Текст книги "Холодная война"
Автор книги: L. Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
"Возможно, он думал, что мы все мертвы", – ответила Валентина. – "Однако вероятнее, он думал теперь о своем долге перед партией и страной, а не перед семьей". – Она отвела свой печальный взгляд в сторону – " Он всегда был хорошим коммунистом".
"Куда вы пошли? "
Валентина ответила собственным вопросом: "Куда мы могли пойти? За несколько недель оккупированная территория протянулась на сотни миль. К ноябрю немцы стояли у самых ворот Москвы. И каждый день приносил плохие вести, одну хуже другой. После погребения наших родителей, мы отправились куда глаза глядят. Через несколько дней нам повезло найти то, что осталось от колхоза, находившегося приблизительно в двадцати километрах от нашей старой деревни. Им нужна была помощь, и они предложили остаться. Мы приняли их приглашение. И хотя нам пришлось тяжело работать, но, по крайней мере, у нас была еда и крыша над головой.
Но в последний день ноября к нам явились немцы и забрали все ценное: зерно, свиней, цыплят. Все, что осталось – это несколько мешков со свеклой и репой, и несколько ... собак. Впереди была суровая зима 41– 42г и мы начали голодать".
Валентина закрыла глаза и глубоко вздохнула. "Первой умерла Светлана. Она всегда была хилой и, хотя я не знала этого в то время, но позже поняла, что она, должно быть, отдавала мне часть своей собственной порции. Мы потеряли ее вскоре после Нового Года. Мы не смогли ее похоронить не только потому, что земля слишком промерзла, но и потому что были слишком слабы для такой работы к этому времени.
Светлана была умная, намного умнее, чем я. Она была добрая, очень красивая и, как и мама, любила стихи. Все мальчишки в деревне сходили по ней с ума. Она была самой старшей и всегда заботилась обо мне и Раисе". – Валентина с трудом сглотнула – "Вплоть до самой последней минуты. Три недели спустя в темном, холодном сарае я сидела, положив на свои колени голову Раисы и держа ее за руку, наблюдала, как она умирает".
Валентина быстро смахнула единственную слезу, скатившуюся вниз по щеке. "Рая только на год была старше меня. Мы были очень близки. Она была так полна жизни и во всем видела только хорошее. Я так любила ее. С ее смертью я поклялась, что никогда не буду любить снова – никого и ничего. В итоге, они все умерли – вся моя семья. Было бы намного милосерднее, если бы и я умерла с ними тоже, но я... Я не умерла".
В глубине суженных глаз Валентины полыхал холодный синий огонь: "Пол года я резала горла немецким свиньям их собственными штыками, когда они засыпали. Как я делала это, спрашиваешь ты? " – Рэйчел услышала горький смех русской. – "Мужчины очень крепко спят, когда удовлетворят свою похоть".
Рэйчел не нужно было объяснять, что это значило. Что тут не понятного. Валентина спала с немцами до того как убить их. Она вспомнила о своем собственном детстве, и о том насколько радикально отличалась ее жизнь в это время. Уютный дом, дружная семья, замечательные школьные годы, веселые вечеринки, выпускной вечер, ее собственный автомобиль в шестнадцать, обучение в колледже... Она спрашивала себя, что если бы обстоятельства сложились по-другому, и ей пришлось пережить тоже, что и Валентине. Смогла бы она сохранить в себе такое же сильное желание выжить? Она сомневалась в этом.
"Через год я присоединилась к партизанам, и они научили меня убивать врага намного более эффективными методами. Когда Красная Армия вернулась к нам весной 1944, я присоединилась к ней и провела следующие четырнадцать месяцев, помогая рвать кишки немецкой армии. За мое участие в падении Берлина, я была удостоена звания Героя Советского Союза. Сам маршал Жуков лично приколол мне на грудь золотую звезду.
Но окончание войны не положило конец моей ненависти. Мне все еще нужно было на кого-то выплеснуть свою злость. Кто лучше подходил на эту роль, чем политические враги советской России? Когда я узнала, что КГБ планирует увеличить в своих рядах количество женщин-офицеров, я тут же поступила на службу". – Со слабой, ироничной улыбкой она добавила – " Никто не посмел мне чинить препятствий из-за хороших слов, которые предположительно сказал в мой адрес сам товарищ Сталин. И с тех пор я..." – Валентина остановилась на середине предложения. Ее "работа" в последующие послевоенные годы была кое-чем, о чем лучше не рассказывать, особенно этой впечатлительной девчонке. – "Ты должна простить меня", – натянуто произнесла она. – "Я не собиралась наводить на тебя скуку рассказом о своем прошлом".
Соскользнув со стола, она встала во весь свой высокий рост и очень официальным тоном произнесла: "Я отпускаю вас, Рэйчел Кларк. Вы доказали свою невиновность, полностью убедив меня в этом вопросе".
Неописуемая волна облегчения охватила Рэйчел. И хотя она ощущала изменение по отношению к себе со стороны Валентины, она не хотела рисковать, поэтому не решалась ни произнести, ни сделать что-нибудь такое, что могло заставить пугающую женщину пересмотреть свое решение. Однако один вопрос был вполне уместен с ее стороны, который она кротко задала: "Как ты объяснишь это? "
Губы Валентина искривила небольшая усмешка. "У меня никогда не было привычки объяснять мои действия своим подчиненным. Однако это будет не легко, или как вы американцы говорите – это не будет 'piece of cake'. Твоя 48-часовая виза истекла. Если ты попытаешься пересечь контрольно-пропускной пункт, тебя остановят и задержат".
"Так что нам делать? " – с легким испугом спросила Рэйчел.
"Я отведу тебя туда сама", – сообщила Валентина. – "Я сообщу им, что мы задержали тебя по ошибке и поэтому тебя нужно незамедлительно отправить назад".
"Ты сможешь это сделать? "
"Конечно", – последовал уверенный ответ.
Но, несмотря на браваду, Валентина знала, что ее план предполагал некоторый риск. И хотя она не сомневалась в своем умении блефовать и надуть любого, в этой игре всегда существовала темная карта, которую не стоит сбрасывать со счетов. В данном случае этим неизвестным обстоятельством был офицер, который иногда отвечал за контрольно-пропускной пункт в это время. Этот ярый вояка, один из тех старых упрямых ветеранов, которых обижало господство КГБ над армией, был последним человеком, с кем бы ей хотелось столкнуться сегодня. Не будучи глупцом, этот офицер вряд ли напрямую откажет ей, но он может оказаться достаточно подозрительным и бесстрашным служакой, и остановить их, позвонив в управление или, что еще хуже, ее начальнику – полковнику Марову – и попросить подтверждения. Конечно, он бы его не получил. Поэтому это было еще одной причиной, по которой она решила предпринять попытку ранним утром. В это время контрольно-пропускной пункт, скорее всего, будет укомплектован широкоглазыми юнцами, а не опытными, бескомпромиссными мужчинами. И хотя Валентине не нужно объяснять свои действия подчиненным, но ей наверняка придется это сделать начальству. Несмотря на обещание Рэйчел, майор Алексеева имела ограниченную власть, она была офицером, в обязанности которого входило вести допрос. У нее просто не было полномочий для того, чтобы освободить девушку только по своему желанию. Вопрос, заданный Рэйчел, был достаточно проницательным. Как она объяснит исчезновение девушки Марову?
В данной ситуации объяснить ей это будет невозможно. Поэтому она должна была что-нибудь придумать. Чтобы отвести от себя подозрения, ей требовалась помощь третьего лица, которое бы ничего не знало об этом. Она нуждалась в козле отпущения, в том, кого американцы называли "fall guy". Валентина мысленно пробежалась по списку дежуривших этой ночью. Ее кандидат должен быть молод, а стало быть, неопытен. Было бы еще лучше, если бы этот человек не был слишком смышлен и по возможности обладал повышенной эмоциональностью. Кто-то такой как... Крюгер! Да, – подумала она – Ханс Крюгер, совершенная кандидатура.
Ее план был прост, хотя и слегка сыроват, но у Валентины не было никаких иллюзий по поводу его претворения в жизнь. Это могло вызвать сложности. Ведь ей предстояло полностью положиться на свой ранг и авторитет, чтобы осуществить его. Потому как в итоге слово Крюгера будет против ее. Но предвидеть, кто выиграет в этой партии, не представляло труда. Крюгер был обречен. Сожалела ли она о своей запланированной жертве – мужчине, которого едва знала – бессердечно отдаваемой на заклание? Конечно, нет. По размышлениям Валентины это было не только необходимо для ее собственной безопасности, но в этом была и некая добавочная премия, ведь в мире на одного немецкого ублюдка будет меньше. Она действительно слишком их ненавидела!
Алексеева посмотрела на часы, которые показывали без пяти десять. Кивнув на диван, она предложила Рэйчел: "У нас есть еще несколько часов до того, как мы сможем отправиться. Я предлагаю тебе использовать их для отдыха".
"Ты шутишь? " – недоверчиво спросила Рэйчел.– "Кто может спать в такое время? "
"Пожалуйста, Рэйчел", – принялась нежно уговаривать ее Валентина. – "Ты должна попробовать. Тебе еще понадобится ясный ум для предстоящей лжи".
"Хорошо", – согласилась девушка, пораженная неожиданной мягкостью голоса русской. – "Я попытаюсь.... Если ты ... так хочешь".
"Хорошая девочка", – улыбнулась Валентина. Видя, что Рэйчел колеблется, она спокойно добавила – "Давай, ложись. Я разбужу тебя, когда придет время".
Рэйчел встала и повернулась к дивану. Однако, потоптавшись на месте, она снова нерешительно повернулась к Валентине. Это могло быть глупо с ее стороны и даже опасно..., но она должна была знать.
"Почему ты делаешь это? " – спросила она. – "Почему ты помогаешь мне? "
"Разве ты еще не поняла этого? " – ответила Валентина. – "Как бы невероятно это не звучало, но я думаю, что ты и я... связаны каким-то образом. Я подразумеваю, что не только сном. Когда я увидела тебя впервые, меня охватили очень сильные ощущения. Я чувствовала себя странно... похоже я была рада видеть тебя. Я и сейчас смущена этим. И это все, что я знаю. Ты – не мой враг, Рэйчел Кларк. Ты никогда им не была и никогда не будешь. Я смотрю на тебя и будто вижу давно потерянного друга". – Глаза Валентины буравили миниатюрную женщину перед собой. – "Посмотри мне в глаза и скажи, что не чувствуешь тоже самое".
Рэйчел смущенно моргнула и склонила голову. "Да", – подтвердила она голосом чуть громче шепота, – "чувствую. Именно поэтому мне было больнее, когда ... когда ты ... "
Непроизвольно Валентина потянулась и нежно приподняла подбородок девушки согнутым пальцем. Точно так же как во сне! – эта удивительно волнующая мысль одновременно посетила обеих женщин. Осознав это, Валентина быстро убрала руку и, возбужденно улыбаясь, произнесла: " Ты получила ответ на свой вопрос, капиталистка. Теперь отдыхай".
"Хорошо ... " – начала Рэйчел, но, резко прервав свою речь, слабо улыбнулась. – "Я могу звать тебя Валентиной? "
Ее блестящие глаза засияли, когда взглянувшая на нее темноволосая женщина ответила: " Мои сестры обычно звали меня Валей. Ты можешь звать меня также, если хочешь".
Для Рэйчел это был чрезвычайно трогательный жест. "Мне бы очень этого хотелось, Валя".
Следуя пожеланию Валентины, Рэйчел подошла к дивану и опустила свое усталое тело на подушки. Ахх, – вздохнула она, закрывая глаза, – кааак хоооооорошо! Диван был старым и довольно жестким, но ей было все равно. После холодного бетона, на котором ей пришлось спать, он был похож на перину. Теперь, оказавшись в относительном комфорте, она обнаружила, что утомилась сильнее, чем первоначально считала. Возможно, я смогу заснуть, – подумала она. С большой осторожностью она прилегла на бок и положила руку под голову. Через смежающиеся веки она видела, как Валентина села в освободившийся стул и положила ноги на стол. Рэйчел никогда не видела никого похожего на нее. От русской исходила невероятная аура власти. И это было не только из-за ее пугающей профессии. Засыпая, Рэйчел вновь вернулась к тому волнующему моменту, когда Валентина с невыразимой нежностью коснулась ее лица. Это было захватывающее, почти сладострастное ощущение. Ей хотелось вновь испытать его. Ох, Валя, – подумала она, наконец, отдаваясь во власть сна, – что ты делаешь со мной? Вскоре ее мечты вновь перенесли ее к той знакомой пыльной дороге, которая не раз снилась ей в прошлом. Но в этот раз сон отличался от прежнего. Теперь, она не просто наблюдала за двумя задушевными подругами, которые разделяли сокровенный момент. В этот раз высокая женщина держала в своих руках – ее! И это было настолько естественно и правильно. В этом удивительном сне этот момент нравился ей больше всего.
Откинувшись на спинку старого стула, Валентина симулировала, что не обращает внимания на Рэйчел, прилегшую отдохнуть на диван. На самом деле она едва могла оторвать взгляд от девушки. Как же она прекрасна! Сидя посреди комнаты, Валентина тоже чувствовала на себе взгляд Рэйчел, но не желая встречаться с ней глазами и тем самым возможно продолжить беседу, Валентина украдкой наблюдала за девушкой, испытывая при этом истинное наслаждение. Даже теперь она не совсем понимала, что с ней происходило. Она уже признала, что ее влекло к Рэйчел. А ее ко мне? – спрашивала она себя. – И крылось ли за этим что-то большее? Может быть, она влюбилась...? И разве это возможно для двух совершенно незнакомых людей?
Ей никогда не доводилось ничего такого чувствовать прежде. Как члену Коммунистической партии ей было прекрасно известно, как к таким отношениям относились ее единомышленники. Коммунисты считали их извращенными, аморальными, греховными. Но было ли это так на самом деле? У Валентины начали закрадываться сомнения. В конце концов, что могло быть дурного в чувствах, вызываемых в ней этой красивой молодой женщиной? И что порочного в желании быть рядом с ней ..., трогать ее. Ничего, – пришла к заключению Валентина. Ничего, черт вас всех побери! Партия неправа. Это не грех. Погрузившись в свои мысли, она подумала, что слишком плохо, что им никогда не представится шанс исследовать эти чувства.
В дальних уголках ее мозга начала постепенно формироваться определенная идея. Ее мощный аналитический ум достаточно быстро пришел к выводу, что если Партия не права в этом, то она могла ошибаться и в другом тоже. Как ни странно, но чтобы понять, что она питает интерес к Рэйчел, Валентине понадобилось значительно больше времени.
Осознание того, что Партия может быть не права, граничило для майора с открытием. Каждому нужно во что-то верить, и Валентина Алексеева ничем не отличалась от других. В детстве она доверяла своим родителям. После их смерти ее преданность через какое-то время перешла на Коммунистическую партию. Бесспорно, она больше не была одним из тех ярых, с горящими глазами идеалистов, которые безоговорочно верили партии. Война разрушила эту часть ее навсегда. Как член партии она прекрасно знала, как задыхались многие под Коммунистическим режимом. Ведь репрессии были ее профессией. Но, несмотря на очевидные недостатки, Валентина, если и не принимала коммунистические идеи, то, по крайней мере, благосклонно к ним относилась. А почему нет? Все, чего она достигла в жизни, имело непосредственно отношение к Коммунистической партии, которая, как говорится, взяла ее под свое крыло. Она воспитала ее и, вручив в руки немалую власть, поручила ответственное дело. В свою очередь Валентина с твердой решимостью – некоторые могли бы сказать жестоким рвением – относилась к своим обязанностям.
То есть до сих пор. Теперь, чтобы освободить очаровательную молодую женщину, мирно спящую лишь в нескольких метрах от нее, Валентина готова была пожертвовать своей репутацией, положением и возможно даже жизнью. Действительно ли эта тоненькая девчушка стоила того, чтобы ради нее рисковать потерей всего, чего она добилась таким тяжелым трудом? Да, – мрачно решила Валентина. – Стоила.
Через какое-то время Валентина посмотрела на часы. 2:10 утра. Крюгер приступил к своим обязанностям, – подумала она. – Надо дать ему немного времени, чтобы освоиться до того, как я вызову его. Она вынула пистолет, вспомнив ту летнюю ночь 1942 года, когда он стал ее собственностью. Она и сейчас помнила тот шок и ужас, застывшие на лице немецкого офицера, когда она нанесла ему удар в сердце. Этот неудачник, мальчик в действительности, был первым из очень и очень многих умерших от ее руки. Даже теперь она не чувствовала ни вины, ни раскаянья во всех тех убийствах. Для нее немецкие свиньи просто получили по заслугам. Фактически ее единственное сожаление было о том, что с окончанием войны у нее не осталось возможности убить еще больше этих ублюдков.
Не торопясь, она вытащила из люггера обойму и осмотрела ее. Затем умело вставила ее на место и, предварительно взглянув на все еще спящую Рэйчел, спокойно оттянула затвор, приводя пистолет в рабочее состояние. После этого она вернула люггер на прежнее потайное место. Я должна разбудить ее, – подумала она. – Ей нужно подготовиться к приходу Крюгера. Но вместо того, чтобы поднять ее, Валентина просто сидела, уставившись на молодую женщину со слабой улыбкой на губах. Еще десять минут, – подумала она. – Позволь ей поспать лишних десять минут.
"Рэйчел". – Девушку разбудил осторожный толчок в плечо. – "Рэйчел", – ясно повторил ее имя настойчивый голос.
"Что? " – сонно пробормотала она.
"Просыпайся, Рэйчел. Время пришло".
Вспомнив, где она была, Кларк открыла глаза и быстро оглядела комнату. Приложив немного усилий, она попыталась сесть. "Ох", – осторожно потягиваясь, простонала Рейчел, – "я совершенно не отдохнула".
Но Валентина проигнорировала ее жалобу. Ее ответ был сдержанно кратким: "Пожалуйста, тише и будь внимательней".
"О, безусловно", – откликнулась Рэйчел, концентрируясь на окружающей обстановке.
"Ты должна делать в точности, что я говорю".
"Да, Валя. Конечно".
Увидев, как Валентина сжимает правую руку в кулак, Рэйчел непроизвольно вздрогнула. На какой-то момент ей показалось, что, несмотря ни на что, она все же стала жертвой какой-то жестокой уловки. Валентина заметила легкий испуг на ее лице и, хотя поведение девушки вполне можно было понять, тем не менее, у нее защемило в груди от реакции Рэйчел. "Черт побери", – прорычала она, – "прекрати. Разве я не говорила тебе, что не собираюсь ничего тебе делать? "
"Прости", – тихо извинилась Рэйчел.
Валентина поднесла кулак к своему лицу. "Потри хорошенько свои глаза", – приказала она. – "С силой".
Рэйчел изогнула бровь и вопрошающе посмотрела на русскую. "Что? "
"Потри глаза", – повторила Валентина. – "Они должны быть красными и слезиться". – Взгляд на лице Рэйчел, когда она поняла, чего от нее хочет Валентина, напомнил русской один из изумительных рассветов в родных степях.
"О, я поняла. Ты хочешь, чтобы у меня был вид давно не спавшего человека, правильно? "
"Кажется для вас еще не все потеряно, Рэйчел Кларк", – с напускной грубостью ответила майор.
Рэйчел послушно выполнила приказание, после чего Валентина наклонилась, чтобы оценить ее работу. "Пойдет", – одобрительно кивнув, произнесла Алексеева. – "Теперь слушай. Через несколько минут я позову сюда кое-кого. Необходимо, чтобы ты вела себя ммм… надлежащим образом, скажем так".
"Ты хочешь, чтобы я тебе подыграла?"
"Да, именно так. Подыграла. Поэтому не удивляйся, когда я покину комнату. Было бы еще лучше, если бы у прибывшего возникло впечатление, что ты при этом... "
"Испытала облегчение? " – догадалась Рэйчел.
Валентина прищурила один глаз и с подозрением посмотрела на нее. "Точно", – сдерживая улыбку, ответила она. – "Пока меня не будет, он будет ходить по комнате якобы для того, чтобы ты не смогла заснуть. Притворись, что ты очень утомлена физически и эмоционально".
Рэйчел утвердительно кивнула: " Это я могу".
"И еще. Когда ты останешься с ним наедине, я хочу, чтобы ты сразу же обратилась к нему по-немецки. Умоляй его, помочь тебе. Пообещай ему, что сделаешь все что угодно, чтобы выбраться отсюда. Сделай ударение на 'что угодно'. Скажи ему, что твой отец богат и вознаградит его по царски, если только он поможет тебе выбраться из Восточного Берлина".
"Я поняла", – кивнула Рэйчел.
"Хорошо".
"Ты можете сказать мне, зачем все это? " – поинтересовалась девушка.
Пришло время красивой женщине-следователю сделать собственное признание. "Это – нужно только для меня", – ответила она. Однако ради спокойствия Рэйчел она не стала вдаваться в детали.
Хотя Валентина и оставила ее в неведении относительно своего плана, но девушке не стоило труда раскусить ее намерения. Судя по всему Алексеева не собиралась переходить с нею границу. Обдумывая это, Рэйчел почувствовала разочарование. И даже больше: ей стало почему-то... грустно.
Ее невеселые размышления были прерваны голосом Валентины: "Есть еще кое-что ".
"Да? "
"Мне необходимо надеть на тебя наручники и снова посадить на стул. И... " – Здесь Валентина нерешительно замялась.
Ощущая ее дискомфорт, Рэйчел попросила ее продолжить.
"Чтобы твоим просьбам в дальнейшем поверили, я собираюсь ... "
"Быть грубой со мной? " – спросила Рэйчел.
"Только немного", – уверила ее Валентина, благодарная девушке за понимание.
Рэйчел улыбнулась, и с большой теплотой промолвила: "Делай то, что считаешь нужным". – Но, пожалуйста, пойдем со мной, – мысленно добавила она.
Валентина молча кивнула и вышла из двери, направившись к холлу, куда выходила лестница. Оказавшись на месте, она грубо окликнула охранника, несущего службу у дверей на пролет ниже нее: "Томсон!"
"Да, товарищ майор? "
"Пошлите Крюгера во вторую комнату! "
"Будет сделано, товарищ майор", – немедленно ответил солдат. Возможно, Томсон и не узнал Валентину без формы и ее, обычно туго скрученных в узел, волос, но он чертовски хорошо знал ее голос.
Покончив с этим, Валентина быстро вернулась в комнату и стала ждать. Примерно через две минуты спустя она и Рэйчел услышали вежливый стук в дверь. Алексеева кивнула американке, давая ей последнюю возможность подготовиться, прежде чем недовольно крикнула: " Войдите! "
"Вы посылали за мной, товарищ майор?" – робко спросил Крюгер.
Это был для него незабываемый момент. За все восемь месяцев, с тех пор как он получил сюда назначение, это был первый раз, когда хваленая майор Алексеева снизошла до того, чтобы лично послать за ним.
Как и все остальные, кто видел ее этим вечером, он не мог не заметить перемену в ее внешности. Однако как ни прекрасна была женщина перед ним, тем не менее, она все еще была майором КГБ, и он немного нервничал, находясь с ней в одной комнате.
"Крюгер", – между тем строго сказала она, – "у меня для вас работа".
"Да, товарищ майор? "
Боже! – подумала Валентина – хотела бы я получать по рублю каждый раз, когда слышу это. Но вслух произнесла другое: "Несомненно, вы читали регистрационный журнал и заметили, что я работаю здесь с заключенной, которую лишают сна".
На самом деле Крюгер не читал журнала, но, разумеется, он не собирался говорить ей об этом. "Да, товарищ майор", – солгал он – "Я сразу отметил это, когда заступил на службу".
Лживый ублюдок! – подумала Валентина. – "Я собираюсь прерваться", – сообщила она ему. Опустив руку в карман, она достала ключ к наручникам Спрингера и сняла их с Рэйчел, прежде чем продолжить: – "Тем временем я решила позволить заключенной облегчиться. Поэтому отведите ее в туалет, пока меня не будет".
Это и была часть плана Валентины в отношении Крюгера. Чтобы доставить Рэйчел в туалет, он должен был пройти мимо стола дежурного, где их, несомненно, заметят. Это послужит доказательством того, что Крюгер и Рэйчел действительно вместе покинули комнату для допросов. Когда придет время, Валентина просто обвинит его в преступной небрежности – в разрешении Рэйчел сбежать – таким образом, решив его дальнейшую судьбу. В конце концов, кому более вероятно поверит полковник Маров? Своей непосредственной подчиненной, высоко квалифицированному следователю, награжденному золотой звездой, которая к тому же была в немалой степени причастна к его собственному повышению в рядах КГБ, или какому-то скромному Штази-офицеришке, который в основном служил мальчиком на побегушках, а не настоящим полицейским?
"Как прикажите, товарищ майор".
Именно в этот момент Рэйчел притворилась, будто засыпает.
Отличная игра, – одобрительно подумала Валентина. Не вкладывая силу в удар, она шлепнула Рэйчел рукой, и сердито нахмурившись, грозно закричала: " Просыпайся, мерзкая шлюха!"
"Охх", – простонала Рэйчел. "Пожаааааалуйста. Позвольте мне... поспать".
Валентина схватила ее за руку и грубо подняла со стула. "На своих ногах, сука! " – прорычала она.
"Пожалуйста", – захныкала Рэйчел. – "Только пять минут на том диване, это – все о чем я прошу".
Малышка, ты прекрасная актриса, – молчаливо восхищалась ее игрой Валентина. – "Признайся в своих коварных преступлениях, и ты сможешь спать сколько захочешь", – угрожающе проворковала она в ухо Рэйчел. – "А до тех пор мы продолжим". – Она грубо схватила Рэйчел за подбородок и ощутимо встряхнула голову девушки. – "Или возможно ты предпочитаешь, чтобы мы возобновили разговор с того места, на котором остановились во время нашей второй беседы, а? "
"Н-н-нет... пожалуйста", – очень жалобно, как только позволял ей врожденный артистизм, попросила Рэйчел. – "Не бейте меня больше".
С ехидной улыбкой на губах Валентина выпустила ее подбородок и с намеренной злостью, но не слишком сильно, отпихнула от себя. "Я презираю таких, как ты. Мне даже противно смотреть на тебя. Ты настолько жалкая". – И такая храбрая, – добавила она, но уже про себя. Ее глаза сердито сверкнули в сторону достаточно впечатленного происходящим Крюгера. "Ну?" – нетерпеливо потребовала она. – "Чего вы ждете? Личного приглашения от товарища Хрущева? Начинайте действовать! "
Ее раздраженные слова, словно острые шпоры, вонзились в его бока. "Так точно, товарищ майор", – подобострастно выпалил он.
Когда рука немца опустилась на плечо Рэйчел, длинный палец Валентины едва не проткнул его грудь. "Дай этой свинье пять минут, Крюгер", – прорычала она, добавив напоследок.
Опустив ключ в карман, майор повернулась к двери и, сделав четыре длинных шага, покинула кабинет.
Крюгер с облегчением вздохнул, дожидаясь пока ее шаги не затихнут. "Пошли", – сказал он, коснувшись руки заключенной. Они спустились на первый этаж и, пройдя мимо стола дежурного, направились туда, где был расположен туалет. Весь путь по лестнице Рэйчел, исполняя инструкции Валентины, обещала ему луну и звезды, если он поможет ей спастись. Когда они обходили стол дежурного, она сделала особенно соблазняющее предложение. Она предложила ему собственное тело. Но даже на это Крюгер ответил nein.
Оказавшись на месте, он открыл дверь. Едва Рэйчел собралась проскользнуть мимо него, как Крюгер, убирая руку, весьма ловко сумел примостить ее прямо на левую грудь девушки.
Рэйчел даже не моргнула глазом. Лишь спросила на безупречном немецком: "Ты передумал? Поможешь мне? "
"У тебя красивая грудь", – с вожделением смотря на девичий бюст, произнес немец. "Пощупать" его было все, на что он смог решиться. – "Для тощей американки".
Да? Не буду спорить. Ужасно то, что такому субъекту как ты никогда не представится случай насладиться ею, – подумала Рэйчел. Однако, помня инструкции Валентины, она обеспокоено огляделась по сторонам, прежде чем предложила: "Ты получишь меня здесь и сейчас и она – в твоем полном распоряжении".
"Ты думаешь, я кто? Дурак?" – спросил Крюгер. – "Майор вырвет мне яйца и положит их на тарелку, если я даже подумаю об этом".
Ухмыляясь, Крюгер потянулся к выключателю. Что случилось затем произошло настолько быстро, что Рэйчел даже не вздрогнула. Крюгер не успел дотянуться до выключателя, как чья-то рука появилась из-за двери и схватила его за мундир. Рэйчел услышала низкое рычание и увидела, как чужая рука молниеносно увлекла за собой пораженного немца. Еще секунда и лоб Крюгера с глухим стуком столкнулся с дверью. Мужчина застонал, а Рэйчел широко раскрытыми глазами наблюдала за тем, как у него подкосились колени. Чья-то рука все еще держала его за мундир, когда он медленно осел на пол. "Валя? " – нерешительно спросила Рэйчел. – "Это ты?"
"Ш-ш-ш", – предостерег ее тихий голос. Валентина вышла из туалетной комнаты и подошла со спины к находящемуся в беспамятстве мужчине. Крюгер, твои яйца уже мои, – мысленно обратилась она к несчастному немцу. Схватив его за подмышки, она втянула его в туалет. Наблюдая за ней, Рэйчел была поражена, как легко она справилась с этой задачей. Крюгер вовсе не был карликом. Он был столь же высоким, как и сама Валентина, и весил, по крайней мере, двести фунтов. Однако темноволосая женщина схватила его словно тряпичную куклу, а теперь и вовсе передвигала, по-видимому, вообще без каких-то усилий. Рэйчел не могла не восхищаться ею. Она никогда не видела женщины похожей на нее. Такой умной, такой деятельной, такой... сильной! Да, это было единственное слово, которым в достаточной мере можно было описать Валентину Алексееву – СИЛЬНАЯ. Какая женщина! – непроизвольно подумала Рэйчел.
Валентина переступила через свою жертву, но перед тем как закрыть двери подложила в карман Крюгера ключ от наручников. По ее разумению это будет еще один гвоздь в его гроб.
Напоследок она сняла со сливного бачка крышку и засунула руку в холодную воду. Найдя внутри тяжелый брусок, служивший противовесом для «груши», которая не давала воде вытекать из бачка, она извлекла его и осторожно положила около Крюгера. Она преднамеренно оставила крышку открытой, чтобы сделать картину более достоверной. Теперь любой "установит", что Рэйчел должно быть использовала брусок как оружие, чтобы выбить им своего охранника. Это было бы прекрасное отвлечение для того, чтобы замести свои собственные следы. Теперь ее работа сделана. Валентина вытерла влажную руку о форму Крюгера и спокойно прикрыла дверь. "Пошли. Сейчас самое время", – сказала она, беря девушку за руку.
Рэйчел не нужно было говорить о серьезности ситуации. Последнее что ей хотелось сделать в этот момент – это расстроить свою внушительную напарницу. Однако она просто больше не могла терпеть.
"Ммм, Валя? "
"Что такое?" – спросила Алексеева, осторожно оглядывая коридор. За углом, не больше чем в двадцати метрах, располагался стол дежурного. В любой момент кто-нибудь мог появиться оттуда, направляясь к туалету.
"Я ахх, я должна ... пойти".
"О чем ты говоришь? Куда пойти? "
"В туалет, черт побери", – пробормотала Рэйчел сквозь стиснутые зубы. – "Мне действительно нужно опорожнить свой мочевой пузырь". – Валентина подкатила глаза к потолку и тихо ругнулась по-русски. Рэйчел поняла это скорее по ее тону, чем по значению. – "Это – не моя вина", – стала оправдываться она. – "Ты – та кто…"
