Текст книги "Исповедь пророчицы. Источник силы"

Автор книги: Ксюша Ангел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

 – Я не могу, – смутилась я. – Я обещала Роланду пойти с ним на гаражи. Может, завтра?

 Я вложила как можно больше надежды в свой вопрос. Я не хотела терять его, не сейчас, когда мы были так близко к тому, чтобы снова быть вместе. Но и обижать Рола я тоже не хотела.

 К моему удивлению, Влад лишь слегка кивнул в ответ на мое предложение. Он был невероятно тих, что было само по себе странно.

 – Ты…вы стали близки… – проговорил он.

 – С Роландом? – переспросила я. – Ну, он очень хороший. Мы с ним друзья.

 – Насколько близкие?

 – В каком смысле? Очень близкие, – ответила я, но потом подумала, что это может прозвучать двусмысленно. – Настолько, насколько могут быть близкими ПРОСТО друзья!

 Влад загадочно улыбнулся, затем наклонился и поцеловал меня в губы.

 – Тогда до завтра!

 В этот момент у меня, как это говорят, бабочки в животе запорхали. Я была счастлива!

 Вечер с Роландом на гаражах прошел весело, тем более, что он был приправлен моим счастьем в предвкушении завтрашнего свидания с Владом. Мы пели песни, пили пиво, ну, во всяком случае, я пила. Роланд ограничивался минералкой, и слава небесам, потому что я уж грешным делом подумала, он снова начнет выпивать, когда узнает о своем биологическом отце. Но Роланд на удивление держался молодцом.

 В эту ночь я спала без сновидений, хотя вечером пожелала себе, чтобы мне приснился Влад. Весь следующий день я провела в заботах о собственном теле: я полностью удалила все волоски на нем, кроме как на голове, сделала маску для лица, маникюр и педикюр. Макияж был отдельным шагом в подготовке – я тщательно накрасилась, немного ярче, чем обычно, но, не переходя грань, чтобы не выглядеть вульгарно. Также я подобрала наряд для предстоящего свидания. Это была классика – little black dress. Короткое, как только позволяли приличия, облегающее черное платье с откровенным вырезом на груди – именно то, что нужно. Я не стала надевать бижутерию, Влад не любил искусственные украшения, надела тонкую золотую цепочку и маленькие золотые сережки-гвоздики в виде ромашек.

 Посмотрев на себя в зеркало, я подмигнула своему отражению.

 Влад был пунктуален, как всегда. Несмотря на то, что наши комнаты находились рядом друг с другом, он зашел за мной, соблюдая традиции. Я обула черные туфли на шпильке, еще раз посмотрела на себя в зеркало, а затем открыла дверь.

 Он был красив и, как всегда, элегантен, хотя он не был одет слишком официально. Белая тенниска и черные брюки. О, несомненно, он был самым красивым мужчиной в городе!

 – Ты очаровательна! – хриплым голосом сказал он мне и поцеловал мою ладонь. Это был очень интимный жест, и мне захотелось отменить к чертям этот ужин и просто затащить его в комнату и, наконец, покончить с этим напряжением, охватившим меня в эти последние недели. Но я сдержалась и, улыбнувшись ему, взяла его под руку, а затем мы вышли на глазах у всех из  дома.

 Влад усадил меня на переднее сиденье своего авто, и мы отправились в путь. Ужин в ресторане прошел довольно гладко, хотя я немного нервничала – я не привыкла к ресторанам. А потом мы гуляли по ночному городу и разговаривали. Влад взял меня за руку, и наши пальцы переплелись. В этот момент я почувствовала себя такой счастливой, и мне показалось, что страдания мои были не напрасными. Как я тогда ошибалась!

 Когда мы вернулись домой, все уже спали. Вино ударило мне в голову, а свежий воздух опьянил. Мне хотелось смеяться и летать, летать и смеяться. Влад подхватил меня на руки и занес по лестнице наверх. Затем он открыл дверь своей комнаты, внес меня туда и положил на кровать. Очень аккуратно, словно я хрустальная ваза, он прилег рядом и погладил меня по волосам.

 – Ты такая красивая, – прошептал он, глядя на мои губы.

 Я не знала, что на это ответить, поэтому молчала.

 – Ты такая красивая, что я схожу с ума… – и он поцеловал меня. Если у меня раньше кружилась голова, то в этот момент я просто потерялась.

 Я не знаю, в какой последовательности происходили действия дальше, я помню его руки – они были везде. Его губы были где-то в районе моей шеи, и я вскрикнула и изогнулась от удовольствия. Затем Влад стянул с меня платье, и я осталась в красивом черном кружевном белье. В этот момент я похвалила себя за то, что надела чулки. Осмотрев меня, Влад улыбнулся.

 – Ты прекрасна! – сказал он. – И ты – моя!

 – Да… – выдохнула я, и мы занялись умопомрачительным сексом.

 Мы лежали в полной тишине, моя голова покоилась на плече у Влада, а его рука рассеянно поглаживала меня по волосам. Счастье стоило того, чтобы его ждать так долго. Но, хоть убей, я не понимала, почему он так долго медлил.

 – Почему мы не сделали этого раньше? – спросила я Влада, наконец, набравшись смелости. – Я имею в виду, после того раза в кабинете…

 – Я был не уверен… До меня дошли кое-какие слухи, и я не хотел ничего решать, пока не узнаю точно.

 – Какие слухи? – осторожно спросила я его и приподнялась на локте, чтобы видеть его лицо. Плохое предчувствие зародилось в моем мозгу и холодком отозвалось в позвоночнике.

 – Это неважно, ведь это неправда, – небрежно ответил Влад и чмокнул меня в губы, поднимаясь с постели и одеваясь. – Мучает жажда. Тебе что-нибудь принести?

 – Нет, спасибо! Влад, я должна знать, если это касается меня! Если у тебя были какие-то подозрения касательно моей персоны, почему ты не спросил меня об этом? – я почувствовала раздражение. Он что, шпионил за мной? И что за подозрения у него были? Я не могла припомнить ничего предосудительного в моих недавних поступках.

 Влад пожал плечами.

 – Мне сказали, что у тебя связь с Роландом, – сказал он, как бы между прочим, не осознавая, как подействуют на меня эти слова. Я словно окаменела.

 – Что у меня…ЧТО? – спросила я уже пересохшими губами, машинально натягивая на себя одежду. Теперь и меня мучила жажда.

 – Да, это нелепо, теперь я это понимаю! Но вы так близко общаетесь в последнее время, а у Роланда на меня зуб, как ты помнишь, поэтому я немного усомнился…

 Я застегнула платье и села на кровати с каменным лицом. Влад заметил это, поэтому продолжал уже другим тоном, пристально глядя на мое лицо. Он больше не утверждал – он спрашивал.

 – Мне сообщили, что когда вы организовывали похороны Ольги, у вас была сексуальная связь…Это ведь…неправда? – Влад присел рядом со мной, взял в руки мою правую ладонь и пристально посмотрел в мое лицо. Я не подняла взгляд. Я понимала, что не могу соврать. Я не могу соврать, даже не глядя ему в глаза. – Полина?

 Я молчала. Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы осознать все. А потом он отдернул руки.

 – Вот черт, – сказал Влад таким тоном, как будто сокрушался о том, что опоздал на автобус. – Черт!

 Я не могла прочесть эмоции по его лицу – так быстро они менялись. Он просто сидел рядом со мной на кровати и смотрел прямо перед собой. Какого черта! Почему я должна оправдываться перед ним? Но оправдываться очень хотелось.

 – Я не думала, что это имеет значение, – сказала я и почувствовала, как предательски дрожит мой голос. – Я была свободна на тот момент, и он тоже.

 Влад молчал.

 – Ты был с Лаурой и никак не показал мне, что хочешь быть со мной.

 Молчание.

 – Влад, скажи что-нибудь! – мое сердце билось очень сильно, мне казалось, оно достает до подбородка. Я знала, что он скажет.

 – Уходи, – произнес он тихо.

 Мое сердце сорвалось и полетело вниз. Я знала, оно разобьется. Я почти слышала звон осколков.

 Я молча встала и вышла за дверь. Пройдя несколько метров по коридору, я открыла дверь своей комнаты и буквально ввалилась внутрь. Только здесь я позволила себе заплакать. Я думала, что буду рыдать до утра, но слезы были так скудны, и спустя несколько минут поток прекратился, будто что-то закупорило мои слезные каналы. Плакать я больше не могла.

 Взяв пульт с журнального столика, я включила телевизор. Я сидела неподвижно, наверное, несколько часов.

 Потом я услышала, как открылась и закрылась дверь в его комнате. Он ушел.

 Я потеряла его.

 Он сделал свой выбор. Жестокий выбор.

 А затем он убил меня.

 Мне нужна твоя сила…

Глава 21

«Ты должен быть сильным, ты должен уметь сказать:

«Руки прочь, прочь от меня!»

Ты должен быть сильным, иначе, зачем тебе быть?!

Что будут стоить тысячи слов,

когда важна будет крепость руки?

И вот ты стоишь на берегу и думаешь: «Плыть или не плыть?»

Кино

 Я спустилась вниз. Было еще рано, поэтому все спали. Я зашла в кухню, заглянула в кабинет. Всюду пусто. Я поняла, что Влад уехал из дома, просто хотела удостовериться. Послонявшись немного по дому, я подошла к двери Роланда. Я понимала, еще очень рано, и он спит, но мне нужна была поддержка, а я не знала, куда пойти. Приоткрыв дверь, я проскользнула внутрь.

 Как я и предполагала, Роланд спал, как младенец. Я постояла немного, а потом присела к нему на кровать. Здесь, в его комнате, в непосредственной близости от человека, который мне дорог, пусть только как друг, я почувствовала себя маленькой и слабой, и заплакала. К моему удивлению, Роланд проснулся, протер глаза, а потом увидел, что я сижу рядом с ним.

 – Полина? Что случилось?

 Но я уже не могла сдерживать себя. Я плакала и плакала, и не могла остановиться. Потом я почувствовала, как его руки обнимают меня, и прижалась к нему, продолжая рыдать.

 – Ну, ладно…ну, все… ну, хватит реветь! – бормотал Роланд, гладя меня по волосам.

 Через несколько минут мои рыдания перешли во всхлипы, а потом я успокоилась. Мы все так же сидели, прижавшись друг к другу, и я подумала, почему не могла влюбиться в него. Роланд был замечательным человеком, верным другом, веселым собеседником. Он красивый, верный, у нас одинаковые предпочтения в музыке, еде, времяпровождении. Да, он подходил мне во всех смыслах. Но влюбиться в него я не могла. Наверное, мое сердце было занято навсегда.

 Я заставила себя отстраниться от друга. Мне было приятно сидеть в его объятиях, этим я как бы делила с ним свои печали, но он имел право знать. Влад был непредсказуем, и Рол должен был быть осведомлен, что он в курсе о нашей с ним ночи в доме Ольги Грид.

 Я вздохнула, и выложила Роланду все, что произошло этой ночью. Как только я подошла к тому месту, когда Влад попросил меня удалиться из его комнаты, предательская слеза скользнула по щеке и упала на кровать.

 Роланд слушал молча, а потом еще долго молчал – было видно, он обдумывает ситуацию. Лицо его было все мрачнее и мрачнее.

 – Скажу честно, я был бы рад, если бы он узнал об этом, но учитывая обстоятельства…

 – Что ты имеешь в виду? – спросила я, не понимая, о каких обстоятельствах идет речь.

 – Я о том, что сейчас он настолько в ярости, и ничто не остановит его в попытке провести свой чертов ритуал! На твоем месте я бы рванул прочь из города, хотя, зная Влада, полагаю, это бесполезно…

 У меня все похолодело внутри.

 – Ты хочешь сказать, он…убьет меня? В прямом смысле?

 – Если ему никто не помешает...Есть такая вероятность, – сказал он серьезно.

 Я выдохнула. Что ж, быть убитой после умопомрачительного секса – перспектива не из приятных. Особенно, если убийца – этот самый любовник. «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?»[10]10
  Реплига Отелла, героя одноимённой трагедии В. Шекспира


[Закрыть]

 – Послушай меня, – сказал Роланд, взяв меня руками за плечи и обращая на себя мое внимание. – Я не допущу этого, слышишь! Я помешаю ему, если он… попытается!

 – Ты не сможешь, – обреченно произнесла я. – Никто не сможет…

 – Сможет. Отреченный сможет!

 Сначала я не поняла смысла его слов, а когда он, наконец, дошел до меня, глаза у меня полезли из орбит.

 – Нет! НЕТ! Не смей этого делать! Я запрещаю тебе!!!

 – Успокойся, – проговорил Рол, прижимая меня к себе. – Я ничего не делаю. Но если придется…

 Мне стало страшно. Что же ожидало меня?

 Но была еще одна проблема, и я намерена была решить ее прямо сейчас.

 – Роланд, – я посмотрела в его ясные синие глаза. – Ты ведь мой друг?

 На его лице отразилось недоумение.

 – Глупый вопрос, Полевая! – сказал он. – Особенно, если знаешь ответ.

 – Я не просто так спрашиваю. Меня мучают угрызения совести из-за того, что было той ночью, у камина в доме твоей матери, – сказала я и выдохнула. Открывать такие темы никогда не было моей прерогативой.

 К моему удивлению, Роланд отстранился от меня и отвел взгляд.

 – Угрызения совести? Я тебя не понимаю…

 – Мне кажется, что ты...Я думаю, возможно, ты...– я боялась озвучить свои догадки.

 – Влюблен в тебя? – спросил он тихо.

 Я кивнула. Роланд посмотрел на меня и обаятельно улыбнулся.

 – Чего ты хочешь сейчас, Полевая? Обмануть тебя или сказать правду?

 Ему не нужно было озвучивать ответ – я его и так знала.

 – Роланд… – выдохнула я.

 – Послушай, я ничего у тебя не прошу! – сказал он твердо. – Я не прошу ответить мне, не прошу даже попытаться! Я знаю, ты любишь его, и, честно говоря, не смог бы с этим жить! Я не прошу у тебя больше, чем ты можешь мне дать. Но если ты можешь быть мне другом, будь им! У меня никогда не было настолько близких людей с тех пор, как…

 Он замялся.

 – Никогда не было! Будь мне другом, Полевая!

 – Но я не хочу причинять тебе боль! – воскликнула я.

 – Ты причинишь ее, если сейчас отвернешься...А теперь давай забудем! Главное сейчас – не дать ему навредить тебе!

 Не знаю, сколько мы так сидели, но внезапно я поняла, что не должна перечеркивать свою жизнь из-за несчастной любви, в ней было много всего, что доставляло радость и заставляло идти дальше. Я подумала об Охотнике, Андрее, и о той силе, с помощью которой я противостояла ему. Я спросила себя, смогу ли применить ее, защищаясь от Влада. Подумав немного, я решила, что волноваться мне не из-за чего. Если я достаточно разозлюсь или испугаюсь, то, скорее всего, смогу применить эту силу.

 Взбодрившись, я посмотрела на Роланда и уверенно сказала:

 – Ну, и пусть он катится! Я не буду больше бегать за ним и вздыхать из-за Его Величества!

 Я повторила фразу, сказанную Викой, и Роланд приподнял бровь. Но не улыбнулся.

 – Хорошо бы, но боюсь, теперь он будет бегать за тобой!

 Мне не хотелось вновь думать об этом. Я благопристойно отвернулась, пока Роланд одевался, а потом мы покинули его комнату с намерением позавтракать. Я не собиралась морить себя голодом из-за того, что Влад не хотел признавать мою независимость. Не знаю, что именно разозлило его больше всего: то, что я переспала с мужчиной, когда он имел на меня виды, или то, что я переспала с Роландом. Но точно знаю, сегодня я не хотела выяснять это.

 Когда мы выходили из комнаты Роланда, Влад уже вернулся домой. Заметив нас двоих, он окинул нас презрительным взглядом из арсенала «Клал я на вас!» и отвернулся. Что ж, я тоже буду неприступной!

 Остаток дня прошел без приключений, как, впрочем, и остаток недели. Я знала, что Роланд поговорил с Фредди об инциденте с Владом, и несколько раз я заставала их шушукающимися за углом. Но как только они замечали меня, тут же замолкали. Несколько раз я подавляла в себе желание высказать им, что я обо всем этом думаю на самом деле, я не могла поверить, что Влад действительно пойдет на убийство…меня.

 Наверное, я была слишком наивной.

 Глава 22

«Ты тоже здесь, и ты как я, не наугад, а насквозь,

всегда на шаг впереди, чтоб не увидеть лица,

наш поединок здесь, теперь, среди вращенья колес,

смертельный, до конца»

Йовин

 Я очнулась на пустой белой постели. Мне снился сон. Это был сон полумертвого человека. И ничего уже нельзя было изменить. Ничего. Просто судьба часто ломает наши мечты и надежды, переворачивает наш внутренний мир, меняя идеалы, как маски.

 Когда-то я утонула в его глазах, а когда вынырнула, поняла, что оставила на дне свое сердце.

 Как оказалось, это был не сон. «Обморок», – так это называется. Но и я, и он знали, что это не так. Не могло быть так.

 Мне нужна твоя сила…

 Он улыбался. Нет ничего безграничнее любви. Он улыбался, но знал, что не шутит. И я это знала – это была злая улыбка. Улыбка ярости с каплями горечи. И не нужно было слов, чтобы объяснить его чувства – он понял, что его предали.

 С минуту мы молча смотрели друг на друга, а потом он продолжил. Его губы быстро шевелились, глаза были закрыты. Он был полностью в себе – это сильное тело, правильные черты лица, мышцы, проступающие под натянутой тканью футболки. Напряжение. Ожидание.

 «Вот таким ты его полюбила, – шептал человечек внутри меня. – Вот таким – твердым, холодным, как монолит».

 «Посмотри на него, – вновь этот голос. – Он стоит и смотрит, как ты умираешь…»

 Замолчи!

 Но я понимала, что человечек внутри меня скоро замолчит.

 Замолчит навсегда.

 Монотонное бормотание вгоняло в полудрему. Я понимала, что скоро усну. Но ему нужно было мое согласие, мое «Да». И я знала, что скажу это «Да», как тогда, когда он с нежной улыбкой сказал: «Пойдем ко мне!», когда он полупросил-полутребовал моей любви. Когда я ненавидела его (Боже, он убил моего ребенка!!!), но вновь к нему шла. Когда удрала то него, спряталась в чужом теле, а он нашел меня. Когда… Я уже и не могла вспомнить все эти «когда».

 Невдалеке капала вода.

 «Дож.дь»,– с надеждой подумала я.

 «Кровь», – сказал человечек.

 Кровь, моя кровь!.. Кровь капала, стекая с моих разорванных запястий, и уходила навсегда вместе с кровью моя жизненная сила. Моя сила…

 «Это я сама, я провела лезвием по венам! – как за соломинку, цеплялась я за эту мысль. – Он бы просто не смог, не смог бы!»

 «Но ведь он может стоять и просто смотреть, как ты истекаешь кровью», – не унимался человечек.

 Вдруг я поняла, что с каждой каплей крови из меня уходит любовь, и расслабилась. Тогда только я поняла, я скажу «Да», только чтобы освободиться. Навсегда освободиться от клетки, в которой я сидела все эти долгие семь лет. Клетки, ради которой лгала, предавала и даже убила. Клетки под названием «любовь».

 Он подошел ко мне, и я сжалась от страха. В этот момент я боялась его, хотя никогда, даже в самом страшном сне не могла представить, что буду его бояться.

 – Чудовище… – прошептала я. Он ничего не ответил. Просто смотрел, как стекает с запястий моя кровь. А человечек в моей голове все говорил и говорил...но одно я знала – скоро он замолчит навсегда.

 Голос человечка становился все тише, как и голос любви, начавшейся одним знойным летом. Любви, которая учит взрослеть...

 Слез не было. Не было даже боли, рвущей мое сердце изнутри. Боль уступала место чему-то новому, неизведанному и пугающему.

 Боль уступала место пустоте.

 Я была спокойна.

 Я закрыла глаза...

 Глава 23

«И взяв девицу за руку, говорит ей:

«талифа куми», что значит: «девица,

говорю тебе, встань»

Святое благовествование от Марка

  Я не помню, что произошло тогда. Помню лишь лицо Роланда в белом свете справедливости.

 «Отреченный  сможет войти через стены и преграды и помешать тому, кто захочет властвовать над миром хищных. Поэтому отреченному нет более места в стенах жилища племени, нет прощения на Великом суде тому, кто заговорит или коснется отреченного».

 Так звучали слова закона племени саки. Закона хищных.

 Роланд отрекся от племени именно для того, чтобы у меня был шанс выжить. То, что он не верил в слова Влада о том, что «не нужно ему всемогущества такой ценой», было бесспорно. Также было бесспорно то, что для Роланда быть в племени составляло смысл жизни. Как и для всех нас.

 Он произнес слова отречения так, будто совершил самоубийство – резко и без колебаний. Для него тоже был уготован выбор – со мной или без меня. Хотя для него все равно было лишь «без меня». Вера в несправедливость была в каждой его интонации, когда он произносил это свое «я отрекаюсь»…

 У каждого из нас своя цена. Каждый выбирает для себя. Для некоторых этот выбор слишком жесток.

 Он знал, если я выживу, мне никогда больше не обнять его, не поддержать словом, не пожать горячей руки.

 Каждый делает свой выбор.

 Тогда ему казалось, что он опоздал. С особым остервенением он вонзил свой клинок в уже наполненную силой плоть. Кажется, я слышала его крик сквозь сковавшие меня покровы смерти. Или то кричала я?!

 Я очнулась от тяжкого сна через несколько дней. Боль пронзила мое сердце сразу. Я знала – Влад мертв. Снова.

 А я была жива. Снова жива и снова без него. Я не могла пошевелиться, все тело онемело. Сколько крови вышло из меня тогда? Сколько жизни? А сколько влили в меня в больнице? Кирилл сказал, что они три дня боролись за мою жизнь.

 Но мне кажется, я не помогала им. Мне кажется, тогда я сдалась.

 И тогда я поняла все. Почему прощала, почему шла за ним всегда, все эти годы. Всю жизнь. Потому что любовь – это дар свыше, это благо, которое нам послано и которое мы должны беречь. Оно заполняет сердце и не дает дышать, перекрывая дыхательные пути. Он провоцирует на прекрасные, а порою и ужасные поступки. Оно ведет нас по жизни. Оно врастает в тело, заполоняет каждую клеточку. Оно становится нами, ведет нас, отражаясь в каждой луже и глазах прохожих.

 И нет спасения от этого. Нет места, куда можно было бы убежать.

 Это великое таинство двух душ.

 Что бы не происходило с нами, что бы не случилось, оно поломает все планы. И ты отдашь жизнь за единственный такой взгляд, за прикосновение. Обречешь себе на немыслимые страдания, лишь бы еще раз сгореть в этом пламени.

 Потому что это и есть жизнь! Потому что важнее этого ничего нет!

 В сердце. Все это в сердце…

 Больше не было клетки, но птице не было дела до неба.

 Кто из нас птица, а кто птицелов…[11]11
  Игорь Кормильцев «Клетка»


[Закрыть]

 Мне не было жизни без Владислава Александровича Вермунда.

 Я лежала в постели, и не хотела подниматься. Я знала, он почти убил меня, если бы не Роланд, я больше никогда не открыла бы глаз. Я хотела увидеть его, но его рядом не было. Несколько раз заходил Фред, Оля и Лина, даже Лаура однажды зашла и потрепала меня по ноге. Рита дежурила около моей постели круглосуточно. Кирилл лечил меня, я знала, что выживу, если он меня лечит. Я ненавидела его за это. Мне хотелось умереть.

 – Полина, ты должна бороться, слышишь! – сказал он мне. – Должна помочь мне. Я знахарь, но я не всесилен.

 – Я не хочу, – ответила я сухо.

 – Ты должна. Роланд отказался от всего ради тебя!

 – Где он? – спросила я.

 – Ты же знаешь, ему нельзя… – Кир запнулся. – Теперь у него свой путь!

 – И ты говоришь, что я должна жить, потому что Роланд ради этого лишился смысла жизни? А я его просила? Я просила его делать это? Лучше бы Влад убил меня! Тогда бы у всех было то, что он хочет: Роланд остался бы саки, у Влада была бы его сверхсила, а я…я была бы свободна!

 Отчаяние переполняло меня, отчаяние и безграничная, бездонная боль.

 – Ты должна не только поэтому, – сказал Кирилл. – Влад не мертв. Он боролся и выжил. И жива ты. Я понимаю, для тебя это сейчас не аргумент, но жив еще кое-кто. И этот кое-кто очень хочет родиться!

 Если бы на меня вылили ведро воды, это возымело бы меньший эффект.

 – Что ты хочешь сказать этим? – спросила я.

 – Ты беременна, Полина. У тебя будет ребенок.

 Ребенок. Ребеночек…

 Ребенок от Влада.

 О чем я только думала? Конечно, я буду жить! Я должна и я буду!

 Счастливая улыбка заиграла на моем лице, и я заметила, что Кирилл расслабился.

 – Ты поможешь мне? – спросил он. – Потому что я вымотался, спасая вам жизнь!

 – Да, конечно. Я буду делать все, что ты скажешь, я буду пить любую, самую ужасную жижу и участвовать во всех ментальных оздоровительных процедурах. Интересно, это будет мальчик или девочка?

 – Я, конечно, не УЗИ, но все признаки говорят о том, что это девочка! – сказал Кирилл не без гордости.

 – Девочка… – мечтательно произнесла я.

 Что ж, у меня появился смысл жизни. Говорят, когда все становится пустым и несущественным, обязательно появляется что-то, что заставляет идти дальше. Для меня это была моя беременность. Я так старалась выздороветь, что даже не заметила, как встала на ноги. Мои запястья были все еще перевязаны, но боли я уже почти не ощущала. Хотя, при взгляде на них, меня пронзала другого рода боль, но я старалась не думать об этом. Я не имела права страдать сейчас. Сейчас я должна была думать о хорошем.

 Я знала, что Влад жив, но где он, я выяснять не стала. Я знала – так будет лучше. Однажды он снова возникнет в моей жизни, я была в этом уверена. Я не знаю, сработал ли ритуал, который прервал Роланд своим появлением, но если да, то он возникнет сияющим и сильным. И меньше всего на свете мне хотелось быть в этот момент похожей на хнычущую девчонку.

 Артем вновь вошел в мою жизнь. Он давал мне лекарство от боли, он давал мне свою любовь. Ежедневно, как антибиотик. Возможно, я поступала неправильно, вновь возвращая ему надежду, но тогда я не задумывалась об этом. Его присутствие, его участие лечили мое раненое сердце, и я вновь поддалась слабости, растворив свою боль в его теплых объятиях. Тот другой мир, мир Марины, был слишком холодным, чтобы выжить в нем в одиночку. А этот мир, где были мои близкие, саки, был для меня пустым…

 Я заставляла себя улыбаться и держать хорошую мину при плохой игре. Роланд гордился бы мной, но Роланда не было рядом. Не было рядом того, кого я хотела видеть больше всего в жизни. Но я знала также, что для меня не помеха его отречение. Я знала, что найду его сразу же, как поправлюсь окончательно. И когда я уже чувствовала, что могу выходить на улицу, я отправилась на гаражи. Я знала, что смогу найти его там, или хотя бы услышать, где я смогу его найти.

 Девушка Катя, которая питала к нему неподдельный интерес, встретила меня без улыбки на лице, но поговорить все же согласилась.

 – Вы поссорились? – спросила она. Она думала, что мы встречаемся.

 – Нет, Катя, мы с Роландом не в тех отношениях, чтобы поссориться…так, как ты думаешь.

 – О… – мне показалось, она облегчено вздохнула.

 – Но мне нужно найти его, это очень важно. Его телефон не отвечает, а как с ним еще связаться, я не знаю.

 – А у него дома ты была? – спросила она.

 – Да, – ответила я. Я живу у него дома. Но это я озвучивать не стала.

 – Странно. Он появляется здесь иногда, но выглядит как-то…по-другому. Поэтому я и подумала, что вы расстались или поссорились. Все здесь уверены, что у вас отношения. Артур, кажется, пару раз заходил к нему домой, и заставал его там. Но если ты говоришь, что его там нет...Может, он просто уехал ненадолго…

 – Постой, ты говоришь, Артур заходил к нему домой? – спросила я. Я не помнила такого, хотя, возможно, это было, когда я восстанавливалась и находилась в постели. – А куда именно заходил Артур?

 – К нему домой… – недоуменно повторила Катя.

 – А адрес ты знаешь?

 – Ну, конечно! – она, казалось, не могла понять, как это я не знаю, где живет Роланд. Признаться, я и сама не могла этого понять. – Бульвар Ленина, дом 13, квартира 87.

 Это был удар. У Роланда было еще одно жилище, и он не сказал мне об этом. «Некогда горевать об этом, – сказала я себе. – Возможно, он просто не посчитал нужным говорить мне о своей квартире!»

 Я вызвала такси и через полчаса стояла перед домом 13 на бульваре Ленина. С замирающим сердцем, я нашла квартиру под номером 87 и позвонила в дверь. Через несколько секунд, которые, впрочем, показались мне вечностью, дверь распахнулась, и я выдохнула. На пороге стоял мой Роланд. И в то же время, это был совсем не тот Роланд, которого я помнила. Трехдневная щетина покрывала его обычно гладко выбритое лицо, брюки его были смяты, волосы взъерошены, но больше всего меня поразили его глаза. В них не было искры, не было света.

 – Роланд… – выдохнула я.

 Его глаза расширились на секунду, а потом он отвел их, чтобы не смотреть на меня.

 – Что ты здесь делаешь? – безразличным голосом спросил он.

 – Что я здесь делаю? – переспросила я, скорее оттого, что была в шоковом состоянии.

 – Именно это я и спросил. Что ты здесь делаешь? Тебе нельзя здесь находиться! – сказал он так отстраненно, как только смог, но голос его дрожал, и, о небеса, мне показалось, он сейчас расплачется.

 – Плевать я хотела на всякие там «нельзя»! – сказала я и решительно протиснулась мимо него в помещение.

 Я была зла. Я была обижена. И я была в смятении. Что могло заставить Роланда не звонить мне все эти недели? Я была при смерти, а он даже не поинтересовался, как у меня дела! Его дела были не менее ужасны. Я осмотрелась – такого беспорядка я в жизни еще не видела, а я их повидала несметное количество пока жила с Викой, и мы устраивали гулянки чуть ли не каждый вечер. Вся квартира была завалена мусором: пачки от чипсов, бумажки, пивные бутылки… Бутылки с чем-то покрепче…

 – Роланд, – выдохнула я. – Как…зачем ты это делаешь?..

 У меня не было слов, чтобы выразить всю боль и тоску, охватившую меня. Роланд еще совсем недавно избавился от вредной привычки выпивать, а сейчас, кажется, снова к ней вернулся.

 –  Это не такая уж и дурная привычка, – пожав плечами, сказал Роланд. – Учитывая обстоятельства…

 – Какие к чертям обстоятельства? – вспылила я. – Я жива и почти здорова! Ты спас мне жизнь! И заливаешь это алкоголем?

 – Я больше не саки, Полина. Тебе нельзя быть здесь. Лучше уходи, пока никто из саки не пронюхал, где ты провела время!

 – Да плевать мне на все это! Ты, в самом деле, думаешь, я оставлю тебя после всего?

 Роланд выглядел растерянным. Он действительно так думал. Медленно, словно это причиняет ему невероятную боль, он опустился на низенький диванчик, единственное, что было из мебели в комнате. Он спрятал голову между коленями и накрыл ее ладонями. Готова была поспорить, что он плачет. Я подошла к нему и села рядом, затем погладила по голове. Когда он поднял на меня свои глаза, они были сухими.

 – Это можно как-то исправить? Изменить? – мне не нужно было говорить, что именно, Роланд и так это знал.

 – Ни я, ни мои дети, ни их дети никогда не станем саки, – сказал он тихо. – НИКОГДА…

 – Я что-нибудь придумаю, я обещаю тебе! – сказала я горячо.

 Роланд серьезно посмотрел на меня, сжал мое лицо в ладонях и ответил:

 – Не смей ничего делать, слышишь! Если кто-то из саки узнает, что мы виделись, они будут судить тебя! Не смогут не судить! Таков закон, и мы не можем ему противостоять. Только Первозданный может провести ритуал и сделать меня снова саки. Вернуть мою сущность, от которой я отказался.

 – Значит, я найду Первозданного! – выпалила я, и Роланд гортанно засмеялся.

 – Никто и никогда не видел их, Полина! Никто и никогда, в особенности, Хищник!

 – А Охотник? – спросила я.

 Роланд пожал плечами. Что ж, это имело смысл. Возможно, в этом мне поможет Охотник. Возможно, он поможет человеку, который убил его врага. При этой мысли у меня кольнуло сердце. Влад не был мертв.

 – Он жив, – сказала я скорее не Роланду, а себе. – Он жив, и я беременна от него…

 – Что? Что ты сказала?

 – У меня  будет ребенок, – произнесла я громче.