Текст книги "Зачарованный книжник"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Кристофер Сташеф
Зачарованный книжник

ПРОЛОГ

Двадцать пять лет назад секретный агент по имени Род Гэллоугласс прибыл на затерянную колониальную планету Грамарий, имея твердое намерение установить там демократию. Такую цель поставила перед ним организация под названием ПОИСК (Почтенное Общество по Искоренению Создающихся Корпоративностей).

Организация занималась розыском потерянных колоний, дабы возвратить их под сень межзвездной демократии, которая установилась на Земле. Однако Род обнаружил, что Грамарий не является обычной забытой планетой: примерно один из десяти здешних жителей был телепатом, телекинетиком или иным эспером, что значительно превышало средний уровень по всей остальной Земной Сфере и открывало прекрасные перспективы в решении проблемы связи, актуальной для межзвездной демократии. Эти редкие люди, разбросанные по средневековому Грамарию, считались здесь ведьмами и колдунами.

Однако не один Род осознал ценность Грамария. Это также поняли тоталитаристы и анархисты из будущего, ведущие борьбу за свержение межзвездной демократии и терпящие поражение из-за вмешательства потомков грамарийских «ведьм». Они посылали секретных агентов в прошлое – настоящее Гэллоугласса, чтобы попытаться вовремя свергнуть монархию и взять планету под контроль. Такой путь исключал бы в будущем угрозу возникновения здесь демократического правительства, способного привести Грамарий в межзвездную федерацию.

С помощью привлекательной ведьмы по имени Гвендолен Род сумел отразить происки пришельцев. Затем он совершил еще более замечательный (на его взгляд) подвиг, женившись на Гвен. Не менее замечательными были и последствия такого поступка – четверо детей выросли у Рода и Гвен, несмотря на множество выпавших на их долю невзгод и испытаний.

Анархисты и тоталитаристы будущего, конечно, не сдавались. Они не оставляли попыток свергнуть правительство на планете, но Род со своей семьей постоянно срывал их планы. Устранение Гэллоуглассов (лучше всего физическое уничтожение) казалось хорошим решением проблемы. Когда и это не сработало, враги из будущего сменили тактику. Они стали подыскивать детей-сирот с задатками эсперов, что было нетрудно на Грамарии. При надлежащем воспитании в духе анархизма или тоталитаризма из них получались фанатичные бойцы, предназначенные для нейтрализации семьи Рода. Однако единственной, кому удалось добиться здесь хоть какого-то успеха, стала прекрасная и могущественная Финистер. Талант проецирующего телепата позволял ей предстать перед окружающими в нужном облике, абсолютно отличном от действительного. Это было волшебство сродни мгновенному гипнозу. Финистер также могла заставить человека видеть себя самого в любом желательном ей обличье, например, жабы или еще чего похуже. Пользуясь своими способностями, она сошлась со старшим отпрыском Гэллоугласса, Магнусом, и преподала ему такой мучительный сексуальный опыт, что надолго заставила потерять всякий интерес к этому занятию. По крайней мере, теперь можно было не бояться, что его потомки помешают анархистам из будущего. Не помышляя более о браке, бедняга Магнус путешествовал по Земной Сфере, занятый свержением деспотических режимов.

Такой успех, вкупе со способностью манипулировать людьми, позволил Финистер устранить своего непосредственного начальника и стать резидентом анархистов на Грамарии. Затем она стала активно интриговать, расстраивая романы Корделии, дочери Рода Гэллоугласса. Ее борьба за обоих кавалеров Корделии потерпела, однако, провал в случае с принцем Аденом.

Отвергнув все поползновения Финистер, принц прошел ускоренный курс введения в романтичность, преподанный ему младшим братом Корделии, и завоевал сердце дочери Гэллоуглассов.

Жестоко страдая из-за поражения, Финистер попыталась реабилитироваться, окрутив и женив на себе Джеффри, третьего ребенка Гэллоуглассов. Уж она бы позаботилась о том, чтобы у них с Джеффри не было детей. Однако ее попытка потерпела неудачу, столкнувшись с неожиданной преградой в лице эффектной разбойницы по имени Ртуть.

Тогда Финистер сменила тактику. Она прознала о Мораге, заурядной с виду ведьмочке, чье сердце было разбито одним корыстным рыцарем. Покорив Морагу, он использовал ее, чтобы сколотить состояний, а затем бросил. Финистер похитила и спрятала убитую горем ведьму, после чего с помощью своей проецирующей магии приняла ее обличье. Уже в облике Мораги она бросила вызов последовательно местному рыцарю, шерифу и графу, завоевав несколько деревень в их доменах. Окрестные эльфы, всегда любившие Морагу, были не на шутку озабочены такой переменой в поведении своей любимицы. В дальнейшем судьба сулила ведьме казнь за измену и бунт. Обеспокоенные эльфы обратились к Джеффри Гэллоуглассу с просьбой вмешаться, что тот и сделал.

Так произошло это сражение: с одной стороны – Джеффри и Ртуть, с другой – Финистер в облике простой ведьмы Мораги. Ей предложили сдаться, пообещав честный суд и возможность поквитаться с обидчиками перед лицом правосудия, и она приняла предложение.

Лже-Морага присоединилась к отряду Джеффри, в чьем сердце ее грустное прошлое, казалось, вызывало искреннее сочувствие. Однако, оказавшись рядом, Финистер принялась планомерно изменять свой облик, незаметно становясь все более чувственной, прекрасной и соблазнительной. Увы, Джеффри к тому времени был уже без памяти влюблен в Ртуть.

Он вызвал своего младшего брата Грегори, чтобы тот помог ему препроводить дам – Морагу и Ртуть в замок Логайр. Именно там должен был состояться суд над ними. Финистер пыталась очаровать Грегори, но обнаружила, что либо он абсолютно безразличен к сексу, либо умеет держать свои эмоции под контролем. В конце концов Джеффри предоставил брату защиту лже-Мораги в суде перед лицом их старого друга – герцога Диармида и его родителей, их величеств Туана и Екатерины. Подсудимая была помилована, и ей было предписано присоединиться к Королевскому Ковену ведьм. Морагу отослали в Раннимид под присмотром Грегори. Со своей стороны, Джеффри защищал Ртуть и добился, чтобы ее наказание ограничилось пятилетним странствием по провинциям королевства «с целью искоренения возможных проявлений зла». После этого он сделал предложение своей возлюбленной, и девушка его приняла.

Финистер, однако же, не изменила своему намерению отбить Джеффри у Ртути, а Алена у Корделии.

Пока же, по пути в Раннимид, не имея серьезной возможности навредить влюбленным, она была не прочь разобраться с Грегори. Следовало воспользоваться шансом, попытавшись поработить и уничтожить юношу, или, по меньшей мере, убить его интерес к женщинам.

Поскольку интерес и так-то был невысок, то и убивать тут особенно нечего было.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Герцог Диармид огласил приговор, и ведьма Морага отбыла на север под охраной одного-единственного мага – Грегори.

Утро было прекрасное. «Как и сама Морага», – отстраненно подумал Грегори. Или она сильно похорошела за время их путешествия, или же просто ее красота порой была трудноуловима. Ведь когда его старший брат Джеффри впервые встретил ее, в одиночку сражавшуюся с рыцарем и его ратниками, Морага выглядела весьма заурядной и даже, пожалуй, глуповатой.

Сейчас она болтала и сияла улыбкой.

– Прекрасный день, не правда ли, мастер Грегори?

Я так люблю раннее утро! На заре день такой юный и свежий, каким никогда не бывает позже, ближе к вечеру! Ах, если б это длилось вечно!

– Утро и впрямь прелестное, – ответил Грегори.

Этот разговор наскучил ему, еще не успев начаться, однако Грегори был достаточно хорошо воспитан, чтоб учтиво поддержать беседу. Он заставил себя оглядеться с улыбкой.

«С весьма незначительной улыбкой», – отметила Морага. И все в нем было незначительным – вес, руки, мускулатура, все его тело! По крайней мере, та его часть, которую она видела. Должно быть, и сердце у Грегори такое же незначительное: ведь гнев его оборачивался простым раздражением, восторг – всего лишь положительной оценкой, отвращение – неодобрением. Эта нахалка Ртуть увела у нее Джеффри – средоточие мускулов и желаний, оставив взамен лишь жалкий призрак мужчины! Порой Морагу так и подмывало привязать Грегори к седлу, чтоб его ненароком не сдуло.

И как бы весело она ни болтала, внутри у Мораги все кипело. От нее требовались гарантии, что ни один из детей Гэллоуглассов не будет иметь потомства. Однако на данный момент ведьма смогла вывести из игры лишь одного из четверых: Магнус был практически кастрирован (если не физически, то духовно). Но когда она попыталась нейтрализовать Корделию и отбить у нее кавалера, принца Алена, то вмешался вечно ухмыляющийся молодчик Джеффри. Он научил этого идиота королевской крови, как надо ухаживать за девушками, и вот его сестра Корделия помолвлена! Да к тому же и сам Джеффри обручился с разбойницей Ртутью. Она же, Морага, осталась с этим жалким подобием мужчины, с Грегори! Какого черта! Он выглядел мальчишкой с пушком на щеках!

С другой стороны, с ним, конечно же, будет несложно управиться. Грегори, очевидно, являлся слабейшим звеном в четверке Гэллоуглассов. Юноша выглядел чересчур хрупким, чересчур книжным червем, чтобы оказаться серьезным противником. И уж конечно, он ничего не представлял из себя как любовник, а она-то в этом кое-что смыслила! Самым лучшим было бы столкнуть обоих братьев на почве ревности, но чары Мораги не вызывали у Грегори сколь-нибудь значимой реакции. Порой ведьма гадала, объясняется ли его равнодушие к девушкам излишним интересом к книгам, или, напротив, страх перед противоположным полом заставляет Грегори искать прибежище в книгах. Все же приходилось признать, что страха он выказывал не больше, чем вожделения. Но эта сдержанность не могла обмануть Финистер. Она верила, что Грегори падет, когда на горизонте появится подходящая красотка, готовая к приключениям. Впрочем, одной готовности может оказаться маловато.

Ну все, довольно планов, пора Действовать. Финистер спроецировала некий соблазнительный образ на собственную внешность. Она сделала свое лицо и тело чуть тоньше в нужных местах, глаза – чуть больше, нос – чуть короче. Затем повернулась к нему с ленивой, приглашающей улыбкой и произнесла:

– Дорога длинна, а день становится все жарче, сэр Грегори. Не хотите ли остановиться и немного отдохнуть? – она постаралась произнести слово «отдохнуть» как можно более обещающим тоном.

Грегори не обратил на это никакого внимания. Он лишь обернулся в вежливом полупоклоне.

– До заката остался всего лишь час-другой, мадемуазель. Давайте проедем еще немного, а затем разобьем лагерь на ночь, – он снова отвернулся с легкой улыбкой, и его взгляд, оживившийся на мгновение, вновь угас.

Призвав на помощь здравомыслие, Морага подавила свое раздражение. Ее улыбка сделалась даже более обольстительной:

– Как пожелаете, милорд.

Но этот болван даже не отреагировал на ее подчеркнутое «пожелаете». В самом деле, он был абсолютно бесполезен как мужчина, чурка, камень и больше ничего! Если б ей не требовалось убить Грегори или изничтожить как мужчину, она бы давно ускакала прочь и выбросила его из головы.

Однако деваться было некуда: Грегори – ее крест, ее задание. Ведь она фактически потерпела провал с его братом и сестрой. По сути дела, и успех с Магнусом можно было назвать лишь частичным. Он все еще оставался жив, и Зеленая Колдунья уже наполовину загубила ее труды. Финистер заперла сердце Магнуса в золотой ларчик, но мерзкая лиса дала ему понять, что где-то существует и ключик! Если не получится, как минимум, искалечить младшего брата Магнуса, слабейшего из всей четверки, то не будет никаких оправданий для Финистер как роковой женщины. Это стало для нее вопросом профессиональной гордости, вызовом, отклонить который не представлялось возможным.

Финистер даже самой себе не признавалась, насколько эта ситуация ущемляла ее женское тщеславие.

Все сказанное, однако, не означало, что можно пренебречь осторожностью. Еще по пути в замок Логайр ведьма уяснила себе, что магия Грегори в избытке компенсировала ту силу, которой недоставало его телу. Ее собственный козырь – проецирующая телепатия – тоже был очень силен: с помощью гипноза Финистер могла заставить людей видеть ее в любом удобном обличье – от знойной соблазнительницы до страшной карги. Она могла даже посеять сомнения в душах людей в неизменности их человеческого облика. Немного бы еще сыскалось ведьм, способных превратить принца в лягушку (по крайней мере, в его представлении). Или даже убедить грозного Магнуса, сына Верховного Чародея, что он превратился в змею!

Конечно, большинство мужчин настолько поддавались чарам Финистер, что с готовностью верили ей во всем. Интересно проверить, смогла бы она так возбудить Грегори, чтобы заставить его поддаться гипнотическим чарам. Так, как это случилось с его братом?

Пока она все делала правильно – облик глуповатой простушки Мораги, кажется, не вызывал у юноши опасений. Финистер праздно гадала, обнаружили ли уже эльфы обман; впрочем, это было не столь важно. Если она сможет пленить Грегори, то ему не помогут ничьи предостережения.

Вот именно – если…

Она собралась с силами для очередной попытки.

– Нет нужды так спешить, сэр маг. Ведь королевские ведьмы не ждут нас к определенному сроку.

– И правда, – согласился Грегори, вежливо обернувшись к ней и моментально спустившись с облаков на землю.

Однако возвращение не было полным. Финистер видела по его глазам, что в уме он по-прежнему обдумывает какую-то математическую проблему.

– Соответственно, если я обнаружу присутствие того, что ищу, то попрошу у вас позволения отклониться от выбранного маршрута и провести исследования.

Сначала эти слова изумили Финистер, затем разозлили. Даже если бы она действительно являлась только Морагой, то и тогда должна была бы вызвать у него интерес за время их совместного путешествия. А уж в качестве убийцы, искалечившей жизнь его старшего брата и покушавшейся на убийство сестры и второго брата, она, безусловно, могла претендовать на его нераздельное внимание.

– И что же вы ищите? – ровным голосом спросила Финистер, ей даже удалось выглядеть в меру заинтересованной. – Нечто настолько важное, что заслуживает вашего времени и внимания?

Ее сарказм не дошел до Грегори, юноша ответил вполне серьезно:

– Место Силы. Такое место на земле, которое в силу резонанса с моим сознанием многократно увеличило бы мои природные способности.

Морага имела возможность наблюдать кое-какие его природные способности. При мысли об их многократном увеличении мурашки пробежали у нее по спине.

– И что бы… что бы вы сделали, если б обнаружили такое место?

– О, обосновался бы там лет этак на двадцать и изучал бы пока еще никем не исследованные аспекты пси-магии.

Морага уставилась на него, не веря своим ушам. При его-то способностях, найти путь для их многократного увеличения и потратить все это на какие-то исследования! Немыслимо!

Но только не для этого книжного червя! Морага с облегчением улыбнулась:

– Какая грандиозная задача! И как, должно быть, приятно иметь возможность так долго не делать ничего, кроме как размышлять и исследовать!

– Вы действительно так думаете? – Грегори впервые посмотрел на нее с интересом.

Это навело Морагу на счастливую мысль. Она улыбнулась пошире и, потупив взор, проговорила:

– Конечно! Кто же отказался бы, имея такую возможность?

– Именно так! – обрадовался Грегори.

Затем его взгляд снова затуманился и устремился куда-то вдаль, словно ему в голову пришла какая-то новая мысль.

Морага подавила стон разочарования. Этот человек был невозможен! Он был настолько не от мира сего, что и человеком-то его трудно назвать! Морага отвернулась и снова принялась смотреть на дорогу, надеясь, что мягкое покачивание в седле успокоит ее. Однако этого не случилось. Нет, ну в самом деле, Место Силы! В ее понимании Грегори был не просто молокососом с преобладанием мозгов над чувствами, но и доверчивым, суеверным дураком, вдобавок – практически евнухом!

Какие действия ей еще предпринять, чтобы привлечь и удержать его внимание, – раздеться догола?

Данную мысль стоило обдумать. Хотя Финистер подозревала, что ей прежде пришлось бы подсыпать ему в пищу афродизиак, иначе и этот фокус не сработает!

Она на мгновение закрыла глаза, постаравшись сосредоточиться и подслушать мысли Грегори. Эта попытка ничего не дала, как и все прочие, – внутри она обнаружила лишь непроницаемое ничто. С псионической точки зрения Грегори был невидимкой. Если б Финистер не испытала ранее на себе самой его интеллект и психическую мощь, то решила, что перед ней ментальный «овощ». Иногда Грегори казался даже менее чувствительным, чем обычный человек. Однако, зная его как могущественного эспера, Финистер была уверена, что психическая невидимость юноши была вполне намеренной, этаким хорошо сработанным щитом.

Возможно, она тратила время зря. С точки зрения Финистер, ее миссия представлялась вообще излишней: Грегори был начисто лишен полового чувства! Однако ей требовалась гарантия, абсолютная уверенность в том, что у этого Гэллоугласса не будет детей. Даже в том случае (хотя это и не укладывалось в ее голове), если какая-нибудь женщина возжелает его.

Ну и, помимо всего прочего, у ведьмы оставалась надежда, что подвернется случай попросту убить его.

Когда они остановятся на ночь, она, пожалуй, поищет цикуту или беладонну.

Конечно, можно было бы попробовать среди ночи прокрасться в его постель, но Грегори и это сделал невозможным. Они разбили лагерь и поужинали, развлекаясь ленивой беседой. По крайней мере Морага старалась говорить. Грегори довольствовался ролью вежливого слушателя. Уделяя девушке все свое внимание (ну, или почти все), он отмалчивался и в поддержание разговора лишь задавал ни к чему не обязывающие вопросы. Финистер охотно рассказала ему о прошлом Мораги – эта история, особенно в ее исполнении, могла смягчить самое жестокое из сердец. Грегори, однако, продолжал слушать, сочувственно улыбаясь и роняя время от времени приличествующие междометия.

Финистер тем временем дюйм за дюймом придвигалась к нему. При этом она медленно и осторожно меняла свою внешность, пока не стала выглядеть весьма привлекательной и, несомненно, соблазнительной. Она повествовала так мастерски, что под конец вполне искренне всплакнула. Любой другой мужчина обнял бы ее, чтобы утешить, а там уж ведьма смогла бы превратить утешение в поцелуй, а объятие в ласку. Но Грегори только вытащил из рукава носовой платок и протянул ей со словами:

– Дайте волю слезам, мадемуазель. Они не повредят вам, а лишь облегчат сердце. Конечно, у вас на душе тяжело, ведь вас использовали самым отвратительным образом.

Эта фраза вызвала у Финистер кое-какие воспоминания, касающиеся ее собственной юности. Но она усилием воли подавила их, оттеснив назад, в глубины памяти, – кто ж осмелится открыто думать в присутствии опытного телепата? Подавив разочарование, она взяла кусок шелка и высморкалась.

– Благодарю, сэр Грегори. Я вовсе не хотела отягощать вас своими печалями.

– Когда делишь тяжесть с другим, на сердце становится легче, а будущее кажется светлее, мадемуазель, – заверил ее Грегори. – Если я могу как-то компенсировать то зло, которое причинили вам мужчины, будьте уверены, я сделаю это.

Итак, направление снова было выбрано неверно: попытка разжалобить собеседника своими бедами нисколько не приблизила Финистер к цели. Когда она осушила слезы, Грегори произнес:

– А теперь спите, и пусть сон исцелит вашу душу.

Ведь вы направляетесь туда, где ваш талант будет оценен по достоинству. Вы будете жить среди единомышленников, приобретете истинных друзей и забудете про одиночество. Ложитесь спать, мадемуазель, и пусть сон принесет сладкое забвение.

На мгновение Морага ощутила панику (ей прекрасно было известно, какой смысл вложила бы в подобную фразу она сама или ее приятели-убийцы). Но ведьма напомнила себе, что эти слова прозвучали из уст слабака-Грегори, и преспокойно принялась устраиваться на ночлег. На самом деле она рассчитывала бодрствовать до тех пор, пока ее противник не заберется под свое одеяло и не окажется более уязвимым, чем когда-либо, перед ищущей утешения женщиной.

Но что это? Грегори продолжал сидеть у костра, все так же выпрямив спину и вперив отсутствующий взгляд в ночь, его руки лежали на коленях ладонями вверх.

– Милорд, – позвала Морага, попытавшись сменить негодование в голосе на робость. – А вы не собираетесь ложиться?

– Нет, мадемуазель, – его голос доносился как будто издалека, словно принесенный ветром. – Кто-то должен следить за огнем и охранять лагерь от волка или медведя.

Морага выпрямилась:

– Тогда я буду сторожить первая! – она бы тут же отказалась от подобного занятия, как только Грегори уляжется.

– Спасибо, но не стоит. Я проведу эту ночь в трансе, который восстановит мои силы не хуже сна, но позволит оставаться начеку. А вы отдыхайте, нужды в ином часовом, кроме меня, нет.

– Как… как скажете, милорд, – побежденная на данный момент Морага снова улеглась.

Она и в самом деле попыталась уснуть – а что ей еще оставалось делать, – но не смогла. Последняя неудача с юным Гэллоуглассом преисполнила ее гневом – внутри у ведьмы все так и бурлило. Она ворочалась, гоня прочь мысли об этой семейке, но безуспешно. Финистер представляла себе возвращение Магнуса, исцеленного Зеленой Колдуньей, торжествующую Корделию рука об руку с принцем Аденом. Перед ее глазами стояла сцена в суде, когда коленопреклоненный Джеффри делал предложение Ртути перед лицом всего королевского двора. Все эти мучительные воспоминания о крушении ее планов заставили Финистер дрожать от ярости. Она постаралась вспомнить ритуал расслабления и стала дышать медленно и глубоко, как показывал ее учитель боевых искусств. Это дало результат: гнев покинул ее, в сознание вернулось ощущение гармонии, похоронившее боль и негодование в самой глубине души. Чувства осели там, как семена, только ждущие своего часа. Часа, чтобы предательски прорасти именно тогда, когда ей больше всего будет требоваться ясность мысли. И все же через несколько минут Финистер с удивлением ощутила, как на нее внезапно накатила дрема. Она с благодарностью позволила ей унести себя прочь от сегодняшнего дня, в глубокий и спокойный сон. В этом блаженном состоянии, когда сновидения о ее былых победах и поражениях то всплывали на поверхность, то вновь погружались на дно, Финистер накапливала силы для борьбы с тем бесчувственным мальчишкой, который сейчас охранял ее сон.

Конечно же, забвение Мораги было навеяно не только злостью и усталостью от бесконечных поражений в войне с семейством Гэллоуглассов. Здесь не обошлось без ее провожатого. Настороженный странностями поведения своей спутницы, Грегори начал подозревать, что перед ним отнюдь не невинная жертва, в чьих талантах столь нуждается Корона. Подозрения были достаточно сильны, чтобы заставить его нарушить привычный кодекс эсперов, и он внедрил некие ключевые образы в бурлящее сознание Мораги. Именно это вызвало к жизни вереницу ее воспоминаний о былых поражениях. Затем Грегори погрузил ее в спокойную, утешительную дрему и скользнул в незащищенное сознание ведьмы, чтобы провести ревизию его содержимого. Он стал свидетелем всех трех убийств, совершенных Финистер. Прояснилась и выработанная схема преступлений: завоевать доверие мужчины или, по крайней мере, усыпить его бдительность при помощи специфических чар, а затем воткнуть нож в спину спящего или подсыпать яд в пищу жертвы.

К немалому своему удивлению, Грегори обнаружил также, что сама девушка весьма невысокого мнения о собственной внешности, зато всецело полагается на телепатические способности. Они позволяли ей создавать в сознании людей образы, сколь угодно привлекательные. Юноша увидел и ее последнее убийство, не заказное, а совершенное по собственному почину. Финистер убрала своего начальника – бывшего резидента анархистов на Грамарии, предварительно убедившись в наличии письма, открывавшего ей дорогу к этой должности.

Вот оно, значит, как… Оказывается, он имел дело не просто с ведьмой, искалечившей чувства его брата, покушавшейся на убийство Корделии, Алена и Джеффри, но с самим резидентом анархистов на планете. Здесь пахло уже не личной враждой семьи Гэллоуглассов, а опасностью для всего народа.

Что же она собиралась предпринять? Грегори не мог точно ответить на этот вопрос, но не сомневался, что удар будет нанесен по нему. Его попытаются убить либо же обратить на путь одинокого холостяка, лишив надежды на продолжение рода. Юноша усмехнулся, несколько удивленный. Зачем прилагать столько усилий, если достаточно всего лишь оставить его в покое.

Ведь Грегори являлся свидетелем эмоциональной травмы, полученной его братом Магнусом. Он видел, сколько времени потратил впустую другой его брат, Джеффри, флиртуя с девушками. Этого вполне хватило, чтобы отвратить мысли Грегори от женщин. Никаких отношений, кроме чисто дружеских, а всю нерастраченную энергию обратить на научные исследования! Однако усилия Мораги не пропали впустую. Хоть Грегори тщательно скрывал это, но ее заигрывания, похоже, были тем камнем, который грозил пробить серьезную брешь в его мировоззрении. Воистину, юноше было необходимо поразмыслить над данным вопросом. Хорошая ночная медитация – вот что могло здесь помочь.

Он начал с установки автоматической системы защиты. Благодаря Фессу, электронному коню его отца, Грегори был достаточно хорошо знаком с компьютерами и умел создавать в своем сознании некую программу, защищавшую его от внешней телепатической агрессии. Враждебная энергия, отраженная таким щитом, возвращалась к своему же источнику. После этого юноша позволил себе расслабиться. Сам он не планировал никаких действий в отношении Мораги. Теперь же у него появилась надежная защита и от ее поползновений.

Планы Грегори не изменились: он по-прежнему собирался отконвоировать свою подопечную в Раннимид, столицу их королевских величеств. Однако теперь она предстанет перед Ковеном ведьм не как его член, а как подсудимая.

Прочитав нараспев мантру, юноша погрузился в транс, предоставив неким мыслеформам медленно проплывать в его сознании. Но видения неизменно вытеснялись образом Финистер. Это был честный, без дураков, образ – тот, что глядел на свою хозяйку из зеркала. Она сама невысоко ценила его, охотно сменяя при случае на более, как ей казалось, подходящий, но Грегори был поражен в самое сердце. Странное ощущение пришло к нему с этим образом – не мысль, даже не предчувствие мысли, а лишь ее проблеск, словно он наблюдал немое присутствие размытого призрака на поверхности ее сознания.

Грегори смутно прозревал в душе Финистер некие качества, которые она старательно подавляла – трепетную нежность, способность сопереживать, потребность о ком-то заботиться. Девушку учили, что подобные чувства – проявление слабости, непростительное для закаленного бойца. Ей внушали, что свою способность к эмпатии надо использовать для отыскания слабых мест у врага. Финистер готовили к роли этакой «горячей штучки», чье оружие – сексуальность. Используя свою привлекательность на благо дела, она перерастет отведенную ей роль простой соблазнительницы и телом и душой превратится в мастера убийств.

Однако что-то от тонкого и нежного ребенка осталось внутри Финистер. Сердце Грегори, воспринявшее его слабые посылы, сжалось от жалости и сочувствия.

У него было сильное искушение пойти дальше в своих поисках, возможно, попытаться в чем-то изменить врага. Однако подобное проникновение в чужое сознание имеет определенные границы, диктуемые этикой эсперов. Кроме того, отметил Грегори, Финистер еще не стала настолько опасной для него, чтобы посчитать оправданным подобное вторжение.

Да и бывают случаи, когда лекарство оказывается пострашнее самой болезни. Поэтому, решительно поборов искушение, юный маг отвратил свои мысли от Мораги и сконцентрировался на любимой мантре.

Морага проснулась незадолго до рассвета, дивясь столь долгому и глубокому сну. Она потянулась и села. Затем, вспомнив свою миссию, она продлила ритуал просыпания максимально соблазнительно. Потягиваясь, выгибая спину и запрокидывая голову, ведьма краешком глаза поглядывала на Грегори. Однако все, что ей удалось увидеть, – это профиль юноши с отрешенными, словно стеклянными глазами. Если он и смотрел на нее, то лишь искоса.

Уязвленная, Морага натянула верхнее платье на рубаху, куда более обтягивающую, чем обычно носили крестьянки (оно было изготовлено из искусственных волокон по последним технологиям) и ненадолго отлучилась в ближайшие кустики. Вернувшись, она обнаружила Грегори в прежней позе и пожалела, что нет с собой ядовитого плюща – уж больно легко было зайти ему за спину!

Она позабавилась мыслью: а не искупаться ли прямо здесь, у него на глазах? Но нет, роль Мораги предполагала по меньшей мере скромность, если не воплощенную невинность. Купание подождет.

С другой стороны, не будучи девственницей, она имела вполне нормальные желания молодой здоровой женщины, возможно даже больше, чем нормальные. Морага, не сводя глаз с юноши, начала медленно изменять свой облик. Откровенно говоря, сама она считала свою внешность безвкусной и тяжеловатой, но по опыту знала, что мужчины придерживаются другого мнения. Благодарить за это надо, несомненно, проецирующую магию. Хотя, пожалуй, ее фигура от природы была весьма чувственной, а уж тяжелая грива светлых волос по праву составляла предмет гордости девушки. Что касается лица, то Морага охарактеризовала бы его как курносое, пучеглазое, с по-лягушечьи большим толстогубым ртом. Но тем не менее она убедилась, что именно эти толстые губы и жаждут целовать мужчины. Трудно поверить, но именно в ее выпученных глазах они жаждут утонуть. Морага не могла объяснить этот факт, зато она прекрасно знала, как его использовать.

В настоящий момент она собиралась внушить все эти безумные желания Грегори.