Текст книги "Извини, парень"

Автор книги: Ксения Васильева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Он улыбнулся. Ирина – тоже.

И, больше не касаясь этой темы, они направились в зал, куда уже пришли мальчики.

* * *

За завтраком выяснилось, что нет Лехи, и что он исчез ещё вечером. И никому ничего не сказал. – Опять сорвался Леха, – заметил Витюша, – зря он это... Хороший парень. Жаль.

Саша поддержал. – Отличный мужик. Его эта Кика баламутит! Такая зараза! – При чем здесь Кика, – укорил Сашу В.Н. – Леша и раньше загуливал... – А при том, Вальдемар Петрович, что он головенку свою утерял. Кика крутит им, как хочет. Я вчера слышал, как она распиналась, что её муж не пускает в Клуб, и она скоро сюда не придет. Врет! Я думаю, что она мужика своего бьет. Не пускает! Да она бы все стекла повышибала в хате, а пришла бы, она без нас жить не может. Тут что-то другое... – все это сказал Саша, и В.Н. удивился, что этот мальчик так наблюдателен и неглуп.

Ему-то казалось, что все они, кроме Витюши – просты и незатейливы.

А незатейливым дурачком, кажется, оказался он, Вальдемар Петрович, то бишь, Владимир Николаевич, – Я думаю, он с горя запил, – высказал свое мнение и Игорек.

Тогда В.Н. решил сыграть на откровенной беседе и узнать, нет ли у кого-нибудь из них номера телефончика Кики... Может, хоть она просветит его. Наверняка, что-то да знает эта хитрая лисичка.

Оказалось, номер был записан у того же Саши. – Ну, мальчики, занимайтесь, чем хотите, а я пойду по делам, радостно сказал В.Н. и тут же поскакал к Ирине на кухню, где она соображала насчет вечернего меню. – Ира (он незаметно для себя перешел с уважительно-официального "Ирина" к дружескому и свойскому "Ира"), – сообщил он, – у меня есть телефон Кики!.. – Отлично! – Воскликнула она, однако не обернулась к нему, а продолжала что-то выстраивать на сандвичах с ветчиной и сыром. Я позвоню?.. – как нашкодивший мальчик попросил он.

Ирина рассмеялась. – Володечка, что вы спрашиваете? Хотите? Звоните. Что я вам оракул?

В.Н. подобиделся на нее, сегодня она его не поддерживала, была холодна и безразлична, что ей вовсе не соответствовало. Но, всякие бывают настроения...

И В.Н. пошел звонить Кике.

К телефону подошел мужчина с растерянным либо расстроенным голосом и с какой-то надеждой прокричал: алле! алле! Я вас слушаю! Говорите!

Но В.Н. подумал секунду и, ничего не ответив, положил трубку.

Мужчина все продолжал вопить: говорите же, вас не слышно!.. ... Похоже, Кики тоже нет, и это её муж, и он очень взволнован! Неужели они... вчетвером смылись?.. Но куда и зачем? Главное зачем? Две не молоденькие дамочки и два молодых парня...

В.Н. голову ломал, чтобы додуматься до чего-нибудь приемлемого.

К Ирине он идти не хотел, потому что она, с её сегодняшним скептицизмом, наводила не только уныние, но рождался подспудный страх: она предполагает что-то не очень хорошее и не хочет, чтобы он это заметил. А человек она искренний, и сокрытие мыслей у неё получается плохо.

Но Ирина сама разыскала его. – Володечка, чего вы прячетесь? спросила она с укоризной, – не обижайтесь на меня, я ведь тоже волнуюсь, но считаю, что для этого ещё рано, и потому стараюсь и себя, и вас отвлечь... Ну, что там у Кики?.. – Не знаю, дома ли Кика, но у её мужа – видимо, это он, очень взволнованный голос, и мне показалось, он подумал, что звонок кикин. – Я так и полагала, – сообщила Ирина, – вот почему я не хотела, чтобы вы звонили. Но вы – настырный. А что узнали? Ничего. Нет, надо ждать. Почему не отвечает Лина? Очень просто: её нет. Она не станет устраивать на квартире сестры... – Ирина замялась, скромно скажем, гулянку. Я не права?

В.Н. понимал, что она права, и промолчал.

Тогда она, сказав, что придется ещё пару дней потерпеть, позвала его на кухню попробовать её новый десерт.

Он покорно пошел за ней, а сам ждал, когда будет удобно исчезнуть и позвонить ещё раз всем "им". И на этом закончить.

Они поболтали на кухне о делах Клуба, мелких, незначительных, и В.Н. ушел.

Ирина поняла, что опять кому-нибудь названивать, и вздохнула.

Лицо её, когда она осталась одна, перестало быть этаким вынужденно веселым, а стало таким же, как и настроение – опущенным и несчастным,

То, что она говорила доверчивому, как ребенок, Володечке, было вовсе не то, что она на самом деле думала и предполагала.

Она знала совершенно точно, что Лина, как бы она ни влюблена в Стаса, не пойдет на дружбу с Кикой – та Лине активно была неприятна, и с Лехой у Лины не сложилось, – она считала его тупым пьянчугой, не замечая того, что даже при всем этом Леха – добрейшее существо с душой, жаждущей тепла и участия, которое ему не могла и не умела дать матушка – "спортсменка и комсомолка".

Да и Стас с Лехой близки не были... ... Что-то не так во всей этой истории, но что?..

Кошки на душе скребли.

В.Н. – таки решился позвонить ещё раз.

И ничего хорошего из этого не вышло!

У Стаса мать бормотала, что его ещё нет, и она сходит с ума: кто ему звонил? Куда он мог подеваться? Уже прошло три часа...

В.Н. спросил, не предполагает ли она, кто бы это мог быть, она прошептала: я не знаю...

Тогда В.Н. предложил ей позвонить в милицию, или он может в этом помочь – сходит в отделение и подаст заявку на розыск...

Мать всполошилась и сказала, что пока, все-таки, в милицию не надо. Вечером – возможно... Она надеется, что мальчик скоро появится.

Тут В.Н. подумал о словах Стаса по поводу наездов компании кашалотки... Может, его прихватили? А где же тогда Лина? А что если Лина и вправду познакомилась с кем-то и романизирует на стороне, а сестру приплела для весомости?..

Ну, а где Леха и Кика?..

Эти могли завить горе веревочкой в любом кабаке и на любой хате!

О них В.Н. беспокоился меньше всего.

У Лины в телефоне опять было пустое молчание.

Как и у Лехи.

Четыре человека как провалились.

В.Н. решил, что больше не станет думать о них, а вечером, попозже, обзвонит всех и вместе с мальчиками, не только с Ириной, они обсудят эти дела.

Мальчики, возможно, что-то знают или же своими молодыми свежими мозгами найдут более-менее реальное объяснение.

Вскоре стали появляться первые посетители. Это обычно бывали школьницы, которые либо сбежали с уроков, либо вовсе в школу не ходили.

В.Н. был всегда этим недоволен. Чего уж хорошего? Обвинят в совращении малолеток. Но днем в Клубе только наискромнейшие чаепития...

И он плотно сел в зале, следя за тем, чтобы девчонки пили свой кофе и никуда не удалялись.

И вот среди этого временного затишья вдруг прозвонил телефон.

Витюша снял трубку. – Вас, Вальдемар Петрович.

Сначала В.Н. показалось, что звонит муж Кики, вроде бы, похож голос: хрипатый и неуверенный. Но потом...

Звонивший сказал кратко и ясно: у вас работает Полина Петровна? С ней – беда. Кто-то её хотел угробить, а может, она сама себя. Получилось не до конца. Она в пятьдесят шестой больнице,в реанимации. Без сознания. Давайте, приезжайте.

И повесил трубку прежде, чем В.Н. смог задать какой-либо вопрос.

Его оглушило, раздавило это сообщение. Мыслей не было, была звенящая пульсирующая болью пустота. Лина?.. Кто? За что? Может быть, это связано со Стасом? Они были вместе... Но что же, Стас не мог её защитить? Или его не было?

Надо немедленно ехать в больницу, пробилась, наконец, нормальная мысль. Закрыть Клуб. Написать, что... Да неважно, какое объявление повесить на двери! О чем он думает! – Кто вам звонил? – Раздался Иринин голос, она вышла из кухни и стояла рядом с ним.

Он поднял голову, посмотрел на неё и ничего не сказал. – Плохие известия?.. – Поняла она и спросила еще, – Лина?..

Он кивнул и рассказал ей о звонке.

Ирина села на стул.

На лице её не было ужаса, – безнадежность и тайный страх. – Я предчувствовала, – сказала она медленно, будто что-то вспоминая, – мне она не нравилась последнее время, не такая, как обычно – дерганая, неспокойная, то в веселье, то во мраке...

В.Н. завопил. – Едем! Мы тут сидим и рассуждаем, а она – в РЕАНИМАЦИИ!

В.Н. со злорадством (он почему-то ещё и обозлился на всех) прогнал девчонок, ничего не объясняя мальчикам, сказал только, что они с Ириной уезжают по делам и на это время Клуб закрывается...

В реанимацию их не пустили, но, промаявшись с часок, улучив минутку, когда врач отошел, они сунули сестре или санитарке деньги и прошли.

Лина лежала под простыней, руки опутаны проводками, в носу тоже был проводок, голова повернута набок, глаза закрыты.

Она была бледна до синевы и не подавала признаков жизни. – Лина, позвал В.Н., но она продолжала недвижно лежать, глаза плотно закрыты...

Заглянула та санитарка, шепнула: доктор идет, – они тут же вылетели из палаты. А он покачал головой и вошел к Лине. – Подождем его, спросим... прошептала Ирина.

С врачом они поговорили. Ничего утешительного он им не сказал: состояние тяжелое, большая доза клофелина, организм не из сильных... – А вы кто ей? – Спросил врач.

В.Н. замялся, а Ирина быстро ответила: – Я её сестра. Меня не было долгое время... – Не уберегли сестренку, – вдруг как-то мягче сказал врач, хотя и с укором.

И В.Н., почувствовав прилив надежды, спросил: доктор, она не безнадежна?.. – Безнадежными мы никого не считаем, пока человек дышит... ответил врач.

Надежда у них с Ириной враз угасла.

А врач ещё сказал: мы должны сообщить в милицию. Давно уже были должны, но привезли её поздней ночью, и вот до сих пор возимся... – Доктор, – умоляюще сказал В.Н., – мы вас очень просим с Ириной, не сообщайте пока...

И он посмотрел на Ирину.

Та выражением лица поддерживала его. – Очень просим. Она придет в себя, – тогда...

Но врач покачал головой: мы обязаны. Не хотите же вы неприятностей?.. Оставьте ваши адреса внизу, в приемном покое. Вас вызовут.

И ушел.

В.Н. хотел сунуть ему в карман халата сто долларов, но не успел.

Ирина потянула его за рукав: – Володечка, вы идите, теперь уж я... Ждите меня на улице.

Ирина вышла не скоро, он уже собирался идти её разыскивать. ... Может быть, с Линой что-то?..

Но Лина была в том же состоянии, Ирина задержалась в приемном покое и узнала, что привез Лину мужчина: какой мужчина врач не знает не дежурил. Мужчина тот привез её в пледе, не назвался. Только сообщил, что мало не будет никому, если её не поднимут. Вот и все пока сведения. И ещё тому дежурному врачу показалось что привез он её из дома, – все на ней было чистое, НЕ ЗАПАЧКАННОЕ, даже не запыленное...

Мужик тот, явно, её знакомый, но не хотел светиться. Виноват?.. Возможно...

Так думал врач.

Ни адреса, ни телефона, никаких данных не оставил – исчез, пока они с ней возились.

Всю дорогу до Клуба В.Н. и Ирина молчали, а когда подъехали, В.Н. сказал: давайте поговорим, прежде чем пойдем туда... – Давайте, откликнулась Ирина. – Во-первых, я хочу попросить у вас прощения за то, что вовлек вас обеих в эту авантюру, которая так страшно закончилась. Во-вторых...

Ирина не дала ему закончить мысль. – Во-вторых, или во-первых, Володечка, никто меня ни в какую авантюру не смог бы завлечь, если бы я того не хотела. Так что не надо считать себя этаким дьяволом-искусителем. Я могла прогнать вас в тот же миг, как только поняла, что затеивается, но я этого не сделала. Я очень скоро поняла, что к чему. Да, у меня засосало под ложечкой, да, я подумала: ах, как это нехорошо! И все! И все, Володечка! И продолжала играть в кошки-мышки, в игру "три китайские обезьянки": ничего не слышу, ничего не вижу, ничего никому не скажу...

Вот за это я и наказана. Вы с Линой хотя бы были честны с собой и друг с другом. А я давала себя "оберегать", вот поэтому не желаю сейчас слышать ваших оправданий, не желаю видеть вашего биения себя грудь, – не желаю!

И считаю, что мы должны получить сполна – так мы, возможно, очистимся. – Но ведь это тюрьма. – Сказал очень четко В.Н. – И я не хочу... – Что вы хотите – мне на это сейчас наплевать. В больнице умирает моя единственная подруга, которую я любила, как родную, больше, чем родную. Поэтому не будем играть в благородство. Нам надо думать, как найти того, кто ЭТО сделал. Наказать, а там решать, как жить дальше, если вылезем. Так давайте, Володечка, без лишних слов, без игр в благородство и широту души говорить только о деле.

На этом, на едином вздохе сказанном, Ирина замолчала, а В.Н. поразился, до чего же он не разбирается в людях... Боже, какой же он болван! И этот болван решил создать, ради своих скабрезных мечтаний, дурно пахнущий Клуб "БАМБИНО". Застило ему глаза!.. – Простите, Володечка, вдруг сказал Ирина, – вы, наверное, в шоке от моих воплей! Такая серая мышка, и вдруг... Но это моя особенность: я могу жить как во сне, но стоит наступить экстремальной ситуации, как я меняюсь, вернее, проступает, видимо, истинное мое нутро, я становлюсь диктатором. Вы что-то хотели сказать? – Ирина, а вам не кажется, мы должны мальчиков отпустить, и закрыться?.. – спросил осторожно В.Н. – Нет, мне так не кажется. Нам нужно быть такими, как всегда. – Теперь, Ира, о самом печальном – о Лине... сказал В.Н., и получилось, как о покойной. Он страстно захотел что-то добавить, дернулся было, но Ирина поняла и сказала: не казнитесь, Володечка, действительно – это самое печальное. – Как вы думаете, кто это? – спросила она его, может быть, желая загладить свое превосходство в последние часы.

В.Н. покачал головой: – Не представляю себе, кто... И что это за мужчина, который её привез, не сам же убийца? – Кто знает, Володечка, люди – странные существа, – ответила Ирина, – Лина перестала посвящать меня в свои личные дела. Я видела, что она мечется, но приставать с расспросами считала бестактным, а может, и надо было. Иной раз человека на откровенность надо подтолкнуть. Возможно она и ждала от меня чего-то подобного а я, видите ли обиделась и опять же играла "благородную даму".

В.Н. раскололся и рассказал о "наезде" на Стаса. – Кстати, позвоните-ка ему, вдруг он появился. – предложила Ирина,

Мать Стаса была в панике. Она всхлипывала и кричала, что с сыном её что-то случилось, а она не может встать, а то бы побежала его разыскивать! В.Н. еле пробился сквозь её истерику и сказал, что теперь уж точно надо сообщить в милицию.

Она пришла в неистовство и закричала, что не станет позорить мальчика и что это он, шеф Стасика, довел её до исступления своими звонками. – Тогда я подъеду к вам... – сказал резонно В.Н. и мамаша после минутного замешательства, сообщила, что не сможет открыть дверь, так она слаба.

В.Н. устал от её бессмыслицы и сказал, что позвонит позже.

И тут же позвонил в больницу.

Ему там ответили, что состояние без изменений. Он спросил. какие хотя бы перспективы и ему ответили просто: или помрет, или выживет, в таком состоянии долго не задерживаются.

* * *

Что же делал Юрий Федорович? Он уехал от своего друга и шефа Серого, Сергея Ивановича Макеева, в полном раздрае.

Пьяный в дым Серега сообщил ему, что фирма на грани катастрофы, кто-то планомерно грабит ее( не будем вдаваться в финансово-экономические подробности – это скучно, и для сюжета не даст ничего), и все это безобразие происходит в Юркином подразделении.

Серый кричал: кто? Юрка, ну кто из наших ребят может так насрать себе же в карман, а? Придурки! Ведь узнается все, – почти узналось! Пару звонков ещё дождаться от наших клиентов из Китая!

Серый схватил его за лацканы пиджака и, дыша страшенным перегаром, прошептал. – Это ты, Юрка? Сходится все на тебе, блин! Но я-то не верю! Юрка, скажи, если это ты... Отдай, Юрка, верни! Я тебе долю увеличу, а? Понимаешь, если мы не расплатимся с клиентурой – нам не быть и не жить! Я знаю, ты сам бы никогда... Тебя эта, твоя блядь, подзуживает, Александра, хрен, Константиновна! И я тебя на неё навел тогда в метро! За это и наказан.

Юрий Федорович сделал обиженное лицо, но и не только сделал, он обиделся за Сашеньку! Как Серый смеет её так обзывать, не зная о ней ни полграмма! (А Серый знал. Даже переспал одиножды с ней под пьянь и потом мучился, и стыдился Юрки...)

Обиделся и решил тут же уйти, – все дрожало в нем от ужаса. Но Серый упросил его остаться ещё хоть на немного, одному невмоготу.

Юрий Федорович остался, выпил с ним, и они вдвоем решили искать подлеца. Он скоро сам найдется, – сказал Серый, – вот сегодня или – самый край – завтра из Китая позвонят и скажут, что к чему, а вычислить – пара пустяков.

Юрий Федорович убежал, когда Серый, перегруженный водкой, тяжко заснул.

Он вышел на улицу и понял, что должен пройтись пешком. Чтобы все окончательно обдумать. Ему не давало покоя заявление Серого, что очень скоро все узнается... ... Надо срочно отваливать. Взять билеты на самолет и рвануть в дальние края, где он уже сговорился за хорошие денежки поиметь все, что понадобится.

И начать новую жизнь, никогда больше не совершая позорных поступков.

Проходя через скверик, он присел на скамейку, покурить и ещё все хорошенько обдумать, потому что дома, как только он скажет Кике о немедленном отъезде, разразится грандиозный скандал и, может статься, его женулька откажется немедленно ехать невесть куда...

Юрий Федорович медленно курил, солнышко вышло из облачков и тихо пригревало, никого не было, кроме какого-то бомжа, спавшего на соседней скамейке, прикрывшись газетами.

И мысли Юрия Федоровича, пройдя не раз и не два по привычному кругу, вдруг свернули в сторону, куда-то нетуда и явились в ином виде.

Он увидел себя, Кику, свои поступки последнего времени такими, какими они были на самом деле, в реальности, и поразился: будто какой-то наркотик перестал на него действовать, и он очнулся нормальным человеком.

Он воочию увидел следующее: стареющий, сексуально озабоченный, отвратительный мужик, как дворняга кость, выпрашивает, выклянчивает (не любовь, о, нет! Какая уж тут любовь!), вымаливает униженно, осыпаемый оскорблениями, – постель, элементарную. Дешевую как сама его жизнь.

И за это платит деньги собственной жене. Которая его не любит, никогда его не пожалела и не отнеслась к нему по-человечески! И настолько он ей противен, что она от него отселилась, сделав это, конечно же, за его деньги, – своих у неё никогда не было – она никогда не работала.

И он! Ради этой женщины, ради такой вот ничтожной жизни, – ограбил своего старинного друга, порядочного и честного человека.

А теперь он, бывший хороший парень и товарищ, Юрка Гордеев, бежит как крыса с корабля, который сам же и утопил.

Безумие и бред. От навалившегося кошмара, который вдруг предстал перед ним во всем своем безобразии, Юрий Федорович замер, покрывшись липким, отвратительным, холодным потом.

Лицо его пылало от стыда и отвращения к себе, и он понял, что у него два пути: один – в вечность, в никуда, другой – честное признание Серому и возврат денег.

В вечность он ушел бы, но кто отдаст деньги? И кто расскажет о его нынешних терзаниях? Так и останется он у всех в памяти вором, человеком бесчестным. Надо мчаться, – и скорее! – домой.

Дома он обязан, не говоря ничего Кике, взять деньги из сейфа и отвезти их Серому.

И право того решать, как поступать с ним, Юрием Федоровичем Гордеевым, старым товарищем по жизни. ... Кика? Ей тоже придется решать: оставаться с ним, нищим, вывалявшимся в грязи, или уйти... Куда, интересно?

Что она сделает и что скажет он знал. Страшна была картинка неожиданно нарисовалась ему.

Юрий Федорович поднялся со скамьи, загасил сигарету и поймал такси.

Часть седьмая. Расследование.

Поздним вечером Касьян сидел за столом на кухне и тихо матерился. Никаких концов в этом дурацком деле с двумя то ли трупами, то ли полутрупами, – усмехнулся он такой же нелепой, как и дело, шутке.

С чего начинать он просто не представлял. Все концы оборваны.

У Кики ни подруг, ни друзей, в фирме, где вицепрезидентствует полковник, мямлят и толком ничего не говорят, а президент, Сергей Иванович, высокий, поджарый (тоже, видимо, полковник), говорит только в отменном тоне о своем вице, но про личную жизнь того ничего не знает. ... Надо сходить ещё к этой Елене, сдается, что она не все выложила, подумал Касьян.

И тут, как с небес, раздался звонок.

Наверное, Олик, подумал Касьян с неудовольствием.

Сейчас она ему не нужна, отвлечет от мыслительного процесса, хотя такового пока и нет, но все равно – отвлечет!

Это была действительно Олик, но Олик странная.

Она не стала вроде бы безразличным тоном, вроде бы нехотя, напрашиваться в гости... А спросила прямо-таки суровым тоном, свободен ли он и можно ли зайти к нему ПО ВАЖНОМУ ДЕЛУ, с дамой.

Касьян, услышав о ДЕЛЕ, успел подумать, что, конечно, очередная ерунда, но слово это заворожило его – мало ли? Каждое лыко может быть в строку, даже если это досужие домыслы дамочки, и сказал: конечно, конечно, заходи вместе с дамой! Я вас жду.

Он быстро осмотрел свою хату, – все ли прибрано? Прибрано не было, и он скинул ненужное глазам посетительниц в шкаф, постель прикрыл пледом и сгрузил посуду со стола в мойку...

Теперь можно принимать дам.

Они пришли скоро.

Официальная Олик и немолодая скромная женщина с милым, незначительным личиком, даму эту он где-то явно видел, но вот – где?

Касьян был сама любезность.

Он спросил, угодно ли дамам кофе и, услышав, что угодно, повел было их в комнату, мучительно соображая, как ему накрыть очень небольшой журнальный столик.

Но спасла Олик, сказав: давайте посидим на кухне, там уютнее, и он, с благодарностью посмотрел на Олика.

Пока он заваривал кофе, доставал чашки, какое-то печенье, которое он неожиданно для себя сегодня с горя купил, все молчали.

Но, наконец, с кофе устроилось. – Я вас внимательно слушаю, – сказал Касьян. – Ко мне пришла Ирина Андреевна и попросила связать с тобой. Пояснила Олик. – У неё есть множество разных фактов, о которые ты обязан узнать, так мы обе считаем. Ирина Андреевна, дальше вы...

Ирина Андреевна сразу Касьяна оглоушила, сообщив, что работает в Клубе "БАМБИНО" (так, подумал Касьян, как гончая навострив нос. Все-таки "БАМБИНО"! Недаром он тогда почуял там что-то – запах грязцы, и разозлился на Олика, когда та стала им, этим Клубом, восторгаться. Значит, она там бывала! То-то не звонила ему! Но и он хорош – ни разу больше туда не заглянул! А надо было бы), так вот откуда ему знакомо лицо дамы!..

И он стал внимательно слушать Ирину Андреевну, а та рассказала, что в Клубе, где с самого начала царили дружба и благожелательность, вдруг исчезли люди... – Исчезли? Кто? – спросил быстро Касьян, потому что почувствовал, что она, не зная, как говорят со следователем, нудно и длинно будет подходить к главному. – Помните, может быть, даму, которая спела для вас, а вы поднесли ей чудные розы? – сказала Ирина Андреевна. – Конечно! воскликнул Касьян, сразу же все четко припомнив. – Она исчезла. Вернее, так...

Ирина Андреевна подробно рассказала об исчезновении Лины и о том, что она в больнице, в реанимации...

Она замолчала, потому что не знала, о чем важнее сказать дальше... Ирина Андреевна вообще очень волновалась, – ведь она без спроса у Володечки разыскала Касьяна через Олика и саму-то Олика разыскивала... Теперь все это казалось ей предательством.

Касьян остро посмотрел на неё и, будто прочитав её мысли, сказал: Позвольте теперь мне, Ирина Андреевна. Если вы уж пришли ко мне по собственной инициативе и собрались выложить некие факты, вас волнующие, то прошу вас – будьте предельно откровенны. Пусть вас не смущает, что вы раскроете чьи-то личные тайны, что-то, ну, скажем, не совсем моральное о людях, близких вам... Следователь, священник, врач, – это те, кто должен знать правду и только правду, иначе обращение к ним теряет свой смысл. Вы поняли меня?

Ирина кивнула, а сама подумала, что влезла в кашу с твердым орешком Касьяном – и теперь должна соответствовать.

Он совершенно прав.

А Касьян уже спрашивал. – Вы сказали, что Лина – ваша близкая подруга? И это значит, что между вами было полное откровение, даже в мелочах, раскрепощенность и полная открытость, или я ничего не понимаю в женской дружбе, но, подчеркиваю – истинной.

Ирина прервала его. – Я все поняла. Только, наверное, не сумею выделить главное... Вы спрашивайте меня, а я буду отвечать, и по ходу постараюсь вспоминать подробности.

Касьян сказал, что это его устраивает и, первое – что он хотел бы знать, был ли у Лины "милый друг", как он изысканно выразился.

Ирина замялась, – не из нежелания ответить, а потому что и впрямь не знала, что сказать.

Касьян усмехнулся. – Вот я уже поставил вас в тупик. Вы не знаете, что отвечать. Рассказывайте все.

Ирина вздохнула и сказала, что в последнее время Лина удивляла её тем, что вдруг замкнулась, ничем не делилась, а сама, видно, чем-то была удручена. – Кто этот мужчина, что привез её в больницу, вы можете хотя бы предположить? – спросил Касьян.

Ирина покачала головой. Абсолютно нет. У неё есть близкий давний приятель, но это не он по описанию. Тайна... Человек, который приыез её, не назвался. Мужчина, не старый. Все.

Касьян пробормотал. – Вполне возможно, что он и попытался её устранить. А потом, испугавшись чего-то, решил спасти. Или она ещё ему нужна?.. Или, возможно... Впрочем, не буду морочить вам голову своими предположениями, это уже моя кухня.

Ирина собралась с силами и сказала. – Касьян, сейчас я расскажу вам о своих только лишь предположениях по поводу тайников души моей подруги, о том, что она сказала мне, когда ещё мы так не отдалились друг от друга.

Касьян посмотрел на Олика, но та и сама поняла, что ей здесь места нет.

Она, конечно, немножко обиделась, но все было настолько серьезно, что обиду в себе подавила. – Я пойду, Касьян, – сказала она небрежно, но Касьян удивил её тем, что попросил посидеть немного в комнате и посмотреть от скуки книжки..

Олик мотнула головой в знак согласия и вышла.

Путаясь, замолкая, подбирая точные слова и превозмогая смущение, Ирина рассказала Касьяну немного о принципах работы "БАМБИНО" (тут она покривила душой: ничего не сказала о Главной роли мальчиков, не могла она предать Володечку, она считала, что это никак не касается истории с Линой...), о том, что Лина была неравнодушна к некоему Стасу, приятному парню, который им очень помог в ремонте и реконструкции дома, и они так сблизились все, что невольно увлекающаяся и романтическая Лина немного в него влюбилась...

Тут её прервал Касьян. – А что это за Стас? Откуда он? И как реагировал на влюбленность Лины? Были ли между ними какие-то отношения, и кто из "мальчиков" (тут Касьян не смог сдержать полуусмешки, а Ирину обдало холодным потом – он понял! Боже, что же она делает! Она предает всех!) с ним дружил или же состоял в приятельских отношениях...

Ирина внутренне заметалась: вот и пришел момент истины – надо говорить правду... Но что же? Рассказывать историю Володечкиного знакомства со Стасом?.. А надо ли это?.. В конце концов, при чем тут история с Линой? Господи, какая же она дура! Зачем ей надо было идти сюда!.. Когда она начала разыскивать Олика, ей казалось, что вот она придет к Оликову сыщику, и он, как великий маг и кудесник, выслушает её лепет про Лину и тут же угадает, кто совершил покушение и так далее...

А она будет сидеть и поражаться. Начиталась любимой Агаты Кристи! ... Но надо отвечать! И она ответила, что Стас – знакомый Вальдемара Петровича, что с мальчиками он ни с кем особо не дружил, так как был значительно взрослее, что ли... Что с Линой у них ничего не было, Стас относился к ней как к товарищу. – И это её расстраивало? – быстро спросил Касьян. – Мне казалось, да, – ответила Ирина, – я думаю, что именно это её романтическое увлечение отдалило нас с ней. Ей, наверное, не хотелось в нем признаваться даже самой себе... – А что Стас? Как он отреагировал на её исчезновение, и дальнейшее? – поинтересовался Касьян. – Разве я вам не сказала? – удивилась Ирина, ей казалось, что она уже рассказала и об исчезновении Стаса. – Он в тот же вечер ( и накануне тоже), ночевал дома, у него заболела мама... сердце. А сегодня, когда мы с Вальдемаром Петровичем звонили, его там не было. – И где он? Что сказала его мать? – Касьян стал очень резким и быстрым, и Ирина даже побаивалась его вопросов, на которые надо отвечать, не раздумывая, безо всяких вводных слов и предположений. – Он куда-то вышел, кто-то его вызвал и... – Ирина замолчала, потому что глубина ответов подсказывалась ситуацией, а она пищит что-то невнятное. – Ну и что же? Куда он вышел? Кто его вызвал? – подгонял её Касьян. – Матушка не знает? Не хочет знать? Или морочит вам голову? Как вы-то думаете? Неужели у вас совсем нет никаких предположений?

Ирина готова была расплакаться.

Этот следователь подвел её к черте, за которую она переступать не намерена. Неужели рассказывать о Володечке? Тогда выплывет... И кто знает, куда все это приведет.

Она промямлила. – Мало ли какие дела могут быть у молодого человека? Времени прошло немного... Вот если он не появится... Вы, наверное, сами знаете, что рассказывают своим мамам молодые люди? Ничего. Кто их позвал, куда – неведомо никому, кроме них самих. – Это правда, – как бы расслабился, наконец-то, Касьян, и Ирина тихонько вздохнула.

Он заметил и откликнулся. – Тяжко говорить правду, а ещё тяжелее неправду.

Ирина сжалась и лихорадочно искала хоть какого-то отклика на его сентенцию, нельзя же вот так тупо молчать. Ничего не находилось, но в эту минуту из комнаты вышла Олик, остановилась на полдороге и, обернувшись назад в комнату, спросила сдавленным голосом. – Это у тебя фотография убитой?... Помнишь, ты говорил?

Касьян разозлился: кикин фотографический портрет он повернул лицом вниз, но со стола не сообразил убрать, а Олик, конечно, полюбопытничала! Ах, этот Олик! Вечно она сует нос, куда не надо. – Да, – коротко бросил он, – но мы сейчас о другом.

Олик вдруг исчезла в комнате и тут же вернулась, неся впереди себя кикин портрет, поясной, в шляпке с ленточкой: улыбающаяся Кика кокетливо придерживает шляпку, и глаза её сверкают голубыми молниями – цвет на портрете был классный.

Она встала перед Ириной и спросила. – Узнаете?

Ирина была близорука и потому только сейчас узнала Кику, она охнула. Кика?! Убита? Не может быть!

Касьян аж подпрыгнул – вот так Олик! Вот так он, дурачина! – Вы знаете эту женщину? – обратился он к Ирине.

Та не могла ничего сказать, только с ужасом смотрела на портрет и шептала: Боже мой, Кика, Лина...

Но Касьян не собирался ждать, пока Ирина наохается и наужасается, он, фактически, приказал. – Ирина Андреевна, все, что вы знаете об этой женщине, о её связях, муже, друзьях, когда вы её видели в последний раз? Все! – Минуточку подождите, Касьян, у меня в голове все перемешалось, я сейчас вообще, мне кажется, ничего не помню... – умоляла Ирина. – Вы придете в себя в процессе рассказа, – был неумолим Касьян. – Начинайте. Когда и где вы познакомились с ней? – 0-она пришла в Клуб... В тот же день... – прошептала Ирина, не отрывая глаз от портрета. – Отлично! заметил весело Касьян, – только я не понял, в какой день?.. – В-в тот же, что и вы с Олечкой... – шелестела Ирина. – Вот как? – удивился Касьян и с досадой бросил: – Жаль, мы рано ушли. Все сейчас было бы проще. Ну и?.. – И она... стала к нам ходить, – ответила Ирина уже потверже. ... Прав опять-таки был Касьян, что в процессе разговора она успокоится. Она не успокоилась совершенно, однако почувствовала себя лучше. – А совсем недавно, когда пропала, нет, ушла Лина, Кика была последний раз. Она сказала, что муж перестал её пускать одну по вечерам. Мы удивились, зная, что она своего мужа нисколько не боится и... у них, видимо, какие-то странные отношения, – уже тихо добавила Ирина.