Текст книги "Измена. Осколки нашей любви (СИ)"

Автор книги: Лада Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 59

– Привет, – Алекс появился в столовой будто из ниоткуда.

Я поспешно проглотила свой чай и кивнула.

– Привет.

Сердце подскочило к самому горлу, но я отчаянно делала вид, что ничего такого не происходит и не происходило. Что я всего минуту назад не прокручивала в памяти прошлый вечер. Не вспоминала о его пальцах в моих волосах и…

– С завтрашним приёмом, надеюсь, всё в силе? Нас будут ждать?

– А… да. Да, всё в полном порядке. Мне вечером на почту даже напоминание скинули.

Муратов кивнул, а я отчаянно гадала, что ещё такого сказать, чтобы не растягивать неловкую паузу.

– Лёшку я предупредила. И… с Егором увиделась. Правда, случайно. Он ничего не подозревает. И это плюс.

– А минус? – с тенью улыбки на не дававших мне покоя губах поинтересовался Муратов.

И я поймала себя на неожиданной мысли: я хочу с ним поделиться, хочу ему всё рассказать. Как если бы он действительно стал моим самым верным сообщником. Тем, с кем меня тянуло делиться и мыслями, и новостями.

Господи, только бы это в привычку у меня не вошло…

– А минус в том, что я только сегодня окончательно поняла, какой была дурой, – я поскребла ногтем бок своей кружки и пустилась в пересказ нашей встречи в клинике.

Муратов слушал меня с хмурой сосредоточенностью. Не перебивал, а только время от времени легонько кивал, словно бы подтверждая, что внимательно слушает.

– Думаю, теперь я вижу эту историю чуточку чётче.

На время я даже сумела забыть о витавшем в воздухе напряжении, невольно превратившись в слух.

– В каком смысле?

– Параллельно со всем остальным я наконец-то умудрился навести справки об этой Синицыной. И сегодня получил кое-какие уточняющие данные.

Я затаила дыхание, даже про чай позабыв:

– Девчонка наглеет не на пустом месте. У неё папашка – глава одной из ведущих в стране фирм-поставщиков медоборудования. Большие связи в мире большой медицины. Он, кстати, входит в совет по финансированию целого ряда конференций и тематических мероприятий, на которых бывал Егор.

Вот оно что…

– Я никогда их прежде друг с другом не связывал, потому что у неё с отцом фамилии разные. С матерью этой Синицыной он прожил в гражданском браке, нажил дочь, а после из их жизни исчез. Но дочери помогает. И она не отказывается.

Муратов хотел что-то добавить, но потом передумал, ограничившись таинственным:

– О роли её в отца в этой истории я расскажу тебе позже. Если подтвердятся мои подозрения.

– И… когда это может случиться?

– Предполагаю, через парочку дней.

И против истины он не погрешил, но вспомнила я об этом не раньше того, как мы прошли через самое тяжкое.

Из столовой я умудрилась сбежать, трусливо прикрывшись ранней побудкой.

Муратов не пытался меня задержать. Не требовал никаких объяснений. Будто и не было того сумасшедшего поцелуя, от воспоминания о котором у меня даже на следующий день продолжало томительно ныть внутри.

И всю молчаливую дорогу до клиники в роскошном салоне Муратовского авто я кляла и ругала себя на все лады. За то, что в мои напряжённые мысли о предстоящей миссии по вытаскиванию сына из клиники то и дело вмешивались размышления о том, почему он, как и я, притворялся, что между нами ничего не произошло.

Впрочем, я зря ругала себя и зря волновалось.

Муратов-старший обладал более чем достаточным авторитетом, чтобы никто – никто! – не поставил его под сомнение.

Мы приехали слишком рано. У медсестёр как раз была пересменка. Егор на рабочем месте отсутствовал – он никогда не приезжал в клинику рано.

Нас впустили без лишних вопросов, а персонал и не подумал нас мониторить.

Лёшка к тому времени уже дожидался меня «во всеоружии» – с упакованными вещами. Оставалось только верхнюю одежду на себя натянуть.

– Ма, я знаю, нам надо спешить… – неожиданно замешкался он, когда я трясущимися руками натягивала на него пушистый свитер, тревожно прислушиваясь к звукам из коридора.

– Это уж точно, – пробормотала я, одёргивая его рукава. – Александр дал нам пару минут на сборы.

– Я как раз о нём и хотел… нет, не о нём. О Трансформере, – и Лёшка с тоской оглянулся на исполинского робота в углу палаты.

– Ох… – я быстро скрутила и сунула под мышку его дутую куртку, – Лёш, мы и его из этих застенков вытащим. Обещаю. Но не сегодня.

Лёшка кивнул и, не оглядываясь, помчался к дверям, за которыми нас ждала помощница Муратова – Инга.

– Нигде не задерживайтесь, – сухо проинструктировала она меня, когда я, схватив сына за руку, в панике озиралась по сторонам, ожидая увидеть атакующую армию медсестёр и прикрывавшую их охрану. – Сворачивайте к боковому проходу, спускайтесь по рабочей лестнице. Внизу вас никто не остановит.

– А…

– Александр Михайлович всё улаживает. Торопитесь. Иначе на приём опоздаете.

И я не стала лезть с ненужными расспросами. Лёшка был рядом, и на мне лежала задача – доставить его в клинику в срок. Обо всём остальном я подумаю после.

– Спасибо вам, – шепнула я Инге.

И увидела почти невероятное – на её неизменно бесстрастном красивом лице обозначилась самая настоящая улыбка.

– Взаимно, Нина Евгеньевна.

– Мне-то за что? – покачала я головой, забрасывая сумку на плечо, чтобы легче было идти.

– За то, что начали чуть лучше разбираться в братьях Муратовых, – огорошила она меня и… подмигнула.

Глава 60

– За своё самоуправство я отчитаюсь непосредственно перед Егором Михайловичем, – пресёк он любые попытки ошарашенного главврача выяснить, куда подевался их юный пациент. – Обстоятельства потребовали его срочной транспортировки. И они никак не связаны со здоровьем пациента. Чувствует он себя превосходно.

– Но мониторинг…

– Он уже больше недели обходится без препаратов, – Алекс придавил несчастную женщину взглядом. – Не находите, что это ошеломляющий, должно быть, прогресс?

Краска сошла с её круглого лица, что о многом ему сказало без слов.

– В любом случае, Алексей сейчас под присмотром. Под присмотром специалистов.

Промелькнула мысль посоветовать ей переброситься парой слов с адвокатом, но Алекс не стал себя утруждать. Если она в этой адской афере замешана, с чего бы ему ей помогать? Будет исключительно справедливо, если все в этой истории наконец-то получат заслуженное.

И себя он из этой компании не исключал. Потому что и он получал по заслугам.

Нужно было быть непростительно для его возраста и положения наивным, чтобы вообразить, что один поцелуй всё изменит.

Даже такой поцелуй.

Поцелуй, который не шёл из его головы с тех самых пор, как их губы соприкоснулись.

Память мешала сосредоточиться, изводила его воспоминаниями, пока слишком яркими и слишком свежими, чтобы отмахнуться от них без ущерба.

Если раньше он фантазировал, то теперь едва ли не бредил.

Сосредоточиться было исключительно сложно. Ещё сложнее делать вид, что ничего не стряслось. А притворяться было необходимо. Потому что на Нину случившееся, судя по её поведению, никакого впечатления не произвело.

Все её волнения были связаны с сыном, а с ним она с тех пор держалась слегка отстранённо. Едва ли не холодно.

И он принимал такое положение дел. Принимал как справедливое наказание. Он заслужил такое к себе отношение. Заслужил тем, как вёл себя по отношению к ней все эти годы – несправедливо и, если уж совсем начистоту, лицемерно.

***

Они снова встретились через час с небольшим. В клинике на другом конце города.

Нина бродила по коридору и, завидев его, так стремительно бросилась навстречу, что у него невольно сердце заколотилось.

Но она просто переживала о сыне, не более того.

– Лёшку уже повели в кабинет. Мы останемся тут как минимум на сутки. В палате есть место для посещающих. У них тут всё… с комфортом устроено. Не хуже, чем у Егора, – она заглянула ему в глаза, выискивая ответ. – А что… там? Паника?

Алекс мотнул головой:

– Что там, уже не твоя забота. Отходят от шока. Егор пока не появился, но я тут же узнаю, когда ему доложат.

Светлые глаза заблестели от новой тревоги:

– Он же ничего нам не сделает? Он же никак не сможет нам помешать?

Ему хотелось отбросить все эти формальности и просто обнять её. Успокоить и пообещать, что пока он рядом, её и Алексея никто и пальцем не тронет.

Но он понятия не имел, как она отреагирует на подобную вольность. Поэтому прибегнул исключительно к силе слова:

– А что он может сделать? Ты ведь никаких дополнительных бумаг не подписывала?

– Нет, – шепнула она, качнув головой.

– Значит, имеешь полное право забрать сына, когда пожелаешь. У клиники нет никаких оснований удерживать пациента силой. А утренним манёвром мы просто избавили себя от лишних проволочек. На черта нам эта возня? Для нас это сейчас пустая бумажная волокита.

Она судорожно вздохнула, отводя взгляд:

– Но возня всё-таки будет. Сейчас Егор оправится, отыщет нас… Я даже, представь себе, телефон отключила. И включать боюсь. Как только выйдет на связь, наверняка попытается мне дозвониться.

– Не волнуйся, – он всё же не удержался и легонько сжал её плечо. – Я оставил ему сообщение у секретарши. Более того, я приехал только, чтобы удостовериться, что тут всё под контролем.

Она подняла на него испуганные глаза:

– Ты… уезжаешь?

И от того, сколько страха звучало в её срывавшемся голосе, всё внутри нестерпимо заныло. Он мог сколько угодно притворяться и говорить себе, что переживёт её молчаливый отказ, но сердце, колотившееся о рёбра, знало всю правду.

Да, может, и переживёт.

Но будет страдать.

И никуда уже от этой правды не деться.

– Нам с Егором нужно поговорить. Расставить все точки над «i». В том числе для того, чтобы ты бросила переживать и освободилась наконец от пагубной иллюзии, внушённой тебе собственным мужем, – он заставил себя отпустить её плечо. – Ты от него не зависишь. Ни ты, ни твой сын. У него нет над вами никакой власти. И никогда не было.

Это далеко, конечно, не всё.

Их будущий разговор позволит ему прояснить очень важный вопрос – узнать, наконец, есть ли в его жизни место для младшего брата.

И стоило этой мысли промелькнуть в его голове, как телефон в кармане пальто завибрировал.

Алекс вынул телефон и взглянул на экран. Усмехнулся:

– А вот и наш обеспокоенный эскулап.

Она с откровенной опаской косилась на телефон, и его желание поскорее покончить со всем этим балаганом возросло во сто крат.

– Нина, оставайся с сыном. Дожидайся новостей и по возможности выброси все дурные мысли из головы. Ты меня слышишь?

Поколебавшись, она всё же кивнула.

– Я улажу все вопросы с Егором и вернусь за вами.

– Обещаешь?

Их взгляды снова встретились, и внутри его грудной клетки сделалось до нестерпимого тесно.

Ради этого вот «Обещаешь?» он бы сейчас и в кругосветку отправился.

– Это даже не обсуждается.

Глава 61

– Какого хрены ты творишь? Где он?! Где Алексей, мать твою?!

Егор держался очень недолго. Его хватило ровно на то, чтобы искусственно ледяным тоном потребовать объяснений, когда Алекс переступил порог его кабинета.

И уже спустя полторы минуты после его краткого ответа младшенький дико вращал глазами и просто… орал.

Возмущался, грозился, приказывал, настаивал на недопустимости «такого варварского поступка».

Алекс терпеливо ждал, пока брат окончательно выдохнется. Нелегко, наверное, сохранять спокойствие, когда у тебя так стремительно выбили почву из-под ног.

Но сейчас Алекс не чувствовал по отношению к младшему ни капли жалости. Все эти порывы успешно гасились воспоминаниями об издёргавшейся молодой матери, нервно мерявшей сейчас пространство коридора одной частной клиники на другом конце города.

И ясные глаза её смышлёного сына – гостеприимного поклонника шоколадных конфет и «Трансформеров».

– Это вообще ни в какие ворота… ни в какие ворота! Что на вас обоих нашло?! Просто так взяли и выкрали пациента! И твоя бешеная охрана что себя позволяет?! Что за запугивания?! Что за самоуправство?! Как такое вообще возможно?! Ты и Нина! Вы что, в новогоднюю ночь сговорились?! Чтобы мне отомстить?!

У него уши начинало закладывать от этого ора. Никогда бы не подумал, что Егор способен так громко и так долго орать.

– Прикрути громкость, – осадил он младшего брата. – Прекрати верещать. Твоё бурное возмущение ничему не поможет и ничего не изменит. Что сделано, то сделано. И я уверен, что сделано правильно.

– Ты свихнулся, – надсажено прохрипел Егор. – Что. Ты. Вообще. Мелешь?! А если ему сейчас станет плохо?! Если…

– Но ему не станет, – обрубил Алекс. – Ему не станет плохо, Егор. Ты можешь прекращать ломать свою дешёвую комедию и притворяться до смерти обеспокоенным врачом и отчимом, которым ты ему в полной мере так и не стал. Более того…

Он воспользовался ошеломлением брата и не спеша проделал путь от порога до ряда стульев, ютившихся у стены. Но садиться не стал. У него не было ни времени, ни желания на то, чтобы рассиживаться.

– …ты не имеешь никаких прав на ребёнка. В целом-то никогда не имел. Но сейчас – тем более. Особенно в свете того, что вот-вот вскроется.

Егор слушал его с видом человека, которого вот-вот удар разобьёт. Очевидно же, что собирался играть роль до конца и понятия не имел, какие козыри на руках у Алекса.

И вряд ли даже сейчас до конца понимал.

– Ты мелешь какую-то чушь… – хриплый шёпот после такого-то ора в восстановившейся тишине кабинета звучал почти оглушительно.

Алекс печально усмехнулся и качнул головой:

– Это маловероятно. Если только чушь не была написана и в документах, бережно хранимых тобой в кабинетном сейфе.

Егор дёрнулся, словно ему со всей дури заехали по лицу. Побелел едва ли не до синевы.

– Вот и я подумал, что ты вряд ли будешь держать у себя в тайнике пустые бумажки.

– Т-ты не стал бы… – придушенно прошелестел он, вцепившись побелевшими пальцами в спинку рабочего кресла.

– Жаль тебя разочаровывать, – Алекс устало потёр переносицу.

– Ты… ты выкрал бумаги из сейфа?..

– Выкрал? Ты же сам дал мне к нему доступ. Присматривать попросил. Помнишь, как параноил, что за тобой пресса следит?

– А бояться я должен был вовсе не прессы, – пробормотал младший.

– Бояться ты должен был тех, кто тебе золотые горы и славу пообещал, – отчеканил Алекс. – По крайне забавному совпадению, среди этих обещающих – совершенно случайно, конечно, – затесался папаша Синицыной.

Егора будто хлыстом по спине протянули. Он дёрнулся и уставился на Алекса во все глаза.

– О-откуда ты знаешь?

Телефон в его руке дёрнулся, знаменуя входящий от Инги. Дополнение к результатам предварительной экспертизы и подмигивающий смайлик от Ильяшевой.

Хитрая шельма. Сейчас он свою помощницу о-бо-жал. Потому что она секунда в секунду, будто руководствуясь каким-о сверхъестественным чутьём, скинула ему то, что подтверждало его слова.

И эти слова висели над головой Егора как занесённые мечи.

Егор это чувствовал. Даже более того – он это понимал.

– Знаю, и этого должно быть достаточно, – Алекс спрятал телефон в карман пальто. – Знаю, что её папаша в сговоре с кучкой остальных «светил» медицинской науки хотел под прикрытием твоего «открытия» немного денег срубить. Заработать на несуществующей болячке. Мальчик ведь совершенно здоров. Когда Нина к тебе обратилась, ты вылечил его аллергию и… решил пойти дальше. Видишь ли, там симптоматика была заковыристая. Индивидуальную реакцию организма вы решили выдать за нечто большее. За преступно большее.

Алекс сделал короткую паузу, но не дождался от брата никаких возражений. Он уже не пытался ни от чего отпираться.

– Тебя уломали на эту аферу за соответствующее вознаграждение и обещания стать вывеской якобы медицинского открытия, которое было очень на руку отцу Синицыной. Он под это дело свою диагностическую аппаратуру насобачился живо толкать. Пока суть да дело, пока ты со своими работали и диссертациями возился, свой метод патентовал, его продажи поползли вверх. Всего-то и надо было – симулировать ребёнку заболевание, которое ты якобы успешно лечил. Даже вспотел от натуги, как сложно давалось лечение. А эти твари прикрывали все твои телодвижения. Всем хочется власти и денег… у людей ни черта не меняется.

Алекс медленно выдохнул после несвойственного ему длинного монолога. И только сейчас почувствовал, как же он, мать его, сильно устал за всё это время.

Он сказал всё, что хотел. Дальше в дело включатся специалисты. Они за это деньги получают. А у него – другие заботы. И они больше никак не связаны с младшим братом.

– Ты… погоди, Алекс, ты не понимаешь… – забормотал Егор в спину покидавшему его кабинет старшему брату. – Это… это ведь никому вреда не принесло! Мальчика ничем таким и не пичкали! Обыкновенные пустышки. Плацебо!

– Плацебо, – выплюнул Алекс, обернувшись. – Которое вызывало нужную вам, пусть и кратковременную реакцию. Для чего, твою-то мать? Егор, для чего?

– Это… это моя карьера.

– Нет, – покачал головой Алекс и взялся за ручку двери. – Нет, Егор. Это уже не карьера. Это – статья.

Глава 62

Слова врача до сих пор звенели в моих ушах.

А я всё никак не могла им поверить.

«Ваш сын совершенно здоров».

Совершенно. Здоров.

От неожиданного, неимоверного облегчения я едва не грохнулась в обморок. Какое-то время медленно водила головой из стороны в сторону, словно во сне.

Это как несколько лет волочь куда-то в гору громадную тяжесть и в какой-то момент настолько сжиться с этой тяжестью, что временами её уже не замечаешь. Она становится частью всей твоей жизни

А потом в один прекрасный момент с тебя эту тяжесть неожиданно и безо всякого предупреждения снимают. От непривычного облегчения теряешь равновесие и попросту валишься наземь. Ошалелая, до конца ничего не осознавшая и втайне страшащаяся, что сейчас на твои плечи ляжет новый груз.

– Совершенно здоров?.. – прошептала я, почти ожидая, что благообразный мужчина с аккуратной бородкой, чем-то похожей на чеховскую, вдруг извинится за то, что с вердиктом ошибся. – Совершенно?

Обладатель бородки с улыбкой кивнул.

– Так… лечение помогло?.. Я… извините, я ничего не понимаю.

– Кгм… Лечение, – он перелистнул несколько страниц лежавших перед ним на столе бумаг. – Лечение, судя по всему, и не требовалось.

– Н-не требовалось?..

Я переспросила. Потом ещё раз. И ещё.

К концу нашего сумбурного диалога доктор косился на меня с подозрением и уже пытался скрыть за улыбкой некоторую неловкость.

Нас выручил заглянувший в кабинет Алекс Муратов.

Завидев его, я вывалилась из этого порочного круга уточнений и переспрашиваний… попросту разрыдавшись.

Надсадно и до крайности безобразно.

Никогда бы и не подумала, что слёзы счастья и радости могут быть настолько обильными и горючими. Я словно оплакивала эти последние несколько дет, прожитые в тисках нервозности, переживаний и напряжённого ожидания – какую же ещё беду уготовит мне судьба.

Я не могла поверить, что всё позади.

До тех пор, пока из кресла посетителя меня не выудили сильные руки и не повели прочь из кабинета.

Алекс прижимал меня к себе, а я уткнулась ему в грудь, бессовестно размазывая по его свитеру слёзы.

Краем уха слышала обрывки разговора у меня над головой – Алекс успел побеседовать с доктором, прежде чем вывести меня за порог и усадить на кожаный диванчик в коридоре.

А потом, словно из ниоткуда, мне на шею бросился Лёшка.

И всё потонуло в новом потоке слёз и моих едва слышных причитаний.

– Мам, так я… Мне теперь можно будет и на улицу? И снова в школу пойти?

Я лихорадочно кивала и сейчас была совершенно беззащитна перед любой его просьбой. Пусть бы Луну у меня попросил, я и то, наверное, всерьёз задумалась бы, как ему её достать.

– Думаю, самое время взяться за исполнение этих желаний, – раздался у меня над головой голос Муратова. – Можем все вместе выйти на улицу. Свежим воздухом подышать. Нина, тебе это нужно.

Не принимая никаких возражений, он помог мне надеть куртку, в которую я влезала так неуклюже, будто забыла, как это делается.

– Как такое возможно? – я подняла на Муратова взгляд, плюнув на распухшее от слёз лицо.

– Дома всё расскажу, – буднично пообещал мой спаситель.

Я схватила Алёшку за руку, сжала её в своей, присела перед ним на колени.

– Ты же не против, если мы у Александра Михайловича пока поживём?

Лёшка бросил застенчивый взгляд мне за спину, на Муратова, и явно воодушевившись тем, что увидел, мотнул головой.

– Нет, мам. Не против.

А спустя каких-то полтора часа, отправив Лёшку с прислугой знакомиться с домом и его комнатой, Алекс усадил меня на диване в главной гостиной и всё рассказал.

– Они… ты их… это же теперь…

– Само собой, – хмуро кивнул Муратов. – Это дело подсудное.

– Он твой брат. Твоя единственная семья, – пробормотала я, упёршись взглядом в свои пальцы, комкавшие край свитера.

– Он – преступник, выбравший своей жертвой ребёнка, – в тихом голосе Муратова слышалась затаённая ненависть. – И он за это в ответе. Как и его сообщница. Все, кто был вовлечён в эту аферу, понесут наказание. Это я могу тебе обещать.

Я медленно выпустил воздух из лёгких, понимая, что мне потребуется некоторое время, чтобы переварить всё услышанное. Чтобы свыкнуться с мыслью, что с Лёшкой всё хорошо.

– Я… если честно, я даже не знаю, как реагировать. У меня голова идёт кругом…

– Никак, – Муратов сидел в обманчиво расслабленной позе, но я видела, что и ему всё случившееся далось нелегко. – Просто наконец-то позволь себе выдохнуть. И отдохнуть.

– Не могу, – покачала я головой и бросила робкий взгляд из-под слипшихся от рыданий ресниц. – Я же… я ещё твоё панно не закончила.