Текст книги "Опять пересдача?! (СИ)"

Автор книги: Ксана Истокина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Если так сильно он хочет посмеяться, то пусть мультики себе включит и смотрит или анекдоты почитает.

– Я им вас в следующий раз посоветую, – выпалила я. – Лучше пусть пообщаются с профессионалом, чем с неумехой. Тем более вы в космосе уже бывали, в отличие от меня. Вы постоянно приводите сравнение с космосом.

Его красноречивый взгляд ясно мне дал понять, что мне не следовало этого говорить.

– Я похоже поторопился со своими выводами, Тарасова, – усмехнулся преподаватель. – Взросление тебе еще не грозит. Крепким, выносливым терпением ты не обладаешь.

– С вами я приобрету его. Я буду тренироваться. Благодаря вам, я упорством стала лучше владеть. – И это чистая правда.

– Не стоит благодарностей. Хотя мне приятно. Надеюсь, Тарасова, что шутите вы так исключительно лишь со мной. Не все преподаватели понимают юмор и особенно воспринимают его среди студентов.

– Только с вами, – ляпнула я.

– Приятная неожиданность, – улыбнувшись, произносит он.

До чего же, он хорош собой.

До чего же, он чертовски красив.

Хочу, чтобы он всегда со мной шутил потому что я могу видеть его красивую улыбку и любоваться им.

– После всех пар я буду вас ждать в своем кабинете.

Мне не послышалось?

Он действительно такое мне сказал?

– Хорошо, – сказала я, озадаченная такой неожиданной новостью. – Я пойду.

– Идите, Тарасова.

– До свидания.

– Я еще с вами не прощаюсь. И вам тоже не следует со мной прощаться.

– С удовольствием. – Я произнесла это вслух?! Чем я думала? Уходить срочно нужно, пока я не успела еще что-нибудь лишнего наговорить ему.

Я поворачиваюсь спиной к Михаилу Игоревичу и иду к двери. Смотрю себе под ноги что бы случайно не упасть.

Толкаю дверь, а она такой противный звук в виде скрипа издает. Я зажмурила глаза. Если из студентов кто-то на меня не смотрел, то благодаря этой двери теперь точно все взгляды устремлены на меня.

Я не люблю быть в центре внимания.

Я вышла в коридор и стала закрывать за собой дверь, но кто-то с другой стороны стал пытаться ее наоборот открыть.

В проеме приоткрытой двери появляется голова преподавателя.

– Вы еще не ушли. Я очень рад, что вас застал, – говорит преподаватель.

– Зачем я вам нужна? – Что же он собирается мне сказать? Он сейчас сильно меня заинтриговал. Мне даже ни одна причина не может прийти в голову.

Я жду от него слова, а сама уже во всю начинаю фантазировать по поводу того, что у него может быть вспыхнули ко мне чувства. Наверное, это смешно, но так хочется, что бы оказалось на самом деле.

– Отдайте мне мой портфель. Он мне сегодня еще пригодится.

Что?

Михаил Игоревич протягивает ко мне свою руку и смотрит на меня в ожидание.

Все дело оказывается в его портфеле.

– Зачем вы так в него вцепились? Отдайте мне уже его, – преподаватель пытается забрать у меня портфель, а я оказывается крепко в него вцепилась.

– Держите. – Я убираю руки с портфеля.

Михаил Игоревич видимо сильно потянул на себя портфель и поэтому, когда я убрала руки с портфеля, то он головой врезался в дверь.

– Михаил Игоревич, вы в порядке? – Я открыла по шире дверь, а преподаватель видимо полностью облокотился своим телом о дверь и поэтому, буквально вылетел в коридор.

– Тарасова! – К счастью он устоял на ногах и лежа не растянулся на полу. – Ты! Сейчас мне нужно успокоится. Матом по уставу написано, что ругаться на студентов нельзя… даже в крайних случаях.

– Извините, – промямлила я, видя его чересчур серьезное выражение лица. Я кожей чувствовала, что он зол.

– Откуда в тебе столько неуклюжести, а? Постарайся минимум движений каких-либо совершать в университете.

Он меня теперь боится?

– Я же так и могу прийти после пар к вам в кабинет? Все в силе? – с замиранием сердца я ждала от него ответа.

– Только с условием, что будешь ко мне стоять с расстоянием вытянутой руки.

– Угу. – Я кивнула головой.

* * *

Пары прошли для меня быстро потому что я все время думала о преподавателе.

Он бывает рядом, стоит и я вижу его, но притронуться к нему нельзя.

Он для меня, как солнце.

Почему в жизни бывает так несправедливо?

И вот я подошла к кабинету, в котором сейчас находится Михаил Игоревич. Интересно, что он сейчас делает?

Осталось только дело за малым, а именно постучаться и зайти внутрь… к нему.

И я сейчас понимаю, что боюсь это сделать.

Только в мыслях я такая уверенная и сильная. А когда нужно действовать, то веду себя, как настоящая трусиха.

Даже сейчас я придумываю какой-нибудь другой вариант за место того чтобы просто открыть эту дверь.

А еще надеюсь на чудо. Свет внезапно отключится во всем университете, землетрясения в городе внезапно произойдет. Или в квартире Михаила Игоревича случится потоп, и он галопом сейчас побежит.

Я очень надеюсь, что бы хоть что-то произошло, но понимаю, что это не случится и мне все равно нужно будет зайти в кабинет Михаила Игоревича.

Максимум, что может произойти так это то что, если я эту дверь не открою, то может Михаил Игоревич выйти из кабинета. И мы все равно с ним столкнемся.

Мне следует прямо сейчас понять очевидную вещь, что наша с ним встреча неизбежна.

Поэтому посчитав до десяти, три раза подряд, я все же постучала в эту дверь, а затем зашла в кабинет.

Я закрыла за собой дверь и первое, что увидела перед собой это большое окно. Комната светлая. Ничего лишнего, все в выдержанных тонах и благодаря этому сразу же становится понятно, что кабинет принадлежит именно мужчине.

Я собиралась и дальше рассматривать кабинет, краем глаза уловила какое-то движение.

Из-за угла появилась спина преподавателя. За огромным шкафом я его сразу и не смогла заметить.

Он что-то усердно делал руками, а еще я услышала его какое-то бормотание. По интонации мне стало понятно, что он от чего-то не в восторге и поэтому ругается.

Ему поставили дополнительные часы?

Он будет вести какому-то курсу предмет?!

Может моему курсу?! Не может наступить такое везение для меня внезапно! Или может?

Наконец-то, Михаил Игоревич выпрямился в полный рост и повернулся ко мне лицом.

Офигеть!

Мне нужно срочно выпить успокоительное.

У меня отвисла челюсть. Но прямо сейчас я не собираюсь пытаться ее поднять.

Ничто в этом мире не заставило бы меня отвернуться сейчас или отвлечься от такой красоты.

Его рубашка была полностью расстегнута и перед моими глазами маячил его обнаженный торс с рельефно выступающими мышцами.

Глава 6

Вот это да!

Смотря на это великолепие можно и в обморок упасть от переизбытка чувств. Учитывая мою неуклюжесть, то какая вероятность, что я могу сломать себе шею при падении?!

Сумка упала на пол, и из нее посыпались тетрадки и ручки.

По удивленному выражению лица преподавателя, я поняла, что он не ждал меня.

Очень досадно. А для кого он тогда приготовил такой хороший сюрприз в виде своей обнаженной груди?!

Дыхание прихватило, в ушах заложило.

Я не ожидала это увидеть и даже в мыслях своих о таком не фантазировала. Я не могла ни двигаться, ни соображать.

Я не знала, что мне делать.

– Тарасова! – Я вздрогнула, услышав свою фамилию из уст преподавателя. – У вас оказывается есть еще уникальная способность появляться так не вовремя.

Откуда я могла знать, что он ходит в своем кабинете полураздетым?!

– Вы сказали мне прийти после всех пар. Я пришла. – Не удержалась и вновь посмотрела на его обнаженную грудь.

Михаил Игоревич стал застегивать пуговицы на своей рубашке. Очень жаль.

Я смотрела на его длинные пальцы и никак не могла сосредоточится.

Я сжала пальцы в кулаки что бы сдержать в себе внезапную идею подойти к нему и прижаться к его груди.

Нельзя! Этого ни за что мне нельзя делать!

Запрещено!

Он для меня запретный плод. Смотреть можно, а коснуться его нельзя, как бы сильно не хотелось это сделать. Я должна сдерживать себя и обрывать на пол пути такие мысли.

Я оцепенела. Мне показалось, что воздух вокруг меня наэлектризовался. Мурашки пробежали по моему телу.

Это для меня настоящая пытка видеть его в таком виде.

– Тарасова, вы забыли, как дышать? Вы сейчас задохнетесь и умрете без воздуха. Дышите! – Я с большим трудом смогла разобрать его слова.

В глазах стала появляться темнота. Кажется, у меня поднялось давление или наоборот стало стремительно падать.

Я покачнулась и кажется стала падать.

– Тарасова! Черт возьми! – Моя талия вдруг оказалась в жестких тисках, которые и остановили мое свободное падение. – Да что же это такое?! Свалилась на мою голову! – произнес низкий голос.

У меня появился какой-то шум в голове, а перед глазами все стало кружится.

Я застонала от неприятных ощущений в голове.

Преподаватель что-то еще мне стал говорить, но я уже никак не могла разобрать и понять его слова. Такое ощущение, что он стал мне говорить на каком-то другом языке.

Я чувствую, что он берет меня на руки и куда-то несет меня.

Открываю свои глаза и пытаюсь понять, что я вижу. Но все как-то расплывчато.

В нос ударяет его запах. Он так приятно пахнет. Я хочу окунуться в этом запахе. Хочу зарыться глубоко в нем, раствориться и пропасть в этом запахе.

Он сажает меня на край стола. Его любимая поза.

А почему не на стул меня посадил?

Мое тело совершенно меня не слушалось.

Я качнулась и если бы преподаватель не успел схватить меня за руку и потянуть на себя, то я бы точно разложилась на его столе полностью.

– Тарасова, не вынуждай меня на крайние меры идти!

Какие еще крайние меры? Разве это были не крайние меры?!

– У меня все кружится перед глазами, – сообщаю я.

– Приехали, – пробурчал он. – Только не говори мне, что ты села на диету и решила сегодня себе устроить голодовку на весь день.

Как он мог такое подумать обо мне?!

– Я люблю покушать.

– Переела что ли?

– Я не толстая! – возмутилась я.

– Нормальная ты. Что еще чувствуешь?

Что значит нормальная? Это означает что-то среднее или я так себе?

– Тарасова, не молчи только! Не пугай меня еще больше! У тебя язык онемел?

– Нет. – Мне сложно было сосредоточиться и прислушаться к своим ощущениям. – Меня тошнит, – простонала я.

– Ты беременная что ли? Час от часу легче не становится.

Какая беременность?

– Не беременная я.

– Уверена? Может что-то спутала?

Почему всегда так? Один раз чихнула, то значит заболела, а теперь выясняется, что просто затошнило, а я уже значит беременная. Я, что с помощью мыслей забеременела?

– Я не беременная. Я это знаю.

– Вот это напрасно очевидные вещи отрицать. Ребенок никуда не денется, если ты будешь делать вид, что его нет.

– Нету у меня никакого ребенка. Что вы пристали ко мне с этим? Мне так плохо.

– Посмотри на меня.

Я подняла чуть выше еще голову и постаралась сфокусировать взгляд на нем.

– У вас четыре глаза и два носа. Это редкость, – произнесла я, разглядывая его лицо.

– Ты что-то принимаешь? Травку? Наркотики?

От его слов, мне захотелось рассмеяться, но я постаралась этого не делать. тогда он точно решит, что я действительно что-то приняла.

– Нет, – я помотала головой и застонала. В голове стало еще больше шуметь, в висках больно застучало.

– Что с тобой, Тарасова? – его голос прозвучал очень обеспокоенно.

– Я не знаю. Наверное, что-то с давлением.

Я так хотела просто прилечь и отдохнуть. Меня сейчас все так раздражало.

Я почувствовала, что стала наклоняться назад и что бы удержать себя в "сидячем положении", я рукой вцепилась в рубашку преподавателя.

– Тарасова! Ты что творишь?!

– Я сейчас упаду. Держите меня.

Я действительно стала падать на стол. Я подняла свою вторую руку и тоже ею вцепилась в рубашку преподавателя.

Я не знаю, где в это время были руки преподавателя и почему он не держал меня, но в итоге я спиной почувствовала стол, а резким движением рук мне удалось на себя свалить преподавателя.

В унисон мы застонали. Он скорее всего от неожиданности, а я от его веса.

– Вы такой оказывается тяжелый, – пролепетала я и открыла свои глаза.

– Обычно, когда я оказываюсь с девушкой в такой позе, то слышу исключительно восторг.

– Мне кажется, что они все вам нагло врали. Никакого восторга я сейчас не ощущаю. Наоборот, у меня такое ощущение, что меня придавило как будто грузовиком. – Мне стало сейчас еще тяжелее дышать.

– Тарасова, ты в курсе, что сейчас оскорбляешь своего преподавателя?

– Лучше слезьте с меня, иначе вы сейчас убьёте меня. Из-за вас, ко мне кислород никак не может поступить.

– Не переживай, Тарасова, со мной ты не пропадешь. Так уж и быть, я сделаю тебе искусственное дыхание.

– Вы этим меня точно убьёте. – Во время его искусственного дыхания, мое сердце точно взорвется.

Я пытаюсь сделать глубокий вдох чтобы не задохнуться.

– Ну что, Тарасова, полежали, отдохнули, а теперь подъем. – Через пару секунд я уже не чувствовала вес преподавателя.

Он взял меня за руки и потянул на себя.

Я снова сидела на его столе.

– Так будет лучше.

А я с ним не согласна. Мне понравилось лежать, только без него. Я чуть не задохнулась без воздуха.

– И что мне делать с тобой, Тарасова? – Он взял меня за подбородок, заставив поднять голову. – Искусственное дыхание тебе еще рано делать. Ты пока дышишь.

– Что значит "пока"? Вы уже неутешительные прогнозы для меня ставите?

– Учитывая твое чрезмерное невезение, я не удивлюсь, если от кого-нибудь услышу, что ты умерла, подавившись воздухом.

– Оригинальная у меня смерть будет по вашим прогнозам.

– Да, Тарасова, ты одна самая настоящая оригинальность. Я еще в своей жизни ни разу не встречал такого невезучего человека. Очень надеюсь, что твоя "чересчур излишняя невезучесть" не передается воздушно капельным путем.

– Как знать, – вздохнула я.

– Тарасова, а теперь я очень прошу тебя максимально сосредоточься и напряги полностью свои уши что бы услышать, то что я тебе скажу. Не менее важно понять мои слова и думаю, что самое сложное для тебя это выполнить то, о чем я попрошу тебя.

– Говорите.

Его сарказм видимо всегда с ним. Даже в критической ситуации, он не забывает про свой сарказм.

– Я сейчас отойду.

– Куда? – спросила я у него, моментально испугавшись, что он оставит меня тут одну.

– За водой. А иначе мы так и не сдвинемся с тобой с мертвой точки. Так и будем переходить из сидячего и стоящего положения в горизонтальное и так по кругу.

– Просто положите меня на ваш стол и идите куда хотите.

– А вдруг, ты потеряешь сознание или еще что-нибудь похуже с тобой произойдет?!

– Мы это не узнаем, пока не проверим.

– Эй! Не шути так, – произнес преподаватель. – Я волнуюсь.

– Я тоже. Я может быть сейчас коньки отброшу сидя попой на вашем столе, а вы ничего не делаете что бы мне стало легче.

– Тшш, не мешай мне сосредоточиться. Я не каждый день в такую ситуацию попадаю.

– Я тоже.

– А на счет тебя, Тарасова, я не уверен.

Михаил Игоревич прикладывает руку к моему лбу.

– Что вы делаете?

– Температуру тебе мерю. Может быть ты заболела.

– Температуру измеряют градусником либо губами.

– Хорошо, я рискну своим здоровьем. Не двигайся.

И тут меня словно током ударило.

Я чувствую, как его губы прижались к моему лбу.

Я онемела от этого прикосновения.

Как это делается? Вдох-выдох, вдох-выдох, точно. Именно так.

– Вроде температуры нет, – с облегчением сказал преподаватель.

– Вы, нас обоих обрадовали.

– Тарасова, ты сейчас должна максимально замереть. Услышала меня? Запомнила мои слова?

– А дышать мне можно? – интересуюсь я.

– Если только чуть-чуть.

По его голосу понимаю, что он улыбается.

– А вы не очень-то переживаете и по-вашему улыбающийся выражению лица могу допустить, что не очень будете опечалены, если прямо на ваших глазах я стану трупом.

– Я думаю, что ты не в таком уж ужасном состояние находишься раз постоянно шутишь. К тому же ты до сих пор в сознание.

– Это вас огорчает, что я до сих пор в сознание нахожусь?!

– Это очень усложняет потому что, если бы ты упала в обморок, то я мог бы вызвать скорую.

– Извините, что мой организм борется. Извините, что я усложнила вам планы.

– Тарасова, я что тебе говорил на счет сарказма?

– Мне нужно быть по сдержанней?

– Именно.

– Сейчас мне простительно. У меня уважительная причина. Я очень сильно на данный момент паникую.

– Не ты одна. В твою команду "паникеров", я тоже вступил.

– Вы конечно немного меня отвлекли своими разговорами, но лучше мне не становится.

– Тарасова, а давай я тебя просто в больницу отвезу? Тебя осмотрят, сделают укольчик и все у тебя станет, как прежде хорошо, но кроме разумеется твоей неуклюжести. Думаю, что даже уколом невозможно исключить насовсем твою невезучесть.

– Нет! – закричала я. Какие уколы?

Из-за моего крика мне стало еще хуже. По голове словно кувалдой кто-то усиленно стал бить, а в теле почувствовала слабость.

– Тарасова! Тарасова! Черт!

В ушах заложило. Глаза сами собой закрылись.

* * *

В какой-то момент мне стало холодно.

Я открыла глаза и увидела обеспокоенное лицо преподавателя.

Михаил Игоревич держал меня в своих руках.

Он сидел на полу, а моя голова лежала на его коленях.

Оказывается, чтобы привести меня в сознание, он брызнул на мое лицо воду из бутылки.

– Как же ты напугала меня.

Он меня положил на пол? Он брал меня на руки?! Как я этого не смогла почувствовать?

– Я на полу? – спрашиваю его.

– Точнее на моем пиджаке лежишь, – обрадовал он меня.

– Мне немного стало от этого легче.

Я попыталась встать.

– Лежи, не вставай. Пару минут подождем. – Михаил Игоревич обратно уложил мою голову к себе на колени. – Как твоя голова? Кружится перед глазами?

– Уже нет, спасибо, – поблагодарила я его от всего сердца.

– Пожалуйста, Тарасова, – вздохнул облегченно преподаватель. – Эй, – уже мягче произнес преподаватель. – Ты в порядке? Как себя чувствуешь?

Михаил Игоревич наклонился ко мне и стал внимательно смотреть на меня.

Меня обдало жаром от его взгляда.

– Нормально, – тихо сказала я.

– Точно нормально? У тебя щеки покраснели.

Конечно они у меня покраснели. Это от смущения, но в этом я ни за что ему не, признаюсь.

– Жарко, – ответила я.

– Хмм… что-то мне не нравится твой цвет лица. Нужно проверить.

Прежде чем я успела ему возразить, он еще ниже наклонился ко мне. Я ощутила его дыхание на своей коже.

Я вздохнула легкий аромат одеколона.

На меня вдруг накатило безмерное желание прикоснуться к нему. Ощутить, что он действительно настоящий, рядом со мной сидит и это все не плод моего воображения.

Он прикасается губами к моему лбу.

Я закатываю глаза от удовольствия, наслаждаясь его прикосновением.

Невольно я прижимаюсь к нему всем телом еще ближе.

Я наслаждаюсь этим мгновением.

Но, мне мало.

Я хочу еще больше. Гораздо больше.

Хочу в эту секунду быть чересчур жадной.

Сердце требует еще действий.

Мысли в голове хотят больше… безграничной фантазии.

Душа желает испытать больше чувств. Ей этого мало.

И я хочу этого!

Полностью подчиниться своему сердцу, мыслям и душе.

Здесь и прямо сейчас!

И я это делаю!

Распахиваю глаза и тянусь к нему.

Чувствую, что опасно, что запретно. Понимаю, что нарушаю границы дозволенного.

Но я упорно ступаю на эту "мину".

Непослушно, дерзко, упрямо продолжаю сокращать расстояние между нашими лицами.

Здесь и прямо сейчас!

И я это делаю!

Прижимаюсь своими губами к нему.

Глава 7

Я полностью отключила свой разум.

Я наслаждалась этим моментом.

Я хотела этого. Жаждала и сделала.

Жалею ли я об этом?

Ни капли.

Михаил Игоревич отстраняется от меня и с шокированным выражением лица смотрит на меня.

Он так резко отпрянул от меня, что я покачнулась и чуть не упала на пол.

Я ощущала смущение из-за того, что я поцеловала его.

– Это что сейчас было, Тарасова?

Неужели я на самом деле это сделала? Я же вроде бы только подумала об этом.

Я не могла решится посмотреть ему в глаза.

– Вы, о чем? – Может он забудет об этом сразу же… прямо сейчас или сделает вид, что этого все же не было. Он же старше меня, а значит должен быть мудрее. Некоторые умные люди делают вид, что ничего не произошло что бы избежать неловкости. Пусть он так же поступит. Это было бы замечательно.

– Я говорю о твоем поцелуе.

Это был поцелуй всего лишь в щеку, а он тут так возмущается и на меня смотрит словно я на него набросилась и пыталась надругаться над ним.

Ему, что жалко малюсенького, невесомого, скромного поцелуя в щечку? Ух, жадина.

– Так это… я в качестве благодарности это сделала.

– Вот как?

– Да, – кивнула я головой. – Исключительно из благодарности.

– Тарасова, ты вполне могла ограничиться словом "спасибо" или на крайний случай объятием выразить свою благодарность мне.

– Я могу это сделать, – заверила я его.

– Что сделать? Ты уже сказала "спасибо".

Почему он такой недогадливый?

– Я могу обнять вас.

– Не надо. Тарасова, держи себя в руках.

– Ладно. – Ему даже одного объятия со мной жалко. Почему он не хочет? Это же бесплотно! От "халявы" не отказываются. После поцелуя можно уже все, а тем более объятия.

У меня с ним был поцелуй. Как же я счастлива сейчас. И пусть это была исключительно моя инициатива, но это все равно произошло. Если честно, то я хочу повторить и еще раз его поцеловать. Было бы замечательно, если второй поцелуй уже будет у нас в губы. Надо же, какие у меня грандиозные планы! Осталось придумать, как их воплотить.

Представив, как я целуюсь с ним в губы, мое лицо покраснело.

Тяжело дыша, я откинула с лица волосы и наконец решилась заглянуть в его глаза.

Вау!

Это самое завораживающе, что я видела за исключением его голого торса.

Я боюсь однажды взглянуть на него и окончательно потеряться в этих глазах. Мне с каждым разом становится тяжелее отвести свой взгляд от его чарующих глаз.

Если бы он носил линзы, то мне было бы легче. Я знала бы, что во всем виноваты необычные линзы, которые заставляют меня любоваться и напрочь забывая об реальности. А это его настоящие, пронзительные глаза до глубины души затрагивают меня и не оставляют не единого шанса быть равнодушной. Разве возможно так сильно восхищаться глазами?

Это во всем он виноват. Он толкает меня на глупости и на всякие безрассудства. А также из-за него, я стала такой неуклюжей.

– Тарасова, если ты сейчас опять собираешься упасть в обморок, то я следом за тобой это сделаю. И пусть кто-нибудь другой за место меня ломает голову над тем, что с тобой делать.

– Я не собираюсь терять сознание.

– Очень хорошо. Давай подниматься. – Михаил Игоревич поднялся, а затем помог мне встать.

– Стоишь? – спросил у меня преподаватель.

– Да.

– Давай ты пока присядешь. – Он приобнял меня за талию и посадил на стул. – Мне нужно всего лишь пару минут что бы собраться. Постарайся за этот промежуток времени "не вступать в контакт с неуклюжестью".

Я оперлась локтем о стол и положила голову на ладонь.

Я сейчас чувствовала себя, как будто меня разбудили в пять утра. Была какая-та слабость, но по крайней мере, моя голова не гудела.

Я ни за что не могла упустить возможность чтобы за ним просто понаблюдать. Я и так, когда была в бессознательном состояние очень многое пропустила. Я тихонько сидела и любовалась им.

Я следила за каждым его едва уловимым движением.

Наблюдала за тем, как он подошел к подоконнику и взяв крышку стал закрывать бутылку с водой, а затем потянулся что бы закрыть окно. Он наклонился, а я затаила дыхание боясь сделать слишком громко свой выдох и тем самым отвлечь его. В его присутствие мне всегда казалось, что я слишком громко дышу. Мне всегда думалось, что он даже слышит отчетливо стук моего быстрого сердце. Мне всегда было тяжело в его присутствие контролировать свое тело. А иногда даже мое тело выходило из под контроля. Находясь рядом с ним и упасть при нем в обморок – это реакция моего тела на него.

Он мельком взглянул на меня, а я сразу же вспыхнула.

Михаил Игоревич опустился на корточки и начал собирать мои разбросанные вещи.

Я дернулась ему помогать, вскочила и уже собиралась рядом с ним присесть.

– Куда? – спросил он у меня. – Тарасова, ты можешь посидеть спокойно? Или это для тебя является непостижимой задачей? Ты можешь хоть раз послушать меня? Садись обратно, я сам все сделаю. Твое дело лишь ждать меня.

Похоже я доконала его и допекла.

Я села обратно на стул.

Он отругал меня, а я запомнила лишь последнее его предложение. Я должна ждать его. С удовольствием я это сделаю. Я почувствовала радость в душе. Мне бак было приятно это услышать от него.

Ох, я влюбленная дурочка, которая надевает розовые очки, прекрасно зная, что продолжение этой любви не будет, но я просто счастлива находясь с ним. Мне нравится просто смотреть на него.

Затолкав тетрадки и ручки в мою сумку, он встал и протянул ее мне.

– Держи, Тарасова.

– Спасибо, Михаил Игоревич.

Преподаватель подошел ко мне и рядом со мной сел на стол.

Он наклонился и со стола взял ключи с портфелем.

Он находился слишком близко и я опять попала под его чары. Я с жадностью рассматривала его тело и лицо. Я ласкала его своим взглядом.

– Пойдем, Тарасова.

Я встала и в это же время он слез со стола. Я повернулась и чуть не врезалась в его грудь.

Я подняла голову, и мы встретились глазами с ним.

Я затаила дыхание что бы не дышать при нем.

– Идти сможешь? – задал он вопрос мне.

– А может вы на руках меня понесете?

Кривоватая ухмылка появилась на его лице.

– Тарасова, ты из-за давления решила конкретно обнаглеть?!

А что я такого сказала? Это все было исключительно в целях безопасности и моего комфорта.

– Давление невозможно контролировать. А вдруг я резко потеряю сознание?!

Уголки его губ чуть дрогнули.

– Тарасова, не мухлюй. Пошли уже.

Он жестом головы показал мне, чтобы я первая пошла.

Выйдя из кабинета, я спокойно стояла и ждала, когда Михаил Игоревич закроет дверь ключом.

И снова мое внимание привлекли его сильные руки. Как же я хочу, чтобы эти руки сжали мою талию, крепко обняли меня и никогда не отпускали.

Михаил Игоревич положил ключи в карман, и мы пошли.

Шли мы медленно. Я немного качнулась назад.

Преподаватель неожиданно остановился и повернулся ко мне.

– Так, Тарасова, ты сейчас упадешь и меня вместе с собой уронишь на пол.

Я сразу же вспомнила, как у него в кабинете неожиданно упала на стол и его на себя уронила.

Если я сейчас упаду в коридоре, то мое приземление будет очень жестким и не очень приятным.

Михаил Игоревич протягивает мне свою руку.

– Обопрись на меня.

Не смею отказывать ему в этом приятном для меня предложение от него.

Я беру его под руку и пытаюсь скрыть от него свою радостную улыбку. Для меня только что сейчас, благодаря ему представилась прекрасная возможность идти не только рядом с ним, но и касаться его руки. Я ни за что не упущу эту возможность.

Мы шли осторожно и медленно. Я видела, что он подстраивал свои шаги под мои. Терпеливо шел рядом со мной и никак даже не прокомментировал, то что я еще медленнее стала идти. А мне так хотелось, как можно дольше насладится этим сладким моментом и нашим с ним уединением, вот я и пользуюсь своим шансом по полной программе.

– Ой! У меня что-то бок заколол. – Я встала и немного согнулась.

– Тарасова, рядом с тобой я не могу спокойно вздохнуть. Где? Покажи.

Преподаватель развернул меня к себе, удерживая за плечи.

– Вот здесь. – Я рукой показала ему на правый бок.

– Дай я сам посмотрю. – Он прикоснулся к моей руке, а я вздрогнула от этого касания. Он убрал мою руку и положил свою ладонь на мой бок и стал очень аккуратно ощупывать его.

И тут он удивил меня еще больше. Михаил Игоревич присел передо мной на корточки и вторую свою руку положил на мою талию. А мечты-то оказывается сбываются. Мечтала еще раз почувствовать его руку на своей талии и вот чувствую.

Наблюдая за ним, видя его заботу ко мне, я прикусила свою нижнюю губу.

– Тарасова, не молчи там сверху. Больно?

– Ощутимо, – ответила я.

Я чувствовала его руки на своем теле. Хорошо ощущала, как правой своей рукой он сжимает мою талию, отчетливо чувствовала его пальцы, скользящие по моему боку. Честно признаться, я балдела. Я соврала на счет своего бока. Никаких неприятных ощущений в своем боку я не чувствовала, но мне так хотелось узнать, что он сделает, как поведет себя, а еще нам осталось совсем чуть-чуть идти по коридору, а там уже поворот. Михаил Игоревич приятно меня удивил. Я отчетливо ощущала его внимание, заботу и волнение обо мне.

– Тарасова, ты почему вся такая больная? Все не так у тебя, как у обычных людей. У нормальных людей что-то одно болит. У тебя же все сразу заболело.

– Постепенно, Михаил Игоревич. У меня последовательно. Сначала голова, а потом бок.

– От этого как-то не легче.

Мы смотрим друг на друга. Мне так хочется сейчас прикоснуться к его щеке и провести по ней рукой. Но я сдержала в себе этот порыв, я и так много лишнего себе позволила сегодня.

Преподаватель поднялся.

– Обопрись на меня, как до этого сделала и пойдем дальше, – произнес он.

– Вы можете меня приобнять. – А что? Так же легче будет. Хоть бок у меня и не болит, но голова опять начала немного кружиться.

– С ума сошла?! А если, кто увидит?! Мы вообще-то идем по коридору университета.

– С памятью у меня все нормально. Могли бы и не напоминать мне об этом.

– От тебя, Тарасова, я уже все могу ожидать.

– Ой! – издала звук я.

– Что? Что опять стряслось?

– Не знаю, как сказать. – Не хочу его огорчать.

– Говори, как есть.

По его глазам видно было, что он у же ко всему готов. Но, я не уверена, что он готов к тому, что я увидела.

– Я не хочу вас огорчать.

– Тарасова, что за привычка начать говорить и передумать, не сказать все остальное.

А чего он удивляется так? Я не единственная такая. Сейчас в основном все так и говорят. Сначала "ляпнут" не подумав, а потом уже начинают думать, сказать все до конца или "начала" вполне хватит для уравновешенной психики. Я между прочим забочусь о нем.

Но, я решилась все сказать ему до конца, а то еще начнет меня сейчас пытать или вообще обидится.

– В общем, ректор идет, – произнесла я.

– Твою ж… – выругнулся преподаватель. – Ты не могла сразу сказать об этом?

– Так я ее не сразу заметила, и я не хотела вас огорошить этой новостью, решила постепенно подготовить.

– Ты бы мне еще сказала, когда она в двух шагах от нас стояла бы.

За кого он принимает меня? За ненормальную? Я бы ему пораньше об этом сказала бы.

– Что делать будем? А? – До этого я была в принципе спокойна, но он запаниковал и я, глядя на него тоже стала паниковать. Не думала, что это заразно.

– Думаю я, – произнес Михаил Игоревич. – Ты кстати тоже можешь присоединиться. Я не возражаю.

– А что тут думать-то? – Я посмотрела на ректора.

Ректор еще не обратила никакого внимания на нас. Она шла и разговаривала по телефону.

– Понятно. Вся надежда на меня. Тогда соглашайся и молча повинуйся мне.

Чего?

Я не успеваю даже возмутиться. Михаил Игоревич действовал очень быстро.

Он взял меня на руки и пошел по коридору.

– Так по-вашему нас не очень заметно? – спросила я.

– Не мешай, Тарасова, мне воплощать безумный план, который является на самом деле гениальным потому что мы спасемся благодаря этому.