Текст книги "До Гарри (ЛП)"

Автор книги: Л. А. Кейси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Автор: Л. А. Кейси
Название: «До Гарри»

Перевод: Алина Панова (1-7гл), Виктория Горкушенко (с 8гл)

Редактура: Оксана Ефимова

Сверка: Алина Семенова

Обложка: Jane Doe

Вычитка: Ленчик Кулажко

Оформление: Ленчик Кулажко

Переведено для группы: vk.com/stagedive

Глава 1

1-й день в Йорке

Лэйн,

Я пишу тебе это письмо на бумаге, надеясь, что на этот раз есть вероятность того, что ты все-таки его откроешь и прочтешь, а не просто удалишь, как ты делала это с электронными письмами. Я не собираюсь ничего приукрашивать или писать какие-то любезности. Перейду сразу к делу. Мне жаль сообщать тебе об этом на паршивом куске бумаги, но сегодня утром умер дядя Гарри. Тебе нужно вернуться домой и попрощаться с ним. Мама и бабушка тяжело справляются с его смертью. Как и все мы. Мы очень сильно по тебе скучаем и прямо сейчас ты нам нужна. Всем нам. Похороны пройдут в субботу. Пожалуйста, возвращайся домой. Пожалуйста.

Локлан.

Я поправила очки на переносице, когда перечитывала письмо от моего брата уже в миллионный раз, с тех пор, как получила его два дня назад. В нем говорилось лишь о двух вещах. Первая – мой дядя умер. Моего крестного отца и лучшего друга больше нет. И вторая – я должна вернуться домой.

Я не прыгала от радости ни от одного из этих фактов. .

Посмотрев на изношенное письмо Локлана, я уставилась в окно поезда, на котором ехала. Йоркширская сельская местность мелькала мимо меня, и через несколько секунд я уже была потеряна в зеленой красоте природы. К сожалению, очарования бесконечно сказочного вида было недостаточно, чтобы унять боль в груди. Чудовищная агония быстро вернула меня в настоящее и кричала о том, что это неизбежно.

«Не в этот раз, Лэйн, – прошипел унылый голос в моей голове. – Ты не сможешь убежать от этого».

Ничего, прекрасного для невооруженного глаза или успокаивающего для острого слуха, не могло стереть неизбежную реальность, с которой мне вскоре придется столкнуться лицом к лицу. Я заерзала на кресле, чувствуя, как внутри все перевернулось при мысли о том, что ждет меня в ближайшие дни.

«Почему это должно было случиться?» – угрюмо думала я.

Я почувствовала вину, потому что на мгновение захотела обратно в свою Нью-Йоркскую квартиру, а не в родной город Йорк, в Англии. Мне стало стыдно за то, что я думала о таких вещах, вместо того, чтобы думать о том, почему Бог забрал его первым.

Как обычно, мои приоритеты были расставлены неправильно.

Я с трудом проглотила комок, который образовался в моем горле. Сделав пару глубоких вдохов, чтобы расслабиться, я достала телефон из кармана пальто и открыла электронную почту. Моя губа дрогнула, когда я листала письма. Там были сотни сообщений от моего дяди Гарри, которые я так и не смогла удалить, и была этому рада. Он был единственным человеком из родного города, с которым я ежедневно разговаривала. На самом деле, он был единственным человеком из дома, с которым я вообще разговаривала. Я могла бы сбежать от всех остальных, но только не от дяди Гарри.

Он был занозой в заднице, но я бы ни на кого на свете его не променяла. Он был моим самым верным и надежным другом, а теперь его нет.

Во вторник утром, когда я не получила от него письма, я начала подозревать, что что-то случилось. Мы говорили по скайпу накануне, и он был в полном порядке. У нас был свой распорядок дня: каждое утро я просыпалась, получив от него электронное письмо, потом мы переписывались до тех пор, пока я не созванивалась с ним по скайпу, во время обеденного перерыва на работе. Когда в Нью-Йорке было два часа дня, в Йорке было семь вечера. Дядя Гарри ложился спать около девяти, поэтому мы всегда общались в первой половине дня.

Когда во вторник утром я не получила от него письма, то сразу же ему позвонила, но на домашний телефон никто не отвечал, пока не включился автоответчик. Я оставила ему короткое сообщение с просьбой перезвонить мне как можно скорее, а когда он этого не сделал, меня охватила паника. Все это ужасно напугало меня, но и позвонить родителям, чтобы выяснить что случилось, я тоже не могла, так как много лет назад удалила их и моих братьев телефонные номера.

Единственный номер, который я знала наизусть, принадлежал моему дяде, потому что у него был один и тот же номер столько, сколько я себя помню.

Когда наступило утро среды, а он все еще не связался со мной, я решила найти в интернете телефонный номер кафе «Лилли» на Пэйвмент-стрит. Бизнес принадлежал моей бабушке, но она тоже была в списке «не разговаривай с ними», как мои родители и братья, поэтому мы не были особо близки.

Не так близки, как это было раньше, до того момента, когда я уехала.

Если не считать этого недоразумения, я решила, что если мне и придется кому-то звонить, чтобы узнать, как там мой дядя, то это будет моя бабуля. Она была чертовски упряма, но она была единственным членом семьи, с которым можно было договориться. Хоть и с трудом…

У меня в квартире не было интернета и это немного странно, учитывая, что я была внештатным редактором, просто сигнал в моем районе был очень плохим. Я пользовалась бесплатным Wi-Fi в местном Старбаксе, когда мне это было нужно. В ту среду я намеривалась отправиться туда, чтобы воспользоваться вышеупомянутым, бесплатным Wi-Fi, а затем связаться с моей бабушкой.

Я встретила почтальона на первом этаже жилого комплекса, когда выходила на улицу, и он вручил мне одно-единственное письмо. Оно все было покрыто срочными марками. Письмо было отправлено прошлым днем, а адресатом являлся мой брат, поэтому я сразу же открыла его.

Прочитав это проклятое письмо, я во второй раз в жизни почувствовала, как мое сердце разбилось на миллион осколков. Опустошение, поселившееся во мне, было знакомо, но на этот раз оно было вызвано совершенно другим человеком и совершенно другой ситуацией. И снова меня охватила та печаль, которая просачивается в кости, а позже взрывается каскадом слез. Боль, которую я чувствовала, заполнила меня с головы до ног, и я не могла убежать от нее.

Хотя, и пыталась. Я старалась думать о чем-то еще с тех пор, как купила билет на самолет до Лондона. Старалась думать о чем-то другом, когда приземлялась в аэропорту Хитроу и садилась на Экспресс до вокзала Паддингтон. Я старалась думать, о чем угодно, только не о лице дяди Гарри, у меня даже получалось, пока я не поймала такси от вокзала Паддингтон до вокзала Кингс Кросс и не села на последний поезд до Йорка. После, я села в автобус – это была тихая поездка; голос дяди Гарри прорывался сквозь все мысли, о которых я думала, пытаясь заглушить его. Его голос не давал мне покоя, и я находила в нем одновременно утешение и печаль.

Я отвлеклась от своих мыслей, когда поезд внезапно остановился. Несколько раз моргнув и посмотрев в окно, я больше не видела сельскую местность; я видела оживленную платформу моей последней остановки. Йорк.

«Добро пожаловать домой, Лэйн».

Вздохнув полной грудью, я нервно поднялась на ноги и сунула телефон обратно в карман пальто, после чего достала свой маленький чемодан, из отделения для хранения вещей над головой. Через несколько минут я уже шла по платформе, волоча за собой чемодан. Я взяла такси от вокзала до небольшого отеля Холидей Инн, расположенного примерно в десяти минутах езды от дома моих родителей, и после регистрации поднялась в свой небольшой, но уютный номер. Я уже собиралась освежиться, когда на мой телефон пришло электронное письмо. При виде имени моего брата из меня вырвался стон.

Локлан хотел удостовериться в том, что я вернулась домой на похороны дяди. Я не винила его за такой контроль, потому что ни разу не ответила на его письмо. Прочитав его впервые, я очнулась только тогда, когда покупала билет на ближайший рейс из Нью-Йорка.

«Я здесь, – выдавила я. – Где он сейчас?»

Я сглотнула подступившую к горлу желчь, нетерпеливо ожидая его ответа. У меня было так много вопросов, но я не хотела никаких ответов. Я хотела знать, почему умер мой дядя в то время, когда он был совершенно здоров. Я хотела знать, почему он был жив в понедельник вечером и умер во вторник утром. Но если я получу ответы, которые ищет мой разум, тогда это будет означать, что я принимаю тот факт, что мой дядя умер, а я еще не была готова это сделать.

Я подпрыгнула, когда мой телефон запищал от нового письма.

«У мамы с папой в доме. Мы все здесь».

В горле образовался комок. Вполне логично, что мой дядя будет в доме моих родителей; мой дядя лелеял мою мать, а она в свою очередь обожала его. Она была его сестрой, соучастницей преступлений и близняшкой.

Я вытерла глаза, когда их начало щипать.

«Буду там через 20 минут».

Я схватила пару черных облегающих джинсов, черные ботильоны, черную футболку с длинными рукавами и серый пиджак. Одевшись, я повернулась к большому зеркалу и посмотрела на себя. Я выглядела так же, как и всегда, но заметила едва видимые для меня различия, которые родные сразу увидят. Мои шоколадно-каштановые волосы теперь были длиннее, почти до пояса. Мои груди были полнее, а бедра немного шире, придавая изгиб моему телу, которое теперь демонстрировало то, что я стала женщиной. Фарфоровая кожа была усыпана светлыми веснушками, а изумрудно-зеленые глаза все еще были скрыты за очками, сидевшими на переносице.

Я поправила свой свитер и моргнула. Я не знала почему, но мне не хотелось наряжаться ради встречи со своей семьей впервые за шесть лет. Я хотела выглядеть собранной, хотя внутри у меня все разваливалось.

Я заплела волосы во французскую косу, чтобы они не падали на лицо, и не стала утруждать себя макияжем, потому что встреча с дядей открыла бы шлюзы эмоций, так что он все равно бы испортился. Я взяла с кровати бледно-голубой шарф и обернула им шею, прежде чем схватить телефон и ключ-карту.

Так как дом моих родителей был совсем рядом, я решила прогуляться пешком. В этот раз дождя не было, но поскольку была середина октября, к шести часам вечера уже стояла непроглядная тьма и начинало по-настоящему холодать. Я скрестила руки на груди и, опустив голову, быстро прошла мимо кафе моей бабушки. Оно было закрыто, как и ожидалось. Краем глаза я не заметила никакого света, но на всякий случай отвела взгляд.

Дорога к дому моих родителей оказалась короче, чем я помнила, и прежде чем успела опомниться, я уже стояла перед дверью дома, в котором выросла. Я моргнула, вспоминая дом своего детства. Он был слегка украшен к Хэллоуину, напоминая мне о предстоящем празднике, но помимо этого, он выглядел точно так же, как и шесть лет назад, когда я видела его в последний раз, будто бы ничего не изменилось… Или не случилось.

«Ты сможешь это сделать», – сказала я себе.

Я снова и снова повторяла эту мысль, поднимая руку вверх и готовясь постучать в покрытую темным лаком дверь. Однако, у меня не представилось этого шанса, потому что дверь внезапно открылась, и я увидела двух девушек лет двадцати пяти, которые выходили из дома. Я понятия не имела, кто они такие, и поймала себя на том, что разглядывала их.

– О, простите, – выдохнула девушка с платиновыми волосами, прежде чем взять себя в руки. – Могу я вам чем-нибудь помочь?

«Кто она? – спросила я себя, – и почему она спрашивает, может ли она мне помочь?»

– Нет, спасибо, – ответила я вежливо. – Могу я пройти?

Она не двинулась с места, а брюнетка рядом с ней скрестила руки на груди и шагнула ближе к подруге. Я взглянула на нее, потом снова на блондинку. Все выглядело так, будто они не хотели пускать меня в дом.

– Кто вы? – спросила блондинка.

Ее тон не был грубым, просто любопытным.

Я нетерпеливо постучала ногой по земле и досчитала до пяти, прежде чем ответить.

– Меня зовут Лэйн. Это дом моих родителей. Можно мне, пожалуйста, пройти?

– Лэйн? – ахнула блондинка.

Она говорила так, словно знала меня, но я ее не узнала. Я кивнула в ответ на ее вопрос, и это заставило обеих девушек широко раскрыть глаза и мгновенно отодвинуться, образовав проход между ними. Я поблагодарила их и вошла в дом своих родителей. Я нервно вздохнула и направилась через холл в гостиную.

Я оглянулась через плечо, когда блондинка и брюнетка промчались мимо меня и направились по коридору в сторону кухни. Я отвернулась от них и снова посмотрела на дверь гостиной. Я знала, что там будет мой дядя; именно там лежала моя тетя Тереза, когда она умерла много лет назад.

Я потянулась к ручке двери и осторожно толкнула ее кончиком пальца. Аромат жасмина наполнил мои ноздри и окутал меня, как одеяло. Я сделала глубокий вдох и позволила знакомому аромату окружить меня. Мой взгляд был опущен, но краем глаза я видела ножки подставки, на которой стоял гроб. Я медленно подошла к нему и на мгновение застыла. Прежде чем совсем остолбенеть, я обошла гроб с правой стороны и сделала глубокий вдох, когда подняла голову и мои глаза остановились на нем.

Я прикрыла свои рот ладонью, когда из меня вырвалось рыдание. Он действительно был там – это не была какая-то дурацкая шутка… Мой дядя действительно умер. Увидев его, я вдруг вспомнила, как разговаривала с ним по скайпу несколько лет назад, и это вызвало хаос в моем сердце.

– Лэйн, дорогая, поговори со мной, – умолял мой дядя. – Ты несчастна. Я вижу это.

– Я в порядке, дядя Гарри, – я вздохнула. – Просто мне понадобится больше времени, чем я думала, чтобы устроиться здесь.

– Ты переехала в город четыре года назад, – сухо заметил мой дядя.

– Ну и что? – хмыкнула я. – Это совсем другая страна. Мне еще ко многому нужно привыкнуть.

– А ты уверена? – настаивал мой дядя. – Может быть, тебе стоит поговорить со своей бабулей? Она очень хороша в таких делах, когда тебе грустно.

В моей голове прозвенел тревожный сигнал.

– Не-а, я так не думаю. Я не хочу разговаривать с ирландской Опрой. Она будет придираться, а я этого не хочу. Ты же знаешь, что она уговорит меня сесть в самолет и вернуться домой. У нее есть дар, и я не позволю ей повлиять на меня.

– Тогда объясни мне, что происходит, пожалуйста, – взмолился он. – Я чувствую, что с тобой что-то не так. Неужели что-то случилось?

– Я в порядке, – уверила его я, а затем решила избавить его от страданий. – У меня просто был момент слабости, и посетила мысль, совершить одну глупость, вот и все.

– Объясни, – почти прорычал мой дядя. – Сейчас же.

Я прикусила нижнюю губу и понизила голос, чтобы другие посетители Старбакса меня не услышали. – Прошлой ночью мне приснился он, и я проснулась в холодном поту. Всего лишь на секунду, на одну долю секунды, я подумала о том, чтобы принять какие-нибудь таблетки. Прежде чем ты взбесишься и потребуешь, чтобы я вернулась домой, поверь, я знаю, что это серьезно, поэтому записалась на сеанс к психотерапевту, чтобы поговорить об этом.

– Лэйн, – твердо сказал дядя.

– Я в порядке. Просто хочу поговорить об этом с психотерапевтом.

Мой дядя моргнул.

– Возможно, тебе будет легче, если ты поговоришь с Ке…

– Нет, – я прервала своего дядю. – Нет, я не могу.

– Лэйн.

– Нет, дядя Гарри, я не хочу ни видеть его, ни говорить с ним. Пожалуйста. Я не могу.

– Хорошо. Отлично, – проворчал мой дядя.

– Ты делаешь это, по крайней мере, раз в неделю. Когда же ты перестанешь уговаривать меня поговорить с ним? – простонала я.

– Когда я умру и буду похоронен.

– Не смей так говорить, – я погрозила ему пальцем. – Ты меня не оставишь!

– Дядя Гарри, – всхлипнула я, когда вырвалась из воспоминаний и вернулась в настоящее. Я придвинулась ближе к гробу, мой живот коснулся дерева. – Мне так… Мне так жаль, что меня здесь не было.

Раскаяние наполнило меня и в этот момент мне стало так плохо. Меня не было рядом, когда он больше всего во мне нуждался. Я поставила свои собственные, эгоистичные желания выше мужчины, который всю мою жизнь только и делал, что любил меня.

Тихий крик раздался позади меня, а затем я почувствовала, как руки обхватили мое тело. Я понятия не имела, кто меня утешает. Я чувствовала запах лосьона после бритья, который окутывал меня так же, как и его руки. Я положила руки поверх тех, что лежали у меня на животе.

– Все в порядке, любовь моя.

Папа.

Я разрыдалась и, повернувшись к отцу, обняла его за талию. Отец держал меня и раскачивал из стороны в сторону, пока мои рыдания не превратились в всхлипывания. Через несколько минут я повернулась и снова посмотрела на дядю. Я положила руку ему на лоб и крепко зажмурила глаза, когда обнаружила, что он был ледяным на ощупь.

Я снова открыла глаза и посмотрела на его красивое лицо.

– Мне очень жаль, – повторила я, наклоняясь и целуя его мягкую щеку. Затем я осторожно прижалась лбом к его голове. – Я так виновата.

Я отбросила все и плакала, плакала и плакала.

Я плакала, когда читала письмо Локлана, но это было ничто по сравнению с теми эмоциями, которые я испытала, увидев своего дядю. Я чуть не начала выть от горя. Мое сердце было разбито, и чем больше я смотрела на своего замечательного дядю, тем более сломанной и опустошенной я себя чувствовала.

– Как прошел твой полет? – спросил голос из прохода в дверях.

Мне не нужно было смотреть, чтобы понять, что это был мой брат Лейтон. Я не слышала его голоса уже почти год, но он был все таким же. Он был просто более хриплым, вероятно, из-за его дурной привычки курить. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Сейчас ему было двадцать девять, и он курил столько, сколько я помню.

– Слишком долго, – ответила я Лейтону, не отводя взгляда от дяди.

Отец остался стоять позади меня, крепко обнимая. Я знала, что такой близкий контакт, вероятно, исчезнет после того, как завтра мой дядя будет похоронен на кладбище, но сейчас я не стала заострять на этом внимание. Я давно не виделась с родителями, бабулей или братьями, но сейчас я не думала о наших разногласиях, я думала о дяде Гарри.

– А где твой чемодан?

Я немного напряглась при звуке голоса моей матери, а затем пробормотала:

– Он в Холидэй Инн.

Я услышала рычание.

– Ты остановилась в отеле, а не здесь?

Я устало выдохнула.

– Не сейчас, Локлан. Пожалуйста.

Но он не слушал меня.

– Ты же не остановишься в паршивом отеле?

– Локлан, – строгий голос Лейтона прервал нашего брата. – Мы обсудим это позже.

Тишина.

Я закрыла глаза, когда услышала громкие шаги Локлана, который стремительно вышел из комнаты и направился по коридору в гостиную, захлопнув за собой дверь. Я не удивилась тому, что он ушел. Он был самым темпераментным братом, но слово Лейтона было законом. Он был единственным человеком, который мог остановить Локлана, когда тот переступал черту. Я старалась не обращать внимания ни на брата, ни на его вспышку гнева, поэтому полностью сосредоточилась на дяде.

– Я ждала твоего письма, – прошептала ему я и замолчала в ожидании ответа, хотя знала, что он никогда уже мне не ответит.

Отец сжал меня в объятиях.

– Это случилось неожиданно, милая.

Мне стало дурно.

– Как это произошло? – я задала этот ужасный вопрос, который не давал мне покоя с той минуты, как два дня назад прочла письмо Локлана.

– Сердечный приступ, – выдохнул отец. – Он не почувствовал боли. Это случилось во сне.

– Сердечный приступ, – тихо повторила я. Вот что забрало моего дядю.

Я прикусила нижнюю губу, глядя на его наряд. Я не могла не улыбнуться, глядя на толстый флисовый джемпер, который я связала ему, когда мне было шестнадцать. Ему он очень нравился, и сколько бы раз я ни говорила ему какой он страшный, он все равно отказывался снимать его. Он сказал, что это был лучший подарок, который он когда-либо получал, от чего я чувствовала себя ужасно, потому что он выглядел совершенно отвратительно. Вязанием, я бы на жизнь себе не заработала.

В то лето, когда мне исполнилось шестнадцать, моя бабушка всучила мне это дьявольское вязание. Я была более чем ужасна в этом, но ей было все равно. Она заставляла меня вязать каждые выходные вместе с ней и ее друзьями, которые в совокупности были старше меня на триста с лишним лет. Если бы она услышала, что я это говорю, она бы меня ударила. Я мысленно посмеялась про себя от этого молчаливого удара и покачала головой.

– Он и этот чертов джемпер, – пробормотала я.

Тогда тихие смешки наполнили гостиную, и это помогло снять часть боли и напряжения на несколько мимолетных мгновений.

Когда я была готова, я сделала ровный вдох, а затем повернулась, чтобы посмотреть на лица, которые я не видела уже шесть лет. Первым человеком, которого я увидела, была моя мать. Она выглядела старше своих пятидесяти четырех лет, но, без сомнения, смерть моего дяди добавила морщин на ее, все еще, красивом лице. Моя бабуля, стоявшая рядом с мамой, выглядела все так же, как и в тот день, когда я уехала. Мой второй брат стал совсем другим. Он был мускулистым… Очень мускулистым. В последний раз, когда я его видела, он был очень толстым.

– Иисусе, Лэй, кто-то купил тебе абонемент в спортзал? – ошеломленно спросила я.

Отец расхохотался у меня за спиной, а мама с бабушкой прикрыли рты руками, стараясь приглушить смех. Мой брат ухмыльнулся мне, но его аквамариновые глаза ярко сияли.

– Я же не могу вечно быть толстым близнецом, правда? – спросил он, насмешливо.

Я игриво усмехнулась.

– Думаю, что нет. Ты отлично выглядишь.

Лейтон подмигнул мне.

– И ты тоже, сестренка.

Мои губы на мгновение дрогнули, затем я повернулась и посмотрела на отца. Его красивое лицо было таким же, только немного полнее. Все его тело стало полнее.

Я моргнула.

– Пока Лейтон ходил в спортзал, ты ходил в паб и забегаловки, да?

Отец осторожно заправил мои волосы за ухо.

– Дерзкий ребенок. Я хочу, чтобы ты знала, что несколько слоев жира никогда никому не повредят. Он согревает меня в эти холодные зимние ночи.

– Я просто шучу, – фыркнула я и обняла его.

Мне нравилось, что он был полнее, потому что тогда было больше места для объятий.

Мой брат, мать и бабуля были в припадке смеха от моих поддразниваний, и им потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться. Бабуля подошла ко мне, когда ей стало легче и притянула меня в свои теплые объятия.

– Привет, моя дорогая, – промурлыкала она.

Я закрыла глаза и крепко обняла ее, потерявшись в ее успокаивающем голосе. Моя бабушка была родом из Крамлина в Дублине, Ирландия. У нее был такой же сильный акцент, как и всегда – хотя она прожила в Англии последние пятьдесят лет, она никогда не теряла своего ирландского акцента, и мне это в ней нравилось.

Я ласково улыбнулась:

– Привет, бабуля.

Когда она отпустила меня, Лейтон был уже рядом, обнимая меня своими большими мускулистыми руками. Я тихонько вскрикнула, когда он поднял меня с пола и держал в воздухе, как будто я ничего не весила.

– Не могу дышать, – игриво прохрипела я.

Мой брат поставил меня на землю и фыркнул:

– Маленький ужас.

Я игриво ухмыльнулась, но тут же сменила свою ухмылку на радостную улыбку, адресованную матери, когда та подошла ко мне. Я ожидала, что она улыбнется мне и, возможно, немного заплачет, но я определенно не ожидала, что она разрыдается, когда обнимет меня, что она и сделала.

– Добро пожаловать домой, детка, – заплакала она. – Я так по тебе скучала.

Я обхватила руками ее маленькое тело и крепко обняла. – Я тоже скучала по тебе, мама.

Это была чистой воды правда. Я действительно скучала по ней. Мы не пришли к соглашению в том, что я буду жить вдали от дома, но она все еще была моей матерью, и я сильно любила ее. Она долго обнимала меня и плакала. Она то и дело вырывалась из наших объятий, всматриваясь в мое лицо, потом снова обхватывала меня руками и сжимала так крепко, как только могла. Она словно не могла поверить, что я стою перед ней. Это делало меня одновременно счастливой и грустной. Счастливой, потому что она была счастлива видеть меня, и грустной, потому что это была моя вина, что ей редко удавалось видеть меня.

«У тебя были свои причины», – напомнила я себе.

Я погладила ее по спине.

– Все хорошо, мам.

Все было не хорошо, но я чувствовала, что это было правильно.

Когда мы, наконец-то, оторвались друг от друга, я перевела взгляд с моей семьи на дядю и нахмурилась.

– Думаю, что единственный человек, которого мне осталось поприветствовать – это Локлан.

У меня за спиной кто-то прочистил горло.

– Не совсем.

«О, нет! – мысленно взмолилась я. – Пожалуйста, Господи, нет!»

Я почувствовала, как мои глаза расширились, когда его голос обволакивал меня, словно теплый плед. Сколько бы лет ни прошло, я узнаю его голос, даже если это будет всего лишь шепот. Я медленно повернулась, и замерла, когда увидела, что он стоит в дверях гостиной, прислонившись к косяку и засунув руки в передние карманы джинсов.

«Его глаза, – прошептал мой разум. – Что у него с глазами?»

Было много вещей, которые мне нравились в этом человеке, но его глаза были моей самой любимой частью. Они были первыми, на что я смотрела всякий раз, когда видела его. В его глазах цвета виски всегда был озорной блеск, который видела только я, потому что смотрела достаточно пристально. Этот блеск говорил мне, что его душа жива и цветет, но то, что я увидела сейчас, заставило меня вздрогнуть.

В его глазах не было ни искорки, ни блеска, никакого-либо другого света. Они были мертвы и отражали затянутое тучами серое небо, которое часто нависало над Йорком. Они были такими же пленительными, как и запоминающимися.

Несмотря на то, что я переехала за тысячи миль, чтобы убежать от него, каждый день, в течение последних шести лет, я просыпалась, видя эти карие глаза, и засыпала, слыша этот успокаивающий голос. Я никак не могла отделаться от него, даже находясь на другом конце света или в соседней комнате.

Я жила и дышала Кейлом Хантом, и это убивало меня.

– Кейл, – с трудом прошептала я, глядя на мужчину, который разбил мне сердце.

Он пристально посмотрел на меня, затем без малейшего следа эмоций машинально моргнул и кивнул в знак приветствия.

– Добро пожаловать домой, малышка Лэйни.