Текст книги "Опять пересдача?! (СИ)"

Автор книги: Ксана Истокина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 13

– И как это понимать? – произносит преподаватель, отстраняясь от меня и заглядывая в мои глаза.

Я же отвожу свои глаза от его лица. Ну не могу я смотреть ему в глаза говоря об этом. Я может вообще от перенапряжения в обморок грохнусь сейчас еще.

Мне и так трудно было решиться на этот разговор, но глядя на преподавателя, я теперь понимаю, что будет еще тяжелее этот разговор продолжить.

Но, я не могу на полпути остановиться. Ему следует об этом узнать.

– Тарасова, у тебя уже достаточно длинная пауза возникла. Говори уже.

– Ну… понимаете, Михаил Игоревич, – начала я.

– Пока еще не то что смутно понимаю, я вообще ничего не понимаю, – ответил он мне.

И как после этого ему сказать?!

Он сбивает мне напрочь весь настрой!

– Раз вы так говорите, то я не буду вам ничего говорить. Вы не готовы к этому разговору, – насупилась я. Не нужно было ему перебивать меня и блистать своим сарказмом, теперь вся моя решительность испарилась куда-то в неизвестном направление.

– Так, Тарасова, ты прекращай меня дразнить! Начала говорить и не успев закончить уже на попятную идешь.

Кажется, его терпение уже на исходе.

– Это очень серьезно, – решила предупредить я его.

– Тем более говори. – Он вздохнул. – Что ты на этот раз, Тарасова натворила?! И когда только успела?

– Это вообще-то вы натворили! – возмутилась я. Он даже не услышал суть всей проблемы, а уже с такой легкостью обвиняет меня в этом.

– Я с тобой сегодня даже не виделся до пары, когда я успел что-то натворить?

– Так вчера вы, как раз и натворили.

– Что я сделал? – Он смотрел на меня своими большими глазами. Похоже он действительно не догадывается даже, что успел натворить.

– Тарасова, ты с ума меня сведешь своим молчанием! Созреешь, тогда скажешь. Иди, садись, а я пару буду вести.

Он даже не дал мне возмутиться, ни единого слово произнести. Положил свои руки на мои плечи и развернув меня, легонько толкнул вперед чтобы я пошла к остальным студентам и заняла место.

Я заняла место в середине аудитории и села с краю от прохода. Впереди меня сидела студентка ниже меня ростом, тем самым предоставляя мне возможность видеть преподавателя во всей его красе.

Михаил Игоревич остался так же сидеть на столе. Он снял с себя пиджак и закатал рукава на рубашке до локтей.

Я развернулась всем корпусом в его сторону и наклонила голову в бок чтобы лучше было любоваться всеми его движениями.

Он небрежным движением кинул свой пиджак на спинку стула, для этого ему пришлось развернуться немного корпусом и нагнуться.

Ох! Может быть он задержится в этой "сексуальной позе" подольше?! Такой вид открывается, ммм! Меня всю переполняет внутри от восторга.

Михаил Игоревич развернулся к нам обратно лицом и выпрямил свою спину, расправил свои широкие плечи.

Так тоже неплохо. Можно и его мужской грудью полюбоваться.

– Начнем сегодняшнюю пару с того, что я проверю у всех лекции. Совсем скоро я буду принимать у вас зачет. Каждому из вас я буду задавать вопросы по темам, которые у нас были. Я вас уверяю, что доберусь до каждого и так просто не оставлю вас в покое. Шанс получить зачет представится лишь тем, кто знает материал, – сказал Михаил Игоревич.

Сразу же в аудитории послышались охи и вздохи.

– Я вас уже до этого предупреждал, – сообщил преподаватель. – Так что не старайтесь делать удивленное выражение лица, меня это не впечатлит. Подходите ко мне по одному со своими лекциями.

Первая к Михаилу Игоревичу, ломанулась Вера Вопилова. Она так торопилась, что в какой-то момент споткнулась на своих огромных каблуках и налетела прямо на парту, развалившись на ней своей грудью.

Немая сцена возникла в аудитории. Все студенты, включая меня, смотрели с большими глазами и открытыми ртами на Веру. А ей хоть бы что! Она резво "подняла свое тело с парты" и схватив туфлю в руку, пошла прямиком к Михаилу Игоревичу. Встав рядом с ним, она стала надевать туфлю на ногу.

– Я не уточнил, но видимо нужно было предупредить, что совершенно не имеет значение, кто будет первый. Это не зачтется, – проговорил преподаватель.

– А я люблю всегда быть первой, – заявила твердо Вера и отдала преподавателю тетрадь.

Длительный диалог между ними не сложился.

– Где еще десять лекций? – спросил Михаил Игоревич у Веры.

– Я все буду знать, не переживайте Михаил Игоревич, – заверила Вера преподавателя.

– Вы не ответили на мой вопрос. – Не повелся преподаватель на ее слова.

– Пустая трата времени переписывать слова из учебника.

– Пустая трата времени мне принимать у вас зачет без лекций, – в тон ей ответил, Михаил Игоревич. – Не будет всех лекций, значит не будет никакого зачета.

– Значит, мне нужно просто принести все лекции и у меня будет зачет?! – обрадовалась Вера.

– Я устал говорить одно и тоже, каждому студенту и по несколько раз, – устало произнес преподаватель. – Если будут все лекции, то я допущу вас на зачет. Можете идти на свое место обратно. Кто следующий?

– Я! – С места приподнялась, Люся Саликова. С улыбкой на лице, она пошла к Михаилу Игоревичу.

Люся, отдав тетрадь преподавателю, стала ждать его вердикт.

– Я разве так мало каждую пару говорю? Почему у вас каждая тема занимает лишь половину тетрадной странице?

– Так я в каждой клетке пишу, – проговорила Люся.

– Значит, страница. По-вашему, только нужно знать понятия и все?! Специально вам буду задавать любые вопросы, кроме всяких понятий, – сообщил преподаватель, возвращая тетрадку обратно Люсе.

– Что? – спросила Люся.

– Переписывайте, значит, – сказал Михаил Игоревич. – Следующий!

В этот раз пошла, Полина Трофимова к преподавателю.

– Михаил Игоревич, я потеряла свою тетрадку по вашим лекциям, – как можно сочувственнее произнесла Полина.

– Не вижу в этом никакой проблемы, – пожал плечами преподаватель.

– Правда? Вы меня обрадовали! – Полина улыбнулась.

– Заведете новую тетрадь и снова напишите все лекции, – подал идею, Михаил Игоревич. – Я рад, что вас обрадовал.

– Но… лекции объемные.

– Вам времени еще вполне хватит.

– Я не буду еще раз писать!

– Хорошо. Тогда, я не буду у вас зачет принимать. Зачет вам нужен в первую очередь, а не мне.

Полина топнула ногой и вернулась на свое место.

Поход к преподавателю возобновился другими студентами.

Настала очередь парней подходить к Михаилу Игоревичу.

Михаил Игоревич, смотрел тетрадь у самого нашего ленивого студента и лоботряса в группе.

– Я все по памяти помню, – заверил Коля, смотря в упор на преподавателя.

Видимо в тетрадке у него нет ни одной лекции.

Михаил Игоревич усмехнулся.

– Сообразительно попытался выкрутиться, – похвалил преподаватель. – Только вот чтобы запомнить, нужно для начала информацию прочитать, а у тебя же тетрадь пустая. Сплошные белые листы в ней.

– Так… я… я, – видимо Коля не придумал, что ему остроумное такое сказать. Зато, мне кажется, что у Михаила Игоревича, проблем с остроумием нет и он сейчас и за него ответит, причем в "двойном экземпляре".

– Если ты сейчас попробуешь сказать, что ты умеешь мои мысли читать, то думаю, ты в курсе, что я собираюсь с тобой сделать в таком случае.

– А что? – спросил Коля.

– Догадайся, – просто ответил Михаил Игоревич и вернул Коле тетрадь. – Я не допущу к зачету тех у кого не будет моих всех лекций. Даю вам шанс исправится и к следующем паре преподнести мне все лекции на блюдечке с голубой каёмочкой.

– Так ваша следующая пара у нас через два дня будет! – воскликнул нерадостным голосом Коля.

Преподаватель посмотрел на свою руку, где у него были наручные часы.

– Прекрасно, в вашем распоряжение имеется более 48 часов. Вперед! – ответил Михаил Игоревич.

Коля сразу же приуныл и пошел обратно на свое место.

Вот и настала моя очередь идти к преподавателю!

Я поднялась с места и двинулась вперед. Из моих рук тут же выпадает тетрадка. Я наклонилась чтобы ее поднять и когда стала подниматься, то головой ударилась прямо об парту снизу.

– Ай! – издала я непроизвольно звук и застонала от боли.

– Тарасова, – вздохнул тяжко Михаил Игоревич. – Я не уточнял, но видимо нужно было предупредить, что не нужно с собой парту тащить. Мне вполне хватит лишь вас с тетрадкой.

– Угу, – кивнула я головой и пошла к нему, но далеко мне уйти не удалось потому что кофтой зацепилась я оказывается об парту. Попробовала резко сделать шаг вперед, но получилось только еще хуже. Я полетела назад и прямо своей "пятой точкой" уселась на парту. Ой!

Михаил Игоревич расплылся в улыбке и закашлял. Кажется, его на смех сейчас прорвет, но он пытается сдержаться и прикрывается кашлем.

– Тарасову, кто-нибудь сопроводите ко мне. Желательно под ручку. Сделайте доброе дело, уважаемые студенты! – произнес на всю аудиторию Михаил Игоревич.

Вот зачем он так меня позорит?

– Я сама. Не нужно меня сопровождать, – отозвалась я.

– Тарасова, тебе вообще противопоказано геройствовать! С твоей огромной невезучестью это принесет лишь бедствия.

– А я рискну, – твердо прозвучал мой голос.

Я встала с парты, отцепила кофту от парты и с высоко поднятой головой пошла к нему.

Преподаватель качает головой и следит за каждым моим шагом.

– Тарасова, не искушай судьбу. Себя не жалко, то об остальных хотя бы подумай.

– Я почти уже подошла к вам, – объявила я вслух.

– Этого я и опасаюсь, Тарасова, – пробормотал Михаил Игоревич.

Вот накаркал!

Преподаватель, похоже сглазил меня!

Глава 14

Я споткнулась и полетела вперед, прямо на него.

Кажется, что это уже было. Но моим ногам на эту мысль как-то все равно.

Михаил Игоревич спрыгивает со стола и несется ко мне. Он разводит руки в стороны.

Надеюсь, что мне удастся попасть прямо в его объятия, а не развалиться на полу перед ним.

Преподаватель успевает меня поймать до падения.

Каких-то пару секунд, мне удается побывать в его теплых и таких для меня приятных объятиях, а потом он сразу же отстраняет меня от себя.

Одну свою руку, он положил на мое плечо, а вторую свою руку положил на свое бедро. Вид его лица был суровым. Кажется, мне сейчас от него попадет!

– Тарасова, но я же русским языком тебе говорил: "НЕ ИДИ ОДНА!" – Он прикрыл глаза и застонал от досады. – Вечно тебя на всякий экстрим и что-нибудь тяжелое тянет. А главное, чтобы было пожестче, как можно жестче! Не можешь, ты без всяких ударов, падений прожить и дня. Просил же тебя по-человечески. – Михаил Игоревич убрал свою руку с моего плеча. – Я закрыл уже глаза на то, что ты по-русски меня не понимаешь. Ладно с этим инстинктом самосохранения. В тебе он похоже вообще отсутствует, так что пропустим и это. Ты хотя бы по моей хмурой мимике лица поняла, что ты делаешь что-то неправильно и тебе нужно прислушаться к моим словам?! Ох, давай тетрадку. Что с тобой об этом говорить?! Ты все равно меня не послушаешь и сделаешь все по-своему!

Я отдала ему тетрадку свою.

Михаил Игоревич присел на стол и стал внимательно смотреть каждую страницу. Какой тщательный осмотр у него. Он сейчас такой еще и суровый.

– Тарасова, – взглянул на меня преподаватель, через пару минут. – Если ты сейчас прочитаешь для меня последних два слова, которые ты написала на этой странице, то я даже зачту тебе эту лекцию.

– Ааа… – вырвалось невольно у меня.

Мне пора начинать паниковать или еще рано и у меня есть шанс как-нибудь выкрутиться?!

Михаил Игоревич снова посмотрел в тетрадь, а потом поднял голову и взглянул на меня.

– Что-то не похоже на "ааа", – произнес преподаватель. – Признаться честно, я тоже сначала подумал так. Но ты хотя бы взгляни на свою лекцию, своими глазами, Тарасова. Или у тебя вся лекция написана из "ааа"?!

Многие студенты засмеялись после слов Михаила Игоревича.

Похоже он не смог разобрать мой подчерк. Я его не виню. Сама не всегда могу понять, что за слово я написала.

Но сейчас мне нужно очень постараться разобрать словосочетание, иначе это грозится тем, что мне опять придется переписывать эту лекцию объёмом не менее 8-10 страниц. Сейчас у меня мотивация, что надо! Очень хорошая. Нужно постараться и разобрать "свои красивые каракули". Ну, с Богом, удачи мне!

Сейчас я очень надеюсь на удачу. Надеюсь, что она будет со мной.

– Можно? – руки потянулись к тетрадке. Хочу ее для начала взять в свои руки.

– Нет, Тарасова, – качает головой преподаватель. – Просто подойди ко мне и наклони немного голову. Мне интересно будет проследить за твоим выражением лица, – усмехнулся Михаил Игоревич. – Когда я пытался прочесть твои два словосочетания, то в этот момент у меня наверняка была бесподобная мимика лица. Жаль, что я не смог увидеть себя со стороны. Зато у меня появился прекрасный шанс увидеть со стороны твою неотразимую, богатую мимику лица, и я этим шансом очень хочу воспользоваться.

Я подошла к нему, наклонила голову.

– Вот здесь, – пальцем мне показал Михаил Игоревич, куда именно мне смотреть.

Я взглянула на свой подчерк.

Сначала рот в удивление приоткрыла. Потом глаза закрыла, глубоко вздохнула пару раз.

Опять открыла глаза, но ничего не изменилось.

И все же головой мотнула. Мало ли, может все же это поможет. Я надеюсь, что у меня появились внезапные галлюцинации и только.

Михаил Игоревич с нескрываемым интересом смотрел на меня.

– Впечатляюще, да?! – произнес преподаватель, улыбаясь при этом.

– Здесь же все понятно, – произношу я, стараясь убедить в этом одновременно нас обоих.

– И что же здесь тогда написано? Скажи мне, Тарасова, – произносит преподаватель своим глубоким голосом.

Очень тяжело сосредоточиться, когда он так рядом со мной. Только протяни руку даже случайно, и я дотронусь до него.

– Я сократила эти два слова. – Наверняка именно это я и сделала. По-другому никак, даже сама себе не могу объяснить, почему у меня в тетрадке написано какое-то словосочетание "тр. бр".

– Гениально! – воскликнул Михаил Игоревич. – Только сокращать нужно так чтобы потом прочитать можно было бы. Что же это за словосочетание такое у тебя означает, Тарасова?

Мне бы тоже хотелось это знать.

– Т… р… – пытаюсь вслух вспомнить что же я такое сокращала.

Михаил Игоревич взглянул на меня. Я же сосредоточено смотрела на это словосочетание. Я должна вспомнить что же я так усиленно пыталась сократить.

– Были бы вы за рулем, я смело бы предположил, что вы пытаетесь машину завести так… Тарасова, вы, когда писали эту лекцию, то случайно попутно не бежали за автобусом?! – преподаватель пальцем провел по своей нижней губе и задумался над чем-то пару секунд. У него даже загорелись глаза, и он стал смотреть на меня как-то предвкушающе. – Вы в конце концов не учитесь случайно еще на медицинском факультете параллельно?! Там диктуют еще быстрее и слова очень длинными получаются. Студентов можно понять, но они и то сокращают гораздо понятнее. Ты же, Тарасова откуда вся такая отличительная от всех и от всего?!

– Как смогла, успела, так и сократила словосочетание, – сказала я.

– Вспомнила, что за словосочетание? – поинтересовался преподаватель у меня.

– Почти.

– И что же вспомнила?

– Что я вспомню и, если вы меня спросите об этом перед зачетом, то я вам и отвечу. Договорились? – Я постаралась, как можно милее улыбнуться ему. Может он растает от моей милой улыбки и смягчится по отношению ко мне?

– Не договоримся, Тарасова. С тобой, я точно не буду договариваться! Это очень опасно может оказаться для моей жизни! И неизвестно, что в итоге произойдет. Ты, Тарасова "слишком непредсказуемая личность"! Так что, переписывай заново эту лекцию.

Ох! С ним у меня постоянно происходят одни сплошные испытания по его предмету.

– Хорошо, – с унылостью в голосе, произношу я.

– Какой сюрприз! – изумился преподаватель. – Ты послушала меня и согласилась, не предлагая никакой авантюры.

– А вы этого хотите? – спросила я.

Преподаватель усмехнулся и спрыгнул со стола.

Он приблизился ко мне и сам вложил тетрадь в мою руку.

– Лучше не рискуй моим терпением, Тарасова, – прошептал он, смотря в упор на меня. – А теперь можешь идти. Больше не буду задерживать тебя, Тарасова.

Как же мне хотелось, чтобы он меня, как раз и задержал и надолго так.

Я села на свое место и очередь возобновилась к Михаилу Игоревичу.

Я предпочитала наблюдать за преподавателем. Смотреть, как он хмурит свои брови или пытается сдержать улыбку, а в следующую минуту может непроизвольно прикасаться пальцами к своим волосам.

Он притягивает мой взгляд любым своим движением. А я на это введусь, даже не делая попыток бороться с этим.

Михаил Игоревич у всех проверил лекции, а потом внезапно для нас всех, он сел на стул.

Что это? Как так?

Он же всегда на стол садится. Почему он решил изменить столу со стулом?!

Михаил Игоревич включил компьютер и все свое внимание полностью переключил на монитор.

Эй! Мне же так ничего теперь не видно!

Как теперь я смогу им любоваться?

Преподаватель поднимается со стула, и я начинаю улыбаться. Теперь все в порядке. Он снова стал в моей видимой досягаемости.

А дальше стало еще интереснее.

Михаил Игоревич стал показывать презентацию.

Лично для меня была интересна не сама презентация, а как показывал ее преподаватель. Это было впечатляюще и очень интригующе.

Он ходил по аудитории, демонстрируя свои длинные и сильные ноги. Стоит ему отвернуться, и я уже вскакиваю с места и тянусь вперед чтобы быть, как можно ближе к его виду с сзади.

Он поворачивается лицом, и я обратно сажусь на стул. Я даже не устала так вскакивать несколько раз подряд и, как можно быстрее садится.

В какой-то момент Михаил Игоревич стал рукой показывать на экран с презентацией. Лично я смотрела в этот момент исключительно на его руку. Ну не могу я перестать им любоваться! Это выше моих сил!

Михаил Игоревич присел на стол и стал мышкой щелкать на следующей слайд.

Как же ему идеально идет белоснежная рубашка. Эта рубашка выделяет всю его фигуру и так сексуально обтягивает его тело.

– На сегодня все, – объявляет преподаватель. – Я даю задание каждому из вас приготовить презентацию к нашей следующей паре с вами. Список тем не забудьте сфотографировать. – Михаил Игоревич отдал листок с темами девушкам, которые сидели на первом ряду. – И про лекции тоже не забудьте. Я сегодня у всех проверил и каждый из вас знает, что не хватает в ваших лекциях. Устраняйте свои недочеты. Зачет у вас со мной уже не за горами, об этом тоже не забывайте.

Студенты стали друг за другом покидать аудиторию.

А я решила, как раз сейчас, еще раз попытаться поговорить с преподавателем и все ему сказать.

У Михаила Игоревича видимо следующая пара будет в этой же аудитории потому что он никуда не собирался уходить.

Преподаватель выключил компьютер, а затем из портфеля достал бутылку с водой.

Он опять сел на край стола.

Я подошла к нему.

– Михаил Игоревич, я хотела с вами поговорить, – сказала я вслух.

– Конечно, слушаю, – ответил с легкостью он.

– Лучше это сделать наедине, – произношу я.

– Мы и так с тобой остались одни. Говори, Тарасова.

Но в любую же минуту сюда может кто-нибудь войти.

Лучше этот разговор никому бы не услышать, кроме нас с ним.

– Может закроем дверь на ключ?! – предложила я один вариант. – У вас же есть ключи?!

У Михаила Игоревича чуть бутылка не выпала из рук на пол, но он успел предотвратить это падение.

– Еще чего придумала, Тарасова?! – воскликнул преподаватель на меня. – Ты прежде, чем что-то мне сказать, сначала подумай, как следует и желательно несколько раз, так на всякий случай, а потом уже произноси это вслух!

– Я как раз очень хорошо подумала и несколько раз. Всю ночь думала об этом разговоре!

– И что ты там за план составила по завоеванию мира?! – усмехнулся Михаил Игоревич.

– Нет никакого плана. Тут такое дело…

– Тарасова, не тяни! – преподаватель открутил крышку от бутылки и стал пить виду.

Я дождалась пока он попьет воду и выпалила на одном дыхании:

– В общем, вы вчера мне кровать сломали.

Глава 15

Он подавился водой и стал кашлять.

– Я не сразу заметила это. Только ночью, как спать стала ложиться и почувствовала, лежа на кровати, что что-то не так с кроватью, какой-то дискомфорт ощутила.

– Стоп, остановись. Не надо меня вводить в такие детальные подробности, Тарасова, – остановил мою речь преподаватель. – Ты еще расскажи в чем спать ложилась вчера.

– Так в пижаме, – не задумываясь, ответила я.

– Тарасова, я же просил тебя! – сказал Михаил Игоревич.

– Вот я и молчу, соблюдаю тишину, – отвечаю ему. – Что делать-то будем?

– Ты, о чем?

Он действительно не понимает или делает вид, что не понимает меня?!

– Я о своей кровати. Она в ужасном состояние теперь. – Конечно же я немного преувеличила, но зато так будет заметнее катастрофа для него.

Преподаватель округлил глаза.

– Что ты с ней такого делала, Тарасова, что она в таком критическом состояние? Зачем издевалась над ней?

Это я издевалась?!

– Так это вы угробили ее! – обвиняющим тоном произнесла я.

В этой ситуации я – жертва. Мне должно быть оказано сочувствие, а он обвиняет меня!

Вот так всегда! Рассчитываешь на одно, а получаешь совершенно другое.

– Чего? – Он уставился на меня немигающим взглядом. – Тарасова, те пары минут, когда случайно получилось так, что я оказался в горизонтальном положение на твоей кровати, этот момент произошел при тебе. Ты – свидетель, что я просто лежал.

– Вот именно, что я все видела и была единственным свидетелем того, что вы вполне могли оказаться виновником случившейся тяжкого происшествия с моей кроватью!

– Почему это я? – возмутился Михаил Игоревич.

И он еще спрашивает меня об этом?

Все же очевидно!

– А не надо было дергать своей ногой, когда застряли! Вы резко свалились, прижав меня к кровати, а потом на нее еще упали своими сильными, упругими мышцами. Вот она и не выдержала такое внезапно свалившееся на нее счастье!

– Так ты же на бок повернулась, Тарасова! – воскликнул преподаватель. – Вот я и упал с тебя на кровать!

Он неожиданно для меня стал смеяться, еще так звонко.

У меня тут вообще-то горе, а ему смешно.

Я вроде прилично выгляжу, рот не испачкан. Тогда, что за причина, что ему внезапно так весело стало?

– Отличная шутка, – произнес преподаватель, хлопнув в ладоши. Может он в цирк сегодня пойдет?! Вот и решил прямо сейчас порепетировать, как там будет себя вести. – Оригинально пошутила, – похвалил он меня. – Тарасова, ты когда-нибудь своим неподражаемым и изумительным юмором до критического состояния меня доведешь! Или в заику из-за тебя превращусь. Тебе так нравится меня в ступор вводить?!

Кто в кого еще в ступор вводит!

– Факт остается фактом, – твердо заявила я. Это именно он сломал мне кровать. Больше претендентов нет на эту "жестокую роль". Но как же сильно, я оказывается в этом ошиблась.

По выражению лица Михаила Игоревича, я поняла, что он очень удивлен в твердости моей интонации и моих слов.

– Я ничего не знаю и не делал! Это был не я! – четко проговорил преподаватель. – Так что вспоминай, Тарасова кого еще так же к себе любезно в гости пригласила и уложила на свою кровать чтобы он отдохнул.

– Кроме вас и меня на кровати никого не было. Я даже кота не завела. Если только призрак! Но вряд ли от невесомого веса призрака, может сломаться кровать.

– Хорошо, призрак из кандидатов подозреваемых отпадает, – согласился преподаватель. – Ты на счет него убедила меня, – добавил Михаил Игоревич. – Может это какой-нибудь ночной гость? – предположил преподаватель, стуча пальцами по столу. – Или парень какой-нибудь через окно к тебе перелез. Умаялся, бедненький и решил отдохнуть на твоей кровати.

– На девятый этаж смог забраться? – интересуюсь я. Какие же интересные ему идеи в голову приходят.

Михаил Игоревич пожал плечами.

– Скалолаз, – произнес преподаватель. – Экстримом человек решил заняться. Умаялся от скуки. Решил попробовать что-то новенькое, необычное. И надо же какая с ним удача произошла! Он к тебе залез в квартиру. – Михаил Игоревич поставил бутылку с водой, рядом с собой на стол. – Ты же занимаешься "словарным экстримом" и совершаешь ежедневные экстремальные действия! Почему бы и ему разок не попробовать что-нибудь необычное?!

– Какой еще у вас будет вариант? – спрашиваю я.

– Инопланетяне! – произнес он торжественным голосом.

Ну, конечно же! Как же без них!

Михаил Игоревич не может воздержаться и их не упомянуть!

– Очень интересно, – говорю ему.

– Рад, что ты оценила этот вариант, Тарасова! – преподаватель подмигнул мне. – Слушай дальше, я только начал! Инопланетяне решили с тобой связаться, как с самой активной и "чрезвычайной жительницей" нашего города.

– Очень впечатляющая версия, – озвучила свое мнение я.

– Или вор к тебе проник в квартиру. Внезапно увидел твою кровать и обомлел. Не смог бедный парень пройти мимо, сдержать в себе "сильнейший порыв" полежать на твоей очаровательной краватки, насладиться ее мягкостью. Сломался он под таким натиском и поманился, не смог удержаться от такого соблазна. Отдохнул, поспал и случайно, как раз сломал твою кровать "неуклюжестью своего тела", но тебе же, Тарасова вполне знакомо это. Ты очень хорошо разбираешься во всяких неуклюжестях, – съехидничал он. – Вор решил отблагодарить тебя за такой мягкий, блаженный отдых тем, что не ограбит хозяйку этой квартиры, то есть тебя. Видишь, как тебе повезло, Тарасова?!

Повезло?

Меня обделил мягкой кроватью мужчина, в которого я влюблена!

В каком месте, мне повезло?!

Где?!

Я что-то не замечаю этого!

– Вы обвиняете всех незнакомых людей. Почему же до моей персоны не добрались? – полюбопытствовала я.

– А, точно! Чего же это я обделил твою невероятную, фантастическую персону?! – усмехнулся преподаватель. – Ведь никому неизвестно, кроме тебя конечно же, что ты вытворяешь в своей квартире! На что ты способна?! В твоей квартире не находятся камеры поэтому неизвестно, что ты вытворяешь со своей кроватью!

– Что?

Михаил Игоревич стал активно кивать головой.

– Да, да, Тарасова! До этой версии, я как-то не добрался сам, но ты молодец, помогла мне озвучить этот вариант, – поблагодарил мне преподаватель. – А если хорошенько подумать и развить эту версию, то тут уже фантазия должна работать не на сто процентов, а на всю тысячу процентов. У меня в голове еще одна версия возникла. Может человек по ошибке залез в твое окно за место окна своей девушке?!

Уже хорошо, что человек!

Не призрак, не инопланетяне и не вор какой-нибудь, а именно человек. Мне с каждой версии все больше везет.

– И почему же он по окнам лазит? К своим ногам обратиться за помощью забыл, если не на лифте, то хотя бы по лестнице подняться к своей девушке?! Или он об этом не додумался?

– Так у них скрытые отношения. Родители против. Вот они и встречаются тайно.

– А дальше? – допытываюсь я до него. – При чем здесь моя кровать в этой щепетильной версии?!

– Как при чем, Тарасова? – удивленно поглядывает преподаватель в упор на меня. – Этот парень увидел твою кровать и в голову ему пришла идея, проверить твою кровать на прочность. Пленила она его своим мягким видом, Тарасова. Вот он и стал такое с ней вытворять! Прыгал на нее с разбегу и еще много чего делал видимо, раз кровать ему удалось сломать твою.

– Это полный бред, – говорю я.

– Бред, Тарасова? – переспрашивает Михаил Игоревич. – А то, что ты заявляешь мне, что именно я сломал твою кровать, полежав на ней каких-то пару минут, то это разве не полный бред?!

– Но все так! – воскликнула я. – Если не верите, то можете сами в этом лично убедиться!

– Вот только не надо меня заманивать в свою квартиру!

И что мне делать сего упертостью?!

– А как же вы тогда убедитесь в правдивости моих слов?

– А зачем мне убеждаться, Тарасова, если я и так понимаю, и знаю, что это все не правда?!

– Вы… вы…

– Ладно, Тарасова, пошутила и хватит. На этот день смеха мне теперь уже предостаточно. Лимит уже исчерпан, даже на перевес пошел.

– Но, я не шутила! Вы должны взять на себя за это ответственность!

Михаил Игоревич шумно выдохнул.

– Давай еще расследование начнем вести! Вызовем полицию. Они составят протокол, опросят соседей.

Ах, так!

– Тогда я прослежу за тем чтобы они обязательно составили ваш фоторобот, как главного подозреваемого.

– Тарасова, ты уверена, что виноват именно я?!

Он еще спрашивает меня об этом?!

– Конечно, уверена! Кроме вас, некому!

– Что с ней? Что с твоей кроватью? – спросил Михаил Игоревич.

– Она пострадала.

– Сильно?

– Без одной "ноги" осталась, – призналась я.

Преподаватель присвистнул.

– Это печально. Большой стресс для вас обоих.

Еще какой стресс!

– Это все из-за вашего сильного падения на мою хрупкую кровать! Если бы вы не прыгали, то с ней было бы все в порядке.

– Ты дернула меня резко за руку, Тарасова, – произнес преподаватель. – Ты на ней спала ночью-то?

– На полу, – и тут же приуныла я еще больше, вспомнив, как спать было не удобно. – Я к вечеру это заметила только.

И что мне делать?

Как убедить его в правдивости своих слов?

Я прокручивала в своей голове множество вариантов, как закончится этот разговор, если я все же решусь с ним про свою кровать заговорить. Но я не разу не угадала о таком ужасном, провальном итоге.

Я даже не разу не подумала о таком развитие сюжета. А стоило. Я бы примерто тогда знала, что можно сделать еще, как себя вести, что сказать.

Похоже, что я в безвыходном положение.

Хотя, есть один способ!