Текст книги "Шахматист (СИ)"

Автор книги: Ксения Полянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Я понимаю, как ты хочешь закрыть это дело, Миша, ты не поверишь, как я этого хочу, но нам нельзя оплошать. НЕЛЬЗЯ! – выделив главное слово, произнёс босс. – Мы и так взбудоражили все СМИ города. Задержим его без чётких улик, и он сбежит. Установи слежку, выясни алиби, и узнай кто, чёрт подери, эта третья жертва – это я разрешаю и договорюсь обо всем, но чуть позже. А пока займись делом, – заключил он, направившись вперёд.

И вот я стою один в коридоре. Как быстро рушатся мои надежды. Но он прав. Оснований мало, у нас на него ничего нет, за исключением отпечатков. Это прекрасная улика, но нам необходимо подкрепить её ещё чем-нибудь. Поеду в суд, спрошу про этого Марка Игоревича, может отыщу чего.

По лестнице спустился Саша.

– Ну что? – оживленно спросил он.

– Ни-че-го, – по слогам произнёс я.

– Как это? – не понял он.

– Маловато у нас на него. Я поеду в суд, надо достать побольше доказательств, произнёс печально я.

– Я с тобой. Пусть сегодня Витя поработает, а то на мне всё держится, – пошутил Саша.

Я согласился. Помощь лишней не бывает. Особенно сейчас. Доехали мы быстро. И вот перед нами снова красовалось белое здание суда.

– Нам нужен Пантелей Григорьевич, – сообщил я девушке за стойкой регистратуры.

– Его сегодня нет. Он ушёл на больничный, – ответила она, даже не подняв взгляда.

– Как?! Когда? – удивился я.

– Буквально два дня назад, – сказала та, по-прежнему желая завершить разговор.

– Замечательно. А можно ли нам получить доступ к одному архивному делу? – спросил Саша.

– Разумеется, нет, – ответила дама, подняв взгляд.

– В коридоре послышался громкий и очень знакомый голос.

– Да, я… да… Нет, ни в коем случае! К-конечно, будет сдел-ланно, – заикаясь, говорил с каким-то мужчиной знакомый нам адвокат Ветвицкий.

– Делай, что хочешь, дело должно быть выиграно, – грубо ответил ему собеседник, пройдя мимо нас.

– О! Добрый день! Простите за столь неприятную обстановку, я просто весь в делах, совершенно потерянный. Это новое дело – ужас! Не хочется портить себе репутацию. В конце концов, ещё ни одного проигрыша.

– Ну да, есть повод волноваться, – мило проговорил мой новый напарник.

– Да нет. Дело я точно проведу успешно. Просто не очень люблю, когда на меня давят, – объяснил он, – Мы, кстати, с вами не знакомы. Александр Николаевич, а вас?

– Тёзками приходимся, даже по отчеству, – ответил Саша.

– Так. Мы по делу, нам нужно всё о деле Марка Варавина, – прервал их знакомство я.

– А что такое? – поинтересовался адвокат.

– Мы нашли его отпечатки на одежде третьей жертвы и нам бы побольше про него узнать.

– Поздравляю! Рад, что вы скоро поймаете этого урода. Я сейчас схожу в архив, и мы всё обсудим. Подождите здесь, – попросил адвокат и направился вниз по лестнице.

Прошло минут 40, и вот наконец-то Ветвицкий вернулся.

– У меня для вас не очень хорошие новости. Дело Варавина брал на дом Пантелей Григорьевич, и у нас его на данный момент нет. А копии – это незаконно, вы же понимаете. К электронному варианту нужен особый доступ, которым я, к сожалению, не обладаю. Простите, – с сожалением сказал адвокат, – Но я могу вам рассказать всё, что знаю. Я же вёл это дело.

– Да, с везением у нас всё плохо. Ну хоть так, – разочаровано сказал я.

– Пройдёмте тогда со мной, – улыбнувшись, предложил Ветвицкий.

Кабинет у знакомого был явно шикарнее нашего. Кожаный диван, золотые часы и много дорогой мебели. Мы уселись и стали слушать.

– Варавин был противником моего клиента. Не уверен, что он был виновен и совершал данное преступление, учитывая ложные показания Ботковой. Всё произошло в ночь с 3 на 4 марта три года назад. Всё стандартно: устроили вечеринку в доме у Мурзиной, напились, все разошлись по разным комнатам, Мурзина поссорилась с Варавиным, и потом последовало изнасилование, – рассказывал адвокат.

– Побои были? – спросил Саша.

– Небольшие повреждения. Её держали за руки, это видно, и на бёдрах были следы. Сам подсудимый сказал, что он и правда очень сильно держал Мурзину за руки, когда они ругались, но не насиловал.

– А следы на бедрах? – уточнил я.

– Смею предположить, что они не его. Следы были крупнее, чем ладони Варавина, возможно, потерпевшая кого-то попросила их поставить, – предположил адвокат.

– И зачем ей все это? – не понимал Саша.

– Она была беременна. От Варавина, это доказала экспертиза. Но не думаю, что это произошло во время изнасилования. Боткова якобы видела Варавина, выходившего из комнаты, где позже нашли изнасилованную Мурзину. Варавин очень долго угрожал Ботковой и Мурзиной, из-за чего к обеим приставили охрану. Но ничего серьёзного не произошло, дело закрыли быстро. На нашей были присяжные, – закончил рассказ Ветвицкий.

– Понятно. Ничего особенного. А кем вообще является этот Варавин? – задал вопрос Саша.

– Обычный студент. Жил с мамой, после выхода по УДО переехал в город, снимает квартиру где-то.

– Вышел по УДО? – переспросил я.

– Да, относительно недавно, – подтвердили мне.

– А что можете про родителей сказать?

– Обычные порядочные люди, не считая его настоящего отца. С кем мне, к сожалению, повезло познакомиться.

– Настоящего? – зацепился Саша.

– Да, в 12 лет Варавин был усыновлен Варавиным Игорем Михайловичем, вторым мужем его матери, – адвокат сделал глубокий выдох, словно устав от пояснений.

– Так, а кто его настоящий отец? – уточнил я.

– Механов Борис Владимирович, – сказал он.

– Ничего себе! – закричал я.

– Да, пьяница и изменник, женился на своей любовнице. А вы его знаете? – удивился Ветвицкий.

– Да. Он вторая жертва. Интересный поворот событий. Спасибо большое, нам пора. Как дело появится, обязательно пришлите его нам в участок, – попросил я, уходя.

– Хорошо, удачи, – приятным голосом сказал напоследок адвокат.

Странное это совпадение. Вот и мотив потихоньку вырисовывается. Время ехать в участок и найти полное досье на Варавина и Мурзину.

– Ну вот, уже хоть что-то, – воодушевился Саша. – Думаю, нам стоит наведаться к семье этого Марка, и тогда что-нибудь выясним.

– Быстренько в участок и сразу к ним, – сказал я. – С тобой приятно иметь дело! И почему ты ушёл из следователей?

Саша расстроено опустил голову.

– А… Да. Прости.

Я сменил тему. Ехали мы довольные и с таким же хорошим настроем зашли в самое скучное место в участоке – архив. И только в этот момент я задумался. Зачем судье брать дело, которое было закрыто целых пять лет назад? Хочет пересмотреть его? Но уголовные дела нельзя выносить за пределы архива. Все, конечно, этим порой промышляют. Но учтём.

Мы немного покопались, но так ничего нового про этого Марка и не нашли. Разве то, что он был активистом в школе и ходил на разные кружки. В том числе, на шахматный. Не очень весомая улика, но уже хоть что-то.

– Миш! Я тут нашёл кое-что интересное, – крикнул Саша.

– Что же? – заинтересовался я.

– Варавина Кристина Михайловна подала заявление о пропаже мужа, – ответил Саша.

– И сколько его не было? – уточнил я

– Трое суток, – выделил голосом парень.

– Получается с… – начал вычислять я в уме.

– С субботы, – договорил за меня он.

– А досье на его отца есть? – спросил я, подъезжая на стуле.

– Ну, мелкое хулиганство только. Подрался пьяным дважды. И пара жалоб от соседей. Ничего такого, – произнё Саша.

– Угу. Пьянство…

Я задумался и начал искать сходство.

– Да, а что ты удивляешься? Район не очень благополучный, – прервал мои раздумья Саша.

– Я к Лере, – не ответив на вопрос, бросил я.

Сначала я забежал в морг, но обнаружил его закрытым. Значит, она в кабинете. И дедукция меня не подвела.

– Привет ещё раз, – произнёс я, встретившись взглядом с Лерой. Она посмотрела на меня молча и протянула лист, на котором было написано:

«Операционный лист пациента № 1654

Ф. И. О. Варавин Игорь Михайлович Дата рождения 20.03.1968 Адрес: ул. Мечникова 32, дом 22 Хронические заболевания: компенсаторный цирроз печени

Свёртываемость крови: удовлетворительная

Группа крови: ||| Резус: + Оказываемая услуга: операция на мениске коленного сустава

Подпись пациента на отказ от претензий: Подпись заведующего хирургического отделения:»

– Хмм… Отчим, значит. Чем же он ему не угодил? – радостно воскликнул я.

– Чей отчим? Ты что-то выяснил? – не понимала Лера.

– Так точно. Варавин проходил по делу Ботковой как подсудимый. Вышел по УДО относительно недавно. Его отпечатки есть на одежде жертвы.

– Прекрасный расклад, Михаил Алексеевич, – произнесла она, развернувшись к столу.

– Ох, можно просто Миша, – отмахнулся я.

– Как скажешь, – пожала плечами она с лёгкой ухмылкой.

– Ладно, мне нужно съездить к Варавиным, расспросить их про Игоря Михайловича, ну, и к Гордеевой забежать, Сергеич посоветовал сделать на неё небольшой упор. Так что надо бы поспешить. Проверь-ка Варавина младшего в списке тех, кто миорелаксанты покупал. И занеси результаты в кабинет.

– Хорошо, – произнесла Лера и принялась составлять список.

Я вышел из участка и поскорей направился к машине. Мой старенький Nissan гордо ожидал меня среди других отполированных машин. Он издал характерный «пип-пип», означающий, что двери открылись. Но как только я сел в свой автомобиль, на переднее сиденье уселся Сергеич с небольшой сумкой в руках.

– Я с тобой. Я взял камеру, заснимем показания Гордеевой. Я должен увидеть её поведение, а не только услышать, – прокомментировал своё проникновение в личный автомобиль психолог.

Я кивнул и завёл машину. Дороги были полупустые – все на работе, как-никак. Сергеич ехал молча, но через некоторое время всё же произнёс:

– Нервничаешь.

Это был даже не вопрос, а утверждение.

– Отчего же? – спросил я, удивившись.

– Ты постукиваешь по рулю, черезмерно наклонён к стеклу автомобиля, всё время поправляешься, пытаясь привести себя в порядок. Ты явно нервничаешь, – заключил он.

– Пф, ерунда, – ответил я, хотя это и была чистая правда.

– Нисколько. Чувствуешь груз ответственности за сегодняшний день, не так ли? Никто не разряжает обстановку глупым юмором, а тишина тебя угнетает. Ты рад, что дело медленно проясняется, но переживаешь, что ошибёшься, как тогда…

– Да. Прекращай свой анализ, Сергеич. Применяй его на подозреваемых, – перебил его я.

– Не волнуйся. Errare humanum est.

– Да, но не нам, – возразил я, погрузившись в свои мысли.

– То было давно. Пора это отпустить, – не останавливался Сергеич.

– Хватит. Я понял.

Всю оставшуюся дорогу мы молчали. От этого поездка казалась бесконечной. Но прошло всего лишь полтора часа, как мы уже стояли на пороге у Татьяны. Она дружелюбно поздоровалась и пригласила войти. Её дом казался мне немного другим, нежели раньше. Видимо, это было так заметно по моему лицу, что она спросила:

– Что-то не так, Михаил Алексеевич?

– Мне кажется или у вас в доме что-то изменилось? – спросил я в недоумении.

– Верно. Я решила сменить стиль. Надоели белые стены, тёмно-серые смотрятся гораздо лучше. Вы такой внимательный, – похвалила она, подмигнув.

– Миледи, нам нужно взять у вас показания для составления протокола, – Сергеич внезапно ворвался в наш разговор.

– В полиции все такие галантные? Я с радостью помогу вам в этом, – улыбнулась она, приглашая нас в гостиную.

– Замечательно. Присаживайтесь, я сейчас установлю всё, и мы начнём, – предупредил меня коллега.

– А вы новый напарник Михаила? – игриво продолжала Таня.

Я хотел что-то сказать, но психолог меня перебил:

– Да, но я на время, его коллега заболел. Все мы в полиции не из металла, – улыбался он.

Таня захихикала. Хитёр, ай хитёр! Если бы она знала, что перед ней психолог, то вела бы себя иначе – более осторожно. А так, всё, что на языке вертится, будет у нас. Он установил штатив с камерой. Взял свой планшет для бумаги, ручку и сел напротив Тани.

– Начинаем запись. Ведётся запись допроса свидетельницы по делу № 1.03674 Гордеевой Татьяны Александровны. Вы даёте своё согласие на проведение допроса? – уточнил Сергеич.

– Да.

– Прошу вас произнести клятву свидетеля.

– Я, Гордеева Татьяна Александровна, клянусь говорить правду и только правду, ничего не искажая.

– При нарушении данного вами слова, вы будете отвечать по закону, а конкретно по статье УК РФ№ 307 «заведомо ложные показания, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод». Вы осознаёте это?

– Да, – всё так же улыбаясь, говорила она.

– Вы знакомы с Варавиным Марком Игоревичем?

– Да. Он был нашим общим другом до того момента, пока его не посадили за изнасилование моей подруги. Это ужасно, – огорчённо сказала Гордеева.

– Вы сейчас про пострадавшую Мурзину Екатерину Павловну, так?

– Всё верно.

– Вы считаете, что он виновен в преступлении, за которое был осуждён? – с напором проговорил Сергеич.

– Нет.

– Но вы давали показания в суде против него, не так ли?

– Да, но мне угрожала Боткова Мария. Она приходилась свидетелем. И мне пришлось дать ложные показания, я уже говорила это на предыдущем допросе, – затараторил девушка.

– Всё верно. Но учтите, данные показания не должны содержать ложной информации, иначе ваше наказание увеличится.

– Я это прекрасно понимаю, – злилась та.

– Замечательно. Что вы можете сказать о характере Варавина? – постукивая ручкой, говорил Сергеич.

– Он был достаточно вежливым, дружелюбным, весёлым молодым человеком, не знаю, каким он, конечно, стал сейчас…

Она замялась и села в более закрытую позу. – Вы замечали у Варавина вспышки неконтролируемой агрессии? Физической или эмоциональной? – продолжал психолог.

– Физической я не наблюдала, а эмоциональная проявлялась по отношению к Ботковой.

Таня положила руку на затылок, погрузив кисть в волосы.

– Вы можете привести в пример ситуацию, когда это происходило?

– Он много кричал, грозился убить её, потом умолял признаться в своей лжи и снова кричал. Меня это очень напугало, – сказала Таня.

– Вы считаете, что его психику можно назвать нестабильной? – допрашивал психолог.

– Не уверена. Но вполне возможно, что он после тюрьмы стал ещё агрессивней.

Глаза Тани забегали. Ей явно было некомфортно от этого разговора.

– Вы видели господина Варавина после условно-досрочного освобождения?

Она помялась и с улыбкой произнесла:

– Нет. У вас милый костюмчик, сэр.

– Он звонил вам или предпринимал попытки с вами связаться? – не поддавался Сергеич.

– Что? Нет. Нет. Такого не было. – закрутила головой Таня.

– Вам лично Варавин угрожал расправой? – всё сильнее и сильнее давил психолог.

– Было пару раз. Но позже мы с ним поговорили и он понял, что во всём виновна Маша, – сказала Гордеева, почесав ухо.

– Когда состоялся этот разговор?

– Я навестила его в колонии, – призналась та.

– Дата навещения?

– Я не помню. Вроде бы спустя неделю или две после его осуждения, – бегло произнесла девушка.

– Вы навещали его после этого?

– Да. Мы с ним виделись ещё пару раз.

– Но вы говорили, что не знаете о его психическом состоянии. Вы даёте ложные показания?

Бам! И вот первый удар и несостыковка в словах Тани.

– Нет, что вы. Просто я не ходила к нему с того года, как его осудили. Это было слишком давно, чтобы судить о его нынешнем состоянии.

– Хорошо. Вы состояли с Варавиным в каких-то отношениях, помимо дружеских?

– Нет. Я и Марк? Пф! Следующий вопрос.

Девушка сжала юбку в руках. Психолог это чётко подметил. Девушка была на взводе.

– Вы общаетесь с Мурзиной? – резко сошёл с этой темы Сергеич.

– Нет. После суда наши пути разошлись, – успокоившись, произнесла девушка.

– Ваша ссора имеет отношение к Варавину?

– Частично. Но об этом я рассказывать не намерена.

– Вы обязались говорит правду.

Сергеич был как охотник, неустанно преследующий свою жертву. А Гордеева попала в его ловушку.

– Я вам не лгу. Я отказываюсь отвечать на вопрос.

– Хорошо. Вы состояли в сексуальных отношениях с Варавином?

БАМ! Второй удар по защите Тани.

– Ладно. Да, мы спали. И что? – злясь, созналась та.

– Мурзина знала об этом? – предположил психолог.

– Да, поэтому он её и бросил, – подтвердила Татьяна.

– Вам угрожала не Мария, верно?

Глаза Тани судорожно заморгали, и она ускорила дыхание. Но молчала.

– Вы кого-то боитесь?

– Возможно, – громко сглотнув слюну, сказала девушка.

– Он находится в вашем окружении? – помогал ей психолог.

Та покачала головой.

– Это Варавин?

– Нет, нисколько. Он ни в чём не виноват! – испугалась Татьяна.

– Тогда попрошу вас назвать имя угрожающего.

– Я не могу произнести его имя, поскольку не ручаюсь за свою безопасность, – возразила та.

– Уверяю вас, вы будете находиться в полной безопасности, при необходимости мы приставим к вам охрану, если угрозы достаточно серьёзные.

– Я не смогу назвать вам его имя, – её глаза наполнялись слезами.

– Я гарантирую, что данные допроса не будут известны никому, кроме сотрудников правоохранительных органов, – убеждал Сергеич.

– Хорошо, – Таня сглотнула ком в горле, – Э… это… Ботков.

Я никак не ожидал такого ответа. Моя картина с Варавиным почти сложилась, а это не вписывалось в мой сценарий.

– Отец Марии Ботковой. Верно? – уточнил психолог.

– Да.

Девушка заплакала.

– В чём именно заключалась угроза в сторону Марии?

– Он заставил её работать в стриптиз-клубе. Хотя они там не только танцевали. Это второй его неофициальный бизнес. Этот клуб принадлежит ему наполовину. Мария приносила хорошую прибыль. Но никто в клубе не знал, что он – её отец, – пояснила Гордеева.

– Вы хотите сказать, что Ботков занимается сутенёрством?

– Верно, – грустно подтвердил Таня.

– Как вы попали в эту схему и в чём она заключается? – продолжал Сергеич.

– Машу он затянул угрозами, меня затянула Маша от безысходности, а я уже Мурзину.

– В чём заключалась ваша задача?

– Многие в клубе хотят не только танцев. Он организовывал эти встречи, – объясняла она, глядя в мою сторону.

Девушке было стыдно, и я стал её жалеть.

– Где и каким образом? – не унимался коллега.

– В клубе, в отдельных комнатах.

– Были ли у вас попытки сбежать?

– Разумеется. Маша украла имущество из дома Ботковых и сняла себе квартиру на проданные деньги, из вещей оставила только телек. Но отец узнал, нашёл, где она живет, избил её, хоть и не сильно. Все деньги, которые вы нашли у Маши, – его. – тон Гордеевой изменился на возмущённый

– Какие были угрозы в вашу сторону? – торопливо записывая, спрашивал Сергеич.

– Меня избили буквально на днях. Вы думаете, почему стены перекрашены? Кровь не смывается.

Она вновь заплакала, и руки девушки истерично задрожали. Но она продолжила:

– Он забрал мои деньги. Месяц назад меня впервые избили его друзья и бросили на въезде в деревню, потому что Маша говорила мне, что нашла человека, который сможет нам помочь, а я случайно проболталась.

– Считаете ли вы, что Александр Ботков имеет нестабильную психику? – уточнял Сергеич.

– Разумеется, – подтвердила она.

– Считаете ли вы, что он способен на убийство?

– Считаю.

– Мать Марии находится под угнетением своего мужа?

– Не уверена. Складывается впечатление, что она ничего не знает.

– Кто находится под влиянием Боткова? Вы можете назвать имена, помимо вас и Марии?

– Много девушек. В основном, все они не отсюда. Но я, Маша и Мурзина точно. При необходимости я напишу все имена, – Татьяна стала чуть храбрее, как будто уверовала в нашу защиту.

– Почему вы не обратились в полицию?

– Я не могла даже пройти мимо полицейского участка. Он в клуб и домой отвозил нас сам.

– Вы напишете заявление? – заканчивая, говорил психолог.

– Да, – твёрдо ответила Гордеева.

– Так вы видели господина Варавина после освобождения? – вернулся к вопросу Сергеич.

Таня, громко вздохнула.

– Видела.

– В каком состоянии находятся его психика по вашей оценке?

– В нормальном, стабильном. Он хотел забрать меня от Машиного отца, но пока ему этого не удалось.

– Господин Варавин не проявлял к вам агрессию? – уточнил мой коллега.

– Нет, не проявлял.

– Какой человек собирался помочь Марии?

Я насторожился. Этот вопрос меня интересовал больше остальных.

– Я не знаю. Она говорила о нём в день перед убийством, но так и не упомянула имени, – покачала головой Таня.

– Когда она собиралась увидеться с этим человеком? – уточнил я.

– Ночью. В клубе вроде бы. – отвечала девушка слегка растеряно.

– Как вы думаете, кто мог убить Марию?

– У меня есть предположение, что, когда она встретилась с этим человеком, их нашёл отец. И Ботков мог в порыве злости её убить, – высказала свою догадку Татьяна.

– Где сейчас находится Варавин? – вновь задал вопрос я.

– Зачем вам это знать? – засуетилась Таня.

– Варавин подозревается в убийстве, – сказал я.

– Он ни в чём не виноват! – испуганно произнесла Гордеева.

– Если это так, то улики укажут на это. Нам просто нужно выяснить, как могли оказаться его отпечатки на теле жертвы. Никто не хочет его посадить, нам нужен настоящий преступник, – пояснил я.

Таня написала адрес на бумаге.

– Допрос Гордеевой Татьяны Александровны завершён. Нет ли у вас никаких претензий к допрашиваемому вас человеку? – уточнил Сергеич.

– Нет.

– Прошу вас расписаться в отказе от претензий. Благодарю вас за содействие полиции.

Психолог улыбнулся, и Таня наконец спокойно выдохнула. Я мог прочесть по её лицу, как ей было страшно, и насколько отец Ботковой был жестоким человеком. Поразительно! Я об этом даже не догадывался.

– Тань, можем ли мы взять твои отпечатки и потожировые, – спросил я.

– Зачем? – вновь испугалась она.

– Дабы исключить тебя из списка подозреваемых. Не волнуйся, я не хочу тебя в чём-то обвинять, – пояснил я.

– Где сейчас находиться Ботков? – вдруг встрял в разговор Сергеич.

– В клубе, как всегда, – произнесла Гордеева.

Она протянула руку. Сергеич выполнил все необходимые процедуры. Я вызвал Тане такси до участка и предупредил её, что в срочном порядке нужно написать заявление и выдать ордер на арест. Когда я всё сделал, мы направились к дому Марка, вернее его родителей. Как много информации всплывало сегодня на поверхность. Я решил, что сообщу об этом Максу чуть позже.

Дом казался унылым и мрачным, а нам предстоял ещё один допрос. Частный дом Варавиных казался мне ужасно одиноким. Такой некогда был и у меня. Серого цвета стены, никаких тебе цветов, даже нет машины, гаража. Он был маленький, одноэтажный, с покосившимися ставнями, полный тоски в сердцах тех, кто в нём жил. Я позвонил в дверь. Мне открыла женщина лет 40. Она была довольно оживлённой, но всё равно мрачной.

– Здравствуйте, вы к моему мужу? – произнесла она подавленно.

– Здравствуйте. Не только, мы из полиции. Мы хотели бы расспросить про вашего сына, – произнёс я.

– Что ещё вам от него нужно!? – вдруг воскликнула женщина.

– Спокойно, не волнуйтесь. Мы пришли сюда, чтобы вынести ему оправдательный приговор. Вернее, снять с него те обвинения, за которые он был осуждён, – соврал я.

– Вовремя же вы откликнулись, – с сарказмом сказала женщина.

– Я понимаю, что тех лет, проведённых в тюрьме, ему не возместить, но не мы вели это дело. Поймите, даже полиция порой ошибается, хоть я и понимаю, что ошибки, бывает, очень дорого стоят…

– Ладно, проходите, – пригласив нас в дом, произнесла она.

Мы вошли и сели на диван. Сергеич установил оборудование и, исполнив все формальности, приступил к главному:

– Ваш сын, Варавин Марк Игоревич, проявлял неконтролируемые вспышки агрессии по отношению к себе или к другим людям?

– Нет, всегда был спокойным и сдержанным. Порой дрался, конечно, как и все мальчишки, но это было контролируемо и никакого серьёзного ущерба здоровью он никому не наносил, – уверенно сказала женщина.

– Злоупотреблял ли ваш сын курением, алкоголем или запрещёнными веществами?

– Нет, что вы! Он никогда таким не баловался!

– Когда последний раз вы видели сына? – уточнил я.

– На днях, – настороженно ответила она.

– Вы можете назвать конкретную дату? – чуть жёстче произнёс я.

– 1 марта.

Мать неохотно отвечала на вопросы.

– По вашей оценке психика вашего сына находится в хорошем состоянии? – вновь зачем-то спросил Сергеич.

– Да, – твёрдо ответила женщина.

– У него не появлялись суицидальные или депрессивные мысли?

– Он был явно подавлен, но до такого не доходило.

Женщина говорила правду и не увиливала от ответа. Было видно, что её замучили вопросы, но врать она не собиралась.

– Вы знаете про роман вашего сына с Татьяной Гордеевой? – задал вопрос я.

– Знаю. Он хотел ей чем-то помочь. Таня единственная, кто не отвернулся от него после дела. Хотя она и давала против него показания в суде. Но это мы с ней обсудили, – без злобы в голосе ответила Варавина.

– Татьяна рассказывала вам про угрозы со стороны Александра Боткова? – уточнил Сергеич.

– Нет. Какие угрозы? – с явным недоумением проговорила женщина.

– Попрошу вас не задавать встречных вопросов. Вы замечали что-нибудь необычное в поведении вашего сына?

– Нет.

– Он не говорил о каких-нибудь планах или о том, что его что-то беспокоит?

– Нет. Единственные его волнения были связаны с работой. Точнее, с её поиском.

Задав ещё парочку вопросов, мы закончили допрос и быстро направились в город. Бедная женщина после всех вопросов еще сильнее расстроилась. А это она еще не знает о смерти мужа… Я позвонил в участок и узнал про Татьяну. Заявление и ордер были получены. Спустя два часа(именно столько потребовалось на дорогу), документы были на руках. В любом случае, сегодня мы задержим хотя бы одного преступника. Меня не покидала мысль о том, как могут быть связаны Ботков, Механов и Варавин. Я пытался понять, мог ли Ботков имитировать серийного преступника, чтобы скрыть настоящие мотивы. Всю дорогу я пытался найти эту тонкую нить, но тщетно. Поэтому я решил закончить с этим, после допроса всё станет яснее. Но я не сомневался, что Боткову убил её отец.

И вот мы с небольшим отрядом для задержания заходим в клуб. За барной стойкой – ничего не подозревающий Ботков с совладельцем клуба. Они не успели даже опомниться, как всех уложили на пол. Разумеется, девушек никто не тронул.

– Что здесь происходит?! – завопили в один голос владельцы клуба.

– Ваше задержание, господин Ботков. Вы имеете право хранить молчание, но все ваши действия будут использованы против вас. Также вы имеете право на адвоката, но, я думаю, он вам особо не поможет, – произнёс я довольно, надевая на него наручники.

– По какому поводу? В чём вы меня обвиняете!? – кричал тот, покраснев от злости.

– Сутенёрство и подозрение в совершении убийства, – озвучил я.

– Это даже не мой бизнес!! Он владелец клуба! – Ботков указал головой в сторону официального владельца.

– Ты чё, падла!? На меня всё скинуть решил? – разозлился второй владелец.

– Ну, этого уже расскажете на допросе. Везите обоих в участок, – кивнул я ребятам.

– Стоп! Я тебя видел. Это ты типа парень Маши! Какой же я дебил! – со злобой простонал хозяин клуба.

Наконец, этот трудный день закончился, и я позвонил Максиму. Выложил ему всё, что смог узнать за сегодня. Друг долго и в красках объяснял, насколько сильно он удивлён. Конечно же, нецензурной лексикой. По голосу Макс был очень весёлым и довольным, и я был рад, что этот выходной помог ему хотя бы немного расслабиться. Тем временем, я доехал до участка, где Дмитрий Владимирович выдал мне заветную бумажку, которую я обещал Максу. Как быстро всё решают связи.

– До свидания, Дмитрий Владимирович! – улыбнувшись, сказал я.

– Кто-то неплохо потрудился. Горжусь, учитывая, что всё это сделано в одиночку, – ответил мне мой начальник мягким голосом.

– Спасибо. Вы тоже очень хорошо потрудились, – пошутил я, размахивая заветным листком в воздухе.

– Дошутишься. У меня тоже дети и жена, я не завидую Максу. Но, поймите меня, я не всесилен. Много дел. – зачем-то оправдывался начальник.

– Я понимаю. Увидимся ещё. Хорошего вечера, Дмитрий Владимирович!

– До встречи, Пассковский, – сказал он, зашагав в свой кабинет.

Я выехал из участка, на улице стоял туман. Я напрягся, но моя смена была закончена. Тем более, Дмитрий Владимирович поставил патруль, сегодня его смена. Это был приятный разговор, правда, короткий. Первый приятный разговор с начальником, к слову, он же был и последним.

Глава 9. Роковой ход

Я проснулся от во всю трезвонившего телефона. Звонил мобильник, домашний, но, самое интересное, что звонили и в дверь тоже.

– Что стряслось?! – зло закричал я.

Уровень моей агрессии взлетел до небес, когда я отворил дверь.

– Брюллов, какого ты трезвонишь?! – проорал я, даже не придав значение скорому приезду коллеги.

Но увидев его лицо, сразу сменил тон. Что-то произошло. Что-то очень серьёзное, и это было видно по его глазам, тем более, он примчался ко мне к 6 утра. Макс встревоженно произнёс:

– Трубку надо брать, Миша! Трубку!

– Да что произошло? – не понимал я.

Он включил телевизор. Девушка из программы «Новости светского города» безустанно читала текст:

– Сегодня ночью был убит глава полиции Невского района Дмитрий Владимирович Ордин. Вечером он заступил в патруль для охраны города от всем известного и наводящего ужас маньяка Шахматиста. Сегодня в 4 часа утра Ордин был найден мёртвым на улице Пролетарской, 29 с большим количеством ножевых ранений. Полиция не даёт никаких комментариев. Был ли это Шахматист или начальник полиции просто перешёл кому-то дорогу? Выясняют наши корреспонденты…

Макс выключил телевизор и произнес:

– Вот что произошло.

– Твою мать! Мы же с ним вчера разговаривали… – я выругался.

Я не мог понять, правда это или просто глупый сон. Я ущипнул себя. Больно. Значит, не сон. Придя в себя, я продолжил:

– Вскрытие провели?

– Нет. Но Лера уже приступила.

– Это… он? – спросил я, подразумевая Шахматиста.

– Да. Записка в руке, переодетый, не знаю, сколько там ножевых, но 32 найдётся. Ошибки быть не может. – расстроенно проговорил Макс.

– А письмо с собой?

– Я сфоткал. Отдал Саше на экспертизу.

– Молодец.

Он протянул мне телефон, и я начал читать:

«Добрый день, Михаил Алексеевич!

Я безмерно рад снова писать вам письмо. Я оставил вам подарок на Пролетарской. Не благодарите, не стоит. Мне безумно понравилось с ним работать, он вечно исключает любое движение, кроме диагонали, пытаясь всех обойти и стать первым. Ордин достаточно сильная фигура на нашей доске. Признаюсь честно, одна из моих любимых, конечно же, после короля. Ох уж это английское начало! Я жду вашего хода, Михаил. Ну, и ваших подопечных, разумеется. Вас слишком легко водить за нос, и это доставляет мне невероятное удовольствие.

С любовью, Шахматист.»

– Английское начало? – спросил я.

– О, это к Сергеичу. Я, если честно, понял только, что это слон.

– С чего взял?

– По диагонали ходит только слон и королева, но там написано «исключает любое движение, кроме диагонали». Остаётся только эта фигура.

– А пешка?

– Разве пешка – одна из самых сильных фигур на доске? К тому же, она ходит прямо и лишь съедает фигуру по диагонали, – растолковал Макс.