Текст книги "Месть Шивы. Книга 1"

Автор книги: Ксавье де Монтепен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 16. Первое приглашение

Помнят ли наши читатели разговор между Джоном Малькольмом и Джорджем на другой день после приезда сына в Бенарес? Напомним его читателям.

Джордж спрашивал отца о таинственной цели его жизни, умолял, чтобы он принял его в помощники, как тот обещал ему в своих письмах. Судья просил у сына отсрочки на месяц, говоря, что по истечении этого срока не станет от него ничего скрывать.

Прошли три недели с этого времени. Джордж с нетерпением считал дни и призывал час, когда ему можно будет, наконец, разделить с отцом опасности предприятия и славу успеха.

Джон Малькольм стал еще деятельнее, его сыновья и воспитанницы поражались тому, как хватало сил этому человеку, столь преклонных лет, вести насыщенную ежедневным трудом почти без отдыха жизнь.

С самого раннего утра Джон Малькольм садился верхом на лошадь и без сопровождения даже лакея покидал усадьбу в неизвестном направлении. Джордж, попросивший один раз сопровождать его, получил категорический отказ.

Обычно он возвращался к ужину. Пыль, покрывавшая лошадь, свидетельствовала о большом расстоянии, которое преодолевал вместе с нею всадник. Час или два Джон Малькольм разговаривал с сыновьями. Выражение внутренней радости сверкало на его одухотворенном лице. Затем, удалившись к себе, он приводил в порядок заметки, привезенные им из поездки, и лампа его горела часто до самого рассвета. Нередко лакей замечал, что постель хозяина не была даже примята. Он выразил свое удивление Джорджу, который не замедлил передать его отцу.

– Батюшка, – сказал сын судье, – вы целые ночи проводите за работой?

– Не буду отрицать, но это необходимо.

– Вы совсем не спите!

– Немного сплю. Но у меня нет времени!

– Это приводит меня в отчаяние, батюшка!

– Почему же?

– Хотя у вас и стальная воля, вы все–таки человек! Продолжая вести такую жизнь, вы убьете себя!

– Если я буду продолжать жить таким образом, то умру, совершенно согласен с тобой.

– Как?

– Успокойся, милое дитя, успокойся. Такая жизнь скоро кончится.

– Это правда, батюшка?

– О! Абсолютная правда! Нить Ариадны, которая ведет меня среди мрака, не вырвется теперь из моих рук… Через неделю для меня настанет отдых, не полный, конечно, не праздность, но больше не будет переутомления, потому что ты удвоишь наши силы, разделив мои мысли, тайны и труды… Посмотри на меня: надежда и уверенность в успехе поддерживают, и я не чувствую ни духовного, ни телесного утомления!

Старик говорил правду. Нечеловеческие труды не оставили на нем даже следа. Каким Джордж видел своего отца в день приезда, таков он был и теперь. Та же гибкость в походке, та же твердость в чертах лица, тот же блеск в глазах, та же откровенная улыбка.

Молодой человек, совершенно успокоившись и отогнав от себя мимолетный страх, стал думать о Марии Бюртель, овладевшей всем его существом.

Джордж и Мария были теперь женихом и невестой, подобно Эве и Эдварду. Они знали, что должны принадлежать друг другу, твердо веря, что ничто в мире не может разъединить их, стать между ними. Они ощущали силу отцовского благословения, не боялись людей, не боялись невзгод и твердо шли к счастливому будущему, полные непоколебимой уверенности во взаимной привязанности.

Джордж и Мария любили друг друга! Это говорит о многом. Джорджу стоило только задуматься, как перед ним представал образ Марии. Стоило Марии закрыть глаза – и она видела своего жениха.

Все было настолько безоблачным, что следовало ожидать грозы.

Однажды вечером Джон Малькольм, уезжавший с утра, вернулся к ужину. Он быстро прошел к себе в кабинет для того, чтобы сменить одежду и вернуться к детям. Множество писем на имя Джона Малькольма лежало возле его прибора. Два из них отличались атласной бумагой и толщиной и были запечатанны красным сургучом. На одной из печатей красовался герб Англии. На другой было изображение индийского божества.

Джон Малькольм, пробежав глазами адреса, положил письма на стол, не распечатав ни одного из них, и воскликнул со смехом:

– Отложим серьезные дела в сторону! Проделав сегодня верхом двадцать миль, я вполне заслужил двухчасовой отдых!

Мария наполнила хересом стакан из богемского хрусталя.

– Выпейте вина, милый батюшка! – сказала она с ангельской улыбкой, подавая стакан сэру Джону.

– Благодарю, милое дитя, – ответил судья. Выпив вино, он прибавил, целуя молодую девушку. – Отцовский поцелуй ангела заставляет забыть усталость, жажду, голод!

– Батюшка, – спросил Джордж, – неужели вы действительно сегодня проскакали двадцать миль?

– Не меньше, друг мой.

– По ведь вы рискуете здоровьем!

– Ты же видишь, все как раз наоборот. Я здоров, как никогда.

– Потому что вы скорее счастливы, чем благоразумны! Но все это плохо кончится!

– Ну, ну! не брани своего отца! Главные труды закончены! Я завершил посев, и час жатвы приближается!

– Что, конечно же, не помешает вам завтра продолжать жизнь, которую можно назвать самоубийством!

– Вот в этом ты глубоко ошибаешься…

– Почему?

– Завтра я отдыхаю.

– Отдыхаете? – прошептал Джордж с комическим удивлением.

– Да… да… да… – ответил, смеясь, Джон Малькольм, – да, сто раз да, завтра я отдыхаю!

– Хотел бы не сомневаться, но что–то верится с трудом!

– Напрасно.

– Так вы почувствовали, наверное, упадок сил?

– Нет, но сегодня я сделал открытие, постоянно ускользавшее от меня. С этого часа я буду работать у себя в кабинете и надеюсь, что скоро добьюсь блестящих результатов.

– Ах, батюшка! – вскричал обрадованный Джордж, – какая приятная новость. Наконец–то вы окажетесь среди нас. Нам больше не придется жить в доме, в котором хозяин постоянно отсутствует.

Джордж выразил общую мысль, поэтому благодаря приятной новости обед был весел и очень оживлен.

Когда подали десерт и слуги удалились из комнат, поставив на стол портвейн и другие вина, судья начал распечатывать письма одно за другим. По–видимому, они были малоинтересны для него, потому что, пробегая их глазами, он бросал прочитанное на пол. Скоро из всех писем осталось только два, о которых мы уже упоминали.

Джон Малькольм разорвал конверт одного из них и прочел с большим вниманием.

– Милые дети, – затем сказал он, обращаясь к молодым девушкам, – вот здесь кое–что касается и вас, я вполне уверен, что новость, полученная мной, заставит ваши сердца забиться от радости!

– Что же это такое? – почти одновременно спросили Мария и Эва.

– Приглашение.

– А! – радостно вскричала Мария, – какое счастье. Наверное, речь идет о бале, не так ли, батюшка?

– Да… о большом празднике…

Молодые девушки захлопали в ладоши.

– Кто же дает бал и приглашает нас?

Джон Малькольм прочел вслух:

«Лорд Сингльтон, губернатор Бенареса просит сэра Джона Малькольма, сэра Джорджа Малькольма, сэра Эдварда Малькольма, мисс Марию и мисс Эву Бюртель оказать ему честь посетить праздник, который он дает во дворце своей резиденции в субботу 8 сентября 1830 года».

– Этот бал, организуемый губернатором, наверное, должен быть восхитительным. Он будет проходить в обширных залах и садах, наполненных чудесами, не правда ли, батюшка? – с живостью спросила Мария.

– Больше чем восхитительный, милые дети, – возразил Джон Малькольм. – Уверяю вас, лорд Сингльтон смело соперничает с Востоком по великолепию как убранства своего жилища, так и устраиваемых им торжеств.

– Итак, бал состоится в будущую субботу?

– Да.

– Сегодня понедельник, у нас еще достаточно времени для подготовки туалетов…

– Кокетки! – улыбаясь, сказал Джордж.

– Кокетки, если хотите, господин жених, – смеясь, в тон ему отвечала Мария. – Но несомненно также и то, что мы должны поддержать честь нашего флага! Мы хотим, чтобы вы гордились нами, хотим затмить всех принцесс и поразить принцев! Одним словом, хотим быть красавицами! Или вы думаете, что это будет трудно?

– Напротив, и потому хочу дать вам хороший совет.

– Какой?

– Чтобы быть красавицами из красавиц, очаровательными из очаровательных, вам следует сделать только одно.

– Что же?

– Остаться такими, какие вы есть.

– Льстец! – ответила Мария и погрозила жениху своим тоненьким пальчиком.

– Но, – возразил Джордж, – вы хорошо знаете, что то, что считается лестью для других, правда для вас с Эвой.

Эдвард, в свою очередь, поддержал брата. Между влюбленными началась одна из тех ссор, которые составляют самую прелестную сторону человеческих отношений.

Спустя некоторое время решили обратиться за советом к Джону Малькольму, который помирил всех, подтвердив, что Джордж и Эдвард правы, что всюду, где только покажутся, Мария и Эва будут лучше всех и что искусство женщин ничего не прибавит к их молодости и грации.

– Откуда лорду Сингльтону известно о моем приезде в Бенарес? – спросил Джордж у отца.

– Я сам сообщил ему об этом несколько дней тому назад, сказав, что буду иметь честь представить тебя ему… Я хотел и обязан был сделать это, но у меня не хватило времени. Глубоко сожалею об этом и спешу исправить свою вину. Завтра же ты поедешь со мной в губернаторский дворец.

– Лорд Сингльтон. Что он за человек?

– Трудно ответить на этот вопрос. Может быть, он и не имеет качеств выдающегося деятеля, но верно, что он честен, храбр, обладает умом если и не блестящим, то вовсе и не посредственным. Но если, не дай Бог, судьба неожиданно поставит его в критические обстоятельства, когда английское владычество в Индии будет зависеть от него одного, он, может быть, и не найдет в себе силу–волю, которая повелевает обстоятельствами, ту непоколебимую энергию, которая восторжествует, несмотря ни на какие препятствия. Однако я вполне уверен, что он не перенесет поражения и умрет в борьбе, не отступив ни на шаг… Это мое беспристрастное мнение о лорде Сингльтоне, дворянине. Его рыцарская любезность вынуждает прямых потомков древних владык Индии, самых заклятых врагов английского владычества, внешне симпатизировать ему. Я готов поклясться, и никто не сможет опровергнуть моего мнения, что во всех трех королевствах не найдется более достойного дворянина, чем лорд Сингльтон.

– Это очень лестный отзыв, – сказал Джордж.

– Да, я это знаю и был бы в отчаянии, если бы случилось иначе. Я симпатизирую лорду Сингльтону, уважаю его и смею думать, что и он удостаивает меня некоторым уважением.

– Лорд Сингльтон еще не стар?

– Да и не молод. Ему около пятидесяти, но он хорошо выглядит, так как окружает себя такими заботами, что ему можно дать не более сорока.

– Он женат?

– Вдовец. Пятнадцать лет тому назад лорд приехал из Англии со своей женой, слабое здоровье которой не выдержало убийственного климата Индии. Лорд Сингльтон тосковал много лет, но так как время ослабляет горе, то и на него подействовал общий закон. Не знаю, забыл ли он, но уверен, что утешился, по крайней мере, внешне.

– Он ведет свободный образ жизни?

– Да, подобно принцу. Лорд получает баснословные доходы с собственного состояния, а кроме того, имеет огромное жалование.

– И принимает много гостей?

– Почти каждую неделю он приглашает главных деятелей Индийской компании на изысканный обед, раз в месяц открывает залы для приема гостей и, наконец, раз в год даст бал, знаменитый на всю Индию и который будет очень интересен и для тебя.

– Не могу понять, что меня там может заинтересовать, – возразил Джордж. – В окружении незнакомых людей мне всегда бывает как–то не по себе.

– Конечно. Это случается, когда попадаешь в общество простолюдинов. Но на этот праздник приглашены потомки древних фамилий, отпрыски тамерлидов, считающие себя рожденными от богов, принцы, одетые в национальные костюмы, настолько роскошные, что заставили бы побелеть от зависти наших европейских миллионеров, и, наконец, люди, носящие имена своих древних предков.

– Как им удалось сделать ото? – спросил Джордж.

– Я уже говорил тебе, – ответил сор Джон, – что все эти патриции, пренебрегая земным происхождением, воображают себя сыновьями богов… Это и объясняет, каким образом и для чего их предки царствовали, когда наша земля еще была охвачена хаосом.

– Согласен с вами, – со смехом ответил Джордж, – теперь я начинаю думать, батюшка, что праздник у лорда Сингльтона покажется мне чрезвычайно любопытным.

Глава 17. Второе приглашение

Джон Малькольм держал в руке второе письмо, на красной печати которого имелось изображение какого–то индийского бога.

– Очень странно! – прошептал он, рассматривая печать.

– Что именно, батюшка? – спросил Джордж.

– Посмотри, – сказал судья, протягивая конверт сыну, – видишь ты это изображение?

– Да, там изображен страшный идол, вот и все.

– Это печать тамерлидов.

– Древнее племя индийских раджей, о которых вы только что говорили мне?

– Именно.

– Разве вы состоите в постоянной переписке с кем–нибудь из сыновей Брахмы?

– Нет, поэтому–то я и не понимаю, кто мог прислать мне это письмо.

– Распечатайте и узнаете.

Старик сломал печать и воскликнул с живейшим удивлением:

– Еще одно приглашение!

– На бал? – в один голос спросили молодые девушки.

– Нет, дорогие мои, речь идет совершенно о другом празднике, и приглашение к вам не относится.

– Что же это такое? – с любопытством спросил Джордж.

Судья прочитал вслух:

«Принцесса Джелла просит сэра Джона Малькольма, гражданина Бенареса и его сыновей, сэра Джорджа и сэра Эдварда, оказать ей честь своим присутствием на охоте за пантерой, которая состоится в четверг 6 августа 1830 года в Перавасском лесу. Приглашенные собираются в девять часов утра на перекрестке дорог, возле развалин пагоды Кали. После охоты принцесса предложит своим гостям ужин в своем деревенском доме Шагабад».

– Охота за пантерой! – воскликнул Джордж, и его глаза заблестели. – Ах, батюшка, ничто в мире сейчас не могло бы быть приятнее для меня, чем эта новость!

– Боже мой, что я слышу! – прошептала Мария, и лицо ее побледнело. – Боже мой, охотиться на пантеру! Это же очень опасно и может обернуться бедой!

– Не бойся, дитя мое, – отвечал Джон Малькольм, – опасность, пугающая тебя, не существует, я глубоко убежден, что твое беспокойство напрасно. Конечно, пантера – страшный хищник, но во время охоты принимаются все предосторожности, так что несчастья случаются очень редко.

– Вот видите, батюшка, – возразила Мария. – Пусть даже редко, как вы говорите, но все же они случаются.

– В жизни, дитя мое, опасность идет рядом с человеком, но ничто не делается без воли Божьей… Всемогущий денно и нощно хранит свое творение, не позволяя ему умереть раньше назначенного часа.

– Умоляю вас, батюшка, не ездите на эту охоту.

– Существуют важные причины, из–за которых я вынужден принять это неожиданное приглашение принцессы, и потому, к сожалению, не могу исполнить твоей просьбы.

– По крайней мере, обещайте мне быть осторожными…

– О! Это я тебе обещаю, – улыбаясь, ответил сэр Джон Малькольм. – От всего сердца обещаю, что ни Джордж, ни Эдвард не будут рисковать жизнью. Любовь, соединенная с надеждой близкого счастья, делает жизнь молодых людей драгоценней. Я же слишком люблю вас, чтобы по своей вине ускорить минуту вечной разлуки.

– Ну, это обещание немного успокаивает нас, – обрадовалась Мария, изящным движением руки с платком смахивая слезу с длинных бархатистых ресниц. – И все–таки мы будем спокойны только тогда, когда вы вернетесь с охоты целыми и невредимыми.

– Батюшка, – спросил Джордж, – что это за принцесса Джелла?

– Потомок тамерлидов. Сторукий идол, изображенный на печати, это то же самое, что герб.

– Принцесса богата?

– Она обладает одним из тех состояний, о которых Англия не имеет даже понятия. Джелле принадлежат целые провинции, повинующиеся ей как царице. Ее дворец в Бенаресе – это настоящее чудо, но у нее такие дворцы имеются почти во всех главных городах Индии: в Калькутте, Агре, Дели и Лагоре. Виллы принцессы похожи на чертоги и так многочисленны, как и количество дней в году. Влияние Джеллы в Индии огромно, почти безгранично. И если бы она не была верным другом Индийской компании, то стала бы самым опасным ее врагом.

– И вы не сомневаетесь в ее преданности английскому престолу?

– Нет, потому что она много раз давала неопровержимые доказательства своей лояльности.

– Принцесса замужем?

– Она овдовела в восемнадцать лет.

– Сколько же ей лет?

– Около двадцати пяти.

– Такая молодая и так богата и могущественна! – воскликнул Джордж. – А к этим трем дарам присоединяется красота?

– Принцесса Джелла – одно из самых очаровательных созданий, какое может только создать воображение поэта, – ответил Джон Малькольм, – блеск ее глаз, нежная бледность лица, роскошные черные волосы – бесподобны

– Ах, батюшка, – прошептала с невольной дрожью Мария, – как должно быть хороша эта женщина!

– Да, очень хороша, но хуже тебя, мое милое дитя! – возразил Джон Малькольм, одной рукой прижимая свою воспитанницу к груди. – Ее необыкновенная красота заключает в себе что–то странное и почти дьявольское! Это не та красота, от которой теплеет сердце и наполняется благородством душа. Это совершенно иное…

Мария улыбкой поблагодарила опекуна, хотя тень сомнения где–то притаилась в ее глазах. Неизвестное волнение, причину которого она не могла установить, овладело ею. Видимо, это было чувство рождающейся ревности.

Джордж Малькольм продолжал:

– А сохранила ли эта индийская принцесса, приглашающая нас на охоту за пантерой, дикие нравы и обычаи своих предков?

– Из всех странных личностей, которые тебе придется изучать в Ост–Индии, принцесса Джелла будет самой любопытной.

– Почему, батюшка?

– Она является натурой очень сложной, непонятной и может десять раз за день сбить с толку самого благожелательного сторонника.

– В чем же это проявляется?

– Это трудно объяснить. Впрочем, постараюсь. Принцесса выглядит как светская дама, носящая одну из самых знатных фамилий английской аристократии, она получила образование, говорит по–французски, по–английски, словно уроженка Парижа или Лондона, она путешествовала по Европе, танцевала в Вестминстере и Тюильри, рисовала с натуры достопримечательности Швейцарии и Италии. Беспристрастные артисты и художники, листавшие ее альбомы, говорят, что они восхитительны. Принцесса выписывает драгоценности из Лондона, а платья из Парижа. Ее французский повар не уступает королевскому. Ты видишь, вроде бы нельзя быть более цивилизованной, а, между тем, принцесса сохранила все верования, все предрассудки своей касты! Эта молодая женщина, изящество которой соперничает с нашими замечательными львицами, эта смелая путешественница, посетившая Виндзорский собор и собор святого Петра в Риме, от чистого сердца верит в бога Вишну и с глубоким религиозным убеждением посещает храм Шивы и храм Бовани.

– Что вы говорите, батюшка! – изумился Джордж.

– Самую чистейшую правду.

– Такие крайности! Но это же невозможно!

– Я понимаю, что все это очень странно, но тем не менее все это так. Повторяю, в принцессе Джелле заключены две женщины: светская, прелестная, восхитительная и индианка, потомок тамерлидов, оставшаяся до мозга костей верной религии жестоких предков. Если какое–либо из индийских божеств потребует человеческую жертву, я уверен, что принцесса, после утомительного бала, будет присутствовать с улыбкой на губах при последних конвульсиях несчастной жертвы, даже если эта жертва была самым лучшим ее партнером на танцах…

На лице Джорджа появилось выражение отвращения.

– Хоть это и ужасно, – продолжал его отец, – но она преданна своему племени и не виновата, что образование не смогло уничтожить в ней инстинкты, закрепленные поколениями предков.

– Благодаря своему состоянию и утонченному вкусу, – снова начал Джордж, – принцесса должна жить по–царски?

– Не только по–царски, но лучше… Она живет в роскоши, о которой мы, европейцы, не можем даже мечтать. Впрочем, эта роскошь так же странна, как и сама принцесса. Переступив через порог ее дворца, забываешь действительность, думая, что перенесен в сказочный мир. Так, например, принцесса держит при себе маленькую армию амазонок…

– Амазонок!? – воскликнул Джордж с недоумением.

– Уверяю тебя, это действительно так. Да ты и сам увидишь. Пятьсот или шестьсот женщин отлично обученных английскими офицерами, серьезно считают себя солдатами: они упражняются в стрельбе, если понадобится, пойдут на войну и проявят храбрость, не уступающую сипаям.

– Да… – прошептал Джордж. – Индия – страна, полная чудес. В девятнадцатом веке встретить вооруженных амазонок… Согласитесь, батюшка, это странность, которая вполне оправдывает французскую пословицу: «Верь тому, что кажется верным».

– Согласен, – улыбаясь, отвечал Джон Малькольм.

– Где же размещает принцесса свои батальоны?

– В специально построенных для них казармах с большим комфортом и изысканностью. Поэтому молодые, хорошенькие индианки наперебой стараются поступить в армию Джеллы…

– А форма женщин–солдат не безобразна?

– У принцессы слишком хороший вкус, чтобы не проявиться и в этом деле: костюм военных амазонок представляет собой нечто среднее между изящной формой сипаев и женским платьем, в которое одеваются актрисы лондонских театров для пантомим во время празднования Рождества.

– Одним словом, красиво?

– Очаровательно!

– Разве принцесса ходит без стражи?

– Нельзя сказать, чтобы всегда, но во всех случаях, когда требует этикет, она не обходится без своих защитниц. Я уверен, что в день охоты за пантерой мы увидим вокруг Джеллы женскую стражу на лошадях.

– Вы правы, отец, она действительно живет по–царски.

– Но это не единственная ее странность. Принцесса содержит для собственного удовольствия и для развлечения гостей баядерок, певиц и танцовщиц, которые с детских лет обучаются этой профессии. Принцесса повсюду отыскивает молодых девушек, отличающихся сладострастной грацией движений, и приглашает их к себе за любую цену, как настоящий директор театра, желающий нанять известного артиста. Эта фантазия стоит ей ежегодно двести или триста тысяч франков. Но для ее доходов такая сумма лишь капля в море.

– Известно ли что–либо о нравственности принцессы?

– Ничего… Если общественная жизнь ее известна, то семейная покрыта непроницаемым покрывалом.

– Почему же она снова не выйдет замуж?

Джон Малькольм улыбнулся.

– Дорогой мой, – ответил он. – Это вопрос, который может быть разрешен только самой принцессой. Ты спросишь ее, если захочешь. Во всяком случае поверь мне, что в тот день, когда она надумает расстаться с вдовством, претендентов на ее руку будет так много, как звезд на небе или песка на берегу моря.

– Вы хорошо знаете принцессу, батюшка?

– Нет. Однако я был представлен ей лордом Сингльтоном и, как видишь, она не забыла моего имени.

– Вы в первый раз получаете от нее приглашение?

– Да, и это неожиданное приглашение радует, потому что даст мне возможность познакомиться с индийской аристократией, к которой я не знал, как подступиться… Можно подумать, что принцесса отгадала мое желание.

Джордж взял со стола письмо, пробежал его глазами.

– В четверг, шестого августа, – сказал он.

– То есть за два дня до бала лорда Сингльтона.

– На каком расстоянии Бенарес от леса, где мы будем охотиться?

– В шести милях.

– Наши лошади к вечеру устанут.

– Не беспокойся, там мы найдем не только свежих лошадей, но и слонов, если захотим.

– Отлично, но меня еще кое–что беспокоит.

– Что?

– Костюм. Неужели мы будем ужинать у принцессы в охотничьем платье? Мне кажется это неприличным.

– Ты прав. Мой лакей с утра поедет в Аллахабад и привезет все, что нужно из одежды.

– У вас на все есть ответы, батюшка.

– И лорд Сингльтон, наверное, будет также на охоте в четверг. Тебя нужно представить ему пораньше. Поэтому завтра же мы съездим к нему в гости.