Текст книги "Два сердца (CИ)"
Автор книги: Ксения Чайкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
– У вас – всего полгода, – безжалостно уличил эльф.
– Ну и что?! – вконец обозлилась я и с категоричностью Шурика, обманутого поддельными горцами, заявила: – Свадьбы не будет!
– Вот как? Отчего же? – изумительно холодно и спокойно поинтересовался мой бывший жених. Нервическую лихорадочность и буйство эмоций, бушующих в эльфе, выдавали лишь вздрагивающие и, кажется, ухитряющиеся даже приседать кончики ушей, да бешеный подспудный огонь в глубине огромных изумрудных глаз.
– Потому что я не хочу! – Вторую часть ответа – делить тебя с кем бы то ни было – мне удалось проглотить, чем были немало рады остатки моей истрепанной гордости.
– Не хочешь?! Да я... – завелся Эло, за годы королевствования привыкший приказывать и повелевать. Но меня подобным тоном было не напугать, тем более что двери начали по чуть-чуть поддаваться – то ли эльф не так уж сильно приложил их магией, то ли против моих ногтей никакая волшба не устоит. Так или иначе, я смогла расковырять изрядную щель и, резко дернув одну половину двери на себя, распахнуть ее. Шарахнуться через порог и захлопнуть створку за собой вообще было секундным делом. Эло не стал меня останавливать, и это обозлило больше, чем если бы он сам взялся выпихивать меня за двери. Ну что ж, мы еще посмотрим, кто кого!
Дикая злость, ударившая в голову и заставившая помутиться рассудок, просто не давала мне соображать спокойно и логично. Как правило, ничем хорошим подобное душевное состояние не заканчивалось, ни для меня, ни для окружающих, но впав в раж, остановиться, несмотря на все вопли здравого смысла, уже далеко не так просто, как это кажется со стороны.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Сильнее сильного может любить только слабый пол.
В коридоре я налетела на кого-то невысокого, нарядного, благоухающего жасмином и апельсинами. От столкновения изящное создание покачнулось, затрясло высокой белокурой прической и забряцало многочисленными украшениями.
– Простите, – сквозь зубы прошипела я, но незнакомка цепко ухватила меня за рукав и вынудила остановиться.
– Кто вы? Что произошло там, в кабинете? Отчего такие крики? – Она неверяще вгляделась в мое лицо и, сильно побледнев, выдохнула: – Да ведь это же ты! Та самая человеческая девка, убившая принцессу из клана Еловой Ветви.
Я отшатнулась от эльфийки и в свою очередь внимательно пригляделась к ней. Лицо было смутно знакомо, такое ощущение, что я уже встречала эту остроухую красотку во время предыдущего вояжа по Вириалану. Ясность внес золотой венец, покоящийся на уложенных в красивом порядке идеально прямых прядях:
– Леди Ратонишэлль?
– Она самая! – с ненавистью прошипела эльфийская королева. – А ты откуда взялась? Что здесь делаешь? Почему он так кричал?
Ратонишэлль кивнула в сторону кабинета, и я, заметив тень, мелькнувшую в самой глубине ее огромных глаз цвета нефрита, с удивлением поняла: она любит Эло. Любит горячо, искренне, сильно, почти так же, как я. А может, еще сильнее. Решение пришло мгновенно:
– Хочешь, чтобы я отсюда убралась?
– Да! – тут же страстно выдохнула эльфийка, мигом просекая ситуацию и не спрашивая ни о чем. Думаю, она сообразила бы, что к чему, даже если бы я изъяснялась на английском или французском; в некоторых ситуациях женщинам совершенно не обязательно говорить на одном языке, чтобы понимать друг друга. – Нам было так хорошо без тебя! Я тешила себя надеждой, что ты уже сдохла или постарела до безобразия, а он...
– Потом выскажешь все претензии, – жестко перебила я, прикидывая, что мне может понадобиться на первое время. – Если хочешь, чтобы я уехала – помоги. Мне нужны некоторые вещи.
– Все что угодно – только убирайся! – согласно тряхнула многоярусной прической королева, всем своим видом выражая сильнейшее и горячейшее желание выкинуть меня как можно дальше. Да я сама буду драпать, не оглядываясь. Только вот заберу кое-что из своих пожитков.
– Отлично! У твоего мужа есть меч, тонкий, легкий, с гравировкой в виде побега вьющейся розы по всему лезвию. Где он?
– В одном из кабинетов на втором этаже, – недоуменно передернула плечами эльфийка, буквально дыша ненавистью, пыхая ею из всех пор и отравляя атмосферу в радиусе трех метров.
– Пошли, я заберу его! – воспрянула я, хватая за руку свою ошалевшую от такой экспрессии собеседницу и вынуждая ее семенить следом. Ратонишэлль сначала пыталась трясти остроухой головой и упираться каблуками в пол, но потом сообразила, что этим только замедляет темп нашего продвижения и оттягивает мой исход, и рванулась вперед со скоростью крепко подхлестнутой лошади. Я почти побежала за ней, на ходу пытаясь судорожно сообразить, смогу ли протащить в свой мир вещь откровенно магического происхождения и сумею ли уговорить Ратонишэлль пожертвовать пару капель крови для проведения ритуала. Впрочем, судя по ее глазам, она даже литра не пожалеет, лишь бы избавиться от меня надежно и навсегда. Эх, и что я за человек такой – нигде не прихожусь ко двору? Ни ко двору, ни ко дворцу...
Полугодовая разлука с Эло плохо сказалась на моем отношении к эльфу – я разучилась смотреть на него трезво и спокойно, и начала здорово недооценивать. В этом я убедились, увидев небольшой отряд из десяти гвардейцев, ожесточенно выясняющих отношения на подходе к спуску в подвалы. Судя по всему, остроухие красавцы, никак не могли прийти к консенсусу и решить, в какой последовательности им в эти самые подвалы лезть.
– Это тебя ловят, – встревоженно, но не без некоторого удовлетворения проинформировала Ратонишэлль, окинув одобрительным хозяйским взором перепирающихся и размахивающих руками гвардейцев.
– Вижу, – немногословно согласилась я, пытаясь вспомнить, где еще есть лестницы, ведущие в подземные галереи и магическую лабораторию. Впрочем, наверняка там уже тоже выставлены дозоры, сколько я помню Эло – он мелочиться не любит и делает все с воистину королевским размахом. Похоже, его здорово зацепило мое неожиданное появление и не менее неожиданное отступление. – Убери отсюда этих красавцев!
– Как? – искренне удивилась эльфийка, даже ушами от изумления тряхнуть забыла.
– Ну как... Ты же королева! Начни хмуриться, гаркни грозно да повелительно... Не знаю, что там еще... Не мне ж тебя учить, – удивленно передернула плечами я. Однако Ратонишэлль проявила неуступчивость:
– Не я их здесь ставила, не мне и убирать!
Интересно, она и впрямь так считает, или просто всеми фибрами своей эльфийской души пытается сделать мне гадость и с удовольствием хватается за любую возможность насолить?
– Ладно. Вот только как мне обойтись без Зеркала? – заметив пляшущие в яшмовых глазах огоньки самоуверенного ослиного упрямства, вынужденно согласилась я. Подобное же выражение мне приходилось наблюдать уже не раз, и я прекрасно понимала, что спорить с его носителем бесполезно. – Что ж вы за странные создания такие – эльфы? Все у вас не как у людей...
– Что вполне логично и естественно, – напыщенно парировала эльфийка, внимательно взирающая на мой нахмуренный лоб и сведенные в одну линию брови. – Не кривись, а то морщины появятся. Хотя тебя, видят боги, испортить уже не сможет ничего. Куда мы теперь?
– Состояние моего лица – не твоя печаль, – отмахнулась я. – Сейчас мы идем в кабинет на втором этаже. А там посмотрим.
В конце концов, не в пустыню же я попала, на эльфийских землях хватает магов, а у магов есть Зеркала, вполне способные открыть проход в другой мир. Наверное, даже будет лучше, если я возьмусь за претворение в жизнь планов о возвращении домой в некотором отдалении от родового замка Кленового Листа. Что-то меня здесь не слишком любят. Хотя было бы за что...
– Мне еще понадобится какой-нибудь наряд попроще, – сухо сообщила я своей провожатой, стараясь не обращать внимания на недоуменные взгляды придворных, во множестве снующих по коридору и с удивлением рассматривающих свою королеву в компании какой-то странно одетой и непривычно причесанной особы. – А также лошадь и деньги, хотя бы немного.
А что?! Я оказываю ей услугу, избавляю от своего присутствия, так пускай платит.
– Хорошо, – мрачно процедила Ратонишэлль, видимо, прокрутив в голове те же мысли. – Но пообещай, что никогда не вернешься.
– Я не вернусь по своей воле, – холодно откликнулась я. Эльфийке пришлось удовлетвориться этим ответом, она с неудовольствием дернула ушами, заставив закачаться продетые в них огромные серьги, но промолчала. В полнейшей тишине, нарушаемой лишь легким шепотком озадаченный царедворцев, мы спустились на второй этаж и остановились перед высокой резной дверью. Я нетерпеливо ухватилась за ручку, дернула ее на себя и разочарованно зашипела: заперто. Ратонишэлль снисходительно ухмыльнулась (ее мнение обо мне явно изменилось в худшую сторону, хотя сквернее уже, казалось, и без того некуда) и замахала руками, явно что-то подколдовывая. Подействовало, дверь совершенно бесшумно распахнулась, и я, не веря своим глазам, потрясенно замерла на пороге.
Прямо на меня в упор смотрела я сама. Огромный портрет висел в нише, я сощурилась, поражаясь таланту неведомого художника. Изображенная на картине девушка казалась живой, просто на мгновение замершей, но готовой вот-вот подобрать пышные юбки роскошного придворного наряда и спрыгнуть в комнату. Что-то не припомню, чтобы позировала живописцам, но такой изумительного, фотографического сходства просто невозможно добиться, никогда не встречаясь с моделью.
– Ну, чего застыла? Давно не виделись? – съехидничала Ратонишэлль, подталкивая меня в спину. Холеные коготки у эльфийской королевы были столь длинны и остры, что я невольно испугалась за целостность своего свитера и послушно шагнула через порог.
Эльфы умеют жить и знают толк в красивых интерьерах. Кабинет, в который меня привела злобствующая Ратонишэлль, не поражал воображение ничем из ряда вон выходящим, но был стильным и уютным, вполне достойным царственных особ. Да я и сама не отказалась бы посидеть здесь с книжкой, чашкой чая и чем-нибудь вкусненьким. Впрочем, рассиживаться было особенно некогда. Да диван и не годился для спокойного отдыха – на шелковой обивке, поверх вышитых подушек, лежала моя нирата.
Тихонько взвизгнув, я бросилась к ней, схватила и порывисто прижала груди. Как же я соскучилась! А уж что чувствует она (а она чувствует, в этом я не сомневалась) вообще вообразить невозможно! Ведь я протосковала без нее всего полгода, а она – почти сорок лет.
– К твоему сведению, мой муж не позволял никому... – донельзя противным и занудным голосом завела королева, но я ее не слушала. Кровный клинок мгновенно раскалился, протянул мое тело стремительной волной дрожи и мурашек, а потом выстыл, да так, что я едва не отбросила его прочь. Однако уж чего-чего, а упорства и самообладания мне было не занимать никогда. А уж такой ерундой, как болевые ощущения, меня и вовсе не отпугнуть.
Тэрри слишком хорошо знала свою хозяйку. И прекрасно понимала, что меня не переупрямить и стаду ослов. Поэтому и сдалась, наверное, хотя, отдавая должное нашему сходству – не сразу.
Рукоять удобно и привычно легла в ладонь, с анатомической точностью повторяя ее рисунок и служа естественным продолжением руки. Гравировка на лезвии – грациозное в своем безумном переплетении сонмище листьев, бутонов и цветков плетистой розы – нервничала и перемещалась так стремительно, что у меня вскоре зарябило в глазах.
Первый пробный замах в моем исполнении Ратонишэлль не понравился совершенно – она, как и все эльфийские девы, относилась к холодному оружию с необъяснимым и непонятным мне трепетом и даже некоторым предубеждением. Королева испуганно охнула и попятилась, явно решив, что настал ее смертный час.
Однако я никогда не практиковала такой способ избавления от соперниц, как их физическое уничтожение, и не собиралась лишать Город-под-Кленами его блондинистой остроухой правительницы. Поэтому Ратонишэлль удостоилась лишь чуть удивленного и насмешливого взгляда, в котором я четко и весьма неприглядно выложила все, что думаю об излишне мнительных и пугливых особах, шарахающихся даже от мимолетного признака теоретической опасности.
Ножны скромно стояли в уголке, больше похожие на экстравагантную подставку для палок и тростей, чем на привычный наряд для моей нираты. Я быстро, как всегда, закрепила их за спиной, чуть подтянула пряжки и одернула ремни, после чего взялась за разбор своей сумки.
– Ну, что еще? – нервно поинтересовалась Ратонишэлль, которой явно не терпелось поскорее избавиться от соперницы.
– Мне нужна какая-нибудь одежда попроще, – напомнила я, под заинтересованным взглядом эльфийки вытряхивая из сумки зонтик. Следом полетели тетради с конспектами, бутылка с остатками йогурта и толстенный учебник гистологии, вытаскивая который, я едва не прослезилась от жадности – уж слишком четко и ясно вспомнилась та сумма, что пришлось выложить за этот кладезь медицинской премудрости. Но он такой тяжелый, что таскать его – себе дороже, пупок надорвешь. – Какая у вас там пора года?
– Лето, – чуть удивленно пожала декольтированными плечами Ратонишэлль. – Над Городом-под-Кленами, равно как и над другими эльфийскими городами, царит вечное лето. Откуда ты свалилась, если не знаешь этого?
– Откуда, откуда... – Тема, затронутая остроухой королевой, была слишком скользкой и щекотливой, я с деланным пренебрежением передернула плечами и вздохнула: – Откуда надо, оттуда и свалилась. Ну что, пойдем?
Вместо ответа эльфийка приподнялась на цыпочки, лебедью проплыла к дверям и, высунув за них одно ухо, минуты три настороженно прислушивалась. Потом отшатнулась и вынесла вердикт:
– Пожалуй, тебе лучше посидеть здесь. Там уже такая беготня поднялась – не приведи боги. Похоже, такие как ты, просто ни шагу не могут сделать без скандала.
– Стой! – ахнула я, но Ратонишэлль уже гадюкой выскользнула из комнаты и торопливо захлопнула за собой дверь. Еще и заклинание, кажется, какое-то добавила – створки слегка прогнулись вовнутрь и блеснули красно-синим светом, явственно демонстрируя, что так просто меня отсюда не выпустят. Дернув за ручку, я убедилась в справедливости своих подозрений и бестолково заметалась о кабинету, время от времени натыкаясь на мебель и шепотом костеря все, что подворачивалось на язык. Досталось и сшибленному в процессе беготни креслу, и Зеркалу, и Эло, и Ратонишэлль, и королевскому дворцу, и всему Вириалану в целом. Похоже, мой второй визит в этот веселый мирок начался с того, чем закончился первый – с клетки, правда, на сей раз золотой. Впрочем, неизвестно, сколько она пробудет в столь блистательном состоянии.
Королева вернулась быстро, я даже не успела как следует испугаться и перенервничать.
– Вот, держи. – Поминутно оглядываясь, словно боясь, что кто-нибудь увидит ее за столь низменным занятием, эльфийка сунула мне небольшой увесистый мешочек из темно-красного бархата. На ее руке сверкнул огромным бриллиантом массивный золотой перстень, я задохнулась, мгновенно узнав эту прямо-таки неприлично дорогую, роскошную вещь. Да это же мое собственное обручальное кольцо! Эло в свое время сам одевал мне его на палец. А теперь, выходит, отдал Ратонишэлль. Ну что ж, все вполне нормально и логично, я, помнится, вообще не стала носить эту откровенно вульгарную дорогущую побрякушку. А вот нынешняя супруга эльфийского короля охотно нацепила ее на палец. И не побрезговала же, а! Я бы даже из банального суеверия не стала надевать чужое украшение, чья хозяйка так плохо кончила.
– Ну, чего смотришь?! – злобно прошипела Ратонишэлль, отдергивая руку, словно боясь, что я ее укушу или попытаюсь сдернуть кольцо. – Нет у меня простых платьев, да и не подойдут тебе мои вещи, – эльфийка погано ухмыльнулась, – ты слишком толстая! Бери деньги, купишь себе что-нибудь в городе!
– Хорошо, – спокойно отозвалась я, ругаться с хамками, которые даже оскорбить как следует не умеют, и стараются просто мелочно поддеть, не проявляя никакой фантазии и остроумия – себе дороже. – Теперь пошли на конюшню, прикажешь выдать мне лошадь и беспрепятственно выпустить за территорию дворца.
– С удовольствием! Хоть в карету садись, лишь бы уж ехала и не оглядывалась!
– Ну, карета – это, пожалуй, лишнее. А вот хорошая сбруя и седло мне не помешают. Ты бы хоть плащ или накидку какую принесла, чтобы я свою странную одежду прикрыла... Да еще, может, поколдуй как-нибудь, чтобы я не так уж в глаза окружающим бросалась.
– А ты не дура, – косо глянула на меня Ратонишэлль. Похоже, это открытие здорово удивило и даже напугало королеву.
– Уж что есть, – скривилась я. – Неужели ты думаешь, я твоего муженька только внешностью привлекла?
Эльфийка предпочла не отвечать на откровенную провокацию и замахала руками, словно отгоняя комара, жаждущего испить ее голубой кровушки. Острые уши порывались повторять замысловатые движения, но тяжелые золотые серьги не давали им пуститься в причудливые пассы вслед за руками, и кончики лишь жалобно подергивались, будто мечтая освободиться от отягощавших их драгоценностей. Ратонишэлль прикусила нижнюю губу и вперилась в меня откровенно недоброжелательным взглядом, я даже испугалась, что она какую-нибудь гадость наворожит, и уже успела пожалеть, что попросила магическую маскировку. Но было поздно. По телу прошла сильная судорога, выламывая его под немыслимыми углами, и почти тут же отпустила, сменившись легким покалыванием на лице и ушах.
– Пошли! – Ратонишэлль не дала мне даже отдышаться, схватила за руку и потянула вон из кабинета. Я, еще не до конца придя в себя, послушно зашагала за ней, и осознала, что произошло, только глянув в случившееся на пути зеркало. Ну и ну! Я чуть шею себе не свернула, пытаясь разглядеть двух эльфиек – одну в роскошном придворном наряде, а другую – замотанную в плащ, нервно цокающую шпильками пижонских сапожек из черной лаковой кожи. Н-да, похоже, Ратонишэлль, не сильно задумываясь, придала мне вид младой эльфийской девы, укутанной в простую непритязательную накидку по местной моде... Ну что ж, не худшая маскировка. Скорее наоборот, одна из лучших для данной ситуации.
– Слушай и запоминай. Теперь ты моя подруга из Города-увитого-Плющом, Цаноривэлль. Морок продержится до рассвета, тебе вполне хватит времени, чтобы покинуть Город-под-Кленами, – сквозь зубы инструктировала королева, нервно зиркая направо-налево. Торопясь от меня отделаться, она неслась, как крепко подстегнутая лошадь, я, едва не падая на поворотах, с трудом поспевала за ней. – Катись куда хочешь, коня, считай, я тебе подарю, только убирайся подальше от наших земель и никогда здесь больше не появляйся!
– Постараюсь! – искренне пообещала я, мечтая и в самом деле больше не возникать в этом дворце и не видеть эльфа, отнявшего все, на чем стояла моя жизнь. – А... Слушай, меня же сейчас никто не узнает! Пойдем, может быть, в подвалы к Зеркалу, а? Я бы смогла убраться так далеко, что ты точно никогда в жизни меня бы больше не увидела.
– Нет, ты все-таки идиотка, – искоса глянув на меня, вынесла свой вердикт моя провожатая. – К твоему сведению, любой маг раскусит наложенный на тебя морок за мгновение. А магов в нашем дворце хватает. И, думаю, все они собрались как раз около Зеркала – поворожить да узнать, где беглянка скрывается. Так ты все еще хочешь в подвалы?
– Нет, спасибо, – все проняв, тут же пошла на попятный я.
В конюшне Ратонишэлль властным жестом подозвала почтительно кланяющегося остроухого конюха и повелительно указала на изящную рыжую кобылку с длинной шелковистой гривой и лукавыми, донельзя хулиганистыми глазами:
– Заседлай и взнуздай Конфетку.
– Как? – презрительно фыркнула я. – А что, еще более гламурное и пафосное имя придумать не смогли?
– Это одна из моих личных лошадей! – тут же с готовностью начала наливаться злобой Ратонишэлль. – Тебя кличка не устраивает? Ну так придумай что-нибудь свое!
– Барракудой назову, – с присущей мне категоричностью и решительностью постановила я. Вряд ли королева знала, что сие значит, но, судя по тому, как она попятилась, слово это ей не понравилось совершенно. Впрочем, явившийся конюх не дал эльфийке продолжать выражения ее сиятельного негодования: поймав заинтересованный взгляд работника конюшни, Ратонишэлль всхлипнула и повисла у меня на шее:
– Ах, милая моя, может, ты передумаешь? Ночью ведь так опасно ехать – можно наткнуться на диких зверей, а то и на разбойников! Лучше останься, отдохни как следует, а завтра с новыми силами в путь пустишься!
Ха! И что, интересно, она будет делать, если я сейчас пожму плечами и скажу: 'А знаешь, ты, пожалуй, права, задержусь-ка я у вас еще на пару деньков'?!
– Ну что ты, дорогая! Сама понимаешь, я должна ехать, – защебетала я, поддерживая этот затеянный для слуг спектакль и отмечая, что Ратонишэлль даже о моем голосе позаботилась – сделала его тише, мягче и на полтона выше, как у настоящей эльфийки.
– Ах-ах-ах... Но ты, как только доберешься, сразу – сразу же, слышишь, – напиши мне, все ли благополучно! – пела королева, старательно обнимая меня поверх своих же чар и слегка вздрагивая, надо думать, от отвращения. Я отметила приторный, до омерзения сладкий и сильный запах ее духов, невольно поморщилась и, тут же устыдившись столь низменного проявления чувств, с жаром обхватила эльфийку за плечи. Со стороны мы наверняка и впрямь гляделись близкими подругами, нежно прощающимися перед длительной разлукой. А то, как мы кривились и, не в силах сдерживаться, вздрагивали, будто от прикосновений змеи, думаю, никто и не заметил.
Трогательные объятия (до поцелуев в щечки мы так и не заставили себя дойти) двух уроженок разных миров прервало деликатное покашливание конюха, который успел взнуздать и заседлать мою новую лошадь и теперь старательно изучал стропила и притворялся глухонемым, дабы не быть заподозренным в подсматривании и подслушивании особы королевской крови. Ратонишэлль едва заметно дернула ушами и с нежностью провела ладонью по блестящей шерсти рыжей красавицы, косящей на меня чуть насмешливым темно-шоколадным оком прирожденной проказницы. Судя по всему, она не имела ничего против своей новой клички, которую я, подходя, произнесла вполголоса, как бы на пробу, хотя и прекрасно знала, что Конфеткой эту лошадь не буду именовать никогда. Если бы кобылка заупрямилась, пришлось бы, наверное, подыскивать что-то более нейтральное. Но ее, кажется, вполне устроила Барракуда. По мне, так очаровательная кличка. Выразительная, неизбитая, внушающая невольное уважение.
Тело все вспомнило само. Я просто подошла к лошади и вдруг как-то неожиданно сама для себя легко и быстро оказалась в седле.
Барракуда, почувствовав всадницу, покосилась на Ратонишэлль, словно вопрошая старую хозяйку, что это за особа исхитрилась взгромоздиться на спину честной кобылы, и нервно переступила тонкими ногами. Я отвыкшая от верховой езды, кулем съехала влево и едва не свалилась с седла. Королева мерзко захихикала, но тут же, явно вспомнив, что мы не одни, с испуганным взвизгом ухватилась за поводья:
– Как ты, дорогая моя? Не упала? Не ушиблась?
Наивность и бесхитростность эльфийки просто умиляла. Разумеется, я уже навернулась с лошадиной спины, попала под подкованные металлом копыта и получила несколько переломов!
– Счастливо, милая! – заторопилась Ратонишэлль, по моим вскинутым бровям и саркастической полуулыбке понявшая, что я сейчас не сдержусь и брякну какую-нибудь колкость. – Стража на воротах уже предупреждена, никто не будет чинить тебе препятствий. Езжай по главной аллее прямо к выходу. Не заблудишься?
– Нет, конечно. – Я аккуратно дотронулась до боков Барракуды каблуками и пригнула голову, проезжая через низкие воротца, почтительно распахнутые при моем приближении конюхом. – Всего хорошего, милая!
Ратонишэлль с обворожительной улыбкой людоедки, варящей бульон из особенно упитанного пленника, сделала мне ручкой, я ответила тем же; хорошо, что запустить в нее нечем, а то я бы наверняка не удержалась от искушения и попыталась...
В саду было пусто. Правильно, кому охота шататься по дорожкам среди ночи?! Я тряхнула поводьями, и Барракуда послушно перешла сначала на тряскую рысь, а потоми на галоп. Из-под копыт с шорохом летел гравий, с хлещущим шелестящими звуками обдававший клумбы и газоны каменным дождиком. Цикады, эти невидимые ночные певцы, тянули свою бесконечную арию, изредка дополнявшуюся вопросительным посвистом какой-то птицы да торопливым знойным лепетом древесной листвы, смыкающейся над моей головой в причудливый мозаикообразный шатер. На небе сияли дикие, ослепительно чужие звезды под предводительством странных, таких непохожих друг на друга лун. До чего же красивое и романтичное место этот Вириалан... Как жаль, что я здесь чужая и приношу одни беды.
На воротах никаких проблем и впрямь не возникло. Охраняющие их вояки, вооруженные короткими одноручными мечами и длинными, в мой рост, пиками, вначале подозрительно сощурились на фигуру одинокой всадницы, внезапно вынырнувшую из окутывающего сад сумрака, но потом разглядели острые уши и длинные прямые волосы, закрывающие меня светлым плащом до бедер, и облегченно заулыбались, и даже отвесили какое-то подобие поклонов, с присущей эльфам ловкостью сочетая в них уважение и надменность. Я с нежнейшей из усмешек приветственно махнула рукой, как бы невзначай поправляя волосы и перебрасывая их вперед. Уж не знаю, что там наморочила Ратонишэлль, но мои рудиментарные мышцы она явно забыла предупредить, как нужно себя вести, и они, как и раньше, работать отказывались совершенно. А эльф, не дергающий ушами – это уже подозрительно.
– Далеко ли направляетесь, леди? – поинтересовался один из стражников, пока его напарники, с неудовольствием поглядывая на болтуна, прихлопывали и притопывали, явно творя какую-то волшбу.
– В Город-увитый-Плющом, – величественно отозвалась я, следя за торопливыми телодвижениями взявшихся за магию вояк. Предупреждая следующий вопрос, пояснила: – Я – давняя подруга ее величества королевы Ратонишэлль, и была здесь проездом, а теперь направляюсь домой.
Ворота, кажется, в волшбе понимали не больше, чем я, и реагировать на некое подобие шаманских плясок отказывались категорически. Я отчаянно улыбалась, с все возрастающей тревогой следя за торопливыми взглядами и жестами размахивающих руками стражников. Не разбери-поймешь, не то у них с магией не все ладно, не то эльфы просто идиотов из себя корчат, глаза мне отводят и бдительность усыпляют, ожидая подмоги или начальственных указаний относительно захвата некой незаконно проникшей на территорию дворца особы.
– О! – неизвестно чему восхитился стражник, почесывая темечко через шлем и с явным смущением посматривая на бесплодные потуги своих сослуживцев. – А позволит ли благородная леди... э-э-э...
– Цаноривэлль, – вспомнив инструкции королевы, 'представилась' я.
– Леди Цаноривэлль, нам приказано обыскивать каждого, покидающего территорию дворца. Просим простить, но таково личное распоряжение его величества.
– Вот как? – попыталась изобразить праведное негодование я, судорожно сжимая поводья и внутренне холодея. Ну конечно, Эло не привык расставаться со своей собственностью, коей почитает и меня. В сообразительности ему не откажешь. Видимо, эльф не сидел без дела и сразу же после окончания нашего милого обмена любезностями побежал по дворцу, отдавая распоряжения направо-налево. Я бы поступила точно так же.
Хотя нет. Я бы никогда не пыталась задержать любимого человека силой. Но уж слишком велики различия в менталитетах людей и эльфов.
– Видите ли... Разумеется, вас мы обыскивать не будем, – залепетал стражник, ежась под моим ледяным взглядом и уже явно сожалея, что вообще затеял этот разговор. – Благородную леди за версту видать, да у вас и багажа никакого нет...
– Ну и хорошо! – покровительственно улыбнулась я. Намертво стиснутые руки внезапно отозвались сильной болью, я с некоторым усилием слегка ослабила хват, которым крепко вцепилась в поводья, и приподняла брови: – А что случилось? Отчего вдруг такое усиление бдительности?
– Его величество приказал ни в коем случае не выпускать за территорию дворца какую-то девушку из расы людей. Видимо, чем-то она ему очень насолила – король был зол, как раздразненный рогатинам василиск, – принялся с увлечением сплетничать стражник, понявший, что обрел в моем лице благодарную слушательницу. – Сказать по правде, его величество давно уже питает какую-то непонятную страсть к этой расе. У него, – голос интригующе понизился, я с тоской поняла, что эльф вошел в раж и теперь заткнется не скоро, – даже любимая невеста была человеческой девушкой, вот!
Эх, знал бы ты, болтун бестолковый, кого перед собой видишь...
– А, да! Припоминаю! Какая-то безобразная история сорокалетней давности! – поморщилась я, прикидывая, не сорву ли я всю маскировку, если сейчас пошлю Барракуду в галоп и ускачу от этого несносного говоруна. – Эта девица не оценила высочайшей чести, которая была ей оказана, и убила политическую невесту, принцессу из клана Еловой Ветви!
– Именно, именно! – аж запрыгал стражник, видя, что его рассказ нашел живейший отклик в душе слушательницы. Его сослуживцы такого горячего восторга не разделяли, хотя прислушивались с явным интересом, временно даже оставив свои не то пляски, не то занятия магией, не то все вместе. Ощутимых результатов они так и не добились и теперь явно прикидывали, как бы половчее спихнуть неудачу на болтуна, который в нужный момент не подставил им своего крепкого дружеского плеча. – И девица-то не красавица из себя была, плохенькая, завалящая какая-то, и жениха своего не любила!
– Ужасно, конечно! – осуждающе покачала я головой, немало обидевшись. Какая же я завалященькая, раз уж смогла влюбить в себя принца! Да и во время королевствования в Лоррее за мной куча придворных пыталась ухлестываться! – Ей было оказано высочайшее доверие и явлена великая милость, но эта... мм... с позволения сказать, особа мало того, что не оценила чести, так еще посмела поднять руку на принцессу крови и посеять вражду между кланами!
– Вот-вот! – китайским болванчиком кивал эльф, глядя на меня с искренним восхищением. Интересно, что ему так понравилось – умные мысли в моем исполнении или морок, которым Ратонишэлль прикрыла мои недостаточно острые уши и темные вьющиеся волосы? Надеюсь, что первое, потому что второе со мной пробудет недолго...
– Ох, да что же это я болтаю? – вдруг спохватился стражник, хлопая себя по бедрам. – Вы ведь, леди, наверняка торопитесь? Ну, проезжайте, в добрый путь!
