Текст книги "Между нами люболь (СИ)"

Автор книги: Лана Вейден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА 24

«Запрятав в самый дальний угол души вопрос, зачем мне нужна эта истина, я стала размышлять о том, с чего начать её поиски.

Было ли в прошлом то, что я не знала, но должна была узнать?

Пока это оставалось загадкой, и я взялась за дело с самого простого – попросила Лейлу показать старые фотографии семьи Умаровых. Кажется, она даже обрадовалась моей просьбе – уж не знаю, почему.

Самира, которая, как известно, любила везде совать свой нос, тоже не осталась в стороне. Поэтому несколько вечеров подряд мы втроем рассматривали фотоальбомы в спальне Лейлы.

Фотографий оказалось очень много. Сначала ничего не выглядело подозрительным – обычные семейные хроники. Но потом я поняла, что было необычным – в этих альбомах, среди сотен фото крошечной Лейлы и даже Селима в младенчестве, не нашлось ни одной фотографии маленького Карима и его матери. Я попыталась вспомнить, слышала ли когда-нибудь о ней, но не смогла. Однако спрашивать об этом напрямую у Лейлы мне показалось неприличным. Вдруг, заметив мой интерес, она надумает всякое?

Правда, как вскоре выяснилось, странность заметила не только я.

– А почему в альбомах нет фотографий мамы брата Карима? – в один из вечеров внезапно спросила моя любопытная сестра. Уж она-то не особо заботилась о приличиях.

– Э-э… не знаю. Как-то не задумывалась об этом. Наверное, они остались в доме в поселке, хотя… – Лейла запнулась, – нет, не могу сейчас вспомнить, видела я их там или нет. Может, папа спрятал, чтоб не расстраивать брата?

– Почему? Что случилось с первой женой твоего отца? Я никогда о ней не слышала. Она умерла? Но почему тогда могилы нет в поселке? – вопросы посыпались один за другим. Вот кому надо было поручить расследование!

– Она… умерла, да. Утонула. Но не рядом с поселком. Карим был еще маленьким тогда.

– Что за странный рок! Выходит, все наши родители умерли не своей смертью, – печально вздохнула Самира.

– На всё воля Аллаха, – ответила ей Лейла.

Но мне показалось странным совсем другое. Прятать фото погибшей жены, чтобы не расстраивать сына – может ли быть объяснение бредовее? Впрочем, даже если и так, это вовсе не мое дело. Нужно было поставить точку, но какая-то мучительная, необъяснимая неудовлетворенность толкнула меня на один из самых непостижимых поступков в жизни – вместо того, чтобы больше не искать ответы на ненужные вопросы, я решила вернуться в Сулдаг. Точнее, поехать туда на пару дней.

Зачем? Я и сама не знала точно.

Что я могла бы узнать там нового? Скорее всего, ничего.

Тем более, что я не собиралась вести задушевные беседы ни с кем из жителей. Хотя посмотреть им в глаза хотелось. Как они теперь будут вести себя со мной? Рано или поздно мне все равно предстояло это выяснить – все-таки в поселке был наш дом и могила родителей. Вот и сейчас у меня был подходящий повод для визита – приближалась годовщина их смерти. Правда, это был повод не только для меня – туда могли поехать и Самира, и Лейла, но так уж вышло, что накануне этой печальной даты их скосил сильнейший грипп.

Селим, услышав о намерении посетить могилу родителей, долго меня отговаривал – говорил, что лучше поехать позже, всем вместе. А в тот момент ему надо было срочно лететь в очередную командировку. В ответ я приводила множество надуманных доводов, уверяла, что мне нужно ехать именно сейчас. Наконец, осознав, что все уговоры бесполезны, он отдал ключи от их дома, – ведь было бы странно приехать в поселок в качестве госпожи Умаровой и ночевать в старом доме.

Получив ключи, я вздохнула с некоторым облегчением. Потому что попасть в дом Умаровых без свидетелей как раз и было моей главной (глупой, безумной) затеей.

Что я полагала там найти? Ведь даже если и существовала какая-то тайна, вряд ли хоть малейшие ее следы сохранились через столько лет. Однако с совершенно непонятным, почти маниакальным упорством меня тянуло в это место.

Не то чтобы я тщательно готовилась к поездке. Конечно, чтоб не вызывать подозрений, Селим уже давно завел для меня банковскую карту, только я ею почти не пользовалась. Вот и в этот раз не стала ничего покупать – красивую одежду мне дала Лейла. Купила я только туфли на каблуках, потому что даже у сестры размер обуви был намного больше.

Прилетев в Урсдаг, я взяла такси и прибыла в поселок. Близилось время обеда, но я не стала сразу же ехать в дом. Отпустив водителя около кондитерской лавки, я зашла внутрь, чтоб купить сладостей к чаю.

Конечно, такой поступок был вызывающим, как и мой нынешний наряд, да и в сладостях я не особо нуждалась, просто уже давно решила, что если мне доведется когда-нибудь сюда вернуться, я больше не стану ни от кого прятаться и ходить, опустив голову.

Увидев меня, мой бывший начальник вытаращил глаза и почему-то стал заикаться. Невозмутимо купив у него две коробки пишмание с фисташками, я направилась к дому Умаровых.

Пока я шла туда – в красивом платье и на каблуках – жители не просто здоровались со мной, но и заискивающе улыбались. О Аллах, какое всё-таки лицемерие! Разве не они совсем недавно перемывали мне кости и плевали вслед?

Без сомнения, после отъезда пересудов было не меньше, и говорили они обо мне наверняка то же самое, что и Камилла. Сегодня тоже будут вовсю сплетничать – тем более, что, несмотря на все их заискивающие улыбки, я ни с кем так и не поздоровалась. Но пускай себе говорят, мне все равно. Возвращаться сюда насовсем я уже не собиралась – думала, что после развода сниму квартиру и устроюсь на работу в столице.

Добравшись до дома, я заварила чай и приступила к поискам неизвестно чего.

В гостиной не оказалось никаких документов. В кабинете их было немало, но касались они лишь проекта строительства. Перерыв там все бумаги и не обнаружив для себя интересного, я направилась в спальню Карима.

Человеческая психика – удивительная вещь. Переступив порог этой злополучной комнаты, я внезапно осознала, что почти ничего не чувствую. Возможно, я была слишком увлечена поисками или просто торопилась, потому что решила, что если в ближайшие пару часов так и не найду что-нибудь стоящее, в тот же вечер вернусь назад.

Такое решение я приняла из-за того, что погода в поселке вдруг стала стремительно портиться. Возникла вероятность застрять там надолго, а мне бы этого совсем не хотелось. Поэтому я без раздумий ворвалась в эту комнату и быстро проверила содержимое комода и шкафа.

На удивление, в одном из отделений вместо одежды обнаружилось несколько коробок с фотографиями. Вывалив на пол, я начала их пересматривать. И снова – ничего особенного… но вдруг, среди этой кипы, я выудила одну, с дня рождения Селима. На ней была я – такая радостная, на руках у отца, в «свадебном» наряде из гардины жены Умарова-старшего. Рядом с нами стоял дедушка Магомед – он держал на руках Лейлу. Почему-то при виде этой фотографии мое сердце защемило от тоски. Так некстати подумалось – ведь ни настоящей свадьбы, ни настоящего свадебного платья у меня никогда не было и не будет. Почему всё так ужасно сложилось в моей жизни? От этих мыслей на глаза навернулись слезы. И в этот момент за спиной я услышала голос Карима:

– Ну и ну, какой погром устроила... Что же ты надеешься тут найти, Айлин?»

ГЛАВА 25

«Вздрогнув, я повернулась и увидела, что Карим стоит, прислонившись к дверному косяку, и наблюдает за тем, что я делаю.

– Ты что же, следил за мной? – после этих слов я вскочила на ноги, вызывающе взглянула на него и прищурила глаза, стараясь скрыть свой испуг и удивление.

– Следил? – переспросил он и кивнул на разбросанные вокруг фотографии и пустые коробки. – Учитывая то, что я сейчас вижу, еще большой вопрос, кто за кем следил. Так что ты здесь забыла?

– Правду.

– Какую правду?

– О прошлом. Я уже говорила.

– И это всё, что тебя интересует? Больше ничего? – теперь он тоже почему-то прищурил глаза.

– Странный вопрос! Что еще меня может здесь интересовать?

Умаров почему-то усмехнулся, подошел ближе и взял у меня фотографию – оказывается, я до сих пор держала ее в руке. А потом задумчиво посмотрел на нее и после короткой паузы сказал:

– Ладно. Я расскажу.

И снова пауза. Да что же это такое?

– Ну! – поторопила я его. – Я жду.

– Когда мне было пять, Юсупов делал ремонт в этом доме. И расписывал стены.

– Мой папа? Расписывал здесь стены? Впервые об этом слышу. А к чему ты сейчас это вспомнил?

– Как-то мы с отцом поехали в Урсдаг, но вернулись раньше, хотели сделать матери сюрприз, – он продолжил, пропустив мой вопрос. – Прокрались в дом, представляя, как она удивится и обрадуется. Я подбежал к родительской спальне, распахнул дверь и увидел их на этой самой кровати – мою мать и твоего отца.

– Что?

Я не поверила своим ушам.

– Ну вот. Я сказал то, что ты хотела узнать. Только это – не вся правда, Айлин

– А какая – вся? – мое сердце похолодело, я попятилась назад и прислонилась к стене. – Твоя мать не утонула? Твой отец после этого ее убил?

– Чего? – Умаров громко хмыкнул. – Ну и фантазия! Если бы он и мог кого-то убить, так это твоего папашу. Но, как известно, он и пальцем его не тронул. Почему? Для меня это до сих пор большая загадка. Возможно, не хотел скандала, а может, был просто выше этого. После того случая Юсупов исчез из поселка на два года, а потом вернулся, но не один, а с беременной женой. И всю оставшуюся жизнь мой отец почему-то усиленно делал вид, что между ними ничего не было. Думаю, единственный раз, когда он напомнил про… э-э… старый должок, – это когда Юсупов, не оценив папиного великодушия, со временем совсем обнаглел и отказался продавать землю. Наверное, ту ссору ты и слышала.

– Значит, говоришь, твой отец был благороден, ну-ну... Моего папу не тронул, а твою маму… что он с ней сделал?

– Ничего такого. Просто развелся, а сказку про утопленницу придумал, чтоб не было лишних слухов о ее внезапном исчезновении из нашей жизни. Вообще-то, она жива до сих пор.

– Ну надо же! Тогда я поняла, в чем состоит вся правда. Твой отец, может, и был великодушен. Но не ты. Значит, всю жизнь ждал, чтоб отомстить? Решил, что я должна ответить за грехи своего отца?

С каждой фразой негодование накрывало меня все больше и больше – в конце я уже кричала, и Карим вдруг начал кричать в ответ:

– Нет! Вся правда как раз состоит в том, что я не собирался мстить! Да, я не любил вашу семейку – а с чего мне вас любить? Да, тебя я почему-то больше всех терпеть не мог! Ты бесила меня лишь одним фактом своего существования, и я ничего не мог с этим поделать! Но единственное, чего я действительно хотел – никогда не видеть твоего лица! Вернувшись, собирался держаться от тебя как можно дальше! Мечтал, чтоб и ты держалась от меня подальше! Можешь в это не верить, но ничего плохого с тобой я делать не планировал!

– Не планировал, но все-таки сделал! Сделал!

– Да, сделал! Повтори еще тысячу раз, а то вдруг я когда-нибудь забуду! Черт возьми, Айлин, сколько можно? Как ты не понимаешь – я не оправдываю себя за тот поступок и даже если бы очень хотел, всё равно уже не могу изменить то, что было! Но зато ты… ты можешь изменить то, что будет.

– Что? – после этого непонятного заявления я вдруг перестала кричать. – Ты о чем? Что я могу изменить?

Он тоже понизил голос, подошел ко мне вплотную и чуть ли не до боли схватил за плечи:

– Айлин, давай решим это между нами. По-хорошему. Разведись с моим братом. Ты не любишь его.

Вот значит, как. Я вдруг поняла, что еще в последнее время в поведении Карима казалось странным – среди множества сказанных им слов, в том числе и о сожалении, не было самых главных – «прости меня, Айлин». Конечно, это не значит, что я бы его простила. Однако такое поведение означало одно – может, он и сожалел, но точно не раскаивался. И вся эта видимость налаживания отношений была лишь с одной целью – уговорить меня развестись. По-хорошему. Потому что единственное, чего он хочет – никогда не видеть моего лица.

Все эти мысли мгновенно пронеслись в голове, после чего я в бешенстве оттолкнула его и снова закричала:

– С твоим братом не разведусь, даже не мечтай! И мы ничего с тобой не решим!

Затем повернулась, чтоб выбежать из дома, но он схватил меня за руку.

– Погоди, куда это ты собралась?

– Возвращаюсь назад.

– Какое назад, ты погоду на улице видела? Оставайся здесь.

– С тобой? У тебя точно с головой беда.

– Нет, я уйду.

– Всё равно – ни за что не останусь, – опять оттолкнув его, я выскочила на улицу.

Там уже вовсю бушевал ураган и лил сильный дождь. Подворачивая ноги, я с трудом добежала до своего старого дома. Войдя внутрь, прислонилась к холодной стене, закрыла лицо руками и почему-то заплакала».

ГЛАВА 26

«Примерно через час, немного успокоившись, я попыталась заснуть, только в доме было холодно, и меня стала бить дрожь. Я заворачивалась в плед, укрывалась двумя одеялами, но все было без толку. Утром страшно разболелось горло и заложило нос – видимо, я простудилась.

Ураган, к счастью, стих, но из-за плохого самочувствия добиралась в столицу я словно в тяжелом сне. Доехав, тут же слегла и провалялась с простудой целую неделю, а потом еще столько же времени восстанавливала силы.

После нашего столкновения в поселке мы с Каримом больше не разговаривали наедине, хотя прилюдные перепалки (в основном – с моей стороны) случались. При этом он продолжал вести себя странно – то смотрел таким пристальным взглядом, будто хотел прожечь насквозь, а то вовсе не замечал. Последнее обычно происходило тогда, когда в гости приходила Мерьем. Тогда все внимание Умарова было направлено на нее.

Правда, через какое-то время Мерьем перестала посещать наш дом. Лейла сказала – это потому, что впервые в жизни Карим настроен очень серьезно, и теперь они будут встречаться в другом месте.

Не знаю, как это вышло, но во мне вдруг стало расти новое, совершенно дикое чувство. Оно было похоже на злость, но такую сильную, такую разрушительную злость, какую я доселе никогда не испытывала. Это не шло ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала раньше – сейчас я в буквальном смысле задыхалась. И прокручивая в голове события прошлого, постоянно думала – почему же в моей жизни всё так непросто, так страшно и запутано?

Может, я хотела бы вести тихое, размеренное существование, быть примерной женой, хорошей матерью, и никогда не знать разрушительных чувств. Мне нравилось неспешное течение жизни в поселке. Возможно, оно и было умиранием, но там я чувствовала себя на своем месте. В нашем маленьком доме даже в тягучий полуденный зной мне дышалось легко. А здесь, в особняке, было невозможно дышать свободно, особенно теперь.

Хотя, конечно, главной проблемой являлся не особняк, а его владелец, Карим, Чтоб-Он-Провалился-Божье-Наказание, Умаров. Может, у него и не было намерения испортить мою жизнь, но он ее всё-таки испортил. И я вдруг осознала, что никогда не смогу смириться, если после этого он будет жить спокойно.

«... Если мне отказано в любви, это еще не значит, что я к тому же должна жить в бедности», – говорила героиня пьесы Бернарда Шоу.

Не могу сказать, что я была с ней согласна. Бедность меня совсем не пугала, меня убивало, что из-за этого человека моя жизнь разлетелась на кусочки и теперь я не знала, как ее собрать. Не знала, как быть дальше. А его это совсем не волновало.

Я снова и снова прокручивала в голове наш последний разговор – слово за словом, фразу за фразой. «Ты бесила меня одним лишь фактом своего существования». «Единственное, что я хотел – никогда не видеть твоего лица». «Разведись с моим братом».

И однажды, в одну из бессонных ночей, мне пришла в голову безумная идея – а что если я, как и «обещала» Кариму, не стану разводиться? Всё же Селим – неплохой человек, уж точно не хуже Ахмеда. Конечно, сейчас он совсем меня не любит, но разве нельзя хотя бы попытаться сделать так, чтоб он меня полюбил? Раз уж Карим так сильно желает никогда меня не видеть, как было бы хорошо остаться в этом доме и мозолить ему глаза до конца жизни!

Сначала эта сумасшедшая затея была совсем смутной, но шла неделя за неделей, и она становилась все более осмысленной. А затем – после одного события – обрела окончательную определенность.

Дело в том, что Селим и Лейла собирались лететь в Стамбул на свадьбу друга Селима, того самого Нияза (он женился на девушке из Турции). Когда впервые зашла речь об этой поездке – это было вскоре после моего возвращения из поселка, – я сразу же отказалась, хотя Лейла и очень меня уговаривала. Сестре я тоже запретила ехать, хотя девчонка тогда закатила мне настоящую истерику и до сих пор ныла – так сильно ей хотелось побывать на этой свадьбе. Но в тот момент я считала нечестным выходить в свет в качестве супруги Селима, не являясь его женой на самом деле.

Потому Лейла и Селим летели туда вдвоем. Карим с ними не ехал, потому что, как сказала Лейла, он был больше обеспокоен своей личной жизнью. А точнее – собирался в те самые выходные сделать предложение Мерьем.

Да, именно так. Карим Умаров внезапно решил жениться.

В тот момент, как я об этом узнала, я очень пожалела, что отказалась от поездки в Стамбул. И твердо решила – никогда не уйду из этого дома.

Как только Селим вернется, – сделаю все возможное, чтобы наш фиктивный брак стал настоящим».

ГЛАВА 27

Лейла и раньше временами такое чувствовала – когда с виду вроде все нормально, а на деле – не очень. Гнетущее чувство с каждым днем становилось всё сильнее и сильнее, а борьба с ним – всё сложнее и сложнее. И сейчас, сидя в аэропорту в ожидании вылета, она никак не могла подавить нарастающую тревогу.

С самого начала появления в доме Айлин вокруг стало происходить что-то непонятное, совершенно необъяснимое, но постепенно некоторые грани этого непонятного стали обретать пугающую осмысленность.

Селим не любил Айлин, а она не любила Селима, их брак был странным, – это не подвергалось сомнению. Однако, даже если люди женятся не только по любви, супружество налагает определенные обязательства, и в любом случае нужно соблюдать приличия. Но то, что творилось в их доме, особенно в последнее время, приличным назвать никак нельзя.

Средний брат почему-то все время где-то пропадал.

В то время как старший постоянно вился около невестки.

Лейла никак не могла вспомнить, когда это началось, – до или после возвращения Айлин из Сулдага? Впрочем, не важно. То, что долгое время было скрытым и едва прорывалось наружу, в какой-то момент стало слишком очевидным и вышло из-под контроля.

Что-то между Каримом и Айлин.

Нечто совершенно невозможное. Невыносимое. Неправильное.

Причем, если бы Лейлу спросили, что именно тут неправильно, она бы не смогла объяснить. Просто чувствовала, что так быть не должно.

То, как Карим смотрит на эту девушку. И как себя с ней ведет.

Лейла еще в жизни никогда не видела, чтоб мужчина когда-нибудь так смотрел на женщину. Даже в кино не видела. Словно никого на свете больше не существует. Словно ничего на свете больше не существует.

Но главная беда была в том, что и Айлин была к нему неравнодушна, только это неравнодушие пока еще по ошибке принимала за ненависть. А Селим – по какой-то глупости или наивности – отчего-то совсем не видел истинного положения вещей. Их стычки его будто бы забавляли, но он не осознавал главного – порой страсть может обретать причудливые формы и скрываться под другими личинами. И вот теперь, даже отталкивая друг друга, его жена и его брат неслись навстречу друг другу с бешеной скоростью, а значит, катастрофа была неизбежна.

Лейла делала все возможное, чтобы это остановить. Например, пригласила в дом Мерьем, надеясь, что брат одумается. Но ему было плевать на Мерьем. Тогда Лейла придумала историю для Айлин. Сказала ей, будто Карим собрался жениться.

Аллах-Аллах, убережет ли эта вынужденная ложь их семью от бедствия?

Из-за сильных переживаний Лейла почти позабыла о собственных чувствах, а ведь она сейчас летела на свадьбу Нияза. Еще пару месяцев назад она и подумать не могла, что решится на такой шаг, а теперь ей казалось, что за несколько месяцев боль притупилась. Только, чтоб начать жизнь с чистого листа, пусть даже и в одиночестве, нужно было окончательно убедиться, что уже не чувствуешь горечи.

…Пытаясь собраться с мыслями, Лейла стала оглядываться по сторонам. Где же Селим, почему задерживается? Они договорились встретиться прямо в аэропорту, но брат куда-то запропастился. И на звонки не отвечал. Стараясь подавить смутное волнение, Лейла поднялась с кресла и вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.

Повернул голову, она заметила, что на нее, не отрываясь, смотрит какой-то молодой мужчина. Он был высокого роста – почти как Карим, так же отлично сложен, только черты лица у этого мужчины были немного неправильные. Хотя глаза… даже издалека видно эту яркую синеву, а еще… что-то еще было в этих глазах. То, от чего Лейла почему-то покраснела, а по ее телу пробежали странные мурашки.

И в этот момент кто-то положил руку на ее плечо.

Вздрогнув, Лейла увидела Селима. Когда это он успел так незаметно подойти? Да еще и не один! Рядом с ним была… о, ужас! – его бывшая девушка! Или не такая уж и бывшая? Но это же просто немыслимо! В то время как она изо всех сил старалась уберечь семью от возможного позора и сплетен, средний брат вон что надумал – заявиться на свадьбу с любовницей!

Лейла не стала сдерживаться или отводить Селима в сторону, чтобы поговорить наедине. Возмутилась прямо при этой девице:

– Да ты совсем уже стыд потерял, что ли?

– Лейла, успокойся, пожалуйста! Все не так, как ты думаешь, я тебе скоро все объясню!

– Что тут объяснять? И так все ясно! Какие же вы бесстыжие, бесстыжие! – Лейла повернулась, чтобы уйти.

Селим попытался ее удержать, но она его оттолкнула:

– Оставь меня в покое, понятно? Ехать с этой… запретить не могу, но ко мне больше не приближайся! – быстрым шагом Лейла направилась к выходу из зала ожидания, но напоследок почему-то повернулась и взглянула на место, где еще недавно стоял тот мужчина. Только теперь его там не было.

Почувствовав непонятное разочарование, Лейла вздохнула и вышла из зала.