Текст книги "Игры с огнем (СИ)"
Автор книги: Ксения Акула
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Игры с огнем
Ксения Акула
Пролог
Таинственный свет проникал сквозь колышущуюся пелену света. Дракон схватился за белый гипсовый барельеф Врат и глубоко вздохнул. Он был далеко не молодым и не опытным драконом, едва покрывшимся чешуей, но то, что ожидало его за этой непрозрачной поверхностью, может раз и навсегда изменить всю его жизнь и даже убить, лишив души и собственного я.
Никто еще не жил в ином мире так долго, как предстояло ему, ни один дракон не ступал туда для того, чтобы вернуться с жертвой. И где он должен ее искать? Мир за Вратами огромен и необъятен, он поражает теми противоречивыми эмоциями, которыми наполнен каждый живущий там. Как он поймет, кто должен стать жертвой?
– Чего ты медлишь? На кон поставлено слишком многое! – отвлек его от неприятных мыслей елейный голос Хранителя.
Дракон отошел от Врат и снова перевел дыхание. Нужно показать этому ящеру, что он не трусит, что просто еще раз взвешивает все «за» и «против».
– Это непростое решение, Серый, мне нужно сосредоточиться на жертве, ты сам сказал, но я не могу понять, на чем именно мне нужно сфокусировать внимание. Как хоть она должна выглядеть?
– Откуда же мне знать? В пророчестве ни слова не сказано о ее внешности, но тебя спасает уже то, что говорится о драконице. Ищи юную девушку с зачатками магии! Думай о наезднице, представляй себе ту, которая станет отныне не просто вершительницей судеб, но и твоей нареченной.
Легко сказать! Подумаешь, найти девушку с даром к магии. Я ее вынюхивать что пи должен! Премиленькая картинка вырисовывается: идет себе ни о чем не подозревающая жертва, а тут из-за угла на нее набрасывается сумасшедший мужик и начинает ее обнюхивать.
Мало того, с жертвой нужно установить непрерывный зрительный контакт и нащупать ее источник. Как он будет это делать, интересно?
– Нет, это одно сплошное недоразумение! Прости, я не готов рисковать собой ради призрачной надежды. Хранитель взвился и начал частить такими словечками, что у дракона волосы на голове встали дыбом.
– Ничего себе служитель истины и последний сын веры! Ты когда в последний раз открывал книги с обращениями к прадракону?
– Отстань! – злобно гаркнул дракон в сером балахоне. – Сейчас такие времена, что нужно не на коленях стоять, а действовать!
–Так почему бы тебе самому не шагнуть в портал? Почему я? – упрямился собеседник.
– Потому что я все сделал для того, чтобы ты здесь оказался. Воспитывал тебя с самого детства с верой, что этому миропорядку с твоим взрослением придет конец. Думаешь, откуда в голове эта маниакальная идея покончить с правлением императора раз и навсегда?
Дракон нахмурился и сжал кулаки.
– Так, значит, тебя надо благодарить за то, что я не вписываюсь в местное общество по всем параметрам. Интересная правда выплывает наружу. Что еще ты от меня скрывал?
– Многое, – буркнул взбесившийся Хранитель и стал мерить шагами пространство подле Врат. – Ты прекрасно осведомлен о моей магии, но она не всесильна, а жаль. Тогда бы я смог впитать в себя силу этого Храма, омолодиться и сделать все сам. Но мне пришлось очень долго ждать подходящего случая и мое терпение на исходе. Ты обладаешь магией и способен жить в мире людей, как дракон, получать от меня энергию, питаться ею от самих Врат. Твое положение в обществе – это последствия только твоих поступков, я тут не причем, поверь мне. Ты особенный дракон, первый черный дракон, рожденный в семье аристократов. Я жаждал этого мгновения и постарался вложить в тебя всю силу и магию, какую твой организм смог воспринять и освоить, – хранитель на минуту замолчал и о чем-то задумался, а дракон снова подошел к порталу. Этот прямоугольник с золотистым сиянием притягивал его к себе.
– Отлично, тогда назови мне сейчас одну-единственную причину, которая заставит меня совершить этот маленький шаг в огромный иной мир.
Серый задумался, а потом выдал:
– Ты, наконец, обретешь ту, которую так долго ждал, вам сама судьба велит быть вместе. Ты же знаешь, пророчество нельзя стереть с камня.
И тогда он закрыл глаза и вошел в портал.
Часть первая. Мирская
Глава первая. Как все начиналось
Я стою у истока чистейшей воды,
Наблюдая его первозданную свежесть.
Он спасает меня от жестокой беды.
Средь природы загубленной – светлая верность...
Вся эта история началась с мусорных пакетов. Я до сих пор помню примерное их содержание: пивные бутылки (пластиковые и, кажется, одна стеклянная), смятые пачки из-под чипсов и использованные презервативы. Гадость, просто ужасная, отвратительная сторона прекрасного, когда его опошляют и принижают до инстинктов.
Моя семья поселилась в стандартной панельной пятиэтажке. Желтые стены, уже облезлая штукатурка, хотя дом сдан всего три года назад. Одно хорошо – современные широкие лифты – не пришлось тащить на себе тяжеленный евро-матрас – просто запихнули в кабину и нажали кнопку. Соседи с самого начала тоже особо не расстраивали – молодые семьи с детьми, такие же, как и мы, купившие свое первое (второе) жилье в ипотеку. Это последнее страшное слово имеет здесь первостепенную важность! Чтобы как-то продержаться на плаву, каждый месяц выплачивать бешеные проценты прожорливому банку, люди идут на что угодно, зачастую переступая грань. Правда, есть и положительные примеры. Наши соседи по тамбуру жили в однушке всего полгода, по истечении которого переехали в большой вместительный частный дом в черте города. Молодцы! Искренне за них рада. К сожалению, пример единственный, остальные и привели к написанию этой истории. Итак...
Я всегда была обыкновенным ребенком, не то, что мой брат! Как там говорится? И чтец и на дуде игрец... Он у нас рисовал, стихи сочинял, в Америке жил! Мое персональное я нередко страдало под гнетом родительских слов: «Поучилась бы у старшего брата, как жить-то надо!». Но учиться не получалось. Грабли, на которые единожды наступив получаешь неоценимый опыт, попадались под мои ноги постоянно и приносили с собой только синяки и ушибы и ничего познавательного.
Я окончила среднюю школу, с трудом продралась в университет (не самый престижный, но и не захудалый), перешла на второй курс и захотелось мне самостоятельности. Действительно, сколько можно на шее у родителей висеть? Вон и Анфиса (подружка закадычная) предлагает квартирку снять к универу поближе. Мы с ней даже пару вариантов уже посмотрели, не сказав об этом никому ни слова. Страшно представить, как мои консервативные родители отреагируют на отъезд. Так и слышу мамины вопли о том, как мир распустился и сейчас все девочки курят и не стесняются даже! А все мальчики... ох... Я даже чуть не всплакнула. Моей маме точно тревожиться о мальчиках не стоит. Если у Анфисы ко второму курсу универа уже толпа поклонников была, то обо мне и речи не шло. Вроде не страшная, не кривая, а не везло и все тут. Однажды на первом курсе в клубе привязался один – ниже меня ростом, хотя и я считаюсь малявкой – метр шестьдесят пять еле дотянула. Перегаром от него разило за километр и волосы от грязи лоснились – жуть, в общем. После той ночи я от парней шарахалась, как от чумы. До сих пор липкие объятия и слюнявые поцелуи в кошмарах снятся, но Анфиса не унималась. Ей все казалось, что я сама-то и отпугиваю всех нормальных кандидатов своим неприступным видом! А на самом деле я только и делала, что смотрела. Что мне еще оставалось? Кидала завистливые взгляды на более удачливую Анфису и ее очередного ухажера, но без взаимного чувства виснуть на шее у первого встречного не хотелось, а чувство все не приходило. Хотя за Анфису я рада, молодец подруга, что берет от жизни все. Когда, как не сейчас, будучи студенткой, отрываться по полной! Там работа начнется, муж и дети, а сейчас... Но почему у меня все не так!
– Маша! Мария! – нервный окрик мамы вывел меня из состояния себяжаления и я поплелась на кухню.
– А?
– Мусор вынеси! Вон уже второй пакет набирается. Без брата и о матери позаботиться некому. Один на работе сутками пропадает, другая в учебники носом зарылась, а о маме и вспомнить некогда, одна, как пчелка тружусь, хоть бы сами помочь догадались. Где там! Все вас носом тыкать приходится.
Я вытаращила глаза, схватила пакеты и выбежала за дверь. У мамы очередной приступ сердитости, а этого лучше избегать, если собственное здоровье тебе дорого. Вот и неудивительно, , что мы с папой стараемся как можно реже сталкиваться с мамой.
– Ффу! – не удержалась я от восклицания. – Гадость же какая! – уже более громко прокричала в пустоту подъезда.
Нет, ну как так можно! Что за люди! Вывалили пакеты с мусором прямо у лифта! Уже совсем ох..ли, мать их! Я так-то ругаться вообще не мастер, не научили, что называется. Мама с папой из учительских семей, образованные, культурные, а я учусь на инязе – отбиваться от семейства не стала, поэтому и ругаться привычки нет. Но тут такое! Наши соседи по лестничной площадке настоящие моральные уроды. Приехали из какой-то богом забытой деревни, купили однокомнатную дешевую квартиру и зажили в ней так, как будто на милю вокруг ни одной живой души нет. Целыми днями сплошные пьянки-гулянки, выяснение отношения и битые бутылки. Вот и теперь из пакета явственно несло пивным духом и прочим непотребством. Нет, вы не подумайте, что я присматривалась, но все и так в глаза бросалось, а остальные соседи молчат. Боятся они что ли неадекватных этих? Мама с папой тоже не связываются, они у меня интеллигенты, не знают, как с такими нелюдями диалог построить. Но не терпеть же это до скончания веков! Нет, нужно съезжать и как можно скорее. Прямо сейчас позвоню Анфиске и соглашусь на съем той квартирки рядом с парком, которую мы на прошлых выходных присмотрели. Пусть кровать одна и никакой другой мебели там нет и в помине, а в душевой облупившиеся стены и сантехника времен сталинской эпохи, все же лучше, чем терпеть этот вертеп и не иметь возможности что-то исправить. Я поддела ногой один из пакетов по направлению от лифта к дверям соседской квартиры – пусть уткнуться носом в свое дерьмо, как только дверь откроют.
– Эй, наркоманка) Совсем обнаглели! Куда свой мусор бросаешь!
Я не ожидала, конечно, что двери откроются так быстро, и встала как вкопанная по команде смирно, а отреагировать стоило бы, ведь я не то, что наркотиками никогда не баловалась, но и курением и спиртным не увлекалась.
– Я... эээ...
– Чего мычишь? Убери быстро, а то...
Что «а то» парень договорить не успел, на его вопли из квартиры выплыла моя мама.
– Маша, почему так долго, что это ты тут делаешь? – и замерла перед картиной Пикассо, иначе не назовешь: мазок моего ошарашено-перекошенного лица, половина парня, высунувшегося из-за двери, и порванный пакет с непотребным содержимым, разбросанным там и тут.
– Здрасьте, – очухался парень, – так она ваша?
– Ммоя, – как-то неуверенно прокомментировала мама.
– Так забирайте! Ну! – парень отодвинул дверью пакет с мусором и перешагнул через него.
Ого! – я мысленно открыла было рот, но тут же спохватилась и отвела глаза. А парень-то хоть куда. Высокий, с черными волосами, собранными в хвост и перетянутыми ремешком в несколько раз, как у индейцев. В вороте черной рубашки видны татуировки, которые тянутся от груди к самой шее и куда-то за нее. Лицо чуть вытянутое, на подбородке ямочка, нос прямой и с горбинкой – породистый, а губы... Ммм.. Очень красиво очерчены...
– Долго тут торчать пнем будешь? Уходи, говорю!
– Маша, домой, живо! – перешла мама на крик.
Я себя ждать не заставила, юркнув мимо статного красавца и мамы в тамбур, заперлась в своей комнате и схватила мобилу. Нет, Анфисе точно нужно рассказать о моем соседе. Он, видимо, действительно непричастен к хламу на площадке, а значит, соседи сдают свою халупу, или пропили ее, или еще что-то. Главное, что не живут там больше. Переезд подождет, я должна поговорить с ним еще раз, просто обязана узнать, кто он и что он...
– А зачем? – удивилась Анфиса, выслушав мою сбивчивую речь.
– Как зачем, Анфиска? Он такой... такой.. Ты просто представить себе не можешь! У него татушка крутая, вьется по груди. Руки ты бы видела, как у качка.
– Он вроде в рубашке был?
– Я разглядела – упорствовала на своем, – помоги.
– Вот тебе раз! – выпала на том конце Анфиса. – Ты, Маша, должна заканчивать со своей девственностью, а то по весне начнешь на мужиков кидаться. Вон и этого чернявого чуть слюной не забрызгала.
– Глупая ты, Анфис, – обиделась я.
– Это ты, Маша, ведешь себя как ребенок. Ну понравился тебе парень и что дальше? Сходи к нему, по-соседски соли попроси. Или извинись, что мусор вывалила под дверь, мол, случайно вышло, только меня не приплетай. Я за ручку в таких делах держать не привыкла и не умею.
– А ты пробовала? – обиделась я уже не на шутку, что ей жалко рядом постоять.
–Нет, Маша, не пробовала и не собираюсь. Тебе лет-то сколько?
– Восемнадцать вроде.
– Вот и веди себя подобающе! На все восемнадцать. Очень кстати романтический возраст для потери девственности.
– Снова здорова... – прокомментировала я и положила трубку. От Анфисы помощи ждать не приходилось, и что мне теперь делать? Зачем так хочется снова увидеть этого парня? Подумаешь, выглядит необычно и пахнет странно. И только сейчас я вспомнила, почему не могла оторваться от него – запах... Как только открылась дверь его квартиры, я почувствовала запах и какой! Не щей или там жареного лука, а свежести. Как будто передо мной распахнули врата в райский сад, и сразу и не надышишься, и хочется вобрать в себя сразу и пение птиц, и зелень травы, и разнообразие цветовых гамм, и свежий ветерок.
Я схожу с ума, я уже сошла с ума.
–Маша! – снова послышался грозный оклик. – В магазин сходи и в этот раз без происшествий, а я побегу к тете Люсе, она мне рассаду обещала дать.
Вот так всегда. Не дадут подумать спокойно и расслабиться. То, Маша, в магазин, то, Маша, расставь книги, то помой-протри. Никакой личной жизни и никакого взросления личности – бежать нужно. Но теперь я знала точно, что сбегать никуда не стану, пока не выясню, почему этот парень так сильно на меня подействовал.
Открыв шкаф, я достала джинсовые шорты, полосатую майку и переоделась. Длинные русые волосы причесала и собрала в пучок, так спине не будет жарко, а на глаза солнцезащитные очки – слепит нещадно с самого утра – июль на дворе. Вот теперь я готова к чему угодно и даже... к походу в магазин.
Глава вторая. Препод с татухой
Украдкой время с тонким мастерством
Волшебный праздник создает для глаз.
И то же время в беге круговом
Уносит все, что радовало нас.
Часов и дней безудержный поток
Уводит лето в сумрак зимних дней,
Где нет листвы, застыл в деревьях сок,
Земля мертва и белый плащ на ней.
И только аромат цветущих роз -
Летучий пленник, запертый в стекле, -
Напоминает в стужу и мороз
О том, что лето было на земле.
Свой прежний блеск утратили цветы,
Но сохранили душу красоты.
За весь июль я больше ни разу не встретилась с необычным соседом, а время шло своим чередом и летние каникулы подходили к своему завершению. В августе я и Анфиса подвязались к подготовке аудиторий к учебному году, не бесплатно, конечно, поэтому с утра и до позднего времени мы проводили в универе. Побелка стен и покраска батарей проходила вполне успешно, а вот мытье окон как-то не очень. Представьте себе окно во французском, очень сейчас модном, варианте – от пола до потолка. Такие витражи были во всех аудиториях южного крыла университета. Этим он, кстати, и славился. При моем росте нечего было и мечтать дотянуться до верха окна, даже подпрыгивая и со шваброй в руке.
– И что делать будешь, Дикая? – зубоскалил однокурсник.
– Знаешь, Дэн, – не осталась я в долгу, состроив скорбную мину, – не тебя в помощники брать – мелковат слишком.
Попала не в бровь, а в глаз. Дэн очень гордился своим крутым звучным погонялом и не менее крутыми накачанными руками, но вот рост подкачал. Остановился парень на метре семидесяти и ни в какую дальше, и очень от этого страдал. В основном потому, что был без ума от Юленьки-чистюленьки под метр девяносто – местной дивы.
– Ну и торчи тут в одиночестве. Как есть Дикая.
Я горестно вздохнула и присела на шаткую конструкцию из ступа, водруженного на стоп. Вот что во мне не так? Неужели я не могла улыбнуться и елейным голоском попросить Дэна мне помочь? Ведь парень он неплохой, помог бы. А что я? Надавила на больную мозоль. Правильно говорит Анфиса: я сама всех от себя отпугиваю, дело не во внешности. И прозвище мне дали правильное – Дикая. Я действительно веду себя как какая-то дамочка из высшего света, которая при любом откровенном взгляде прячется за вуаль и убегает куда подальше.
Оглядела залитую августовским солнцем аудиторию и невольно заулыбалась. Скоро за парты, уходящие по наклонной вниз, рассядутся студенты и будут грызть гранит науки. Вон и доска уже готова – сияет белизной, проектор новый пристроили на преподавательском столе. Даже плакаты повесили другие – времена Past Simple, Past...
– О чем мечтаешь, Снегирева?
Препод..., – пронеслось в голове, прежде чем я подняла голову, больше никто по фамилии не назовет.
– Я тут... – и замерла с открытым ртом – быть не может!
Сосед из той дурной квартиры, с которым я столкнулась в подъезде, стоял передо мной в черных отглаженных брюках и наглухо застегнутой белой рубашке с коротким рукавом. Руки у него действительно были очень красивыми – сильным, с тонкой кистью и длинными аристократическими пальцами пианиста.
– Почему ты меня все время так пристально разглядываешь? – усмехнулся парень. – Нравлюсь?
– Да! – выпалила я первое пришедшее на ум и даже не смутилась, снова захлебнувшись его запахом. О, Боги! Как он пах! Как майское предрассветное утро, как только что распустившийся нежный цветок, умытый росой.
Я! Спятила!
– Нннет, то есть, – мой мозг совершенно вышел из строя и диктовал телу разрозненные команды. Например, мне хотелось до него дотронуться. Так нестерпимо было желание, что я даже потянулась со стула. Но тут же обоняние снова подвело, и я встала с протянутыми руками и судорожно втянула в себя воздух.
Парень смотрел на меня во все глаза и не приближался. Видимо, решил, что я слегка того. Если честно, я сама себя испугалась и жутко хотела провалиться сквозь землю.
– Знаешь что? Кажется ты немного... кхм... перегрелась. Давай-ка я тебя сниму оттуда, и ты пойдешь домой.
– Нет! – заорала как сумасшедшая и тут же – Дааа, сними меня, пожалуйста, – причем таким голосом, как будто просила раздеть догола здесь и сейчас. Права была Анфиса: скоро начну кидаться на мужиков.
– Снегирева, прекрати этот спектакль, ну-ка слезай оттуда! – уже разозлился сосед, но исполнять свое предложение и снимать меня не стал, даже на шаг не приблизился, а мне очень этого хотелось.
– Не слезу! – я села обратно на стул в подтверждение своих слов и не сводила с него глаз. Какой взгляд! Серые стального оттенка зрачки как будто приказывали спуститься вниз и идти куда подальше, а четко очерченные чувственные губы изогнулись в полуулыбку и будто просили остаться и посмотреть, что будет.
– Твоя мать не зря назвала тебя чудачкой тогда, правда? Ты и вправду чудишь, – он как будто принял какое-то решение, но не торопился его выполнять. Я сидела и не шевелилась. Тогда парень как-то уж больно медленно сделал ко мне шаг– другой, и тут я снова сошла с ума, вернее, мое обоняние.
Волна чистейшего кристального воздуха накрыла меня с такой силой, что я выгнула голову и раздула ноздри, втягивая ее, как наркоман дорожку кокса, а в голове крутилась мысль, что я окончательно свихнулась. Читай больше книг на Книгочей.нет Но сосед, видимо, уже принял решение и, не обращая на мои причуды внимания, потянулся ко мне и стянул со стола. Руки как-то непроизвольно обернулись вокруг его шеи, на которой я увидела уже знакомые витиеватые тату. Совершенно сбрендив, я прильнула губами к рисунку и кончиком языка провела по его контурам, при этом не забывая втягивать в себя его запах. Тело под моими руками окаменело и не двигалось, а я закончила дорожку на шее и внезапно пришла в себя.
Что я творю, мать-перемать, такое! – и отпрянула от соседа с такой скоростью, что врезалась в стол и уронила на себя ступ. Сосед тоже даром времени не терял, а развернулся и чуть не бегом покинул аудиторию. Вот так штука, Машенька, ты вампир. Хотя нет, тогда бы я вцепилась в него зубами. Тогда кто я? Почему меня так одурманил его запах, почему я схожу с ума от его татушек?
– Маш, что ты с новым преподом сделала, у него волосы дыбом стояли, когда он несся по коридору? – вопрошала у меня Анфиса, входя с ведрами и тряпками.
– С к..каким п..преподом? – промямлила я и осела на поп.
– С Драко Малфоем, он у нас в этом учебном году Кислицыну заменит, она в декрет ушла.
Я совсем притихла. Почему у нас на факультет эта ужасная привычка всем с первого дня знакомства давать какие-нибудь погоняла?
– Почему Драко Малфой, – спросила я удивленно. Я бы, скорее, назвала его Драко Всемогущий или Бог Рассвета майского утра.
– Говорят, – почему-то шепотом ответила подруга, – у него татуха на груди в виде дракона с разинутой пастью и огненными языками пламени.
– А Малфой причем?
– Да ни при чем! – разозлилась подруга. – Он же Препод, вот и дали ему Имя Отчество – Драко Малфой.
– А на самом деле? – не унималась я.
– На самом деле все проще пареной репы, – вставила Анфиска, – Юрий Владленович Дорокин.
Я усмехнулась.
– Ага, проще некуда.
Анфиса посмотрела на бедлам со столами и стульями и вздохнула.
– Ты какая-то странная сегодня, Маш, грустишь по лету? Не переживай ты так! Вот закатим в сентябре вечеринку по случаю учебы – все пары грусти выветрятся.
Я кивнула головой, мол, только об этом и мечтаю, а сама погрузилась в размышления: как быть с новым преподавателем Юрием Владленовичем? Он явно считает меня неуравновешенной и, к тому же, живет со мной рядом, а значит с мамой и папой потянет поговорить. Как объяснить им мое поведение, я не представляла. Временное умственное помешательство? Но кто знает, как я поведу себя в следующий раз? А вот это действительно пугающий вопрос. Выставить себя на посмешище перед всей аудиторией совершенно не хотелось, а судя по новому расписанию, встречаться нам предстоит три раза в неделю. Значит, придется искать такую подработку, которая позволит пропускать универ именно в эти дни. Задача не из легких, но где наша не пропадала.
– А ты вообще зачем здесь? – вспомнила я про Анфису.
– Помочь пришла. Дэн сказал, что ты с окнами не справляешься, а я на платформе и ростом повыше. Помочь?
– Конечно! – согласилась я и снова полезла на стол. Нечего накликивать на себя беду раньше времени. Может, Драко решит, что я действительно перегрелась, и ничего не станет рассказывать родителям. А имечко ему шло. Драко! Гордый и неприступный. Правда, совсем не блондин, а наоборот. Как Анфиса с ее чувством прекрасного не замечает такого красавца! Хотя, Препод все-таки.
–Тряпку подай, Маш, третий раз прошу.
– А, прости, я сегодня и правда какая-то странная, сама не пойму, что случилось.
– Любви тебе не хватает, – принялась за старое Анфиска, – так старой девой и останешься.
– С тобой и Юленькой-чистюленькой не посоперничаешь! Вы себе всех нормальных парней в гарем прибрали. Анфиса рассмеялась.
– Брось ты, Маша, говоришь как ребенок малый. Посмотри вокруг, мы же не на филфаке, а на инязе. Тут тебе сколько хочешь парней разнокалиберных и свободных в полете, выбирай – не хочу.
Но я снова погрузилась в мысли о Драко и моем странном поведении. Должно же быть всему какое-то объяснение! Никто на него не бросается и не обнюхивает, как я. Если такое повторится – спрошу. Не ответит в универе – в гости напрошусь, хорошо, что идти недалеко. И на этой радостной ноте я принялась драить злополучное окно.
Глава третья. Учебная
За окошком снегири
Греют куст рябиновый,
Наливные ягоды
Рдеют на снегу,
Я сегодня ночевал
С женщиной любимою,
Без которой дальше жить
Просто не могу.
Каникулы закончились быстро и безболезненно. В конце августа семьей ездили на черноморское побережье – наш ежегодный отпуск. В этот раз выбрали Адлер, и я не пожалела. Ласковое Черное море помогло отвлечься от мыслей о Драко. Теперь я всегда называла его именно так и даже как-то в разговоре с родителями о новом соседе приплела это имечко.
Все однокурсники уже знали о новом преподе и так же именовали его Драко, вот только обниматься и обнюхивать его ни у кого желания не возникало. Из переписки с Анфисой узнала о том, что Драко обзавелся личным кабинетом и удостоен звания зама по внеучебной части. Будет устраивать КВН-ы и прочие мероприятия в пыльном актовом зале. Сидит себе тихо и никуда особо не высовывается. Друзьями среди коллег пока не обзавелся, врагами тоже. Студенты относятся к нему уважительно, но особой любви никто не выказывает.
Так как приехала я уже в середине сентября, то сведения оказались как нельзя кстати. За время своего отсутствия я так же узнала, что Драко интересовался, почему студентка Снегирева не явилась на его первые занятия, на что Анфиса ответила о моем отпуске и официальном разрешении на него от декана факультета. Значит ему не все равно, что со мной? Скоро узнаем.
Я крутилась перед зеркалом и чистила перышки. Во-первых, сегодня мой первый учебный день и нужно выглядеть достойно. Во-вторых, с юга я приехала с красивым ровным загаром и новыми шмотками, которые непременно нужно продемонстрировать всем однокурсникам. В-третьих, и самых главных, первая пара проходит в знакомой до боли аудитории с Драко в главной роли препода. Опасно, конечно, и рискованно, но не переводится же мне на другой факультет из-за того, что тянет пообниматься с соседом (а еще понюхать и пооблизывать – напомнил неугомонный въедливый голосок).
Погода стояла ветреная, и я натянула джинсы и персиковый топ с глубоким вырезом на спине. Волосы распустила и заколола светло-русые прядки впереди, кокетливо закрутив над ушком. Не студентка, а топ модель какая-то. И для кого так стараешься, дурочка, он же шарахается от тебя. Но вот нонсенс. С того самого момента, как я облобызала Драко, во мне что-то щелкнуло. Я больше не прятала свое тело за невзрачными вещами, выкинула стоптанные кеды и туфли на плоской подошве, оставив пару балеток со стразами. Перестала бояться заглянуть парням в глаза и смотрела теперь, не отрываясь, пытаясь понять, что в их черепных коробках скрывается. Реакция последовала незамедлительная. Парни ходили за мной по пятам, и папа устал отгонять их своим хмурым взглядом собственника. Я радовалась, но чувства удовлетворения не получала. Никто из них не вызывал желания не то, что прикоснуться, но и заговорить. Так и прожила на побережье тихой мышкой и неприступной пушкинской Татьяной, за что в который раз была прозвана Дикой, теперь уже совершенно незнакомыми мне людьми.
Прихватив кожаный пиджак и рюкзак, я спустилась и бросила вещи в Калину. Папочка расщедрился как никогда и купил доченьке машину на девятнадцатилетние. Осталось доехать до универа и выйти, картинно выставляя вперед ножки в босоножках на шпильке.
– Дикая? – вылупился на меня Дэн. – Ты что с собой сделала на юге? Прошла курс по повышению самооценки?
– Да, Дэнчик, подалась в женскую половину пикаперов, – язвительно улыбнулась я, -присоединиться хочешь?
– Я...ЭЭЭ... – Дэн явно не знал, как ему реагировать. – Ты ли это, Снегирева? Может, тебя инопланетяне похитили?
– А вот это вариант, Дэн, и перепрограммировали на лучшую меня, перепрошили и вернули. Анфису видел?
– Пару минут назад пришла с Котовским.
–Ффу, – меня аж передернула. – Она что на физвоз перешла? Наших мальчиков уже не хватает?
Дэн схватился за грудь.
– Маша, – так он меня не называл никогда!, – ты ведь о лучшей подруге говоришь. Зачем же так?
Я смутилась. Что на меня нашло, действительно? Какая-то неуправляемая злость бесконтрольно завладевает языком и не в первый раз уже. Вот и вчера так вызверилась на соседку, что старушка от меня в страхе бежала. Совсем гормоны замучили.
– Ты прав, Дэн, одергивай меня иногда, хорошо?
– В друзья набиваешься?
– А вот это ты зря, – как-то хищно улыбнулась, осталось только облизнуться на Дэна, – я дважды не предлагаю. Дэн уже бежал следом и выдергивал рюкзак из рук.
– Давай понесу, тяжелый же. Я ведь не отказывался.
– Вот и хорошо, – мило улыбнулась я, – друзья?
– Навек! – заверил меня Дэн, и мы вместе вошли в аудиторию и сели за второй партой у окна.
Анфиса пришла со звонком, страстно обняв нового бойфренда у двери аудитории.
– Моя ж ты хорошая! – заверещала она на весь зал. – А загорела-то как, а похорошела-то как!
Мне сразу стало стыдно за свою реакцию на Котовского.
– Спасибо, Анфис, теперь Дэн с нами во втором посидит, ты не против?
Анфиса заглянула мне за спину улицезрела Дэна с зажатым рюкзаком в руках.
– Ах, лубофф, лубофф... Конечно, не против, но с тебя все-все подробности отпуска. Ох, Маша, а ты и правда красотка у нас, такая статная.
– Прекратите обе! Препод! – шикнул на нас Дэн, и я села и тут же уставилась в стол.
– Доброе утро, студенты! – поприветствовал всех Драко. – Сегодня мы с вами немного отвлечемся от прочтения сонетов Шекспира, но тема для задания будет не менее интересная.
А я сидела и боялась вдохнуть. Спрятала нос в ладонь и молча, не отрываясь от тетради, которую мне подсунула Анфиса, записывала задание.
– Итак, мне нужно, чтобы вы нашли в библиотеке (недовольный вздох) или интернете (довольный ропот) известный текст песни про любовь и перевели ее до конца пары. Поход до библиотеки только парами и без криков и шума, иначе – незачет. Ясно?
– А никто и не пойдет туда, – пробасил наш оригинал с дредами Серега, – я wi-fi могу раздать, у кого нет, не жадный.
Все знали, что Сергей действительно может – его отец владелец некоммерческой сети банков.
– Вот и хорошо, действуйте. К концу пары все тетради должны лежать у меня на столе.
Я мгновенно вспомнила песню Трофимова про снегирей и начала судорожно записывать слова на русском. Так как в моем доме любили караоке и часто им пользовались, вспомнила без труда. А с переводом справилась и того быстрее. В английском я была отличницей – спасибо старшему брату, проживающему в Америке. Он уже два раза присылал мне приглашения, и я проводила с его семьей летние каникулы, а заодно и язык практиковала. За двадцать минут до конца пары я встала и отнесла тетрадь на стол. Драко очень пристально посмотрел мне в глаза, а я медленно начинала сходить с ума, глядя почему-то не на его лицо, а на ворот рубашки: темно-синяя, с двумя расстегнутыми пуговицами, которые открывали языки пламени. Я точно не знала, есть ли на его теле настоящий дракон, но завитки татуировки действительно чем-то напоминали пламя, и сейчас мне хотелось об него обжечься.
