Текст книги "Шахматист (СИ)"

Автор книги: Ксения Полянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Хорошо. Идем, – подытожил Максим, направляясь к выходу.

Мы сидели в кабинете. Макс вертел обручальное кольцо на столе, словно волчок. Вдруг он схватил его и, раскрыв ладонь, произнёс:

– Так, если рассуждать логически, – начал он, став ходить из стороны в сторону, – Сергеич сказал, что место играет важную роль. Следовательно, следующий ход будет завтра, на той же улице, – сложив руки на груди, продолжал Макс. – Это будет девушка. Значит, если мы распорядимся патрулировать этот проспект, есть шанс, что преступник не сможет убивать.

Он посмотрел на меня, как будто бы ожидая ответа. Мои глаза выразили согласие.

Так и был составлен план наших действий. Мой товарищ не мог найти себе места, но продуктивность его работы не снизилась. Макс оформил отчёт, собрал кучу никому не нужных бумажек ради того, чтобы договориться с нашими полицейскими о ночном патруле этой улицы. А мне пришлось распинаться около двух часов перед начальником, почему нам нужно поступить именно так. И только на 90 раз он меня понял. Мы прекрасно знали, что не уснём в эту ночь и поэтому решили отправиться патрулировать. Макс оказался гораздо разумнее меня и предложил все полицейские машины заменить на простые легковушки, чтобы не вызывать подозрения у преступника. Самое главное – не допустить следующей жертвы. Это было нашим лозунгом в эту ночь.

На экране телефона виднелось время: 22:00. Мы уже сидели в машине и ожидали убийцу. Автомобиль был погружен в полный мрак, так как мы не решились включить даже подсветку, чтобы не спугнуть преступника. наши мобильники были выключены на случай, если кто-то решит позвонить и сорвёт всю операцию. Единственное, что работало – это рация. Сама же улица была слегка освещена тусклыми фонарями. Мне казалось, что я не вижу ничего дальше своего носа, настолько густым был туман. Как бы я ни всматривался вдаль, как бы ни пытался отыскать силуэт, я не мог увидеть ничего. Сердце колотилось как бешеное и я буквально ощущал каждый его удар всеми частями своего тела. Наступила ночь, часы показывали 1:10. Но никого не было. Я вздремнул и так прошло ещё несколько часов. Затем я сменил Макса и он уже дрых рядом со мной. Порой мы выходили и осторожно бродили вдоль улицы, демонстрируя свою беззащитность в надежде на то, что убийца клюнет. Но нет. Он не появился. Ни в два часа, ни в пять. В этот момент наше сердце заликовало. «Все обошлось», – подумал я. Но как быстро можно разбить все надежды о какую-то жалкую шахматную доску.

Когда мы возвращались обратно, то, проезжая по одной улице, увидели труп мужчины, лежащий на дороге.

Макс выбежал. Он всё ещё надеялся на то, что это совпадение, но его надежды остались просто надеждами. Когда я вышел вслед за ним, то как будто бы вновь смотрел на ту фотографию, на тело девушки, которое недавно привезли. Неужели мы бессильны перед этим «туманным шахматистом»? Неужели мы не можем ничего сделать? В чём мы ошиблись? Что не учли? Я не знаю. Осмотрев труп, я был полностью уверен, что в нём тридцать два ножевых ранения, он переодет, и в его крови не спешно бултыхались миорелаксанты. Если бы я мог понять человека, который может так зверски убить другого ради какой-то глупой идеи, всё было бы иначе …

Мы вернулись в участок. Разумеется, параллельно нам в морг последовало тело. За эти два часа мы не произнесли ни слова. Думаю, их и не требовалось произносить. Мы сидели в кабинете: я колотил ручку о стол, а Макс крутил кольцо. Зашёл Дмитрий Владимирович и сказал:

– Я обещал вас уволить. Но разве я могу обвинять вас в том, что вы не успели раскрыть дело за сутки? Это было бы глупо с моей стороны… – слегка опечаленно проговорил он.

Впервые в жизни я слышал в его голосе успокаивающие ноты. Он пытался подбодрить нас. Нас! Грозный, непоколебимый начальник, Тукан! Неожиданно.

– Я не смог бы управиться за сутки. Я не знал, где мы ошибёмся! Как я вообще мог знать?! Мы сделали всё возможное. Но разве я мог… – произнёс мой друг, отвернувшись к окну.

– Успокойся, Брюллов. Все мы облажались. И если кому-то и нести ответственность, то только мне, – сказал Дмитрий Владимирович. – СМИ уже будят в людях страх перед новым серийным убийцей. Я надеюсь, что до следующего тумана у нас будет больше времени, чтобы не допустить третьей жертвы. Мы найдём его, Брюллов. Рано или поздно…

Начальник спокойно вышел из кабинета, оставив нас со своими мыслями. А они были смешанные. Конечно, это не было трагедией, но мы все чувствовали свою вину за произошедшее. Два трупа за два дня… Телевизор пестрил громкими заголовками о крышесносном деле Шахматиста. То и дело звучали наши фамилии, как ответственных за произошедшее.

После начальника сразу зашла Лера. Она была расстроена. Девушка молча села рядом и взяла меня за руку. Через минут тридцать она ушла. Неудивительно, ведь ей нужно делать вскрытие. Только сейчас я осознал, какой тряпкой был тогда. Ведь Лера, будучи не менее подавленной, пошла работать, пока мы просто сидели и то стукали ручкой по столу, то крутили кольцо.

Глава 5. Второе дыхание

Прошло пару часов нашего коллективного упадка. Наверное, мы смирились, что всё произошло именно так, и поэтому решили не мешать делу.

– Пойдем к Лере. Нужно узнать, что там со вскрытием, – произнёс Макс, уже приободрившись.

Мы шли с ним по коридорам и наконец-то почувствовали лёгкость, спустя целые сутки непрерывной гнетущей, тянущей на дно, тяжести. Конечно чувствовали мы себя не важно, так как обыкновенного сна в нашей жизни стало меньше. Но в этом и есть моя работа: дежурства, стресс и помощь людям. Мы открыли кабинет. Лера грациозно задвинула тело в камеру охлаждения. Её взгляд забегал, и она улыбнулась, как бы говоря «рада вас снова видеть прежними».

– Сразу к делу? – проговорила она, не зная, с чего начать.

– Давай, – произнёс я и переглянулся с Максом.

– Ну, картина та же. Точь-в-точь. Но, помимо миорелаксантов, в крови есть ещё и алкоголь. У девушки дозировка алкоголя была раз в 10 меньше. У мужчины была почечная недостаточность, поэтому он умер от препарата, а не от ножевых, но мне кажется, что это просто незнание убийцы, а не холодный расчет.

– Так, что-то еще? – спросил Макс.

– Да, на ладони другая надпись: D2D4.

– Так, а чем сходили? – поинтересовался я.

– Пешкой, – ответил входящий в морг Сергеич.

Он зашел без единого шороха, отчего мы все перепугались.

– Хух, Сергеич! Напугал! – выдохнул Макс.

– Как призрака увидел, – улыбнувшись, сказал психолог.

– Второй раз пешкой? – переспросил я, не отвлекаясь от сути.

– Да. Он, видимо, решил открыть ход другим фигурам, – с привычным ему спокойствием произнёс Сергеич.

– Сколько же может быть жертв? Чисто в теории? – продолжал я.

Ответ был лаконичен и прост:

– Без понятия. Смотря как он хочет ходить. Шахматы – игра не простая.

Лера решила продолжить:

– Думаю, зацепки вы найдёте только на экспертизе, но у меня есть его удостоверение. Убийца накинул на жертву лишь белый пиджак и не заметил документы в потайном кармашке штанов. Да и вам стоит разузнать поподробнее про жизнь первой и второй жертвы.

– Верно. Макс, нам пора в архив. Я покопаюсь в данных на Боткову, а ты разузнай про… – я запнулся и взглянул на удостоверение, – Механова.

– Хорошо, – смиренно ответил мой товарищ.

Мы направились с Максом на самый нижний этаж. Там располагалось такое уникальное и скучное место, как архив. Обычно архив – это самое жестокое наказание. Нет ничего скучнее, чем разбирать бумажки в поиске нужной тебе информации. Даже когда появились компьютеры, найти в нём то, что тебе нужно, по-прежнему невероятно тяжело. Огромный объём памяти на не менее огромное количество людей. Но выбора не было. Нам предстояло узнать всё как минимум про Марию Боткову – первую жертву нашего больного шахматиста. Поэтому я и решил, что займусь первой и самой «тихой» убитой.

Возился я долго. Но наконец-то нашёл её досье. Она привлекалась свидетелем по трём разным делам. По 105, 131 и 159 статьям. Неплохой набор: убийство, изнасилование, мошенничество. Учитывая, что это разные дела с разными людьми. Примечательно, что с одним свидетелем. Я отодвинулся вместе со стулом и позвал Макса:

– Макс! А Мария – не такая уж и простая девчонка.

– Это ещё почему? – спросил он, выглядывая из-за стенда с бумагами.

– Глянь, как странно, – произнёс я и показал ему дела.

Брюллов нахмурился, а затем его лицо наполнилось полнейшим недоумением.

– Три дела за два года?! Звучит не просто странно, а очень подозрительно. Я понимаю, если бы дела были смежные или хотя бы по статье так 167, ну или хотя бы 111. Но тут же весь комплект «особенных статей».

– Вот и я о том же. Мало того, что она привлекалась по «особенным статьям», так она ещё и давным-давно не учится. Самое интересное, что официального места работы у девушки нет.

– Ну и что же тут интересного? – спросил мой друг, не понимая намека.

– А машину она откуда взяла, и на что она вообще живёт? – произнёс я.

Лицо Макса приобрело осознанность. Хотя он всё равно оставался в замешательстве.

– Ты хочешь сказать, что она работала нелегально?

– Разумеется. Откуда ещё взять деньги на автомобиль, его содержание, оплату квартиру, на уплату налогов, на еду в конце концов. Не думаю, что родители снабжали её по полной.

– Та-а-ак, – протянул мой друг, – и кем же она работает?

– Ну, а как ты думаешь? Сам посуди: какая работа нелегальная и при этом ночная.

– Намекаешь на услуги интимного характера? – выдвинул своё предположение Макс.

– Я более чем уверен. Но меня больше интересует её подозрительное привлечение аж по трём не лёгким судебным делам. Уж больно странное совпадение, что она везде являлась свидетелем.

– Ну да… с этим согласен. Кажись, наша красавица занималась лжесвидетельством. А это карается законом или же…

Ему не понадобилось продолжать реплику. Вот как необычно вышло. Мы были полностью уверены, что жертва беззащитная и порядочная девушка, попавшая в руки к монстру, но нет, всё не так очевидно, как кажется на первый взгляд.

– А ты что-нибудь по Механову нашёл? – сказал я.

– Ага. Он привлекался по статье 111. Причинение тяжкого вреда здоровью, – произнес Макс, демонстрируя мне дело.

– Давно?

– Полгода назад, – кратко ответил друг.

– В качестве свидетеля? – угадывал я.

– Нет. В качестве подозреваемого. Но приговор вынесли оправдательный. В ходе расследования выяснилось, что соседка перепутала его с грабителем, ворвавшимся в квартиру. А все остальные улики были косвенные и обвинения сняли.

– Вот так вот легко перепутала? – спросил я.

– Походу, её заставили отказаться от своих показаний, – предположил друг.

– А судья не счёл это подозрительным? – сказал я, недоумевая.

– Видимо, нет.

– Какие интересные у нас жертвы… Не лучше убийцы, – произнёс я, поднимаясь со стула.

Он кивнул.

– Так. Тогда я поеду к жене Механова, а ты займись Ботковой. Я по дороге назад зайду в суд и заберу наши «удивительные» дела. Надо бы разобраться с тем, как вообще всё происходило, – с расстановкой проговорил мой товарищ.

– Договорились, – ответил я, собирая вещи.

– Подкинешь меня до дома Механовых? – спросил Макс, закрывая дверь архива.

Поднимаясь по лестнице я произнес:

– Конечно. Твоя машина ещё в ремонте?

Макс громко выдохнул и, достав ключ от кабинета, произнёс:

– Да. Поражают мастера, которые делают ещё хуже при починке. Это же надо уметь так всё испортить!

Дверь кабинета открылась, и мы зашли внутрь.

– Понимаю. Автомастерская – это самая неизведанная в мире сфера услуг. То вместо 500 рублей 10000 отвалишь за элементарные действия, то вместо починки тебе её доломают, – высказал своё мнение я забирая все необходимые вещи с собой.

Мой друг рассмеялся. На самом деле в этом не было ничего смешного, но все уже настолько привыкли, что перестали замечать всю досадность этого явления. Мы решили, что самое главное сейчас – досконально изучить саму жертву. Если быть честным, то прототип складывался. Нужно было просто копнуть чуть глубже, чем поверхностные знания о человеке. Глядя на Боткову, никто бы не подумал, что эта девушка может заниматься лжесвидетельством. Я бы даже сказал, это очень обидно, когда к тебе «приходят» именно такие трупы. В конце концов, ты всегда считаешь человека лучше, чем он есть на самом деле. Глупый стереотип, что жертва всегда невинна. Видимо, наш туманный шахматист решил его развеять. Скорее всего, ему неприятны такие люди. Да, никому они не приятны.

Мы вышли из участка и сели в мой прекрасный автомобиль. Макс захватил несколько разных отчётов, постановление и рапорт. Разумеется, нам нужно было осмотреть квартиры жертв, чтобы понять, всё ли там в порядке. Может быть, убийца оставил нам подсказки в самом неоднозначном месте? Мне нужно было поговорить с родителями Ботковой. Честно говоря, я не знал, что сказать. Ни один родитель не поверил бы мне, что их дочка может быть таким человеком. Хорошо, что мне не пришлось сообщать им о смерти дочери.

Погода была прекрасная. на ветках деревьев был иней и лёгкий, напоминающий стекло, слой льда. Светило яркое солнышко и согревало промёрзшую землю. Руки, конечно, подмерзали, а изо рта струился пар, но, тем не менее, погода не переставала радовать. Особенно после таких пасмурных, дождливых, а главное, туманных дней. Дорога поблёскивала от подтаявших остатков снега. Моя машина гордо рассекала главные улицы нашего города. Навигатор, как клубок в сказке, привёл нас к месту назначения, где проживал Механов Борис Владимирович.

– Так, ну я пошёл. До встречи в участке. Спасибо, что подвёз, – поблагодарил Макс, выходя из машины.

Он подошёл к домофону, набрал номер квартиры, что-то там пробубнил в ответ на женский голос и зашёл в подъезд. Я же перестроил навигатор на пригород и направился в путь.

Проезжая по шоссе, я радовался каждый птичке, которая пролетала мимо дороги. Всё было прекрасно. Ведь в этот раз информации намного больше, нежели в предыдущий.

Родители девушки жили далековато. Мне пришлось проехать 120 километров от города. Поселок производил удручающее впечатление: старые домики, полуразрушенная дорога из щебня и гальки, куча дворовых собак и ни одного ласкового взгляда в мою сторону. Очевидно, приезжих здесь не любили, особенно когда они с погонами.

Я остановился возле дома Ботковых. Меня встретила женщина довольно преклонного возраста с убитым горем лицом. Это была мать Марии. Следом за ней вышел мужчина. Я поздоровался, показал удостоверение и выполнил ещё кучу ненужных формальностей. Меня впустили в дом.

Я уселся на диван и взял блокнот, чтобы записать всё в деталях и ничего не забыть, я начал рассказывать с малого. Про то, что пока ничего не известно, что нашли некоторые улики и что, скорее всего, мы его найдем, если узнаем побольше о Марии.

– Что мы можем сказать про Машеньку? Мы ничего о ней не знаем с тех пор, как она уехала. Посёлок-то у нас маленький, невзрачный, вот она и не вспоминает. Писала порой, приезжала, – хлюпая носом, говорила мать, подавая мне чашку чая.

– На машине приезжала? – спросил я.

– Да нет, на автобусе. Откуда же у неё машина? – продолжил за неё отец.

– Подождите, то есть вы о машине Марии ничего не знали? У неё с декабря прошлого года появился автомобиль. на котором, по словам соседей, она регулярно возвращалась домой, – пояснил я.

– Как же это так? – произнесла мать. – Неужели она ничего нам не сказала?

– Ну, конечно. Чтобы был повод не приезжать, – проворчал отец.

– Я так не думаю. Возможно, у неё были причины, – попытался смягчить я, хотя сам прекрасно знал, что это не так. – Вы знали, что Мария бросила учёбу?

– Нет, конечно. Она до сих пор брала у нас деньги на обучение, – произнёс мужчина.

– Много вы денег давали? – докапывался я.

– Пятнадцать тясяч в месяц. Она же на коммерции… была, – сказал он.

– «Да», – подумал я, – «на такие деньги она бы точно себе машину не купила, и уж тем более не смогла бы оплатить квартиру. Значит, наша красотка нашла золотую жилу, причём нелегальную».

– Хорошо, я вас понял. А как насчёт тех дел, в которых она участвовала в качестве свидетеля? Вы что-нибудь о них знаете? – расспрашивал я, судорожно записывая в блокнот.

– Что я могу сказать, – строго начал отец, – Маша – девка недалёкая, вот и лезла туда, куда не надо, – просторечно ответили мне.

– Но вам не кажется странным что за два года она поучаствовала в трёх разных делах? Причем её показания везде были очень значимыми, ещё и статьи не самого лёгкого характера. – спросил я, поглядывая в телефон.

– Знаю. Свет, иди к себе, мы со следователем сами поговорим, – обратился мужчина к жене.

Мама Марии вышла из комнаты, утирая слёзы и бурча под нос что-то наподобие: «Ну как же так, Машенька?!». Отец плотно закрыл дверь и, задернув шторы, продолжил:

– Знаю я, чем она занималась. Не одобрял и сейчас не одобряю. Вот за это её и наказали. Первое дело, в котором Маша участвовала, было о мошенничестве. Рассматривали пункт 1: хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путём обмана или злоупотребление доверием.

Я удивился хорошим знаниям мужчины статей Уголовного кодекса и одновременно насторожился. Видимо, он был очень образован.

– Да, об этом я знаю, – подтвердил я.

– Сосед наш устроил её к себе работать. Но Машке всё время всё не нравилось. Ей казалось, что он к ней придирается. Ну, Семёныч, как мой лучший друг, имел ключи от нашего дома, потому что часто кормил нашу кошку, когда мы уезжали.

Пушистая кошачья морда появилась на подоконнике и, внимательно обнюхав меня, улеглась в ногах хозяина. Тот же, в ответ почесав кошку за ухом, продолжил:

– Ну и как-то у нас дом обчистили. Мы тогда на море ездили. Ни денег не оставили, ни телевизора, ни техники – ничего, в общем. Ну, мы в полицию и подали. А Машка нам говорит, что видела Семёныча той ночью. Что он к нам домой заходил, а она как раз хотела заехать. Вот только у подружки осталась. Таней зовут, можете съездить. Через три дома отсюда. Ну, мы на него в суд и подали. Маша свидетелем выступала. Семёныча посадили на два года. Но потом за хорошее поведение исправительные работы прописали и выпустили. Он мне доказывал, что его дома вообще в тот день не было. Но никто подтвердить не смог. Он же один живет, да и общаюсь с ним только я.

– Так выходит, ваш друг обокрал ваш дом на какую сумму? – спросил я, пытаясь успеть за рассказом.

– Миллиона на три где-то. Там техники полно было. Я же кредиты брал, работал много, в конце концов, обустроил наше жилище.

– Что-то ещё? – спросил я.

– Да, только есть одно «но». Я как-то в город ездил, ну и к Маше заехал. Заметил я очень странную деталь: телевизор точь-в-точь как у нас у неё стоит. Там ещё сзади след от краски остался на подставке. Маша, когда маленькая была, покрасила, а мама оттереть не смогла. Да и денег у нее на телевизор такой не было.

– То есть вы знали, что она лжесвидетель? – уточнил я.

– Знал, только поздно понял. На дочь родную никогда не подумаешь, – признался он и опустил глаза в пол.

– Что же вы предприняли? – не унимался я.

– Да что я предпринял? Ругался, телевизор забрал. Вот, стоит, – сказал он, указывая на экран, – Семён своё уже отбыл, я извинился перед ним, конечно, но дочь не сдал. Не такой я, – произнёс Ботков.

– Хорошо, об этом стоит умолчать, – успокоил я.

– Спасибо. Жена и так вся горем убивается. Она-то про нашу дочь ничего не знала. Думала, что прилежно учится, работает… Вот откуда она деньги на машину взяла? – задумчиво произнёс он.

– Так вы про машину знали? – не понял я.

– Нет-нет, что вы! Просто, когда вы сказали это, всё ясно стало. А потом Маша работать пошла, в клуб какой-то. Говорила, что танцует. Но все мы прекрасно понимаем, что там за танцы…

Он замолчал.

– Ругал её долго, но я для неё не авторитет, в конце концов, отчим, не родной отец. А матери врать она умела. В общем, доигралась, – подытожил мужчина.

– Видимо. Есть что-то, что нам нужно знать? Может быть, вы знаете что-нибудь про другие дела? – вновь задал вопрос я.

– Не знаю, но предполагаю. Никого она там не видела и никаким свидетелем не была. Деньги – вот, что её интересовало. Только деньги…

– Соболезную. Спасибо за ценную информацию, если что-то ещё вспомните, звоните. Вот мой номер, он личный, меня Михаил Алексеевич зовут. Фамилию скажете – я сразу вспомню. Вы не бойтесь, звоните. Для нас каждая мелочь важна. А, ну и последний вопрос, который я забыл задать. 25 февраля вы с ней виделись? Она вела себя как-нибудь странно? Может, говорила о чём-то? – собираясь, говорил я.

– Созванивались. Да нет, вроде. Обычная, ничего странного не было, – сказал отец, почесав нос.

– Хорошо, спасибо. За чай, разумеется, тоже благодарен. Я поехал. В общем, вы поняли, если что, звоните. Надеюсь, скоро у вас все наладится, – добродушно сказал я, натягивая куртку.

– Хотелось бы, – произнёс отец, отвернувшись к окну.

Я вышел. Стало как-то не по себе. С каждой новой подробностью вид Марии Ботковой на холодном столе морга становился всё оправданней. Наверное, это ужасно, но я уже не жалел ее. Наоборот, я считал, что она это заслужила. Учитывая все три иска, она сломала жизнь как минимум троим людям. Обманывала родителей, нелегально работала, ещё и непонятно какой там танцовщицей, воровала и лжесвидетельствовала. И правда, жалкая пешка. наверное, даже слово пешка сюда не подходило.

Я заехал к подруге Ботковой. Как мне сказали, зовут её Татьяна, про фамилию уточню. Дом был новый, один из немногих в этом посёлке. Я постучался, представился, в общем, опять эти глупые формальности. Мы зашли в дом и я начал расспрашивать про Машу. Поначалу Татьяна Гордеева молчала и не хотела сдавать подругу, но позже заговорила:

– Да. Машка работала стриптизёршей. Разумеется, дело порой заканчивалось не только танцами. Разводила всяких женатиков. Вон, даже машинку приобрела. Я пыталась ей сказать о том, что это не лучший способ заработать, но меня не слушали. Понимаете, когда произошло всё это дело, ну, с кражей в их доме, Маша не у меня была. Это она всё украла со своим каким-то знакомым. План она придумала. Знакомого в посёлке никто не знал, поэтому все сразу поняли, что Маша приехала. Он и остановил машину рядом с моим домом, так, чтобы на неё не подумали. Она же переоделась, ну и пошла домой, ключи-то у неё есть. Она всё имущество с другом-то и вынесла. Продали потом, она столько денег получила. Я знаю, что это лжесвидетельство, но я не могла рассказать. Она угрожала мне. Говорила, что свалит всё на меня. У меня-то алиби не было. Вот так вот и получилось…

– Что в полицию не пошла? Шантаж же! – спросил я.

– Да кто там в полиции разбираться будет, шантаж или нет?! У нас, если тебе дома муж кости ломает, никто ничего делать не хочет, а тут шантаж! Да и испугалась. Маша не такая простая, какой кажется. Она ведь не просто так в деле об убийстве фигурировала.

Я не стал уточнять.

– Ясно. Может, она себя как-нибудь странно вела в последнее время?

– Да. Говорила, у неё есть какое-то чувство, как будто бы за ней следят. Странно всё это было, но она напугана не была, – произнесла девушка, закинув ногу на ногу.

– Вы с ней часто виделись? – задумался я

– Да, я в город езжу работать. Там и пересекаемся – улыбнулась она

– Понятно, спасибо за информацию. Вот номер участка, если что-нибудь вспомнишь, звони. Скажи, что вспомнила информацию по поводу Ботковой, и тебя сразу ко мне направят.

– А что насчёт…

– Лжесвидетельства? Дело заведём, штрафом отделаешься. Впредь так не делай. Скажи спасибо, что тебя за соучастие не загребут. Так что копи деньги, – строго сказал я.

Девушка тяжело вздохнула.

– Спасибо, до свидания, – произнесла она опечаленно.

Я сел в машину и направился к центральному суду, в котором рассматривались все три дела с участием Ботковой. Дорога была пустая, поэтому доехал я быстро. Забрал всё, что мне нужно и, усевшись в машину, стал читать судебные дела. Показания везде были разные, идеальным образом вписывающиеся в ход дела, причём не в пользу обвиняемого. А самое главное, что я заметил, в деле об убийстве тоже фигурировали деньги и кража. Неужели она… надеюсь, что нет. Конечно, мне следовало бы разузнать про это, но дел было итак полно. Пусть с этим разбереться кто-то другой.

Телефон завибрировал. Я зашевелился и полез в карман. Звонил Макс, и я, не раздумывая, поднял трубку.

– Да?

– Миш, привет. Я про Механова всё разузнал, так что я, считай, закончил. Единственное, дело ещё не забрал. Ты там всё? – сказал он роботизированным голосом.

– Да, я вот как раз возле центрального суда.

– О, прекрасно. Не смог бы ты меня от Механовых забрать? Потом вместе в суд заедем, только в другой, на Горького который.

– Да без проблем, сейчас доеду. Жди, – кратко ответил я.

– Спасибо, Мишань, выручаешь, – ответил он и положил трубку.

Я завёл машину. на улице уже становилось сумрачно. Неудивительно, ведь на часах было 16:01. К этому моменту на меня уже нападала сонливость. Но я выпив стаканчик кофе, который купил неподалеку, немного пришёл в себя. От центрального суда до Механовых было минут семь езды. Поэтому и долетел я с ветерком. Макс стоял и ждал меня. Как только он заметил машину, то сразу помахал мне и направился в мою сторону.

– Хух, Миша, ты как ковёр-самолёт. Я и глазом моргнуть не успел, как ты уже здесь, – улыбаясь, сказал он.

– Ну так я Аладдином подрабатываю в последнее время. Знаешь, порой зарплаты не хватает, – рассмеявшись, сказал я. – Так, ну что ты там узнал про Механова?

– Ну что я могу сказать? По отзывам соседей и жены – алкаш редкостный. Пил, жену избивал, причём регулярно. А по делу загремел, когда нажрался до такой степени, что не смог себя контролировать и чуть не убил жену. Квартирка у них так себе, даже обоев на стенах нет, не то, чтобы штор, поэтому из соседнего дома всё видно было. По словам соседки, двое каких-то амбалов приходили к ней и угрожали, что отрежут ей язык, если она не откажется от своих показаний в суде. По словам жены, это его дружки, – поведал Макс.

– Да. Гнида редкостная, – на выдохе прокомментировал я.

– А то! Но это ещё не самое удивительное. Как ты думаешь, было ли у него официальное место работы? – спросил Макс.

– Нет, конечно, – уже зная ответ, проговорил я.

– Разумеется. Я сгонял к тем дружкам, они его сразу сдали. Бизнес у него был. Воровал запчасти от машин, а потом продавал втридорога. Порой сами тачки угонял, ну это как получалось, – говорил мой друг с явным отторжением.

– Почему-то у наших жертв жертв гораздо больше, чем у убийцы! – возмутился я.

– Согласен, а ты про Боткову что узнал?

Я рассказал всё в деталях. Пробка выделила нам на это время. К концу рассказа мой товарищ был не просто в шоке, он даже не знал, что ответить. Видимо, единственное, что у него осталось в голове – это немного бранных слов.

– Да, Мишань. Кто бы мог подумать, что Мария… такая, – приглушив голос, сказал он.

– Честно говоря, самому было не здорово всё это слушать. Необычных он жертв выбирает, – подытожил я.

– Да, я бы сказал, что они вообще не жертвы… если бы их так жестоко не убили. Даже такие люди не заслуживают смерти.

Воцарилось странное молчание. Макс думал о своём, я о своём. Не скажу, что мы были удивлены таким плохим прототипом, но просто не ожидали, что они будут настолько жестокими людьми.

Когда мы доехали до суда и забрали дела, хорошенько глянув все аспекты освобождения Механова, то пришли к очень простому выводу: наш шахматист выбирает жертв, соответствующих каждой фигуре. В общем, это всё, что нам нужно было знать.

Мы вернулись в участок. К Лере идти не было смысла, поэтому мы пошли к Сане. Максу как раз пришла SMS-ка о том, что экспертиза давно готова. Причём Саша обещал побольше деталей. Мы зашли к нему в кабинет, и он снова что-то разбирал, перекладывая бумажки из одной стопки в другую. Не знаю, как он работает здесь целыми сутками, меня и от двух часов в архиве уже воротит.

– Привет, ребята. Ну что, в этот раз всё гораздо интереснее, – многообещающе ответил тот.

– Рассказывай, мы тебя слушаем, – сказал я за нас двоих.

– Значит, так. Эта одежда по-прежнему пропитана парафином. Вот только на ней уже я нашёл след от потожирового. В базе мужчина не числится, но, если мы найдём хотя бы одного подозреваемого, у нас уже будет с чем сравнить, – сказал Саша, показывая лист с заключением.

– Хорошие новости! – сказал Макс.

– Да не то слово! А ещё я хорошенько изучил кольцо на пальце Механова. На нём остались мелкие ворсинки ткани.

– Как это возможно? – удивился я.

– На нём остатки ниток, их совсем немного, да и крошечного размера, но зато у нас есть предположение, что именно надевал убийца в тот день. Судя по структуре ткани, похоже на свитер, им легко зацепиться за острые предметы, а у жертвы кольцо самодельное, ещё и ребристое, поэтому и захватило ткань, – пояснил лаборант. – Так, что ещё? насчёт одежды всё то же самое, самодельная. Да и качество то же. Сделано из одной ткани. Только тут, разумеется, пиджак. На манжете пешка.

– Мы тебя поняли, – ответил я вновь. – Ну уже хоть что-то. Ладно, Сань, мы пойдём. Нам ещё к Сергеичу надо зайти и отчёт написать.

– Конечно. До завтра.

Произнеся это, он снова погрузился в бумажки. Мы спешно вышли из кабинета и поднялись на третий этаж. Сергеич всегда задерживался на работе, поэтому, скорее всего, он должен был быть в своём кабинете. Мы не ошиблись. Я постучал в дверь, и она распахнулась.

– Ну что? – спросил психолог с порога.

– Ох, как много мы узнали! – начал хвалиться Макс, – Наши жертвы явно выбраны не по принципу «чистый и невинный». Скорее, он ищет отбросов. Ну или же не очевидных преступников.

– Это не удивительно. Таких людей вряд ли кинутся искать. Я тоже времени зря не терял и начал раздумывать насчёт ходов. Вариантов уйма. Отбросил лишь несколько, которые ходят с других пешек. Я ещё долго буду заниматься анализом. Но нужно копать от жертв, где-нибудь он с ними встретился.

– Хочешь сказать, что и Боткова, и Механов связаны? – спросил Макс, недоумевая.

– Нет, нет, нет, нет, – затараторил Сергеич, – просто и Мария, и Борис знали его, именно поэтому их и не смутило его присутствие на улице так поздно. Либо он умелый заговорщик.

– Логично. Хочешь сказать, это кто-нибудь из знакомых? – сделал выводы Макс.

– Нет – снова отрицал Сергеич.

– Я понял о чём ты. Скорее всего. Боткова познакомилась с преступником в клубе, в котором танцевала, а потом он стал следить за ней. А Механов мог познакомиться через продажу машин, – предположил я.

– Верно мыслишь, Пассковский! – подтвердил психолог

– Ух ты, меня похвалил сам Сергеич! С какой это стати? – восхитился я.

– Не обольщайся. Это ненадолго, – произнёс он в ответ, – Что там по экспертизе? Не ходили к Саше?