Текст книги "Измена. Осколки нашей любви (СИ)"

Автор книги: Лада Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 34

– Ох… – Нина в его руках тихонько всхлипывает от неожиданности.

Верхний свет, слишком яркий сейчас для привыкших к темноте глаз, беззвучно струится, обнажая всё в истинном свете.

Хотя не совсем уж беззвучно.

Оживает громадная телепанель, и с экрана безо всякого предупреждения обрушиваются развесёлые новогодние мелодии.

Твою мать, как же не вовремя.

Ему хочется силой мысли снова отключить электричество и вопреки всем доводам рассудка продолжить их комканный разговор.

Потому что череда неприятных и драматичных событий подарила ему, вероятно, самый ценный в новом году подарок.

Дальше – полная неизвестность. И у него было только вот это непонятное «сейчас», чтобы хоть как-то отыграться перед собой за то, что так долго и упрямо избегал очевидного.

Но момент был упущен. Вернувшееся электричество её отрезвило.

Пусть и не сразу.

– Надо же, починили, – пробормотал он, только бы не молчать.

А она вместо ответа спрятала заплаканное лицо у него в свитере.

Наверняка стыдилась слипшихся ресниц, красных щёк и распухшего носа.

–Где я могу… умыться? – пробубнила она ему в свитер, посылая по телу волны мурашек.

– Наверху, – он мысленно уговаривал себя разжать руки и отпустить её наконец. – Налево, вдоль по коридору, третья дверь. Это гостевая комната со всем необходимым.

Она мелко закивала, оторвалась от него и, не встречая сопротивления, помчалась к парадной лестнице коттеджа, которая хорошо отсюда просматривалась через дверной проём гостиной.

Он, конечно, мог остаться стоять в этой самой гостиной столбом.

Но стоило проверить систему – электричество, отопление, связь, сигнализацию. Да и вообще заняться хоть чем-то полезным, чтобы не оставаться наедине с собственными мыслями.

Алекс вынул из кармана джинсов телефон и едва не присвистнул – за каскадом событий, поглотивших его внимание, он только сейчас вспомнил, что мир вообще-то празднует Новый год…

Пугающее количество уведомлений красноречиво свидетельствовало о том, сколь многим было важно поздравить его с наступившим праздником.

Среди бесчисленных сообщений мелькнуло озаглавленное именем его главной помощницы.

Алекс прекратил листать плашки уведомлений, открыл лаконичное сообщение.

Егор ведь упомянул, что от неё получил информацию о том, что Нина осталась работать в коттедже.

Что ещё, на хрен, за самодеятельность?

Он набрал эквивалентно лаконичное поздравление и добавил: «Не слишком занята? На звонок сможешь ответить?»

Ждать пришлось всего пару минут. Стоило ему долистать до конца длиннющего списка, как на экране высветился входящий.

– С Наступившим.

– И вас, Александр Михайлович.

– Как празднуется?

– Обыкновенно. Сказала бы даже, что скучновато.

Скучновато ей, ты посмотри…

– А вот я и не припомню, когда так… увлекательно встречал Новый год. До того увлекательно, что благополучно пропустил куранты.

Он знал, что обескуражить свою помощницу подобным вряд ли сумеет. Инга была одной с ним породы – умела контролировать всё, что транслировала во внешний мир. Какие бы страсти внутри ни бушевали.

– Не уверена, что с этим вас стоило бы поздравлять, – бесстрастно отозвалась она. – Вы ведь тоже совсем не поздравить меня собирались.

– Инга, какого чёрта? – он даже не старался придать своему голосу строгости. – Для чего ты снабдила Егора информацией?

– А разве эта информация в какой-либо мере секретна?

Начинала отвечать вопросом на вопрос. Тут что-то нечисто.

– Дело не в степени её секретности. Дело в том, кому ты её доверяешь.

– Егор Михайлович – законный муж Нины Евгеньевны, – озвучила очевидное Инга. – Или я чего-то не знаю?

Хитрая бестия. Она вызывала его на разговор.

– Но ты же понимаешь, что даже в таком деле могут появиться нюансы?

– Очень хорошо понимаю. Я эти нюансы и учитывала. Егор Михайлович позвонил, чтобы узнать, пустует ли сегодня коттедж, – со значением проговорила Инга. – Спросил он это, конечно, не прямо. Очень завуалированно.

Идиота кусок. Он понятия не имел, что таких вот любопытствующий Инга щёлкала будто семечки.

– Я предположила, что он… хм, что у него на коттедж какие-то планы. Прислуга до отъезда на выходные мне отзвонилась. Я знала, что Нина Евгеньевна останется в доме работать.

И после паузы всё же добавила.

– О вашем отменённом рейсе я тоже, конечно же, знала. Ваше сообщение вечером я получила.

Значит, Егор решил отправиться в коттедж, несмотря ни на что. Не Новый год со своей шлюшкой отметить, так с Ниной поговорить.

О чём ему приспичило с ней говорить? Что могло стрястись на этой его конференции?

Вопросы росли и ответов пока не имели.

– Знаешь, кто ты? – на его губах против воли заиграла усмешка.

– Знаю, – в голосе Инги тоже слышалась улыбка. – Я, Александр Михайлович, ваша лучшая помощница.

И если уж речь заходила о помощи…

Попрощавшись и сунув телефон в карман джинсов, Алекс разыскал пульт и вырубил телек.

Стоило выяснить, пришла ли в себя его невольная гостья, и проверить, всё ли в её апартаментах функционировало исправно.

Иначе гостеприимный хозяин из него получался очень уж так себе.

Глава 35

Что. Это. Было?

Что такое происходило сейчас там, в гостиной, внизу?

Я влетела в уютно обставленную гостевую комнату, оставив дверь нараспашку, и, плохо помня себя от волнения, отыскала ванную комнату, дёрнула ручку смесителя. Несколько раз плеснула в лицо ледяной водой.

Не сказать чтобы в голове хоть немножечко прояснилось, но я по крайней мере перестала ощущать себя так, будто провалилась в лихорадочный сон.

Всё было. Всё случилось в реальности.

Безобразная сцена в фойе. Совершенно недопустимое поведение мужа и его наглой любовницы. Неожиданное заступничество Муратова-старшего и потом этот странный разговор при свечах.

Я прикрыла глаза, до сих пор ощущая прикосновение мужской горячей ладони к коже чуть повыше пояса джинсов.

Господи… Ведь никто же из них, кроме Синицыной, не пил ничего. Так как же всё так закрутилось?

Деверь никогда и никак не ассоциировался у меня с человеком, способным на необдуманные, нелогичные, импульсивные поступки.

Да он таким себя и проявил в разговоре с Егором! Вот ровно таким, каким я его знаю. А потом?

А перед приездом Егора?..

Да я за один вечер успела побывать у него в объятиях дважды!

Пришлось пару раз мотнусь головой, чтобы окончательно убедиться в том, что окружающая действительность реальна, а я ничего не придумала.

В любом другом случае ответ на вопрос был бы более чем очевиден.

Если мужчина стремится к тебе прикоснуться, это может означать как минимум точно одно – ты его привлекаешь.

Но мы говорим о Муратове-старшем!

О человеке, который меня сторонился и совершенно не жаловал с тех пор, как я его впервые увидела!

Я медленно выдохнула, отёрла лицо полотенцем и побрела прочь из ванной.

Не смогу я объяснить этой странности. Мозг начинал отключаться. Он и без того бедняга, непонятно как только от произошедшего не расплавился.

Зачем зацикливаться на пустом?

Завтра (а точнее, конечно, сегодня) я чуть свет соберу свои немногочисленные вещички и помчусь домой. Только бы к тому времени таксисты набрались смелости добраться сюда сквозь снежные заносы.

О масштабах природной катастрофы сложно было судить, когда за окнами темнота.

Оставшимся временем стоит распорядиться с умом – искупаться и хоть ненадолго вздремнуть.

Поэтому, недолго раздумывая, стащила с себя вязаный свитер, оставшись в бюстгальтере и джинсах, бросила его на кровать, обернулась…

…и встретилась с потрясённым взглядом Муратова-старшего, застывшего на пороге.

Его правая рука медленно, словно сама по себе, опускалась – видимо, он как раз собирался для приличия постучать. Но не успел. Я оказалась быстрее.

Синий взгляд с жадностью впился в меня, будто пытался запомнить.

– А… – в голове сделалось пусто.

Хозяин коттеджа, конечно, пришёл в себя первым. Он сжалился надо мной, посмотрев мне в глаза:

– Если бы я не знал вашего ко мне отношения, ненароком принял бы это за молчаливое приглашение.

Нет, он, очевидно, решил меня сегодня добить…

Я дёрнулась, сграбастала с постели свитер и обеими руками прижала его к груди. Сердце скакало в горле, вот-вот угрожая выпрыгнуть.

– А…Александр, вы зачем…

– А вы зачем дверь нараспашку оставили? – не дал он мне договорить.

В низком голосе сквозила ирония безо всякого намёка на оскорбительный тон, но я видела, как потемнел синий взгляд. Никогда ещё мне не доводилось ловить на себе подобные взгляды.

Он был осязаем. Как… как за секунду до прикосновения.

Сложно было бы объяснить это правильнее.

Даже Егор никогда на меня так не смотрел. Никогда.

– С вами ведь всё в порядке? – тёмные брови нахмурились. Хищная искорка в странном взгляде потухла, позволяя перевести дыхание.

Со мной ничего не в порядке. Я за всю жизнь таких безумных ночей не переживала.

Ещё немного – и чокнусь.

– В порядке, – я сглотнула и поморщилась от пересохшего горла. – Н-не думала, что мы так скоро снова увидимся. Вот и оставила… открытой.

Ну не буду же я ему объяснять, что это из-за его выходки я едва помнила, как вообще сюда добралась.

– Хорошо. Вообще-то я поднялся проверить, всё ли в порядке. Свет, вода, отопление. Возможно, вам что-нибудь нужно.

Полная перезагрузка. Вот что мне требовалось здесь и сейчас. Плохо, что такой кнопки в организме не предусмотрено.

– Нет. Спасибо, ничего не нужно. Т-тут всё в порядке.

Можно подумать, я проверяла. Но сейчас я сказала бы что угодно, только бы поскорее закончить беседу.

Муратов, конечно, мне не поверил. Но настаивать ни на чём не стал. Обвёл молчаливым взглядом комнату и кивнул.

– Если что-нибудь всё же понадобится – моя спальня напротив вашей.

Ох… Отлично. Прекрасно. За-ме-ча-тель-но.

– Спасибо, – шепнула я. – Конечно. Спокойной ночи.

Муратов понял прозрачный намёк. Кивнул. Напоследок одарил меня непозволительно долгим взглядом и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. В которую я ещё добрых пару минут пялилась так, будто на ней цветы распустились.

Заснуть я так и не смогла.

Проворочавшись с боку на бок, через пару часов сдалась. На цыпочках выбралась из гостевой, собрала все свои вещи и, наскоро перекусив парой сэндвичей из разморозки, дождалась первых проблесков серого утра.

Снег валить давно перестал. На пятый раз я отыскала рискового таксиста и, додумавшись оставить на кухонном столе короткую записку с благодарностью, удрала из коттеджа Муратова-старшего как и собиралась – ни свет, ни заря.

Но никто из нас и подумать не мог, при каких безумных обстоятельствах нам предстоит встретиться снова…

Глава 36

– Мам, ты какая-то уставшая очень.

Я провела рукой по лицу и улыбнулась.

Нет, сейчас нет ничего более важного, чем поговорить с сыном. Всё остальное – потом. И поспешные сборы, и поиск более или менее подходящей съёмной квартиры, хотя бы на первое время. И, наконец, размышления о произошедшем в коттедже.

Всё – потом.

Да и вообще, стоило поторопиться. Я попросту не могла знать, когда домой мог заявиться Егор. Не исключено, что в компании своей ассистентки.

– Ну, в новогоднюю ночь же обычно не спят, – попыталась отшутиться я. – Вот и я почти не вздремнула. Тут, Лёш, такая неразбериха случилась. Из-за непогоды на работе пришлось задержаться. А потом ещё свет отключили.

А потом пожаловал твой дядя, а следом – твой непутёвый отчим со своей громкой подружкой. А дальше пока и вспоминать не хотелось.

– Так ты без света сидела? – ужаснулся сын.

– Ага. Но ничего страшного. Было… нескучно. Ты обо мне не переживай. Лучше расскажи, как у тебя-то дела? Как прошли ваши праздничные мероприятия?

И тут я вспомнила кое-что важное и с хитрой улыбкой протянула:

– И как там Ю-у-у-уля?

Лёшка распахнул глаза, а потом вдруг смущённо отвёл их, и на время от прилившего к сердцу умиления я позабыла обо всех своих насущных заботах.

Батюшки, да у нас тут действительно первая любовь, что ли, проклюнулась? И как я могла такое-то пропустить?

– Хорошо, – наконец сподобился на ответ Лёшка. – И я хорошо. А ещё нам вчера столько всего надарили!

На полчаса я выпала из реальности, внимательно слушая обо всех активностях, в которых вчера довелось поучаствовать сыну.

И если сравнить, то его новогодняя ночь оказалась куда насыщеннее и веселее, зато очень уж уступала моей в остроте ощущений. Наверное, мою в этом смысле ничья другая в этом году не переплюнет… Жаль только, что это очень спорное достижение.

– Лёш, я завтра к тебе приеду. Постараюсь с утра. Мне нужно… нужно кое-какие организационные вопросы решить. Вещи кое-куда отвезти. Договорились?

Не стану я ему сейчас объяснять, что меняю комфортабельный дом пока ещё мужа на… в сущности хоть что-нибудь. Только бы не оставаться с ним под одной крышей.

– Договорились.

– Сегодня-то у тебя никаких препаратов? Никаких процедур?

Лёшка помотал головой:

– Но мне сказали, если плохо себя почувствую, тут же сообщить.

– Но ты и правда чувствуешь себя хорошо? – снова принялась расспрашивать я.

– Мам, правда. Правда, клянусь!

– И даже конфетами не объелся?

– Да съел-то всего несколько штук, – буркнул сын. – И мандаринов ещё. И банан. И кусочек торта. И мороженое.

– Ох… И – ничего?

– Даже вообще и не капельки!

– Лёш, с конфетами не части. С чаем – можно. И фрукты, конечно. Но чтобы без перегибов.

Я знала, конечно, что за его рационом следили, но моих обычных волнений это никогда не снимало. Тут уж лучше, что называется, перебдеть.

Напоследок, когда мы прощались, всё-таки вскользь поинтересовалась:

– Егор-то сегодня к тебе не заглядывал?

Лёшка покачал головой:

– Никто не заглядывал. Тут пусто. Только мы. И медсёстры. И нянечки.

Я кивнула.

– Ну, хорошо. До завтра.

И уже собиралась взяться за сборы, когда в углу экрана всплыло уведомление. Надо же, кто-то 1 января что-то мог слать мне на почту.

Но тема письма заставила меня позабыть обо всём.

Ответ из частной клиники.

Лаконичный, исключительно по сути.

Да, мы готовы рассмотреть ваш редкий случай. Готовы проконсультировать.

Но, конечно, им требуется полный анамнез. История лечения. Все документы.

Какое-то время я сидела перед раскрытым ноутбуком, собираясь с мыслями.

Вот оно.

Вот тот самый момент. Отыскались те, кто не поленился ответить мне даже 1 января.

Возьмутся. Рассмотрят. Выдадут своё, независимое заключение.

Осталось только раздобыть то, что от меня требуют. Сейчас, после всего произошедшего и туманной угрозы Егора.

Во что превратится мой визит в его кабинет? Мои требования выдать мне на руки всё-всё, что касается лечения сына? И когда я смогу застать его в этом чёртовом кабинете?

Я затолкала поглубже свою израненную гордость и набрала мужа.

Ноль реакции. Череда длинных гудков.

Я успела собрать свои вещи и вещи сына. Я успела договориться о съёме квартиры на несколько дней. А в трубке – по-прежнему тишина.

Что ж, я не буду дожидаться от Муратова милости.

Я не буду сидеть и трястись, умирая от неизвестности.

Если потребуется, я добуду эти чёртовы бумаги сама.

Глава 37

– Нина Евгеньевна, надеюсь, ничего не случилось? Возможно, я могу вам чем-нибудь помочь? Мне сообщили, что вам срочно понадобились какие-то документы…

Надо же, как оперативно они тут работают. Стоило мне только сунуться…

Я обернулась и посмотрела на застывшую в дверях ярко освещённого кабинета Ирину Игнатьеву – правую руку Егора, заведовавшую всем в его отсутствие, и гадала, стоит ли с этой женщиной откровенничать.

А главное, во что могла мне вылиться эта самая откровенность.

– Понадобились, – ну не могла же я врать прямо здесь, в регистратуре. – Я хотела ознакомиться с ходом лечения Алексея.

Игнатьева приподняла идеально подведённые брови, чем-то напомнив мне заведующую отделением Елену Павловну, примерно так же отреагировавшую на мою просьбу рассказать о лечении Лёшки.

Да они что, сговорились тут все?

– А… позвольте узнать причину вашего интереса?

– Извините? – заморгала я. – Ирина Васильевна, Алексей – мой сын. Какая ещё причина вам нужна?

Игнатьева кашлянула, покосилась на застывших у экранов компьютеров девчонок из регистрации:

– Конечно. Прошу прощения за неуместный вопрос. Нина Евгеньевна, мы можем поговорить с вами наедине?

Уже по тому, с какой безукоризненной вежливостью мне это было предложено, я понимала – разговор наш будет по большей части пустым.

Но моя тактика сейчас – привлекать к себе как можно меньше внимания. Что и без того было сделать не так уж легко.

Мы с Игнатьевой покинули кабинет, и по её напряжённым плечам и ненатурально ровной спине со сведёнными лопатками я понимала, что она готова встретить меня во всеоружии. Только бы не вздумала новыми вопросами меня забрасывать.

Впрочем, свой главный и непробиваемый аргумент я ей выложила. Других объяснений особенно и не требовалось.

– Видите ли, вся документация, связанная с лечением Алексея, находится в непосредственном ведении вашего мужа. Егор Михайлович никому не доверил бы вмешиваться… к тому же, вы должны понимать, случай в своём роде уникальный и предмет пристального внимания. На основе имеющихся документов планируется диссертация и наработки по патентованию нескольких препаратов. Всё это очень непросто и…

– Ирина Васильевна, меня не интересуют ни диссертации, ни патенты. Меня интересует здоровье моего собственного сына.

Кажется, она не ожидала от меня такой настойчивости. Конечно, все привыкли видеть во мне мать спасённого ребёнка, с обожанием заглядывавшую в рот его спасителю и всем причастным. Ни слова поперёк, во всём послушна и готова пойти на любые условия, только бы с сыном всё было в порядке.

– Нина Евгеньевна, боюсь, без прямого одобрения Егора Михайловича мои руки целиком и полностью связаны. Тут необходимо его одобрение, Даже в случае с вами.

Она искренне посчитала, что и эту откровенную чушь я проглочу…

Мы стояли посреди пустовавшего коридора, а за окнами снова хлопьями валил снег. Беззвучно и неотвратимо.

И так же беззвучно что-то внутри меня ломалось и лопалось.

Должно быть, терпение. И желание играть по чужим правилам.

Впервые в жизни я планировала схитрить. Осознанно и на сто процентов намеренно.

Ни малейшего сомнения не возникло.

Потому что от моей хитрости сейчас, возможно, зависела жизнь моего сына. А уж когда речь заходила об этом, для меня не было и не могло быть никаких компромиссов.

Видит бог, я никогда и ни за что не захотела бы играть в притворство. Но обстоятельства иного выбора мне попросту не оставляли.

– Вот, значит, как, – пробормотала я, изображая смирение и растерянность. – И что же, никакой альтернативы этому нет?

Игнатьева посмотрела на меня, как на дурочку. И меня не могло это не радовать. Чем глупее я буду казаться, тем меньше подозрений у неё вызову. Она и раньше-то смотрела на меня свысока, с налётом лёгкого пренебрежения, как и многие в окружении мужа.

Забавно, что я стала по-настоящему отмечать такие моменты только сейчас.

– Ну почему же нет, Нина Евгеньевна? Вы всегда можете обратиться напрямую к супругу. Уверена, Егор Михайлович с радостью всё вам расскажет и покажет. Ну, как только вернётся с конференции.

То ли она действительно ничего не знала, то ли не стеснялась врать мне прямо в глаза.

– Верно, – кивнула я, всячески делая вид, что сдаю позиции. – Верно. Я просто не думала, что придётся его дожидаться. Спасибо вам, Ирина Васильевна.

– Да не за что, – пожала плечами она, вроде бы не почуяв подвоха.

Я демонстративно вытащила из сумки телефон, ткнула в экран и приложила его к уху.

– Егор, привет… – я одними губами просигнализировала Игнатьевой, мол, до свидания, дождалась её кивка и пошагала по коридору, разыгрывая несуществующий разговор.

Зайдя за угол, погасила экран и сунула телефон в карман. Так Игнатьевой не придёт в голову тут же связываться с начальником и стучать на меня за то, что я в клинику приезжала. Будет думать, что мы уладили этот вопрос между собой.

Но мы не уладили.

Пусть Егор развлекается на своей «конференции».

А у меня здесь свои развлечения. Не знаю, откровенно говоря, куда они меня заведут. Сейчас всё задуманное казалось чистой воды безумием. Но вместе с тем я отчётливо понимала, что назад уже не поверну. На полпути не сдамся, во что бы моя задумка в итоге не вылилась.

И я уже собиралась отправиться по выбранному маршруту, когда со спины неожиданно донеслось:

– Добрый день, Нина Евгеньевна.

Глава 38

– Добрый день, Нина Евгеньевна.

Я так и подскочила на месте от неожиданности.

Повернулась на голос.

Передо мной всего в паре шагов высилась Инга Ильяшева, помощница Муратова-старшего.

На мгновение меня посетила безумная мысль как следует оглядеться. Чтобы удостовериться, что я по-прежнему нахожусь в клинике мужа, а не забрела ненароком на территорию его старшего брата. Потому что… что она вообще могла здесь делать, да ещё и 2 января?

– Д-добрый… Извините, я совершенно не ожидала…

– Это я должна извиниться, – холодный взгляд Ильяшевой прогулялся по мне с внешним безразличием. – Не хотела вас напугать.

– Всё в порядке. Просто… никогда бы не подумала, что встречу вас здесь. Да ещё и сегодня.

– Не особенно люблю праздники, – ушла от прямого ответа Ильяшева. – Они работать мешают.

Да уж, я вот примерно так же позавчера рассудила, решила поработать, пока другие празднуют. И в итоге во что моё благое начинание вылилось? Воспоминания о недавнем дурдоме до сих пор преследовали меня и жгли калёным железом.

При этом я с нарастающей паникой понимала, что вовсе не над теми воспоминаниями я больше всего ломала голову. С Егором всё более или менее было понятно, тут оставалось только действовать.

Но вот объяснить всё, связанное с нынешним владельцем коттеджа, я до сих пор не могла. В какой-то момент я просто устала пытаться подвести его поведение под какую-либо логическую основу и предпочла списать всё на сумасшедшие обстоятельства.

– Не совершайте моей ошибки, – пробормотала я. – Моя попытка проигнорировать праздники закончилась полным провалом.

На красиво очерченные губы Ильяшевой легла улыбка, которую даже можно было назвать располагающей:

– Вам просто опыта не хватает.

А вот это действительно прозвучало очень уж неожиданно. Не припомню, чтобы при мне она вообще когда-нибудь позволяла себе нечто похожее на настоящую шутку.

– Возможно. Но всё равно с Наступившим вас, Инга. Желаю, чтобы этот год у вас выдался продуктивным не только на работу, но и на отдых.

– Благодарю, – отозвалась она и бросила мимолётный взгляд по сторонам. – А вы, очевидно, к сыну приехали?

Я кивнула, но зачем-то всё-таки уточнила:

– И к сыну, и… вот, попыталась на документы о его лечении взглянуть. Не вышло.

– Странно, – прокомментировала Инга таким тоном, который обозначал прямо противоположное. Её будто совершенно не удивило такое положение дел. – Дайте угадаю. Вам наверняка отказали, аргументировав это уникальностью случая и его важностью для человечества.

И снова ирония, на которую я даже, возможно, улыбнулась бы, если бы всё произнесённое болью не отозвалось где-то внутри. Она ведь настолько точно озвучила суть ситуации…

Всякие условности и врождённая робость отступили под жадным желанием разузнать, откуда ей всё это известно.

– Инга, вы что-то знаете?..

Внимательный взгляд из-под соболиных бровей не выдал мне ничего, за что я могла бы зацепиться.

– Боюсь, то же, что и все. Но не вижу причин, по которым вас ставят в один ряд с остальными. Вы мать и имеете полное право на доступ к любой информации, касающейся вашего сына.

– Я бы с большим удовольствием спросила с собственного мужа за подобное, но не могу ему дозвониться, – я стиснула гревшийся в кармане пальто телефон. – Видимо… празднует. Ему сегодня не до работы.

Между нами ненадолго повисло неловкое молчание.

– Как ваш сын себя чувствует?

По тону моей собеседницы, к сожалению, было не разобрать, почему она вообще считала нужным справляться у меня о состоянии моего сына. Но как и там, в коттедже, в первый раз, когда она задала мне подобный вопрос, я предпочла не лезть к ней со встречным. Хотя бы потому что отчётливо понимала: Инга Ильяшева не будет со мной объясняться. Ответ она держала только перед своим начальником.

– Хорошо. Боюсь сглазить, но… действительно хорошо. Ему даже перерыв в лечении назначен. На новогодние праздники.

Ильяшева кивнула, но объяснять свой интерес, конечно же, никак не стала.

– Это отличные новости.

Не поспоришь. Но их неизбежно отравляла ситуация с документами. И тот неприятный факт, что для её прояснения мне придётся общаться с Егором. И пообщаться с ним мне нужно как можно скорее. А он, как назло, где-то пропал.

– Да. Спасибо. Вот бы ещё с бумагами разобраться.

– Разбираться с ними особенно нечего, – абсолютно будничным тоном отозвалась Ильяшева.

Я уставилась на неё немигающим взглядом, пытаясь отгадать, что могло значить это неожиданное замечание.

– То есть…

Она посмотрела на меня безо всякого выражение и слегка поджала плечами:

– Разбираться вам с мужем придётся. С его забором из грифов «секретно» и странным запретом допускать вас к ознакомлению с процессом лечения. А с бумагами как таковыми нечего разбираться. Лежат себе в его кабинете. В сейфе. Вместе с остальной важной документацией.

Моя челюсть отвисла сама по себе, и пришлось поднапрячься, чтобы отыскать слова для вопроса:

– О-откуда вы это знаете?..

Ильяшева качнула головой и сумрачно улыбнулась:

– Это неважно. Профессиональная тайна.

Я растерянно заморгала:

– И… что мне делать с этой неожиданной информацией?

Инга загадочно повела глазами и сделала шаг в сторону, молчаливо обозначая намерение меня покинуть:

– А это, Нина Евгеньевна, уже не моё дело. Не та информация, которой я буду интересоваться.