Текст книги "Некробудни. Смерть — не оправдание (СИ)"

Автор книги: Купава Огинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Некробудни. Смерть – не оправдание
Купава Огинская

Глава 1. Сложности

       Было уже далеко за полночь, когда карета наконец въехала в город, поскрипывая износившимися рессорами. Соседка напротив меня тихо всхрапнула и забормотала что-то во сне, крепче прижимая к животу корзинку.

       Из другого угла ей невнятно ответил мужской голос. Они еще не знали, что спокойствие их продлиться от силы минут сорок, после чего придется просыпаться и выбираться из теплого нутра кареты прямо в зябкую, осеннюю ночь.

       Окраина утопала в темноте – фонари в этой части города отключали после одиннадцати вечера. Потому первое свое впечатление о месте, в котором мне предстояло работать, я могла составить лишь по щедро освещенным центральным улицам, где мягкий свет отражался в глянцево-черной глади дорогих витрин и бесконечно множился.

       Чем ближе к центру мы подъезжали, тем ровнее становилась дорога и тише размеренный скрип рессор.

       Возница остановил лошадей посреди каретного двора и сильно стукнул в переднюю стенку, разбудив и женщину напротив меня, и мужчину в дальнем углу.

       – Приехали! – раздалось зычное с улицы, и возница первым спрыгнул на землю.

       Распахнув дверцу, я глубоко вздохнула – морозный воздух обжигал легкие – и неловко вывалилась из кареты. Поежилась, осматриваясь.

       За высокими, двустворчатыми воротами каретного двора, виднелись теплые отсветы фонарей, а позади меня, над низким крыльцом станции тускло мерцал светильник. Других источников света здесь не было и большая часть двора просто тонула в темноте.

       Дожидаясь, пока остальные пассажиры выберутся из кареты, чтобы спокойно достать свой чемодан, я подошла к вознице.

       – Скажите, как пройти к кладбищу?

       Он с недоверием покосился на меня. Поскреб заросшую щеку и махнул рукой на запад, скомкано объяснив куда идти и где поворачивать.

       А когда я, с трудом вытащив чемодан, направилась в указанном направлении, озабоченно окликнул.

       – Девка, слышь, ты же не помирать туда идешь?

        Женщина с корзинкой, шедшая чуть впереди, обернулась, посмотрела на меня диковато и засеменила быстрее. Я ей еще утром не понравилась, когда подсела в их карету на постоялом дворе. Тощая, бледная, с темными кругами от долгого недосыпа под глазами… очень подозрительная.

       Перехватив чемодан двумя руками, я обернулась к возничему.

       – Я ваш новый некромант.

       Он больше ничего не сказал, но я видела, краем глаза, как поднялась его рука, рисуя в воздухе обережный знак.

       Каретный двор располагался в центре города, невдалеке от отелей и постоялых дворов, кладбище же находилось на территории промышленного района, отделяя бедные кварталы от всего остального города.

       Дорога была долгой. Мимо красивых зданий, через большой парк, по широкому мосту.

       Пару раз я сворачивала не туда, невольно продлевая свой путь. Чемодан оттягивал руку.

       Поездка утомила меня, но сегодняшний день окончательно вымотал.

       Мы должны были приехать задолго до заката, я бы успела посетить местную канцелярию, передать направление, подписать договор найма, может быть, встретиться с кем-то, кто объяснил бы мне местные правила.

       Вместо этого мы семь часов простояли на мосту из-за случившейся там аварии и кругом опоздали.

       Единственное что мне оставалось – надеяться, что хотя бы в домик некроманта я попасть смогу.

       Кованные, высокие ворота кладбища притаились между двумя промышленными зданиями. От одного из них сильно пахло краской, перед дверью второго светлели рассыпанные опилки. А между ними тянулся широкий проход к черным воротам с прутьями в виде костей. Сквозь просветы в высокой изгороди виднелись залитые лунным светом надгробия.

       – Интересное соседство, – пробормотала я, стараясь удобнее перехватить чемодан. Это был не центральный вход, но замка на калитке, проделанной в левой створке ворот, не было. На мое счастье.

       Она легко распахнулась, стоило только толкнуть. Широкая дорога, мощеная плиткой, постепенно сужалась, плитка их темной становилась серой, а вскоре и вовсе пропала, сменившись хорошо утоптанной дорожкой, петлявшей между могил.

       Домик я решила искать вдоль изгороди, направо от входа. И не ошиблась, лишний раз убедившись, что города могут разительно отличаться друг от друга, но кладбища везде одинаковые.

       Издалека мое новое жилище выглядело неплохо. Небольшой, аккуратный домик, одноэтажный, с двускатной низкой крышей.

       Лишь подойдя ближе я смогла разглядеть в каком плачевном состоянии он находился.

       Когда профессор направлял меня сюда, предупредив, что городской некромант выполняет работу и за кладбищенского сторожа, я была уверена, что жить буду на кладбище, как и всякий сторож.

       Но этим домиком не пользовались многие годы, он обветшал, зарос паутиной и мхом, оконные рамы рассохлись, дверь перекосилась.

       Опустив чемодан на землю в нескольких шагах от крыльца, я размяла плечи, присматриваясь к своему жилищу.

       Держалась я лишь на оптимистичной надежде, что все не так уж плохо и мне просто кажется, что домик вот-вот развалится. Из-за долгого путешествия, сложного дня и коварства луны, светившей как-то неправильно.

       – По крайней мере, внутрь я точно попаду, – попыталась подбодрить себя, ступив на первую, скрипучую ступень.

       Дверь упрямо не поддавалась несколько минут, а когда я все же смогла ее немного сдвинуть, подло рухнула на меня, больно задела по голове и плечу, и улетела в засыхающие заросли какой-то травы.

       Я осталась без двери, но старалась не расстраиваться.

       С каждой минутой делать это становилось все сложнее.

       Пол в некоторых местах прогнил и обвалился в погреб, стекло в окнах так заросло пылью и паутиной, что я серьезно сомневалась в возможности его отмыть. Потолочные балки стонали, когда я ходила под ними, будто каждый мой шаг по ненадежному полу приближал их падение.

       До рассвета оставалось еще часов пять, до начала работы городской канцелярии… может быть шесть. А то и все восемь, если работники здесь к своим обязанностям относились так же, как в Валграде.

       У меня еще было время для отдыха, но не было никаких условий.

       От кровати остался лишь стальной, проржавевший каркас, с топорщащимися в разные стороны, лопнувшими пружинами. В провалившемся сиденье кресла что-то копошилось. Я надеялась, что это просто крысы.

       Моя новая жизнь, в качестве городского некроманта не задалась с самого начала.

       Для того, чтобы оценить весь ущерб, что нанесло домику время и людское безразличие, было еще очень темно, сидеть на крыльце и жалеть себя – очень холодно.

       И я решила потратить время с пользой – обойти кладбище, посмотреть на последствия смерти некроманта, осмотреть могилы и проверить уровень магии в оповещателях.

       От моего неказистого домика, кроме той дороги, по которой я к нему пришла, тянулась еще одна узкая тропка. На нее я и встала, направившись в самый центр кладбища.

       Многие захоронения были потревожены, изредка встречались расколотые надгробия – повреждения характерные для могил из которых умертвиями поднимались маги.

       На каждом шагу я видела свидетельства недавнего, сильного и бесконтрольного всплеска магии смерти. Гибель прошлого городского некроманта принесла на кладбище беспорядок.

       Самые серьезные последствия были устранены студентами, как раз гостившими у родных во время летних каникул. Все остальные проблемы почти два месяца поджидали меня.

       Дураков, готовых отправляться на службу в глушь, к самой границе государства, среди некромантов не было. Кроме меня.

       Остановившись перед разрытой и затопленной частыми дождями могилой, я не смогла сдержать тяжелого вздоха.

       – Будто и не уезжала ни в какую академию.

       Утром, сразу после того, как подпишу все документы в канцелярии, мне определенно придется заглянуть на прикладбищенский склад, проверить, сколько упокоенных тел не были опознаны и не смогли вернуться в свои могилы. И как-то решать, что с этим делать.

       – Простите…

       Заклинание упокоения полетело в сторону застывшей у дерева фигуры раньше, чем я успела разглядеть говорившего. А когда разглядела, на всякий случай послала следом усиленное заклинание вечного покоя, чтобы наверняка.

       Умертвие лишь пошатнулось, удивленно кашлянуло и повторило:

       – Простите, что отвлекаю, но, кажется, у меня возникли некоторые проблемы.

       Атаки моей он почти не почувствовал.

       – Какие могут быть проблемы у покойника? – хмуро спросила я, наудачу попытавшись упокоить его еще два раза.

       – Видите ли, я не совсем уверен, что умер. – беспомощно признался он.

       Нервный смешок вырвался клубами белого пара в морозный воздух. Я не чувствовала рядом с собой жизни. Только ее затухающий след, как бывает у недавно погибшего человека.

       Тот, кто стоял в нескольких шагах от меня, живым определенно не был. Но и мертвым себя не признавал.

       – Как вас зовут? – спросила я, пытаясь нащупать нити контроля. Ведь если умертвие не желает покоя, значит им кто-то управляет. Кто-то сильнее упокаивающего. Эту простую истину в нас вбили еще на втором курсе.

       Но ни одного следа не тянулось от тела говорившего. Ни одной зацепки.

       Это настораживало и злило одновременно.

       – Не помню. Я не помню ничего, что было до того, как я очнулся на этом кладбище.

       Какое-то время мы стояли в тишине. Он у облетевшего дерева и я у залитой водой могилы. Возможно – его могилы.

       – Ладно, – порывшись в карманах пальто, среди всего хранившегося в них мусора я нашла простой амулет на длинном шнурке и кинула его парню, – надень это и иди со мной.

       Он неловко выполнил мое требование и послушно пошел следом, осторожно отставая на несколько шагов. Будто это я тут была угрозой и это меня нужно было бояться. Меня, а не умертвие, способное противостоять силе некроманта.

       – Что это? – он постучал пальцем по латунной основе амулета.

       – Твой намордник. – призналась я, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал уверенно и вовремя проглотила трусливое «надеюсь».

       Для обычного умертвия этот треугольник на шнурке был бы приговором – его активация прерывала все магические потоки в теле носителя, что для мертвеца, существующего исключительно благодаря магии, приравнивалось к упокоению.

       Как на воздействие амулета отреагирует этот парень я не знала, но проверять не спешила. Если все сработает как надо, будет очень хорошо, если не сработает – я буду знать, что вся магия упокоения на это умертивие не действует. И он тоже будет это знать…

       Вернувшись к домику, первым делом я проверила спрятанный под лестницей чемодан, убедилась что он на месте, вытащила связку усилителей и, спрятав ее в кармане пальто, тяжело опустилась на ветхую ступеньку. Умертвие замерло на дорожке, нервным жестом сложив руки на груди.

       В отличие от меня, усталости он не чувствовал.

       – Так значит, ты говоришь, что ничего не помнишь? – повторила я, усилители придавали мне смелости. В каждом кристалле хранилась магия профессора и я верила, что уж она-то точно справится с этим странным умертвием.

        Он кивнул.

       – И как давно ты пришел в себя?

       – Сложно сказать, я не считал дни. Но, кажется, что прошло много времени. – парень помялся и выпалил. – Я хочу знать кто я. И почему здесь оказался.

       – Потому что умер, очевидно.

       – Я не чувствую себя мертвым!

       – А я не чувствую себя живой, – отозвалась устало, растирая ноющие ноги. – Однако же мы те, кем являемся. Ты труп, я некромант… Ну и не повезло же нам в жизни.

       Наверное, если бы он умел дышать, то сейчас бы тяжело вздохнул.

       Парень выглядел как тот, кому очень нужна помощь, а я не любила таких людей. Рядом с ними просыпалась моя совесть и каждый раз упрямо выкапывала давно захороненное желание помочь…

       Подняв взгляд, я невольно поежилась. Он стоял бездвижно и взгляд его белых, подернутых смертельной пеленой глаз, был устремлен прямо на меня.

       Сейчас уже нельзя было сказать какого цвета была его радужка раньше, после смерти она выцвела и даже темная горошина зрачка поблекла… Мне до дрожи было интересно как он сейчас видит, но вместо того, чтобы бестактно спросить, я пообещала.

       – Загляну в городскую библиотеку, посмотрю некрологи в газетах. Ты еще свеженький, едва ли умер очень давно. Узнаем кто ты есть.

       Парень приободрился, на бескровных губах появился намек на улыбку.

       А я утешала себя тем, что не поддалась жалости, но нашла способ решить стоявшую передо мной проблемы. Сначала узнаю кто он такой, а потом упокою. И все буду довольны.

       – Спасибо… – сказал он, – леди?

       – Меня зовут Иса, – отозвалась я еще не подозревая, во что ввязалась.

***

       Утром, истощенная, голодная и злая, я решительно направилась в канцелярию, сознательно рискуя в первый же день испортить с кем-нибудь отношения.

       Меня и в лучшие мои времена нельзя было назвать приятной личностью. А сейчас я вполне могла считаться опасной для общества…

       После долгого пути в душных каретах и неспокойных ночей на постоялых дворах, я наконец-то добралась до пункта назначения, но и тут вместо долгожданного отдыха получила растревоженное кладбище, непригодный для жизни дом и умертвие…

       Ранним утром улицы города были довольно пустынны, но те несчастные горожане, на чьем пути все же появлялась я, старались держаться от меня подальше, перебегали на другую сторону улицы и рисовали в воздухе обережные знаки.

       Когда проходила мимо двух девушек в форменных платьях работниц какого-то магазинчика или кафе, краем уха услышала, как одна другой шепнула подрагивающим от страха голосом:

       – Может, страже сообщим? Кажется, с кладбища мертвяк сбежал.

       Вторая шикнула на нее, сказала, что это не их дело и утащила за собой.

       Мне даже обидеться было не на что. Я действительно шла от кладбища и скорее всего правда была похожа на умертвие… но кто бы на моем месте не был похож?

       Утром дорога до каретного двора казалась короче и легче. А уже от знакомых ворот я направилась точно в центр города и не ошиблась. Нужное здание нашлось скоро.

       В канцелярии меня приняли неожиданно быстро. Все оформили, протащили по ряду кабинетов и через полчаса вывели на лестничный пролет третьего этажа. Молоденькая девушка, вручила мне все бумаги и кивнула вниз.

       – Зайдите, пожалуйста, на второй этаж, градоправитель хотел с вами поговорить.

       Прижав документы к груди, я послушно спустилась по ступеням, забыв попрощаться, все еще пребывая в легком шоке. Такой расторопности от канцелярии я не ожидала. И, подозревала, что любой заезжий из Валграда тоже чувствовал бы себя сейчас совершенно потерянным.

       Я готовилась к многочасовой тяжелой борьбе с бюрократической машиной и не могла поверить, что меня отпустили даже толком не измяв.

       Может быть, оптимистично предположила я, проходя по длинному светлому коридору, в поисках кабинета градоправителя, все еще наладится.

       Нужная дверь нашлась напротив большого окна, через приоткрытую створку которого доносились звуки просыпающегося города. На блестящей табличке, рядом с дверью значилось, что местного градоправителя звали Ордэн Согх. И я как-то сразу поняла, что ничего не наладится. Совсем. Как минимум в течение ближайших пяти лет.

       Я была еще слишком маленькой, когда отец имел свое дело и не помнила никого из его деловых партнеров. Но на всю жизнь запомнила того, кто как-то пришел в наш дом и просто выкупил остатки того, что отец создавал годами.

       Согхи не были виноваты в нашем банкротстве, но даже понимание этого не могло затушить моей к ним неприязни.

       Отрывисто постучав в дверь и дождавшись приглашения, я вошла в кабинет.

       Ордэн Согх стоял у конторки с документами и как раз доставал какую-то папку. Мазнув по мне быстрым взглядом, он уточнил:

– Госпожа Арден?

       Все что я смогла – кивнуть.

       – Очень жаль, что ваша поездка так затянулась, – произнес градоправитель, возвращаясь к столу и пытаясь отыскать что-то в ящичках, – как вы себя чувствуете?

       Разлепив пересохшие губы, я едва сумела выдавить из себя хриплое:

       – Хорошо.

       – Правда? – нетактично переспросил он, с сомнением вглядевшись в мое лицо и заставляя вспомнить, что я сейчас очень сильно смахивала на труп. Среди приветливых и тактичных работниц канцелярии я успела об этом позабыть.

       Сам градоправитель выглядел бодренько. В чистеньком костюме, выспавшийся, свеженький, полный энергии… глядя на него, я начинала понимать что заставляет умертвий нападать на живых. Бесят потому что.

       – Мое самочувствие не имеет никакого значения. – я подошла ближе, прижимая к груди документы. – Куда важнее ужасное состояние домика кладбищенского сторожа.

       – Кладбищенского сторожа, – рассеянно повторил он. Создавалось впечатление, что градоправитель мыслями был очень далек от нашего разговора, – вы успели побывать на кладбище?

       – Я успела там переночевать.

       И воцарилась тишина. Мгновенно прекратив шуршать бумагами, Ордэн с ужасом посмотрел на меня.

       – В домике?

       – На его крыльце. – успокоила его я. – В домике находиться небезопасно. Ему необходим ремонт.

       – Да-да. – рассеянно отозвался Согх, вновь потеряв ко мне всякий интерес.

       Это раздражало. Я хотела есть и пить, каждая мышца в моем теле ныла. Мне нужен был сытный завтрак, горячая ванна и хотя бы шесть часов сна в нормальной кровати.

       Я заслуживала отдых, а не это нелепое представление с градоправителем в главной роли.

       – И когда вы планируете выделить средства на ремонт дома?

       – В этом нет никакой необходимости. – Согх выпрямился и с торжествующей улыбкой выложил передо мной какие-то бумажки, поверх которых опустил связку ключей. – Город обеспечит вас жильем. Все уже готово. Вас ждет комната в доходном доме госпожи Бехар. Место приличное, домовладелица строго следит за этим. Разумеется, в связи с особенностями работы городского некроманта, на вас некоторые правила ее дома распространятся не будут.

       – Вы не понимаете. Я не хочу жить в приличном месте, я хочу жить в домике сторожа. Как мне и положено по должности.

       – Госпожа…

       – Господин градоправитель! Я понимаю, что прошлый некромант предпочитал комфорт и, вероятно, пренебрегал своими обязанностями, но я не намерена следовать его примеру.

       – Молодой девушке не стоит жить на кладбище.

       – Я не девушка. Я некромант. А ваше кладбище в плачевном состоянии.

       Согх долго сопротивлялся и сдался с трудом. Ключ от комнаты и договор аренды мне все же пришлось взять. Нужно было переждать где-то ремонт дома.

       Последним листком в стопке оказалась простенькая карта, что должна была довести меня от городского управления до моего временного жилища.

       От мысли о том, что придется возвращаться на кладбище, чтобы забрать чемодан и со всеми вещами вновь возвращаться к зданию городской канцелярии, просто чтобы не заблудиться и добраться наконец до кровати, хотелось рыдать. И еще немножко хотелось вернуться обратно и попросить у градоправителя кого-нибудь в сопровождающие. Чтобы не усложнять себе жизнь.

       И если бы это был кто-то другой, кто-то не носящий фамилию Согх, я бы так и сделала.

       – Испытания закаляют. – пробормотала я, разглядывая карту. – Кажется, я стану очень закаленной…

Глава 2. Первые вопросы

Госпожа Бехар была женщиной... опытной и за свою долгую жизнь успела составить образ идеальной девушки.

Я в этот образ никак не вписывалась, о чем узнала раньше, чем произнесла хоть слово. Дверь доходного дома открылась, мы с госпожой Бехар встретились взглядами и сразу же все друг о друге поняли.

В последний раз я чувствовала себя настолько не к месту пять лет назад, когда рассказала дядьке Фарему, занявшему место кладбищенского сторожа после смерти моего отца, что уезжаю в академию. Он на меня тогда вот точно так же посмотрел, с презрением и недоумением, сплюнул под ноги, пообещал, что ничего у меня не получится и что я еще приползу обратно к нему в подмастерья проситься. В подмастерья…

Домовладелица плевать на натертый пол не стала и молча посторонилась, пропуская и меня, и мой тяжелый чемодан в дом. А потом прожигала взглядом спину, пока я поднималась по широкой лестнице в свою комнату.

Обои на втором этаже были в мелкий нежно-розовый цветочек, и на полу лежал длинный ковер.

И мне как-то сразу очень понятны стали две вещи: почему госпожа Бехар велела мне тщательно вытереть ноги и почему господин градоправитель рискует одним не самым ясным днем повстречаться с умертвием, если не поторопится с ремонтом домика. Я либо опущусь до того, чтобы запугивать его поднятыми трупами, либо сама превращусь в мертвяка в этом цветочном кошмаре. Долго я здесь точно не продержусь.

Вопреки опасениям, отведенная мне комната оказалась умиротворяюще серой. Едва ощутимо пахло цветочной водой. На кровати лежала стопка чистого постельного белья, в шкафу имелись вешалки, а на двери замок.

– Что ж, – пробормотала я, уронив чемодан на пол и разминая плечи, – жить можно.

Первым делом, оставив распаковку вещей на потом, я направилась в ванную. Вода в кране была едва теплой, а по полу тянуло холодом, но мне наконец удалось смыть с себя дорожную пыль.

И в зеркале, висящем над раковиной, уже отражалось мое усталое, бледное, но чистое лицо. Меня ждала кровать и несколько часов прекрасного сна, все складывалось самым лучшим образом...

Так думала я, подсушивая полотенцем короткие волосы. Возможно, именно моя прическа стала причиной неприязни домовладелицы, но за последние семь лет я накрепко уяснила, что с короткими волосами выживать проще, чем с длинными. И ни разу еще не пожалела, что отхватила свою косу после смерти отца. Она нравилась только ему, с ним и осталась, привязанная к надгробию.

Я успела вернуться в комнату, застелить постель и забраться под тонкое, но теплое одеяло. И даже успела задремать, чтобы через несколько минут подскочить с быстро бьющимся сердцем под нестройные, изломанные звуки из преисподней.

На первом этаже начался урок игры на пианино, но узнала я об этом, только когда скатилась по лестнице вниз и замерла посреди гостиной.

За пианино, спиной ко мне, сидела какая-то девушка, сливаясь синевой платья с обоями. А над ней гордо возвышалась госпожа Бехар. Заметив меня, она поджала губы:

– Милочка, спускаться в таком виде неприлично.

– Ага, – сказала я, пытаясь натянуть сорочку на коленки, – простите.

Девушка за пианино хихикнула, рассматривая меня через плечо, и тут же потупилась под суровым взглядом госпожи Бехар.

– Оденьтесь, – велела она мне.

И я сбежала. Вернулась в свою комнату с быстро бьющимся сердцем и заперлась, чувствуя, как горят щеки. Если бы домовладелица узнала, что спросонья я решила, будто на нас напали, и чуть было не атаковала пианино – выгнала бы меня прямо так, с голыми коленками, позабыв про всякие приличия.

Уснуть больше не получалось. Звуки, доносившиеся с первого этажа, вытягивали из меня душу. Промучившись с полчаса, я собралась и выскользнула из дома.

Помедлила на крыльце, раздумывая, куда идти. Монетки, чтобы выбрать направление, у меня не было, а возвращаться в дом… вновь погружаться в этот музыкальный хаос я бы не рискнула.

Из-за двери раздалась приглушенная серия смертоубийственных звуков, и я сбежала по ступеням на тротуар.

– Если не знаешь, куда идти, – пробормотала я, припоминая любимый совет одного сокурсника, – иди налево.

Он часто ему следовал. Наверное, потому и не смог доучиться…

Зевнув в поднятый ворот пальто, я решительно повернула направо и пошла по улице, щурясь от ветра.

Мне нужно было в библиотеку и в прикладбищенский склад. Но где находится последний, я хотя бы догадывалась…

***

Найти низкое серое здание удалось быстро. Оно притаилось с западной стороны кладбища, прижимаясь монолитным боком к кованой ограде. Остановившись перед двустворчатыми тяжелыми дверями склада, я несколько мгновений собиралась с духом.

Я должна была произвести на работников хорошее впечатление, нам предстояло работать вместе пять лет, и было бы лучше, чтобы мы поладили. Профессор велел мне быть милой.

Но как это сделать, он не объяснил…

Внутри, в гулком и просторном холле, меня перехватила скупая на эмоции, законсервированная в бесконечном недовольстве женщина с поджатыми красными губами. Она походила на какую-то хищную рыбу со своими круглыми водянистыми глазами и блекло-русыми волосами, собранными на затылке в тугой пучок.

– Могу вам чем-то помочь? – спросила она, сложив худые руки с узловатыми длинными пальцами на животе. Бледная кожа почти не выделялась на белизне ее блузки.

– Я ваш новый некромант, – произнесла я, не до конца уверенная, нужно ли мне и с этой дамой быть милой, или можно оставаться собой.

– В управление? – сухо уточнила она, разглядывая меня с неудовольствием. Неприязнь свою она даже из вежливости не пыталась скрыть.

– Что? – спросила я, больно сцепив пальцы за спиной, только бы не потянуться поправлять еще влажные волосы.

– Некромант в управление городской стражи?

– На кладбище, – сумрачно произнесла я, с облегчением поняв, что с этой дамой милой мне быть не обязательно. И жизнь сразу стала проще…

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

Женщина удивилась – глаза ее округлились еще больше, и в них промелькнул вялый интерес.

– А к нам зачем пришли?

– Пришла осмотреть неопознанные трупы.

Женщина непонимающе приподняла бровь.

– У нас таких нет.

– Этого не может быть, – отозвалась я с легким раздражением. Быть может, я и закончила академию совсем недавно, но про работу и проблемы кладбищ знала многое. – После каждого массового поднятия умертвий остаются те, кого не смогли опознать. Тела слишком сильно разложились, или родственники не приходили на осмотр…

– Такие были, – кивнула она, – но их захоронили в свободных могилах. Как это делали всегда, по распоряжению господина Твидса. Бывшего городского некроманта.

– Что?

– Ну а что? – Она пожала плечами. – Им уже все равно.

– То есть господин Твидс нарушал правила, а потом сбежал от ответственности на тот свет?

– Я бы попросила побольше уважения к умершим, – оскорбилась женщина.

– Уж вы-то им уважение с избытком выказываете, – огрызнулась я.

Из дальней части холла, о чем-то тихо переговариваясь, за нами с интересом следили двое могильщиков. Не было похоже, что они только подошли, просто я их не сразу заметила.

И для них, и для этой женщины с рыбьими глазами я была еще слишком маленькой, чтобы иметь право что-то требовать. Никто здесь не станет воспринимать меня всерьез, пока я не докажу свою состоятельность, это было очевидно… Но как это сделать, я не знала.

– Ладно, – вздохнула я. – Позвольте мне задать вам еще один вопрос.

– Да?

– До центральной библиотеки как добраться?

***

Величественное здание библиотеки, построенное в давние времена, а потому по старой моде украшенное колоннами и барельефами, возвышалось над городской канцелярией и центральным банком, заняв место между ними. Четырехэтажное, стремящееся ввысь, с остроконечной крышей и арочными окнами, оно выделялось на фоне приземистости банка и серости канцелярии.

Если бы утром я была хоть немного внимательнее, непременно заметила бы его.

На несколько мгновений я замерла перед лестницей, собираясь с силами и ощущая себя безобразно старой. Разваливающейся на части.

Больше долгой поездки и бессонной ночи меня изнурила необходимость постоянно находиться рядом с людьми. Слушать их. Разговаривать.

С мертвецами было куда проще. Они были тихими и, как правило, послушными.

Дохромав до входных дверей, я с натугой открыла массивную створку и проскользнула внутрь.

Первым, что увидела, была широкая лестница, ведущая наверх к читальным залам и стеллажам с книгами.

– Вы что-то ищете? – Девушка в сером форменном платье с приколотым к высокому вороту символом библиотечного работника – раскрытой книгой. Белая эмаль значка радостно поблескивала в теплом свете светильников.

– Да. – Я повернулась к ней, оценила общий безобидный вид и сказала: – Мне нужно просмотреть газеты за прошедший месяц… Два месяца.

Решила не уточнять, что интересуют меня исключительно некрологи.

Девушка трогательно улыбнулась и предложила мне пройти к лестнице.

И через пятнадцать минут я уже знала, что зовут ее Кларисса, в библиотеке она работает уже третий год и это просто чудесное место. Что старые газеты почти не просят, а новых у них и не бывает, потому что библиотечные экземпляры поступают через несколько дней после того, как газета выйдет в печать.

– Вот и получается, – вздохнула она, положив на стол передо мной папку с многообещающей пометкой «Кеме?нский вестник», – что библиотека обо всем узнаёт с опозданием. А горожанам приходится газеты покупать.

– Неужели в вашем городе новости так быстро устаревают? – спросила я, открыв первую папку. Где хранились все номера газет за лето двести тридцать пятого года.

– Не так чтобы, – призналась Кларисса, смущенно почесав нос, – просто за эти дни все успевают обсудить самые интересные новости.

– И сплетничать потом не интересно, – согласилась я.

Кларисса пожала плечами.

– Городок у нас маленький, развлечений немного… – Она кивнула на газеты. – Когда соберетесь уходить, просто оставьте их здесь. Если что-то понадобится – я на первом этаже.

Она убежала, оставив меня в полупустом читальном зале второго этажа. Кроме моего, были заняты еще два стола. За одним сидел бледный парень, обложившийся толстыми, жутковатыми на вид книгами. За другим сидела женщина и с упоением читала какой-то роман.

Я растерла руки, скинула пальто на спинку стула и принялась за изучение местных смертоубийств.

Заскучала уже через десять минут. Никаких неразгаданных смертей, ни одной трагической гибели. Авария, в которой погиб бывший городской некромант, случилась раньше выбранного мною периода. Но даже поднятие мертвецов, спровоцированное неожиданной смертью некроманта, не стала причиной чьей-нибудь кончины. Даже умертвия в этом городе оказались скучными.

Просмотрев все некрологи, я попросила у Клариссы газеты еще за один месяц. Узнала, что господин Твидс умер не столько из-за аварии, сколько из-за разбившегося окна кареты и засевшего в его шее осколка.