Текст книги "Зачарованный книжник"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Алуэтта отвернулась, покраснев в который уж раз за последнее время.

– Не выходите из себя, сэр! Теперь я уже достаточно хорошо знаю вас и понимаю, сколь вы добры ко мне.

Вы проявили ангельское терпение, и когда я не смогла объяснить крестьянам устройство простейшего насоса, и когда вам пришлось растолковывать мне, каким образом частичный вакуум поднимает воду наверх.

– Все верно, – согласился Грегори.

Нет, он, безусловно, умел, как никто другой, свести ее с ума!

Следующую деревню, которая им встретилась, осаждали невидимые монстры – жителей преследовали галлюцинации. Алуэтта предположила, что причина заключена в недоброкачественной пище. Как выяснил Грегори, основу их питания составлял рисовый хлеб.

Он взял на анализ пробы крупы и обнаружил какие-то черные вкрапления. Это явно был какой-то грибок, вызывавший у людей галлюцинации. Алуэтта собрала необходимую информацию по поводу импорта ржи из соседнего графства и с этими данными отправилась на прием к местному барону. С ней явился и Грегори, безукоризненно вежливый, но с холодком в глазах. Вдвоем им удалось убедить барона принять верное решение.

Покинув деревню, они ехали и обсуждали, каким образом грибок может стимулировать галлюцинации. Это перевело разговор в область неврологии: к обсуждению нервной системы человека. Теперь уже юноша слушал свою спутницу с широко распахнутыми глазами и под конец резюмировал:

– Теперь я понимаю: дело не только в вашей способности воздействовать на разум человека путем внушения ему определенных образов – у вас, к тому же, глубокое понимание принципов работы человеческого сознания.

– Ну, насколько это возможно, – запротестовала Алуэтта.

– Не скромничайте: вы – единственный эспер в нашем королевстве, кто умеет делать подобные вещи, – настаивал юноша. – Кто бы еще стал интересоваться этим, серьезно обдумывать? Причем вы в равной степени талантливый эмпат и телепат. И, что самое главное, ваш блестящий ум смягчается и украшается нежностью и добротой!

– Вы оказываете мне слишком большую честь, сэр! – потупилась Алуэтта.

– Напротив, я не могу подобрать слов, чтоб выразить все мое уважение.

На миг Грегори сбросил свой ментальный экран, и перед ее взором мелькнул собственный образ в сознании юноши. Она увидела себя как бы его глазами – светящееся, эфемерное видение. Это длилось всего мгновение, но оказалось достаточно, чтоб повергнуть ее в трепет.

– Но, сэр, вы слишком высокого мнения обо мне!

И, кроме того, я далеко не так прекрасна, как вам кажется!

– Вы намного прекраснее, чем в моих мечтах! – ответил Грегори. – Да и потом: какое это имеет значение, если у меня есть мое видение?

– А вдруг эта красота вообще существует только в вашем представлении? – на словах сопротивляясь, девушка, тем не менее, была потрясена.

– А так ли это важно? – пожал плечами Грегори. – С таким же успехом можно спросить: а существует ли звук от падения дерева в глубине леса, если на десять миль вокруг нет ни души?

– Конечно, существует, – нахмурилась Алуэтта, чувствуя, что в этом безумном споре теряет почву под ногами. – Звуковая волна – она и есть звуковая волна.

– Да, но не более, чем волна в воздухе, – парировал юноша. – А если нет уха, способного воспринять ее, можно ли трактовать эту волну как звук?

Так они коротали дорогу за невинной беседой на философские темы. Подобные дискуссии, не выливаясь в какие-то конкретные результаты, тем не менее, сослужили добрую службу Алуэтте во время вечерней медитации.

И слава Богу! Иначе как бы она смогла избавиться от наваждения: девушка представляла себя в постели, в объятиях Грегори! И ничего с этим не могла поделать.

Назавтра Грегори попытался продолжить разговор на философские темы, но Алуэтта предпочла им искусство и общественные науки. Она слушала своего спутника с восторженным вниманием. Если случалось, что он чего-то не знал, то Алуэтта (а анархисты снабдили ее фундаментальными, хотя и предвзятыми, знаниями по этим вопросам) охотно восполняла его пробелы. Особенно забавно получалось, когда они пытались сопоставлять разные версии одних и тех же событий.

Как-то вечером, когда они уже покончили с ужином и вымыли миски, Грегори заметил:

– Мне кажется, вы вполне оправились от испытания, связанного с лечением. По крайней мере, у вас вид отдохнувшего, полного энергии человека.

– В некоторых отношениях – да, – нахмурилась девушка. – Хотя и не уверена, что всецело.

– Ничего, думаю, это – вопрос времени, – он потянулся и прикоснулся к ее руке.

Это прикосновение, такое легкое, почти неощутимое, тем не менее отозвалось дрожью во всем теле девушки. Ей стоило большого труда сохранить спокойный вид.

– Меня волнует другой вопрос, – призналась Алуэтта. – Смогу ли я когда-нибудь почувствовать себя полностью исцеленной?

– Несомненно, – с горячей убежденностью воскликнул юноша. – Вам надо только твердо верить в свою природную доброту и пользу.

Его рука накрыла пальцы девушки, и ей показалось, что его глаза заполнили, заслонили весь мир.

– Я лично верю в это, – мягко сказал Грегори. – На мой взгляд, вы – женщина чрезвычайно талантливая и умная, с большим запасом любви и благородства.

Эти врожденные качества, пусть даже скрытые от вас самой, всегда пребудут в вашей душе, являясь подлинным источником вашей красоты.

Алуэтту по-прежнему сотрясала внутренняя дрожь.

– Не хотите же вы сказать, что не видели бы во мне красавицу, будь я злой, испорченной женщиной?

– Именно это я и хочу сказать, – ответил юноша, не отнимая руки. – Раньше я был неподвластен чарам женской красоты. И только вы – такая блестящая, полная жизни и в то же время такая нежная и добрая – сумели пленить меня.

– Какую чушь вы несете! – хриплым от волнения голосом сказала Алуэтта. – Если дело действительно обстоит так, вы должны были наброситься на меня, как только я очнулась.

– Ни в коем случае! – убежденно произнес Грегори. – Никогда я не смог бы причинить вам боль, это ранило бы меня самого!

Девушка нетерпеливо отмахнулась от его слов.

– Ну хорошо, а почему тогда вы не попытались соблазнить меня? – попрекнула она юношу. – Если вы действительно так уж влюблены в меня? У вас была куча возможностей за последнее время!

– Мадемуазель, в первую очередь я покорен вашим умом и сердцем, а затем уж – телом, – счел необходимым напомнить Грегори. – Да и потом: для меня любовь немыслима без уважения. Считаю недопустимым овладеть женщиной, пока она сама этого не захочет Это должен быть свободный и осознанный выбор!

– Приятно слышать, что вас привлекает лишь мой ум! – с ядовитой иронией начала Алуэтта, но затем ее прорвало:

– Все эти дни, сэр, вы бессовестно флиртуете со мной, говорите слова любви, которые заставляют мое сердце дрожать от радостного ожидания и – все.

Больше ничего не происходит! Я устала, довольно дразнить меня! Давайте внесем ясность: или мы, наконец, займемся любовью – здесь и сейчас, или покончим с этими комплиментами и льстивыми речами!

– Вы требуете? – Грегори, казалось, был шокирован. – Но любить так невозможно!

– Очень даже возможно, если вам достанет смелости, – возразила девушка. – Сдается мне, что вы попросту боитесь! Вы готовы говорить о любви целый День, слагать стихи в ее честь, но ведь известно: поэты – лишь певцы страсти, но, увы, не практики! Докажите мне, что все это не пустая болтовня! Поцелуйте меня!

Она подалась вперед, глядя на него с вызовом из-под прикрытых век, влажные губы раздвинулись в ожидании.

Грегори стоял в замешательстве, затем в его голове прозвучал голос Джеффри: «Хватай наличные, дружище, плевать на кредит!» И тут вдруг юноша прозрел, ему стало ясно отчаяние девушки, ее опасения. Он сделал шаг вперед и коснулся ее губ своими.

Это было только начало. Дальше события развивались с поразительной быстротой! Девушка ответила ему с таким пылом, что на какое-то время он исчез, растворился в чудесном поцелуе.

Спустя десять минут, в течение которых было слышно лишь их прерывистое дыхание, Алуэтта стала проявлять признаки беспокойства. Этот парень думает двигаться дальше?

Девушка на ощупь нашла его руку и притянула к себе на грудь. На мгновение юноша замер, но затем его рука ожила и стала очень легко и осторожно поглаживать ее напрягшуюся грудь. Результатом стало небывалое наслаждение, захлестнувшее Алуэтту. Подобное она пережила лишь с Орли, много лет назад! Неужели это возможно?

Однако юношу, похоже, совсем не смущала преграда в виде одежды Алуэтты! Она слегка отстранилась, чтоб исправить сей досадный промах. Ей пришлось шепотом подсказывала Грегори, что надо делать. Так, под ее нежным руководством, юноша продвигался на своем пути к близости. Прошло совсем немного времени, и Алуэтта была поражена талантами этого явного новичка в любовной игре! Он инстинктивно чувствовал, как именно надо прикасаться к ней, его губы и руки прекрасно знали свое дело! Странным образом юный чародей сочетал в себе качества девственника и опытного любовника. Контроль над ситуацией уходил из рук девушки, и она махнула рукой на все, отдавшись потоку острейших ощущений, которые будили в ней прикосновения Грегори. Алуэтта даже не заметила, как они, полностью обнаженные, оказались на ложе из благоухающего папоротника. Молодые люди были захвачены бурей чувств, которая возносила их по спирали все выше и выше, пока две души, такие же нагие и открытые, как тела, не слились в экстазе. Весь мир вокруг померк и исчез, на какой-то бесконечный миг остались только они вдвоем, слившиеся воедино. Алуэтта почувствовала, как вокруг разливается некая незримая субстанция, знакомая ей по той единственной ночи с Орли. Она подхватила любовников и понесла, казалось, к самому солнцу. И солнце приняло их, окружило и наполнило своим светом и теплом. А затем это всеобъемлющее сияние стало гаснуть, распадаться, разносить их тела в стороны и вновь бросать в объятия друг друга.

Когда все закончилось, Алуэтта твердо знала, что она, наконец-то, обрела себя. Теперь у нее появилась уверенность: лечение прошло успешно!

Затем они остались лежать, тяжело дыша и не расцепляя объятий. Их наполняло безмерное изумление и, отчасти, страх за жизнь друг друга – слишком сильны были ощущения! Постепенно бешеное биение крови в их жилах замедлилось, мир начал обретать свои былые очертания. Любовники с удивлением обнаружили себя в центре целого моря эмоций: и совсем крошечных, острых, как иголки, и покрупнее, поопаснее. Казалось, вся вселенная вокруг присоединилась к ним в этом совокуплении.

Алуэтта приподнялась и посмотрела в его недоверчивое, ошеломленное, почти напуганное лицо.

– Это были прекрасные мгновения, – прошептала она. – Не уходите, останьтесь рядом со мной. Вдруг нам удастся повторить?

– Я никуда не уйду, – голос Грегори дрожал, и он улыбнулся:

– О прекраснейшая из женщин, можете быть уверены: я никуда не уйду, пока вы сами меня не прогоните!

Алуэтта бросила на него вопросительный взгляд, затем услышала знакомый голос маленького привычного циника внутри себя:

– Поосторожней с обещаниями, сэр! , .

– Я не обещаю – прошу!

Он снова поцеловал девушку, и это было последнее, что она запомнила.

Рассвет застал Грегори и Алуэтту все на том же ложе из папоротника. Они нехотя поднялись и приступили к завтраку. Это было весьма затруднительно, ибо влюбленные не желали расцеплять рук. Наконец, юноша со вздохом сожаления оторвался от своей подруги и отправился за лошадьми.

Какое-то время они ехали молча, улыбаясь и глядя друг на друга.

– Вам не кажется, что весь мир сегодня влюблен? – спросил Грегори.

– Действительно, – с нежной улыбкой ответила Алуэтта.

Затем она замерла, и глаза ее широко распахнулись.

– Послушайте, это не шутка! Вы чувствуете? Действительно, все живые существа сегодня ночью занимались любовью. Даже те, у которых сейчас не сезон.

Улыбка сползла с лица Грегори. С минуту он вглядывался в пространство, ловя мысли и ощущения лис и оленей, даже земляных червей. Затем с чувством почти благоговейного ужаса он потянулся сознанием вдаль, к ближайшей деревне. Он обнаружил, что тамошние жители только-только выбирались из своих домов, хотя солнце стояло достаточно высоко. Уже с час, как пахари должны были трудиться в поле. Грегори обернулся к девушке, и слова замерли у него на губах – Алуэтта улыбалась ему ленивой, мечтательной улыбкой.

– Кажется, нам надо предохраняться, сэр, – лукаво сказала она. – Иначе уровень рождаемости поднимется во всем королевстве! Ведь своими любовными ощущениями мы стимулируем все живое вокруг себя.

– Надо изыскать какой-то путь блокировать наши нечаянные проекции! – размышлял Грегори. – Потому что я не желаю отказываться от вашей любви. Я хочу заниматься ею всегда и везде!

Девушка засмеялась низким счастливым смехом и повернулась поцеловать возлюбленного.

И тут же вокруг них раздалось щебетание и воркование.

Смеясь, Алуэтта прервала поцелуй.

– Вы видите, сэр? Даже поцелуи заразны!

– Похоже, мир охватила любовная лихорадка, – Грегори снова потянулся к ней.

С лукавой улыбкой девушка отстранилась.

– Надо соблюдать осторожность, сэр. Иначе наши чувства толкнут совершенно случайных людей в объятья друг друга. Просто ради занятия любовью.

Вдруг ее глаза загорелись.

– Ваш дом! Вот, где мы можем укрыться. Какое счастье, что вы начали строить стены из поглощающего материала!

– Это действительно подарок судьбы! – горячо сказал юноша и, остановив лошадь подле Алуэтты, обхватил ее за талию и крепко сжал.

– Телепортируемся! Я не могу ждать!

Последовал странный двойной хлопок, мир вокруг на мгновение покрылся рябью, и в следующий момент Алуэтта стояла на поляне рядом со стеной из матовых блоков.

– Так вот на что это похоже! – потрясение произнесла девушка. – Думаю, в будущем я предпочту летать, сэр, если вы не возражаете.

– При условии, что мне найдется местечко на вашей метле.

Ответом ему была улыбка и поцелуй. Затем Алуэтта спешилась и заторопила его:

– Пойдемте! Мы должны успеть выстроить четыре стены до наступления ночи!

– Мне будет трудно дождаться, – вздохнул Грегори.

Тем не менее он тоже слез с лошади и занялся дровами, которые были разбросаны по всей поляне. Под его пристальным взглядом они стали сплавляться в прямоугольные блоки.

Когда первый из них был готов, Алуэтта при помощи телекинеза отправила его на место. Это было нелегко – лицо ее даже перекосилось от усилий. Изучив процесс изготовления блоков, она горячо взялась за дело. Девушка изменяла молекулярную структуру материала, как это делал Грегори, а затем телепортировала огромные кирпичи к стене. Юный чародей следил за ней взглядом, в котором одобрительное удивление смешивалось с возраставшим желанием. Укладывавшая первый слой кирпичей, Алуэтта заметила его интерес и оторвалась от работы.

– Я не сомневался в ваших способностях, но чтоб так быстро учиться! – восхитился Грегори. – И это – всего раз понаблюдав за процессом! Поразительно! Как вам удалось постигнуть структуру молекул?

– Грегори, не будьте глупцом! Конечно же, я мысленно прозондировала материал и уяснила связь атомов, – девушка улыбкой постаралась сгладить насмешливый тон. – Но, друг мой, если столь малые достижения будут и впредь вызывать в вас подобную страстность, то я никогда ничему не научусь.

– Вот и прекрасно, заканчиваем урок, – Грегори поймал ее за руку.

Отвечая на его пожатие, Алуэтта посмотрела на юношу взглядом, в котором притворная строгость смешивалась с обещанием.

– Сначала закончите свою стену, господин школяр, – улыбнулась она. – Затем, возможно, я преподам вам еще один свой урок.

– Сотня блоков, быстро! – скомандовал Грегори, приходя в неистовое движение.

Алуэтта довольно засмеялась, но, помимо тщеславия, в ее душе шевельнулась забытая трепетная нежность, которую, казалось, она навсегда выкинула за ненадобностью из своего багажа.

Они продолжали работать до вечера и истребили весь подлесок в пределах видимости, переплавляя дерево в магические блоки и укладывая их в стену. Когда контуры здания стали уже вырисовываться, Алуэтта вспомнила свои давние мечты о роскошном, грандиозном доме.

– Если мужчина рассчитывает, что я разделю с ним его жилище, то это должно быть нечто достойное, – заявила она. – Не жалкий домишко, или даже поместье средней руки – нет, я всегда грезила о башне!

– Пусть будет башня! – щедрость влюбленного Грегори не знала границ.

Уложенные блоки поднялись в воздух и, перегруппировываясь, вновь стали укладываться в круглую стену шестидесяти футов в диаметре.

Поймав изумленный взгляд Алуэтты, юноша ласково спросил:

– Что вас так удивляет, дорогая? Разве вы не знаете, что любовь придает мужчине силы?

– Надеюсь, эти слова идут от сердца! – услышанное отозвалось в ее сердце радостным трепетом, ведь Грегори фактически признался в любви.

Безусловно, такое происходило не впервые в ее жизни. Но лишь Грегори, да еще, пожалуй, Орли делали это независимо от специфических эротических чар Алуэтты. И любовь Грегори, также как когда-то любовь ее названного брата, была ценна для нее сама по себе, а не как часть задания.

К ночи стена возвышалась уже на десять футов, а все вокруг на добрую сотню футов была очищена от леса.

– Ну как, этого достаточно, чтоб доказать серьезность моих намерений? – юноша выглядел уставшим, но счастливым.

– Пожалуй, – шагнула к нему Алуэтта. – Стены надежно защитят окрестные деревни от всплеска нашей страсти. Конечно, не хватает крыши, но, в конце концов, не так уж страшно, если все лесные птички на ночь превратятся во влюбленных голубков.

С губ Грегори сорвался счастливый стон. Девушка со смехом прильнула к нему, чтоб долгим поцелуем заставить его замолчать. Когда они, наконец, отстранились друг от друга, юноша подхватил ее за руки и внес через открытый дверной проем в недостроенную башню.

Алуэтта оказалась права: в эту ночь местные пернатые вели себя самым возмутительным образом, даже с учетом того, что на дворе стояло начало лета! Так же (и по той же причине) безобразничали летучие мыши, даже насекомые, занятые своим делом, не досаждали влюбленным, что было им только на руку. Грегори со своей подругой впервые познал радость любовного безумия!

Позже, когда они лежали, сомкнув объятия, Алуэтта, ошеломленная и обессиленная, со всей ясностью поняла, что влюблена без памяти, полностью отдалась во власть этого мужчины, а потому – совершенно беззащитна. Эта мысль напугала ее.

Грегори немедленно почувствовал перемену в настроении.

– Что вас беспокоит, любовь моя? – нежно спросил он. – Доверьте мне свою боль, и я прогоню ее прочь!

– Боюсь, вам это не под силу, – пробормотала девушка, уткнувшись ему в грудь и не поднимая глаз. – Я чувствую себя ужасно виноватой, Грегори.

Юноша замер на мгновение.

– Мне казалось, вы избавились от этого, – грустно произнес он затем.

– О, да! Я больше не считаю секс злом! Ваша матушка мне очень помогла. А то, что ей не удалось, сделали вы своей любовью!

Алуэтта ощутила его губы у себя на лбу, но продолжала говорить:

– Меня смущает тот факт, что я отправилась на поиски искупления, а обрела экстаз!

– Ах, утешьтесь, любимая! – в голосе Грегори слышалось понимание и убежденность. – Вы ведь помогли вдове и ее детям! Не говоря уж о двух селениях, которые мы спасли по дороге! Поверьте, для вас еще найдется достойная работа!

– Ну, если так смотреть на вещи… – неуверенно произнесла девушка. – Пожалуй, я могла бы…

Не окончив фразу, она подняла голову, чтоб встретить его поцелуй. Поцелуй, с которым в нее вливалась энергия и вера.

Назавтра они снова вернулись к строительству. Но, методично укладывая кирпичи, Алуэтта размышляла и не могла прогнать сомнения. Она пыталась уговорить себя не мучиться, легче смотреть на вещи, но безуспешно.

– Грегори, – завела она разговор, – ваши стены замечательно защищают окрестных крестьян от наших эмоций, но сомневаюсь, чтоб изначально вы имели в виду именно такое предназначение для них.

– Служить любовным гнездышком для вас? – юноша вскинул на нее удивленные глаза, выронив стофунтовый[13]13
  фунт – 453, 61


[Закрыть] блок. – Нет, конечно, я и надеяться не смел! У меня и в мыслях не было, что я получу такой подарок!

– И правильно, – кивнула девушка. – Но все же, почему вы приступили к строительству?

– Это мое Место Силы, – объяснил Грегори. – Обнаружив его, я понял…

– Что оно способно многократно усиливать любовные ощущения?

– Нет, хотя это замечательное свойство, – покраснел юноша. – Но я планировал заняться здесь изучением некоторых аспектов пси-энергии. При этом я отдавал себе отчет, что некоторые мои ошибки могут иметь самые серьезные последствия для окружающей природы.

Алуэтту встревожили его слова.

– Вы подразумеваете вредные побочные эффекты ваших экспериментов? – нахмурилась она.

– Да, таковые всегда возможны. Но здесь, из-за энергетики места они могут оказаться поистине смертоносными. Именно поэтому я решил воздвигнуть стены, чтоб оградить окружающую местность.

– А какого рода исследования вы планировали проводить? – продолжала допытываться девушка.

– Ну, меня всегда интересовали агрокультуры. Я мечтал найти пути замедления роста сорняков и ускорения – полезных злаков. Таким образом удалось бы частично решить проблему голода, – начал перечислять Грегори. – Кроме того, конечно же, борьба с многочисленными болезнями, вернее даже, методы предупреждения их. Возможно (хотя и сомнительно) удалось бы придумать, как заставить знать преодолеть свои разногласия и умерить честолюбие, чтоб призрак войны больше не маячил на горизонте.

Юноша перевел дыхание, намереваясь продолжать свой список.

– Довольно! – вскричала Алуэтта, дрожа от возбуждения. – То, что вы говорите, звучит так многообещающе! Наверняка, там есть какая-нибудь, хоть малая возможность и для меня искупить содеянное зло. За работу, господин чародей! Давайте скорее заканчивать строительство, чтоб можно было приступить к нашим изысканиям. Клянусь, я буду для вас помощницей и подмастерьем! Но учтите, вас ждет рабский труд, иначе в один прекрасный день ваша ученица превзойдет вас!

Грегори с сияющими глазами заключил ее в объятья.

– О, на этом пути у нас будет много работы и много открытий! К сожалению, замыслы рождаются в моей голове не по заказу, а когда им вздумается. Приходится сидеть и ждать удачной идеи. Теперь вы, любовь моя, будете меня вдохновлять!

От неожиданности девушка поперхнулась, но тут же рассмеялась:

– Ага, и стану вашим надсмотрщиком!

Грегори поцелуем закрыл ей рот.

Спустя какое-то время она оттолкнула юношу со словами «За работу!» и отправилась на поиски нового хвороста для изготовления магических блоков. – Грегори проводил ее сияющими глазами.

К концу дня башня высилась уже на тридцать футов, хотя все еще оставалась без крыши. Похоже, и эта ночь будет хлопотной для птичек и пчелок в лесу!

На следующий день занятый работой Грегори становился все более грустным и молчаливым, его мысли блуждали невесть где. Алуэтта было вознегодовала по этому поводу, но затем несколько раз поймала его виноватые взгляды, которые юноша тайком бросал на нее.

Продолжая сплавлять молекулы в заготовленных ветках, она почувствовала закипающий в душе гнев. Все ясно, он ничем не лучше других мужчин! Выглядел нежным и страстным, пока не получил свое, а теперь дает выход дурному настроению! Очевидно, терзается сознанием совершенного греха, в соответствии со своими пуританскими взглядами, и ищет случая сбежать от нее!

И черт с ним, пусть бежит! Алуэтта сама закончит строительство и приступит к запланированным исследованиям. Она яростно продолжала формировать и укладывать блоки, кипя от бессильной злобы и проклиная вероломство всего мужского рода.

Таким образом, когда Гвен и Корделия объявились с визитом, они застали обоих за строительством башни.

Молодые люди не разговаривали, атмосфера была до предела насыщена гневом и отчаянием.