Текст книги "Два сердца (CИ)"
Автор книги: Ксения Чайкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Ну вы и напугали нас, госпожа! – засуетилась эльфийка. – Разве ж можно так – раз, и в обморок?! Уж мы переволновались, уж перенервничали...
– Спасибо за то, что воспользовались моими услугами! – выпрямившись, напыщенно произнес ее патрон. Я ожидала стандартной фразы: 'Приходите еще!', однако эльф, храня гордое молчание, помог мне подняться с кушетки, на которую, видимо, перетащил мое беспамятное тело, и начал ненавязчиво, но весьма ощутимо подталкивать меня к выходу. Я, не слишком хорошо соображая, что к чему, покорно переставляла ноги и в результате оказалась на улице перед захлопнутой за мной дверью. Однако же и обращение у них с клиентами! Нет, как ни крути, а эльфы эльфами и останутся! Таких самовлюбленных да нахальных больше днем с огнем не найдешь. Надеюсь, хоть следящее заклинание этот остроухий умник с меня снял. Кстати, денег он почему-то не потребовал. Хотя, скорее всего, секретарша рассказала своему шефу про подсунутый ей золотой, и тот счел его вполне достаточной платой за сеанс.
Ночь я встретила в маленькой гостиничке на людских землях. Кстати сказать, в отличие от эльфийских владений, здесь было довольно прохладно; парадоксальным образом там, как и говорила Ратонишэлль, царило вечное лето, а в человеческих королевствах смена пор года шла своим чередом, и с едва-едва одетых в зелень веток деревьев улыбался молодой май. Хозяйка, почувствовав в усталой путнице денежную клиентку, вилась около меня, как оса вокруг миски с клубничным вареньем. Комнату мне выделил одну из лучших (впрочем, под определением 'лучшая' в данном случае следует понимать 'отдельная'), ужин подали незамедлительно. Я нехотя поела, проследила, чтобы моей кобылке оказали надлежащий уход, и отправилась на боковую.
Ночь прошла не слишком хорошо. Отчего-то ныло все лицо, будто я воспользовалась дешевой косметикой и у меня началась аллергическая реакция. Слегка побаливали плечи и грудь, ноги будто медведь оттоптал. Чесались уши и глаза, я несколько раз вставала и при свете двух заглядывающих в щель между ставнями лун умывалась из кувшина над предусмотрительно оставленным мне тазом. Однако странные ощущения не проходили. И я, решив, что у меня, по-видимому, и впрямь аллергия – на этот мир, а то и на всю жизнь – поглубже закопалась в одеяла и все-таки исхитрилась заснуть.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Да не убивайтесь вы так! Все равно ведь не убьетесь...
Сонная, мрачная, разбуженная ни свет ни заря петушиными воплями на птичьем дворе, я сползла с кровати и вихляющей походкой пьяницы прошествовала к окну. Распахнула ставни, полюбовалась на только-только выползающее из-за горизонта солнце, поплескала на лицо остатками воды из кувшина и, вооружившись расческой, двинулась к зеркалу. Подняла глаза, ожидая увидеть знакомое до мелочей отражение растрепанной заспанной девицы, и...
Гостиницу потряс вопль. Да такой, что заткнулись и петухи, и куры, и свиньи, уже восторженно рохкающие у корыта с помоями. Через секунду в мою комнату влетели все постояльцы во главе с хозяевами. Последние тащили вилы и косу – чтобы при необходимости суметь оборонить гостью или самих себя, если от нее уже ничего не осталось. А я, стоя перед зеркалом и вперившись перепуганными глазами в отражение, продолжала истошно орать на одной ноте, мотая головой, отмахиваясь расческой и не веря сама себе.
Поняв, что драки не предвидится, содержатели гостиницы отбросили в сторону свой сельхозинвентарь и бросились на помощь истеричной постоялице: меня оторвали от зеркала, усадили на кровать и, не жалея перин и одеяла, душевно окатили из тазика с грязной водой (к чести сотворившего это подлое деяние хозяина стоит признать, что сначала он хотел обдать меня из кувшина, и только убедившись, что сосуд пуст, ухватился за тазик). Сия малоприятная процедура, как ни странно, оказала благотворное действие: я закашлялась, поперхнувшись попавшей в дыхательное горло водой, и замолчала, тараща на столпившихся вокруг меня людей потрясенные глаза. У окружающих достало ума приглядеться ко мне попристальнее, и стены сотряс новый вопль, на этот раз хоровой, даже не лишенный некоторой музыкальности и красоты.
Я страдальчески застонала и вновь ринулась к зеркалу. К сожалению, оттуда на меня напрыгнуло все то же жуткое чудище. А я-то наивно надеялась, что эта невероятная харя мне просто почудилось спросонья!
Собственно, ничего такого уж страшного в отражении не было. Просто на месте моего лица оно смотрелось слишком уж ненормально. Да и вообще было весьма... экстравагантным, что ли.
У отражения были огромные, по-эльфийски миндалевидные глаза и тонкий породистый нос. Пухлые, типично человеческие губы рядом с этой красотой смотрелись по меньшей мере странно. Кожа побледнела, но как-то странно, загадочными фигурами различной конфигурации, и напоминала застиранную, сильно вытертую шкурку леопарда. Более того, вокруг глаз появились странные пятна, очень напомнившие мне трупные. Слегка заостренные уши, казалось, только ждали достойного повода, чтобы истерично задергаться или затрястись.
Я отшатнулась. Страшное отражение пропало. Я медленно и осторожно, как выглядывают из засады, вновь потянулась к зеркалу, и с обреченным ужасом увидела, как из-за овальной деревянной рамы высовывается все тот же смутно знакомый, но до странности непохожий на меня лик.
– Да уж, видал я полукровок, чай, эльфийские земли под боком, но таких... полукровистых... ни разу... И вчера она, кажись, нормальным человеком гляделась, – едва слышно пробормотал хозяин гостиницы, внимательно наблюдавший за моими экспериментами с отражением и на всякий случай прикрывающий жену своей спиной. Правильно, черт знает, на что способно подобное дивное создание. Еще того и гляди бросится.
Поняв, на что он намекает, я вновь взвыла изо всех сил. Непонятная рожа в зеркале раззявила рот и беззвучно заревела одновременно со мной.
– Что... Что?.. Как? – Неоформленные вопли прекратились, теперь я выдавала довольно-таки бессвязные вопросы, на которые, однако, никто из присутствующих так и не смог дать внятного ответа. Все лишь с показным смущением отводили глаза и пожимали плечами. Впрочем, я почти сразу же поняла, что мои неурочные гости имеют веские основания для такого поведения: по местным меркам, надетая на мне рубашка была все же слишком коротка для того, чтобы щеголять в ней на людях.
Едва слышно подвывая от ужаса, я ухватилась за одежду и начала торопливо натягивать ее на себя, но почти тут же столкнулась с несколькими препятствиями. Во-первых, с меня падали штаны. Они не желали держаться ни на талии, ни на бедрах. Во-вторых, сапоги оказались мне велики. Я предположила, что смогла за одну ночь как-то невероятно похудеть и усохнуть, однако рубашка в плечах не болталась и сидела хорошо и ладно, как накануне на примерке. Может, это просто некачественная ткань штанов растянулась... Ага, и кожа сапог тоже...
Одевшись, я вновь подскочила к зеркалу. Отражение выглядело просто изумительно. Кожа вокруг глаз стремительно наливалась гадостной мертвецкой синевой, нос утончился до прямо-таки неприличных размеров, слегка заостренные уши были до омерзения похожи эльфийские. Да и весь мой вид казался неудачной пародией на эту славную великую расу.
Фигура здорово напоминала равнобедренный треугольник вершиной вниз – раньше плечи, пожалуй, широковатые для девушки, вполне уравновешивались бедрами, теперь же талия и мадам Сижу сузились до эльфийской хрупкости, и мое тело казалась коллажом, где верх взят от бодибилдера, а низ – от девочки-подростка.
– Это еще что такое? – обличительно тыча пальцем в зеркало, проверещала я. Однако внятного ответа опять не получила, люди, явно решив, что рядом с такой странной и страшной девицей им делать явно нечего, дружной гурьбой ринулись на выход. Я, забросив на плечо ножны с ниратой, подхватив одной рукой сумку, а другой спадающие штаны, бросилась за ними, полная страстного желания с глазу на глаз побеседовать со снимавшим заклинание магом и выяснить, с чего бы я начала вдруг мутировать в эльфа. Причем в далеко не в самого симпатичного эльфа – мне все не давали покоя странные круги вокруг глаз и наливающаяся синевой отметина на левом виске – уж слишком они были похожи на пятна, которыми покрывается труп.
Барракуда, словно чувствуя мое настроение, неслась быстрее вихря. Я воинственными воплями и несуразным внешним видом распугивала прочих путешествующих, которые почитали за лучшее не лезть под копыта разгоряченной лошади, а благоразумно свернуть на обочину. Опасение быть пойманной солдатами моего любимого эльфа отступило перед страстным желанием вытрясти душу из одного косорукого мага, который держит в приемной очаровательную секретаршу наверняка специально для того, чтобы задабривать разобиженных его отвратительной работой клиентов. Клиенток он, скорее всего, задабривает сам.
При виде моего (или уже не моего?) перекошенного злобой лица остроухая блондиночка в приемной едва не полетела со стула. Справившись с собой, она выстрелила в мою сторону профессиональной лучезарной улыбкой, однако я была не в том настроении, чтобы проявлять ответную любезность:
– Где маг?
– Что? – заблеяла эльфийка, трепетно прижимая к пышной декольтированной груди свою книгу записей. И исхитрилась же она поднять такую дуру!
– Я хочу видеть мага! – уж вовсе нелюбезно и неприветливо прорычала я, делая шаг вперед. Видимо, это вышло у меня слишком угрожающе – остроухая прелестница взвизгнули и, закрываясь своей книгой, как щитом, метнулась спиной вперед в какую-то дверь. Я сочла вполне возможным последовать за ней.
Маг в подсобных помещениях, очень похожих на комнату отдыха, баловался холодненьким кваском с печеньками. При виде своей перепуганной помощницы и моего недружелюбного оскала он вскочил, да так неловко, что ухитрился обернуть на себя кружку со своим питьем.
Облитый квасом эльф выглядел глупо и жалко и не внушал должного уважения. Однако явись он даже передо мной в сверкающих парчовых одеяниях, я не прониклась бы восхищением и своих кровожадных замыслов не оставила.
Видимо, рукоять меча, посверкивающая над моим плечом, была достаточно весомым аргументом для того, чтобы маг, не тратя времени на выяснение конкретных причин моего недовольства, начал сразу же извиняться. Однако я быстро прервала его словоблудия истерическим воплем:
– Что вы со мной наделали?!
Вот тут-то горе-маг и догадался приглядеться к разъяренной клиентке попристальнее. А поняв, что именно послужило причиной ее негодования, всплеснул руками и попятился. Я, восприняв эти торопливые жесты как попытку отступить и тем самым избежать ответственности за содеянное, ринулась в погоню. Пойманный за лацканы свободного пиджака, эльф страдальчески взвизгнул и затряс ушами. То, что он приколдовывает, я поняла только когда почувствовала, что на меня нисходит непознанное доселе умиротворение и спокойствие.
Следующие полчаса я провела в кресле, здорово смахивающем на стоматологическое. Остроухий маг, морщась, как от зубной боли, и прядая ушами, то размахивал надо мной руками, то пытался нараспев тянуть какие-то заклинания, то едва ли не в пляс пускался, притопывая и прихлопывая в такт. Секретарша, покинув свой пост в приемной, ежеминутно притаскивала откуда-то толстенные, запыленные и пахнущие мышами книжищи. Ее шеф листал то одну, то другую, потом торопливо чертил грифельной палочкой какие-то узоры прямо на полу и начинал вновь с завыванием трясти надо мной растопыренными пятернями. Помогало это как мертвому припарки. В одолженном у секретарши зеркальце по-прежнему отражалась странная смесь эльфа, человека и трупа.
В конце концов маг сдался.:
– Я не знаю, в чем тут дело. У вас, видимо, нарушен баланс между вектором в правой нижней четверти восьмого сектора аурического облака и верхним потоком силового потока, направленного в...
Дальше он понес уж вовсе несусветную чушь, вдохновляясь с каждым словом и поглядывая на меня с известной долей превосходства, с каким умный и знающий человек пытается просветить полного невежу, хотя и понимает всю тщетность своих благих намерений.
– Вы, госпожа, в некотором роде уникум, – торжественно сообщил мне эльф в конце своей прочувствованной, изобилующей терминами и цитатами каких-то трактатов речи. – Такая странная реакция на в общем-то безобидное магическое действо ни разу не была описана в литературе. Думаю, о вашем случае можно написать не одну серьезную научную работу на соискание степеней...
Видя, что эльф уже раскатал губки и сейчас, того и гляди, попробует взять меня в плен, дабы посадить в клетку и подвергнуть всестороннему изучению, я решительно встала:
– Ясно. То есть ничего с этими странными изменениями вы сделать не можете?
– Увы, – развел руками непутевый маг. – Возможно, если вы задержитесь здесь на пару лет и позволите мне проводить ежедневные сеансы, дабы выявить скрытые возможности вашего организма и всю структуру...
– Нет уж! – весьма невежливо перебила я. – Не собираюсь я тут десятилетиями сидеть. Лучше скажите, что мне с этим теперь делать?
Эльф попробовал прикинуться непонимающим валенком, но я, обличительно указывая то на свои заостренные уши, то на трупные пятна под глазами, подступила к нему вплотную и в конце концов вынудила дать обреченный ответ:
– Я бы посоветовал вам купить маску. Не буду скрывать, что ваш внешний вид теперь несколько... э-э-э... необычен и вызывающ.
– Чего?! За чумную или прокаженную сойти? – в ужасе взвизгнула я, хватаясь за голову. До маскарадов в этом мире еще не додумались, так что ношение масок здесь имело чисто практическое значение. В свой прошлый визит я, заинтересовавшись хорошенькой бархатной мордочкой лисы, красующейся на лице какой-то горожанки, шепотом поинтересовалась у Ариана, с чего бы дамочка в будний день так на улицу вырядилась. Как оказалось, такие маски были жизненно необходимы для всего общества, врачи выписывали их больным чумой, проказой, холерой и прочими малоприятными хворями. На них были нанесены специальные заклинания и мази, которые если не полностью излечивали заразу, то хотя бы препятствовали ее распространению.
И вот такую маску предлагал мне купить гадкий маг! Чтобы все вокруг думали, что я больная! Хотя в этом, конечно, есть и определенные плюсы. По крайней мере, я смогу спрятать лицо и никто не вздумает срывать с меня маску.
– То есть это со мной на всю жизнь? – дрогнувшим голосом осведомилась я, нервно стискивая трясущиеся руки.
– Скорее всего, – печально поник маг. – Конечно, возможно, со временем... Лет этак семьдесят-восемьдесят... Остаточное воздействие маги постепенно выветрится и начнется процесс обратного обращения... Но я не гарантирую, к сожалению... Вы же сами понимаете... Интересно, а какие изменения произошли во внутренних органах?
– А что, может поменяться еще что-то? – едва разлепив похолодевшие от испуга губы, поинтересовалась я.
– Конечно! – Маг явно сел на любимого конька. – Вы явно мутируете в сторону эльфийской расы. Соответственно, у вас может исчезнуть печень, полностью измениться система кровообращения и отрасти второе сердце, головной мозг наверняка...
– Какое сердце?! – в ужасе ахнула я, отказываясь верить тому бреду, который нес этот остроухий недоумок.
– Второе, – совершенно спокойно пояснил он. – У эльфов два сердца. Второе расположено вот здесь. – Он небрежно дотронулся до правой половины своей груди. – На этом основан наш старинный обычай двойной женитьбы королей. Считается, что сердца напрямую связаны с чувствами. Так что наличие двух сердец позволяет правителю одинаково относиться к обеим женам.
Сказать по правде, бредовое объяснение не выдерживало никакой критики. Если уж у каждого эльфа по два сердца, то почему любому из них не разрешено иметь по две жены? А эльфийкам – по два мужа? Но нет, такие привилегии почему-то предоставлены только особам королевской крови мужского пола. Да и вообще, достаточно поднаторевшие в науках остроухие наверняка уже знают, что сердце – это просто мышца, перекачивающая кровь и к чувствам никакого отношения не имеющая. Кроме того, словосочетания 'любимая жена' и 'политическая жена' очень распространены и общеупотребительны, значит, обществом изначально признается неравнозначное отношение правителя к своим супругам.
– В головном мозге также возможны некоторые изменения. Ох, как интересно было бы произвести вскрытие и посмотреть на все своими глазами! Это ж какое научное открытие! Возможно образование или, наоборот, редукция некоторых нервных окончаний, а также...
В глазах бормочущего свои теории эльфа вновь мелькнул хищный огонек. Видимо, его вновь одолела жажда знаний, которую он явно готовился утолить за мой счет. Немало испугавшись – не мне с магами, пусть и такими криворукими, тягаться – я поторопилась отступить из лаборатории и, занавесив лицо волосами, бегом побежала по улицам в поисках лавки с масками или, на худой конец, с кепками и капюшонами.
Через полчаса Барракуда вновь вывезла меня на дорогу, ведущую к людским землям. На том, что осталось от моего лица, сидела простая полумаска из черного бархата, скрывающая воцарившееся на нем безобразие ото лба до кончика носа. Человеческие губы, не обезображенные пятнами и изменениями, выглядели вполне нормально и пристойно, и я не сочла нужным их прятать. Длинный плащ, наброшенный на плечи, скрывал более чем странную и необычную фигуру.
В общем-то выглядела я довольно сносно. Особенно если не присматриваться. Барракуда, щеголяющая в новой попоне, тоже не привлекала особого внимания. Так что изловить нас теперь будет далеко не так легко, как наверняка представляется Эло. Хотя нужна ли я ему теперь такая...
ГЛАВА ПЯТАЯ
Дальше всех зайдет тот, кому некуда идти.
Весенний лес полнился щебетом пташек и шорохом ветвей. Кое-где уже суматошно скакали проснувшиеся квакушки. На пригорках и солнечных прогалинах вопросительно покачивали тяжелыми головками поздние подснежники. В их зарослях мне даже попался какой-то ранний гриб, не то строчок, не то сморчок. Срывать его я не стала, но налюбовалась вдосталь, поворачивая свою изуродованную голову то под одним, то под другим углом. Гриб был страшненький, сморщенный, какой-то не то серый, не то сизый, но он как бы служил гарантом того, что на человеческих землях скоро наступит лето.
Вдосталь натоптавшись по залитым солнечным светом полянам, я устроилась перекусить на небольшом взгорке, покрытом изумрудно-зеленым мхом и слежавшимися прошлогодними листьями. Барракуда, привязанная за поводья к какой-то коряге, меланхолично объедала головки каких-то цветов, и от этой картины на душу нисходило странное умиротворение. Казалось, в мире, где растут такие красивые цветы и породистые лошади потихоньку пасутся на обрызганных солнечными лучами возвышенностях, просто не может случиться ничего плохого.
Как оказалось, может. Даже очень.
Тэрри, высвобожденная из ножен и уложенная на колени, внезапно буквально задрожала, предупреждая свою разнежившуюся хозяйку об опасности. Уронив на душистое разнотравье кусочек колбасы, я вскочила, торопливо вытерла руки об штаны и, держась за рукоять нираты как за якорь спасения, бестолково завертелась, силясь смотреть во все стороны одновременно. Разумеется, подобный трюк был мне не по плечу; сомневаюсь, что он удался бы даже у куда более ловких и проворных эльфов. Поняв, что от таких телодвижений особого толку не будет, я заставила себя прекратить панику и прижаться спиной к стволу столетнего дуба, дабы хоть сзади на меня напасть никто не смог. Тэрриэт, тревожно-теплая, казалось, с интересом осматривала окрестности; рунная гравировка на рукояти просто сходила с ума, дергаясь и изменяясь, как заведенная.
Впрочем, противник решил не выматывать мои нервы ожиданием и, поняв, что обнаружен, явил себя миру.
Вопреки ожиданиям, это не была гвардия Города-под-Кленами, наконец-то нагнавшая беглянку и готовая хватать ее, вязать и с триумфом везти в руки правителя. На поляну довольно смущенно, но весьма целенаправленно выступил давешний маг, тот самый, которому я теперь была обязана украсившей мое лицо маской и сомнительной благостью в виде жутких изменений фигуры. За ним, подчиняясь повелительным жестам, так же неторопливо и сконфуженно шли пятеро эльфов самой что ни на есть разбойничьей наружности. Еще один остроухий, изящный, хорошо одетый и мило вооруженный каким-то прутиком, шествовал в арьергарде.
– Это еще что за новости? – вслух удивилась я, от неожиданности даже опуская нирату.
– Так и есть, это она. Такой пронзительный да сварливый голос еще поискать надо, – удовлетворенно заключил горе-маг, потер руки и повелительно указал перстом сначала на свою армию, а потом на меня. – Взять ее!
Эльфы переглянулись и направились меня брать. Я, не одобряя их поспешного и весьма опрометчивого решения, поплотнее прижалась спиной к дубу и угрожающе подняла Тэрриэт. Скользнувший по гравировке солнечный луч на мгновение ослепил противников и заставил их приостановиться, а потом приглядеться к моему оружию попристальнее. Результаты осмотра их явно впечатлили – эльфы попятились, озираясь, дабы не наткнуться на корягу или пень какой-нибудь, потом высокий одноглазый тип с черной повязкой поперек лица сплюнул и во весь голос заявил:
– Вот что, умник чародействующий, мы так не договаривались.
– То есть как? – удивленной жабой квакнул маг, недоуменно дернув ушами.
– Ты сказал – дура-девка, растерянная да бестолковая, ничего толком не умеющая. А у нее эвон чего, оказывается, – нирата имеется. Ну и схватывайся с ними обеими сам, если мозгов не имеешь! А мы – пас! Жить еще хочется! – популярно объяснил похожий на пирата эльф.
Остальные остроухие согласно закивали, выражая полную солидарность со словами одноглазого. Лишь самый последний, изящный, надменный красавец удивленно склонил зеленоглазую головушку, вздернул брови и вопросительно тряхнул ушами, как бы демонстрируя несогласие с крамольными речами парламентера.
– Стойте, обманщики! Я же вам заплатил! – возмущенно взвизгнул маг, однако этому страстному призыву никто не внял и останавливаться не подумал: эльфы дурашливо откозыряли мне (или, что более вероятно, Тэрри – она внушала окружающим большее уважение, чем ее встрепанная и слегка перетрухнувшая хозяйка) и поспешили скрыться в едва зазеленевшей чаще, спасаясь не то от гнева мага, не то моего негодования, не то от нас обоих. Вооруженный веточкой, правда, в бега не бросился и даже приблизился слегка к разъяренному магу, словно демонстрируя тем самым свою верность да преданность. Меня сии, безусловно, достойные всяческого уважения чувства не восхитили, я непреклонно тряхнула головой и направила лезвие уже на эту парочку, стараясь показать, что без боя не дамся.
– Ну что ж, придется самому, – разочарованно процедил проклятый маг, взмахивая руками. В мою сторону полетело что-то явно колдовское, похожее на сверкающий рубиновым светом аркан. Понимая, что не мне с местным волшебством тягаться, я тем не менее так просто сдаваться не собиралась и, набравшись духу, пырнула подлетающую ко мне красную непонятность рванувшейся вверх ниратой. Раздался негромкий хлопок – и на землю около меня упали обе части разрубленного аркана, быстро впитавшегося в мох и не оставившего о себе даже напоминания. Эге, а я-то, выходит, могу и с чародейством потягаться!
Маг побелел от злости, затряс ушами и завопил на такой пронзительно ноте, что у меня возникло сильнейшее желание бросить оружие и заткнуть уши. Понимая, что делать этого ни в коем случае не стоит, я зажмурилась и отважно замахала мечом, словно тщась разогнать стаю разъяренных ос. Когда же я соизволила посмотреть, что натворила, оказалось, что на моем счету еще два загубленных заклинания.
Совершенно ошалевший от всего происходящего маг плюнул, а потом пустился в какую-то шаманскую пляску, высоко подпрыгивая и, за неимением бубна, хлопая в ладоши. Его помощник не без интереса приглядывался к действиям взбеленившегося эльфа, но бросаться ему на подмогу не торопился, предпочтя роль пассивного наблюдателя.
Поняв, что чародействующий недоумок сейчас, того и гляди, наворожит какую-нибудь пакость, я решила сама перейти в атаку и, полностью освободив разум от мыслей, дабы нирате было проще руководить моими действиями, приблизилась к воющему какие-то не то заклинания, не то проклятия эльфу. Один быстрый удар рукоятью по затылку прекратил его пронзительные вопли и дикие скачки.
– Веревку, живо, – обратилась я к удивленному приятелю мага.
– Чего? – удивился тот.
– Ну, вы же меня брать да вязать хотели. Неужели даже самой завалященькой веревочки не прихватили?
Потрясенный остроухий, как это ни поразительно, послушался и протянул мне моток толстенной пеньки. Я качественно умотала бесчувственного мага, потом без сантиментов уселась на его живот перевести дух и дружелюбно похлопала по земле рядом с собой. Мой невольный помощник, отчего-то не стремящийся взять меня в плен, послушно опустился на указанное место.
– Печально, правда? – обратилась я к нему.
– Что печально? – встрепенулся удивленный эльф.
– Вот вы меня ловить шли, а в результате что? Большая часть отряда разбежалась, маг сам угодил в плен, а ты слишком дезориентирован, чтобы предпринять хоть какие-то враждебные действия. Как всегда – ты предполагаешь, а окружающие располагают. Это-то и печально, не правда ли?
Мой собеседник согласно затряс головой. Потом опомнился и доверительно сообщил:
– А я ведь тоже маг! Правда, не такой опытный, но...
– Правда? – внутренне холодея, переспросила я. – И как тебя, мага, зовут?
– Волирэль, – смущенно представился эльфик.
– Красивое имя, – констатировала я. – И чего ж ты пошел меня ловить-то, а?
– Да мастер Пьенивэль, – он деловито потыкал в бок все еще бесчувственного подельника, – пришел сегодня, рассказал, что к нему необыкновенная какая-то девица забрела – Зеркало энергией на несколько лет напитала, внешне от простого заклинания изменилась, да и вообще как-то неправильно себя вела. Вот он и решил...
– Поймать? В клетку посадить да изучить, что да как? Вскрытие сделать и досконально во всем разобраться?
– Ну, что-то вроде того, – смущенно согласился Волирэль. – Нанял он каких-то головорезов, меня на помощь позвал... Я просто посмотреть хотел, ну не верил, что такое бывает. Мне с чисто научной точки зрения интересно стало. И вот...
– А у необыкновенной девицы оказались слишком острые зубы, – без всякого злорадства подытожила я. Похоже, мне уже нужно не только от гвардейцев, а еще и от магов за три километра шарахаться – не приведи бог кто-то из них вздумает вскрытие устроить, дабы выяснить, не отрастает ли у меня второе сердце. Кстати этот в высшей степени актуальный и злободневный вопрос интересует и меня саму, правда, не настолько, чтобы к местным хирургам под скальпель ложиться. – Ну, и что мне теперь делать? Хоть ты сама на изучение отдавайся.
– Правда? – тут же чрезвычайно возбудился и заинтересовался Волирэль.
– Ага, – печально подтвердила я. – Ты ж посмотри, что со мной сталось.
Приподнятая маска заставила эльфа отшатнуться и скорчить удивленно-брезгливую гримасу. Потом, справившись с собой, он наклонился вперед и принялся пристально изучать мое лицо. Даже руку протянул потрогать, но, наткнувшись на мой взгляд, как на рогатину, охнул и поспешно отшатнулся, словно опасаясь быть заподозренным в нескромных или провокационных жестах.
– М-да, любопытный случай. И давно это с тобой?
– Уже второй день, – тихо и доверительно пожаловалась я. – И не только лицо изменилось. Еще и уши. И талия, и... то, что ниже. Если я допускаю, что могу похудеть в поясе, то бедра... Они уменьшились в объеме. Но ведь такого не может быть, там же кость! И ноги тоже...
– Что ноги? – тут же заинтересовался Волирэль. – Укоротились?
– Нет, к счастью, – невольно вздрогнула я. – Но стопы уменьшились.
– Ой, как интересно... – застонал маг. – Вот бы изучить все эти изменения как следует...
Я насторожилась. Того и гляди, сейчас этот любитель науки тоже вздумает пробовать меня связать.
Однако Волирэль не предпринимал никаких враждебных действий, только пожирал мою фигуру глазами, как пылкий рыцарь – вышедшую на балкон даму сердца. Эльфик, несмотря на заявление о собственных магических знаниях, выглядел таким молодым и беспомощным, что до умиления напомнил мне моих одногруппников. Разжалобившись, я протянула остроухому яблоко, которое приберегала для Барракуды. Волирэль благодарно кивнул и сгрыз сие небогатое подношение, меланхолично дергая ушами и поглядывая то на меня, но на увязанного, как подарочная коробка, мага. Тот, кстати сказать, как раз начал подавать признаки жизни, и я, взволновавшись, попросила Волирэля:
– Слушай, стукни его чем-нибудь, чтобы этот умник пакостей не намагичил.
– А почему я? – немало удивился и даже слегка испугался эльф.
– А потом еще мужчины смеют утверждать, что бабы слишком большую волю взяли, – скорбно покачала головой я, с осуждением глядя на Волирэля. – А что ж нам, бедным делать-то остается?
– Ладно-ладно! – замахал руками пристыженный остроухий. Больше он не сделал ничего, однако возжелавший моего пленения Пьенивэль вновь обмяк, видимо, получив неслабый магический заряд.
– Спасибо, – вздохнула я, вставая. – Ты сможешь доставить домой этого горе-воителя? А я, пожалуй, поеду.
– Куда? – тут же заинтересовался Волирэль.
'Тебе какое дело?' – едва не брякнула я, но устыдилась и честно ответила:
– А и не знаю. Хочу на людские земли перебраться, а там посмотрю. У меня граф один знакомый есть, я к нему завернуть думаю. Глядишь, он чего дельного посоветует.
– Одна едешь-то? – продолжал проявлять прямо-таки неприличное любопытство эльфик.
– Нет, – с достоинством отозвалась я. – С лошадью вместе.
– Очень смешно, – хмыкнул Волирэль. – Между прочим, на дорогах сейчас опасно – разбойники пошаливают. Причем до чего уже дошли – межрасовые банды сколачивают! Ну, в какие ворота лезет такое безобразие?!
– Ничего. Думаю, я сумею защитить себя, – легкомысленно отозвалась я, поглаживая кончиками пальцев лезвие лежащей на коленях нираты. Душу постепенно наполняло безмятежное сознание собственной силы и мощи, которое дарила надежная тяжесть слегка нагревшейся Тэрри. В своем мире я никогда не чувствовала себя так уверенно и спокойно.
– А на дорогах между тем ой как опасно, – продолжал зловеще стонать Волирэль, искоса посматривая на меня. – Не разбойники, так зверье на тракты так и лезет, путников почем зря загрызает, потом ни косточек, ни седел, ни оружия не найти... Да и погода на людских землях спуску не дает: то ветра свищут, то ураганы, то снег валит, а то солнце печет...
