Текст книги "Декалог"

Автор книги: Кшиштоф Кесьлевский

Соавторы: Кшиштоф Песевич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Ординатор. Две недели назад. Неделя. Самый свежий.

Молодой врач поднимает взгляд. Вокруг глаза у него отпечатался ободок окуляра.

Врач. Вы нас всегда учили…

Ординатор. Оставьте… Что вы думаете?

Врач. Прогрессирует.

Ординатор кивает – он думает так же.

18

У гинеколога вид мужчины, видавшего немало женщин – не только в клинике. Закончив осмотр, он разглядывает Дороту.

Гинеколог. Прекрасно. Можете сойти.

Дорота не шевелится.

Дорота. Мне необходимо сделать аборт, доктор. Я пришла договориться.

Гинеколог. От такой прелести хотите избавиться?

Дорота. От такой прелести.

Гинеколог раскрывает блокнот, ищет свободное место.

Гинеколог. Вы у меня бывали?

Дорота. Первый раз.

Гинеколог. Послезавтра. Фамилия?

Дорота. Геллер. Дорота.

Гинеколог. Красивое имя.

19

Дорота в холле гостиницы «Европейская». Озирается. Мужчина в очках, лет тридцати пяти, отставляет чашечку кофе, встает.

Дорота. Это вы?

Человек в очках. Я… Здравствуйте. Витек мне говорил…

Достает конверт и пакетик в цветной бумаге.

Дорота. Когда вы прилетели?

Человек в очках. Ночью. Он просил, чтобы я вам о нем рассказал.

Дорота. Рассказывайте.

Человек в очках. Концерт уже был. Он не может до вас дозвониться. Просил меня сказать… Он попытается сегодня ночью… На концерте был полный зал…

Дорота. Знаю.

Разговор не клеится.

Человек в очках. Вот и все. У вас есть ключи от его квартиры…

Дорота. Да.

Человек в очках. Он просил, чтобы вы забрали оттуда ноты. Они на рояле, несколько листов в зеленой обложке. Вот и все.

20

Дорота в квартире Витека. Открывает рояль, легонько ударяет пальцем по клавишам. Закрывает укрышку, но музыка не умолкает. Она будет слышна на протяжении всей сцены. Квартира представляет собой одну большую комнату – все перегородки сняты. Видно, что Витек уезжал в спешке – кровать не застлана, везде разбросаны вещи. Дорота подходит к висящему на плечиках пиджаку. Всовывает руку в рукав, прижимается к нему. Потом идет в ванную, зажигает свет. На зеркале губной помадой написано: «Встала раньше. В девять у филармонии. Дорота». В середине буквы «о» в слове «Дорота» нарисовано улыбающееся солнышко. Дорота тоже улыбается, возвращается к роялю и кладет на лежащие там ноты в зеленой обложке письмо и яркий пакетик.

21

Пани Бася улыбается с порога – но не так, как обычно.

Ординатор. Добрый день, пани Барбара.

Смотрит на нее внимательно.

Ординатор. Что случилось, пани Барбара?

Пани Бася. Купила…

Ординатор. Купили!

Пани Бася. Да, по объявлению, которое вы отметили…

Ординатор. Почему не надели? Надо же показать…

Пани Бася. Красивое. Я его, наверное, не стану носить. Жалко… Знаете, какие сейчас люди. Снимут, и не заметишь.

Ординатор. Рассказывайте.

Пани Бася показывает.

Пани Бася. Длинное, черное… будто на меня сшито… а воротник… ну в точности, как я хотела…

Ординатор. Сколько отдали? Мне-то можно сказать…

Пани Бася смеется – теперь уже от всей души; она счастлива.

Пани Бася. Все, пан ординатор. Все, что скопила за тридцать лет.

Она уже успела переодеться, достала из сумки отвертку и теперь стоит у балконной двери, выкручивая болты из оконных рам. На одном окне висят рентгеновские снимки. Ординатор подходит к ним и – в который уже раз – внимательно рассматривает.

Когда пани Бася приближается со своей отверткой, перевешивает снимки так, чтобы они ей не мешали.

Пани Бася. Вы уже и дома работаете?

Ординатор. Да… Люди все время спрашивают, сколько им осталось жить…

Пани Бася. И вы говорите?

Ординатор. Не говорю… Я ведь не знаю…

Пани Бася отрывается от работы и сообщает, понизив голос, точно открывая великую тайну.

Пани Бася. Я б хотела умереть сразу.

Ординатор отвечает таким же серьезным, заговорщическим тоном.

Ординатор. Боитесь?

Пани Бася. Кто ж не боится. Но я, пан доктор… Пока жива, окна у меня всегда будут сверкать.

Ординатор прячет рентгеновские снимки в портфель. В кухне насыпает в стаканы кофе, заливает кипятком. Пани Бася стоит на пороге, вытирая фартуком руки. Оба садятся, пьют кофе, как всегда маленькими глотками, чтоб не обжечься. После минутного молчания пани Бася напоминает.

Пани Бася. Вы надели кашне…

Ординатор. Кашне… да. Сегодня, пани Бася, рассказ будет недолгий. Надел кашне и пошел на работу, в больницу. Приходит человек и говорит: есть приказ, сегодня ночью переброска в Англию. Я позвонил домой, она спала. Подошел отец, сказал: она спит, поэтому я так тихо говорю. Я спрашиваю: а дети? Все в порядке. Я с ними играл, и девочка от смеха описалась, а малыш проснулся голодный, я его покормил, и теперь он калякает по-своему. Я засмеялся: и о чем же калякает? Видно, он ему приставил трубку, потому что я услышал: гу… гуу… Это было в одиннадцать. В двенадцать я отпросился с работы. Поехал домой, а дома уже не было.

Пани Бася застывает, не донеся стакан до рта.

Пани Бася. Это тогда, значит?..

Ординатор. Тогда, пани Бася. На том месте, где стоял наш дом, была яма. Тогда. В тот самый день, в начале первого.

22

Дорота(за кадром). Квартира Анджея и Дороты Геллер. Вы говорите с автоответчиком. После сигнала сообщите, что вы хотели сказать. У вас есть полминуты.

Как обычно, короткий электронный сигнал. Голос Витека – отчетливый, как будто Витек рядом, хотя он очень далеко.

Витек(за кадром). Дорота, возьми трубку. Ты ведь дома?.

Дорота поднимает трубку. Ночь.

Витек(за кадром). Дорота… Я звоню уже который день…

Дорота. Меня не было.

Витек(за кадром). Ты получила паспорт?

Дорота. Получила… Но… он мне не понадобится.

Витек(за кадром). Почему?

Дорота молчит.

Витек(за кадром). Дорота! Почему? Как Анджей?

Дорота. Плохо. Очень плохо.

Витек(за кадром). Почему не понадобится паспорт?

Дорота. Я иду на аборт.

Витек(за кадром). Что ты сказала?

Дорота. Завтра я иду делать аборт.

Теперь молчит Витек.

Дорота. Понял?

Витек(за кадром). Да. Дорота, если ты это сделаешь, а Анджей умрет… мы не сможем быть вместе.

Дорота. Знаю.

Опять тишина.

Дорота. Этот разговор тебе будет стоить кучу денег.

Витек(за кадром). Я хочу, чтобы ты была со мной.

Дорота. Попроси кого-нибудь привезти тебе ноты…

Витек(за кадром). Да. Я хочу… Я тебя люблю.

Дорота вешает трубку. Вырывает телефонный шнур из розетки и обнимает руками подушку.

23

В комнате, заставленной канцелярскими шкафами со множеством ящичков, принимает посетителей блондинка средних лет.

Дорота. Я хочу вернуть паспорт.

Блондинка. Фамилия.

Дорота. Дорота Геллер.

Блондинка выдвигает один из ящичков, без труда находит удостоверение личности Дороты и с удивлением смотрит на приколотый к нему квиток.

Блондинка. Вы несколько дней назад получали. В Штаты.

Дорота. Да.

Блондинка. Пока не обязательно отдавать. Даже если поездка откладывается.

Дорота. Она не откладывается. Я никуда не еду.

24

Ординатор проводит у себя в кабинете совещание.

Ординатор …по этому поводу я тоже не скажу ничего утешительного. Чтобы вывести тараканов надо на несколько дней освободить все палаты, чего мы сделать не можем. Так что придется еще по крайней мере год жить…

На пороге появляется секретарша, говорит шепотом.

Секретарша. Эта дама, она уже приходила… Геллер…

Ординатор. Впустите.

Секретарша выходит из кабинета, а ординатор возвращается к прерванной теме борьбы с тараканами.

25

Секретарша. Пан ординатор сказал: только в порядке исключения.

Открывает стеклянную дверь, ведущую из отделения в коридор, и впускает Дороту. Дверь палаты № 12, как мы помним, тоже наполовину застеклена. Дорота подходит к этой двери, смотрит через стекло палату. У Анджея волосы слиплись от пота, щеки еще больше ввалились. Резиновые шланги капельницы, маленький лоток, в который Анджей поминутно, не открывая глаз, сплевывает. Невдалеке от Дороты в коридоре стоит – не замеченный ею – молодой мужчина в чем-то белом, похожем на врачебный халат. Внимательно смотрит то на Дороту, то на Анджея. Его лицо нам знакомо. Может быть, мы уже видели в этом сериале, может быть, где-то еще. Возможно, каждый из нас когда-нибудь видел это лицо… Дорота садится возле Анджея. Наклоняется к нему.

Дорота. Анджей. Ты меня слышишь?

Искаженное от боли лицо Анджея разглаживается – больше ничто не указывает, что он услышал Дороту.

Дорота. Слышишь?

Говорит тихо, но очень отчетливо, разделяя слова.

Дорота. Я – очень – тебя люблю.

Трудно сказать, понимает ли что-нибудь Анджей. Его лицо снова искривляет гримаса боли. Дорота гладит мокрые волосы. Ей хочется, чтобы Анджей – даже если ее не слышит – знал, что она рядом.

Молодой мужчина в белом по-прежнему смотрит в палату сквозь стеклянную дверь. Смотрит на Анджея, который сейчас не ЗДЕСЬ и не ТАМ. Дорота убирает упавшую на лоб мужа прядь волос и выходит из палаты, а Анджей разглядывает мир: облупленную спинку кровати, на которую – неизвестно откуда – капает вода. Теперь она густая, плотная, как прозрачная ртуть. Капли разбиваются о спинку с неожиданной силой…

26

Дорота бесцеремонно проходит через комнату секретарши и резко открывает дверь в кабинет. Ординатор умолкает на полуслове, секретарша вскакивает с сознанием допущенной оплошности. Ординатор обращается вначале к ней.

Ординатор. Оставьте нас.

Дорота. Не надо, я на секунду.

Смотрит ординатору в глаза.

Дорота. Вы отказались вынести приговор моему мужу. Но я не хочу, чтобы ваша совесть была спокойна. Вы вынесли приговор моему ребенку.

Ординатор снова обращается к секретарше.

Ординатор. Оставьте нас, я же просил.

Дорота. Через час я иду к врачу.

Ординатор. Не делайте этого.

Дорота останавливается.

Дорота. Что?

Ординатор. Не делайте этого.

Ординатору трудно произнести то, что он решил сказать.

Ординатор. Он умрет.

Дорота. Откуда вы знаете?

Ординатор. Каждый день новые метастазы. Шансов нет.

Дорота. Поклянитесь.

Ординатор молчит.

Дорота. Поклянитесь!

Ординатор. Бог мне свидетель!

Дороту отпускает напряжение. Лицо ее почти спокойно. Она идет к двери, но уже далеко не столь решительно. Ординатор окликает ее у самого порога.

Ординатор. Простите…

Дорота оборачивается.

Ординатор. Вы, если не ошибаюсь, выступаете в филармонии?

Дорота. Выступаю.

Ординатор. Мне бы хотелось как-нибудь послушать…

Дорота пристально на него смотрит и медленно закрывает за собой дверь.

27

Сумерки. Дорота в своей квартире стоит у окна. Смотрит в пространство. Позади нее – мрак неосвещенного жилья.

К окну своей оранжереи, освещенной раскаленной докрасна спиралью электрокамина, подходит ординатор и, как Дорота, смотрит вдаль.

Лицо Анджея бледно. Слышен негромкий звук – звон? Жужжанье? Анджей приподнимает веки. В стакане с остатками компота барахтается пчела. В какой-то момент жужжанье смолкает. Пчела медленно карабкается вверх по стеклу. Добравшись до края стакана, отряхивает крылышки и улетает.

28

Зал филармонии, концерт. Дорота, поглощенная игрой, среди скрипачей. Среди публики – ординатор. Вслушиваясь в прекрасную, превосходно исполняемую музыку, светлую и гармоничную, смотрит на Дороту. Больше ничего не происходит – музыка заполняет зал, а потом умолкает. Дорота отрывает смычок от скрипки.

29

Ночью кабинет ординатора утрачивает свой сухой деловой облик. В небольшой круг света от лампы на письменном столе попадают только ближайшие предметы. Ординатор дремлет, откинув голову на спинку кресла. Судя по разложенным перед ним бумагам, результатам анализов, историям болезней, он заснул за работой. Его будит негромкий стук в дверь.

Ординатор. Войдите.

Дверь приоткрывается. На пороге Анджей. Он по-прежнему очень худ и бледен, однако жив и стоит в дверях. Мы впервые слышим его низкий голос.

Анджей. Можно?

Ординатор. Прошу.

Анджей. Вы спали…

Ординатор. Вздремнул. Заходите…

Анджей пока еще чувствует себя неуверенно, передвигается осторожно, опирается о кресло.

Анджей. Не могу спать…

Ординатор. Садитесь.

Анджей. Я хотел вас поблагодарить.

Ординатор. Не за что. В вашем случае, правда, не за что.

Анджей. Я не верил…

Ординатор. Я тоже. Обследования, анализы, снимки – все указывало на… Видите, в очередной раз выяснилось, что мы очень мало знаем.

Анджей. Я возвращаюсь оттуда… Да?

Ординатор. Да.

Анджей. Мне казалось, что мир распадается. Все становилось причудливым, безобразным… Будто кто-то умышленно уродовал мир, чтобы мне было легче, чтобы я о нем не жалел…

Ординатор. А сейчас? Покрасивее стал?

Анджей. Нет… Но я могу прикоснуться к столу. Он гораздо прочнее… Более реальный.

Анджей дотрагивается до стола, уже изрядно потрепанного жизнью – выщербленного, потрескавшегося. Надо быть в особом состоянии духа, чтобы назвать его «прочным». Анджею как будто неловко за свои слова. Он соединяет ладони, шевелит пальцами, смотрит на них.

Анджей. К тому же… знаете…

Ординатор терпеливо ждет.

Анджей …у нас будет ребенок.

Поднимает улыбающийся взгляд. Ординатор готов разделить его чувства.

Ординатор. Я очень рад… пан Анджей.

Фильм третий

1

Зимний снежный вечер. На растущей перед домом елке горят разноцветные лампочки. Издалека – из радиоприемников, из квартир – доносится пенье колядок. Окна ярко освещены, за занавесками видны фонарики на елках. В перспективе улицы пьяный волочит по снегу явно запоздавшую рождественскую елочку – ему страшно хочется доставить ее домой. Проходит мимо машины с зеленым огоньком. Это белый «фиат»-такси; внутри Януш, мужчина лет сорока, приклеивает себе белую бороду из ваты. Вылезает из машины, выворачивает светлую дубленку мехом наружу, подпоясывается, надевает на голову красную шапку. Захлопывает дверцу, достает из багажника большой мешок, вероятно, с подарками, закидывает его за спину и идет к длинному дому, в котором живут все наши старые и будущие знакомцы.

2

Януш в наряде Деда Мороза с трудом нажимает кнопку лифта. Лифт спускается быстро – видимо, был недалеко; из него выходит известный нам по первой новелле Кшиштоф и придерживает Янушу дверь.

Януш. С Рождеством.

Кшиштоф. С Рождеством. Я вас не узнал.

Смотрит Янушу вслед; его взгляд будет понятен тем, кто помнит о недавней трагедии на пруду^[1]. Януш этого взгляда не замечает и про трагедию не помнит; поправив бороду, он звонит в дверь своей квартиры. На вопрос: «Кто там?» – отвечает грубым голосом.

Януш. Дед Мороз.

3

Восхищенные и испуганные дети прячутся за мамину спину. За происходящим довольно неодобрительно наблюдает теща Януша, интеллигентная дама лет шестидесяти. Жене Януша тридцать пять лет; это замученная жизнью – а быть может, мужем – блондинка. Януш – Дед Мороз усаживается на заранее приготовленный стул.

Януш. Есть здесь какие-нибудь дети? Мне говорили, тут живут девочка Кася и мальчик Антось. Кася, кажется, очень смелая?..

Трехлетняя девочка вылезает из-за материнской спины.

Януш. Ты Кася, да? Я слыхал, ты сочинила для Деда Мороза стишок?

Кася. Дед Мороз, красный нос.

Все смеются. Дед Мороз добродушно гудит не своим голосом.

Януш. А Антось? Ты сегодня сделал какое-нибудь доброе дело?

Мама наклоняется к мальчику и что-то шепчет ему на ухо. Антось слушает, а сам не спускает глаз с хорошо знакомых часов, высовывающихся из-под рукава тулупа. Не отрывая от них взгляда, говорит коротко.

Антось. Я смолол мак.

Януш развязывает мешок и начинает раздавать подарки. С подчеркнутой торжественностью читает прикрепленные к сверткам записки. Каждый получает помногу маленьких и больших пакетов. Прочитав на длинном, чуть ли не метровом футляре «Мама», Януш вручает его жене. Все восхищенно рассматривают и обсуждают подарки. Януш, воспользовавшись суматохой, прокрадывается в ванную. Срывает приклеенную бороду. Только теперь мы видим, какой он: вспотевший, задумчивый, грустный – скинувший маску шут. Тихий стук в дверь. На пороге жена с недоверчивой улыбкой на лице и лыжными палками хорошей фирмы в руках.

Жена. Спасибо. Ты в самом деле думаешь, что мы поедем?

Януш. Постараемся.

Жена входит в ванную, норовя держаться к мужу поближе, помогает ему вытирать пот, срывать остатки ваты.

Жена. Ты очень хороший. Правда.

Януш не отвечает на ласку. Не отстраняется, но и не приближается.

Жена. Спасибо.

Януш остается один. Смотрит в зеркало. Из зеркала на него глядит лицо человека, потрепанного жизнью.

4

Семья Януша поет колядки; жена зажигает бенгальские огни; из кухни доносится голос Януша, пытающегося присоединиться к семейному хору. Гора грязной посуды перед ним постепенно уменьшается. В кухню входит жена.

Жена. Кася засыпает.

Януш. Мы же договорились…

Бросает посуду, идет в комнату, наклоняется к девочке и нежно касается ее щеки.

Януш. Спишь?

Кася: Нет. Мы ведь идем в костел, правда?

Януш. Да.

Кася. Ты меня понесешь?

Януш. Пошли, помоем посуду.

Кася большим усилием воли заставляет себя встать и вскарабкивается отцу на руки.

Кася. Знаешь, я не умею петь.

Януш дает девочке полотенце, несколько больших мокрых ложек и показывает, как надо вытирать праздничное столовое серебро.

5

Рождественская месса. Люди, вертеп, елки, фонарики. Праздничные спокойные лица. Януш с дочкой на руках и остальные члены семьи.

Ксендз(за кадром)…эти радостные дни, которые вы проведете со своими близкими, должны быть днями семейного счастья. В общественной жизни сейчас счастье нелегко обрести – тем больше любви и добра надо искать среди самых близких…

Янушу что-то мешает сосредоточиться. Впереди, человек через десять от себя, он замечает фигуру и профиль темноволосой женщины. Смотрит в ту сторону. Почувствовав на себе взгляд, а может, случайно, женщина поворачивается спиной.

Ксендз(за кадром)…каждый день, и сегодня особенно, нужно думать о других с любовью и ответственностью. Не допускайте, чтобы нетронутые приборы на ваших столах превратились в символ. Сегодня надо радоваться всем вместе. Мы должны найти в наших сердцах место для страждущих, покинутых и одиноких.

Януш снова смотрит на то место, где минуту назад видел темноволосую женщину. Женщины там уже нет. Рядом колонна, возможно, она ее заслонила. Януш вертит головой, пытается сообразить, действительно ли увидел знакомое лицо или ему только показалось.

6

Среди возвращающихся с рождественской службы людей – Януш с семьей. Кася спит у отца на руках. Расшалившийся Антек катится по замерзшей луже. Януш тоже разгоняется и, несмотря на то, что держит Касю, умудряется проехать дальше, чем сын. Жена бережно ведет мать по скользкому тротуару. У самого подъезда Януш вдруг о чем-то вспоминает.

Януш. Шампанское! Возьми. (Передает жене девочку и бежит к своему белому такси.) Заморозилось!

Возвращается с бутылкой, и все вместе скрываются в подъезде.

7

Садятся в лифт; Януш на мгновение замирает. За стеклянной дверью подъезда он видит силуэт темноволосой женщины из костела.

8

Януш расставляет на подносе высокие рюмки и принимается открывать шампанское. Услышав, что в передней запирают дверь, быстро выдергивает телефонный шнур из розетки. То же проделывает со вторым аппаратом в кухне. Потом, уже спокойно, устанавливает горлышко бутылки под определенным углом, наполняет рюмки и вносит поднос в комнату. Раздает рюмки. Целует мать жены, целует жену.

Януш. Еще раз с праздником.

Эту трогательную семейную сцену прерывает неприятный, пронзительный звонок домофона. Януш напрягается, но в следующую секунду изображает на лице удивление: кто бы это мог быть? Поднимает трубку.

Януш. Да. Я слушаю.

Жена стоит в дверях. Она встревожена. Януш вешает трубку. Молчит. Собирается с мыслями.

Януш. Не знаю… Не разобрал. Вроде кто-то крутится возле машины…

Выбегает из квартиры.

9

Януш выскакивает из подъезда. Озирается. Пусто. Ежась от холода, идет обратно, но вдруг слышит позади треск зажегшейся спички. Прямо за его спиной стоит та самая женщина. У нее темные волосы, черные выразительные глаза и большой рот. При свете спички черты кажутся более резкими, чем на самом деле. С минуту оба смотрят друг на друга. Спичка гаснет.

Эва. Опять ты меня не поздравил.

Януш(со сдерживаемой яростью). Что тебе нужно?

Эва молчит.

Януш. Сегодня Сочельник. Скажи, что тебе от меня нужно.

Из глаз Эвы медленно катятся слезы. Она не заслоняет руками лица, не всхлипывает – просто по ее щекам одна за другой скатываются слезинки.

Януш. Шантажируешь…

Эва. Эдвард пропал.

Януш. Эдвард?

Эва кивает. Слезы по-прежнему текут по ее лицу.

Януш. Не плачь…

Берет ее лицо в ладони, но Эва никак не реагирует, видно, не испытывает нужды в сантиментах. Закрывает глаза и произносит скороговоркой.

Эва. Утром ушел и не вернулся. Надо его поискать.

Януш. Сочельник.

Эва. Извини.

Отстраняется и уходит.

Януш. Эва! Я поеду с тобой.

Эва. Что ты сказал дома?

Януш. Что кто-то крутится возле машины.

Эва. Дай ключи.

На лице ее уже нету слез. Берет ключи.

Эва. Я буду ждать за углом.

Подходит к «фиату» Януша, заводит мотор и уезжает.

10

Перед входом в квартиру Януш на секунду приостанавливается. Короткая подготовка: он хочет выглядеть, как человек, у которого украли машину. Резко открывает дверь, стремительно вбегает в комнату.

Януш. Угнали. Кажется, поехали по Вислостраде.

Жена с матерью смотрят на него из-за стола.

Януш. Попробую поймать такси. Позвоните в милицию.

Жена. Может, не стоит..

Януш. Она нас кормит.

11

Януш бегом пересекает площадь перед домом. За поворотом его ждет «фиат». Эва сидит спереди, рядом с местом водителя.

Януш. Ты была на мессе?

Эва. Нет.

Януш. Я тебя видел.

Эва. Я искала его у знакомых и в милиции.

Януш хочет погладить ее по лицу. Эва уклоняется.

Эва. Не трогай меня. Мне нужна не жалость, а помощь.

Януш. Куда ехать?

Эва. Куда б ты поехал, если бы у тебя пропала жена?

Януш. В больницу.

Эва. Давай на Брацкую. Она сегодня дежурная.

12

На перекрестке Януш притормаживает – дорогу им пересекает праздничный поезд: за легковой машиной несколько саней; сидящие в них люди размахивают факелами и воздушными шарами, приветствуя тех, кто их пропускает.

Януш. Я выпил шампанского.

Эва достает из сумки пригоршню кофейных зерен.

Эва. Пожуй. Ну что ты стоишь? Можешь жевать на ходу.

13

В приёмном покое пусто. Слабо освещенные коридоры, запертые двери. Януш безуспешно дергает одну за другой дверные ручки.

Януш. И это дежурная больница?

Эва. Если хочешь мне помочь, не мешай. А нет, отправляйся спать.

Обходит Януша и поднимается по лестнице. На втором этаже в коридор из какой-то комнаты пробивается полоска света. В кабинете врача на столе елочка, играет радио, врач, откинув назад голову, спит. Януш стучит в дверной косяк.

Януш. Вы дежурите?

Врач, не меняя положения, открывает усталые глаза.

Врач. Я вчера дежурил.

Эва. Наверно, я ошиблась.

Януш. А сегодня?

Врач молча поднимает телефонную трубку. В ожидании ответа смотрит на Януша.

Врач. Кто пропал?

Януш. Муж.

Врач. Ваш?

Эва. Мой.

Врач. Случается. Особенно в праздники. (В трубку.) Юрек? (Эве.) Фамилия?

Эва. Гарус.

Врач(в трубку). Гарус… возраст?

Эва. Тридцать восемь.

Врач. Гарус, тридцать восемь… Гражданочка тут у меня, ищет мужа. С которого часа он у вас? (Эве) Давно ушел?

Эва. В полдень.

Врач. Не он. Пока. (Кладет трубку.) Привезли одного, без ног. Несчастный случай. Около одиннадцати.

Эва. Пойдем.

Януш с порога оборачивается.

Януш. Погасить вас свет?

Врач не отвечает – он спит, как и раньше, откинув назад голову.

Эва. Пьяные все.

Януш. Просто устал. Ты уверена, что он ушел в полдень?

Эва. Я пошла в магазин. Когда вернулась в двенадцать, его уже не было.

Януш. Поехали.

14

Машина сворачивает с Пенкной в Уяздовские аллеи. Когда она проезжает мимо Дома актера, Эва замечает что-то за окном.

Эва. Остановись.

Ведет Януша к припаркованному перед клубом маленькому «фиату». Приглядывается.

Эва. Его машина.

Януш. У тебя есть второй ключ?

Эва вынимает из сумки ключи. Они открывают машину. На переднем сиденье лежит шарф. Эва нерешительно держит его в руке.

Януш. Положи. Вернется, замерзнет.

Эва. Без ног ему трудно будет вернуться.

Януш с силой захлопывает дверцу «фиата».

Януш. Запри.

Эва. Положи ему какой-нибудь бутерброд. Вдруг он вернется голодный.

Януш. Это же смешно.

Эва. А может быть еще смешнее. Мы можем улечься в постель в гостинице, ты можешь позвонить ему и сказать, в каком мы номере, он может…

Януш. Я ему не звонил.

Эва. Звонил. Ты хотел со всем этим покончить, вернуться домой и жить спокойно. Ты звонил.

Януш. Не звонил я!

Эва. Он мне сказал. Правда, ты не представился.

Януш. Эва, сука, я не звонил!

Эва. Нет? Ну что ж. В больницу на Праге, пожалуйста.

15

Белый «фиат»-такси подъезжает к больнице на Праге.

16

Врач ведет Эву и Януша по длинному пустому закругляющемуся коридору. Из маленького окошечка высовывается старик.

Врач II. К этому, который без ног.

Эва. Посмотри сам. Я не могу.

Януш идет следом за стариком. В помещении они останавливаются возле одного из металлических столов, и старик откидывает простыню. Лицо лежащего на столе мужчины изрезано, длинные зубы оскалены в жутковатой гримасе.

Старик. Этот, пан редактор?

Януш. Не знаю.

Старик. Вы писали про нас, когда я еще работал на железной дороге. Давно я вас не видел, не читал…

Януш. Точно.

Старик. Это что же такое делается…

Януш возвращается к Эве, ведет ее за собой, опять комната с металлическими столами, опять старик отдергивает простыню… Эва смотрит, как загипнотизированная, подходит ближе. Януш со стариком переглядываются, Эва внезапно отворачивается и прячет лицо у Януша на груди.

Януш. Эвуня… ну…

Старик деликатно выходит. Януш пытается прикрыть труп, но Эва поднимает спокойное лице без единой слезинки.

Эва. Не закрывай. Это не он. Я б хотела, чтобы это был он. Или ты. Чтоб это было твое лицо и твои зубы. (Достает сигарету и закуривает; руки у нее не дрожат.) Ты мне как-то приснился со свернутой шеей… с вывалившимся языком… Чудесный сон… (Поворачивается к человеку на столе.) Интересно, кого он порадует.

Януш. Хочешь дальше искать?

Эва. Да.

Януш. Может быть, он вернулся?

Эва. Может, вернулся.

17

Опять улицы. Издалека видны милиционеры, остановившие «трабант».

Эва. Милиция. Ты на краденой машине.

Януш замедляет ход, а когда милиционеры и «трабант» остаются позади, жмет на газ.

Януш. Держись.

Сзади появляется мерцающий синий огонек. Машина Януша с трудом вписывается в повороты Маршалковской, проскакивает мимо весело сверкающей уличной елки. Следом несется милицейский «полонез» с включенной мигалкой. Януш сворачивает вниз, «полонез» за ним.

Эва. Документы у тебя с собой? Притормози.

Милиция догоняет их в туннеле трассы Восток – Запад. Два милиционера подбегают к «фиату» разных сторон.

Милиционер. Выходите. Руки на крышу.

Януш вылезает из машины. Эва с улыбкой кладет руки на крышу. Милиционеры быстро, сноровисто обыскивают их и позволяют опустить руки.

Милиционер. Это ваша машина?

Януш вынимает документы. Милиционер читает, поглядывая то на Януша, то на Эву, и передает второму, который изучает их столь же внимательно.

Милиционер. К нам поступило заявление о краже автомобиля.

Эва. Мы его нашли. Брошенным на Вислостраде.

Милиционер возвращает документы.

Милиционер. Пили?

Януш. Не успел.

Милиционер. Слишком быстро ездите. С Рождеством.

Козырнув, милиционеры уезжают. Эва улыбается Янушу.

Эва. Спокойно… Попробуем еще. Согласен?

Януш. Пристегнешься?

Эва отрицательно мотает головой. Януш заводит мотор, удобно усаживается и осторожно съезжает с бровки тротуара на мостовую. Прибавляет скорость. В районе моста через Вислу он уже делает добрых сто километров в час. По мосту со стороны Праги движется трамвай. Януш, не снижая скорости, въезжает на рельсы, по которым идет трамвай, мотор ревет на полных оборотах, огни трамвая стремительно надвигаются, Эва молча смотрит перед собой широко открытыми спокойными глазами. Водитель трамвая молод, светловолос. Такие, как у него, лица легко запоминаются. Освещенный фарами мчащейся на него машины, невозмутимо ведет трамвай.

Автомобиль приближается, водитель трамвая – совсем белый в ярком свете фар «фиата» – слегка улыбается. В последнюю секунду Януш сворачивает, машина чуть не задевает трамвай, ее заносит, она долго скользит, сметая на пути снег, вздымая облака снежной пыли, и, наконец, замирает под углом к трамвайной остановке.

Януш. Хватит?

Эва медленно качает головой – нет, не хватит.

18

Эва живет в квартале невысоких домов. Стоянка забита машинами, Януш долго ищет свободное место. Выходит первым, озирается по сторонам.

Януш. Нету вашей машины.

Эва, ничего не говоря, выходит. Януш еще раз осматривается, и внезапно ему приходит в голову какая-то мысль.

Януш. Не мог он утром оставить машину перед клубом. Снег пошел после обеда, а машина была чистая.

Эва смотрит на него вопросительно.

Януш. На крыше не было снега. Вот такой шапки. А снегопад начался около пяти.

Эва. Может, он приехал позже.

Януш. В Сочельник клуб в два закрывается.

Эва. Не знаю. Если он дома, вряд ли нам стоит заходить вместе. Подожди. Если его нет, я выйду на балкон. А не выйду, через несколько минут уедешь.

Эва уходит. Януш кричит ей вдогонку.

Януш. Эва! Если он дома, тогда до свиданья!

Эва поднимает руку и машет в знак прощанья. Януш садится в машину и опускает голову на руки; это движение должно означать: а что я тут, собственно, делаю?

19

Войдя в дом, Эва идет к телефону. Пригибается, чтобы Януш снизу не мог ее видеть. Набирает короткий трехзначный номер.

Женский голос(за кадром). «Скорая помощь», слушаю вас.

Эва. Несчастный случай. Мужчине плохо. Лежит на остановке.

Женский голос(за кадром). Адрес?

Эва. Угол Валбжихской и Пулавской, остановка в направлении к центру.

Женский голос(за кадром). Не пьяный?

Эва. Нет. Мы взяли документы. Женский голос (за кадром). Фамилия? Эва. Эдвард Гарус. Год рождения 1949. Женский голос (за кадром). Кто звонит?

Эва смотрит на лежащую на табурете «Политику». Читает подпись под статьей.

Эва. Анна Татаркевич.

Женский голос(за кадром). Приняла.

Эва кладет трубку и только после этого зажигает в комнате свет. На столе два прибора, бутылка вина, еловая ветка в вазе. Эва выходит на балкон и смотрит, как Януш вылезает из машины и идет к дому. Оглядывает комнату. Быстро подходит к шкафу, достает из него чемодан, из чемодана – мужское пальто, которое вешает на вешалку в передней. В ванной кладет в стаканчик вторую зубную щетку. Вынимает из аптечки бритву и старый облезлый помазок. Намыливает помазок, стряхивает пену под краном. В этот момент раздается звонок в дверь. Эва открывает, Януш, не снимая куртки, неуверенно входит в квартиру. Эва смотрит на него с некоторым любопытством.

Эва. Не разденешься?

Януш. Я замерз.

Эва. Хочешь чаю?

Януш. Давай.

Эва ставит на плиту чайник, садится, подпирает голову руками и выжидательно смотрит на Януша.

Януш. Послушай… Я не звонил… Три года прошло… Не звонил я, это какая-то ерунда…

Если бы Януш взглянул на Эву, он бы заметил на ее лице тень улыбки, но он на нее не смотрит.

Януш. Для меня это было важно… Если хочешь знать правду… ты была… я тебя любил. Собирался все изменить…