Текст книги "Декалог"

Автор книги: Кшиштоф Кесьлевский

Соавторы: Кшиштоф Песевич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Слышен скрежет засова. На пороге снова появляется надзиратель.

Надзиратель. Пан начальник и пан прокурор спрашивают пана адвоката, все ли уже.

Адвокат встает и подходит к надзирателю.

Петр. Передайте пану прокурору, что я никогда не скажу «все».

Надзиратель. Никогда не скажете «все». Закрывает дверь.

Яцек. Мы эту могилу купили, потому что Марыся любила деревья. Зелень любила, деревья. Очень любила. Она тогда в лес шла… По дороге… Купили… скинулись и купили, потому что на кладбище всего несколько деревьев и другие места были заняты. А тут аккурат дерево, и могила свободная… тогда мы ее и купили. Потом отец помер, мы и его туда. Помер, потому что жить стало незачем, когда Марысю трактором задавило. И еще одно место осталось…

Прокурор и начальник тюрьмы встают.

Прокурор. Приговор у вас?

Берет у начальника папку, развязывает тесемки. Внутри два листка, он пробегает по ни взглядом.

Прокурор. Все тут.

Выходят из кабинета, идут по коридору, надзиратель встает.

Начальник. Выводите.

35

Надзиратель входит в камеру. Яцек прерывает свой монолог.

Надзиратель. Пан прокурор велел заканчивать разговор.

Яцек. Пан адвокат… В моих вещах… вещи отдают… в бумажнике квитанция из фотоателье. Я дал увеличить фотографию и уже… не успел получить. Они обещали, что увеличат. Возьмите ее и отдайте матери.

Петр. А что на фотографии?

Яцек. Марыся… после первого причастия… Я взял у матери, когда уезжал. Помятая.

36

Яцек. Пожалуйста… я не хочу.

Петр стоит не шевелясь. Надзиратель кончил запирать камеру и тоже остановился. С минуту все трое стоят.

Надзиратель. Пошли.

Яцек словно и не произносил последних слов. Идет совершенно нормально, прямо, не оглядываясь по сторонам. Палач открывает несколько засовов на двери, срывает пломбы и пропускает всех в свою комнату. Первым входит Яцек, за ним адвокат, прокурор тюрьмы, ксендз и врач. Как только дверь за ними захлопывается, в коридоре появляется молодой мужчина, который на наших глазах слезал со стремянки и лица которого мы не видели. Он смотрит на закрытую дверь, словно видит, что за ней проводит. Не отрывая от двери напряженного взгляда, медленно приближается и останавливается у самого порога. Вероятно, он только что закончил работу. Одежда, шапчонка заляпаны краской, даже на лице засохшие белые капли. Из-за дверей не доносится ни единого звука.

37

Начальник. «…прошение о помиловании отклонено».

Ксендз шепчет что-то Яцеку на ухо. Яцек тоже неслышно произносит несколько слов и опускает голову. Ксендз чертит у него на лбу небольшой крест. Яцек склоняется к его руке. Когда он поднимает голову, к нему подходит начальник. Вытаскивает пачку «Гевонта».

Начальник. Сигарету?

Яцек. Лучше бы без фильтра.

Палач протягивает ему свой «Спорт». У Яцека слегка дрожат руки. Адвокат лезет в карман за спичками, но палач вместе с пачкой сигарет достал зажигалку и первый дает Яцеку прикурить. Все ждут, курит один только Яцек. Петр вынимает из коробка спичку, ломает ее в пальцах. В тишине явственно слышен треск. Палач пододвигает к Яцеку пепельницу.

Яцек. Мне нужно… в туалет.

Палач указывает на маленькую дверь в стене. Яцек исчезает за дверью. Все стоят, ждут. Палач подходит к дверце, за которой скрылся Яцек, и негромко стучит. Тишина.

38

Маляр с засохшими следами белой краски на лице по-прежнему стоит у дверей камеры и смотрит прямо перед собой. И, хотя перед ним только окованная железом дверь, кажется, он видит что-то еще.

39

Тишина затягивается. Начальник, немного нервничая, делает шаг по направлению к двери, но в эту минуту она открывается и выходит Яцек. Он спокоен.

Яцек. Не могу.

Палач связывает ему руки за спиной и подводит к экрану. Одно движение – и открывается подлинное назначение комнаты. Яцек входит в нишу, палач за ним. Задвигает экран тот с лязгом скользит по металлическому рельсу. Палач тщательно, неторопливо надевает Яцеку на шею петлю. Подходит к стене, нажимает кнопку. Крышка люка с излишним, по мнению палача, шумом уходит у Яцека из-под ног. Тело, вздрогнув несколько раз, замирает. Напрягшиеся ноги слегка покачиваются; через минуту из штанины на линолеум падают несколько капель густой коричневой жидкости.

40

Молодой мужчина в заляпанной краской шапчонке отходит от двери камеры. Идет в глубь коридора. В коридоре темно, и ждать, пока мужчина в этой темноте растворится, долго не приходится.

Фильм шестой

1

Давно стемнело, и длинный дом без единого освещенного окна мрачной глыбой вырисовывается на фоне черно-синего неба. Видны только красные огоньки велосипедов, на которых раскатывают по кварталу мальчишки, да кончики сигарет курильщиков, группками сидящих на скамейках. Тепло, весна. Внезапно во всем доме загорается свет; из открытых окон доносится дружный вздох облегчения. Начинает нарастать звук телевизоров, которые – тоже все разом – в эту минуту включились.

2

Одновременно со светом во всем доме зажглась лампа на столе Томека. Томек, послюнив палец, гасит свечу. Его комната обставлена крайне скудно. Стол, стулья, шкаф – у комнаты нет своего лица, точно ее сдали внаем. Томек сидит за столом на стуле. Это высокий худой паренек с небольшой головой. Ему девятнадцать лет, а на вид и того меньше. Стол стоит возле окна. На нем – кроме фарфоровой кружки, кипятильника и баночек с сахаром, чаем и солью – маленькая самодельная подзорная труба, прикрытая фланелевой тряпкой. Томек, погасив свечу, сидит с закрытыми глазами и шепотом сосредоточенно повторяет с десяток непонятных слов. Потом сверяется с раскрытой тетрадью. По-видимому, он сделал ошибку, так как снова повторяет все слова. Открыв глаза, чтобы проверить себя по тетради, косится на стоящий рядом с подзорной трубой большой будильник. От заучивания слов его отрывает стук в застекленную матовым стеклом дверь. Томек встает. На пороге женщина лет пятидесяти – хозяйка квартиры. Она простовата, но есть в ее лице что-то располагающее: какая-то ласковая кроткость.

Хозяйка. «Мисс Полония» по телевизору.

Томек. Я занимаюсь.

Обмениваются улыбками. Хозяйку, вероятно, волнует происходящее на экране. Услышав о занятиях, она смотрит на Томека с нескрываемым восхищением: вот это воля!

Хозяйка. Посмотри хоть минутку…

На экране телевизора в смежной комнате девушки в купальниках спускаются по лестнице. Томек, чтобы не обидеть хозяйку, качает головой.

Томек. Здорово. Спасибо.

Стоит, как на иголках, – отчасти, может быть, потому, что вскоре должен зазвонить будильник. Будильник звонит – Томек бежит, чтобы его выключить. Хозяйка закрывает дверь, Томек торопливо снимает с подзорной трубы фланелевую тряпочку и приближает глаз к окуляру. Видно, что труба постоянно нацелена на один и тот же объект. Увеличение, допустим, двадцатикратное. В доме напротив, в окне, на которое направлена подзорная труба, зажигается свет. Томек гасит лампу у себя на столе.

Женщина, за которой он наблюдает, входит в квартиру. Это красивая блондинка лет двадцати пяти – двадцати восьми. Она похожа на человека, который уверенно чувствует себя в жизни и не стесняется делать то, что ему вздумается. Одевается довольно экстравагантно, но не вызывающе. Магда – так зовут женщину – запирает за собой дверь. Занавески на окнах ее квартиры полупрозрачные, и все, что она делает (и будет делать), видно достаточно хорошо, хотя и несколько расплывчато – именно так, как должно быть видно через подзорную трубу и полупрозрачные занавески. Магда сломала стену в своей квартире и соединила комнаты, часть пространства превращена в мастерскую: в глубине на рамах натянуты незаконченные гобелены. На них, по-видимому, изображено солнце разных видах: большие красные, желтые, оранжевые шары на фоне холодных пейзажей.

Томек, прильнув к окуляру, следит за Магдой. Магда просматривает вынутые из почтового ящика письма: вероятно, не увидев ничего интересного, бросает их на стол. Потом, еще в плаще, подходит к одному из своих гобеленов и – как это обычно делают художники (не совсем понятно зачем) – отступает на шаг, наклоняет голову и заслоняет часть гобелена вытянутой рукой. Внезапно – тоже неизвестно зачем – широко раздвигает руки и стоит так, точно птица, готовая к полету, даже делает несколько движений руками. Возможно, у нее просто хорошее настроение и собственная работа ей нравится. Снова приблизившись к гобелену, прикладывает к еще не законченной части шарфик, проверяя, подходит ли цвет. Снимает плащ, вешает на стул, подтягивается и на мгновение замирает: видны пятна пота на блузке под мышками. Расстегивает блузку и юбку и скрывается в ванной.

Томек отрывается от окуляра. Ясно, что первая часть сеанса окончена. Взяв со стола кружку и стараясь не мешать увлеченной выборами мисс Полонии хозяйке, Томек идет в ванную. Возвращается с водой; на экране блондинка с пышной прической; она рассказывает перед микрофоном, что любит животных и природу. На заднем плане другие очень похожие на нее блондинки. Хозяйка отворачивается от телевизора.

Хозяйка. Одни блондинки… Я как-то выкрасилась перекисью… я тебе рассказывала?

Томек. Да.

Хозяйка смеется.

Хозяйка. Мартин меня не узнал.

Томек закрывает дверь, опускает в кружку с водой кипятильник, смотрит в подзорную но в квартире напротив ничего не происходит, Магда не вернулась из ванной. Томек направляет трубу на висящие на стене старинные часы с маятником: судя по тому, что маятник неподвижен, часы стоят. Услышав, как в кружке забулькала вода, отрывает от квартиры Магды и сыплет в кипяток чай из баночки. Подзорная труба: Магда трясет мокрыми волосами. Ходит по дому в свободной незастегнутой блузке. В кухне открывает холодильник и достает из кармана блузы маленький маятник на веревочке. С серьезным, сосредоточенным видом держит его над сыром или куском колбасы. Маятничек описывает круги; Магда делает себе бутерброд. Томеку тоже захотелось есть – как это бывает, когда другие едят на ваших глазах; он снимает серебряную бумажку с плавленого сырка. Магда возвращается в комнату. Вероятно, она включила радио, так как движется в ритме мелодии, которрой Томек, естественно, не слышит. Он набирает (по памяти) номер телефона; видно, как Магда поднимает трубку. Теперь уже и Томек слышит мелодию, в такт которой двигалась Магда. И слышит ее голос.

Магда. Алло…

Томек задерживает дыхание.

Магда …надоели эти идиотские штучки! Кто говорит? Кто говорит, черт подери? Я слышу, как ты дышишь, скотина.

Со злостью швыряет трубку. Томеку становится неловко. Он машинально кладет в чай сахар; внезапно ему приходит в голову какая-то идея. Быстро набрав номер телефона, говорит вполголоса.

Томек. Простите.

Вешает трубку и смотрит в окуляр. Магда, удивленная, стоит с трубкой в руке, потом улыбается и уже спокойно кладет ее. Внезапно начинает двигаться быстрее: вероятно, услышала звонок. Бежит на кухню, торопливо полощет рот водой из-под крана, застегивает блузку и открывает входную дверь. Молодой блондин в костюме радостно улыбается ей. Магда запирает дверь и прижимается к блондину. Он выше ростом, поэтому, обняв Магду, без труда дотягивается до ее ягодиц и гладит их, слегка задрав блузку. Томек отодвигает трубу: он не в силах смотреть, что будет дальше. Да и хозяйка в эту минуту зовет его из соседней комнаты.

Хозяйка. Томек! Ближний Восток!

По телевизору показывают репортаж из какой-то горячей точки. Хозяйка придвинулась к телевизору ближе обычного. Томек становится за ее стулом.

Томек. Показывали?

Хозяйка. Нет. Это ужасно…

Продолжение последних известий ее не интересует; обеими руками она обхватывает руку Томека. Томек стоит неподвижно, не отнимая руки.

Томек. Да ведь ничего не случилось.

Хозяйка. Я боюсь…

Томек не знает, как высвободиться; хозяйка, поглощенная собственными тревогами, не замечает неловкости ситуации.

Хозяйка. Он вернется? Как ты думаешь?

Томек. Вернется, все возвращаются. Полгодика – и вернется.

На экране телевизора тем временем выстроилась цепочка людей. Они поднимаются на эстраду: один мужчина, задрав кверху джемпер, в такт музыки шевелит мышцами живота, у другого, идущего следом, мощные бицепсы. Хозяйка выпускает руку Томека.

Хозяйка. На зубах играют… подражают птицам… надо бы и тебе пойти. Почему не хочешь?

Томек. Стесняюсь…

Смущенно улыбается: он в самом деле стесняется: вероятно, даже признаваться в этом ему неловко. Возвращается к себе и сердито смотрит на подзорную трубу. Он знает, что увидит, и не хочет этого видеть, однако приближает глаз к окуляру. Устанавливает прибор так, чтобы получше разглядеть то, чего боялся. Видит голую спину Магды, ее голову, которую она обхватила сплетенными руками; Магда движется: медленно, плавно – вверх-вниз. Снизу появляются мужские руки, они обнимают Магду за плечи и изменяют ритм ее движений. Движения ускоряются и затем резко прекращаются. Магда опускает руки, наклоняется вперед и устало встает. Томек следует за ней – Магда исчезает в ванной; Томек возвращается в комнату, мужчина тянется к телефону. Набирает номер, говорит с кем-то, прикрыв трубку ладонью. Томек взбешен, он стал свидетелем какой-то подлости по отношению к Магде. Опять приникает к окуляру, но Магда и мужчина, вероятно, уже в кровати, которая слишком низка для того, чтобы можно было ее увидеть. Томек открывает шкаф. К дверце изнутри прибита мишень, в которой торчат несколько остроконечных стрел. Томек выдергивает одну – из «десятки». Прячет стрелу в карман и проходит через комнату хозяйки.

Томек. Я вынесу мусор.

Хозяйка. Мусоропровод не работает!

3

Томек с полным ведром выходит из подъезда, скрывается за стенкой, отгораживающей мусорные баки, и возвращается без ведра. Бежит к дому напротив. Сворачивает в боковой проезд и разглядывает припаркованные машины – по-видимому, ищет знакомую. Обнаружив белую «заставу», наклоняется и с неожиданной злобой протыкает острым концом стрелы сначала одну, потом вторую шину.

4

Подзорная труба. Магда сидит в кресле. Наблюдает за мужчиной с легкой усмешкой – видимо, потому, что тот очень уж старательно завязывает галстук и застегивает жилет. Не подымается с кресла, когда гость уходит. Томек ведет подзорную трубу вниз. Мужчина подбегает к своей белой «заставе», трогается и тут же останавливается. Осматривает колеса и с бешенством пинает спущенные шины. Достает из машины плащ и портфель и бежит в сторону оживленной улицы. Томек отрывается от трубы и удовлетворенно улыбается: отомстил.

Большой будильник звонит в 4.30. Не проснувшийся толком Томек садится на кровати. Через минуту мы видим, как он тащит между домами тележку с молоком.

5

Под дверью Магды Томек с минуту вслушивается в тишину ее квартиры. Уносит за угол выставленную Магдой бутылку, возвращается и звонит в дверь. Слышит шорох.

Магда(за кадром). Кто там?

Томек. Молоко.

Дверь открывается, видна встрепанная голова Магды.

Томек. Вы не выставили бутылку.

Магда исчезает и через минуту появляется с бутылкой. Томек подает ей молоко, а потом прислушивается к доносящимся из ванной звукам. Магда, вероятно, включила радио, потому что сквозь шум воды пробивается бодрая утренняя музыка.

6

Томек сидит за окошечком на почте. Он в синем халате: перед ним аккуратно разложены штемпели, авторучки, линейка, бланки – все на своих местах. Тщетно пытается договориться со старушкой перед окошком.

Старушка. Я плохо слышу…

Томек. Пенсионную книжку!

Старушка роется в сумочке: кажется, поняла. За ней становится Магда. Старушка растерянно смотрит на Томека.

Старушка. Я не расслышала.

Томек встает и – хотя присутствие Магды его смущает – вынужден крикнуть громче.

Томек. Пенсионную книжку!

Старушка смотрит на Магду.

Старушка. Вы понимаете?

Магда. Пенсионную книжку.

Достает фломастер и пишет крупными буквами на газете, которую держит в руке: «Пенсионная книжка». Старушка смотрит на газету выцветшими глазами. Магда сама открывает ее сумочку и вынимает лежащую сверху книжку. Протягивает Томеку. Томек выдает старушке деньги, та прячет их вместе с фломастером и уходит,

Томек. Ваш фломастер.

Магда машет рукой: неважно.

Магда. У меня извещение.

Томек с извещением в руке старательно роется в стопке почтовых переводов. Ничего не находит. Еще раз перебирает бланки и растерянно говорит.

Томек. Нету.

Магда. А извещение есть.

Томек. Посмотрите сами.

Подает ей пачку переводов. Магда их перебирает и – естественно – своего не обнаруживает. Томек улыбается.

Томек. Сами видите…

Магде, однако, не до смеха.

Магда(сухо). Когда мне прийти?

Томек. Может, когда получите следующее извещение?

Магда бормочет: «Бардак!», Томек следит, как она проходит за окном почты.

7

Томек над стопкой рубашек и маек находит несколько писем с огромным количеством марок на каждом. Присоединяет к ним еще одно, похожее. Рядом с бельем лежит стеклянный шар; в нем маленький домик и заходящее солнце. Когда Томек встряхивает шар, со дна поднимается снег и медленно падает на сказочный пейзаж.

Вечер. Подзорная труба.

Магда показывает свои гобелены. Невысокий бородач одобрительно кивает; вероятно, он ее коллега, потому что тоже отступает на шаг и, наклонив голову, рассматривает гобелены.

Томек старается так установить трубу, чтобы видна была только Магда, но бородач постоянно влезает в «кадр». Должно быть, он советует Магде что-то исправить: она подходит к нему, чтобы посмотреть на гобелен с его места, а он – словно бы ненароком – ее обнимает. Может, так действительно лучше видно, поскольку Магда не отстраняется; напротив, охотно прижимается к бородачу. Дружеское объятие быстро меняет свой характер: бородач засовывает руку Магде под блузку, а она еще теснее к нему прижимается.

Томек с явной злостью хватает телефонную книгу. Набирает номер.

Голос(за кадром). Газовая аварийная служба, слушаю.

Томек. Я хотел сообщить… утечка газа.

Голос(за кадром). Откуда вы знаете?

Томек. Чувствую запах, и даже слышно… шипит.

Голос(за кадром). Откуда?

Томек. Из духовки.

Голос(за кадром). Краны закрыли?

Томек. Да.

Голос(за кадром). Адрес?

Томек. Пиратов, 4, квартира 376.

Голос(за кадром). 376? Выезжаем. Не зажигайте огонь.

Томек улыбается в трубку.

Томек «ведет» подъезжающую к дому Магды машину аварийной службы и двух газовщиков в фуражках и с сумками. Магда уже без блузки, юбка задрана: они с бородачом на кресле. Звонок в дверь – оба замирают. Магда трясет головой: «Не обращай внимания», – и снова хочет прижаться к бородачу, но газовщики настроены решительно. Они колотят в дверь (может быть, испугались, что в квартире что-то случилось). Магде все-таки приходится надеть отброшенную куда-то блузку, поправить юбку и подбежать к двери. Бородач тем временем приводит себя в порядок, что выглядит очень забавно, и Томек не без удовлетворения за ним наблюдает. Магда открывает дверь, что-то объясняет газовщикам, они тоже что-то ей говорят, наконец, она их впускает, газовщики с какими-то приборами вертятся около духовки. Когда они уходят, настроение в квартире уже не то. Магда ставит на плиту чайник, бородач следит за ней, подходит, хочет обнять, но Магда увертывается.

Томеку, кажется, это и было нужно.

8

На блошином рынке толпы продавцов и покупателей. Одежда, книги, пластинки, копченая колбаса. Томек подзывает жуликоватого малого в курточке.

Томек. Мне бы ту трубу…

Малый. Которую?

Приглядывается к Томеку, вспоминает его. Протягивает подзорную трубу: она намного больше и мощнее, чем та, что у Томека дома.

Малый. За бабами подглядываешь?

Томек краснеет.

Малый. Подглядываешь. Штука.

Томек. Было девятьсот.

Малый. Бабы дороже.

Томек подносит трубу к глазу и ищет цель. Выбирает отдаленный угол базара. У трубы есть трансфокатор, так что Томек укрупняет план. Труба в самом деле отличная. В объективе газета, на которой разложены старые часы. Томек проверяет время на часах, потом читает текст на газете, потом отрывает глаз, чтобы установить, где в действительности находятся эти предметы.

9

Хозяйка. Посмотри, что мне принесли… какой-то военный.

Протягивает Томеку распечатанное письмо: внутри сложенный вчетверо флажок с эмблемами ООН. Хозяйка заново перечитывает исписанный листок.

Хозяйка. Они были в Дамаске…

Томек разглядывает флажок, изучает арабские надписи на почтовых штемпелях.

Хозяйка. Ты что-нибудь понимаешь?

Томек улыбается. Ему удалось отодвинуть коробку с новой трубой так, чтобы взволнованная хозяйка ничего не заметила.

Томек. Нет… это нет. Что там еще?

Хозяйка. Хорошо… все хорошо. Он пишет… «Передай Томеку привет и скажи ему к.ч.к.д.». Что это?

Томек. Такой шифр.

Женщина вздыхает: ох уж эти мужские секреты! Еще раз пробегает глазами письмо.

Хозяйка. Поездит по свету… жаль, что вы не смогли вместе…

Томек. Я не жалею.

Женщина ласково на него смотрит. Целует в щеку.

Хозяйка. Это от Мартина. Хорошо, что ты здесь.

По-матерински гладит Томека по щеке и сразу мрачнеет.

Хозяйка. Что же с тобой будет, когда он вернется? Как бы я хотела, чтобы ты устроил свою жизнь. Мартин вряд ли тут надолго задержится. Может, останешься… навсегда?

Томек устанавливает новую подзорную трубу; в квартире Магды никого нет. Томек в ванной наливает в кружку воду; в дверях появляется хозяйка.

Хозяйка. Мартин еще написал… Он познакомился с девушкой… арабкой… они были в кино… Томек… а у тебя кто-нибудь есть?

Томек. Нет.

Хозяйка. Наверно, некому было тебе это сказать… Девушки притворяются, будто они свободны, целуются с парнями, но на самом деле… на самом деле им нравятся скромные ребята, хочется, чтобы их парень был их, а они – его… Понимаешь?

Томек. Понимаю.

Хозяйка. Если захочешь кого-нибудь привести сюда, не стесняйся…

Томек. Хорошо, не буду стесняться.

10

Неизвестно, что разбудило Томека среди ночи. Вероятно, предчувствие. Он подходит к окну. Из выхлопной трубы белой «заставы» вырывается дым. Из машины никто не выходит, но Томек видит две темные фигуры внутри. Наконец, дверца со стороны пассажира распахивается, но мужская рука ее захлопывает. Дверца опять открывается, Магда бежит к своему подъезду. Останавливается, возвращается, наклоняется к открытому окну водителя, что-то говорит, и «застава», взревев, уезжает.

Томек «ведет» Магду по освещенному коридору, смотрит, как она отпирает дверь, как тяжело дышит, как со злостью швыряет плащ на пол и садится спиной к окну. Потом Томек видит, как её плечи начинают дрожать: Магда заплакала. Она как-то странно закутывается в шаль, прячет лицо в ладонях и долго жалобно плачет. Томеку до того ее жаль, что у него самого наворачиваются слезы на глаза, и он громко сглатывает слюну. Внезапно слышит тихий голос хозяйки.

Хозяйка. Томек?

Томек в майке и трусах подходит к двери: видна зажженная лампа около кровати хозяйки.

Хозяйка. Не спишь? Иди сюда. Сядь.

Томек подходит к ее кровати с периной и горкой подушек в белоснежных накрахмаленных наволочках.

Хозяйка. Что-то случилось?

Томек. Скажите… почему люди плачут?

Хозяйка. Ты никогда не плакал?

Томек. Давно… только один раз.

Хозяйка. Когда тебя отдавали?

Томек не любит говорить на эту тему; опускает глаза, словно в чем-то виноват.

Томек. Да.

Хозяйка. Люди плачут… Когда кто-то умирает, плачут… Когда остаются одни… Когда больше не могут выдержать…

Томек. Чего?

Хозяйка. Жизни…

Томек. Взрослые люди?

Хозяйка. Взрослые…

Кладет ладонь на руку Томека.

Хозяйка. Тебе захотелось заплакать?

Томек мотает головой: нет, не ему.

11

Томек с тележкой; бутылки негромко позвякивают. Томек входит в подъезд, достает из кармана листок и осторожно засовывает его в почтовый ящик под номером 376.

12

Магда подходит к окошку, за которым сидит Томек.

Магда. Я у вас была?

Томек. У меня.

Магда. Мне опять принесли извещение.

Вынимает из сумки листок – тот самый, который Томек недавно сунул в ее почтовый ящик. Томек, как в прошлый раз, просматривает пачку переводов и, как тогда, разводит руками.

Томек. Нету.

Магда. Я прихожу уже во второй раз.

Томек. Знаю.

Магда. Второй раз получаю извещение, а денег опять нет.

Томек. Я знаю.

Магда. Безобразие!

Томек. Да.

Магда. Вы бы не могли попросить кого-нибудь старшего?

Томек. Что-что?

Магда. Кого-нибудь старшего. Начальника или еще кого.

Томек уже жалеет, что затеял эту историю с извещениями. За Магдой постепенно выстраивается очередь. Томек возвращается с начальником. Начальник – толстая широкозадая бабища в золотых очках; она с ходу бросается в наступление и громко, на всю почту, орет.

Толстуха. Слушаю вас.

Магда протягивает квитки.

Магда. Вот одно – пришло несколько дней назад, а вот второе. Два извещения о переводе, а никакого перевода нет.

Толстуха рассматривает квитки, словно впервые такое видит.

Толстуха. Ну, извещения…

Магда. А денег нет.

Толстуха. Попрошу переводы. От кого деньги?

Магда. Не знаю.

Толстуха. Откуда же вы знаете, что они должны быть?

Магда. Получила извещения, целых два.

Начальница продолжает кричать: вся почта смотрит на Магду.

Толстуха. Видите: нету! Не верите, поищите сами.

Магда. Уже искала. Я ведь сама себе извещений не выписываю…

Толстуха. Я вам тоже не выписываю! Пан Вацек!

Продолжает орать во всю глотку, хотя, казалось бы, громче кричать невозможно. Появляется маленький уродливый почтальон, начальница тычет ему в нос Магдины извещения.

Толстуха. Это что за извещения, пан Вацек? Вы выписывали?

Почтальон. Я выписываю карандашом.

Магда. Я их вынула из своего почтового ящика.

Толстуха. Слышите: это не наши извещения. Почтальон ясно сказал!

Магда тоже рассвирепела.

Магда. Но на этом извещении печать вашей почты…

Толстуха. Почта не моя, а государственная! Если сами себе пишете извещения, идите в милицию. Нечего мне тут устраивать расследование!

Магда протягивает руку.

Магда. Вы правы, надо идти в милицию.

Толстуха. Нет уж, это я вам не отдам! Подделка какая-то!

У Магды на глазах рвет извещения, решительно швыряет клочки в корзину и вытирает руки.

Толстуха. Нахалка. Деньги хотела выудить!

Томек наблюдает за скандалом, который разразился по его вине и в результате которого унижена Магда. Магда уходит, крайне довольная собой, начальница тоже покидает помещение; Томек идет за ней.

Томек. Я хотел…

Толстуха уже совершенно другой человек: сейчас она приветлива и спокойна.

Толстуха. Не знали, как улаживать такие истории? Теперь знаете.

13

В конце короткой очереди на стоянке такси Магда. Томек подходит к ней, мнется, не зная, с чего начать.

Магда. Нашли?

Томек. Нет… Я…

Подъезжает такси, очередь движется.

Магда. Вам что-то от меня нужно?

Томек. Извещения эти… я их клал в ваш ящик.

Магда не понимает. Подъезжает еще одно такси, они остаются вдвоем.

Томек. Я вам клал извещения.

Магда. А перевод?

Томек. Не было перевода.

Магда. Тогда зачем клал?

Магда, которая еще минуту назад нетерпеливо высматривала, не идет ли такси, теперь заинтригована.

Магда. Не понимаю. Зачем было класть?

Томек не знает, куда девать свои большие красные руки, торчащие из коротковатых рукавов рабочего халата.

Томек. Я хотел вас увидеть.

Дело начинает утрачивать официальный и приобретать личный характер. Магда с ног до головы оглядывает Томека, замечает, какой он нескладный: это может растрогать, а может и вызвать раздражение.

Магда. Хотели меня увидеть?

Томек. Да. Вы вчера плакали.

Магда. Откуда вы знаете?

Томек. Я за вами…

Поднимает взгляд и смотрит Магде прямо в глаза.

Томек. Я за вами подглядываю.

Магде хочется рассмеяться – настолько абсурдным ей кажется это признание на стоянке такси, – но Томек не сводит с нее глаз, и видно, что он не шутит. Магде становится его жаль.

Магда. Вы замерзнете в этом халате.

Говорит, пожалуй, даже с симпатией, но явно собирается уйти. Томек страшно смущен – ведь Магда стоит рядом, разговаривает с ним, – однако хочет продлить это мгновение. Неуклюже бежит за Магдой и кричит.

Томек. Постойте! Вы хотели в милицию… Я признаюсь… сразу… незачем туда ходить. Вон там, в будке, милиционер.

Магда. Катись ты…

Томек. Я скажу все, что захотите.

Магда. Отваливай. Работать! Слышишь!

Последние слова звучат очень резко; Магда помогает себе энергичным движением головы. Томек медленно бредет назад: Магда смотрит, как он уходит: несчастный, неловкий, на своих чересчур длинных ногах, в разношенных башмаках, в халате с чересчур короткими рукавами.

14

Вечером Томек опять заучивает свои странные слова. Закрывает глаза, повторяет вполголоса, сверяется с тетрадью и снова зажмуривается. Звонит будильник, Томек торопливо его выключает. Он боится взглянуть в сторону дома Магды, но через минуту очень медленно, размеренными движениями снимает с трубы тряпку. В окне, на которое труба наставлена, зажигается свет. Томек не отрывается от окуляра. У окна своей квартиры стоит Магда и смотрит Томеку прямо в лицо. Мы помним: у Томека теперь новая, более мощная труба, поэтому он видит, что Магда внимательно изучает дом напротив, – ее взгляд скользит то вверх, то вниз. Томек хочет погасить лампу на письменном столе, но в последнюю секунду понимает, что этого делать нельзя: погасшая лампа только может навести Магду на след.

Магда подходит к настенным часам и, продолжая смотреть на дом, где живет Томек, маленьким ключиком их заводит. Потом возвращается к окну и не спеша расстегивает платье. Ведет себя, как на сцене, но внезапно – видно, под влиянием какой-то мысли – ее поведение становится более естественным. Она поворачивает гобелены спиной к окну – чтобы Томек не мог их видеть. Потом с неприятной – так, по крайней мере, кажется Томеку – улыбкой вытаскивает из-под окна тахту. Сделать это нелегко: тахта тяжелая. Магда придвигает тахту к стене: теперь та стоит напротив окна. Потом берет с подоконника телефон и садится с ним на тахту. Томек набирает номер и слышит в трубке длинные монотонные гудки. Магда ждет. Томек тоже. После десятого гудка Магда поднимает трубку.

Магда. Алло.

Томек не отвечает.

Магда. Считаю до трех. Раз, два, три…

Томек. Алло.

Магда. Смотришь?

Томек. Да.

Магда. Ну смотри. Наглядись. Я передвинула тебе тахту. Заметил?

Томек. Да.

Магда. Желаю приятно провести время.

Кладет трубку, открывает дверь; бородач даже не успевает ее за собой закрыть, как Магда его обнимает. Дверь сама захлопывается под их тяжестью. Магда снимает с бородача куртку, тянет его к тахте, бородач гасит свет, но Магда немедленно снова зажигает лампу. Когда, обнаженные, они падают на тахту, Магда что-то говорит бородачу; тот внезапно садится и быстро натягивает на себя простыню. Магда в восторге смеется; бородач подходит к окну. Смеющаяся Магда показывает ему пальцем на дом напротив. Бородач собирает одежду и выбегает из комнаты; через минуту он появляется на площадке между домами, останавливается перед домом Томека и смотрит наверх.

Бородач. Эй! Подонок!

Огромный дом с несколькими сотнями окон с перспективы бородача кажется неприступной крепостью. Томек отрывается от трубы и смотрит на бородача в окошко.