Текст книги "Каслфор. Город тайн"

Автор книги: Лана Фаблер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– П-прости, я… Я не смотрю, не смотрю!

– Ты – нет, а что насчет остальных? – печально отозвалась Ивейн.

– Но почему… ты здесь и… без одежды? – парнишка запинался от смущения и переминался с ноги на ногу.

– Мою одежду украли.

Он помолчал немного, а потом неуверенно предложил:

– Хочешь, я отдам тебе свою… ну, форму для физкультуры? – и, осознав, что ему следует поторопиться, прежде чем в душевую явятся его одноклассники, бросил на ходу: – Подожди, я быстро!

Он вернулся почти сразу, держа в руке серые шорты и черную футболку. Закрыв за собой дверь, он повернулся лицом к Ивейн и второй рукой сразу же закрыл себе глаза.

– Вот, держи. Она чистая. Бабушка постирала и погладила ее, а я еще ни разу не надевал.

С неуверенной улыбкой Ивейн поднялась с пола, забрала у него одежду и стала быстро одеваться. А он так и стоял, прикрывая ладонью глаза.

– Как зовут моего спасителя? – туго затягивая шнурки на шортах, чтобы они с нее не спадали, мягко спросила Ивейн.

– Ирвин Бабблс.

Футболка висела на ней, как бесформенная тряпка, но Ивейн была благодарна и за это. Не успела она надеть ее, как дверь в душевую открылась, и внутрь вошли двое парней – тоже в полотенцах. Они говорили о чем-то, но бестолково замерли, увидев Ивейн, да еще в компании полуголого Ирвина.

– Мы чему-то помешали? – шутливо спросил один из них.

– Спасибо! – с признательностью воскликнула Ивейн, прежде чем выбежать из душевой.

– Пожалуйста, – выдохнул ей вслед очарованный Ирвин и, поглядев на удивленных одноклассников, ляпнул: – Ничего такого не было. Честно.

Ивейн так обрадовалась своему чудесному спасению, что без всяких промедлений бросилась в раздевалку и не подумала о том, что ее там ждет. Она громко ахнула, оказавшись в окружении обнаженных мужских тел, и прикрыла ладонью лицо. Сначала все шокировано затихли, а потом громко заулюлюкали, захлопали в ладоши и стали кричать всякую похабщину.Дейл со спущенными штанами в полнейшей прострации уставился на Ивейн, почему-то одетую в мужские шорты и футболку. Пробираясь к двери, Ивейн не знала, куда деть глаза, и вся побагровела от смущения. Но вскоре она беспрепятственно выбежала наружу, громко захлопнув за собой дверь раздевалки.

– Что это, черт возьми, было? – пробормотал Дейл.

– Мне показалось или на ней была спортивная форма Бабблса? – протянул Кэл. – Спутать трудно, он ее с пятого класса не менял.

Тут появился сам Ирвин в одном полотенце и грустно примостился на скамью.

– Расстроился, что девчонка отжала у тебя форму? – пошутил кто-то из ребят.

– Расстроился, что сбежала. Она, как увидела его брюхо, даже не побрезговала напялить его шмотки и смоталась по-быстрому.

Несколько парней загоготали, а Дейл, не зная, что и думать, подошел к соседу по комнате и тихо у него спросил:

– Что произошло?

Ирвин вздохнул, измученный нападками, и ответил с опущенной головой:

– Она сказала, что у нее украли одежду. Плакала. Я и отдал ей свою форму.

Дейл с грустным пониманием поджал губы. Значит, Эллисон ринулась в бой.

***

Вечером Ивейн не появилась на ужине, и Дейл начал всерьез переживать за нее. Ему хотелось как-то приободрить ее, и он не придумал ничего лучше, как отправить ей подарок. Идей у него было немного, а если быть точнее, ни одной. До тех пор, пока он не залез на ее страницу в Фейсбуке и на нашел среди указанных в профиле любимых произведений имеющуюся у него книгу. «Прекрасные и проклятые», роман Фицджеральда.

Но вот так сразу признаться, что он с первого взгляда потерял голову и заодно сердце, Дейл не решился. В книгу он вложил записку, которая должна была заставить ее помучиться в догадках.

Оставалось лишь найти способ, как тайно передать подарок. Ему пришлось повозиться, чтобы найти номер комнаты, в которой жила Ивейн. Он знал пароль к школьному архиву благодаря прошлогодним приключениям и отыскал нужную информацию.

Покинув общежитие, он в уже сумерках направился в более дорогое мужское общежитие Кларенс Хаус, где обитали такие как Марлон и Кэл. За проживание в нем приходилось платить в два раза больше, чем за обычное общежитие. Именно в Кларенс Хаусе по понедельникам проходили собрания клуба.

По пути свернув к женскому общежитию под названием Черри Хилл, Дейл надел на голову капюшон куртки, чтобы никто его не узнал. Входная дверь была еще не заперта, и он юркнул внутрь, поднялся по лестнице на второй этаж и замер перед комнатой под номером 7. Поборов волнение и неуверенность, Дейл положил книгу у порога и, постучав, бросился к лестнице. Уже у ее подножия он услышал, как дверца комнаты открылась, и Габриэль достаточно громко сказала:

– Здесь какая-то книга. Ивейн, тут записка. Похоже, это тебе.

Ивейн молча лежала на кровати, прижимая к груди белого плюшевого кролика. Ее глаза смотрели в пустоту и не двигались. Держа книгу в руке, Габриэль оглядела ее и с усталым вздохом села на краешек ее кровати.

– Ну хватит грустить. Да, вышло неприятно. Даже омерзительно. Но Беннет еще ответит за это, а ты не показывай им своей слабости. Слышишь? Пока ты ведешь себя как жертва, они так и будут нападать.

– Что за книга? – не желая вновь говорить об этом, Ивейн сменила тему.

– «Прекрасные и проклятые».

Изумленная Ивейн села на кровати и забрала книгу, вдумчиво оглядев хорошо знакомую ей обложку.

– Что? – не поняла Габриэль.

– Это моя любимая книга. Кто ее оставил?

– Понятия не имею, но внутри была записка. На ней твое имя.

Отложив книгу, Ивейн с опаской осмотрела записку и не торопилась открывать ее.

– Вдруг это очередная игра Эллисон?

– Вряд ли, – покачала головой Габриэль. – У нее другие методы, как ты уже убедилась. Прочти.

Покорившись, Ивейн развернула листок бумаги и прочла вслух: «Ты прекрасна без всяких проклятий. Джек Брунсбек. P.S. Если догадаешься, кто скрывается за этим именем, отправь в ответ мою любимую книгу. Какую – узнаешь в моем профиле».

– Романтично, но странно, – заключила Габриэль и, забрав записку у соседки, пробежалась по ней глазами. – Почерк мне незнаком. Кто-то из новеньких.

– А если это от Марлона? – испугалась Ивейн.

– Нет, его почерк я знаю, да и для него это слишком. Мне кажется, такой дурацкий псевдоним, как Джек Брунсбек, мог придумать лишь такой чудак, как Ирвин Бабблс. Ты не оставила ему шансов, когда встретила его в душевой без одежды.

– Думаешь? – засомневалась Ивейн, ласково погладив подаренную книгу по корешку.

– Во всяком случае, в полку твоих поклонников прибавление, – лукаво улыбнулась Габриэль. – Эллисон об этом и мечтать не смеет. Она королева напуганных ее жестокостью девиц, но никак не мужских сердец.

Наверно, по замыслу Габриэль это должно было ее утешить, но Ивейн это лишь больше расстроило. Вот, почему Эллисон так яростно на нее набросилась. Она хотела, чтобы ее любили, но вместо этого ее лишь боялись.

***

Традиционно собрания проходили в гостиной Кларенс Хауса на втором этаже, куда не смел входить тот, кто не являлся членом клуба. Гостиная запиралась на ключ, который хранился у Марлона. Сейчас дверь была открыта, и Дейл смело вошел внутрь.

Марлон восседал в черном кожаном кресле, которое значилось как его собственность, и держал в руке бокал с виски. Кэл развалился на диване и курил, выдыхая облака дыма в потолок. И больше никого.

– Я опоздал?

– Все, что мы хотим обсудить сегодня, должно остаться только между нами, – объяснил Марлон. – Я сообщил остальным, что собрание на этой неделе не состоится.

– Падай, – Кэл кивнул Дейлу на пустое кресло. – Ну и с чего начнем?

– С того, что Стаффорд оказался прав, – начал Марлон, пока Дейл снимал куртку и усаживался в кресло. – Дневник Спенсер в самом деле у мисс Рэй.

– Это дерьмово, – подытожил Кэл и крепко затянулся сигаретой.

– Она о чем-то спрашивала у тебя, Стаффорд? – поинтересовался Марлон, отпив из бокала. – Важно понять, что именно она знает.

– Она хотела спросить о чем-то, но вы помешали, – честно рассказал Дейл. – По ее глазам было видно, что она знает многое. И я слышал из ее разговора с мистером Бинсом, что она хочет добиться допроса нескольких учеников «Драгонетта». Полагаю, она имела в виду нас, ведь о ком еще могла писать Спенсер в своем дневнике?

– А что на это ответил Бинс? – Марлон продолжал задавать вопросы.

– Вспылил, сказав, что дневник – это не доказательство того, что все написанное в нем является правдой. И посоветовал ей перестать пытаться возобновить расследование, иначе… ну, ее могут уволить.

– Интересно… – протянул Кэл. – Мистер Бинс знает о клубе, так? И знает, что ему лучше к нам не соваться.

– Но мисс Рэй не из тех, кто так просто сдается, – заметил Дейл с долей беспокойства. – Уверен, что она все равно обратится в полицию и предоставит дневник в качестве улики. Копы могут захотеть проверить, так ли все, как представлено в дневнике.

– Если Спенсер спрятала дневник в доме своего дедушки, значит, в нем так много дерьма, что она боялась, как бы мы не прознали, что она все подробно описывала, – Марлон хмуро оглядел их. – И еще она знала о Смотрителе. Знала слишком многое. Вот, почему он захотел, чтобы…

– Так это он все устроил? – вскинулся Дейл, перебив его. – Вы сделали это, потому что…

– Да, так приказал он, – неохотно признал Марлон.

– Вот же… – откинувшись на спинку кресла, Дейл закрыл ладонями лицо. – Я же все это время винил себя!

– А разве ты не виноват?

Этот простой вопрос Кэла заставил Дейла сесть прямо и насупиться.

– Раз Смотритель захотел избавиться от Спенсер, чтобы избежать разоблачения, значит нет, не виноват.

– Мы исполнили его приказ твоими руками, – безжалостно ухмыльнулся Марлон. – И, если все откроется, мы переведем стрелки на тебя. Думаешь, зачем еще мы тебя заарканили? Уж не потому, что считали достойным нашего общества. Правда, со временем ты доказал свою полезность. Теперь мы считаем иначе, так, Кэл? Мы друзья. И будем держаться вместе, что бы не происходило.

Дейл угрюмо оглядел своих «друзей», которых с удовольствием бросил бы в тот самый камин, что горел перед ним. Но им и вправду следует держаться вместе, а иначе пострадает каждый, что бы там не говорил Марлон о том, что виновным они сделают его одного. В этот момент напряженного молчания телефон Марлона издал звук входящего сообщения. Выудив его из кармана пиджака, он взглянул на экран и прищурился.

– Смотритель обо всем знает.

Эти слова вмиг накалили атмосферу, и Кэл с Дейлом быстро переглянулись.

– О том, что всплыл дневник Спенсер? – уточнил Кэл.

– Да, и он хочет, чтобы мы уничтожили его до того, как он окажется у полиции.

– Ты серьезно? – Дейл подскочил из кресла, как ошпаренный. – Как мы это сделаем, интересно? Может, теперь и мисс Рэй заманим в чертов подвал?!

– Не истери, Стаффорд, – произнес Марлон, холодно наблюдая за его метаниями. – Уверен, ты найдешь какой-нибудь способ.

– Что?.. – Дейл аж замер, не поверив услышанному. – Я?

– Ты, – сурово подтвердил Марлон. – Докажи, что ты не слабое звено, и тогда сможешь не волноваться о том, что Смотритель захочет избавиться и от тебя.

***

Решив освежиться перед сном и смыть с себя этот ужасный день, Ивейн с полотенцем и банными принадлежностями вошла в общую на все общежитие душевую. Свет включился, осветив небольшую комнату с тремя раздельными душевыми кабинами, отделенными перегородками. На стене слева ряд раковин, а над ними – большое зеркало.

На мгновение Ивейн застыла у порога и напряглась, но после сказала себе – это глупо. Здесь никого не было. Никто уже не украдет ее одежду, да и Эллисон с подругами живут в другом общежитии.

Что ей теперь, бояться каждой тени? Габриэль права. Она не жертва. Или, по крайней мере, больше не хочет ею быть. Они, как охотничьи собаки, чуют ее страх и потому нападают. Но больше она никому не покажет своей слабости.

Сбросив с себя одежду и положив на полку в кабине баночки с шампунем и гелем для душа, Ивейн открыла кран, и на нее хлынула горячая вода. Она стекала по ее телу, согревая его и расслабляя каждую его мышцу. Растаяв от тепла, Ивейн закрыла глаза и стала напевать себе под нос какую-то глупую детскую песенку.

«Много, много птичек

Запекли в пирог:

Семьдесят синичек,

Сорок семь сорок».

Сквозь шум воды Ивейн, как ей показалось, уловила какой-то шум. Открыв глаза, она умолкла и прислушалась. Но звук не повторился. Был ли он вообще? Решив, что она снова себя накручивает, Ивейн продолжила петь уже скорее для собственного спокойствия, но глаза больше не закрывала.

«Трудно непоседам в тесте усидеть.

Птицы за обедом

Громко стали петь».

Сквозь запотевшее стекло душевой кабины она заметила, как что-то снаружи мелькнуло неясным темным пятном. Затем глухой щелчок, и свет погас. Задохнувшись от охватившего ее страха, Ивейн ударила по крану и выключила воду. Но из кабины выйти не торопилась.

– Эй, кто это? – крикнула она, обхватив руками свое мокрое тело, будто это могло ее защитить.

В темноте, заполняющей душевую, не было ни звука. Лишь стук капель, падающих с крана. Кап. Кап. Кап. Ивейн зажала уши ладонями, чтобы не слышать этот звук, потому что ей сделалось по-настоящему жутко.

Они снова пытаются запугать ее. Им было мало того, что случилось сегодня днем. Видно, Эллисон решила, что следует нанести контрольный удар. Но она обещала себе, что больше не будет жертвой. И, собравшись с силами, Ивейн раздвинула дверцы кабины.

Оказалось, что маленькая тусклая лампочка продолжала гореть над зеркалом. Возможно, как раз на случай, если погаснет основной свет? Или кто-то специально оставил ее включенной, чтобы она смогла разглядеть выведенную чем-то красным надпись на зеркале.

Ивейн в ужасе затаила дыхание, когда прочитала ее. И всеми силами попыталась заставить себя думать, что это просто красная краска. Краска, а не кровь.

«Смотритель наблюдает за тобой».

– Так, спокойно… – прошептал она самой себе. – Это просто чья-то шутка. Дурацкая шутка – только и всего.

Подбежав к настенным крючкам, Ивейн сорвала с одного из них свою одежду и стала быстро одеваться, даже не удосужившись вытереться. Но теперь, когда она стояла под углом к раковинам и зеркалу, ей стало видно, что в одной из раковин лежит что-то темное. В красной лужице.

Так и не застегнув пуговицы рубашки, Ивейн как в дешевом фильме ужасов маленькими шажками приблизилась к раковине и вскрикнула, отскочив от нее. Внутри нее лежала тушка крысы, очевидно, в ее же крови. Стало ясно, что надпись на зеркале была сделана ею, а не краской. А к самой тушке, что делало ситуацию еще хуже, была прикреплена фотография.

Фотография из ее профиля на школьном сайте. На ней Ивейн смеялась, и в глазах ее было столько веселья, что капельки крови на фотографии казались совершенно неуместными, неправильными. Сорвавшись, Ивейн в истерике бросилась к двери и с силой дернула за ручку, но та не поддалась.

– Кто-нибудь! – заорала она, стуча в дверь кулаками. – Кто-нибудь, эй! Помогите!

– Ивейн? – к счастью, ее быстро услышали. – Ивейн, в чем дело?!

Это был голос Габриэль, которая, верно, заподозрила неладное, когда она задержалась. Она тоже дергала за ручку с другой стороны.

– Дверь, она не открывается! – взвыла Ивейн и быстро обернулась на мертвую крысу, словно она должна была вот-вот восстать из мертвых и напасть на нее. – Сделай что-нибудь, пожалуйста!

– Подожди, кто-то запер дверь на ключ. Я принесу его.

– Не уходи! – закричала в страхе Ивейн, но ей уже не ответили.

Рыдая, она сползла по двери на пол и вся сжалась, желая просто исчезнуть отсюда, забыть все это, стереть из головы эти пугающие воспоминания. Через пару минут послышался скрежет открывающегося замка, и Габриэль распахнула дверь, в тревоге оглядев плачущую на полу Ивейн, исписанное кровью зеркало и содержимое раковины.

– Тихо-тихо, все хорошо, – сев на колени рядом с рыдающей Ивейн, Габриэль обняла ее и стала поглаживать по сотрясающейся спине. – Все в порядке, ты в безопасности. Идем в комнату. Ну же, Ивейн. Вставай.

Поддерживая ее, Габриэль увела соседку в их комнату, а перепуганные девушки, сбежавшиеся на крики, с любопытством и страхом заглядывали в темную душевую.

Глава 3

Если в мужских общежитиях утро начиналось тихо и лениво – мальчики просыпались за двадцать минут до начала занятий, кое-как собирались и, захватив сумку, выбегали на улицу, то в женских общежитиях утро превращалось в целый квест.

Чтобы успеть пораньше сходить в душ и выиграть побольше времени на сборы, девушки просыпались чуть ли не на рассвете – за пару часов до начала первого урока. Но так как каждая думала, что ей удастся всех опередить, возле душевой всегда образовывалась очередь нервных, взлохмаченных и сонных девушек, которые не уставали театрально вздыхать и восклицать недовольным тоном «ну сколько можно ждать?»

Затем из всех комнат раздавалось жужжание фена для волос, а когда приходило время делать прически, начиналась беготня из комнаты в комнату с вопросами «я возьму эту заколку?» или «мне лучше с собранными или с распущенными?»

В Черри Хилле девушки жили дружно и привыкли делиться друг с другом вещами (разумеется, далеко не всеми). Те, кто хорошо общались, могли одолжить друг у друга резинку для волос или даже сумочку. Ивейн это нравилось, и хотя ее гардероб был весьма скромен, многие девушки заходили в их с Габриэль комнату, чтобы или спросить у них совета по поводу наряда или выпросить сережки, которые вчера надела сама Ивейн.

После вчерашнего инцидента в душевой все обитательницы Черри Хилла единодушно поддержали Ивейн. А поскольку ужасную шутку с убитой крысой и надписью на зеркале приписали зловредной Эллисон, все против нее ополчились. Не обошлось и без Габриэль, которая выступила с пламенной обвинительной речью в общей гостиной. Ей разве что трибуны не хватало.

Улыбнувшись, вспоминая об этом, Ивейн открыла тюбик с нежно-розовым блеском для губ и нанесла его совсем чуть-чуть, чтобы освежить свой легкий макияж.

– Габи, ты не думаешь, что это слишком скучно? – с доброй усмешкой спросила она, посмотрев на отражающуюся в зеркале соседку, которая собирала волосы в гладкий пучок. – У тебя такие красивые волосы. Зачем ты их прячешь?

– Для удобства. И его я ценю превыше красоты, – отчеканила та, закалывая пучок невидимками. – Мы здесь для того, чтобы учиться, а не красоваться перед идиотами из Драгонетта.

– Ты о них не очень лестного мнения, – улыбнулась Ивейн, отвернувшись от зеркала. – Скажи честно, тебе нравится кто-нибудь?

Габриэль посмотрела на нее так, будто она сказала немыслимую глупость.

– Да, нравится. Альберт Эйнштейн, Никола Тесла и, возможно, Маргарет Тэтчер.

Ивейн со смехом покачала головой и стала собирать в сумку учебники со стола, которые остались на нем после выполнения домашней работы.

– А кто-то из наших сверстников? Ну хоть кто-то?

– Почему тебя это так заинтересовало? – раздраженно вздохнула Габриэль, старательно завязывая красный школьный галстук перед зеркалом.

– Потому что ты красивая и умная. Не должно быть так, чтобы ты оставалась в одиночестве!

– Мне нравится быть одной. Ничто не отвлекает от важных дел.

– Личная жизнь – тоже важное дело! – весело возразила Ивейн.

– Личная жизнь не поможет поступить в Гарвард.

– Ну, бывает и такое.

Габриэль наградила ее взглядом из рода «да что ты говоришь?».

– Это не для меня.

– Ну почему ты такая вредина? – пытаясь растормошить подругу, Ивейн подошла к ней и бесцеремонно развязала только что завязанный той галстук. – К черту это все, позволь себе расслабиться! Мы молодые лишь раз в жизни, а с учебой ты справишься и без жертв со своей стороны.

– Ивейн, что ты делаешь? – устало возмутилась Габриэль. – Отдай.

– Ну уж нет, хватит! – хохоча, Ивейн отбежала к окну, на глазах шокированной подруги открыла его и выбросила галстук. Он змейкой взлетел на ветру и скрылся из виду. – Сегодня ты официально свободна от рабства. И будешь делать все, чтобы насладиться жизнью.

– Ты с ума сошла, да? – сочувственно поинтересовалась Габриэль, сложив руки на груди.

– Один день, Габи, – Ивейн преспокойно улыбалась. – Один день для себя. Что в этом такого страшного?

– И вовсе я не боюсь.

– А мне кажется, все-таки боишься.

Наконец, Ивейн увидела честолюбивый огонек, зажегшийся в глазах Габриэль. Та распрямила плечи и целеустремленно шагнула к шкафу.

– Значит, боюсь? Где там твои красные сапоги на каблуках?

– Ты уверена? – не в силах сдержать смех, уточнила довольная собой Ивейн. – Может, начнешь с чего-то не столь радикального?

– Раз я сегодня свободна, то буду делать, что хочу.

И с этими словами Габриэль одной рукой продемонстрировала ей яркие красные сапоги на шпильке, а другой распустила свой строгий пучок, и темные волосы волнами упали ей на плечи.

И, несмотря на такую же суету в элитном женском общежитии Розленд Хаус, сборы учениц проходили совсем иначе. Здесь не было равноправия, не было ничего общего. Здесь правила иерархия. И Эллисон Беннет, возглавляющая ее.

Никто не оспаривал ее право всегда и во всем быть первой. Эллисон и ее соседкам по комнате Кэрри и Изабель всюду уступали это пресловутое первенство. В душевой они могли находиться хоть час, хоть два – никто и слова не скажет. И уж конечно в «королевскую опочивальню» не смели входить без приглашения.

Отец Эллисон был выходцем из очень старого английского рода Беннет и носил титул графа, чем она, конечно же, очень гордилась и потому считала себя девушкой голубых кровей. Правда, отец ее давно уже умер, а ее мать, в свое время сумевшую поймать в свои сети богатого аристократа, в светском обществе Англии хлестко называли Черная Вдова. После смерти отца Эллисон она еще трижды выходила замуж, и каждый раз ее супруг погибал, оставляя ей все свое имущество.

Черная слава матери и ее невыносимый характер были камнем преткновения в отношениях с Эллисон. Отца девушка вспоминала с тоской и уважением, а с матерью иной раз и видеться не желала. Впрочем, та и сама не проявляла особого рвения, пропадая на заграничных виллах в Италии и Франции с очередными воздыхателями. Так что Эллисон была предоставлена самой себе. Ни семьи, ни любви, ни заботы.

Но, конечно же, никто не знал, что Эллисон этим тяготится. Она предпочитала держать лицо и все свои печали прятала за непроницаемой улыбкой Моны Лизы. Завивая длинные рыжие волосы утюжком, она смотрела на свое отражение в зеркале и думала о том, позвонит ли ей мать, когда узнает, что она спустила почти все деньги со своей карты на прошлых выходных. Наверное, просто молча пополнит ее счет. Или прикажет сделать это своему швейцару, отмахнувшись от новостей о ней и при этом возлежа на шезлонге возле бассейна с коктейлем в руке.

– Элли, ты сегодня наденешь черные или белые? – спросила Изабель, заставив ее отвлечься от меланхоличных размышлений.

– Белые, – сухо ответила Эллисон.

Если она надевала белые чулки, то Изабель и Кэрри делали то же самое. Выбери она черные, они бы тоже подчинились. Закончив с прической, Эллисон красиво разложила локоны и зафиксировала их лаком для волос.

– Какой у нас план действий? – поинтересовалась со злорадной улыбкой Кэрри, сидя на кровати и натягивая чулки.

– Будем действовать по обстоятельствам, – холодно ответила Эллисон, как это делает командир на военном совещании. – Думаю, для начала достаточно. Она еще не скоро оправится.

– Элли… – неуверенно воскликнула Изабель и переглянулась с Кэрри.

– Что еще?

– Как ты устроила вчерашнее происшествие в Черри Хилле? Я думала, ты с нами всем делишься.

– О чем это ты? – в непонимании обратив к ней взгляд, Эллисон отвлеклась от сложного выбора между белыми ажурными чулками и просто белыми. – Какое еще происшествие?

– Ты не слышала? – Кэрри нервно поерзала на кровати. – Кто-то подловил Ивейн в душевой. Ее заперли там и выключили свет. А когда дверь открыли, то увидели в раковине мертвую крысу. Ее кровью на стене было написано что-то вроде «смотритель следит за тобой».

– Наблюдает, – поправила ее Изабель.

– Что еще за бред? – Эллисон явно была удивлена. И куда больше оскорблена. – Я, по-вашему, убила крысу и размазала ее кровь по зеркалу?

– Нет, мы просто… – забормотала Изабель, коря себя за то, что вообще начала этот разговор. – Тогда кто это сделал?

Эллисон, раздумывая, присела на свою кровать и стала молча надевать чулки. Вряд ли это было учинено клубом. Марлон волочился за Ивейн, и он бы не позволил своим дружкам испортить ему все дело.

– Похоже, в школе кто-то еще решил ее проучить, – якобы невозмутимо сказала Эллисон.

– Ты не думаешь, что это Смотритель? – боязливо спросила Изабель, которая сегодня была на редкость болтливой. – Помнишь, Кэрри в прошлом году он тоже оставлял такие послания?

Кэрри напряглась при упоминании этого и тряхнула светлыми волосами.

– Это было лишь пару раз, и я думаю, что это делали какие-то придурки из Драгонетта. Хотели пошутить, напугать.

Эллисон ничего на это не сказала, но лицо ее выражало озабоченность. Закончив одеваться, она завязала красный галстук элегантной бабочкой и, решив сегодня отказаться от яркой помады, нанесла на губы блеск персикового цвета. Дополнив чинный образ бриллиантовыми серьгами-гвоздиками, Эллисон взяла в руки дорогую дизайнерскую сумку из коричневой кожи и повелела:

– Идем.

***

Когда Марлон не высыпался, от этого страдали все вокруг. Он становился настолько невыносим, что даже Кэл с его непробиваемостью старался лишний раз не заговаривать с ним. Дейл так вообще предпочитал помалкивать. Что бы он не сказал – все будет воспринято в штыки.

– Какого черта миссис Мейпл пялится на нас этим своим взглядом я-подозреваю-вас-во-всех-преступлениях? – проворчал Кэл, когда они наткнулись в коридоре на ненавидимую всеми учениками заведующую хозяйственной частью.

– Не знаю, но мне это не нравится, – ответил Дейл.

Марлон хранил скорбное молчание, шагая чуть впереди них.

– Снова вы напакостили, а мне за вами убирать! – накинулась на них миссис Мейпл, когда они приблизились к ней. – Ох, доберусь я до вас. Думаете, это будет продолжаться вечно? И на вас управа найдется!

– И вам доброго утра, миссис Мейпл, – Кэл улыбнулся ей во все тридцать два. – Что же так испортило вам настроение?

– Ты еще спрашиваешь, паршивец? – женщина уперла руки в боки, став до смешного похожей на разъяренного гнома – она была очень миниатюрной и старой. – В Черри Хилле такое устроили! Это где же вы крысу отыскали, а? Да еще додумались ее покромсать, изверги такие!

Марлон, проходя мимо нее, чуть вскинул брови в знак прохладного изумления, а Дейл насторожился, ведь там жила Ивейн, и спросил:

– В Черри Хилле? Вчера?

– Да не делай ты вид, будто не знаешь! Кто еще на такое осмелился бы, если не вы, хулиганы? Я с вами какой год мучаюсь. Ох, слишком мягок к вам мистер Бинс, слишком. Давно пора гнать отсюда!

– Вы не в курсе, что там произошло? – спросил Дейл, когда они отошли от гневающегося завхоза на безопасное расстояние.

– Я не опускаюсь до того, чтобы возиться с крысами, – огрызнулся на это Марлон. – Ты исключение, Стаффорд.

Дейл прожег его спину досадливым взглядом, на что Кэл, который в их компании служил громоотводом и останавливал почти все зарождающиеся ссоры, панибратски приобнял его за плечи и встряхнул.

– Хорош загоняться, умник. Девчонки кого-то не поделили, только и всего.

Они заявились в обеденный зал почти под конец завтрака. Все взгляды обратились к ним – элитный закрытый клуб, школьные звезды, отпетые хулиганы и завидные женихи. И это все одна компания. Кто смог бы остаться равнодушным?

Марлон с таким важным видом, будто ступает по красной ковровой дорожке, первым зашагал к их столу у окна. Кэл нахально улыбнулся сразу всем девушкам в зале и последовал за ним, а Дейл поплелся следом, хмуро смотря перед собой, чтобы не видеть сладкие улыбочки, томные вздохи и перешептывания. Раньше ему льстило повышенное женское внимание, а теперь это все набило оскомину. Счастливее от этого он не становился.

Дейл обернулся через плечо, надеясь увидеть Ивейн, но вместо этого случайно остановил взгляд на другой девушке. Мелисса Смит, которая в этот момент что-то пила из своей чашки, перехватив его взгляд, то ли от радости, то ли от страха поперхнулась, и чай щедро вылился ей на блузку. Мило.

– Стаффорд, надеюсь, у тебя уже есть план действий? – с нажимом спросил Марлон, когда они расселись на скамье и стали накладывать себе в тарелки всего понемногу. – Время поджимает.

– Я разберусь, – отрезал тот, стараясь, чтобы голос звучал твердо. Он не слабое звено. И докажет это. – Кое-какие мысли есть. Доведу их до ума и достану то, что нужно.

– Ну-ну, – с издевкой ухмыльнулся Марлон. – Учти, философ, не справишься и…

– Я это уже понял, спасибо, – раздраженно прервал его Дейл.

Кэл, который умудрился разом запихнуть себе в рот половину содержимого своей тарелки, вдруг поперхнулся и громко закашлял в кулак. Дейл постучал ладонью ему по спине и оглянулся за столом с извиняющейся улыбкой.

– Все нормально, он жив.

– Ты пробовал жевать, прежде чем проглатывать? – осведомился Марлон, который даже не шелохнулся, пока его друг откашливался.

– Призрака увидел? – хмыкнул Дейл, оглядев недоумевающее лицо Кэла.

– Только не говори, что он принадлежит Спенсер, – мрачно пошутил Марлон. – Я ее больше не вынесу.

Дейл осуждающе поглядел на него, а Кэл хриплым после кашля голосом проговорил:

– Я сошел с ума или Вэнс в самом деле выглядит сексуально?

Дейл и Марлон переглянулись с таким видом, будто у них обоих взорвался мозг от одного лишь такого предположения.

– Ты сошел с ума, – ответил Дейл, с трудом сдерживая смех. – Других вариантов нет.

– Тогда, может, обернешься?

Дейл сделал, как он сказал, и сам чуть не поперхнулся. Габриэль стояла возле дверей обеденного зала и оживленно разговаривала со стайкой девиц, держа в руках стопку бумаг. Наверное, как председатель студсовета она раздавала листки с расписанием, которое сегодня, наконец, утвердили. Ничего необычного. Если бы при этом она не выглядела… так.

Обычно собранные в пучок или в высокий хвост волосы волнистыми прядями струились по спине, и лишь теперь Дейл разглядел в них приятный красноватый оттенок. Оказавшиеся весьма симпатичными ноги были облачены в черные чулки и красные сапоги на каблуках, а на ее губах алела помада. Помада, черт возьми! Которую она ни разу в жизни не использовала. Помада и Габриэль Вэнс были несопоставимы, как бегемот и балетная пачка.

– Я что, все еще сплю? – сдавленно воскликнул Дейл.

– Лучше бы я спал, чем видеть это, – прокомментировал увиденное Марлон. Он не особенно впечатлился, поскольку был не в духе. – Потому что я ужасно не выспался. И мне наплевать, что у Вэнс наконец-то закончился период полового созревания, и она вспомнила, что родилась существом женского пола.