Текст книги "Каслфор. Город тайн"

Автор книги: Лана Фаблер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5

Вернувшись в Черри Хилл после ужина, Ивейн немедля приступила к сборам. Встреча с Дейлом в парке у озера весь день не давала ей покоя. Это было первое радостное событие в череде мрачных школьных будней, наполненных страхом и тревогой.

Мучаясь на уроках, впервые показавшихся ей ужасно долгими и нудными, Ивейн нетерпеливо ожидала наступления вечера, раз за разом представляя себя счастливой и смеющейся, пока они с Дейлом бредут по берегу озера в свете луны и разговаривают о всякой чепухе, как самые обычные подростки.

После их первой встречи на Вечере Открытия между ними как будто протянулась невидимая тончайшая нить. Только так Ивейн могла объяснить то странное и необъяснимое доверие, которое она испытывала к Дейлу, несмотря на грязные школьные слухи и гневные увещевания Габриэль.

Когда они встречались глазами на завтраке в обеденном зале или украдкой улыбались друг другу, встретившись во дворе на большой перемене, в душе у Ивейн растекалось приятное тепло, и в такие мгновения она казалась себе совершенно счастливой.

Ей нравилось его внимание, смущенные улыбки, взгляды из-под ресниц и то, как он неотрывно наблюдал за ней, думая, что она не замечает этого. Когда Дейл на нее смотрел, она невольно расцветала, потому что ощущала в нем робкую, но потому искреннюю влюбленность. Среди грязи, страха и злобы, которыми дышали стены этой школы, светящиеся обожанием глаза Дейла вселяли в нее надежду на то, что все будет хорошо.

То, что исходило от Дейла, не шло ни в какое сравнение с грубыми и порой пугающими попытками Марлона обратить на себя ее внимание. Он досаждал ей день ото дня, подходя в коридоре и спрашивая напрямую, свободна ли она вечером и не хочет ли увидеться. Марлон говорил так, словно она была обязана принять его ухаживания, и всякий раз удивлялся, когда в ответ слышал «нет» или «я занята».

Видя эту разницу, Ивейн потому и отказывалась верить обвинениям Габриэль в адрес Дейла. Ну не мог он быть таким же, как Марлон. И пусть Дейл оказался вовлечен в дела этого клуба, который в школе воплощал в себе чуть ли не вселенское зло, но он не был согласен с тем, что происходило.

Его роль в событиях, связанных со смертью Спенсер, пока еще была неясна ей, но одно Ивейн знала точно – даже если Дейл в чем-то и виновен, то лишь потому, что сам оказался в ловушке и боялся за свою жизнь. Марлон использовал его доброту и чувство вины, чтобы втянуть в свои темные дела.

Ивейн хотела бы объяснить все это Габриэль, чтобы та поверила ей и перестала, наконец, сомневаться в Дейле, но они не разговаривали. Отголоски их утренней ссоры звучали и сейчас. Демонстративно игнорируя ее, Габриэль в наушниках лежала на своей кровати. Она согнула ноги в коленях, тем самым закрывшись от нее, и читала какую-то толстенную книгу. Было обидно и неприятно, что они разругались из-за такой мелочи, но Ивейн решила не уступать, ведь это она права, а Габриэль ошибается.

Ивейн надела нежно-голубой свитер, покрутилась в нем перед зеркалом и решила остановиться на нем. Ее голубые глаза сразу же выделились, и она только слегка прошлась по ресницам тушью, а на губы нанесла бледно-розовую помаду с жемчужным сиянием. Дополнив образ маминым кулоном в виде ракушки, Ивейн довольно улыбнулась своему отражению. Из-за холодной промозглой погоды ей придется идти на свидание в джинсах, свитере и куртке, но Ивейн надеялась, что Дейлу она понравится и такой.

Уже надевая куртку, Ивейн удивленно услышала голос Габриэль за спиной:

– Тебе лучше взять с собой телефон. На всякий случай.

Ивейн так и собиралась поступить, но теперь из упрямства взяла свой телефон с кровати и положила его на тумбочку, подсоединив к зарядному устройству. Опустив книгу, Габриэль неодобрительно проследила за этим и, вздохнув, еще более недовольная вернулась к чтению.

И она ее еще осуждает? После того, как мисс Рэй застукала их с Кэлом Харди в своем кабинете? Об этом страстно судачила вся школа, дождавшись первой сочной сплетни в году, но Габриэль хранила молчание. Она даже на ужин не пошла. Наверное, стыдилась своей поруганной добродетели. Кто теперь станет слушать ее нравоучения? Ивейн фыркнула и вышла из комнаты, слишком громко захлопнув за собой дверь в порыве возмущения.

Габриэль вздрогнула от этого звука и с облегчением отбросила от себя невыносимо скучную энциклопедию, посвященную истории восемнадцатого века, которую она листала для отвода глаз. Она не хотела показать, что беспокоится и переживает за Ивейн, все-таки осмелившуюся пойти на свидание с Дейлом. И о чем она только думает? С ней вздумал поиграть Смотритель, а она встречается с парнем, который, как член элитного школьного клуба, выступает орудием всех его кровавых дел. Вот же идиотка!

Хотя, чем она лучше? Угораздило же ее зайти в кабинет мисс Рэй, пока там находился проклятый Кэл Харди! То, что им попросту нельзя находиться в закрытом помещении и взаимодействовать, все равно, что прописная истина, тысячу раз подтвержденная опытным путем. Они как два несовместимых элемента, которые при соединении превращаются во взрывоопасную смесь. И словно в доказательство этого сегодня произошел взрыв, который разорвал на кусочки всю ее устоявшуюся, размеренную, четко спланированную жизнь.

Ожидать, что Харди поведет себя благородно, заведомо безнадежно. Но то, что произошло в кабинете мисс Рэй, иначе, чем чудом, не назовешь. В тот момент от стыда и отвращения к самой себе Габриэль хотела заполыхать, как факел, и сгореть, оставшись на полку жалкой кучкой пепла.

Потрясение в глазах мисс Рэй было просто необъятным, когда она поняла, кто именно стоит перед ней рядом с Кэлом Харди посреди разгромленного кабинета. Но оно стало еще большим, когда Кэл, известный своей беспринципностью и наплевательским отношением к любому виду ответственности, стал во всем винить себя одного.

…прошлое…

Смотря на них почти обезумевшими глазами, Мисс Рэй долго собиралась с мыслями, прежде чем произнести обманчиво холодным голосом:

– Потрудитесь объяснить, что здесь происходит.

Габриэль была до того поглощена безжалостным самобичеванием и усилиями не разрыдаться, что отвечать пришлось Кэлу. В отличие от нее, в его глазах не было ни страха, ни стыда. Только полыхающий вызов. Он знал, что выйдет сухим из воды, как это было всегда. Не потому, что на счету его отца в банке лежит сумма с бесконечными нулями. Он был членом клуба, и мисс Рэй это знала. И она, и мистер Бинс – даже директора предпочитали не связываться с ними.

– Мы слегка повздорили.

– …Слегка повздорили? – повторила за ним мисс Рэй таким тоном, будто не догадывалась о значении этих слов. – Любопытно, почему же вы выбрали для этого мой кабинет и почему выглядите таким образом? Вы хоть понимаете, как это выглядит?

– Должно быть, вы расстроены, увидев свой кабинет в таком виде, – лениво рассуждал Кэл, хотя сам напряженно держал ладонь на спине давящейся рыданиями Габриэль, пытаясь хоть как-то вселить в нее столь необходимое всем спокойствие. – А что касается того, как мы выглядим… Все немного вышло из-под контроля.

– Не сомневаюсь, что так и есть, – мисс Рэй постепенно приходила в себя и становилась все более жесткой. – Мне очевидно и без ваших глупых объяснений, что именно здесь произошло. Вы, мистер Харди, уже не способны меня удивить, но мисс Вэнс… Вами я глубоко разочарована. Не думала, что когда-либо застану вас в подобной ситуации. Увы, после этого инцидента вы не можете возглавлять студенческий совет, да и иметь какое-либо отношение к старостату более не имеете права. Какой пример вы подадите остальным?

– Мисс Рэй, пожалуйста! – в слезах взмолилась Габриэль, и Кэл вздохнул – она вскрикнула так, будто умоляла сохранить ей жизнь. – Клянусь вам, я не… Я не знаю, как это произошло! Я зашла в кабинет, потому что…

– Избавьте меня от подробностей! – яростно осадила ее директриса «Мелвилла». – Ими вы поделитесь со своими родителями, которых я буду вынуждена вызвать в школу для разбирательства. Будьте готовы к тому, что школьная администрация может вынести решение о вашем отчислении.

– Отчислении?.. – плечи напуганной такой вероятностью Габриэль поникли, и она вся разом сгорбилась. – Но…

– И слушать ничего не желаю! Покиньте кабинет – оба!

Кэл больше не мог смотреть, как Габриэль заливается слезами беспомощности, и злобно воскликнул:

– Да она здесь не причем! Я был в вашем кабинете с другой студенткой, а Габриэль вошла сюда, чтобы выставить нас. С этого все и началось. Это я спровоцировал ссору и сам разгромил ваш кабинет. Вэнс в этом не участвовала.

Габриэль с трудом удержалась от того, чтобы не обернуться на него с недоверчиво округлившимися глазами. Его порыв был неожиданным не только для нее, и в подтверждение этого мисс Рэй слегка прищурилась, недоверчиво глядя на Кэла.

– Ваши слова меня не убедили, мистер Харди. То, за чем я вас застала, мало походило на то, что вы описали. Я…

– Я говорю правду, – Кэл не побоялся перебить мисс Рэй, пока она пребывала в толь опасном настроении. – Мы с Вэнс… – он запнулся, но почти сразу продолжил: – Мы встречаемся.

Теперь-то уж Габриэль не сумела удержаться и рывком на него обернулась. Что он, черт возьми, несет?! Кэл даже не взглянул на нее и ничуть не смутился.

– Я поверю во что-угодно, но только не в это, – со злостной усмешкой ответила мисс Рэй. – Вы могли бы придумать нечто более правдоподобное.

– Встречались тайно, – добавил Кэл невозмутимо. – Знали об этом только я и Габриэль. Мы решили повременить с обнародованием наших отношений. Моя семья не одобрила бы этого, а Габриэль переживала о своей репутации. Я не лучший из вариантов для такой девушки, как она, согласитесь? Потому мы и поссорились, когда она застала меня в вашем кабинете с другой девушкой. Сказала, что мы расстаемся. Ну я и вспылил.

Мисс Рэй перестала усмехаться и перевела хмурый взгляд к Габриэль, которая, ошеломленная версией Кэла, даже перестала рыдать.

– Это правда, мисс Вэнс?

Габриэль больше не оборачивалась на Кэла, но буквально чувствовала, как он прожигает ее спину упреждающим взглядом. Версия была весьма противоречивой и неприятной, но она не была идиоткой и потому вынужденно подыграла ему.

– Правда.

Мисс Рэй, кажется, закатила глаза, но после уже не так яростно оглядела их и прошла к столу прямо по обломкам статуэток, которых в ее кабинете было до безобразия много. Теперь же не осталось ни одной. Целой.

– Это не отменяет моего решения в отношении вас, мисс Вэнс. Пусть даже вы не громили мой кабинет, я немедленно свяжусь с вашей матерью и попрошу ее прибыть в школу для разбирательства. Пока что вы отстранены от деятельности в качестве старосты выпускного класса и сняты с должности председателя студенческого совета. Окончательное решение будет принято по итогам разбирательства. А вы, мистер Харди, находитесь под ответственностью мистера Бинса. С ним я тоже свяжусь, и он решит, как с вами поступить. Можете идти.

Придерживая на груди лишившуюся половины пуговиц рубашку, Габриэль с подавленным видом поплелась к двери. Кэл даже не потрудился застегнуть собственную распахнутую рубашку и неторопливо последовал за ней под строгим взглядом мисс Рэй, которая, к счастью, в отношении него была практически бессильна.

– Хватит реветь, – раздраженно процедил Кэл, когда, выйдя в коридор, увидел, что Габриэль сползла по стене на пол и с новой силой отдалась рыданиям. – Что-нибудь придумаем, Вэнс. Я попрошу отца вмешаться и…

– Да пошел ты к черту, ясно?! – истерично всрикнула она, на мгновение подняв голову с колен. – Это ты во всем виноват!

Кэл с изнеможением вздохнул, но ничего не ответил, потому что в коридор зашли две студентки года на два помладше. Увидев их, они схватились друг за дружку и выпучили глаза. Наверное, зрелище было то еще. Они с Вэнс выглядели так, будто поучаствовали в боях без правил, да и их совместное пребывание в коридоре «Мелвилла» кому-угодно показалось бы галлюцинацией.

– Хватит таращиться, – проворчал Кэл, продолжая сверкать накаченным торсом и татуировками. – Сам знаю, что хорош.

Но девиц больше интересовала рыдающая на полу Габриэль, которая для них, как выпускница, староста и глава студсовета была все равно, что недосягаемое в своем великолепии божество.

– Она потеряла тетрадь с конспектами, – шутливо прокомментировал ее состояние Кэл. – Великая трагедия, сами понимаете.

Студентки скрылись из виду, а Кэл, не зная, что ему делать с заходящейся в рыданиях Габриэль, прошел к ней и просто сел рядом на пол, согнув одну ногу в колене и протянув другую. Они сидели некоторое время в тишине, пока Габриэль не успокоилась. Кэл, поглядев на нее, иронично произнес:

– Вэнс, ты скоро зальешь своими слезами весь Мелвилл, а я не умею плавать.

– Отстань, – глухо процедила Габриэль, все еще обнимая свои коленки.

– И где же ваши хваленые манеры, староста?

– Твоими стараниями я больше не староста! – Габриэль, наконец, подняла голову и зло стерла слезы с щек. Тушь размазалась под ее глазами, и она стала похожа на енота. – И меня, возможно, вообще исключат. Надеюсь, теперь ты доволен и оставишь меня в покое?!

Она встала с пола, но успела сделать только два шага, как Кэл, ловко поднявшись ей вдогонку, поймал ее за предплечье и толкнул к стене. Больно приложившись о нее лопатками, Габриэль вознегодовала от такого обращения с собой и толкнула его ладонями в грудь, забыв, что та обнажена.

– Не трогай меня! – крикнула она со злостью, а сама еще раз толкнула его. – Что ты ко мне привязался?!

– Вэнс, хватит истерить, – Кэл неподвижно стоял на месте в трех шагах от нее и даже не пытался отбиться, но с большим трудом сохранял спокойствие. – Я же сказал: мы что-нибудь придумаем. Тебя не исключат.

– Да что ты можешь придумать? – Габриэль перестала бить его, но неистово сверкала заплаканными глазами. – Такой же бред, какой нес в кабинете мисс Рэй? Ты не мог придумать ничего лучше того, что мы встречаемся?

От одной только мысли об этом ее передернуло. Нет уж, кто угодно, но только не Кэл Харди.

– Это звучит настолько нереально? – кажется, его это задело.

– Также нереально, как то, что ты способен думать головой, а не… – Габриэль оборвала сама себя и закрыла лицо ладонями, прислонившись спиной к стене. – Что же теперь будет?..

Ему хотелось хорошенько встряхнуть ее, чтобы она, наконец, перестала плакать и причитать, но Кэл справился с собой и заговорил, напомнив себе собственного отца, у которого голос становился таким же твердым в минуты гнева:

– Значит так. Когда завтра твоя мать приедет в школу, я потребую права присутствовать при разговоре с ней. Объясню ей все и скажу, что это я во всем виноват. Подключу мистера Бинса и своего отца. Они оба надавят на эту вашу мисс Рэй, и под всеобщим натиском она вернет тебе и значок старосты, и власть над ботаниками студсовета, которыми ты, очевидно, так дорожишь. А о твоем исключении мисс Рэй и не думает, поверь мне. Она решила припугнуть тебя, зная, что ты непременно впечатлишься и станешь с еще большим усердием демонстрировать школе, какая ты прилежная ученица. Ты нужна ей, чтобы заправлять школой.

Когда Габриэль убрала руки от лица, он понадеялся, что его слова возымели действие. Но она только устало улыбнулась, смотря на него, как на полного идиота.

– Из этого ничего не выйдет, Харди. А знаешь, почему? Моей матери будет наплевать на то, что скажешь ты, твой отец или мистер Бинс. Ей будет достаточно узнать о том, что я облажалась.

– Я не понял, – насупился Кэл, теперь уже сам смотря на нее, как на идиотку. – Ты больше боишься того, что обо всем узнает твоя мать, или все-таки исключения из школы? Твоя мать позлится и забудет, а вот после исключения тебя могут не принять в престижные университеты. Полагаю, для тебя это будет… не знаю, крахом всей жизни?

– Если бы… – мрачно хмыкнула Габриэль и, наконец, взяла себя в руки, став прежней – надменной и сухой. Отлепившись от стены, она вонзила в него строгий взгляд. – Харди, не лезь во все это. Я сама разберусь. От тебя одни только проблемы.

Она отвернулась от него и пошла прочь. На этот раз Кэл не стал ее останавливать и угрюмо смотрел на ее удаляющуюся спину. После произошедшего по школе, разумеется, стали гулять самые разные слухи о ней и Кэле. Один хуже другого. Наверняка постарались те студентки, увидевшие их в коридоре возле кабинета директрисы «Мелвилла». О нелепых слухах Габриэль узнала от Эмили Шепард, с которой они вместе состояли в студсовете. Эмили стала временно исполняющей обязанности председателя.

По словам Эмили, слухи были один хуже другого. Безнадежно испорченной репутации Кэла грязные сплетни не повредят, а вот ее ждал настоящий ад. Кто не захочет поглумиться над падшей девушкой, которая еще вчера была всезнающей, влиятельной и непогрешимой предводительницей всей школы? Эллисон наверняка закатит вечеринку в честь своего долгожданного единоличного правления.

В свете этих событий Габриэль решила, что ей лучше не появляться на ужине. Не хотелось стать объектом всеобщих насмешек, хотя, конечно, глупо было надеяться, что ее это спасет. Завтра ей все равно предстояло появиться на занятиях. И, конечно же, впереди был приезд матери. Он пугал ее куда больше злорадства студенток. Причин тому было множество, но одна из них неожиданно дала о себе знать сегодня.

В вечернем полумраке с одним лишь включенным ночником Габриэль битый час лежала на кровати и смотрела в окно напротив, уныло думая о том, что ждет ее завтра, как вдруг ее телефон огласил комнату классическим рингтоном. Сначала она встревожилась, подумав, что это Ивейн. Но, вспомнив, что та оставила свой телефон здесь, неохотно потянулась рукой к тумбочке. Кто там еще в такое время?

На экране телефона, как гром среди ясного неба, высветилось фото ее старшей сестры Вивьен, с которой они не виделись и даже не созванивались целых три года с тех самых пор, как та с большим скандалом сбежала из дома. Первая мысль – что-то случилось. Нечто ужасное. Иначе Вивьен ни за что не позвонила бы ей. Не после того, что было.

– Да? – голос Габриэль от волнения подвел ее, и она почти прохрипела это.

– Привет, сестренка. Я в Каслфоре проездом. Совсем забыла, что здесь эта проклятая школа. Меня осенило только когда я вышла из автобуса. Может, встретимся и поболтаем, раз уж я здесь?

Габриэль содрогнулась, услышав ее голос спустя годы. Он показался ей таким знакомым и родным, но в то же время… каким-то другим, с нотками уже незнакомых ей чувств и переживаний. И, конечно, она поняла, что Вивьен лжет. Она приехала в Каслфор с какой-то целью и, похоже, эта цель была неким образом связана с ней. Предположений было немного, а точнее, одно-единственное – Вивьен нужны были деньги.

Но, несмотря на это, Габриэль не нашла в себе сил отказаться от встречи с сестрой. Все же она скучала по ней, по их веселым вылазкам в парк или в кино по выходным, по совместным пробежкам по утрам, по разговорам обо всем подряд, по ее смеху и по тому, как она забавно морщит нос, когда чем-то недовольна.

– Хорошо, придется тайком улизнуть. У нас здесь установили комендантский час. Теперь в город отпускают только на выходные, да и то с родителями. Но, даже если я смогу выбраться из школы, до города мне добираться не на чем.

– Не проблема. Ровно в восемь выйди с черного хода общежития. Запасной ключ я выкрала у миссис Мейпл еще когда училась в Мелвилле. Он спрятан за картиной на левой стене. Там какая-то дама в розовом платье и с дурацкой прической. Пройди по двору к западным воротам. Через них в школу привозят продукты и всякое такое. Они редко используются, их никто не охраняет. Ворота заперты, но в тридцати шагах правее от них есть небольшой проем в заборе. Выберись через него на дорогу. Я буду ждать тебя там.

Габриэль не успела что-либо ответить – в телефоне раздались гудки. Выдохнув, она бросила его на кровать и подбежала к шкафу, став второпях искать что-нибудь теплое. До восьми часов оставалось семнадцать минут. Надев толстый коричневый свитер, Габриэль втиснула ноги в кожаные ботинки с рифленой подошвой и даже успела собрать свои густые каштановые волосы в конский хвост, чтобы не мешали. Но, достав из шкафа свое пальто, она остановилась и призадумалась.

Еще в прошлом году из общежития можно было выходить когда-угодно – никто и не заметит, но из-за случившегося со Спенсер ввели комендантский час и поставили на входы всех общежитий дежурных, которые приходили как раз к началу комендантского часа и оставались дежурить до утра.

Дежурные выбирались из членов студенческого совета, им даже платили жалованье. Они записывали в журнал, кто и во сколько посещает или покидает общежитие. И обойти пост дежурного было невозможно, ибо лестница, ведущая на первый этаж, вела прямиком ко главному входу. Придется идти на хитрость.

Габриэль, повесив пальто на сгиб локтя, спустилась вниз и встретилась взглядом с Мартином Кингстоном. Он сидел в кресле с книгой, хотя лучше бы дремал. Что же, могло быть хуже. Улыбнувшись ему, Габриэль подошла ближе и дружелюбно сказала:

– Ты не мог бы отпереть дверь? Мне нужно сбегать в парк. Поищу Ивейн. Она уже давно отправилась на прогулку, но все еще не вернулась. Я волнуюсь.

Кингстон с подозрением оглядел ее, хотя еще вчера безоговорочно поверил бы и подчинился, как главе студенческого совета. Спасибо, Харди. Ты, как никто другой, умеешь испортить жизнь.

– Ридли пошла в парк вечером одна? – скептически осведомился Мартин. –  Когда на нее объявил охоту школьный маньяк-аноним?

– Да, у нее проблемы с инстинктом самосохранения, – пожала плечами Габриэль.

Мартин не торопился встать с кресла и пока только отложил книгу на журнальный столик. Похоже, решив позабавиться, он спросил:

– А, может, ты спешишь на свидание с Харди? Я слышал, что вы… ну, крутите шашни.

– Крутим шашни? – насмешливо фыркнула Габриэль. – Кто-то еще говорит так?

– Я мог бы выразиться иначе, но не хотелось бы сквернословить.

Наигранная улыбка соскользнула с лица Габриэль, и она высокомерно оглядела парня, которого успела хорошо узнать за то время, что он состоял в совете. Любит умничать, но на деле умом не блещет и катится туда, куда его подтолкнут.

– А я могла бы тебя послать, но и мне не хотелось бы сквернословить. Потому прошу максимально вежливо: будь так любезен, подними свой зад и открой эту чертову дверь, пока я не сделала это самостоятельно! Я ведь знаю, где находится ключ – сама его туда положила.

Мартин занервничал и, ожидаемо не сумев воспротивиться натиску, поднялся и обиженно подошел к старой и страшной вазе, стоящей на камине. Кому придет в голову искать ключ в этом убожестве, похожем на ночной горшок родом из Средневековья? Габриэль подумала именно так, когда решала неизбежную проблему кражи ключей из-под носа у спящих дежурных.

– Только быстро, иначе мне попадет, – попросил Мартин, протянув к ней руку с ключом.

– Без записи в журнале, – потребовала Габриэль. – Иначе, Кингстон, завтра в отчете будет написано, что все дежурство ты проспал. Или может даже провел его в одной из комнат наверху. С Бетти Олдер.

Бетти Олдер – полная девочка с большими передними зубами, из-за чего ее за глаза называли «Бетти-Бобер». Быть уличенным в романе с ней сродни социальному самоубийству.

– Понял, – пробормотал сконфуженный Мартин.

– Спасибо за содействие, – похлопала его по плечу Габриэль, прежде чем открыть входную дверь и раствориться в темноте.

***

В гостиной на втором этаже Кларенс Хауса вновь разгорелось жаркое обсуждение. Причиной тому стала лежащая на старинном столике из красного дерева записка, на которой рукой мисс Рэй была выведена издевательская надпись. «Не совсем то, что вы ожидали?»

Дейл, оперевшись подбородком на сложенные в замок руки, смотрел на нее как завороженный и почти не слушал льющуюся рекой ругань своих, с позволения сказать, друзей.

– Откуда мы знаем, что ей вообще известно! – надрывался Кэл, который сегодня явно был не в духе и чуть что взрывался. И сыпал ругательствами, как заправский мужик. – Черт его знает, что проклятая Спенсер расписала в своем дневнике!

– Вряд ли она написала, что мы намереваемся именно в этот день украсть ее дневник из сумочки директрисы, – процедил Марлон, который, напротив, сохранял ледяное спокойствие. – Ее кто-то предупредил.

– И кто же, если знали лишь мы? – тут Кэл осекся и зло выплюнул: – Если Беннет в очередной раз решила устроить эти свои игры…

– Она здесь не причем, – отрезал Марлон. – Зачем ей подставлять саму себя? И без того неизвестно, что ее ждет, ведь она стащила сумку мисс Рэй у той на глазах. Мисс Рэй в первую очередь обвинит в попытки кражи дневника Элли и заподозрит ее в том, что она причастна к смерти Спенсер. Или как-то связана со Смотрителем. Опять же, все зависит от того, что знает мисс Рэй и какие предположения строит. Мы бы знали, окажись дневник у нас. Кто-то выдал нас мисс Рэй, предупредил ее, но кто?

Оба с нескрываемым подозрением перевели взгляды на Дейла, но он уже привык к их вечному недоверию и устало ответил:

– Я этого не делал. Если мы не уничтожим дневник, то в первую очередь я окажусь под подозрением. С помощью дневника мисс Рэй может выйти на нас или возобновить расследование. Верите или нет, но мне не хочется загреметь в тюрьму, причем, по вашей вине.

– Вы кому-нибудь говорили об этом? —спросил Марлон после минуты напряженного молчания.  – О том, что мы обсуждаем на собраниях клуба, о наших намерениях, о необходимости уничтожить дневник?

– За идиотов нас держишь? – ощетинился Кэл.

– А кем еще тебя считать, если ты чуть не завалил все дело, устроив брачные игры с Вэнс вместо того, чтобы…

– Хватит уже об этом! – Кэл особенно заводился, когда речь заходила о Габриэль. – Ты мне всю жизнь будешь это припоминать?!

– А, может, нас подставил тот, чей ежедневник нам и подсунули? Может, это намек от мисс Рэй? – подал голос Дейл, который знал, что Габриэль далеко не дура и могла что-то выведать у влюбленного Кэла, а тот и не заметил. – У Вэнс и мотив есть. Она хочет защитить Ивейн. Узнать, что написано в дневнике Спенсер о Смотрителе и клубе. Потому и помешала его уничтожить.

Марлон испытующе посмотрел на Кэла, и тот, конечно же, снова взорвался.

– Только Вэнс сюда не приплетайте! Может, вы ее еще и чертовым Смотрителем назовете?!

– Она спрашивала у тебя о дневнике, пока вы обжимались в кабинете директрисы? – Марлон и бровью не повел. – О клубе?

– У нее не было на это времени, – Кэл подорвался с дивана и подошел к камину, видимо, стараясь справиться с собой. – Говорю вам: она здесь не причем.

– Тогда почему именно ее ежедневник оказался в сумке мисс Рэй? – упорствовал Дейл.

– Уверен, этому есть какое-то объяснение.

– Так отыщи его, Харди, – велел ему Марлон. – Потому что иначе твоя ненаглядная в списке подозреваемых. Если Смотритель спросит об успехах дела, нам придется доложить ему, что кто-то – возможно, Вэнс – все испортил.

Кэл только утих, как вдруг с убийственным взглядом обернулся на Марлона, которому редко смел перечить.

– Ты не назовешь ему ее имя, – прорычал он.

– В самом деле? – лениво удивился Марлон. – Я считаю иначе.

Дейл напрягся и не зря – Кэл настолько обезумел от ярости, что подорвался к Марлону и схватил его за лацканы пиджака. Завязалась обыкновенная мальчишеская драка, и они стали бороться как на ринге, толкаясь и пытаясь повалить друг друга на пол. Задели кресло, затем столик, повалили статуэтку с каминной полки. Дейл тщетно пытался разнять их, и пару раз ему прилетели шальные удары локтями.

– Да хватит вам! – орал он, пытаясь втиснуться между ними. – Черт возьми, прекратите!

Кэл был крупнее и выше Марлона – это и решило исход «боя». Он, наконец, одолел соперника и швырнул его к стене. Марлон налетел на нее, схватившись за каминный выступ. Задыхаясь, они злобно уставились друг на друга, а Дейл, выдохнув, упал в кресло и процедил:

– Придурки, какого черта?

– Что, теперь для тебя девчонка важнее друзей? – колко спросил Марлон, утерев кровь в уголке рта. Кажется, у него была разбита губа. – Или тебе нравится перед ней пресмыкаться, а?

Дейл с опаской покосился на Кэла, но он больше не бросался в драку и стоял с таким лицом, как будто прикидывал в уме, стоит ли ему прямо здесь и сейчас прибить своего лучшего друга.

– Вэнс никто не тронет, – твердо сказал он, и все поняли, что он не отступит.

Марлон ничего не ответил, но было понятно – он проиграл и отступил. Это был болезненный удар по его репутации и тем более по самолюбию, однако, он иногда позволял себе проиграть, чтобы сохранить другие преимущества. Очевидно, сейчас он предпочел дать Кэлу убежденность в безопасности Габриэль, нежели терять друга, который знал столь многое и должен был оставаться на его стороне.

– Как скажешь. Только остынь, Ромео.

Потерев ушибленную челюсть, Кэл вернулся на диван и достал из кармана брюк помятую пачку сигарет. Марлон тоже опустился в свое кресло и, отпив виски из стакана, поморщился – видно, защипала ранка на губе.

– Что дальше? – нарушил молчание Дейл. – Кажется, это тупик.

– Тупики для тупиц, – надменно отозвался Марлон. – Дневник будет у нас если не так, то иначе. Смотритель дал четкие указания, и мы не можем облажаться.

– Почему? – не удержавшись, спросил Дейл. – Без нас что он может? Писать кровью на зеркалах и подкладывать убитых животных?

– Поверь, это лишь верхушка айсберга, – ответил ему Кэл, дымя сигаретой. – У него на каждого есть компромат, и будет лучше его не злить, если мы не хотим, чтобы все дерьмо всплыло. Хочешь провести остаток жизни на нарах в ублюдском в полосатом костюме?

Возразить на это было нечего, и Дейл отвернулся с клокочущей в груди досадой. Но, взглянув на настенные часы, он вмиг позабыл об этом и побледнел. Он опаздывал на десять минут. Ивейн наверняка уже ждет его. Если, конечно, она еще не ушла с места встречи.

– Мне… пора, – сдержанно сказал он, став подниматься из кресла. – Нужно еще сделать гору домашних заданий.

– Погоди, – остановил его Кэл. – Мы можем поговорить?

Дейл уставился на него, как будто видел впервые. Кэл и просит о разговоре? С ним явно творится что-то неладное. Он был сам на себя непохож.

– Пока вы секретничаете, я пойду переоденусь, – Марлон показательно отдернул рваную рубашку у себя на груди и вышел из гостиной.

Забеспокоившись о том, что Ивейн его не дождется, Дейл затараторил:

– Слушай, Кэл, мне правда нужно идти. Я не…

– Я так часто прошу у тебя совета? – по-волчьи взглянул на него тот. – Я все еще не уверен: ты таскаешься за нами потому, что считаешь нас своими друзьями, или лишь затем, чтобы прикрыть свою задницу?

Дейл, подавив волнение, сжал губы и покосился на часы, на которых минутная стрелка неумолимо бежала вперед. Он еще вполне может успеть. Пять минут и все.