Текст книги "Фиктивная жена для миллиардера (СИ)"
Автор книги: Лана Алвин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 19
Я долго не могла заснуть, возилась, выходила на балкон любоваться чудесным видом Женевского озера. Потом сон все-таки овладел мной, и до утра не вставала даже по мелкой необходимости – сказались эмоциональные переживания минувшего дня. А может, и последствия катастрофы тоже, и еще лекарства, которыми меня напичкали в клинике. Провалилась я в черную бездну, а когда раздался стук в дверь, посмотрела на часы: «Странно, кому это я понадобилась в такую рань?» Стрелки показывали половину восьмого. Потянулась, зевнула, накинула халат и потопала интересоваться, кто стал моим первым визитёром сегодня.
– Обслуживание в номерах, – послышался приятный женский голос в ответ на моё заспанно-хриплое «Кто там?»
– Я ничего не заказывала.
– Завтрак, мадам Бельская. Вы же сами попросили вчера, чтобы его доставили вам в номер в семь утра тридцать минут.
«Что-то я такого не припоминаю, – подумала я. – С другой стороны, почему бы и нет? Всё равно спать больше не хочу, а тут еду привезли, хоть даже никуда не нужно». Открыла дверь, на пороге показалась девушка в униформе горничной. Только традиционного столика на колесиках перед ней не оказалось, зато откуда-то сбоку вышел и встал передо мной, как лист перед травой… Артём Валентинович Бельский собственной персоной!
Я так испугалась, что сделала несколько шагов назад. Оставалось только начать креститься и приговаривать «Чур! Чур меня, сила нечистая! Изыди!» Он ведь там лежит, в морге, а другой – в клинике «Швейцария» с трубками, в коме. А этот, третий, поблагодарив горничную и отправив восвояси, зашел в мой номер, прикрыл за собой дверь и направился в мою сторону, широко улыбаясь, словно золотую медаль на Олимпиаде выиграл. Только трупы и коматозники не умеют в спортивных состязаниях участвовать. Да что я мелю такое вообще?!
– Доброе утро, дражайшая супруга! – сказал незнакомец. – Что это вы от меня шарахаетесь, как черт от ладана?
– Н-не… не подходите ко мне! – сказала я, до ужаса перепуганная. Отступала, пока не уперлась спиной в стену. Поняв, что дальше путь отрезан, почувствовала себя загнанной в ловушку.
– Да что с вами, Лана! – воскликнул незнакомец и испугался. – Неужели не признали? Это же я, ваш муж, Артём Валентинович Бельский!
– Какой вы… Бельский! – сказала я, дрожа всем телом. Мне даже в махровом халате стало жутко холодно. – А кто тогда в морге? Кто в реанимации?!
– Ах, вы об этом! – вошедший неожиданно рассмеялся. Мне показалось, что интонации у него точно такие же, как у того Артёма, с которым я общалась там, дома. Ну, положим, голос еще подделать, если это на самом деле не он, можно. Но смех как подделаешь?
– Докажите, что это вы!
– Хорошо, – сказал незнакомец. – Вы приходили ко мне дважды на интервью. Один раз мы общались в кабинете, второй – в ресторане.
– В ресторане «Достоевский», верно? – спросила я.
– Не старайтесь меня запутать, Лана, – ответил мужчина. – Ресторан назывался «Тургенев», в честь, я так полагаю, великого русского писателя. Хотя Достоевский тоже достоин, – и он усмехнулся.
– Ладно, – ответила я. – Предположим, вам это рассказали. В таком случае… как зовут главного редактора моего журнала?
– Алексей Алексеевич, – без запинки выдал незнакомец.
– Как его прозвище?
– Эм-м-м, – задумался мужчина, и я почти стала торжествовать, как он вдруг вспомнил. – Карлсон! Потому что подтяжки носит. Да, я помню, вы об этом мне тоже говорили. Кажется.
– Вот и попались! Я этого не рассказывала!
– Значит, кто-то другой. Разве это так важно? Я же правильно сказал?
– Да, но всё равно! Не верю!
– Лана, успокойтесь, – сказал мужчина и сделал шаг ко мне.
– Ни с места! – вскрикнула я. – Или… или… выброшусь с балкона! – я рванула в сторону указанного места, благо дверь туда была открыта (люблю спать в прохладе, но укутавшись одеялом по самый нос), и замерла на пороге.
– Хорошо, хорошо! – поднял руки незнакомец. – Сдаюсь! – и отступил.
– Последний вопрос. Я к вам на интервью приходила с блокнотом. На его обложке изображены два животных. Какие? – уж этот вопрос не ответит тот, кто не видел. Разве только камера видеонаблюдения могла стоять где-нибудь в кабинете. Но обычно у такой аппаратуры, знаю по опыту, разрешение так себе, деталей не разобрать.
– Еноты у вас там были. Нарисованные, – ответил мужчина.
– Господи, Артём… Валентинович! – проговорила я и выдохнула, сразу как-то расслабившись. Уж этой детали никто, кроме него, знать не мог.
– Да, Лана, он самый. Я то есть. А чтобы окончательно вас убедить, скажу, что на вас были часы Swatch, плоские такие, маленькие. Теперь, смотрю, ситуация стала получше, – он указал глазами на моё недавнее приобретение.
– Ну, я все-таки жена миллиардера, имею право себя побаловать, – сказала я и натужно улыбнулась. Сердце еще колотилось. Пришлось выпить стакан воды, чтобы успокоиться. После этого я сказала, что мне нужно переодеться.
– О, я подожду в коридоре, – ответил Бельский и вышел.
Я быстро привела себя в порядок, потом на всякий случай включила диктофон на телефоне и положила в карман. Если что пойдет не так, пусть хотя бы запись останется. Ох, не нравится мне это всё! Катавасия, иначе не скажешь!
– Войдите! – сказала я, и супруг мой новоявленный снова оказался в номере.
Мы уселись в гостиной на кресла.
– Рассказывайте, – сказала я с требовательной интонацией.
– Только учтите: всё, что скажу, большой секрет, – заявил Бельский. Лицо у него было очень серьезное. Я кивнула.
– Тот человек, который лежит сейчас в реанимации – мой двойник. Как его зовут, значения не имеет. Он просто тот, кто вызвался мне помогать за определенную сумму. Можете считать его наёмником, если хотите. Тот, кого вы видели в морге… – Бельский неожиданно нахмурился и глубоко вздохнул. – Это мой брат-близнец Виктор. Он был одним из летчиков моей авиакомпании. Водил исключительно мой личный самолёт. И вот так трагически погиб…
– Что же произошло? Там, в самолёте?
– Я не знаю, – развел руками Бельский. – Когда самолёт начало трясти, я пошел в кабину узнать, что происходит. Мы с братом стали обсуждать, он сообщил об отказе одной из систем, видимо, из-за турбулентности. Ну, а потом неожиданно мы начали падать. Я пришел в себя уже после авиакатастрофы, в лесу, неподалеку от крушения. Как я там оказался? Понятия не имею, с этим предстоит разобраться. Но когда пришел в себя, всех уже увезли. Оставались только спасатели и полицейские. Знаете, Лана, у меня очень хорошо развита интуиция. Мне она подсказала не подходить к тому месту. Поэтому я отлежался до утра, благо места там очень тихие, дикие звери не водятся. Утром, едва рассвело, пошел искать кого-нибудь из местных. Сказал, что я турист, потерялся. Ну, а потом выяснил, куда повезли пострадавших из авиакатастрофы, и на попутках добрался сюда. Вот, я здесь.
– Но ваша одежда… Эти джинсы, свитер, ботинки. Вы же в самолёте были совсем в другом! Помнится, у вас были классические черные брюки, синяя ветровка, белая рубашка… – сказала я. Только теперь, в самом деле, рассмотрела, как выглядит мой внезапный гость.
– Всё верно, – улыбнулся Бельский. – Вы не представляете, насколько радушны и гостеприимны местные жители! Узнав, что я потеряшка, дали мне это всё, – он показал глазами.
– Но как же получилось, что оба пилота погибли, стюарды тоже, я вон головой ударилась, ваш двойник тоже умер, а вы – ни одной царапины!
– Простите, Лана, это не совсем так. Могу показать.
– Уж будьте любезны.
– Надеюсь, вид моего тела вас не смутит?
– Показывайте уже, – нетерпеливо сказала я.
Бельский встал, задрал свитер, футболку под ним, и я ахнула: всё его тело, грудь, живот, спина от поясницы до лопаток являло собой почти сплошь один огромный синяк.
– Да как же вы…
– Как я хожу и улыбаюсь? – спросил Бельский, поправляя одежду. – О, это тренировка силы воли. Поверьте, всё болит ужасно. Но я терплю, чтобы не шокировать вас окончательно.
– На вопрос не ответили. Как вышло, что не погибли?
– Не знаю. Правда. Чудом, наверное.
– А откуда взялся ваш двойник, интересно? Что-то я его не припомню, пока летели.
– Он был в кабине пилотов, там есть небольшое местечко для штурмана. Только сам штурман с некоторых пор, благодаря развитию технологий, не нужен, а кресло для него осталось. Видимо, на всякий случай. Не знаю, об этом авиаконструкторов спросить нужно, – ответил Бельский. – Обычно двойник выходил вместо меня, если было слишком опасно.
– Швейцария. Что тут может быть опасного? – спросила я.
– О, вы заблуждаетесь! – ответил Бельский. – Как раз накануне форума поступила информация, что на меня готовится покушение.
– Что, снайпер на крыше или киллер на мотоцикле? – язвительно спросила я. Вечно этим миллиардерам мерещится не пойми что. Боятся за свои деньги, вот и страдают паранойей.
– Нет, способ может быть совсем иной. Выпили вы водички в номере, а очнулись где-нибудь в Косово, например, среди руин в заброшенном сарае. Или скушали шоколадку с подушки, которую вам заботливо положила горничная, и всё, сердечный приступ. Вариантов много.
– Ну да, а еще можно надеть трусы и оказаться отравленным, – усмехнулась я, напомнив одного незадачливого политика.
– Точно так, потому свои трусы доверять нельзя никому, – хмыкнул Бельский в ответ. – Послушайте, супруга. Может, закажем что-нибудь в номер? Я жутко проголодался.
На это я кивнула, и через двадцать минут мы уже наслаждались свежезаваренным кофе с булочками, блинчиками с клиновым сиропом и апельсиновым соком.
Глава 20
После завтрака мы продолжили наш военный совет.
– Что теперь будем делать? – спросила я.
– Я – скрываться, поскольку на меня объявлена охота. А вы – заниматься поиском того или тех, кто за этим стоит.
В ответ я нервно расхохоталась.
– Господин Бельский, вы меня ни с кем не путаете? Вы – миллиардер, у вас наверняка собственная служба безопасности имеется. Так? Вот пусть она вашими проблемами и занимается. Вы меня пригласили сюда в качестве дефективной… тьфу! Ну и слово привязалось! Фиктивной жены. Я эту роль исполняю. Мне кажется, довольно хорошо. А вот погибать ради вас – на это…
– Два, – спокойно прервал меня Бельский.
– Что «два»?
– Миллиона, естественно.
Я нервно хихикнула.
– За дуру меня…
– Три.
– …принимаете? – сказала я, умерив свой пыл. – Это же опасно, в конце концов, а я – девушка, журналист, никогда не занималась…
– Четыре.
– … подобными расследованиями! Меня могут убить, и мой труп будет на вашей…
– Пять.
– …совести! И прекратите считать, в конце концов! Думаете, меня так просто купить? Я вам что, девушка с низкой социальной ответственностью?!
– Десять.
– Я согласна.
Господи! Да я как представила эту кучу денег… Почти миллиард рублей, мамочка моя! Мне до конца жизни хватит. Больше не придётся выслушивать нудные нравоучения Карлсона, смотреть на хитрую физиономию Роднянской, видеть слюнявые лобзания Костика с Наташей! Даже прилипчивый Нюша останется в прошлом! Ура!
– Ну, вот и хорошо…
– Только не надо думать, господин миллиардер, что вы меня таким образом купили, как игрушку в Детском мире. Я не продаюсь, понятно? Мы сейчас с вами подпишем договор, согласно которому я стану исполнять ваше поручение. Но только всё, что касается расследования. И да, у меня условие: потом я опубликую об этом статью, и вы не станете в неё вмешиваться.
– Идёт, – непринужденно согласился Бельский.
Я взяла свежекупленный ноутбук, быстро набросала текст договора. В нем было сказано, что я обязуюсь помочь г-ну А.В. Бельскому в расследование покушения на него, а он обещает мне выплатить 10 000 000 (десять миллионов) евро. Правда, не нашлось принтера под рукой, потому миллиардер расписался стилусом на экране. А потом я ещё заставила его на веб-камеру записать видео, где он подтверждает правомочность заключенного договора. После этого я осталась удовлетворена.
– Говорите, мистер богатей, что мне дальше делать.
– Сначала – вывезти меня отсюда.
– Куда же, интересно? Как Ленина, в Разлив, в шалашике будете жить на фоне Альп?
– Нет, я предпочитаю места куда более комфортабельные. Не забывайте: я свои деньги заработал сам, мне, как некоторым, германские банки за здорово живешь денег не дают, – ответил Бельский. Я усмехнулась. Ну ладно, врите дальше. Хозяин – барин. – Так вот, вам нужно будет снять для меня номер в гостинице, отель «Chez Loran», это на улице Гор, северная окраина города. Местечко, прямо скажем, так себе. Гостиница по типу «постель и завтрак». Но мне на первое время подойдет.
– Не понимаю. Почему вам не снять какой-нибудь роскошный номер? Или сразу целый коттедж?
– Чтобы меня сразу по нему вычислили?
– Так ведь оплачивать буду я.
– Ну да, а те, кто меня пытается ухлопать, решат: надо же, как его свежеиспеченная жена принялась роскошествовать. А главное зачем? Она и так неплохо устроилась, но тут ещё новое жилье снимает. Для кого или чего?
– Так для себя.
– Поверьте, вы сейчас в самом роскошном отеле Монтрё. Лучше здесь просто не найти.
– Думаете, я тоже «под колпаком»?
– Возможно, что пока вы не тратите слишком много, то нет. Но стоит начать телодвижения… сами понимаете, – сказал Бельский.
– Но если я сниму номер в «Chez Loran», финансовую транзакцию ведь отследят, – заметила я.
– Правильно. Потому вам нужно будет поехать в банк и снять наличные.
– Хорошо, – кивнула я и отправилась выполнять задание.
Из сообщений СМИ
«За последние 6 лет в мире произошло 107 авиакатастроф. В них погибло, по общим оценкам, около 3200 человек, то есть примерно по 540 жертв ежегодно. Статистика учитывает не только пассажирские лайнеры большой вместимости, но и небольшие частные самолёты. В этом смысле произошедшее с самолётом русского миллиардера Бельского – типичный случай, ничего экстраординарного. Хотя, возможно, авиакатастрофа была результатом неудавшегося покушения, об этом пишет газета «Neue Zurcher Zeitung».
Потом вернулась, похрустела купюрами в кошельке, показав их Бельскому. Тот всё это время сидел в номере, конечно же.
– Что дальше?
– Я незаметно покину номер и буду вас ждать на соседней улочке, имени Игоря Стравинского.
– Ого, а здесь такая есть?
– Да, он же был гражданином Франции с 1934 года, да и вообще: его семья выехала из России в 1914 году в Швейцарию и обратно не возвращалась, насколько я помню, – ответил Бельский.
– Откуда такие познания в музыке?
– Матушка хотела, чтобы я стал великим пианистом.
Как запланировано, так мы и сделали. Я села в машину, доехала до улицы Стравинского, въезд на которую со стороны набережной оказался закрыт знаком «кирпич». Подождала немного, Бельский незаметно юркнул назад, опустившись на сиденье, и мы поехали. Я довезла его до отеля «Chez Loran», там он заселился, а потом обменялись телефонами и расстались, обещав держать постоянную связь.
По дороге я поинтересовалась, почему Бельский всё-таки не подключит к расследованию свою службу безопасности. Ответил просто: «Не доверяю. Никому, кроме вас, Лана». Мне было приятно такое услышать. Даже стало жалко Артёма: богатый человек, с такими возможностями, а довериться-то, получается, может только случайному в его судьбе журналисту, то есть мне. Не хотела бы я оказаться на его месте. Да ещё и брат погиб, а ни опознать, ни достойно в последний путь проводить не может. Да, богатые тоже плачут.
Я спросила, пока ехали:
– Что будет, если тот, двойник, придет в себя?
– Станет дальше играть мою роль, – ответил Бельский.
– А если он головой повредился? Станет утверждать, что он… ну, как его там зовут на самом деле.
– Во-первых, он бывший военный, морпех. Парень крепкий, я специально такого подбирал, а для пущего сходства ему сделали пластическую операцию, так что должен выдержать. Во-вторых, когда он очнётся, то вам же проще: возьмете своего супруга и вернетесь в Россию.
– Ага, сейчас, прямо разбежалась! Те, кто вас решил шлёпнуть, увидят, что выжил, и постараются сделать это снова. Кстати, если уже не сделали, – сказала я.
– С чего вы решили? – нахмурился Бельский. Когда отъехали достаточно далеко от отеля, он пересел вперед.
– Так вы же его там совсем без охраны оставили!
– Ну, это вы ошибаетесь, – подмигнул миллиардер, как опытный заговорщик. – За ним тщательно присматривают, я распорядился.
– Как так? Вы же официально в коме? – ехидно спросила я. – Что, изобрели метод телепатии из коматозного состояния?
– Ах, если бы! Нобелевскую премию бы получил, – мечтательно и язвительно ответил Бельский.
– На что она вам? Жалкие пара миллионов евро, или сколько там.
– А статус? Почёт и уважение на все времена? Мои будущие дети станут гордиться: наш папенька – Нобелевский лауреат. Звучит?
– Похоронный марш Шопена над вами прозвучит, если не перестанете строить из себя невесть что, – с ухмылкой ответила я.
– Так с чего мне начать расследование?
– Вернее, продолжить. Вы ведь уже сами кое-что сделали. Побывали на месте катастрофы, в морге, пообщались со следователями. Теперь нужно узнать результаты осмотра обломков.
– И как я это сделаю?
– Просто: придете и постараетесь взять интервью у главы авиационной комиссии, которая расследует обстоятельства, – сказал Бельский. – Вы ведь ещё не забыли свою профессию?
– Если вы скажете «вторую древнейшую», я вас высажу прямо тут, и дальше потопаете пешком по горам, – пригрозила я.
– Даже не думал, – улыбнулся Бельский. Тут же стёр улыбочку. – Так вот, придете, покажете редакционное удостоверение. Оно же у вас с собой? Не потерялось во время катастрофы?
– Нет, я его всегда ношу в кармане.
– Так и думал, вы молодец.
– Мне ваши похвалы, как мёртвому припарки, – дерзко ответила я.
– Буду иметь в виду, – скорчил смешную физиономию Бельский. Я, едва не фыркнув, стала упорно смотреть только вперед, на дорогу.
У отеля «Chez Loran» на улице Гор мы расстались. Миллиардер пошёл в своё временное пристанище, а я вернулась обратно и стала думать, как мне попасть к председателю комиссии. Он ведь едва ли станет что-то говорить до официальной публикации. Значит, надо как-то его разговорить. И тут я вспомнила свой замужний статус и решила – буду давить на жалость.
Глава 21
Мой план с треском провалился, как только я приехала в Женеву – туда, где располагалась авиационная комиссия. Точнее, если официально, то расследование проводили Служба безопасности гражданской авиации и Федеральное ведомство по гражданской авиации Швейцарии. Но я решила, что много чести им будет, если стану упоминать пышные длинные названия каждый раз – язык сломаешь! Потому просто комиссия, и всё. Причем это первая контора, поскольку она собственно и изучает железки и прочие обломки, а вторая лишь контролирует.
Приехала, напросилась в пресс-службу, показав редакционное удостоверение. Только не сказала о том, что я жена Бельского. Приберегла этот аргумент на сладкое. Так, на всякий случай. Вдруг сразу откажут? Мол, вы член семьи, вам не положено. А пока я в лице местных бюрократов журналистка, вроде как собираюсь писать объективный и беспристрастный материал. Ну, где-то это было правдой. Все-таки мою работу в журнале «Зеркало» пока никто не отменял, хотя свалила я оттуда, прямо скажу, не слишком красиво. Ладно, как говорила Скарлетт О’Хара в «Унесённых ветром», я подумаю об этом завтра.
В пресс-службе комиссии меня встретила некая дама по имени Мишлин Метцлер-Арнольд. Она мне сразу показалась типичной лесбиянкой: тощая, с мужскими чертами морщинистого лица, короткой мужской стрижкой (с мелированием, правда). И голос хриплый, то ли прокуренный, то ли… грубый, словом. Я начала с порога задавать ей вопросы, а та мне в ответ:
– Вся официальная информация представлена в наших пресс-релизах, опубликованных…
Я ее прервала:
– Послушайте, мадам…
– Вообще-то мадемуазель.
– Простите, мадемуазель, – сказала я и усмехнулась про себя: «Ну да, кто ж такую страшилку, как ты, замуж-то возьмет? Вобла вяленая!» – Но пресс-релизы – это официальная, важная, я понимаю, однако слишком сушёная информация. А нашим читателям нужны подробности, поскольку для нас господин Артём Бельский – очень большой человек, понимаете? Личность, инвестор, меценат! Читатели ждут от нас интересных фактов, а мы им что? «Проводится комплекс следственных мероприятий»? Ну это же тоска зеленая!
– Это не тоска зеленая, как вы соизволили выразиться, а деловая информация.
Я, не спрашивая разрешения, уселась на стул напротив пресс-секретаря и, опустив голову, всхлипнула:
– Он меня убьёт! А потом уволит!
– Кто вас убьет?
– Мой главный редактор! – продолжила ныть я. – Вы не знаете, какой это жестокий человек! Харрасмент для него – суть личности! Эти постоянные приставания, угрозы… Боже мой, я так его боюсь!
– В данном случае вам следует обратиться в правоохранительные органы.
– Смеётесь? Вы забыли, из какой я страны? Да у нас шлепок по заднице за приставания не считают. Даже если мужчина в лифте ухватит тебя за грудь – это надо воспринимать как комплимент! – горестно ответила я.
– Ужас какой, – пробормотала Мишелин, из чего я сделала вывод: «Ага! Проняло тебя! Движемся в том же направлении!»
– И мой главный редактор, он такой страшный человек… Харви Вайнштейн[1]1
Харви Вайнштейн, известный американский кинопродюсер, многих известных фильмов, среди которых “Крик” (1996), “Робинзон Крузо” (1997), “Очень страшное кино” (2000), “Властелин колец” (2001–2003), “Дети шпионов” (2001), “Убить Билла” (2003), “Бесславные ублюдки” (2009) и др. Был приговорен к 23 годам тюрьмы за сексуальные преступления.
[Закрыть] по сравнению с ним – невинное дитя! Помогите мне, я вас умоляю! Не хочу, чтобы он снова начал меня домогаться, а потом выкинул на улицу! Мои бедные родители этого не переживут, они столько надежд возлагают на меня!
Я готова была разрыдаться так громко, чтобы у мадемуазель Метцлер-Арнольд уши заложило, и та, видимо, постаралась уловить эту тонкую грань, потому поспешила мне сказать, понизив голос:
– Хорошо, я пойду навстречу. Но всё, что вам будет сообщено, я сделаю неофициально, исключительно чтобы спасти вас от харрасмента.
– Господи, вы не представляете, как я вам благодарна! Я готова вам руки целовать…
– Вот это уже лишнее, – нахмурилась Мишелин, и я поняла, что чуть было не перегнула палку. Потому быстренько закрыла рот.
– Пойдемте.
Мы вышли из здания, направившись в кафешку неподалеку. Моя собеседница закурила (так вот откуда у нее мужской голос), а я принялась пить апельсиновый сок.
– Что вас интересует? Спрашивайте. Только учтите: если потом станете на меня ссылаться, я всё буду отрицать и подам на вас в суд за клевету. Надеюсь, вы меня не пишите тайком?
– Боже упаси! – воскликнула я и вывернула на стол сумочку. Оттуда с грохотом повалились всякие женские штучки вроде зеркальца, помады и туши, а также ключи от машины, телефон и кошелек.
– Уберите это, – брезгливо сказала Мишелин, отвернувшись. Ой, какие мы строгие! Ну понятно: с ее-то мужественностью! Сама косметикой не пользуется, украшений не носит. Вместо сумочки – мужской кошелек, зажатый в руке, и смартфон в черном бампере без рисунков.
Я поспешно сгребла всё обратно в сумочку.
– Спрашивайте, – потребовала Метцлер-Арнольд.
– Какова основная причина авиакатастрофы, вы уже выяснили?
– Мы рассматриваем несколько версий. Первая – техническая неисправность воздушного судна. Вторая – пилоты попытались облететь зону турбулентности и грозы снизу. Однако не справились с управлением, вышли на закритические углы атаки, потеряли подъемную силу и вошли в плоский штопор. Из него выйти уже не сумели. Третья – ошибка диспетчера. Четвертая – происшествие внутри самолёта, – ответил Мишелин.
– Насчет плоского штопора я вам так скажу: подобного не было.
– С чего вы решили?
– Я там была.
– В самолёте? – удивилась моя собеседница.
– Да, в самолёте.
– Так вы – мадам Бельская?
– Да, она самая.
– Интервью окончено, – сказала Мишелин, резко вставая. – А я вам еще поверила! Харрасмент, злой редактор!
– Подождите, но это же правда!
Пресс-серке рать ведомства наклонилась ко мне и зло прошептала:
– Ваш муж – один из богатейших людей России, и вы жалуетесь на домогательства какого-то чужого мужчины? Поучитесь сначала врать!
– Да мы поженились меньше чем за сутки до происшествия!
– Прощайте!
И мадемуазель Метцлер-Арнольд ушла, делая широкие мужские шаги. Я осталась в кафе. Но и не подумала сдаваться. «Ничего! Я всё равно до тебя доберусь!» – упрямо решила. Потом арендовала машину, поставила ее возле здания, в которой находится авиационная комиссия, и принялась ждать, пока Мишелин отправится домой. У меня было твёрдое намерение пообщаться с ней снова, только оставалось придумать какой-нибудь весомый аргумент.
До вечера я просидела в автомобиле, наблюдая за зданием. Было невыносимо скучно. Пришлось играть на телефоне, попутно его заряжая от автомобиля, чтобы не оказаться без связи. Думала о том, а не напрасно ли я ввязалась во всю эту историю с Бельским? Отказалась бы за него замуж выходить, и теперь спокойно работала себе дальше. «Ага, – сказал внутренний голос, – и терпела занудные планерки Карлсона и тупые наставления Роднянской, ее подколки и издевательства. На фиг это всё!» Так себя завела, что решила пойти и купить кофе. Но едва взялась за дверную ручку, как увидела Мишелин, выходящую из офиса.
Я думала, она в свою машину сядет или в такси. Но чиновница отцепила от поручня велосипед, оседлала его и покатила куда-то. Пришлось медленно следовать за ней, к недовольству других водителей. Но здесь не Россия, где меня бы покрыли трехэтажным матом. Вежливые швейцарские дамы и господа вздыхали и аккуратно объезжали, даже не давя на сигнал, не мигая фарами – терпели молча. Культурные же люди, как приятно иметь с ними дело!
Слежка продолжалась недолго. Мишелин, проехав около двух километров, остановилась у небольшого продуктового магазинчика. Оттуда она вышла за руку, но, к моему большому удивлению, не с девушкой или женщиной. Не с мужчиной даже, а каким-то прыщавым юнцом с видом старшеклассника. Я сначала было подумала, что это ее сын или младший брат. Племянник, наконец. Но когда они зашли за угол дома, то принялись жарко целоваться. «Ого, вот это компромат!» – подумала я и, быстренько достав фотоаппарат, лежавший рядом на сиденье, сделала несколько снимков. Всё, мадемуазель Метцлер-Арнольд, теперь ты моя!
