Текст книги "Сердца трёх (СИ)"

Автор книги: Лана Алвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава 13

Проходит примерно десять минут. Точнее не скажу, поскольку с закрытыми глазами, без возможности двигаться, да ещё на высоте в несколько километров вестибулярный аппарат с ума сходит. Потому ощущение себя в пространстве и времени какое-то расплывчатое. Но слышу сквозь гул турбин чьи-то шаги. Ко мне подходят, снимают мешок с глаз и, не успеваю опомниться, резким движением срывают скотч со рта.

Сначала жмурюсь, потому что привыкла к темноте, и сначала понять не могу, кто передо мной. Лишь когда этот же человек расстёгивает и снимает наручники, а потом ещё и ремень безопасности, предоставляя мне полную свободу движений, я облегченно вздыхаю. Открываю глаза потихоньку и… замираю.

Передо мной сидит господин Горчаков. Смотрит на меня счастливыми глазами и улыбается. На нем – белоснежная рубашка и такого же цвета брюки и туфли. Он похож чем-то на ангела, спустившегося с небес.

– Как вы себя чувствуете, миледи? – спрашивает меня.

– Где… как… Надя, ты здесь? – кричу, поворачивая голову. Подруга оказывается рядом, через проход.

– Здесь, – отвечает она, ошалело глядя на Ника.

– Слава Богу, – выдыхаю. С Нади также всё сняли.

Поворачиваю голову к Нику.

– Это вы нас спасли от полиции?

– В некотором смысле, – продолжает он растягивать радостно рот.

– Объясните, ничего не понимаю. То меня задерживают, как мошенницу, то я оказываюсь тут. Кстати, а где мы?

– В моем личном самолете, – слышу в ответ. – Что касается полиции, то они вас, очевидно вполне, с кем-то спутали. Я узнал об этом происшествии сразу же, поскольку тоже, совершенно случайно, оказался в аэропорту. И решил вас, в некотором роде, выкупить.

– Спасибо, – говорю я. То же самое слышу от Нади.

– И теперь вам ничто не угрожает, миледи. Вы на борту моего самолета, через несколько часов мы будем на Родине, и все плохое осталось позади.

– Ага, позади, – отвечаю я. – А если полицейские были правы, и дома меня ожидают неприятности? Может, это не тайские копы напутали, а российские? Как приедем, так меня сразу опять в наручники и в тюрьму.

Ник смеётся. Довольный такой, но чему? Что я снова рядом? Странный какой-то. Я что ему, забавная игрушка?

– Поверьте, миледи. Я приложу все усилия, чтобы этого не случилось.

– Скажите, господин Горчаков. С чего такая забота о моей скромной персоне?

– Ну как же, миледи! Те несколько дней, проведенных на необитаемом острове, в джунглях, посреди множества опасностей. Они, мне кажется, очень сблизили нас. Вы не ощущаете порожденное там, под пальмами, единство душ? – вроде и говорит серьёзно, а у самого бесенята в глазах скачут.

«Так я тебе и поверила!» – думаю, стараясь не смотреть в его очи. Потому как… красивые. Очень. Притягательные, и чтобы не окунуться в эту бездонную пропасть, стараюсь отводить взгляд. За иллюминатором, например, ярко светит солнце, и внизу ровный слой густых облаков, словно большущее, до горизонта, одеяло.

– Ничего я не ощущаю, – говорю Нику.

– Понимаю, пережили стресс. Вы и ваша подруга. А лучшее средство борьбы со стрессом – это алкоголь.

Ник делает знак рукой, приходит стюардесса. Катит перед собой тележку, уставленную бутылками. На нижней полочке вкусняшки: орешки, шоколадки, вазочка с фруктами. Всё это она выкладывает на столик между нами. Я смотрю на Надю, приглашаю к нам присоединиться. Та отрицательно мотает головой:

– Что-то мне нехорошо. Голова болит и тошнит. Посплю я лучше.

Ник что-то шепчет стюардессе. Та уходит, возвращается и дает Наде пару каких-то таблеток и стакан воды. Видимо, обезболивающее и от давления что-то. Мы с Горчаковым остаёмся вдвоем. Он вопросительно смотрит на меня:

– Что предпочитаете, миледи? Водки?

– Я буду «Бейлиз» – отвечаю с вызовом. Едва ли в баре самолета отыщется этот ирландский сливочный ликёр, который я очень люблю. Мне всё в нем нравится, только пробовать приходится очень редко. По большим праздникам. Слишком дорогой для меня – бутылка стоит почти две тысячи. А может, это для Ника вообще такая дешевка, с которой он даже связываться не станет. Ведь 2000 не долларов, рублей.

– Отличный выбор, – неожиданно говорит Ник. Лезет в стройный лес бутылок и достаёт нужную. Читает на этикетке. – Ликер Baileys Original Irish Cream. Такой подойдет?

– Вполне.

Наливает мне в пузатый фужер, себе в такой же, но коньяка. Что он там пьет? А, ну конечно. Hennessy X.O. То есть Extra Old. Кто бы сомневался. Здесь уже и порядок цен, насколько мне известно, совсем другой. Особенно когда напиток оригинальный. Это уж наверняка. Ясно, что паленый на таком самолёте никогда не окажется.

– Давайте выпьем за ваше счастливое освобождение из цепких лап тайского правосудия, – предлагает Ник тост.

– Давайте, – пожимаю плечами.

Мы чокаемся, отпиваем немного. Мой собеседник, который только что собутыльником стал, оказывается, гурман. Употребляет коньяк, словно заправский ценитель. То есть согревает его, закрыв бокал наполовину ладонью, затем вдыхает крепкий аромат, раскручивая немного посуду. После отпивает совсем чуть-чуть.

– Лена, можно нескромный вопрос.

– Зависит от степени нескромности.

– У вас есть молодой человек? Или, может быть, жених?

– С чего такой интерес к моей личной жизни?

– Чисто дружеский. Вы же у меня интересовались. Там, на острове.

«Надо же, запомнил», – думаю.

– Я ни с кем не встречаюсь, – отвечаю, бросая короткий взгляд на его лицо. И что же вижу? Радость! У него в глазах она вспыхнула огоньками. Ну и дела. С чего вдруг?

– У вас есть тип, назовём его… мужчиной вашей мечты?

– Ага, есть, – мне первая рюмочка ликёра так хорошо зашла, настроение повысилось, вернулось игривое настроение. – Знаете такого актера, Райана Рейнольдса?

– Это который Дэдпула играет?

– Точно.

– Он ведь женат.

– Я не собираюсь его отбивать у жены! – смеюсь, поскольку лицо у Ника стало такое растерянное.

– Ну да, верно, что это я… – бормочет он.

– Так вот. Это и есть мой любимый тип мужчины. И я не про Дэдпула, конечно. А про Райана. Он безумно любит свою жену, но при этом у него прекрасное чувство юмора, они постоянно шутят друг над другом, но делают это очень по-доброму, а не как некоторые.

– То был камень в мой огород? – догадывается Ник.

– Угу. Булыжник.

– За что такая немилость?

– Или у вас память отшибло? Сколько вы надо мной стебались!

– Простите, миледи, я не думал, что это может каким-то образом задеть ваши чувства, – Ник говорит очень серьёзно, ему хочется верить.

– Хорошо, прощаю, – говорю великодушно.

– Благодарю вас, миледи.

– И перестаньте уже меня так называть. У меня имя есть!

– Хорошо, мил… Лена. Так можно?

– Нужно.

– Вот и прекрасно. Давайте выпьем, – предлагает Ник.

– За что?

– Ну… – он осматривает салон. – Скажите, Лена, вы бывали когда-нибудь в Риме?

– Нет.

– А хотели бы?

– Я, конечно, не художник, а всего лишь реставратор. Но увидеть полотна старых мастеров, фрески великого Микеланджело… Об этом, – я тяжело вздыхаю, – остаётся лишь мечтать.

– Это делать всегда нужно, мил… простите, Лена. Мечтать то есть. Потому что когда человек мечтает, у него есть смысл в жизни. А вот когда ничего не хочется, человек превращается в животное. Ест, спит, справляет естественные потребности, размножается. Чистые инстинкты, ничего особенного. Я вообще думаю, что именно умение мечтать, не мыслить даже, и отличает нас от остальных представителей приматов, – говорит Ник. У меня в голове шумит из-за гула турбин в салоне и действия ликера в крови, но слушать его приятно. У мужчины такой волнующий, бархатный, мягкий голос. «Так бы и слушала до конца жизни», думаю, удобно расположившись в кресле.

Смотрю на Ника и понимаю, что на самом деле никакой Райан Рейнольдс мне не нужен. Вот если бы этот мужчина, пусть и со своим вредным иногда характером, стал моим, то я была бы счастлива. И дело не в его богатстве, мне ничего не нужно. Я сама вполне способна себя обеспечивать. Просто когда рядом такой вот весельчак, балагур и смельчак притом, как-то… Хорошо на сердце.

«Интересно, как там Михаил? Я не видела его с момента прибытия на «Стремительный», – вспоминаю об ещё одном участнике наших островных приключений.

– Ник, а куда пропал Михаил?

– Какой Мих… ах, тот самый! – собеседник мой улыбается. – Он высадился в Пхукете, вызвал такси и всё, больше я его не видел.

– Что, не попрощался даже?

– Нет. Видимо, на что-то обиделся.

– Ну и ладно, – мне становится спокойно. Был Михаил, да вышел весь. Ну не хочет человек ни с кем общаться, так это его дело.

Мы сидим дальше. Пьем маленькими глоточками каждый свой напиток. Надя спит рядом, накрытая стюардессой мягким пледом. Да и у меня постепенно глаза начинают закрываться. Ник, заметив мое сонное состояние, велит убрать со стола. Потом подходит ко мне, наклоняется сверху. Я смотрю на него с трепетом. «Сейчас поцелует», – думаю, но… мой спутник нажимает какую-то кнопку в кресле, и оно медленно опускается, раскладываясь. Превращается в мини-кровать.

Я тут же закрываю глаза с блаженной улыбкой. Неплохо так ароматный, сладкий и очень вкусный Baileys на меня подействовал. Последнее, что ощущаю, как Ник накрывает меня пледом. Сам, а не стюардесса. «Ухаживает», – думаю и погружаюсь в глубокий сон.

Глава 14

Просыпаюсь я оттого, что Ник легонько тормошит меня за плечо.

– Просыпайся, Лена, прилетели.

Открываю глаза, потягиваюсь и улыбаюсь. Смотрю в иллюминатор. Ах, какая красота! Улетали, когда была зима, а вернулись – солнышко светит, небо чистое и голубое. Только не совсем понятно, почему вокруг маленькие самолёты. Ведь если мы в международном аэропорту, здесь должны быть огромные лайнеры. Разве нет? Всматриваюсь пристальнее.

Странно. Вижу здание аэровокзала, только оно какое маленькое. И на флагштоке флаг нерусский. Полосы на нем не горизонтальные, а вертикальные. Причем слева направо идут зеленая, белая и красная. Мы что, до России не долетели? Поворачиваю голову к Наде. Та тоже ничего понять не может. Сидит и плечами пожимает.

– Ник, скажите, а где мы?

Он улыбается ещё шире.

– Вы же сами мечтали, Лена, увидеть Италию. Вот, ваша мечта сегодня начала сбываться.

У меня дар речи пропал.

– Мы… в Италии? Это что, шутка какая-то?

– Нет, – отвечает Ник. – Абсолютно. Мы на маленьком аэродроме для частных самолётов, и я готов устроить для вас несколько незабываемых дней в этой чудесной солнечной стране с древней историей, множеством памятников и шикарными, не побоюсь этого слова, пейзажами. Уж не говоря о винах, картинах и прочих радостях.

Хлопаю глазами, перевожу взгляд на подругу. Та в не меньшем шоке от услышанного.

– Что же вы, дамы? Неужели не рады? – говорит Ник. – Вставайте, поехали наслаждаться жизнью!

– Но у меня работа, – подает робкий голос Надя.

– И что? Хотите, я дам вам спутниковый телефон, вы позвоните своему начальству и договоритесь.

– Боюсь, не получится. Если я завтра не выйду, то меня уволят.

– И что же вы предлагаете?

Смотрю на подругу взглядом умоляющего котика из мультфильма «Шрек». Та видит мой взгляд, но остаётся неумолима.

– Простите, – говорит, – но я правда должна вернуться.

– Неужели вам не хочется Италию посмотреть? Хотя бы одним глазком? – хитрит Ник, прекрасно зная: стоит нам из самолёта выйти, как мы тут можем и на несколько дней застрять.

– Хочется. Но я не могу, – Надя отвечает не упрямо, а скорее принципиально.

Знаю в ней эту черту. Как упрется – трактором не сдвинешь.

– Ну, а вы, Лена? Тоже хотите домой, в снег и холод?

– Не хочу.

Надя смотрит на меня расширенными глазами.

– Вы не оставите нас на пять минут? – предлагаю Нику. Тот кивает и удаляется в соседний отсек. Закрывает дверь.

– Ты совсем рехнулась? Содержанкой богатого мужика решила стать? – шипит на меня Надя.

– Ничего я не решила. Просто хочу Италию посмотреть, – отвечаю. – Это же мечта всей моей жизни. Ты не понимаешь?

– Я тебя не понимаю. Мы с тобой, между прочим, не шалавы какие-нибудь, а приличные девушки. Если ты хочешь изменить своим принципам и стать содержанкой, то я ничего против не имею. Оставайся, пусть он тебя катает. Только помни: кто девушку кормит, тот её и танцует. Так же хочешь, да?

Задумываюсь. Даже губу прикусила почти до боли. Конечно, Надя во многом права. Вот так взять и решиться, оставшись с Ником в чужой стране, фактически без собственных денег, – верх безрассудства. Но все то время, что мы провели рядом, он вёл себя, хотя и иронично, порой даже слишком, но оставался джентльменом. Не пытался лезть ко мне с приставаниями, руки не распускал. Потому мне и теперь кажется… да я практически уверена, что и здесь, в солнечной стране, всё у нас будет хорошо. То есть он покажет мне местные красоты, и это будет чисто дружеская увеселительная поездка.

Свои мысли сообщаю Наде. Она крутит пальцем у виска:

– Не знала, что ты такая романтичная дурочка, Лена. Но знаешь что? Я тебя дольше отговаривать не стану. Если ты хочешь жизнь себе испортить – пожалуйста. Но смотри, не прогадай. Если он тебя тут поматросит и бросит одну, то… эх, глупая ты! Помогу, конечно. Чем смогу. Так что вот мой номер, – она достала из сумочки блокнот, написала, вырвала и протянула мне листок. – Звони, когда припечёт.

– А ты?

– Что я? Сяду на обратный рейс и вернусь домой. Или ты думаешь, что я про работу всё выдумала?

– Честно говоря, да.

– Нет, это правда. Мне в самом деле завтра надо быть, как штык. Иначе… Ну, я тебе рассказывала, какой у меня там гендиректор. Олух Царя Небесного по полной программе, который мнит себя великим профессионалом. А сам без подчиненных шагу ступить не может.

– Ой, брось. Он просто тебе нравится, – улыбаюсь я.

Надя фыркает, как кошка.

– Чушь какая!

Но менять мнения не стану. О том, кто тебе безразличен, так много и обильно не говорят, как она мне про своего босса. Все уши прожужжала. Правда, он женат, двое детей. Пусть и взрослые, но все-таки. Уж не потому ли она с тем мулатом на яхте зажигала, чтобы отвлечься от запретного плода, который ей едва ли достанется? Всё может быть.

– Ладно. Мне пора. Ник! – кричит Надя.

Возвращается наш спутник.

– Слушаю внимательно.

– Ник, вы не могли бы мне помочь вернуться домой? Деньги за билет я вам верну. Просто у меня теперь…

– Можете не продолжать, – улыбается Ник. – И даже не нужно никаких билетов. Я вас отправлю обратно на моем самолете.

– А как же… вы, Лена?

– Самолёт вернется потом за нами.

– Круто, – восхищается Надя. Меня же охватывает чувство гордости за Ника. Вот он какой! Самолёт за тысячи километров гонять для него – мелочи! Только откуда гордость-то? Она выглядит как «вот он у меня какой». Ха-ха. «У меня. Размечталась ты, подруга», – говорю себе мысленно и приказываю закатать губу обратно: «Не по Сеньке шапка».

Я стою в здании аэровокзала и смотрю, как в небе блестит серебряным крылом маленький самолёт. Он увозит обратно, в Россию, мою лучшую подругу Надю. И в этот момент мне становится страшно. Даже коленки начинают трястись. Что я делаю, дура несчастная?! Согласиться на путешествие по чужой стране с чужим мужиком? Такую вторую идиотку ещё поискать! Польстилась на красивую жизнь! «Господи, верни меня обратно», – умоляю небеса.

– Лена, поехали, – говорит Ник.

– Я… мне… мне срочно надо домой! – выпаливаю, стараясь не дрожать.

– Хорошо, – улыбается мой спутник. – Только сначала давайте перекусим. Я страшно проголодался. Тут есть неподалеку маленький ресторанчик. В нем удивительно вкусную пасту готовят. Поедим, и сразу обратно, в аэропорт, хорошо?

– Ладно, – киваю.

Ник галантно берет меня под руку и ведет к выходу.

Там, у тротуара, стоит шикарная белая машина. Не знаю, что за марка и модель, но внутренняя отделка салона выполнена из алой кожи. Это сочетание красного и белого, да плюс сверкающие на солнце хромированные детали меня, как человека с эстетическим вкусом, приводят в возбуждённо-радостное состояние. Понимаю: передо мной уникальное творение автопрома и, скорее всего, выполненное по индивидуальному заказу. Таких машин я прежде никогда не видела.

Ник, судя по его лицу, доволен произведенным на меня впечатлением. Усаживает справа от водительского места, сам садится за руль, и мы едем. Кстати, спутник не обманул: кафе оказалось действительно в паре километров всего. Мне рассказывали, что в Италии отвратный сервис. Мол, официантам на посетителей вообще глубоко наплевать. Тарелки не подают, а чуть ли не швыряют на стол.

Здесь всё оказывается совершенно другим. Увидев нас, персонал подбирается. К нам подходит жгучий брюнет с гладко зачесанными черными, как вороново крыло, волосами и смуглой кожей. Говорит по-итальянски, но понимает его только Ник. Кивает, уходит. Вскоре возвращается с бутылкой вина. Разливает по бокалам и удаляется.

– Что, опять пить? – спрашиваю.

– Лена, такие традиции. Здесь вино – это… как сок. Такое же к нему и отношение. А не как у нас: алкоголь, акцизные марки, особый контроль и тому подобное. Давайте лучше выпьем. За чудесную Италию!

Я не могу отказаться. Хотя меня по-прежнему трясёт немного. Осталась одна, без подруги, в чужой стране и с малознакомым, по сути, мужчиной. Да, Надя права: порядочные девушки так себя не ведут. Опять накрывает стыд горячей волной и хочется поскорее вернуться на самолёт. Да вот только его же нет. Он в Россию улетел, а вернется через несколько часов.

– Ник, а вы можете мне потом… – нервно тереблю салфетку, скручивая её в трубочку и распуская обратно. – Купить билет на обратный рейс.

– Безусловно, Лена. О, смотрите, пасту принесли.

Официант расставляет блюда. Запах такой изумительный, что у меня рот наполняется слюной. Мысли о возвращении мгновенно исчезают. Когда начинаю кушать, понимаю: пока всё не съем, отсюда не уйду. В жизни не пробовала ничего вкуснее! А Ник смотрит на меня украдкой и улыбается. «Зря надеетесь, мистер богач, – думаю лукаво. – Хотя вы меня и кормите, а танцевать не будете. Не дамся».

Глава 15

После обеда хитрый, а по-другому и назвать его не могу, Ник предложил мне «немного покататься». То есть устроить прогулку по окрестностям Рима, где мы и приземлились. Вот знает же, что не в силах буду отказаться! И помчались.

Я не думала, что у моего спутника окажется таким широким кругозор. Ник показывал мне памятники и дворцы или, как их тут называют, палаццо. Рассказывал всякие интересные истории, останавливал там, где я хотела и ни в чем не отказывал. Желает Лена встать вон там и посмотреть на вид с этого холма? Пожалуйста. Поближе подъехать вот к тому памятнику? Не вопрос.

Через полчаса я совершенно забыла о своих страхах о том, что этот коварный тип может стать моим соблазнителем. Ещё через час влюбилась в Рим так, как прежде и не мечтала. Ну, а когда пошёл второй час нашей автомобильной прогулки, уже не хотела отсюда никуда уезжать, пожелав остаться «ещё хотя бы на денёчек».

Моя совесть вопила буквально. Она приводила аргументы, что порядочные девушки так себя не ведут. Что я могла бы согласиться, только если бы Ник был моим молодым человеком, а не чужим и посторонним. Что я обязана уважать себя, а не становиться «девушкой, за которую платят». Но все эти доводы влетали в одно ухо и вылетали в другое. Ведь, помимо Рима, я почувствовал, как влюбляюсь в Ника.

Трудно мне было осознать в себе это чувство. Ой, как непросто! Я сначала пыталась убедить себя: это всё из-за поездки. Он устроил мне длительную экскурсию, и у меня на самом деле к нему не влюбленность, а благодарность. Да, но как же та история с островом? Когда он спасал меня и заботился? Там-то ничем особенным поразить не мог. Да какое! Если бы ему была не интересна, вообще перестал помогать. Как говорится, закон джунглей: каждый выживает сам, как умеет.

Или, например, Ник мог потребовать от меня кое-какой компенсации. Мол, я вас, миледи, тут кормлю и пою даже, за бананами вон забрался и кокосы разбивал. Теперь пожалуйте-с дать мне то, что каждая свободная женщина может предложить свободному мужчине. Это неважно, есть там, за пределами острова, у вас кто-то или нет. Тут только вы да я.

Но Ник ничего такого не делал. «Может, он надеется теперь от меня что-нибудь получить?» – со страхом думаю, когда мы едем мимо очередного восхитительного местечка. «Это Мульвиев мост, – поясняет мой спутник. – Построен через реку Тибр на древней Фламиниевой дороге, проложенной в первом веке до нашей эры. Первый, деревянный, был построен в 207 году до нашей эры, каменный – сто лет спустя. Здесь в 312 году уже нашей эры состоялась битва между узурпатором Максенцием и претендентом на императорский трон Константином, который в будущим стал Константином I Великим. Кстати, эту битву считают началом истории христианской Европы. После публикации тридцать лет назад романа Федерико Моччиа «Три метра над небом» Мульвиев мост превратился в римский «мост влюблённых», где молодожёны приковывают к фонарному столбу так называемые «замки любви».

Ник останавливает машину на набережной Тибра.

– Давайте немного прогуляемся? Мост уже много лет как пешеходный.

– С удовольствием!

Мы проходим по высокой аркой. Над входом выбиты слова на латыни. Но Ник оказывается в этом не силен. Потому просто идем дальше.

– Знаете, где шагаем теперь? – спрашивает мой спутник?

– Нет.

– По тому самому месту, где в Рим входили в качестве завоевателей и триумфаторов Гай Юлий Цезарь, это было вскоре после перехода Рубикона, и Карл Великий в 799 году для коронации как императора франков.

– Невероятно, – выдыхаю. Оказаться в таком месте! У меня дух захватило и не отпускает.

Мы доходим до середины моста. В отличие от праздных туристов, я ничего не фотографирую даже на телефон. Никаких селфи не делаю, не люблю. То есть Ник предлагал в начале экскурсии купить и фотоаппарат, и смартфон, но я отказалась. И так ему слишком должна, незачем усугублять своё положение.

Потому просто стоим и смотрим на медленные воды древнего Тибра. Слева от нас виден ещё один мост, и Ник говорит, что это Понте Фламинио, построенный в середине ХХ века. Ничего особенного. Справа – небольшие каменные пороги, и здесь река становится бурливой на несколько десятков метров, а после снова успокаивается.

Вот прямо как я. После волнений и тревог на меня здесь, посреди водной артерии Вечного города, под ярким солнцем, находит умиротворение. Я больше не спешу, никуда не хочу. Может, потому что устала, или просто расслабилась.

– Лена, я хотел вам сказать одну важную вещь.

– Слушаю внимательно.

– Как говорил один персонаж в комедии, мадам, я старый солдат и не знаю слов любви…

– Ник!

– Простите, Лена. Нервничаю. Так вот. Серьёзно. Вы мне очень нравитесь.

Я вскинула на него строгий взгляд. Опять шутить изволит господин миллиардер!

– Да, это правда, – он поворачивается ко мне и смотрит, не отрывая глаз. – С того самого момента, как увидел вас на своей яхте «Изабелла». Только вы тогда увлеклись шампанским, на меня внимания не обратили, – он улыбается, но по-доброму, без привычной иронии. – Я не знаю, что на меня нашло. Хотел подойти, познакомиться, но постеснялся. Да-да, не смотрите на меня так. Вам может показаться, что если у человека большой бизнес, так он обязательно внутри кремень или скала. Не знаю, как другие, но я такой, какой есть. Это, кстати, причина, почему мы с вами оказались рядом на том пляже. Только меня закинуло подальше. А вообще я в момент, когда цунами ударило по яхте, находился неподалеку. Не успел удержаться как следует. Бросился к вам, да не успел. К счастью, мы оба выжили.

Ник переводит дыхание. Вижу, как у него по виску скатывается крупная капля пота. Это говорит об одном: он очень волнуется, хотя старается вида не подавать. Но ещё левая ладонь. Правая потирает пальцы, левая крепко, даже слишком крепко, до побелевших костяшек, вцепилась в каменный парапет.

– Вы мне очень нравитесь, Лена. Настолько, что я вёл себя на острове, как нервный подросток. Ёрничал, стебался над вами, шутил и вообще. Мне, поверьте, очень стыдно теперь за свои глупые поступки. Я не хочу искать себе оправданий. Только чтобы вы поняли: я всегда так себя веду, когда чувствую собственную уязвленность. Да, – Ник говорит, а сам кусает губы. – Есть у меня такое свойство. В тех сферах, в которых мне приходится бывать, проявление любых эмоций воспринимают за слабость и норовят ударить побольнее. Приходится защищаться. Сарказм – это мой психологический щит. Знаю, что вы не собирались на меня нападать. Но при виде вас я размяк, вот и стал, сам не знаю зачем, выстраивать оборону.

– А теперь решили от неё избавиться? Почему?

– Потому что вы… разбудили моё сердце. Простите, я сейчас, может, говорю не совсем то, что нужно. Только я не знаю, что вообще надо говорить в таких случаях.

– Простите и вы меня, Ник, но я вам не очень верю.

– Почему? – вскинул парень удивленные глаза.

– Потому что вы на яхту «Изабелла» прибыли после того, как проводили свою девушку. Меньше недели прошло, и вы хотите сказать, что готовы к новым отношениям?

– Какую ещё девушку? Вы о чем?

– Да бросьте! Все гости только и шептались, что хозяин яхты отправился провожать свою пассию на личный самолёт, поскольку они решили расстаться. А он, такой джентльмен, повез её туда самолично, – отвечаю, сузив глаза и пристально глядя на Ника. Ну, давай, наври мне. Сразу разгадаю!

– Это была моя двоюродная сестра Даша, её попросили по работе вернуться, – спокойно ответил Ник. – Я не афишировал, кто она такая для меня, вот народ и придумал всякое.

Мне на сердце полегчало. Так вот, значит, как было дело!

– Предположим, что я вам поверила. Но с чего вы решили, что я чувствую к вам то же самое? То есть ту симпатию, большую-пребольшую?

Ник теряется от моих слов. Разворачивается и смотрит на воду.

– Да я, в общем…

– Я не сказала «нет», Ник. Вы мне тоже… симпатичны. Просто я… мы…

– Сейчас будете говорить о социальной дистанции между нами, да?

Молчу, он и так всё понимает.

– Лена, а вы не можете представить, что я простой парень? Работаю клерком средней руки. Раз в год могу себе позволить вот это все, – он сделал широкий жест. – Купить билеты до Рима, взять шикарное авто на прокат, катать девушку, которая мне очень нравится, по местным красотам.

– А ещё купить самолет, пролететь полмира, отправить её подругу домой, словно персональное авто с личным водителем… – добавляю иронично. – Как такое забудешь?

Ник молчит. Губы сжал. Опять волнуется.

– Да ладно. Я пошутила. Расслабитесь. Не всё же вам одному меня подкалывать.

– Правда?

– Правда.

– Лена, вы знаете… Я очень, очень рад.

– И я тоже.

Ник смотрит на меня, переводя взгляд с глаз на губы. Я знаю, что это значит. Потому просто закрываю глаза. А! Будь, что будет! И в следующее мгновение ощущаю, как он нежно меня целует. Тело накрывает волна тепла и нежности, и ощущаю, как меня медленно охватывают сильные мужские руки.

Какая там симпатия! Какое ещё «вы мне нравитесь!» Да мы с Ником влюбились, вот и вся причина, почему стоим теперь на самом романтичном мосту Рима. Закрыли глаза и, кажется, сейчас вознесемся в небо под тихий плеск волн.