Текст книги "Тот, кому нужна помощь"

Автор книги: Ксения Баракина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

   Два тела, два парня, еще молодых, но не подростки, лет, похоже, двадцать пять, или что-то в этом роде, до тридцати, но после двадцати. В руке у одного до сих пор зажат большой кухонный нож. У руки второго валяется другой, чуть поменьше и уже.

   Тела лежат рядом. Один – на боку, поджав колени к окровавленному животу, другой – на спине, раскинув руки и ноги. В одной руке – по ножу. В другой...

   Ева всхлипнула:

   -Мартин, что здесь произошло? Ты знаешь? Почему они держатся за руки? Кто их так жестоко убил?

   Он покачал головой.

   -Сами расскажут... Откуда мне знать...

   Он присел возле них, коснулся пальцами белобрысого парня, который был поближе. Несколько секунд ничего не происходило.

   -Что ты делаешь? – тихо спросила девушка, опускаясь рядом. Мартин, убрав свободной рукой край хитона из лужи крови, неохотно пояснил:

   -Ненадолго реанимирую. Чтоб хоть что-то сказать смог. А то живые-то они живые, но толку от этого, если говорить не могут...

   Белобрысый тихо, хрипло вдохнул и медленно открыл мутные глаза. Перевел взгляд с потолка на второго парня, затем на ангела.

   -Ты... за нами?

   Мартин кивнул.

   -Это должно было произойти... – прошептал белобрысый, жмурясь от боли, и по его щекам скатились пара прозрачных капель, – Мы оба были виноваты...

   -Я гляну? – не особо вежливо осведомился Мартин, – Ева, иди сюда.

   Белобрысый слабо кивнул, хоть его и не спрашивали, в общем-то.

   Мартин взял девушку за руку и положил ее на холодный, мокрый от крови лоб светловолосого. Ева не успела даже спросить, зачем, когда внезапно перед глазами замелькали образы...

   ...Эти же двое, только моложе лет на десять, уже дружат...

   ...Один, тот, что с каштановыми волосами и пониже, в окружении каких-то людей. У людей не видно лиц, они в капюшонах. Парень что-то говорит, затем одна из фигур кладет ему руку на плечо...

   -Секта, – слово само вылетело наружу, – Он вступил в какую-то секту, Мартин... Что...

   ...Тот же парень, уже в таком же капюшоне... Звонит мобильный, и поговорив, он переодевается и идет на улицу...

   ...Уже ближе к тому возрасту, что сейчас... Вместе... У того, что повыше, появилась девушка, а затем и у другого тоже... Но они по-прежнему дружат и видятся каждый день...

   -Все хорошо... Эти двое продолжают дружить даже тогда... Думаю, один не подозревает, что второй в чем-то замешан...

   ...Белобрысый входит в какую-то комнату, прыгает на кровать. Неожиданно посерьезнев, берет в руки ту самую сектантскую одежду. В комнату входит его друг...

   -Он узнал, догадался, что тот в секте... Нервничает. Сначала просто что-то говорит, потом кричит.

   -Я был против, – донесся до нее слабый голос белобрысого, – Я знал, что до добра не доведет...

   -Не мешай, – отмахнулся Мартин, – Что дальше-то?

   -Долгое время ничего... Все по-прежнему нормально... Все успокаиваются...А потом...

   Она нахмурилась, пытаясь понять, что же происходит.

   -Что-то... не так. Что-то изменилось, они... они хотят что-то сделать... Говорят что-то про взрыв... Они готовят взрыв!

   Ева резко открыла глаза, с ужасом посмотрела на Мартина.

   -Это было не так давно! Неужели скоро будет теракт?

   Мартин покачал головой.

   -Они дилетанты. Если бы взорвалось что-то, пострадало бы человека три-четыре.

   -Нет... У них сменился лидер... Он откуда-то знал, как именно все делать, как-то убедил всех, что так будет правильно! Март, это просто невозможно, как так!

   -Эти... решили подорвать здание администрации... А рядом главная площадь... – снова подал голос парень, – Пострадали бы десятки людей... Все было очень серьезно... Я узнал об этом случайно... в последний момент... Теракт должен был быть завтра.

   -Но теперь он не состоится, – тихо сказал другой, поворачивая голову.

   -Неужели... – похолодела Ева, – Из-за этого...?

   -Вы пошинковали друг друга ради спасения других? Ха, да ни за что не поверю, – скривился Мартин.

   Блондинистый насколько мог скептично посмотрел на него.

   -Лучше один...двое...чем десятки...

   -Не бывает такого самопожертвования, – резко отрубил ангел и спросил, – Мы заболтались. Последнее желание будет?

   Двое лежащих переглянулись.

   -Я хотел бы... увидеть свою девушку... последний раз, – негромко сказал тот, что повыше.

   -А я... – его друг помолчал, обдумывая желание, – А можно пожелать, чтоб этот дебил сбоку жил дальше?

   Мартин покачал головой.

   -Тогда мне ничего не надо, – прошептал тот, – Самое лучшее я получил...но спасти не смогу.

   Оба обменялись понимающими, даже веселыми взглядами.

   Мартин склонился над белобрысым. Тот посерьезнел.

   -Пора, – негромко сказал ангел, затем незаметно пробурчал в сторону, – Ева, иди в коридор.

   -Это еще почему?

   -Я сказал, пошла прочь, – он сказал это так, что она подчинилась и села за дверью, откинувшись на нее спиной.

   Отблески электрического света на полу (светились щели между кухонной дверью и дверным косяком) потухли, затем в наступившей тишине и темноте что-то ярко полыхнуло, озарив даже сквозь щели весь коридор, таким бело-серебристым, холодным светом.

   Ева осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Мартин, склонившийся к темноволосому и расправивший крылья почти во всю комнату, выпрямился и отстранился.

   -Один отбыл.

   Белобрысый загнанно посмотрел на него. Мартин склонился и над ним, коснулся рукой лба.

   Тот заметался, тяжело задышал, изгибаясь, выпустив из рук окровавленный нож. Светлые волосы намокли и потемнели, побурели.

   -Что ты делаешь? – вскрикнула Ева, порываясь подойти и прекратить возможное издевательство. Мартин, не поворачиваясь, буркнул:

   -Сиди. Я даю ему время.

   -Что?

   -Нам он нужен, чтоб выполнить его желание. С носилками бегать я не собираюсь.

   Светловолосый вскрикнул и выгнулся дугой навстречу руке Мартина, затем обмяк на полу. Раны – одна на плече, другая – сбоку, та, что задела легкое, – на глазах заросли, затянувшись кожей.

   -У нас час, – хлопнул его по плечу Мартин, вставая и треща костьми, – Ох, как же я не люблю давать время! И муторно, и голова потом болит. Пойдем уже.

   Надо было видеть, с каким удовольствием и удивлением белобрысый себя ощупывал.

   Когда они уже были в прихожей, Ева вдруг спохватилась и тронула Мартина за плечо:

   -Эм... Слушай, я вас догоню... ладно?

   -Если ты про следы твоего здесь прибывания, то ничего нет, – отмахнулся Мартин, – Как и отпечатков наших пальцев, следов и так далее. Не остается. Куда девается – не знаю. Еще вопросы есть?

   -Нет, – обрадованно кивнула Ева, которую этот вопрос несколько беспокоил. Они вышли на улицу.

   -Ну чтож, я посижу пока где-нибудь здесь, а ты иди исполняй, – Мартин опустился на траву возле подъезда.

   Ева хотела что-то возразить, но тот грозно посмотрел на нее, и ей пришлось промолчать.

   -Пошли, – обратилась она к стоящему рядом парню, – Где твоя деваха проживает?

   Он еще раз глубоко вдохнул ночной воздух.

   -Знаешь, как дышать здорово? – спросил он вслух, начиная идти вперед, – Не захлебываясь собственной кровищей и никого не молотя...

   Она сочувственно посмотрела на него. Преодолев хроническое нежелание разговаривать с незнакомым человеком, ответила:

   -А знаешь, как здорово снова быть целой, с целой башкой и несломаными руками-ногами?

   -Ты тоже? – удивился он.

   -Ага. Падение с крыши.

   -Высоко?

   -Пять этажей, – мрачно сказала она.

   -Мда. Думаю, тоже не особо приятно.

   -Дохнуть вообще противно.

   -Ага.

   -Куда теперь?

   -Направо. А тебе сколько отсрочка?

   -Не знаю, – честно ответила Ева, – Я должна ему помогать по ночам каждую ночь... Это первая.

   -А крылья где? – улыбнулся парень.

   -Не выдали, зажимают, как и зарплату, – отмахнулась девушка, – Далеко еще?

   -Минут за двадцать дойдем. Не волнуйся.

   -У тебя будет около десяти минут, – заметила Ева, – Нам еще возвращаться...

   Он немного обижено посмотрел на нее, но промолчал.

   Скоро они и вправду остановились у какого-то дома.

   -Я не стану заходить, ее квартира на первом этаже, – тихо пояснил он, – Ты отойди куда-нибудь в тень, ладно?

   -Да, я не буду мешать, – неловко кивнула она, отходя подальше.

   Он быстро подбежал к нужному окну и настойчиво, требовательно постучал. Свет в окне не горел и загораться после стука не стал.

   Она увидела, как он занервничал и постучал еще громче.

   Одна из створок окна открылось, и оттуда по пояс высунулась женская фигура:

   -Ты в своем уме? Ночь на дворе, а ты приперся и...

   Ева спохватилась, что подслушивать нехорошо, и отвернулась, начиная думать о ленивой заднице под именем Мартин.

   Часы на руке, на которых она выставила таймер, тихо пискнули. Девушка осторожно, чтоб ее не заметили с окна, подошла вдоль стены дома ближе.

   -Что значит, все будет хорошо? – донеслись до нее тревожные вопросы из окна, – Ты точно в порядке?

   -Да, да. Мне еще так много надо сказать, а время поджимает... – вздохнул он, заметя Еву. Та показала пальцем на часы.

   "Время".

   -Умоляю, еще пять минут, только пять минуточек, – прошептал он, не смотря в ее сторону. Ева помедлила.

   -Прошу тебя, – повторил он.

   Ей стало безумно его жаль.

   -Ладно...Но только пять.

   -Жди за поворотом во двор, – тихо сказал парень.

   Она молча отошла за поворот и села реветь.

4

   Назад они возвращались в полном молчании. Обоих трясло.

   -Не хочу, – обхватил он себя руками, когда они уже подходили к его дому, – Как я не хочу...

   -Я не могу сказать, что понимаю, – помотала головой Ева, – Я до сих пор не уверена, что хочу жить.

   -Поменяемся? – мрачно пошутил он, но оба понимали, что не смогут это сделать, даже если захотят.

   Не судьба.

   -Опаздываем, в график еле укладываемся, – недовольно сказал Мартин, поднимаясь с травы, – Живее, в квартиру... Ева, стой тут.

   Они поднялись наверх. Через несколько минут одно из окон вспыхнуло ярким серебристым светом и тут же погасло.

   Ева закрыла глаза.

   -Привыкай, – как-то даже не особо сердито сказал пришлепавший Мартин, – Постоянно такое видеть будешь.

   -Мартин, – тихо сказала она, – Заткнись, будь добр...

   -Да ладно, это еще просто, бывают и посложнее задания. Вот...

   -Заткнись! – закричала она, зажмуриваясь и затыкая уши, – Я же попросила!

   Он рассердился и с силой опустил ей руки.

   -Будь добра, не ори на меня, истеричка!

   -Я НЕ МОГУ ТАК! – крикнула она ему в лицо, – Он жить хотел, слышишь?!

   -Ему суждено было сдохнуть там, несмотря на его хотения! – выкрикнул он, – И будь он хоть трижды расчудесный, нам этого не изменить!

   Она отвернулась, пряча лицо.

   Он ощутил, что она расстроена и растеряна, и продолжил наступать:

   -Все люди рано или поздно умрут, и тебе придется с этим смириться. Все. Все, поняла? И хорошие, и плохие. Они это заслужили.

   Она медленно повернулась к нему.

   -Ты прав. Мы заслужили это. Но не в том, плохом, смысле, о котором ты говоришь. Это переход на другую ступень. Не наказание. Наоборот.

   -Ни черта ты об этом не знаешь, – он показал ей средний палец, – И спорить бесполезно. Пошли домой. Я хочу спать и у меня замерзла задница.

   Девушка вздохнула, понимая, что его не переспоришь.

   -Полетели.

   Он капризно заметил, что замерз и устал, но крылья все же нехотя расправил. Махнул разок, застыл со странным выражением лица.

   -Чего ты? Мы летим или нет?

   Мартин, не обращая внимание на ее вопросы, с какой-то смутной тревогой прислушался к себе.

   Что-то не так...

   -Мартин?

   Махнул крыльями еще раз.

   Что же...?

   -Залазь, – нехотя присел он, – Что-то я правда устал...

   Полет назад стал для Евы полной неожиданностью. Мартин летел быстро, но ровнее и без опасных поворотов и переворотов через голову. Холодный, предрассветный воздух по-прежнему бил в морду и пафосно развевал волосищи, но теперь полет стал чем-то действительно захватывающим и завораживающим.

   -Видать, ты правда устал, – похлопала она ангела по плечу, – Теперь буду заставлять отжиматься и бегать вокруг дома, а потом лететь...

   Он не ответил, занятый своими мыслями.

   Почти у самого дома что-то случилось.

   Ева спокойно, почти не держась, сидела за его спиной и предвкушала еще пару часиков сна, когда прямо на ее глазах правое крыло задрожало, словно не выдерживая нагрузки, и бессильно опустилось. Мартин заскрипел зубами от напряжения, пытаясь удержаться в воздухе на одном крыле и тщетно пытаясь махнуть вторым, но у него не получилось, и они рваными, дерганными движениями полетели вниз, на асфальт.

   Девушка видела, как тяжело дается Мартину более-менее плавный спуск, и молчала, боясь что-либо спросить.

   Когда до земли оставалось уже метра три, отказало второе крыло.

   Мартин рухнул вниз, благо до земли оставалось немного... Ева ушиблась лишь слегка, потому что при толчке слетела с его спины, а вот Мартин приложился крепко.

   Сев и потирая ушибленное плечо, Ева прошипела:

   -Что произошло?

   Мартин привстал, отряхнулся, беспокойно осмотрел поникшие крылья.

   -Не зна...

   Он побледнел и замолк.

   -Мартин, – заметила девушка с тревогой, – Ты... ты это... светиться перестаешь...

   Он медленно перевел взгляд на себя, не веря глазам, поднес ладони к лицу. Чуть заметное сияние, окутывавшее его всегда, быстро угасало, мерцая, словно у ангела заканчивались батарейки.

   -Нет, – испуганно прошептал он, – Не может быть...

   Нимб замедлил вращение и, кружась еле-еле, тихо загудел. Потускнев совсем, он остановил вращение и с негромким стуком упал вниз, в траву, откатившись к Еве. Та нагнулась и коснулась его рукой, но едва пальцы нащупали горячий, почти обжигающий металл, как нимб рассыпался, словно пепел, утекая, просачиваясь сквозь пальцы.

   А Мартин все менялся...

   Пепельные волосы ангела на глазах темнели и становились черными, более короткими. Глаза из серебристых стали темно-карими, а пушистые ресницы словно втянулись в кожу и поредели, потускнели. Сама кожа стала более розовой... более живой.

   -Нет, нет! Господи, за что!? – у Мартина подкосились ноги, и он упал на асфальт, – Не надо!

   Свечение вокруг него окончательно погасло. Что-то неуловимое стало покидать его, какая-то воздушность, какая-то плавность движений...

   Мартин заплакал, прижимая ладони к лицу, отвернувшись от Евы.

   А той вдруг стало стыдно, как будто она увидела что-то очень личное, что видеть не должна была. Но что-то мешало ей отвернуться или хотя бы закрыть глаза, какая-та часть ее хотела увидеть, что же будет дальше...

   Мартин переставал быть ангелом.

   Вздрогнув, он закричал, испуганно, жалобно, ощущая, как в нем происходят странные изменения; резко обхватил себя руками, отняв их от лица, и Ева увидела, что его красивое лицо искажено от ужаса.

   -Только не крылья! – умоляюще прошептал он, вцепившись в мягкие серые перья, – Нет!... Нет!...

   Пораженная зрелищем Ева ахнула, увидев, как начинают исчезать два дрожащих крыла за его спиной.

   Когда все закончилось, он остался лежать на асфальте в позе эмбриона, опустив голову в сплетенные руки, подтянув колени к груди. Его плечи дрожали от беззвучных рыданий; Ева видела, как он до крови вцепился пальцами в свою спину, до последнего надеясь оттянуть момент расставания с крыльями.

   Она молча сидела неподалеку. Слов не было; она не знала, что ему сказать, чтоб утешить. В любом случае, даже если слова бы и были, она только сильнее ранила бы его, ведь он был так горд.

   Так что она сидела и молчала.

   Вскоре начало рассветать.

   В окнах домов начал зажигаться свет.

   С каждой минутой время безжалостно заканчивалось, нужно было как можно скорее вернуться домой...

   Она осторожно подползла на коленках к нему и робко погладила по голове.

   -Мартин...

   Он не ответил, продолжая плакать.

   -Март... Надо возвращаться домой... Скоро выйдут люди...

   -Пусть выйдут, – сдавленно прошептал он сквозь слезы.

   -Пожалуйста... Давай уйдем... Скоро проснутся родители...

   -Пусть...

   -Нам надо домой. Ну же.... Мы что-нибудь придумаем, Мартин, обязательно, только пожалуйста, пойдем...

   -Мы ничего не придумаем. Все кончено....

   -Ничего не кончено, держись! Мы обязательно, обязательно найдем выход, мы тебя вернем, только пойдем домой!

   Из соседнего подъезда вышел какой-то человек. Неодобрительно на них посмотрев, он пошел прочь.

   -Мартииин, – умоляюще протянула девушка, – Люди...

   Он поднял голову и с таким ужасом и страданием на нее посмотрел, что у нее навернулись слезы.

   -Никуда не хочу идти...

   -Я понимаю, понимаю, тебе очень плохо сейчас, ты отлежишься у меня, успокоишься, все будет хорошо, только пойдем...

   Он еще немного помолчал, затем понуро кивнул.

   Тепло, темно и мягко.

   Как хорошо...

   ДЗЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫНЬ.

   О нет, будни. Будильник.

   ДЗЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫНЬ. ДЗЫЫЫЫЫЫЫНЬ.

   Надо вставать... Как же не хочется...

   Ева, не открывая глаз, потянулась за звенящим мобильником. Рука наткнулась на что-то теплое и твердое, но Ева все же нащупала зловредный предмет и выключила его.

   В школу...

   Еще три минутки и все...

   Внезапно она вспомнила о Мартине, о том, как она с трудом смогла довести его домой, о том, как он безвольно, покорно лег обратно под кровать, не сказав ни слова, продолжая дрожать.

   -Мар...

   Она открыла глаза и замолчала. Он лежал рядом, забравшись под тонкое одеяло. Он – теперь уже совершенно точно он, его фигура и черты лица изменились, стали чуть более грубыми, резкими, не такими женственными и плавными.

   Мартин не спал. Он безмолвно смотрел на нее полуприкрытыми глазами, непривычно тихий и грустный. Ждал, пока она проснется.

   -Привет, – тихо сказала Ева. Мартин слабо кивнул и потеряно посмотрел на нее, медленно натянув одеяло до подбородка.

   Она растерялась. Что ему сказать? Как утешить? Начинать учить жить заново?

   -Как ты? – осторожно спросила она. Он помедлил и прошептал:

   -Я... Мне противно... Это тело страшное, некрасивое... и такое странное...и мерзкое...

   Он чуть пошевелился, закрыл глаза.

   -Я не знаю, что мне делать и как себя вести... Бог оставил меня... Я... подвел...

   Внезапно он содрогнулся.

   -Мне противно даже смотреть на себя.

   -Тебе не лучше? Тебе больно? – с жалостью спросила девушка, на момент позабыв о всех своих бедах. Мартин покачал головой.

   -Только здесь. – он осторожно прижал ладонь к груди. Немного помедлив, тихо добавил, – Тебе надо идти?

   -Да. На занятия.

   Она высвободила руку из-под одеяла, нерешительно замерла. Затем все же решилась и медленно, осторожно коснулась его плеча.

   Плечо было теплым. Не горячим, как раньше.

   Мартин жалобно посмотрел на нее.

   -Не трогай.

   -Почему?

   -Пожалуйста. Я не могу. Я себе противен.

   -Хорошо, – она отодвинулась, затем насторожено поглядела в образовавшуюся щель, накрытую сверху одеялом, между собой и Мартином.

   -Эм... Март... А ты в хитоне?

   -Да... Но он весь истерзан, – он натянул фиолетовую ткань, показывая огромные прорехи, – И непригоден для носки...

   -Знаешь, давай я никуда не пойду, – решительно приподнялась она на локтях, – Лучше сегодня дома посижу, с тобой немного разберемся...

   -Нет, – отрезал он, – Нет. Я много думал... пока ты спала... я думаю... надо продолжать... Попытаться продолжить задание. Помогая тебе.

   -Тебе самому нужна помощь, глупый.

   -Я...Я справлюсь... наверно... Ты должна снова захотеть жить... Мы должны разобраться с твоими проблемами. Может, – его потухшие глаза вдруг заблестели, а голос стал тверже, – Может, тогда я снова превращусь обратно... Но это вряд ли.

   -Будем надеяться, – кивнула Ева, – Я думаю... что если что-то тебе поможет, то только это. Но тогда ты сегодня...

   -...Должен пойти с тобой, – закончил он, – Да... Это будет проблематично...

   -Теперь ты будешь привлекать к себе много внимания...

   -Да я не о том... Хитона нет... Я страшен как твоя этажерка... Как я пойду? О Господи, пойду, мои крылья, мои крылья...

   -Ох, нам надо поспешить, – выпрыгнула она из-под одеяла, – У нас около часа, чтоб привести тебя в рабочее состояние... Найти одежду... Проинструктировать... Покормить... И, – она обернулась, посмотрев на него, – И вымыть, потому что ты грязный, как свинья.

   Он сел, сердито надулся и двинул плечами так, будто хотел по привычке хлопнуть крыльями. Снова ощутив утрату, сгорбился, помрачнел.

   -Так, время поджимает... Иди пока мойся, а я одежду подберу, братьев у меня нет, но половину моего гардероба можно смело напяливать на парней. Если, конечно, размер устроит... Короче, есть шанс что-то найти.

   Мартин недоуменно посмотрел на нее и неуверенно покосился на видную отсюда дверь ванны.

   -Что ты хочешь от меня, женщина?

   Ева в немом протестующем крике воздела к небу руки.

   -Майн готт, ты что, и про это ничего не знаешь?

   Он, немного оживившись от любопытства, кивнул.

   -Хорошо хоть родители рано уходят, не видят этого позорища, – пробубнила она себе под нос, доставая из шкафа полотенце, – Пошли, пока я не передумала.

   Он молча встал и поплелся за ней. Еве было не по себе от такого, нового Мартина, растерянного, безвольного и подавленного.

   Она пропустила его вперед, заходя в ванну.

   -Смотри, это кран, отсюда льется вода... Вот, крутишь тут и тут, чтоб сделать холоднее или горячее. Смотри только, не ошпарься, это больно.

   -Больно это как?

   Ева непонимающе посмотрела на него.

   -Ты что, боли не чувствовал? А как же все твои причитания время от времени?

   Он так же непонимающе посмотрел на нее.

   -Дебил, – фыркнула она, – Еще узнаешь... Вобщем, крутить надо это, понял?

   -Понял, – с неожиданным энтузиазмом отозвался он, – И все? Стоять и крутить что ли?

   Она попыталась определить, прикалывается он или нет. Выходило, что нет.

   -Ох, Мартин... Лезешь сюда, под воду, и моешься...

   -Это экспонат, то есть то, что экспонируется, – обижено отозвался парень (парень? теперь парень...), – Ты не умеешь объяснять. Может, лучше покажешь?

   -Еще чего. Так, слушай внимательно, – постепенно теряя терпение и начиная розоветь, пробубнила Ева, – Это мокрая хрень – вода. Эта скользкая хрень – мыло. Это пупырчатая хрень – мочалка, так и быть, держи. Намыливаешь мочалку. Ей мылишь себя, затем водой смываешь. После чего mission complete, и ты чист и пушист, ясно? Вытираешься полотешком, завертываешься в него, зовешь меня и я, так и быть, снизойду до того чтоб помочь тебе помыть волосы.

   -Я половину забуду, лучше запиши, – проворчал он, садясь на край ванны, – А, погоди, это... получается... хитон надо снимать?

   Она кивнула, закрыв ладонью часть лица в фейспалме.

   Он помолчал, затем вопросительно и недоверчиво посмотрел на нее:

   -И себя тыкать этой молчалкой?

   -Да, – посмеявшись, ответила она, – Да, и давай тыкай побыстрее, у нас мало времени.

   Мартин помедлил, затем покачал головой.

   -Нет. Я не буду этого делать.

   -Что?

   -Не хочу, – мрачно сказал он, открывая и закрывая воду из интереса, – Это значит, что мне придется дотрагиваться до себя. До этого мерзкого, противного тела. Нет.

   -Оно будет менее мерзким, когда ты станешь чистым, – со вздохом отозвалась она.

   Мартин опять покачал головой.

   Тут у нее лопнуло терпение.

   -Мартин! – прикрикнула она, – Прекрати! Ты должен меня спасать! Не я тебя! Тебе не кажется, что мы поменялись местами? Тебя прислали, чтоб меня выручить, разве не так?! Давай, хватай мочалку в зубы и быстро под душ!

   Он плавно повел плечами опять, поник головой.

   -Я не могу... Я ничего не могу... Я потерял все... я чувствую... что подвел Его... Это хуже, чем я ожидал. Мои крылья...

   -Прекрати киснуть, – закричала она, повышая голос уже не от гнева, а от бессилия ему помочь, – Я ничего не могу! Я! Не хандри! Ты сможешь все перетерпеть! Назло всем!

   Он не ответил.

   -Только ты можешь себе помочь, Март...

   -Нет, – оборвал он ее и медленно обхватил голову руками в отчаянии, – Нет. Я не могу.

   Они замолчали, она стояла и не знала, что ему сказать, а он был в такой депрессии, что не хотел разговаривать.

   И тут что-то изменилось.

   Ева вдруг точно поняла, что если все останется так, как сейчас, то ничего не получится. Он продолжит падать духом. Она опять впадет в такое отчаяние, что снова наложит на себя руки. Да, осенило ее, нужно что-то серьезно поменять...

   Впервые она почувствовала, что ей придется взять вожжи в свои руки, и приняла это.

   -Слушай... – она присела рядом, заглянув в его грустное лицо, – Если я не могу помочь себе... Если ты не можешь помочь себе... Ты помоги мне. Я помогу тебе.

   Он недоверчиво глянул на нее.

   -Я постараюсь быть терпеливей. Попробую быть сильнее. Но и ты изменись. Ты сможешь опереться на меня, а я – на тебя. И тогда мы оба сможем надеяться на счастливый финал... на хэппи энд.

   -Измениться? – в смятении пробормотал он, – Я уже стал другим...

   -Нет, не внешне, внутренне, Мартин. Посмотри на меня. Времени нет. – она осторожно обхватила пальцами его лицо и повернула к себе, посмотрела в его испуганные, растерянные глаза, – Ты должен стать сильнее. Терпеливей. Ты должен вытащить меня, я увязаю по горло в своих проблемах и мыслях, как в болоте. А я попробую измениться тоже.

   Он помедлил, ничего не говоря, но и не пытаясь снять ее пальцы. А она смотрела в его глаза, тусклые, словно затянутые льдом.

   И лед треснул, исчезая, растворяясь в глубине...

   -Да, – нетвердо ответил он, и его глаза снова заблестели, – Да.

   -Вот и хорошо, – она обняла его, – Справимся как-нибудь. Только чур снова не падать духом.

   Он неловко кивнул и отстранился от нее, не в знак протеста, но потому, что еще не мог смириться со своим новым положением.

   -Опусти хитон так, как тогда, на поле, – с небольшой толикой наигранности бодро произнесла она, – Ща я тебя отдеру так, что сам потом себя не узнаешь.

   Он неожиданно смутился, опять двинул плечами по привычке.

   -Ну ладно...

   Она включила воду и повелела ему сесть в ванну.

   -Холодно, – пробурчал он.

   -Сам верти давай, – она отстранилась, пуская его к крану. Пусть покрутит. Если вспомнить, как он любопытен, то это должно его немного повеселить и отвлечь

   Мартин долго, с упоением, настраивал температуру, постепенно оживая и приходя в норму. Ева, не сдержавшись, улыбнулась, прикрывшись рукой. Он иногда так похож на ребенка, для которого любая незнакомая вещь – повод ее поизучать и поиграть.

   Довольный Март с интересом посмотрел на нее. Он сунула руку под воду.

   -Ять! Март, как ты только терпишь!

   -Мм? В самый раз. Знаешь, мне начинает нравится этот... как его.. душ. Я буду тут жить.

   -Ага, конечно, из ангела да в водяного, – фыркнула она, намыливая мочалку, – Внимай моим действиям, наглядное пособие будет продемонстрировано один раз. Ты, конечно, все забудешь, но вспоминать станешь сам.

   Он посмотрел на мочалку так грозно, словно она была врагом народа.

   -И сильно ты будешь меня ей тыка... Аййй!

   Она схватила его за руку и начала щедро надраивать, потому что он действительно был на удивление пыльный и грязный. Мартин отстранился от нее всем корпусом, мученически закатил глаза и захрипел:

   -Прекратииииии....

   -Ничего, будешь снова чистый-шелковистый, – убедила его девушка, – Спокуха. Терпи.

   -Мне мыло в глаза попало, щипет, – проворчал он, жмурясь.

   -Терпи, ты ж мужик.

   -Я не мужик!

   -Теперь – мужик!

   Она закончила с руками и перешла на шею и плечи. Он, хоть и огрубел чуток внешне, все равно остался светлокожим, худым и высоким. Лопатки, которыми он норовил повести каждые несколько минут по привычке, выпирали из-под кожи, как будто требуя их тоже подраить.

   -Капец у тебя кости выпирают, – осторожно проведя пальцами по его ключицам и выступающим позвонкам, сообщила она, – Жиреть будем вместе.

   Он неопределенно качнул головой. Странно, но настроение у обоих снова вернулось к норме. Мартина вообще разморило под горячей водой, он чуть качался в разные стороны от ее напористых движений и кайфовал, чуть ли не подремывая.

   Ева, в мокрой пене по локоть, откинула волосы со лба.

   -Вот, держи, – протянула она ему губку, – Дальше сам. Я пойду, поищу тебе одежду и чайник поставлю... Справишься?

   Он лениво приоткрыл один глаз.

   -Мыльте меня, кто еще жив...

   -Не-не-не, давай, ленивец, вперед и с песней.

   Он нехотя принялся за работу. Ева ретировалась, с облегчением вздохнув. После горячего, влажного воздуха ванной по коже побежали орды мурашек.

   Поглядев на часы, она засуетилась, по пояс зарылась в шкаф, выкидывая оттуда все вещи, которые могли подойти. Вещи стаями летели на кровать и на пол и оседали там небольшими кучами.

   -Евааааа! – донесся крик из ванны, – Меня кипятит!

   Еще немного повыбирая одежду под истошные крики товарища, она вздохнула все же решила его спасти.

   Зайдя в ванну, заполненную горячим паром, она увидела вжавшегося в угол Мартина, с самым несчастным видом спасающегося от горячих струй воды. Мерзавец выглядел так забавно, что девушка расхохоталась.

   -Она сама, я ничего не крутил! – возмутился он и швырнул в нее мочалкой, – Ева, если ты будешь так дальше стоять, то я сварюсь заживо и никуда с тобой не пойду.

   Она убавила горячую, и бывший ангел блаженно сполз назад.

   -Ты все, вымылся?

   -Да, – проворчал он и буркнул в сторону, – ...и узнал о себе много нового...

   -Все с тобой ясно, давай голову мыть, и быстро, а то не успеем к занятиям, а нам еще жрать и сушить тебя... Так, подай мне ту зеленую бутылку.

   -Эту что ли? – он потянулся за шампунем, отдал Еве, – А теперь что?

   -А теперь закрывай глазищи!

   Он послушно закрыл руками глаза, и Ева, щедро полив черную головушку шампунем, запустила обе руки Мартину в шевелюру.

   -Что за непотребства ты там совершаешь? – пробурчал он, фыркая и отплевываясь от коварного куска пены, который умудрился заползти ему в рот.

   -В зеркало посмотри, – Ева сделала ему пенисто-белый ирокез и подтолкнула к висящему на стене зеркалу. Он пришел в восторг и, пока девушка бегала выключать истерично свистящий чайник, издевался над своими волосами, как мог, а потом расстроился, когда та вернулась и принудительно смыла шампунь.

   Оставив недовольно бурчащего Мартина вытираться, она понеслась в комнату одеваться сама. По привычке напялила что-то из старого, но потом, увидев пакет со вчерашними покупками, вспомнила о новых вещах и переоделась. Мартин застал ее за разглядыванием себя в зеркале.

   -Хорошо смотришься, лучше, чем раньше, – кивнул он, нехотя делая комплимент. Подошел к разбросанным вещам. Ева, не заметившая его сначала, обернулась.