Текст книги "Фиктивная жена для миллиардера (СИ)"

Автор книги: Лана Алвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 16

Следователь Себастьен Горо оказался типичным офисным работником. У меня все-таки сложилось иное представление о детективах, каковым он, по сути, являлся. Мне виделся эдакий утонченный интеллектуал, некто вроде Эркюля Пуаро, только современного, со смартфоном. Тот ведь тоже говорил по-французски, поскольку являлся бельгийцем по происхождению. Ну, про Шерлока Холмса уж не говорю, это вообще идеал без страха и упрека, до которого любому нынешнему полицейскому, как до Луны пешком. Отечественным – как до Плутона.

Но швейцарский полицейский ничем выдающимся не порадовал. Ни особым чутьём, ни особыми чертами характера, ни остро отточенным умом. Про дедуктивный метод скромно умолчу. Здесь, в швейцарской полиции, похоже, всё подчиняется сухим правилам и законам. Никакого простора для фантазии и интуиции, без которых, мне кажется, любой детектив лишь деталь в государственной машине. Мсье Горо сообщил, что на месте катастрофы обнаружен «черный ящик», он предан экспертам, те занимаются расшифровкой его показаний, что сделать довольно трудно, поскольку «прибор сильно пострадал».

Из сообщений СМИ. «По словам видного эксперта в самолетостроении мсье Жана Круво, конструктор всегда рассчитывает безопасные параметры воздушного судна при условии отказа одного из двигателей. «Однако условия, в которых пришлось экстренно приземляться, не оставили шансов совершить безаварийную посадку. Но истинную причину этой авиакатастрофы мы узнаем только после расшифровки черных ящиков», – констатировал он».

При этом к самому самолету и типовой конструкции L-410 не может быть никаких претензий, считает собеседник.

– А что говорят авиационные диспетчеры? – спросила я, и Горо посмотрел на меня с интересом. Пожалуй, впервые за всё время разговора, поскольку его бледно-голубые глаза оставались неэмоциональными.

– Согласно показаниям диспетчерской службы, частный самолет, на котором вы летели, пропал с радаров на подлёте к озеру Онгрен, – скучно ответил собеседник.

– Что, и никаких призывов о помощи не было?

– Нет, полёт проходил в штатном режиме.

– Скажите, вы мне чего-то не договариваете, или просто у вас осведомленность, как у инфузории-туфельки? – ядовито спросила я.

– Господин Бельский в обязательном порядке и в соответствии со швейцарским законодательством будет в свой время осведомлён о ходе расследования, – сухо ответил Горо, вставая. Тем самым дал понять, что аудиенция окончена. Вот значит как. Бельский будет осведомлен, а я, получается, нет? Курица не птица, женщина не человек? Ого, не ожидала подобного сексизма в стране, которая считается образцом демократизма. Хотя и не особенной толерантности, видимо.

Я вышла из полицейского департамента и вернулась в отель. Если «черный ящик» ничего не покажет (а скорее всего так и будет, если сильно поврежден), то как понять, что случилось с самолетом? Придётся восстанавливать детали происшествия самой. Эх, мне бы побывать на месте крушения! Я взяла телефон, стала смотреть, как туда добраться. От Монтрё до озера Онгрен всего 43 километра, ехать примерно час. То есть будь это Россия, конечно, я добралась бы куда быстрее – у нас вон какие просторы. А тут сплошные горы да тоннели. Потому придётся добираться с навигатором и не слишком быстро.

Я прихватила сумочку, оделась по-дорожному и спустилась вниз. Портье помог мне арендовать машину. Благодаря местному сервису за руль я села, едва выйдя из отеля – авто подогнали прямо к выходу. Это был оранжевый хэтчбек Citroen C3. Включив навигатор и вбив примерный адрес, я отправилась в путешествие. Мой путь пролегал по небольшим городкам. Сначала на юг, мимо Шильонского замка (он стоит на берегу озера и безумно красив) через Вильнев. Затем, не доезжая большой развязки, я свернула налево и покатила по улице Коллонж, оставив на севере городок Иворн, проехала через Эгль. Дальше мой путь плавно поворачивал на северо-восток. Последовали город Ормон-Десу, а когда подъезжала к озеру Онгрен, пришлось часто-часто крутить рулем: места здесь хотя и очень живописные, но дорога петляет, словно ручей в поле.

Когда я добралась до предполагаемого места (точные координаты мсье Горо мне сообщать отказался, зачем-то сославшись на тайну следствия, вот странный тип), то пришлось поспрашивать местных жителей, где у них тут самолет упал. Симпатичный старикан, шедший куда-то по своим пенсионерским делам, показал мне рукой: мол, ступайте в ту сторону. По-английски он не говорил, потому пришлось изъясняться жестами. А поблагодарила (уж «мерси боку», кажется, все знают) и, оставив машину на обочине, пошла дальше пешком.

Топать по невысокой траве пришлось недолго. Я оказалась на склоне холма, на мысе, выдающемся в озеро метров на двадцать. Здесь и обнаружилось место крушения. Собственно, я сразу поняла, что зря проделала такой большой путь. Честолюбивые швейцарцы успели тут основательно прибраться. Все обломки и осколки были вывезены, и о том, что здесь рухнул самолет, напоминала лишь длинная борозда в земле – это, кажется, сделало наше воздушное судно, когда плюхалось на брюхо, мгновенно сломав шасси.

Борозда упиралась в кромку воды, а это значило одно: случилось настоящее чудо. Если бы самолёт по инерции прокатился дальше, то непременно улетел в озеро. Не знаю, какая там глубина, но хватило бы и трех метров, чтобы потом спасатели выловили одни только трупы. К счастью, каменистая почва поработала как следует, затормаживая несущийся кусок металла. Стоило бы, наверное, сделать как Папа римский: встать на колени и поцеловать грунт в знак признательности. Я усмехнулась. Обойдется Швейцария без моих лобзаний.

Но сразу после этого пришла мысль о том, что здесь погибли несколько человек, стало грустно. Конечно, я их не знала, в общем, и не мне их оплакивать. Тела наверняка отправят в Россию к родственникам, чтобы там предать земле. Но пока они здесь, мне бы следует ознакомиться с результатами вскрытия. Просто для того, чтобы восстановить картину последних секунд жизни этих людей. Может, заодно пойму, как нам с Бельским удалось выжить.

Я стояла на берегу красивого озера. Эх, здесь бы купить маленький домик и остаться навсегда. Умиротворение, покой, тихий плеск чистейшей воды, ароматы трав и легкий ветерок, пробивающиеся через тучи солнечные лучи. Здесь удивительно хорошо, но… Мне надо возвращаться в Монтрё.

Обратный путь я проделала, как мне показалось, намного быстрее. Только совершила остановку в городке Ормон-Десу, чтобы перекусить. Оказался он типичным горнолыжным курортом. Разве только теперь не сезон – всё вокруг зеленое, яркое, и снега нет даже на вершинах гор. Представляю, как тут зимой великолепно, но до этого времени года меня тут наверняка не окажется. Хотя кто знает? А вдруг Бельский выйдет из комы спустя несколько месяцев? Ах, да, ведь Колобок сказал: «Через неделю господина Бельского мы транспортируем в Москву, где он будет проходить лечение в лучшей частной клинике».

Значит, у меня пока есть время заниматься собственным расследованием. Пока результата никакого. Самолёт упал, четыре члена экипажа погибли, двое выжили, вот и всё. Я решила узнать у следователя, куда отвезли моих несчастных соотечественников. Но для этого обратиться следует не к мсье Горо, этому сухому педанту. Может, его напарница, Эмели де Веран, окажется более сговорчивой?

Добравшись до Монтрё и припарковав машину возле отеля, я нашла в интернете телефон департамента полиции и попросила соединить меня с мадам де Веран. Общаться через Горо, естественно, не хотелось. Ему точно не понравится, что я решила действовать за его спиной. Вскоре я услышала в трубке голос женщины-следователя. Попросила о встрече, заявив о наличии у меня некоей ценной информации, которая может помочь в расследовании. Та сразу согласилась. Только я сказала, что увидеться нам нужно где-нибудь в нейтральном месте. Мадам де Веран с легкостью сказала «да».

Местом, которое я выбрала для рандеву, стало очаровательное уличное кафе Les Voiles de La Rouvenaz, что романтично переводится как «Паруса Ла-Рувена». Находится оно неподалеку от отеля, буквально в паре десятков метров от берега Женевского озера. Столики расположены частично на маленькой круглой площадке, выложенной каменной плиткой. По периметру – пальмы высотой в человеческий рост. Пока ещё маленькие, но придающие кафе тропическую атмосферу.

Эмели де Веран пришла точно в указанное время, мы заказали кофе.

– Внимательно слушаю вас, мадам Бельская, – сразу перешла следователь к делу.

Глава 17

Я осмотрелась вокруг, давая понять следователю, что за мной, вполне возможно, следят. Краем глаза при этом наблюдала за её реакцией. Ноль эмоций. Тёртый калач эта мужеподобная девушка. Жесткие черты сухого лица, морщины на лбу из-за того, что часто хмурится, тонкие губы, слегка прищуренные умные глаза и длинный нос с горбинкой. Кого же она мне напоминает? А, да! Есть такой актер, Эдриан Броуди. Вот кого, точно!

Не попалась на мою маленькую удочку. Что же, пойдем другим путем.

– Мне кажется, во время полёта на борту было совершено покушение на моего мужа, – ляпнула я без зазрения совести. Ну как-то же мне нужно было из стороннего наблюдателя превратиться в свидетеля? Этот статус означает, что я смогу каким-то, пока неведомым мне образом приблизиться к ходу расследования. Иначе так и буду сидеть в гостинице и тратить чужие деньги, по-прежнему не ощущая себя полноценной женой миллиардера.

– Почему вы сделали такой вывод? – спросила Эмели.

– Потому что Артём, – я нервно сглотнула, поскольку прежде не доводилось так фамильярничать о Бельском, однако, раз муж, объелся груш, то ничего, стерпится-слюбится, – он пошёл в кабину пилотов, и через некоторое время мы упали.

– Вы что-то слышали, может быть, видели во время полета? Что-то такое, о чем забыли сообщить моему коллеге Горо? – спросила следователь. Ага, и об этом знает уже. Ну да, они же напарники, конечно. Только сейчас попробую между вами клин вбить. На почве половых различий.

– Я слышала и видела, а вашему коллеге не рассказала, поскольку… тут, понимаете ли… дело интимного характера, которое может понять только женщина…

– Внимательно вас слушаю, – беспристрастно сказала Эмели. Вот ведь не человек, а машина! Я думала, у неё глаза интересом загорятся. Ничего подобного. Сухая вобла, вот она кто!

«Ладно, пить так пить, сказал котёнок, когда несли его топить», – подумала я и махнула с обрыва в ледяную воду.

– У моего мужа Бельского был роман со стюардессой! – выпалила я, а в голове проскочила мысль «Ну ты, Ланка, и даешь! Столько наврать буквально за несколько минут!» И сразу за этим голос разума: «Чем дальше в лес, тем толще волки, а значит надо как-то выживать. Или, как в одной старой песне пелось, «гнуть свою линию».

– С какой именно?

– Как это? Она там, на борту самолёта то есть, была одна. Симпатичная такая. С большой, примерно третьего размера бюстом, юбкой выше колен, смазливой мордашкой. Глаза карие, лицо приятное, стандартное, губы средние, скулы немного широкие. Роста среднего, вот и весь портрет, – описала я ту девушку, которая со мной общалась во время полёта.

– Да, это… – Эмили заглянула в свой блокнот. – Её звали Анна Лядова. 24 года, в авиаотряде «ПромСтройАвиа» два года, характеризуется очень хорошо, – сказала следователь.

– Вам это откуда известно? – удивилась я. Потом сняла вопрос с повестки дня. Не тупи, Лана! Эмили наверняка позвонила в авиакомпанию, ей там это и сказали. – Так вот, у неё и был роман с моим мужем! Я видела, как они целовались!

На этот раз брови моей собеседницы чуть приподнялись. Ага, кажется, её зацепило!

– Я решила вздремнуть, а проснулась из-за того, что самолет качнулся. Открываю глаза, кручу головой и вижу, как в самом хвосте самолёта, за портьерой, стоят двое. В щелочку не было особенно хорошо видно, однако вскоре оттуда сначала выскочила та девушка, Анна, и пошла в носовую часть. Она при этом застёгивала верхнюю пуговицу блузки, и вид у неё был такой… ну, знаете, когда девушку целуют, и она стесняется, но в то же время ей это жутко нравится. Понимаете?

Эмили даже головой не кивнула. Глазом не моргнула. «Ну, тётка-робот!» – подумала я про неё. Продолжила.

– Через минуту вышел мой муж, и вид у него был такой… как у мужчины-победителя. Самодовольный самец, короче говоря. Тогда я сразу поняла – они целовались, и у них наверняка роман.

– Что было дальше?

– Ну вот. Мой муж пошёл тоже в носовую часть, затем стюардесса показалась на кухне, там, впереди. Артёма не было. Ну, а дальше самолет начало сильно трясти. Анна подошла ко мне и сказала, что у них компания профессиональная, не нужно ничего бояться, а дальше всё случилось как-то внезапно, – рассказала я. – Сначала стюардесса улетела куда-то в хвостовую часть, потом я ударилась и потеряла сознание. Очнулась в больнице.

– Так с чего вы решили, что на ваше мужа было совершено покушение? – спросила Эмили.

«Блин! Так ведь я, получается, сама себе придумала мотив для убийства! Видела, как муж целуется со стюардессой, и теперь следователь станет думать, что всё дальнейшее – моих рук дело. Надо срочно выкручиваться!»

– Потому что я слышала какие-то громкие голоса. Мужские. Мой муж с кем-то сильно ругался. Мне кажется, это был один из пилотов, – я врала уже отчаянно, только чтобы отвести от себя подозрения. Хотя ни в чем же не виновата! – И вот сразу после этого самолёт начал падать.

– А где была в это время стюардесса?

– На кухне. Она там что-то… кажется, делала бутерброды. И да, там ещё был стюард, он ей помогал.

– Вы со своего места не поднимались?

– Нет.

– Что, даже в туалет не ходили?

– Нет.

– Скажите, а у вас не было конфликта с господином Бельским?

– Нет, с чего бы? Мы поженились буквально накануне.

– Да, и это весьма странно.

– Почему? Мы давно встречались, а перед форумом в Женеве решили пожениться. Просто Артём долго не решался сделать мне предложение, ну и как-то вот… всё внезапно случилось, – улыбнулась я, сделав вид, что счастлива до самых пяток. Ну вот прям вся такая из себя Золушка, повстречавшая свою тётушку-фею с волшебной палочкой. Жаль, правда, что и моя тыква рассыпалась на части на берегу озера Онгрен.

– Хорошо. Мы вашу информацию обязательно проверим.

– Проверяйте, – сказала я максимально равнодушно. – А что с результатами вскрытия? – спросила вдруг. – Понимаете, я, помимо статуса жены Бельского, ещё журналист, работаю в крупном («Врать, так до конца!») федеральном издании, пишу сейчас статью об этой авиакатастрофе от лица её непосредственного свидетеля.

– Простите, я не могу об этом говорить, тайна следствия.

– Но я разве не ценный свидетель? Разве не мой муж лежит сейчас в вашей клинике, весь опутанный трубками и проводами? Господи, если он умрёт, что я буду делать без него! – последнее предложение сказала, картинно закрыв лицо руками и выразительно всхлипнув, делая вид, что сейчас разрыдаюсь. На Эмели, как и ожидалось, это произвело впечатление. Она ведь мужеподобная, а сильная половина человечества не выносит женских слёз.

– Хорошо, мадам Бельская. Я не могу обсуждать с вами результаты патологоанатомического исследования, однако могу ли попросить вас опознать тела членов экипажа? Зрелище, конечно, весьма… кхм!.. неоднозначное, однако нам необходимо это сделать.

– Да, но я же видела только двух стюардов, а пилоты оставались в кабине, – ответила я.

– Ничего, и эта помощь в расследовании нам также очень пригодится.

– Хорошо, конечно, я согласна.

– Тогда давайте проедем в клинику «Швейцария».

Я глубоко вздохнула, состроив крайне печальное выражение лица. Означало оно: мне ужасно трудно всем этим заниматься, но раз надо, значит, сделаю. Встала и пошла за следователем, которая, как оказалось, и ходила, как мужчина. Широкими уверенными шагами, наклоняя корпус немного вперед и активно размахивая руками. «Уж не предпочитает ли она женщин, интересно?» – подумала я в этот момент, глядя на не по-женски широкие плечи Эмели, её короткую стрижку, не говоря о брючном костюме, которая вроде бы и дамский был, но чем дольше, тем больше казался мне мужским.

Мы приехали в клинику, прошли длинным коридором в самый дальний край здания, и там, в полуподвальном помещении, была дверь с надписью «Morgue». Когда следователь открыла дверь и бодро шагнула внутрь, я поёжилась. Изнутри пахнуло формалином и холодом. Внутри нас встретил мужчина среднего возраста, очень вежливый, как весь здешний медперсонал. Представился патологоанатомом и провел в пустую комнату. Здесь не было мебели, а лишь две каталки, на которых лежали тела погибших, упакованные в черные полиэтиленовые мешки.

– Вы готовы? – спросила следователь. Я глубоко вздохнула, хотя запахи здешние лучше бы вообще в себя не впускать, и кивнула, собравшись с силами. Мне и раньше покойников видеть доводилось: когда была маленькой, хоронили дедушку, и я помню, как он лежал, серо-зеленый, и солнце весело блестело у него на лысине и двух медных монетах, зачем-то положенных в глазницы. «Наверное, чтобы не посмотрел на живых», – со страхом подумала я.

Следователь дала знак врачу, тот подошел к первому мешку и расстегнул «молнию».

Глава 18

Я заглянула внутрь и отшатнулась. Стало не по себе. Страшно.

– Да, это она, та самая стюардесса, – проговорила, стараясь больше не смотреть в содержимое мешка. Ужасно захотелось прямо тут разреветься маленькой девочкой. Так жалко стало эту несчастную девчонку. Она же моего возраста примерно. Может, замужем была, есть ребенок или даже двое. У одной моей бывшей одноклассницы к 24 годам уже тройня родилась, – мальчишки один за другим. А у этой, лежащей теперь прямо передо мной, никогда и никто не появится на свет…

Чтобы не расплакаться, я глубоко и медленно несколько раз вздохнула и выдохнула. Все это время следователь внимательно за мной наблюдала. Проверяла, наверное, мою реакцию. Я же все-таки наговорила ей лишнего, дав повод сомневаться в моих словах. Ах, какая я все-таки неопытная в этих делах! Как можно было не подумать, что наследство мужа – это прекрасный мотив для убийства! Почему нет? Я могла натворить что-нибудь в самолете, он стал падать, а теперь я стою здесь вся из себя такая страдающая и делаю вид, как мне грустно.

Из сообщений СМИ

«На последних торгах Токийской биржи акции группы компаний, принадлежащей российскому миллиардеру Артёму Бельскому, снизились на десять пунктов. Это произошло после распространения информации об авиакатастрофе, случившейся во время перелёта г-на Бельского из Москвы в Женеву. В настоящее время он находится в реанимации клиники города Монтрё. По сообщениям руководства медицинского учреждения, состояние миллиардера не внушает опасений».

Эмели сделала доктору знак, тот подошел ко второй каталке.

– Вы готовы? – спросила следователь. Я, постаравшись собраться с душевными силами, снова кивнула. Опять раздался треск раскрываемой пластиковой «молнии». Заглянув внутрь мешка, я вскрикнула и сделала несколько шагов назад, уткнувшись спиной в стенку. Там, внутри, холодный и неподвижный, с серым лицом и резко проступившими чертами лица, лежал… мой муж, Артём Валентинович Бельский!!!

– Что с вами, мадам? – участливо спросила Эмили, хотя в ее глазах читался скорее интерес, нежели сочувствие.

– Там… там… – я тыкала протянутой рукой в мешок, трясясь от ужаса. – Там… Бельский!

– В каком смысле? – спросила следователь, нахмурившись.

– В прямом, в каком же еще!

– Господи, да я что, по-вашему, с ума рехнулась?! – закричала я. – Говорю же: этот труп – мой муж, Артём Валентинович Бельский! Что тут непонятного?!

Эмили подошла ко мне, встала между мной и каталкой, закрыв ее от моих расширившихся от ужаса глаз.

– Успокойтесь, мадам, – сказала спокойно и властно. – Ваш супруг, мсье Бельский, в настоящее время находится в клинике «Швейцария» города Монтрё, он в тяжелом, но стабильном состоянии, а этот господин, – следователь мотнула головой в сторону трупа, – один из двух пилотов. Просто у вас, очевидно, шок, давайте уйдем.

– Давайте, – лязгая зубами от сотрясавшей меня нервной дрожи, ответила я.

Эмили кивнула патологоанатому, тот закрыл мешок, и лицо трупа скрылось во тьме. Но я не могла так ошибиться!

– Подождите! – вскрикнула, когда уже оказалась у самой двери! – Откройте снова, пожалуйста!

Следователь взглянула на меня.

– Уверены, мадам?

– Да, уверена!

– Хорошо, откройте, – сказала Эмили.

Доктор пожал плечами. Мол, воля ваша. Снова треск. Вновь распахнулись хрустящие половинки мешка. Я, сжав ладони в кулаки, сделала пару шагов к каталке. Внимательно, стиснув зубы, посмотрела на труп. Черт возьми! Если это не Бельский, то кто в таком случае! Он и есть! Ни малейших сомнений! Но я решила, что признавать этого больше не стану. Упекут еще в психушку. Стану, как князь Мышкин, среди прекрасных швейцарских гор бродить по изумрудным лужайкам и улыбаться каждому встречному-поперечному.

– Простите, я обозналась.

– Точно? – спросила Эмили.

– Да, этот господин только похож на моего мужа, но это не он.

– А кто?

– Кажется, стюард. Но точно сказать не могу.

– Другие тела будете смотреть?

– Да, конечно, – ответила я. Как ни тяжело, но если уж обещала, то слово надо держать.

Дальше было несложно. Мне показали еще двух мужчин, но я не смогла ничего толком о них сказать, поскольку пилотов не видела ни до полёта, ни во время него. «Хорошо, что Бельский мне тут больше не попадался», – кисло пошутила про себя. Хоть чувство юмора меня не покинуло, уже радует.

– Хорошо, – кивнула следователь, когда процедура опознания закончилась, и мы наконец-то смогли выйти из морга. Поднялись наверх, вышли на улицу, и я глубоко, насколько объем легких позволяет, вдохнула. Сразу стало полегче. «Просветление в уму», как говорилось в одной сказке, наступило.

– Спасибо, что помогли, – сказала я Эмили. Та ответила в духе «обращайтесь, всегда пожалуйста», и мы расстались. Я вернулась в гостиницу, зашла в бар и заказала себе коньяка. Не чистого, конечно, поскольку не дошла еще до жизни такой, чтобы этот напиток хлестать без закуски и запивки. В студенческие годы разное бывало, конечно. Но я же теперь солидная женщина, марку надо держать. Потому выпила коктейль с международным названием «The Beatles». Говорят, что именно ребята из этой музыкальной группы сделали так, что коньяк с колой стали популярны во всем мире. Кстати, есть у коктейля и другое название – Brandy & Cola, но мне первое больше нравится.

После первого бокала в голове приятно зашумело, стресс пошел на убыль, ко мне вернулась способность трезво мыслить. Итак, что я видела? Стюардессу, Анну Лядову. В этом у меня ни малейших сомнений не было. Идем дальше. Те двое, которых мне показали последними. Я достала смартфон, нашла сайт авиакомпании ««ПромСтройАвиа», нашла вкладку «Лётный персонал» и стала листать. Обнаружила обоих довольно быстро. Значит, это в самом деле летчики. Жаль, в этом разделе сайта указаны только пилоты, стюардов и других сотрудников (ну, штурманов или еще кого, я не знаю) нет.

Трое опознаны. Но кто тогда, черт возьми, тот мужчина, похожий на Бельского, как две капли воды?! И откуда он взялся в самолёте, если стюард выглядел совершенно иначе? Тот был худой, моложе на несколько лет, звонкий и тонкий, в отличие от того, который теперь в мешок упакован. И почему, самое интересное, Эмили ничего не заметила? Она что же, не видела Бельского ни разу? Не может этого быть! У меня после таких выводов сложилось ощущение, что это заговор какой-то, и меня за нос водят. Но зачем?! Да ну, глупости. Тут Швейцария, а не Россия, где продается и покупается всё и за любые деньги. Уж я-то, столько лет проработав журналистом (пусть и немного, как может кому-то показаться, но в этой профессии год за два), в том убедилась.

И если в морге двойник Бельского (а может, брат-близнец?!), то куда подевался тот стюард, с которым я общалась в начале полёта? Ничего не понимаю. Мне надо срочно увидеться с адвокатом и переговорить. Я прямо из бара позвонила Колобку и назначала встречу. Тот явился довольно быстро, буквально через полчаса. Мне даже интересно стало: пока я провожу собственное расследование, он чем занимается? Сидит целыми днями в кафе, попивает коктейли и на Женевское озеро смотрит? Спросить, конечно, не решусь. Он подчиненный Бельского, а не мой.

Я рассказала Колобку всё, что произошло со мной в морге. Только приврала немного. Мол, это следователь меня попросила поучаствовать в опознании. Не надо знать адвокату, по крайней мере пока, чем я на самом деле занимаюсь, пока домой не отправили. Выслушав меня, он поднял брови удивленно.

– Я задам вам один вопрос. Только вы, пожалуйста, не обижайтесь. Хорошо?

– Попробую.

– Вы не принимали после больницы каких-либо сильно действующих препаратов?

– Считаете меня наркоманкой?

– Я этого не сказал. Просто, возможно, увиденное вами – это результат пережитой авиакатастрофы, сотрясения головного мозга, результат действия медицинских препаратов. Вы же сами видели – господин Бельский в реанимации, его состояние тяжелое, но стабильное, – сказал адвокат.

– Насчет шока и прочего – можете быть уверены, со мной всё в порядке, – строго ответила я. – Наркотики и прочие вещества не принимаю.

– А как же быть с этим? – Колобок с полуулыбкой показал глазами на бокал с коктейлем.

– Всего лишь чтобы немного расслабиться, и я начала пить, только придя сюда.

– Уверены, что не раньше?

– Уверена, – ответила, начав злиться. Помощи от этого Зильбельборда, как от козла молока! – Ладно, я вас поняла. Посоветуете подняться в номер и как следует выспаться, верно?

– Вы просто читаете мои мысли, мадам, – ответил адвокат.

– Так и сделаю.

Я встала, расплатилась и поднялась к себе. Ох, не нравится мне этот Колобок! Кажется, он старается сделать всё, чтобы я не узнала правду об авиакатастрофе. Скрывает от меня информацию. Но зачем? И что вообще вокруг меня происходит, интересно? Во мне разжигалась журналистская страсть. Это когда хочется обязательно докопаться до сути, причем любыми способами.