Текст книги "Шахматист (СИ)"

Автор книги: Ксения Полянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Шахматист

Глава 1. Знакомство

Всё большое всегда начинается с малого:

Огромная ложь – с небольшого обмана,

Смерть на дороге – с простого тумана,

наркозависимость – с крапала плана,

Боль – с ожидания, с самообмана,

Развод – с пережитой душевной раны,

Любовь начинается с флирта, романа,

Который ведёт к небольшому обману…

Мекс Бугатти

Меня зовут Михаил Пассковский. Я работаю следователем уже 17 лет. Моя работа не самая приятная, если быть откровенным, но тем не менее я ощущаю себя здесь на своём месте. Буду честен, я не умён. У меня есть аналитические данные, но до Шерлока Холмса мне далеко. Я бы сказал, нет в мире такого расстояния, насколько далеко. Порой я жалею об этом. Зачастую именно серийные убийцы вызывают во мне такой спектр эмоций. Они всегда врезаются в мою память и оставляют на и без того уставшем сознании продолговатые шрамы суровой жизни. Не думайте, что я сентиментальный человек. Нет. За столько лет усердной работы чувства постепенно превращаются в сухарь, а трупы уже не волнуют душу так, как в первый раз. Поэтому считайте это записками для сопоставления фактов, а не дневником для душеизлияний. Хотя – кто знает?

Глава 2. Начало

Был в моей практике один случай. Я хорошо помню тот день. Это был вторник 25 февраля. Я проснулся как всегда рано и направился умываться. Из зеркала на меня глядели мои уставшие зеленые глаза, спрятанные под густыми бровями и легкая шетина. На голове был полный бардак и мои каштановые волосы торчали во все стороны. Собравшись и выпив кофе, я поехал на работу. Погода оставляла желать лучшего: туман и мелкий дождь пронизывали насквозь. А моя кожаная куртка, которую я надел по какому-то глупому решению выглядеть пафосно, совсем не грела. На улице тогда было холодно, даже очень. Уже ехав в машине, я проклинал своё начальство и нетерпеливо крутил руль. Зайдя в отдел меня сразу поразил тот факт, что людей было полно, хотя на часах только 6 утра. Обычно здесь только я нахожусь в это время. Сняв мокрую куртку и наклонившись к маленькому окошку, за которым сидел наш охранник, я поздоровался:

– Доброе утро, Степан. Что это за утренний парад?

– Доброе. Вам не повезло, Михаил Алексеевич. Сегодня труп нашли, – произнёс он.

– Разве это не классическая ситуация, учитывая мою работу? – съязвил я.

– Я так не думаю. Максим Андреевич даже дело не позволил оставить в архиве. Да и Дмитрий Владимирович весь на нервах. Не думаю, что это – обычный случай, – пояснил Степан, передавая в мои продрогшие руки ключ от кабинета.

Честно сказать, я не проявил никакого интереса к вышесказанному и просто развернулся в коридор.

– Михаил Алексеевич! Они вызвали Сергеича. Причем ещё ночью, – добавил он.

Это заставило меня вздрогнуть, но невозмутимость, выработанная за годы службы, взяла своё. Я открыл кабинет и небрежно бросил промокшую куртку на стул. Не успев даже присесть, я увидел, как дверь открылась.

– Ура, Пассковский! А долго ты собирался ехать? – поинтересоваля начальник.

– Добрался как смог, Дмитрий Владимирович, – неохотно ответил я.

– Знаю я твоё «как смог». Бегом к Валерии. Макса прихвати! – выходя из кабинета, сурово приказал он.

Дверь громко хлопнула, а я тяжело вздохнул.

– Понял, – пробубнил себе под нос.

Начальник наш был человеком суровым. Грубым и резким. Его отвратительная натура зачастую перекрывала положительные качества. Да, соглашусь, человек он ответственный и часто мне помогал, но, к моему большому сожалению, преследует лишь одну цель – деньги. Или, в крайнем случае, повышение, чтобы заработать деньги. Всегда старается замять дело – его мало интересует справедливость. А внешность соответствует статусу: бледноватое лицо с огромными мешками под глазами от вечного недосыпа, карикатурные усы и черная борода, глаза пусть и голубые, но давно потерявшие блеск. Голос вечно действует мне на нервы и, если честно, сам он вызывает скорее отвращение, нежели уважение. Но сегодня утром он был ещё нервознее, чем обычно.

– Неужели это и правда что-то новенькое? – размышлял я, подготавливаясь к работе.

– Здорово, Миш, – произнес кто-то за спиной.

Это был мой друг и коллега Макс Брюллов. Мы с ним давно знакомы. Если быть честным, то он единственный, кто каким-то поразительным образом ещё и правда остается человеком. Не понимаю, как у него это выходит. Ему важна справедливость. Он работает исключительно ради неё. Макс единственный, кто может потянуть время, чтобы найти настоящего убийцу, а не какого-то бомжа Валеру, который не может оправдаться.

– Здорово. Что случилось? Я не успел ещё в кабинет зайти, как меня уже пнули под зад, – произнес я, крепко пожимая руку.

Я закрыл кабинет, а Макс ухмыльнулся. Оказавшись в коридоре, мы продолжили диалог:

– Неудивительно. К нам новый труп привезли. Лера сказала, что вскрытие было не самым простым. Сейчас всё расспросим у неё, – сказал Макс, ускоряя шаг.

– Что произошло? – недоумевая повторил я.

Максим открыл папку, покорно находившуюся у него под мышкой.

– Тело нашли сегодня часиков в пять. Мужчина ехал на работу и заметил, что на дороге лежит человек, – произнес он, передавая мне фотографию.

– Сбили? – спросил я, пытаясь разобрать, что на снимке.

Фото было слегка размытым, скорее всего, из-за плохой погоды. На нём была запечатлена девушка в белом платье, в некоторых местах испачканном кровью. Я стал перелистывать фотографии с места преступления, а Макс продолжил:

– В том то и дело, что нет. Куча ножевых. Ни документов, ни визуальных следов преступления. Посмотрим, что из лаборатории пришлют, но не думаю, что они что-то найдут.

– А камеры? Отпечатки, потожировые? – включился в работу я.

– Запрос сделали, но ты и вправду веришь, что там что-то будет?

Я закончил просматривать фотографии и вернул их Максу, который аккуратно сложил их назад в папку.

– А почему не должно? – недоумевал мой уставший мозг.

– Туман и дождь сделали своё дело. Камеры не отличаются высоким качеством, так что даже если там и будет виден силуэт автомобиля, то ни марку, ни уж тем более водителя мы не узнаем.

– И правда. Ладно. Придумаем что-нибудь. Не кисни, – подходя к двери, сказал я.

Мы открыли двери морга. Яркий, точечный свет ослепил глаза. В нем, как всегда, было прохладно и тихо. А Лера суетливо дописывала что-то в заключении вскрытия.

– Привет, ребят. Я так понимаю, вы за информацией? – сказала она, положив ручку на стол.

– Мысли читаешь, – произнес Макс, смотря в её сонные, но по-прежнему красивые глаза.

Лера Харитонова была прекрасным судмедэкспертом, да и девушкой весьма симпотичной. Светлые, короткие волосы, зелёно-голубые глаза и невысокий рост подтверждали это. Работала она так же усердно, как и мы с Максом, хотя порой и получала за нас от начальства. За всё это время мы стали считать её не просто подругой, а сестрой.

– Девушке лет 25, не более, – начала она, стягивая тугие латексные перчатки с рук. – Смерть наступила примерно в 2 ночи.

– Ты хочешь сказать, что она пролежала на дороге свыше трёх часов? Она была на главной улице. Неужели никто не заметил? – перебил я.

– Туман, время позднее, – перечислял товарищ, – хотя, может быть, кто-нибудь и слышал что-то подозрительное. Сгоняем к месту преступления и там поспрашиваем. Нам бы личность убитой установить, – рассуждал Макс.

– Вот именно. Но вернёмся к результатам вскрытия. Тридцать два ножевых, довольно глубоких. Глубина входного отверстия 14,5 сантиметров. Раны колото-резанные, 15 из них в области живота, все остальные – в грудной клетке. Не думаю, что есть необходимость перечислять все повреждённые органы, но причиной смерти стало обширное кровоизлияние в миокарде, – озвучила Лера.

Я окинул взглядом тело, лежащее на столе. Только тогда я понял, что все имели в виду. Невероятная жестокость… Всего единожды я видел нечто подобное и, если честно, хотел бы это забыть.

– Тридцать два ножевых… – пробубнил я. – Что можешь сказать про лезвие? – спросил я, пытаясь отогнать дурные мысли и остаться невозмутимым.

– Думаю, это изогнутый клинок. Размер явно не для переноса в кармане, так как оружие довольно массивное.

– Нож что, втыкали до конца? – спросил я.

– Да. До самой рукоятки, что требует немалых усилий. Причём удары (большинство из них) были нанесены лёжа. Следов изнасилования нет, но и следов драки не наблюдается, – произнесла Лера.

– Она что, смиренно терпела 30 ножевых? – спросил Макс.

– Думаю, что вот этот небольшой след от укола говорит об обратном. Да и химический анализ крови показывает не большую, но дозу миорелаксантов. Думаю, она просто физически не смогла сопротивляться, – продолжила Лера с издевательской улыбкой.

– Продуманно. Что-то еще? – уточнил я.

– Да. Девушку переодели, – ответила она, посерьезнев в лице.

– Зачем? – не понял я.

– Убийца любил «Дочки-матери», – подхватил Макс.

– Ха-ха-ха, очень смешно. Крови на девушке немного, это видно и по фотографиям, а у убитой все внутренние органы и уж тем более мышечная ткань изрезаны. Повреждены крупные сосуды, следовательно, крови должно было быть много, а там какая-то жалкая лужица.

– Но зачем? Это же требует времени, – спросил Макс, открывая книгу на столе Леры.

– Это уже не ко мне, – произнесла девушка, захлопнув книгу и вернув на место, – это вам нужно будет понять. А, и ещё. На ладони выцарапано E2E4.

Мы переглянулись. Все всё поняли, но никто не хотел признаваться в этом. Первой заговорила Лера:

– Я не хочу нагнетать, но …

– Это серия? – продолжил за неё мой товарищ.

– Будет серией. Не похоже на мстительного преступника. – закончила девушка.

– До встречи. – сказал я, мигом вылетев из морга.

Конечно, я никуда не ушёл, а остался возле двери морга, продолжая слушать их разговор. Когда-нибудь я переборю эту дурацкую привычку.

– Он не хочет это признавать, да? – услышал я голос Макса, обращающегося к Лере.

– Никто не хочет. Идите к Сергеичу, он расскажет больше, – ответила девушка. – А, да, забыла! Примерный рост убийцы 175 см, размер обуви, скорее всего, между 42 и 45, если судить по высоте и углу наклона нанесенных ранений. Скорее всего, он имеет хорошую мышечную массу, так как столь глубокие раны требуют большой физической нагрузки. Наш убийца либо очень сильная девушка, либо среднестатистический мужчина.

– Думаю, всё же второе, – ответил ей Максим.

– Скорее всего. В желудке жертвы найдены следы алкоголя и остатки пищи, так что девушка могла ужинать с убийцей до преступления.

– Понял, спасибо. – закончил он и вышел вслед за мной.

Именно тогда я осознал, что этот случай надолго останется в моей памяти.

Глава 3. Густой туман

Мы шли с Максом молча. Он, по-видимому, боялся начать расспрос, но всё же собрался с духом и заговорил:

– Кофейку?

– Давай, – ответил я, указывая на столовую в конце коридора.

– Главное, не забыть потанцевать, – попытался разрядить обстановку Макс.

Я недоумевающе взглянул на него.

– Ну, типо, чай, кофе, потанцуем, – пояснил он, смущённо улыбаясь.

Я ухмыльнулся глупой шутке. Мы сели в столовой, взяв себе по стаканчику кофе. Макс взял капучино. Не понимаю, как это можно назвать кофе. Я пью кофеёк покрепче.

– Так. Значит, сначала к Сергеичу, потом на допрос жителей дома, – перечислял Макс, попивая горячий напиток из стакана, – И-и-и-и… можно прочесать проспект, – протяжно рассуждал он.

– Зачем? – не понял я.

– Документы жертвы мы не найдём. Думаю, это трофей. А вот одежду или следы… – предположил он.

– Да, скорее всего, преступник выкинул её по пути. Не думаю, что убийца так заморочился и забрал всё с собой.

– Ну, насчёт этого не уверен. Учитывая тщательно подобранную погоду и переодевания… Наш убийца не так прост, – сам же закопав свою теорию, произнёс друг.

– Мда… – огорчённо ответил я.

Позади я услышал громкий голос:

– Какого чёрта вы кофе распиваете?! – заорал Дмитрий Владимирович.

– Ну не спирт же, – улыбаясь, ответил товарищ.

Макс сразу отхватил подзатыльник. Потерев ушиб, он ещё больше рассмеялся.

– Брюллов, ты либо идиот, либо мазохист. Одно другого хуже, – строго сказал начальник. – Пассковский, хватит сидеть! Подняли задницы, и бегом выполнять свою работу, – вскинув руку, указал он в сторону выхода. – Если будет ещё одна жертва, я вас уволю, а потом прибью. Живо! – разделяя каждое слово, закончил начальник.

Мы с Максом поднялись и направились в кабинет, где нас уже давно ждал Сергеич. Кстати, о нём. Мужик он отменный, ещё ни разу не выполнил свою работу плохо, но он не будет сюсюкаться и стараться говорить помягче, такова его прямолинейная натура. Не скажу, что он многословен: обычно говорит по делу, и никаких душевностей. Но я заставал его и за душеизлиянием. Впрочем, как и он меня. Редкий случай. Неопытный человек счёл бы его грозным дядей. Внешний вид буквально кричит об этом: высокий, стройный, хорошо сложенный для своих 45, любит ходить в классической одежде. Аккуратная стрижка, тёмно-русый волос, карие глаза. В общем, «загадочная натура», – как говорит Макс.

Мы открыли дверь. Он сидел за столом и что-то писал.

– Привет, Сергеич. Ну, как дела? – спросил мой товарищ.

– Здравствуйте, ребята, – сказал он, отложив всё из рук.

Выглядел Сергей Сергеич, как всегда, строго: чёрная водолазка, пиджак, грозное кольцо на пальце и классические брюки.

– Что можешь сказать по поводу новой жертвы? – спросил я, усевшись в кресло, стоящее напротив.

– Ждите новую, – кратко ответил Сергеич.

– О! Лера была права: ты скажешь гораздо больше! – съязвил Макс.

Грозный взгляд метнулся в его сторону.

– Ну что? – ответил с недоумевающим лицом парень и притих.

– Точно серия? – решил удостовериться я.

– Миллион процентов. Он оставил подтекст, так не поступают бытовушники, – сказал психолог и стал расхаживать по кабинету.

– Какой? Что можешь сказать по прототипу? – не отставал я.

– Это точно мужчина, исходя из Лериного отчёта, причём с манией величия. О мании свидетельствует надпись на ладони. Жестокость, присущая преступнику, говорит о неустойчивом эмоциональном состоянии во время убийства и перед ним. Если бы он хотел просто её убить, то остановился на пяти – шести ударах, дабы исключить возможность спасения девушки. Использование миорелаксантов, скорее всего, связано с его медицинским образованием, ну или кто-то из его знакомых – хирург.

– Почему?

– Достать их трудно, только по рецепту. Это тебе не зелёнка. Да и дозировку надо рассчитать.

– О, он взвесил тело перед убийством! Сидит на правильном питании? – пошутил Максим.

Мы неловко рассмеялись. Даже серьёзный Сергеич не смог сдержать ухмылку. Глупая шутка, но с таких трудней не смеяться.

– Не думаю. Можно на глаз предположить вес. Да и взять погрешность +/– 1 кг, – улыбаясь, говорил психолог.

– Так получается, нам нужно искать медика? – задал вопрос Макс.

– Не опирайтесь на это. В конце концов, я только предположил. Кроме того, миорелаксанты говорят о желании доминировать над жертвой, полный, тотальный контроль и подчинение. Желание безоговорочно контролировать ситуацию.

– Власть? – переспросил Макс.

– Да. Чья-то жизнь в его руках – это самая большая власть из всех доступных.

Мы кивнули, а Сергей продолжил:

– Он амбидекстер.

– Кто?! – уточнил мой друг, наклонившись вперёд и изображая полное недоумение.

– Человек, владеющий двумя руками одинаково хорошо, – пояснили мы.

– Ты как это понял? – спросил наконец-то я.

– Лера сказала, что в каких-то местах раны имеют больший уклон. А такое может быть, только если он перекладывал нож из руки в руку. Ударить с одинаковой силой, будучи правшой или левшой, практически невозможно.

– Интересно. То есть, он умён? – заключил я, считая это удивительной способностью.

– Достаточно. Я бы даже сказал, что умнее вас. Но туман он выбрал не потому, что всё просчитал.

– Любит загадочность? – влез в разговор Брюллов.

– Нет. Это для него некий раздражитель. Он заставляет пройти все фазы.

– Фазы? – не понял я.

– Начинается всё с фазы ауры: он понимает, что что-то изменилось, и эмоции внутри копятся и множатся. Спектр этих эмоций варьируется от наслаждения до гнева, то есть эмоциональная нестабильность. Затем начинается ловческая фаза. Он подбирает жертву. Долго и тщательно, задолго до тумана. Не все серийные убийцы так делают, но в нашем случае он хорошо её знал. После наступает фаза заманивания, то есть, выйдя на улицу в столь поздний час, он внушает доверие жертве. Зачастую убийца кажется безобидным, какие бы странные обстоятельства вас ни свели. Потом фаза захвата. В нашем случае – ввод миорелаксанта. Затем, разумеется, убийство, сопровождающееся большим всплеском эмоций, спокойствием и эйфорией. А дальше – самое интересное. Фазы тотема и депрессии. Убийца понимает, что ему этого мало и нужно ещё. Что жертва, так тщательно подобранная, не подходит, из-за чего он впадает в подавленное состояние, пытаясь прокрутить в голове такое приятное событие как убийство. Он будет думать об этом до тех пор, пока снова не наступит первая фаза.

– Замкнутый круг какой-то, – пояснил сам себе Макс.

– Именно. Причем туман – обстоятельство непростое. У преступника есть какие-то воспоминания, заставляющие его войти в первую фазу. Скорее всего, болезненные. К тому же туман убедил его в безнаказанности.

– Хорошо. Допустим. У него много смысла в деталях? – спросил я.

– Да. Вы даже не представляете, насколько. Место тоже тщательно продуманно. Это не «главное убить», это – «главное КАК убить».

– Жутковато, – выдохнул Макс, не сводя взгляд с Сергеича.

– Немного. «E2E4» тоже написаны неспроста. Он хочет, чтобы его услышали, увидели все вокруг. Убийца хотел резонанса, поэтому выбрал главную улицу города, напичканную камерами, и именно поэтому написал на ладони послание. Он хочет внимания СМИ, – произнес Сергеич.

– Зачем? Он хочет в тюрьму? – недоумевал я.

– Любит душ с мылом, – пошутил Макс.

– Вам его не понять, и это нормально. Думаю, что он только начал. И переодевание – это тоже своего рода подсказка. Он переодел её в белое, и, как мне кажется, в этом есть какой-то смысл.

– Понятно. Это всё? – спросил напоследок я, вставая с кресла и забирая кожаную куртку со спинки стула.

– Ну, вроде бы. Но без второго трупа ничего не найдёте, – сказал психолог, отвернувшись к окну.

– Сергеич! – закричал Макс.

– Что? Факты. Постарайтесь понять его. начните с жертвы. Нужно выяснить её прототип. По тому, чем питается хищник, всегда можно понять, что он из себя представляет.

Мы смиренно кивнули и вышли из кабинета.

– Ты на машине? – спросил Макс.

Я кивнул.

– Тогда поедем на твоей. Моя в ремонте, – уточнил парень.

– Понял тебя, – согласился я, открывая ключом машину.

Мы уже почти сели в мой потрёпанный жизнью Nissan, как вдруг из участока выбежала Лера.

– Ребята! Стойте! – закричала она нам вслед.

– Что-то забыла? – спросил я.

– Да нет. Грозный Тукан Владимирович поручил мне вам помочь. Дом там длинный, квартир полно. Вдвоём вряд ли справитесь, – пояснила девушка, – я свою работу уже доделала. Ну почти…

– Тоже верно. Садись, – кивнул Максим, открывая переднюю дверь.

Лера уселась, а Макс высунулся между водительским и пассажирским сиденьями.

– Короче. Лер, объясняю, – начал Макс, – Спрашиваем имя, фамилию, отчество, давно ли тут проживают и слышали ли, а может быть, и видели ли что-нибудь вчера в промежутке между 00:00 и 2:00. И спрашивай, знали ли они жертву. Может, она тут жила. Угу?

– Поняла.

– Вот листы опроса, заполняешь и приносишь. Там вроде шесть подъездов, так что каждому из нас по два.

– Договорились, – сказал я, останавливая машину.

Выйдя из неё, мы встретили полицейских, которые с 6 утра дежурили на месте преступления.

– Здравия желаю, товарищ офицер! – прокричал парень с погонами лейтенанта.

– Со всеми здороваться надо, – сделал замечание Макс, – Ну да ладно.

– Макс, не придирайся. Вы никого не выпускали? – спросил я строго.

– Все дома и территория огорожены. Никто не прошел. Патрули поставили. Территорию прочесали, ничего не нашли, – отвечал парень.

– Неплохо, – сказал я, удивившись их работе, – Никого не опрашивали?

– Никак нет. Приказа не было.

– Кто бы сомневался, – ответил я не без ноты разочарования, – Так, увидимся здесь, как всех опросите. Удачи.

– И тебе, – хором откликнулись коллеги.

Мы разошлись. Всего четыре часа мучительных однотипных вопросов, и задание выполнено. Никто ничего не видел. Я закончил первым и решил обойти соседний дом. Но и потратив ещё два часа, мне не открылось ничего нового. Эти чёртовы формальности. Очевидно же, что никто ничего не заметил. Я сел в машину и стал ждать ребят. Ко мне подсел Макс и заговорил, оттряхивая капли с куртки:

– Так, ну что. У меня полный ноль. Никто жертву не знал, и ничего не видел. Будни, время позднее, все спят.

– У меня также, – сказал я, рассматривая идущую к машине Леру.

– Жаль, – вздохнул Макс.

Задняя дверь открылась, и к нам села Лера.

– Ну что, у меня для вас новость. Я узнала, как её зовут. И даже чуточку больше.

Мы удивленно обернулись.

– Да ладно?! – воскликнул Макс.

– Ага. Мария Боткова. 25 лет. Родилась не здесь, приезжая. Студентка вуза. Правда, какого – никто не знает. Работала с обеда и до глубокой ночи. Вот что наша красавица делала так поздно на улице: она только приехала домой. Машина у неё была. По описанию – белая KIA RIO, уж прости, номер никто не знает. И кем дама работала, тоже никому не известно. Живёт одна, родители не отсюда, поэтому и в розыск никто не подал. Да и три дня не прошло, – выложила Лера.

– Это ты как всё разнюхала? – удивился Брюллов.

– Необъяснимая сила соседского любопытства. По словам одной бабули, ухажёров у неё было немерено.

– Да это любая бабка про любую девушку скажет, – возразил я.

– Это точно, – хихикнув, сказала она.

– Но никто ничего не видел? – продолжил я.

– Ну, конечно, нет. Время позднее. Даже бабулька со своим желанием наблюдать из окна ничего не видела. Туман, как пелена, весь обзор закрыл снайперу бабуле-2000, – пошутила Лера.

Мы рассмеялись. Наши уставшие мозги хотели отдыха, а желудок требовал еды.

– Молодец, Харитонова. Надо тебя брать с нами. Талант разговорить бабулю дан не каждому. Перекусим? – спросил я.

– О! Да, я за сегодня только кофе выпил и конфетку стащил у какой-то молодой семьи, – пояснил Макс.

– Преступление, Максим Андреевич. Загребут. Я бы на твоём месте так уверенно это полицейским не рассказывал, – пошутил я в ответ.

Мы были рады. Всё оказалось не так безнадежно. У нас был след хотя бы на характеристику жертвы. А это уже хоть что-то.

Приехав в участок и бросив куртки высыхать, мы направились обедать.

– Итак, ваши ставки на то, что сейчас прилетит Тукан? – спросила Лера.

– А есть смысл ставить? – переспросил Макс.

Перекусив и набравшись сил, мы наконец-то расслабились.

– О, сидят! Где результат вскрытия, Харитонова? – заорал Дмитрий Владимирович.

– Так в кабинете оставила.

Макс тихо засмеялся от глупости начальника.

– Что ты лыбишься, Брюллов? Личное дело должно уже было лежать в архиве, – продолжал начальник.

– Так я дал только первичный запрос. Мы же опрашивали людей, – посерьёзнев, возразил Макс.

– Это не оправдание!

– Мы нашли нужную информацию, ну, точнее Лера, но нашли же! – стал злиться мой товарищ.

– То, что никто ничего не видел? Вау! Я и без вас это знал, – злобно улыбнулся начальник.

– Мы выяснили кто такая жертва, – сказал я.

– Неплохо. Но лучше бы у вас уже была теория. А ты, Пассковский, помни, что отчёт должен быть через два часа у меня в кабинете.

– Хорошо. Не орите на моих подопечных. Мы делом занимались, а не кофе пили, – ответил я, уже выходя из себя.

– Эго мешает сидеть смирно? Все трое. Дежурите. Для профилактики, Пассковский. Не ты тут начальник.

Он отвернулся и гордо, с чувством собственного достоинства, ушёл.

– Как он свалит, езжайте домой. Отчёт я сам сделаю, – сказал я.

– А дело кто оформит? – грустно ответил мой товарищ.

– Макс, я. Лера вообще всё сделала. Так что дуйте домой. Только завтра пораньше приезжайте, часам к 6. А то этот козёл докопается.

– Спасибо. Я пошла. Простите, – извинилась Лера.

Она развернулась, взяв куртку, и направилась к коридору.

– Я останусь. Это моя работа, значит, мне её и выполнять. Плюс с отчётом ты один не справишься.

– Как хочешь, – ответил я с улыбкой.

Если и есть на свете товарищ лучше, чем Макс, то, видимо, я живу не на том свете.

Глава 4. Ночной патруль

Ночь была не из приятных. Макс до посинения оформлял дело, а я долбался с никому не нужным отчётом. Доделав за пару часиков отчет, мы смиренно уснули на диване, заранее поставив будильник. Но часиков эдак в пять приехала Лера и решила тщательнее осмотреть тело. Мы отправились к ней сразу, как всё доделали.

Стоя у двери морга, Макс сказал:

– Мне Саша написал, – указал он на телефон, – Пойду, заберу результаты из лаборатории. Ты там сам управишься?

Я кивнул, и мой товарищ, поправляя манжет рубашки, направился вверх по лестнице. А я устало вздохнул и, постучавшись, открыл дверь.

– Ну что? Ничего больше не нашла? – зевая спросил я, заходя в кабинет.

– Нашла, – ответила Лера, внося правки в результаты вскрытия.

Она не поднимала глаз и что-то активно дописывала. Я не стал отвлекать её и, сев на стул, ждал, пока девушка закончит работу. Её нежные светлые локоны, торчащие из-за ушей, изящно вились по щекам. Наконец, Лера выдохнула и, положив ручку на стол, произнесла:

– Прости, просто потом забуду дописать.

– Ничего, – на выдохе произнёс я.

– Я вчера упустила химический анализ подногтевого слоя. У неё довольно опрятные руки, – сказала она, приглашая меня взглянуть на тело, – Маникюр, к тому же свежий, а ноготь сломан. Есть предположение, что во время сопротивления убийце. Я взяла пробу из-под ногтя и обнаружила засохшую кровь третьей группы.

– А резус? – уточнил я.

– Положительный.

– Ты предполагаешь, что она поцарапала убийцу. Но почему это не может быть кровь убитой? – не понимал я.

– У неё первая группа, да к тому же там частички эпителия, – пояснила Лера, закрывая тело.

– Отлично. Что-то ещё? – обрадовался я.

Она покачала головой.

– Единственное, укол был сделан жертве из-за спины. Скорее всего, она схватила убийцу и поцарапала, но миорелаксантам не нужно много времени, чтобы всосаться в кровь и начать действовать. А, ну и надпись на ладони. Я долго думала и… Не кажется ли тебе, что это похоже на… шахматы? – неуверенно проговорила девушка.

– Шахматы? – зачем-то переспросил я.

– Да, и судя по одежде, он ходит белыми, – выдвигала свои догадки врач.

– Интересно. Я подумаю. Спасибо, но мне надо идти. До встречи, – произнёс я, выходя из морга.

Я не воспринял её слова серьёзно. Всё это звучало довольно глупо и неправдоподобно.

– До встречи, – произнесла девушка, будто читая мои мысли.

Выйдя в коридор и преодолевая лестницу с огромным количеством людей, я поднялся на второй этаж. Макс уже сидел в кабинете у Саши, и они усердно обсуждали полученные результаты химической экспертизы. Я постучал в дверь, но не став дожидаться их ответа, вошёл. С Сашей мы знакомы давно. Даже дольше чем с Максом. Он работает в лаборатории и зачастую оформляет документы. До Макса он был моим напарником, но ушел из следователей в лаборанты. Не скажу, что могу назвать его другом, нет, скорее просто хорошим товарищем или коллегой.

– Привет, ну что у вас тут? – спросил я.

– Да ничего особенного, – опечаленно ответил Максим.

– Рассказывай, я слушаю, – произнёс я, усаживаясь напротив.

– Значит так, – начал Саша, – по результатам химической экспертизы одежда из хлопковой ткани. Кстати, костюм он сшил вручную, об этом говорят стежки. Больно они корявые и не похожи на работу машинки. Ещё ткань пропитана парафином, видимо, этот уникум хотел сделать гидрофобную ткань, но не учёл, что парафин медицинский, а у него совершенно противоположный эффект. Не знаю, для чего ему это было нужно, но, видимо, это тоже имело свою ценность. Потожировых и отпечатков не найдено. А, и ещё, когда мы в деталях рассматривали рукава, то заметили там метку. Фигура напоминает пешку.

– Стоп, что ты сказал? Пешку? – заикнувшись сказал я.

– Да, а что? – недоумевал Саша.

– Значит, Лера права… Он играет с нами в шахматы.

Я был в замешательстве. На лице Макса выражалось недоумение. Мне даже в голову не пришло задуматься над этим. Скорее всего, потому что я старался отвлечься от этого дела. Сейчас было самое время идти к Сергеичу. Молча мы вышли в коридор. Молча. Как глупо, МЫ, опытные следователи, которые уже столько лет работают с убийцами, были напуганы, как мальчишки. Одна маленькая деталь изменила все. Не подумайте, что мы боялись именно убийцу, скорее ажиотажа, который вызовет это дело. Я прекрасно осознавал, через что нам предстоит пройти.

Мы шли не спеша, поднимаясь на третий этаж. Сергеич как будто бы ждал нас, невозмутимо сидя в кресле и смотря телевизор. Может, он понял всё гораздо раньше, но не говорил нам?

– Сергеич, шахматы, – сказал Макс, пытаясь сохранять невозмутимость.

– Что шахматы, Брюллов? – недоумевал психолог.

– Убийца играет с нами в шахматы. Это первый ход, – произнёс я и положил результаты химической экспертизы на стол.

Лицо Сергеича оставалось невозмутимым. Может быть, его и напугало увиденное, но это был бы не наш психолог, если бы он показал это. Он небрежно отодвинул результаты в нашу сторону.

– Я вас понял. Интересный случай. Очень интересный… – сказал он, постукивая ручкой.

– Ты можешь сказать что-нибудь про него? – спросил я, слегка нервничая.

– Да. Всё в этом преступлении для него имеет особую значимость. Место, процесс, жертва, даже погода, – произнёс Сергеич.

– И что нам делать? – произнёс Макс растеряно.

– Если бы я знал. Хотя…

Сергеича прервал телевизор. Девушка вещала:

– Днём погода ожидается пасмурная и зябкая. Вероятность осадков – 56 %. Атмосферное давление ниже нормы (727–735 мм рт. ст.). Температура воздуха -6…-8 °C. Ветер слабый, северо-западный, ночью ожидается туман.

Макс сполз на кресло. Он крепко зажмурил глаза и погрузил лицо в ладони. Впервые в жизни я понял, что не могу ничего сделать. Мы знали, что это шахматы. Знали, что он будет убивать завтра. Мы знали. Но если бы мы знали, кого… Никаких следов, за исключением крови под ногтями, ничего, кроме роста и размера обуви, того, что убитая – девушка. Мы ощущали себя детьми, стоящим на дороге. И самое страшное было то, что мы не знали, откуда поедет машина. И не узнаем… Есть ли у нас шанс спасти ещё одного человека или завтра мы найдём новый труп с 32 ножевыми?

– Ребят… у вас ещё есть время. Не так ли? – попытался подбодрить нас Сергеич.

– Да. Макс, соберись. Если мы сейчас будем сидеть, то шансов спасти кого-нибудь вообще не останется, – поддержал я.

Он молча кивнул. Думаю, мой товарищ не был готов к этому. В его практике – это первое дело такого характера. Именно в такой ситуации человечность мешала делу. Но, тем не менее, он поднялся. Всё-таки сила духа оказалась гораздо сильнее подавленности, вызванной ожиданием завтрашнего утра.