражением говорящим :" Моя".

Он придвинулся ко мне, его рука заскользила по моей шее, он мягко сжал мои волосы, все еще едва влажные после душа. Поцеловал в обнажившуюся шею. Так нежно он касался меня, так трепетно и настойчиво. Сердце заколотилось быстро быстро, захотелось вылезти из-под этого чертова одеяла, поцеловать его, коснуться его горячей обнаженной кожи. Но делать этого не стоило. Сейчас не то время и не то место: остудила меня здравая мысль. Я не хочу наслаждаться Алексом впопыхах, тихо, чтобы не разбудить ненароком его лучшего друга, спящего в гостиной. И ни тогда, когда его единственная сестра лежит без сознания в больнице, в чем отчасти есть и моя вина. Видимо у моего любимого мелькнула та же мысль. Он, сжав зубы, сказал:

– Не сейчас.

Алекс закрыл глаза и начал спокойно дышать. Я последовала его примеру. Кто из нас уснул первым, было не ясно. Но еще ни разу в жизни я не спала так спокойно.

Бывает так, что будильник режет по сердцу. Это был именно тот случай. От пронзительного тика я судорожно вздохнула и попыталась встать, но была прижата Александром. Сонный, он одной своей рукой умудрился перекрыть мне возможность уйти. И это было потрясающе.

– Алекс, мне нужно ехать.

–Ашира, Кира – прошептал он сквозь сон. Что значило, "любимая". Захотелось послать все к черту и просто нежиться в его объятиях, но на это у нас еще будет время. Я выбралась из постели, прошла на кухню с целью залить пустой желудок кофеином. Будь у меня возможность, вколола б его в вену. Элио сидел в узких джинсах за стойкой, сигарета в его руках лениво тлела. Он оглянулся, осмотрел меня синими как вечернее небо глазами.

– Как Аэриса? – был его первый вопрос. Казалось, он хотел спросить что-то другое. Элио Рамас сбил пепел в чашку с водой. Александр был против курения в доме, но мне всегда даже немного нравился запах табака, который источал Элио, выкуривая по пачке в день. Его тело умудрялось перерабатывать этот запах так, что он казался самым дорогим и изысканным парфюмом. Я включила кофемашину, подставила чашку.

– Физически она будет в порядке. – Больше сказать было нечего.

– Готовишь кофе в постель любимому? – прозвучал с некоторой ехидцей вопрос. Элио смотрел на меня так, будто я была в чем-то перед ним виновата. Черт, у нас с ним ничего не было, и быть не могло. Почему же он...? Ах да, типичное мужское соревнование, ведь при всей красоте Элио, женщины всегда выбирают Даскара. Рамасу я была безразлична, но вот с Алексом, они до сих пор продолжали цапаться по мелочам. Нужно было жестко пресечь выпады Элио в мою сторону. Я отхлебнула глоток обжигающего кофе, сказала:

– Сестра Александра едва не погибла вчера ночью. Не думаю, что ему есть сейчас хоть какое-то дело до всякой романической чуши.

Элио стало стыдно, он опустил взгляд.

Дальше беседа пошла в конструктивное русло. Я рассказала о своей псевдо поездке во Владивосток. Элио заказал мне такси в аэропорт. Никто не хотел будить Даскара. Хорошо, что дневной сон заставлял его крепко засыпать, как и любого другого чистокровного итхиса. Рамаса этот феномен обходил, потому как он был полукровкой, рожденный искрой. Удивительно, что его мамой была японка, вот только от азиатских корней ему достались лишь черные прямые волосы, тонкие черты лица и чувственные ноздри. В остальном он не походил на японца ни капли. Оказалось, что о своих корнях и традициях по линии матери он осведомлен также очень слабо.

– Нам надо будет поехать в Японию на выходные. – Сказала я ему. – устроим себе небольшой отпуск.

Элио идея понравилась. И мне бы очень хотелось ее воплотить. Каждый день познавать что-то новое с Александром, видеть его счастливым. И надеюсь те шероховатости, что остаются между старыми друзьями совсем сотрутся. Ведь нет ничего лучше, чем видеть его счастливым. Или это за меня говорит Искра...

Александра я поцеловала перед уходом и написала записку " Я буду скучать каждую минуту без тебя". Прямо как героиня какого-нибудь романтического фильма. Не ожидала от себя такого.

Спустя два часа езды в такси я вышла в аэропорте. На Октавию рейсов не было видно ни на одном табло, я уже было отчаялась, когда ко мне подошло два итхиса-полукровки, в черных костюмах. Оба они выделялись из толпы из-за высокого роста.

– Кира Белова? – они оглядели меня удивленными взглядами, полными разочарования. Видимо Аэрто послал за мной, описав меня в "боевом" виде. Может даже добавив слово "красавица". Я же на красавицу не тянула совсем без капли макияжа на лице в простых спортивных штанах и кроссовках. Всегда поражалась женщинам на шпильках в аэропортах. Мой не большой опыт путешествий подсказывал, что как на вокзале, так и в аэропорте одежда должна быть удобной и не вызывающей. А превратиться в фифу можно и по пути.

У меня взяли чемодан и как какую-нибудь знаменитость сопроводили к воротам. Люди оглядывались, черные очки на моей мордашке добавляли загадочности персоне.

Судя по тому, что кроме меня у них не было ни кого, Аэрто не изменил своей привычке к королевскому шику. Догадка оказалась верна, когда я увидела роскошный салон самолета, предназначавшийся только мне. Во льду охлаждалось шампанское, вежливая вышколенная стюардесса принесла меню и плед. Я уснула еще до того, как самолет поднялся в воздух и проснулась, когда оставалось меньше часа полета.

– Что мне лучше надеть? – спросила я ее. Прогноз погоды зачастую не говорил ничего. Иногда при ярком солнце хлещет порывистый ветер и наоборот, холод не особенно чувствуется. Я было хотела попросить принести мне чемодан, но стюардесса с улыбкой произнесла.

– Его величество об этом позаботился. – Она достала белое льняное платье по пол и белый же шарф. От блин, аки ангелочка вырядить решили.

– А в Октавии все так одеваются? – спросила я ее.

– Нет. Только аэтарэ – "аристократия". Но вы почетный гость Его Величества.

В чужой стране стоит соблюдать традиции. Поэтому я без споров влезла в балахон, накрыла голову платком. В полах одежды оказались карманы, куда легко влез мобильный, паспорт электронные карточки и нож. Макияж я решила нанести минимальный, только, чтобы чувствовать себя уверенней. Вдали от Александра есть не хотелось, но я выпила кофе и заела небольшим сэндвичем с сырым мясом по фирменному рецепту итхисов.

Надеюсь по приезду меня сразу отвезут к маме. При мысли о том, что я наконец-то увижу ее, живую, во плоти, после стольких лет страха, ожидания, надежды, заставляли меня забыть и о том, что я была в чужой стране и об угрозе пересечься с Аэрто и даже об Александре.

Я просто была ребенком, который вот вот встретится с мамой.

Тьма накрывала город, к которому мы летели. Огни в нем отливали желтым светом. Местами свет пропадал вовсе, "надо было взять фонарик", мелькнула мысль.

Солнце почти зашло, когда я белой тенью вышла на трап. Вышла и захотела тут же вернуться обратно и улететь к чертям подальше. Аэрто Серебряноглазый взирал на меня словно кот, поймавший мышь в свои когтистые лапы.

Книга закончена, для получения продолжения пишите на адрес [email protected]