Текст книги "Алия 70-х..."

Автор книги: Л. Дымерская-Цигельман

Соавторы: Л. Уманская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

У НАС ПОЯВИЛОСЬ МНОГО ДРУЗЕЙ...

Ицик: В письмах из Израиля, которые я читал в Киеве, много говорилось об отсутствии взаимопонимания между старожилами и вновь прибывшими, и я не скажу, что не верил этим письмам. Я понимал, что такая ситуация возможна. Мне казалось, что трудно человеку, который строил эту страну, защищал ее, может быть потерял близких в ее войнах, открыто, всей душой принять другого, только что приехавшего. Я этого ждал, но рассчитывал, что на детей это не распространится. Несколько забегая вперед, могу сказать, что по приезде в Израиль я был приятно разочарован. Бывают случаи недоброжелательного отношения, но бывает и обратное. При приеме на работу относятся может быть несколько настороженно к знаниям, полученным в Союзе, пока не убедятся, что знания на должном уровне. И в дальнейшем, если человек себя проявляет, то продвигается по службе так же, как и все. За три года у нас появилось много друзей из тех, кто здесь родился, или кого детьми привезли родители. Есть среди наших приятелей выходцы из Йемена, Марокко, Румынии. Отношение их к нам самое открытое и дружеское. Случается непонимание, иначе и быть не может. Мы росли в разных условиях, получили разное воспитание, у нас различный жизненный опыт. Но если не замыкаться, а открыто искать взаимопонимания, то это вполне преодолимые препятствия.

НАМ СРАВНИТЕЛЬНО ЛЕГКО ДАЛСЯ ЯЗЫК

Ицик: Я не представлял себе, что за короткий срок мы сможем выучить язык настолько, чтобы разговаривать, понимать, что нам говорят и самим объяснить, что мы хотим. Может быть нам сравнительно легко дался язык потому, что мы учились в хорошем ульпане и у нас была прекрасная учительница. Звали ее Тырца. Она приняла нас вместе со всеми нашими проблемами, читала нам письма из официальных организаций, ездила с нами в эти организации для улаживания различных дел, приглашала к себе домой. Где-то после двух месяцев нашего пребывания в стране она повела нас в кино. Мы, конечно, были не в состоянии прочитать титры. Она посадила нас возле себя и переводила текст на «легкий» иврит. Как ни странно, но мы все поняли. Такое не забывается.

НАЙТИ РАБОТУ БЫЛО НЕСЛОЖНО, ТРУДНЕЕ БЫЛО УТВЕРДИТЬСЯ НА НЕЙ

Ицик: Так мы жили в ульпане и учили иврит. Учила в основном жена. Мне не то, чтобы язык давался труднее, но я постоянно думал о работе. Это была одна из тех проблем, которая казалась мне неразрешимой. Я по специальности инженер-электроник, и еще в Киеве слышал, что уровень электроники здесь значительно выше. Я готовил себя к тому, что мне придется быть рабочим. В Израиле я понял, что работу по специальности я для себя найду, но это будет не просто. На самом же деле найти работу оказалось несложно, труднее было утвердиться на ней.

Я пошел на курсы технического иврита при крупной электрической фирме. Два дня в неделю мы занимались, 4 дня работали простыми рабочими. Это была даже не работа, а знакомство с оборудованием. Через год я закончил курс и меня приняли на работу, т.е. поставили стол, стул, чертежную доску. Я регулярно приходил на службу, раз в месяц получал зарплату и немалую, однако работы мне не давали. Это звучит странно, но положение было именно таким. Было неприятно и тяжело. Первое время я думал, что мне не доверяют, не уверены справлюсь ли я. Но как-то в безвыходной ситуации мне дали работу, одну, вторую, третью. Я выполнил и выполнил неплохо. Увидели, что я могу работать, и я ждал, что теперь положение изменится. Однако оно, наоборот, ухудшилось. Мой начальник всерьез заволновался. Он по образованию техник, а занимаемая им должность – инженерная. Так это сложилось, и так это продолжалось десятки лет. Он серьезный и знающий практик и меньше всего в мои планы входило претендовать на его должность.

Я ему пробовал это объяснить, но он не поверил мне, и создал вокруг меня обстановку полной изоляции в то время, когда мне очень нужна была его помощь. На электростанциях я раньше никогда не работал и оборудование было для меня новым. Вся литература на английском языке, а мой английский далеко не блестящий. Месяцами я сидел по вечерам на балконе в своем импровизированном кабинете и изучал по чертежам и каталогам оборудование нашей электростанции. И изучил, но потратил на это больше сил и времени, чем следовало бы в нормальной обстановке. Теперь я уже работаю в полную силу, появились перспективы в моем продвижении. У нас готовится реорганизация и предполагается, что я буду руководителем одного из отделов, который будет заниматься контролем и ремонтом электронного оборудования электростанции. Работа очень интересная и перспективная.

НАДЕЮСЬ, ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ЭТО БУДУТ ПОСЛЕДНИЕ КУРСЫ

Мила: Мой трудовой путь в Израиле был сложнее, потому что я меняла специальность. Я закончила в Киеве Полиграфический техникум и работала в издательстве выпускающим редактором. В Израиле такой специальности вообще не существует. Еще в ульпане я попросила, чтобы меня определили на курсы переквалификации с техническим уклоном. Мне сообщили, что должен быть такой курс с перспективой работы в военной промышленности. Но в течение полугода я не получала никаких сообщений и решила искать работу. Пошла на Биржу труда, и мне предложили завод электронного оборудования. Там я прошла психотест и мне предложили пойти на курсы контролеров качества. Я проучилась две недели и начала работать контролером, проверяющим качество электронных схем. Однако через месяц пришло сообщение, которого я ждала полгода, о том, что начинается курс.

Я снова начала учиться. Занимались мы в районе Тель-Авива, и я наезжала домой только по субботам. Понятно, что семье было тяжело без меня. После окончания курса я получила работу в районе Хайфы. И хоть работа моя довольно тяжелая, но очень интересная. Я могу сказать, что мне повезло. Отношения с сотрудниками великолепные. С первого дня не было человека, который не хотел бы мне помочь. Извиняясь, исправляли мой иврит, объясняли то, чего я не знала или не понимала. И хоть все складывалось хорошо, я снова пошла учиться, на этот раз на курсы бухгалтеров. Естественно, возникает вопрос, почему я опять меняю специальность. Ответ простой – мне очень тяжело. Работа моя далеко от дома, три часа в день уходит на дорогу. Я уезжаю из дому в половине шестого утра, возвращаюсь в половине шестого вечера. Я почти не вижу детей, с трудом успеваю справляться с хозяйством. К тому же наше предприятие собираются переводить еще дальше от Хайфы. Так что я снова решила менять специальность. Бухгалтерия мне не очень нравится. Я всю жизнь любила работать с людьми, а не с бумажками. Но зато есть спрос на эту специальность и нет проблемы с устройством на работу. Я надеюсь, что для меня это будут последние курсы.

ДЕВОЧКА ПОПАЛА К ДОБРЫМ, ЧУТКИМ, ЗНАЮЩИМ ПЕДАГОГАМ...

Мила: Была еще одна проблема, казавшаяся нам неразрешимой. У нашей дочки заболевание центральной нервной системы, и она отстает в развитии. Еще в Киеве мы просили уезжающих написать, как здесь с такими детьми, есть ли специальные школы. Не знаю почему, но нам ничего не сообщали. И мы решили, что таких школ нет и не представляли, что будем делать с дочкой в Израиле. Ей было уже 10 лет, и мы думали, что придется нанимать для нее частных учителей. Очень волновались как у нее будет с ивритом. Ей тяжело давался даже русский. Длинные сложные слова она не могла произнести. Когда мы приехали сюда, выяснилось, что в одной только Хайфе пять школ для таких детей. Нужно было только установить, какая из них подойдет девочке. Для этого проводится психотест. Затем было собеседование с директором школы. Определили в какой класс она пойдет. И тут все превзошло наши ожидания. Девочка попала к добрым, чутким, знающим педагогам. Кроме общеобразовательных предметов, в школе есть уроки по различным специальностям. Учителя стараются выяснить, что каждому ребенку удается лучше, чем он сможет в будущем заняться. Для мальчиков слесарное, столярное дело. Для девочек – кройка, шитье, работа с керамикой, пластмассой, садоводство. Самые различные отрасли. Очень неожиданно нашей дочке удалась работа с керамикой. Кроме того, она научилась неплохо вышивать. В будущем году ее начнут учить шитью. Таким образом определится ее будущая специальность. И еще одно нас поразило. Иврит у нее пошел очень легко. Я думаю, это тоже объясняется отношением учителей, Девочка полюбила школу, детей и всегда с радостью идет на занятия. А мы с удовольствием ходим на родительские собрания, которые здесь тоже проходят не так, как в подобной киевской школе. Там заходили все родители, и учитель говорил лишь о недостатках детей. Один не успевает, другой мешает на уроках, третий агрессивен. Здесь к учителю заходят родители только одного ребенка, и разговор всегда начинается с чего-нибудь хорошего. Даже если за прошедшее время учителю нечего сказать, он вспоминает, в каком красивом платье девочка была вчера, или как хорошо она улыбалась, или как она была добра с другими детьми. Не может быть такого, чтобы тебе рассказывали только плохое. О любой самой маленькой победе учителя говорят с большой гордостью. Так наилучшим образом разрешилась проблема, казавшаяся нам в России неразрешимой.

Я ПРИЕХАЛ БЫ ОДНИМ ИЗ ПЕРВЫХ

Ицик: Свободного времени у нас не так уж много, в особенности сейчас, когда по вечерам жена занимается на курсах. Но мы все же бываем в Хайфском драматическом театре. Язык доступен, спектакли понятные и интересные. Встречаемся с нашими новыми друзьями. В кино выбираемся редко – времени не хватает. Иногда ходим в литературно-музыкальный клуб, где выступают актеры, писатели, художники, музыканты, недавно приехавшие из России. Каждую свободную субботу путешествуем по стране. Мы выбираем время года по собственному желанию. Например, март. В Хайфе еще моросит дождик, прохладно, пронизывает ветер. Осень или наша израильская зима. Садишься в машину и едешь на север 100-120 километров. Гора Хермон. Попадаешь в мир снега и жаркого солнца. Без темных очков смотреть невозможно – белизна слепит. Лыжники в одних рубашках. Голые по пояс люди играют в снежки. Настоящая горная швейцарская зима. А если от Хайфы в тот же мартовский день поехать на юг, то попадаешь на Красное море. Лето. Температура воздуха до 35°. Вода в море теплая. Опускаешься в маске под воду и попадаешь в мир изумительных кораллов и диковинных рыб. И все это в дождливый хайфский мартовский день.

Если бы в Киеве, когда только возникли разговоры об Израиле, мне кто-нибудь показал мою сегодняшнюю жизнь – сложную, проблемную, со всеми ее трудностями и заботами, то я думаю, что приехал бы одним из первых. Жалко потерянных лет, упущенных возможностей. Но я рад, что вовремя привез детей в их страну, на их Родину.

*****

Левант Илья, 1928 г. рождения, инженер, мастер спорта по шахматам

Жена Ноэми, инженер

Дочь Инна, 1959 г. рождения. Студентка Беер-Шевского университета

Сын Евгений, 1961 г. рождения, школьник

Прибыли из Ленинграда в 1972 г. Живут в Беер-Шеве

ШАХМАТНЫЙ ФЕНОМЕН В БЕЕР-ШЕВЕ

Элиягу Левант по специальности инженер текстильщик, но уже более 30 лет основное его занятие – шахматы. Первыми учениками 15-летнего Элиягу были раненые ленинградских госпиталей во время Второй мировой войны. Он вырастил целую плеяду мастеров, трое из которых живут сейчас в Израиле. Это Исаак Радашкевич, Виктор Маневич и Люба Кристол.

Когда семья Левантов покидала Союз, коллеги Элиягу недоумевали: «Что ему там делать? Разве он добьется когда-нибудь такого положения, какое имеет сейчас?»

И жилось и работалось Элиягу в Ленинграде по советским понятиям совсем неплохо. Он занимал пост ответственного секретаря Шахматной Федерации Ленинграда и старшего тренера Ленинградского общества «Спартак», имел звание Международного арбитра, состоял членом Всесоюзного шахматного Совета.

Уважение коллег, любовь учеников, в дополнение к этому большая квартира, дача и машина...

– Почему ты выбрал Беер-Шеву? Разве в центре страны не нашлось для тебя интересной работы?

– Почему не нашлось? Мне еще в ульпане предложили тренерскую работу в Тель-Авиве. Патриарх израильских шахмат Михаил Яковлевич Черняк проявил большую заботу о нашей семье. Но дело в том, что я хотел начать все с нуля, и поэтому спросил в Шахматной Федерации: «В каких городах нет шахмат?» Разумеется, я имел в виду шахматный спорт. Мне ответили, что одним из таких городов является Беер-Шева. Тогда я сказал, что хочу поселиться в Беер-Шеве. В Федерации страшно обрадовались и обещали помогать, чем только смогут.

Было трудно. В официальных учреждениях мне не отказывали, но... дело не двигалось. Никто не верил, что у меня наберется нагрузка на полную тренерскую ставку. Тогда я по собственной инициативе и со своим инвентарем (доски, фигуры, часы и т.д.) провел сеанс одновременной игры в школах Беер-Шевы и отобрал из 2000 ребят 100 лучших. Когда об этом узнали в муниципалитете, то сразу выделили помещение и оформили меня тренером.

И я начал работать. У меня не было ни одного соперника, я ни у кого не отнимал кусок хлеба, я мог установить свой стиль работы и делать все, как считаю нужным.

Было создано 5 групп по уровню игры. В конце первого года наша команда стала чемпионом Израиля среди детей в возрасте до 14 лет. Это известие я получил в Ницце, где находился на последней Шахматной Олимпиаде в составе израильской спортивной делегации. В этом году наша детская команда снова стала чемпионом. Сейчас у меня занимается 70 ребят в Беер-Шеве и в городке развития Иерухаме. Дети очень хорошие, тренируются с большой охотой, между нами дружба. Откровенно говоря, я ими больше доволен, чем своими учениками в Союзе.

Я сам ращу себе смену. Моим помощником и правой рукой является 16-летний Лиад Гринфельд, который сегодня уже может судить в крупных соревнованиях. В прошлом году он был судьей на Международном шахматном турнире в Беер-Шеве, а сейчас его пригласили участвовать в работе Хайфской Олимпиады. Я не сомневаюсь, что в ближайшие годы он станет одним из лучших арбитров Израиля.

А его младший брат, 12-летний Алоне стал чемпионом Израиля среди мальчиков. Его подруга Ирис Эльвинг разделила 1-2 места с прошлогодней чемпионкой среди девочек Эстер Шамес из Кирьят-Ата.

Счастливый Элиягу принимал поздравления. Корреспонденты израильских газет спешили взять у него интервью...

И я вспоминаю, как однажды случайно попала на его занятия с младшей группой.

Элиягу еще не пришел. В классе стоял такой гвалт, что невозможно было там находиться. Его ученики гонялись друг за другом, размахивая шахматными досками и кидаясь фигурами. «Как он это выдерживает?» – с ужасом подумала я.

И вдруг все стихло. В класс вошел Элиягу. Дети смотрели на него так, что у меня сразу же исчезли все сомнения.

Приезд Элиягу в Беер-Шеву отразился и на успехах взрослых шахматистов. И раньше в Беер-Шеве были хорошие шахматисты, которые принимали участие в различных турнирах страны. Но они не были объединены в команды. Как раз в это же время в нашем городе поселилось несколько шахматистов – олим из СССР.

– Я собрал их вместе и организовал команду. Несмотря на то, что команда получилась довольно сильная, нам пришлось, согласно правилам игры, играть в самой низшей лиге «Гимел»[21]21
  алеф, бет, гимел – первые три буквы алфавита, соответственно определяют первый, второй и третий разряды.


[Закрыть]. Три года подряд мы последовательно занимали первые места в лигах «гимел», «бет»[21]21
  алеф, бет, гимел – первые три буквы алфавита, соответственно определяют первый, второй и третий разряды.


[Закрыть] и «алеф»[21]21
  алеф, бет, гимел – первые три буквы алфавита, соответственно определяют первый, второй и третий разряды.


[Закрыть] и сейчас перешли в самую высшую национальную лигу («леуми»).

В нашем шахматном клубе теперь около 50 игроков, и у нас достаточно команд, чтобы выступать на первенствах Израиля во всех четырех лигах.

Шахматисты из нашей лучшей команды достигли личных успехов. Так, например, лидер Беер-Шевской команды международный мастер Леон Ледерман, преподаватель из Кирьят-Гата, включен в сборную Израиля на Хайфской Олимпиаде. Он получил звание международного мастера после удачного выступления на Беер-Шевском Международном шахматном турнире. А мастер Шломо Гитерман, инженер из Беер-Шевы, на прошлогоднем открытом первенстве страны занял второе место.

В этом году из детской команды во взрослую перешел молодой сильный шахматист. Это 16-летний Миша Пасман, ученик 11 класса.

Коллектив у нас очень дружный: сабры[20]20
  сабры – евреи, родившиеся в Израиле.


[Закрыть], олим[2]2
  оле – новый репатриант (множ. число – олим).


[Закрыть], ватиким[22]22
  ватик – старожил Израиля.


[Закрыть].

В прошлом году в Беер-Шеве состоялся Международный шахматный турнир, в котором принимали участие 12 шахматистов из четырех стран, в том числе три гроссмейстера. Организатором и главным судьей этого турнира был Элиягу Левант.

«По традиции, – рассказывает Элиягу, – международные турниры проходили всегда в Нетании. Но для роста шахмат в Беер-Шеве такой турнир был просто необходим. Я хотел, чтобы мои дети видели, как проводятся настоящие соревнования, как большие шахматисты относятся к игре, как ведут себя в цейтноте».

«Мои дети». Так он всегда говорит о своих учениках. И в памяти возникает картинка. Притихший зал Беер-Шевской консерватории, где проходил турнир, зрители наблюдают, как на сцене чинные и серьезные малыши передвигают на демонстрационных досках огромные шахматные фигуры...

За несколько дней до Хайфской Шахматной Олимпиады стало известно, что Элиягу назначен тренером и руководителем женской сборной команды Израиля.

Я спросила его, есть ли шансы на победу.

– Шансы, конечно, есть, но они имеются и у других. А если говорить серьезно, то команда у нас сильная и с хорошими перспективами. Весь состав из «русских» олим: Алла Кушнир, Люба Кристол, Оля Подражанская и запасная Лея Нудельман. Больше ничего не скажу. Поговорим после Олимпиады.»

...На моей ладони небольшая золотая медаль. Она греет руку и притягивает взгляд. И я понимаю, откуда идет тепло. Его излучает еврейская менора[23]23
  менора – семисвечник.


[Закрыть] в виде трех шахматных фигур, выгравированная на одной из сторон медали.

Всего их было 14; 5 из них достались нашим шахматистам – женской команде Израиля и в том числе ее капитану Элиягу Леванту.

– Отсутствие Советского Союза на Олимпиаде обострило борьбу, – говорит Элиягу. – Было не сколько претендентов на золотые медали: англичанки, голландки, американки. Мы сыграли очень хорошо. Правда, работать с женщинами нелегко... У каждой свой характер, капризы... Но все кончилось благополучно, пришлось применять «тихую дипломатию».

К сожалению, женские шахматы в Израиле не развиваются и не пропагандируются. Я давно предложил включить в каждую мужскую команду по одной женской доске. Тогда руководители команд были бы просто вынуждены искать и растить своих шахматисток. Но в Шахматной Федерации Израиля мое предложение наталкивается на активное сопротивление по чисто клубным интересам. Я надеюсь, что победа нашей сборной на Олимпиаде будет способствовать развитию женских шахмат в стране.

Мы едем из Хайфы в Беер-Шеву по залитому предвечерним солнцем асфальту. Элиягу бережно держит в руках серебряный кубок олимпийских чемпионов, на котором выгравировано: «Израиль. 1976 г.». Перед этим шесть раз написано «СССР».

Прошло всего несколько месяцев, и вновь большой успех. На открытом первенстве страны ученик Леванта 16-летний Миша Пасман занимает третье место, и ему присваивается звание старшего кандидата в мастера Миша единственный на этом турнире одерживает победу над двукратным чемпионом Израиля Натаном Биренбоймом.

...Скоро Беер-Шевский шахматный Клуб переедет в новое просторное помещение, а всего четыре года назад Элиягу бегал по городу от чиновника к чиновнику, убеждая их в реальности своих планов.

*****

Вейнгер Ицхак, 1939 г. рождения, техник-механик.

Жена Кристол Люба, химик, мастер спорта по шахматам

Дочь Лия 1971 г. рождения,

сын Миша 1973 г. рождения.

Приехали из Ленинграда в 1976 г. Живут в Мерказ клита[7]7
  мерказ клита – центр абсорбции. Первоначальное место проживания новых репатриантов.


[Закрыть] Мевасерет-Цион. Иерусалим

Семья Вейнгер приехала в Израиль немногим более года назад. Люба носит свою девичью фамилию – Кристол: привыкла, да и любители спорта – Люба мастер спорта по шахматам – знают ее по этой фамилии. У Вейнгеров двое детей – четырехлетний Миша и шестилетняя Лия.

– Расскажите, пожалуйста, когда впервые появилась у вас мысль об отъезде в Израиль?

– Честно говоря, я начала думать об Израиле только после замужества, – рассказывает Люба. – В нашей семье не соблюдались еврейские традиции, я не знала идиш, не изучала еврейскую историю. Но я росла в очень тяжелое время, в годы наивысшего расцвета антисемитизма – я пошла в школу в 1951 году. И с самого раннего детства я ощущала, что значит – быть еврейкой. Я сталкивалась с проявлениями антисемитизма в самых агрессивных его формах и сталкивалась многократно. А подобные удары, полученные в детстве, ощущаются очень болезненно и оставляют отпечаток на всю жизнь.

Но об Израиле я задумалась только после того, как вышла замуж. Вся родня моего мужа была связана с сионистским движением. Мы сами не участвовали в нем, но видели, как трудно бороться за право быть евреем. Мы были моральными участниками, если так можно выразиться, все тех страшных событий, которые обрушились на активистов движения за репатриацию в Израиль после знаменитого самолетного процесса. Мы видели обыски, облавы, аресты – это было страшно.

Но конкретное желание выехать в Израиль возникло у нас тогда, когда появилась реальная возможность осуществить его.

– Вы с самого начала решили ехать в Израиль или подумывали о какой-нибудь другой возможности?

– Думали, по правде говоря, о разных вариантах, – говорит Ицхак. – И дело тут не в том, что есть страны, где жизнь лучше, чем в Израиле. Мы не искали лучшей жизни. Просто страшно было везти детей в страну, находящуюся в состоянии войны. Да ведь к тому же это состояние неизвестно когда кончится...

– Что же все-таки перевесило?

– Перевесило то, что мы здесь. Вся семья Ицхака уже была в Израиле, мы оставались последним звеном. Ну и потом, я же говорила, что для меня главное, от чего я бежала, был антисемитизм. А я хорошо понимала, что избавиться от него можно только в Израиле. Так было тяжело уехать, столько трудностей пришлось перетерпеть – и что же, все это ради какой-нибудь Канады? Нет, все перетерпеть стоило только ради Израиля.

– А каким вы представляли себе Израиль там, в Союзе?

– У нас были смутные представления. Хотя мои родные были здесь, и мы переписывались, но я почти ничего не знал об условиях жизни здесь, о льготах для олим и прочее. Честно говоря, меня это не очень интересовало. Нас интересовали главным образом взаимоотношения людей, а об этом можно узнать только из личного опыта.

Люба возражает:

– Ну, это не совсем так. У нас действительно не было конкретных представлений об Израиле. Но я понимала, что это должна быть трудная страна. Народ, приехавший со всех концов света, с разной культурой, разными привычками, разными языками. У меня не было иллюзий. Но и не было разочарований по приезде сюда. Наоборот, с каждым днем я все больше утверждаюсь в правильности принятого нами решения.

– Расскажите о ваших первых впечатлениях.

– Первые впечатления у меня сливаются в нечто единое и не очень вразумительное, – говорит Люба.

– Я была очень взволнована в первый момент, когда мы приземлились в Лоде. Нам повезло: мы попали в очень хороший мерказ клита – Мевасерет Цион, отличный ульпан, удобные, благоустроенные квартиры, хорошо налаженный быт, детский сад. В общем, все эмоции у нас были со знаком плюс.

– Я не могу сказать, – добавляет Ицхак, – что все здесь оказалось таким, каким представлялось там. Тем более, что представления-то были довольно смутные. Например, я не думал, что Израиль – настолько восточная страна. В моем представлении евреи ассоциировались с европейцами, а тут оказалось, что это вовсе не так... Но назвать это разочарованием?..

– С другой стороны, я думаю, что нам просто повезло, и мы не столкнулись с теми трудностями, с которыми сталкиваются другие. Поэтому у нас и не было разочарований. Я знаком с учеными, которые не могут найти себе здесь применения, и они разочарованы.

– Хотя можно было заранее предположить, что Израиль не в состоянии абсорбировать такое количество ученых. Конечно, работа может не удовлетворять. Меня тоже работа не удовлетворяет. Но я не делаю из этого трагедии. Если человек приезжает сюда, чтобы быть евреем, он может чем-то поступиться хотя бы вначале...

– А как складывалась ваша жизнь? Как скоро вы нашли работу?

– Мы решили сначала устраивать на работу Любу – она у нас «академаит», то есть с высшим образованием, ей трудней устроиться по специальности. Когда выяснилось, что она будет работать в Иерусалимском университете, я нашел работу очень быстро, согласившись на первое же предложение. Я механик по холодильным установкам. Мне предложили работать механиком при иерусалимской больнице «Хадаса», и я пошел туда работать, хотя эта работа не имеет ничего общего с холодильными установками. Конечно, это совсем не то, чем мне хотелось бы заниматься, но в принципе я и не искал работу по-настоящему. Может, где-нибудь в Хайфе я и нашел бы работу именно по своей специальности. Но мы решили устраиваться в Иерусалиме, и я пока больше ничего не ищу. Хотя моя теперешняя работа не удовлетворяет меня, я не жалуюсь, потому что считаю, что прежде всего я должен освоить язык, только после этого я смогу на что-либо претендовать.

– У меня как раз с работой все вышло удачно, – рассказывает Люба. – По специальности я химик-аналитик, работала в Ленинграде в аналитической лаборатории научно-исследовательского института. И здесь при университете в Иерусалиме как раз открылась новая аналитическая лаборатория, и меня приняли туда на работу. Правда, направление работы не совсем то, которым я занималась в Союзе, но это даже хорошо – расширю свой кругозор. Сотрудники в лаборатории сабры, люди очень приятные, симпатичные, отношения у меня с ними добрые. Так что я вполне довольна своей профессиональной абсорбцией.

– А какие отношения с сотрудниками у вас, Ицхак?

– Всякие. С одними хорошие, с другими прохладные, с третьими – никаких.

– Вы ощущаете особое отношение к себе как к советскому специалисту?

– Нет, пожалуй, я ощущаю особое отношение к себе как к приезжему, к новичку. Но это естественно. Сейчас, кстати, отношения у меня с сотрудниками лучше, ближе, чем были вначале. Для налаживания дружеских отношений нужно время. И для того, чтобы проявить себя как специалист, тоже нужно время. В данный момент меня не очень интересуют такие вопросы, как продвижение по службе и прочее. Ученым я уже не стану, а более или менее приемлемую работу всегда найти можно.

– Довольны ли вы вашими материальными условиями?

– Нам трудно сравнить с тем, что было в Союзе, потому что мы еще не переехали в квартиру и живем в искусственных условиях Мерказ клита[7]7
  мерказ клита – центр абсорбции. Первоначальное место проживания новых репатриантов.


[Закрыть], где сравнительно мало платим за квартиру и свет. Но конечно, здесь нам легче жить на наши две зарплаты, чем там.

– Неизмеримо легче, – добавляет Люба. – Наш жизненный уровень здесь значительно выше, чем был в Ленинграде. Например, мы уже купили машину, приобрели все необходимое для дома – холодильник, стиральную машину, газовую плиту, телевизор. При этом мы не влезли в долги, за все расплатились из своей зарплаты.

– Что у вас слышно с квартирой? Почему вы до сих пор живете в мерказ клита?

– Тут какая-то запутанная история. Нам выделили квартиру в Иерусалиме, мы согласились на нее не глядя, так как примерно знали, как выглядят квартиры в районе, который нам предложили. Но вот уже год как дом стоит готовый, а его почему-то не принимает комиссия. Но мы надеемся, что все-таки в конце концов мы переедем в наш дом. И на это нужно время[24]24
  Семья Вейнгер уже перехала в благоустроенную четырехкомнатную квартиру.


[Закрыть].

– Не чувствуете ли вы себя изолированными от культурной, духовной жизни страны?

– Нет, ни в коей мере. Мы приехали в свою страну, чтобы здесь жить, работать. Мы еще не знаем как следует языка, но мы не чувствуем себя в изоляции. Мы читаем газеты, смотрим телевизор, слушаем радио, общаемся с сотрудниками по работе, с друзьями. Кроме того, дети приходят из садика и приносят домой свои впечатления, они поют песни, рассказывают нам о праздниках. Мы не религиозны, но полны стремления познавать и узнавать.

– Некоторые, прожив здесь определенное время, неожиданно для самих себя обнаруживают, что русская культура им по духу ближе, чем еврейская. Нет ли у вас таких расхождений?

– Мы, наверное все время как-то будем чувствовать, что мы приезжие, – говорит Ицхак. – Мы уже не в том возрасте, когда можно безоговорочно отказаться от прожитой жизни. Но мы были готовы к этому. И надеемся, что у наших детей уже не будет подобных расхождений. Дети вообще опережают нас. Они гораздо легче схватывают язык, так что мы за ними тянемся.

– А как у вас с языком?

– У меня лучше, чем у Ицхака. Я немного учила язык еще в Ленинграде. По телевизору и по радио понимаю почти все, что слушаю. Я считаю, что языковый барьер вполне преодолим. Только для этого, конечно, надо прилагать усилия.

– Вы интересуетесь общественной, политической жизнью страны?

– Интересуемся, – говорит Ицхак, – но не очень-то пока в ней разбираемся. Одно могу сказать: я не хотел бы быть главой правительства Израиля.

– Меня, конечно, тоже интересуют эти вопросы, – добавляет Люба, – но для меня они еще более запутаны, чем для Ицхака. Он читает только «Нашу страну»

– газету на русском языке, а я читаю еще и «Маарив», да и на работе, не успею прийти, как мне суют в руки прокламации различных партий, кричат, спорят, сердятся, все – о выборах. И я пока еще не могу разобраться в том, кто прав, а кто нет. Поэтому я не пойду голосовать, хотя и имею право участвовать в выборах. Я еще не определила для себя, чью сторону принять.

– Какие проблемы Израиля кажутся вам наиболее существенными?

– Я не политик, – отвечает Ицхак, – но я считаю, что самой существенной для Израиля является проблема безопасности государства. С этой проблемой связаны все остальные – общественные, культурные и прочие. Все остальное, кроме безопасности, может отойти на второй план, хотя каждому хочется жить лучше и богаче.

– Как вы полагаете, могут ли олим внести вклад в решение израильских проблем?

– Не только могут, но и вносят, и очень многое делают. Взять хотя бы спорт. – Люба Кристол, мастер спорта по шахматам, получившая на Хайфской шахматной олимпиаде золотую медаль, рассказывает о достижениях других спортсменов из Союза. – Вот, к примеру, Вайс, который занял пятое место на Олимпиаде в Мюнхене. Или Алла Кушнир – вторая шахматистка мира. Спортсмены, приехавшие из Союза, очень способствуют развитию различных видов спорта в Израиле. В каждой стране культивируются какие-либо определенные виды спорта. В Израиле это

– баскетбол и футбол. Об успехах израильских баскетболистов знают все. А шахматной школы в Израиле практически нет. Только сейчас, после приезда сюда нескольких сильных шахматистов, что-то сдвинулось.