Текст книги "Красные кости"

Я – вампир. Кровь меня не волнует. Мне нравится кровь. Даже вид собственной крови меня не пугает. Но мысль о том, что моя кровь способна сделать с другими – это касается всего мира, – меня ужасает. Когда-то Бог взял с меня клятву не создавать новых вампиров. Когда-то я верила в Бога. Но моя вера, как и моя клятва, слишком часто растаптывалась за мою долгую жизнь. Я – Алиса Перн, забытая ныне Сита, дитя демона. Я – самое старое живое существо на земле.

Я просыпаюсь в гостиной, где стоит запах смерти. Я смотрю, как моя кровь по тонкой пластиковой трубочке тихо переливается в руку специального агента ФБР Джоэла Дрейка. Сейчас он уже вампир, а не человек, каким он был, когда закрыл глаза. Я нарушила обещание, которое дала богу Кришне, – Джоэл не просил меня сделать его вампиром. На самом деле он просил меня не делать этого и позволить ему спокойно умереть. Но я не послушалась. Поэтому покровительство и милость Кришны больше на меня не распространяются. Может быть, это и хорошо. Может быть, я скоро умру. А может, и нет.

Я не так легко умираю.

Я достаю трубку из своей руки и встаю. У моих ног распростерто тело миссис Фендер, матери Эдди Фендера, который тоже мертв и лежит в холодильнике в конце коридора. Эдди был вампиром, очень сильным вампиром, пока я не отрезала ему голову. Я переступаю через тело его матери, чтобы найти часы. Сражаясь с силами тьмы, я куда-то подевала свои часы. Настенные часы тикают в кухне над плитой. Без десяти двенадцать. На улице темно.

Я пробыла без сознания почти двадцать четыре часа. Я знаю, что Джоэл скоро проснется, и тогда нам надо будет уходить. Но я не хочу оставлять для ФБР свидетельств своей борьбы с Эдди. Я видела, как Эдди похитил и использовал кровь моего создателя, Якши, и знаю, что должна уничтожить этот тлетворный дом. У меня острое обоняние и такой же острый слух. Насос, который нагнетает холод в большой холодильник, работает не на электричестве, а на бензине. По запаху я понимаю, что в кладовке большой запас бензина. После того как я разолью бензин по всему дому и разбужу Джоэла, я зажгу спичку. Мне нравится огонь, хоть он и может уничтожить меня. Не будь я вампиром, я могла бы стать маньяком-поджигателем.

Бензин разлит в две канистры по семьдесят пять литров. Поскольку я обладаю силой многих мужчин, мне не составляет никакого труда поднять сразу обе. Но даже я удивлена тем, какими легкими они кажутся. Перед тем как потерять сознание, я, как и Джоэл, была на грани смерти. А сейчас я сильна как никогда прежде. Тому есть причина. Якша отдал мне кровь, которая оставалась в его венах перед тем, как я похоронила его в море. Он дал мне свою силу, и до этого момента я даже не предполагала, насколько она велика. Удивительно еще, как я сумела справиться с Эдди, ведь он тоже пил кровь Якши. Возможно, мне помог Кришна. В последний раз.

Я заношу канистры в гостиную. Из холодильника я достаю тело Эдди, его оторванную голову и даже застывшую на дне холодильника кровь.

Я складываю все это вместе для барбекю, которое собираюсь устроить в гостиной. Потом ломаю диван и столы на куски, чтобы они легче горели. Из-за шума Джоэл шевелится, но не просыпается. Новообращенные вампиры крепко спят и просыпаются голодными. Интересно, будет ли Джоэл таким же, как мой любимый Рей, который неохотно пил кровь у живых. Надеюсь, что нет. Я любила Рея больше всего на свете, но как с вампиром с ним была одна морока.

Я думаю о Рее.

Не прошло и двух дней, как он умер.

– Любовь моя, – шепчу я. – Моя печаль.

Но времени на скорбь нет, на нее никогда нет времени. Никогда нет времени и для радости, горько думаю я. Только для жизни, боли, смерти. В планах у Бога не было такого существа. Для него оно было шуткой, сном. Однажды, во сне, Кришна поведал мне много секретов. Но, может быть, он мне лгал. Это было бы в его духе.

Я почти заканчиваю ломать мебель и разливать топливо, когда слышу звук приближающихся автомобилей. Сирен нет, но я знаю, что это патрульные полицейские автомобили. Полицейские ездят иначе – и хуже, – чем обычные люди. Они ездят быстрее, и сейчас эти полицейские в своих машинах хотят как можно скорее попасть сюда. У меня невероятный слух – и я насчитываю не меньше двадцати машин. Что их сюда привело?

Я смотрю на Джоэла.

– Они приехали за Эдди? – спрашиваю я его. – Или за мной? Что ты сказал своему начальству?

Но, может быть, я рассудила слишком поспешно и слишком сурово. В последнее время в Лос-Анджелесе происходило много странного, много убийств было совершено сверхлюдьми. Возможно, Джоэл и не предавал меня, по крайней мере, умышленно. Возможно, я сама себя выдала. В старости я становлюсь небрежной и допускаю промахи. Я быстро подхожу к Джоэлу и грубо трясу его.

– Просыпайся, – говорю я. – Нам надо убираться отсюда.

Он открывает свои заспанные глаза.

– Ты выглядишь другой, – шепчет он.

– Это твои глаза стали другими.

По его лицу видно, что он начинает понимать:

– Ты меня изменила?

– Да.

Он слабо сглатывает:

– Я еще человек?

Я вздыхаю:

– Ты – вампир.

– Сита...

Я прижимаю палец к его губам:

– Потом. Нам надо быстро уходить. Сюда едет много полицейских. – Я ставлю его на ноги, и он стонет. – Через несколько минут ты почувствуешь силу. Такую силу, какой у тебя никогда прежде не было.

Я нахожу на кухне биковскую зажигалку, и мы идем к входной двери. Но еще не дойдя до нее, я слышу, как у входа с визгом останавливаются три машины. Мы бежим к заднему ходу, но там ситуация такая же. Полицейские с оружием на изготовку повыскакивали из своих машин, вращающиеся на их крышах синие и красные огни прочерчивают дорожки в ночном небе. Появляются новые машины, бронированные чудища с подразделениями спецназа внутри них. Загораются прожектора, освещая весь дом. Мы окружены. В таких ситуациях я действую плохо или, наоборот, очень хорошо – для вампира. Я хочу сказать, что, когда я загнана в ловушку, то начинают проявляться мои главные пороки. Я отставляю в сторону недавно обретенное отвращение к насилию. Однажды в Средние века, окруженная разъяренной толпой, я убила более сотни мужчин и женщин.

Правда, у них не было ружей.

Выстрел в голову мог бы меня убить, думаю я.

– Я в самом деле вампир? – спрашивает Джоэл, все еще пытаясь понять реальное положение дел.

– Ты больше не агент ФБР, – бормочу я.

Он встряхивается и распрямляется:

– Но я – агент. Во всяком случае, они так думают. Дай мне с ними поговорить.

– Подожди, – останавливаю я его, чтобы подумать. – Я не могу позволить им изучить останки Эдди. Я не могу оставить его кровь, я не знаю, на что еще она способна. Я должна ее уничтожить, а для этого надо сжечь дом.

Снаружи хриплый голос через громкоговоритель велит нам выходить с поднятыми руками. Такое вот совсем не оригинальное предложение сдаться.

Джоэл знает, на что был способен Эдди.

– А я-то думал, почему все пахнет бензином, – замечает он. – Поджигай дом, я не возражаю. Но что ты будешь делать потом? Ты не можешь сражаться с целой армией.

– Думаешь, не могу? – Я выглядываю в окно и поднимаю глаза к доносящемуся с неба рокоту. У них есть вертолет. Зачем все это? Чтобы поймать страшного серийного убийцу? Да, на такое чудовище надо снарядить большие силы. Но я чувствую еще что-то любопытное, что движет собравшимися здесь мужчинами и женщинами. Это напоминает мне о том, как за мной охотился Слим, убийца, подосланный Якшей. Людей Слима предупредили, что я – не обычный человек. В результате я едва сумела спастись. Так и сейчас: эти люди знают, что во мне есть что-то необычное.

Я почти могу читать их мысли.

Это неожиданность для меня.

Я всегда была способна чувствовать чужие эмоции, но неужели теперь я могу читать и мысли?

Какую силу дала мне кровь Якши?

– Алиса, – говорит Джоэл, называя меня моим нынешним именем. – Даже ты не сможешь вырваться из этого кольца.

Он видит, что я ушла в свои мысли.

– Алиса?

– Они думают, что здесь находится чудовище, – шепчу я. – Я слышу, что они думают. – Я хватаю Джоэла: – Что ты им говорил обо мне?

Он качает головой:

– Кое-что сказал.

– Ты сказал им, что я сильная? Быстрая?

Он колеблется, потом со вздохом говорит:

– Я сказал им слишком много. Но они не знают, что ты – вампир. – Он тоже смотрит через занавеску. – У них возникали подозрения в связи с убийствами – когда люди умирали, разорванные на куски. У них было мое досье на Эдди Фендера, в том числе адрес, где жила его мать. Наверное, так они нас и выследили.

Я качаю головой:

– Я не могу сдаться. Это противно моей природе.

Он берет меня за руки.

– Ты не можешь сражаться против всех них. Ты погибнешь.

Это вызывает у меня улыбку:

– Их погибнет больше.

Улыбка сходит с моего лица.

– Но если я приму бой здесь, ты тоже погибнешь.

Я в замешательстве. В его словах есть логика, однако моя душа их не приемлет. Я сдаюсь с чувством обреченности и нехотя говорю:

– Поговори с ними. Скажи, что сочтешь нужным. Но повторяю: я не уйду из этого дома, пока не подожгу его. Никаких новых Эдди Фейдеров больше не будет.

– Я понимаю. – Он поворачивается и идет к двери, потом останавливается. Он говорит, стоя спиной ко мне: – Я понимаю, почему ты это сделала.

– Ты прощаешь меня?

– Иначе я бы умер? – спрашивает он.

– Да.

Он мягко улыбается, не оборачиваясь ко мне. Я чувствую его улыбку.

– Тогда я должен тебя простить, – говорит он. Он поднимает одну руку над головой, а другой берется за дверную ручку: – Надеюсь, мой босс здесь.

Через просвет между занавесками я смотрю, как он идет. Джоэл называет себя, и навстречу ему выходит группа агентов ФБР. Я определяю их по костюмам. Джоэл по виду такой же агент, он выглядит так же, как и вчера. Но они не приветствуют его, как друга. Я вдруг понимаю всю меру их подозрений. Они знают, что, какова бы ни была эпидемия смертей, охватившая Лос-Анджелес, она заразна. Эдди и я оставили за собой слишком много трупов. К тому же я вспоминаю полицейского, которого отпустила. Того, чью кровь я попробовала. Того, кому я сказала, что я – вампир. Может, власти ему и не поверили, но все равно думают, что я – какой-то демон из ада.

На Джоэла надевают наручники и тащат в бронированную машину. Перед тем как войти, он бросает на меня полный отчаяния взгляд. Я кляну себя за то, что послушалась его. Теперь и мне надо попасть в эту машину. Главное для меня – быть рядом с Джоэлом. Я не знаю, что он им расскажет. Я не знаю, что они сделают с его кровью.

Я понимаю, что многим из них суждено погибнуть.

Спецназовцы берут оружие наизготовку.

Они снова кричат, чтобы я сдавалась.

Я кручу колесико зажигалки и подношу ее к куче дерева, которую нагромоздила вокруг тела Эдди. Я говорю до свидания его уродливой голове. Надеюсь, эскимо, которые ты будешь сосать в аду, охладят твои исковерканные, окровавленные губы. Когда за спиной у меня разгорается адское пламя, я как ни в чем не бывало выхожу из дома.

Они тут же бросаются на меня. Не успеваю я дойти до угла дома, как мои руки уже скручены за спиной и закованы в наручники. Они даже не зачитывают мне мои права. У вас есть право на пол-литра крови. Если вы не можете себе этого позволить, то судьи отольют вам немного своей крови. Да, с сарказмом думаю я, пока они тащат меня в конец бронемашины, в которую бросили Джоэла, мне будут предоставлены все права, положенные гражданке США. Позади я вижу, как они пытаются потушить огонь. К несчастью для них, они приехали с большим арсеналом оружия, но забыли прихватить пожарные машины. Дом превратился в погребальный костер. От Эдди Фендера не останется ничего, чтобы продолжать мучить человечество.

Но что будет со мной? И с Джоэлом?

Наши ноги прикованы к полу машины. На металлической скамье напротив нас сидят трое мужчин с автоматами, их лица выглядят призрачными при свете лампочки на потолке. Все автоматы нацелены на нас. Никто ничего не говорит. Еще двое мужчин сидят впереди, рядом с водителем. У одного из них винтовка, у другого – пулемет. Как я понимаю, их отделяет от нас перегородка из пуленепробиваемого стекла. Оно еще и звуконепроницаемое. Я могу разбить его мизинцем.

Но как быть с миниатюрной армией рядом с нами? С ними так легко не справиться. Когда дверь закрывается и мы начинаем ехать, я слышу, как вокруг нас пристраиваются полдесятка других машин. Над нами летит вертолет, освещая прожектором нашу машину. Они предприняли прямо фанатичные меры предосторожности. Они знают, что я способна на экстраординарные проявления силы. Эта мысль глубоко проникла в мое сознание. Пять тысяч лет я шла через человеческую историю незамеченной, не считая нескольких единичных случаев. Теперь я раскрыта. Теперь я – враг. Что бы ни случилось, спасемся мы или умрем, пытаясь спастись, моя жизнь никогда уже не будет прежней.

Мне придется сломать свои кредитные карточки.

– Куда вы нас везете? – спрашиваю я.

– Вы должны молчать, – говорит тот, что сидит посередине. У него лицо служаки-сержанта с задубевшей кожей и глубокими складками, поскольку уже столько лет он выкрикивает команды. Как и его товарищи, он одет в бронежилет. Думаю, я бы неплохо смотрелась в таком жилете. Я ловлю его взгляд и едва заметно улыбаюсь.

– В чем дело? – спрашиваю я. – Вы что, так боитесь молодой женщины?

– Молчать, – бросает он, двигая автоматом и неловко ерзая на скамье.

Мой взгляд – это сильное средство. Он может прожигать дыры в нейронах мозга. Мой голос может гипнотизировать, если я того захочу. Я могу усыпить медведя. Я улыбаюсь шире.

– Можно мне сигарету? – спрашиваю я.

– Нет, – отрезает он.

Я наклоняюсь как можно дальше вперед. Эти люди, как ни планировали, но подготовились не так хорошо, как люди Слима. Якша заставил их взять наручники, сделанные из специального сплава, которые я не могла сломать. А эти я порву как бумагу. Но эти спецназовцы сидят рядом, и все три автомата направлены прямо на меня. Они способны убить меня до того, как я обезврежу их всех. Поэтому надо пойти на хитрость.

Если можно так сказать.

– Не знаю, что такого вам обо мне наговорили, – продолжаю я. – Но, я думаю, это все нелепо. Я не сделала ничего дурного. К тому же мой друг – агент ФБР. С ним нельзя так обращаться. Вы должны отпустить его. – Я заглядываю командиру глубоко в глаза и знаю, что он видит только мои расширяющиеся черные зрачки, растущие, как темные стороны двух лун. Я мягко говорю: – Вы должны отпустить его прямо сейчас.

Мужчина тянется было за ключами, но потом останавливается в сомнении. Сомнение – это проблема. Пытаясь манипулировать чьей-либо волей, ты всегда рискуешь проиграть. Его партнеры теперь смотрят на него, боясь взглянуть на меня. Самый молодой из них приподнимается со скамьи. Его внезапно обуял страх, и он грозит мне оружием.

– Заткни свой чертов рот! – кричит он.

Я откидываюсь назад и усмехаюсь. При этом я перехватываю его взгляд. Страх сделал его уязвимым, теперь он стал легкой добычей.

– Чего ты боишься? – спрашиваю я. – Что твой командир меня отпустит? Или что ты повернешь свой автомат и застрелишь его? – Я ввинчиваюсь взглядом в его Голову. – Да, ты мог бы застрелить его. Да, это было бы забавно.

– Алиса, – шепчет Джоэл, которому не нравится затеянная мной игра.

Молодой спецназовец и командир обмениваются тревожными взглядами. Третий сидит вытянувшись и часто дышит, не очень понимая, что происходит. Уголком глаза я вижу, что Джоэл качает головой. Пусть увидит меня в моем наихудшем виде, думаю я. Так лучше всего начать наши новые отношения, чтобы не было никаких иллюзий. Я перевожу взгляд с командира на молодого и обратно. Температура внутри их черепов растет. Понемногу их автоматы начинают разворачиваться в сторону груди другого. Но я знаю, что должна напрячь их гораздо сильнее, чтобы они отпустили меня либо убили друг друга. Это необязательно. Я и сама могу это сделать. На самом деле, я просто хочу их немного отвлечь.

Отвлечь перед тем, как разорву их надвое.

Их автоматы не нацелены прямо на меня, и поэтому они не готовы защищаться, когда я неожиданно выбрасываю ноги вверх, разрывая ножные кандалы. Третий спецназовец, которого я не трогала, реагирует быстро – по человеческим стандартам. Но он движется слишком медленно по сравнению с вампиром возрастом в пять тысяч лет. Когда он еще тянется к спусковому крючку, моя правая нога вылетает вперед, ее большой палец пробивает ему бронежилет, Грудную клетку и бьющееся под ними сердце. Оно больше не бьется. Мужчина обмякает и сваливается на пол жалким комком.

– Лучше бы ты дал мне сигарету, – говорю я командиру, разрывая наручники и стискивая его голову между ладонями. У него округляются глаза. Шевелятся губы. Он хочет что-то сказать, может быть, извиниться передо мной. Но я не в настроении. Его голова как мягкий воск, когда я сжимаю ладони и раздавливаю ему череп. Теперь его рот безвольно отвисает, глаза медленно закрываются. Его мозги вытекают сзади на накрахмаленный воротник. Мне уже не хочется его бронежилета.

Я смотрю на молодого.

Он напуган еще больше, чем раньше.

Я просто смотрю на него. Он забыл, что у него есть оружие.

– Умри, – шепчу я. Когда я в бешенстве, моя ноля убийственна, а сейчас, когда в моих венах течет кровь Якши, мой яд страшнее, чем яд кобры. Юноша падает на пол.

Он больше не дышит.

Джоэл выглядит так, будто его сейчас стошнит.

– Убей меня, – заклинает он. – Я не могу этого вынести.

– Я то, что я есть. – Я ломаю его наручники. – И ты станешь тем же, что и я.

Он страдает. У него развеялись все иллюзии.

– Нет, никогда.

Я киваю:

– Я то же самое говорила Якше. – Я смягчаюсь, касаюсь его руки. – Я не могу допустить, чтобы они забрали тебя или меня в тюрьму. Иначе может появиться тысяча новых Эдди.

– Они хотят только поговорить с нами, – говорит он.

Я качаю головой, глядя на мужчин, которые сидят впереди и еще не знают, что случилось с их товарищами.

– Они знают, что мы – не обычные люди, – шепчу я.

Джоэл умоляет:

– Без меня тебе будет гораздо легче сбежать. И погибнет не так много людей. Оставь меня. Пусть они захватят меня под градом пуль. Моя кровь просто просочится через асфальт, и всё.

– Ты смелый человек, Джоэл Дрейк.

Его лицо искажается, когда он смотрит, что я сделала со спецназовцами.

– Всю свою жизнь я старался помогать людям. А не уничтожать их.

Я мягко смотрю ему в глаза:

– Я просто не могу позволить тебе умереть. Ты не знаешь, чем я пожертвовала, чтобы спасти тебе жизнь.

Он молчит и потом спрашивает:

– Чем ты пожертвовала?

Я вздыхаю.

– Любовью Бога. – Я поворачиваюсь к людям, сидящим впереди: – Мы обсудим это потом.

Джоэл в последний раз останавливает меня:

– Не убивай без необходимости.

– Я постараюсь, – обещаю я.

Пуленепробиваемое стекло толщиной в пять сантиметров. Хотя крыша машины мешает мне, я все же подпрыгиваю достаточно высоко, чтобы нанести по перегородке два быстрых удара. У меня исключительно сильные ноги. Стекло разлетается на тысячи мелких осколков. Двое вооруженных мужчин не успевают обернуться, как я бью их головы друг об друга. Они падают бесформенной грудой. Они без сознания, но не мертвы. Я вынимаю у водителя из кобуры револьвер и приставляю ему к голове.

– Люди сзади мертвы, – шепчу я ему на ухо. – Взгляни в зеркало заднего вида и сам убедишься. Но я сохранила жизнь твоим товарищам, которые сидели рядом с тобой. Это потому, что я хорошая девочка. Я и хорошая, и дурная. Если ты скажешь, куда мы едем, я буду добра к тебе. Если не скажешь, если попытаешься предупредить своих товарищей, которые едут впереди или позади нас, я вырву твои глаза и съем их. – Я делаю паузу. – Куда вы нас везете?

Ему трудно говорить:

– В Си-14.

– Это полицейский участок?

– Нет.

– А что это? Быстро!

Он в испуге закашливается:

– Особо охраняемый объект.

– Чей это объект?

Он сглатывает:

– Правительственный.

– Там есть лаборатории?

– Я не знаю. Я только слышал об этом. Думаю, есть.

– Интересно. – Я слегка касаюсь дулом его головы. – Как тебя зовут?

– Ленни Требер. – Он нервно смотрит на меня. Пот течет с него рекой. – А тебя как зовут?

– У меня много имен, Ленни. Мы попали в серьезную переделку. Ты, я и мой друг. Как нам из нее выбраться?

Он все еще не может унять дрожь:

– Я не понимаю.

– Я не хочу ехать в Си-14. Я хочу, чтобы ты помог мне выбраться из ловушки. Помочь мне было бы в твоих интересах и в интересах твоих коллег-полицейских. Я не хочу, чтобы несколько десятков женщин овдовели. – Я делаю паузу. – Ты женат, Ленни?

Он пытается успокоиться, делая глубокие вдохи:

– Да.

– Дети есть?

– Да.

– Ведь ты не хочешь, чтобы твои дети росли без отца?

– Не хочу.

– Как ты можешь помочь мне и моему другу?

Ему трудно сосредоточиться:

– Я не знаю.

– Подумай получше. Что, если ты передашь своим по рации, что надо остановиться по малой нужде?

– Они не поверят. Они поймут, что ты сбежала.

– Эта машина пуленепробиваемая?

– Да.

– Что вам говорили обо мне?

– Что ты опасна.

– Что-нибудь еще? – спрашиваю я.

Он почти плачет:

– Они говорили, что ты можешь убить голыми руками.

В зеркало заднего вида он ясно видит мозги, вытекающие из черепа командира. Зрелище ужасное, даже по моим гибким стандартам. По телу Ленни пробегает судорога.

– О боже, – сдавленно произносит он.

Я ласково похлопываю его по спине.

– У меня есть дурные черты характера, – признаю я. – Но не надо судить обо мне по нескольким трупам. Мы с тобой уже перешли на «ты», Ленни, и я не хочу тебя убивать. Подумай, как еще мы могли бы избавиться от эскорта.

Он напряженно думает:

– Это невозможно. Тут приняты самые жесткие меры охраны, какие только можно вообразить. Если я попробую от них оторваться, они откроют огонь.

– Такие были приказы?

– Да. Тебе нельзя позволить бежать ни при каких обстоятельствах.

Я задумываюсь. Должно быть, они обо мне знают даже больше, чем думает Ленни. Как такое возможно? Неужели я оставила столько следов? Я думаю о Колизее, о шеях, которые я свернула, о копьях, которые я метала. Это возможно, полагаю я.

– Я намерена бежать, – говорю я Ленни, забирая с переднего сиденья пулемет и винтовку. Я также срываю с одного из мужчин бронежилет. – Так или иначе, но бежать.

– Они откроют огонь, – протестует Ленни.

– Пускай.

Я снимаю с тел боекомплекты для обоих стволов. Жестом обращаюсь к Джоэлу, который все еще пытается привыкнуть к своим новым вампирским ощущениям. Он тупо озирается.

– Надень один из этих бронежилетов, – говорю я ему.

– Будет стрельба? – спрашивает он.

– Будет много стрельбы.

Я обращаюсь к Ленни:

– Какая у этой машины максимальная скорость?

– Сто тридцать километров в час.

У меня вырывается стон:

– Мне нужна полицейская машина.

– Их полно и впереди нас, и за нами, – говорит Ленни.

Я выглядываю в окно и смотрю на вертолет:

– Он держится низко над землей.

– Они вооружены под завязку, – говорит Ленни. – Они не позволят тебе уйти.

Я забираюсь к нему на переднее сиденье, отодвинув лежащие тела. Бронежилет мне немного великоват.

– Ты думаешь, мне надо сдаться?

– Да, – говорит он и быстро добавляет: – Это просто мое мнение.

– Тебе надо просто выполнять мои приказания, если ты хочешь жить, – говорю я, изучая патрульные машины впереди и позади нас. Их всего шестнадцать, и в каждой, как я знаю, по двое полицейских. Плюс еще как минимум три машины без опознавательных знаков – с агентами ФБР. Я продолжаю удивляться тому, как быстро они взяли Джоэла под стражу, он, наверное, даже слова не успел сказать. Я зову его.

– Перебирайся сюда. Через несколько минут будем менять машину.

Джоэл просовывает голову рядом с моим плечом. Бронежилет на нем.

– Вертолет – вот проблема, – говорит он. – Неважно, насколько ты умелый водитель и как много полицейских машин выведешь из строя. Он так и будет висеть и высвечивать нас.

– Может быть. Пристегнись. – Я упираюсь ногой в приборную панель и показываю на приближающуюся боковую аллею. – Вот там, Ленни, ты круто свернешь налево. И как только выйдешь из поворота, жми вовсю.

Ленни бросает в жар:

– О'кей.

Я протягиваю Джоэлу револьвер Ленни.

– Постарайся прикрыть меня сзади. – Я делаю паузу и перехватываю его взгляд: – Ты ведь на моей стороне, да?

Джоэл колеблется:

– Я не буду никого убивать.

– А меня попробуешь убить?

– Нет.

– Хорошо, – я отдаю ему револьвер.

Приближается поворот.

– Ленни, приготовься. Никаких трюков. Просто постарайся оторваться как можно больше.

Ленни сворачивает налево. Аллея узкая, машина идет на высокой скорости, сбивая мусорные баки и корзины. Полицейские реагируют мгновенно. Половина машин преследует нас, свернув в аллею. Но половина – это лучше, чем все, к тому же полицейские едут гуськом, и им не так просто по нам стрелять.

К несчастью, аллея пересекает несколько улиц. К счастью, сейчас полночь и почти никакого движения нет. Первый перекресток мы проскакиваем благополучно. Но теряем в столкновении две полицейские машины. На втором перекрестке нам снова везет. Но на третьем мы врезаемся в бок единственной машине, которая едет по улице. Это открытый грузовик с апельсинами. Фрукты сыплются на нашу машину. Ленни уткнулся головой в рулевое колесо, похоже, он оглушен. Он бьется головой еще раз, когда сзади в нас врезается полицейская машина. Это то, что мне было нужно, – куча мала.

– Давай! – кричу я Джоэлу.

Я выскакиваю через боковую дверь, поднимаю пулемет и осыпаю пулями полицейские машины, сбившиеся в кучу позади нас. Я их прижала, но знаю, что совсем скоро подъедут другие, обогнув квартал по соседней улице. Моя атака была такой внезапной, что полицейские пытаются выкарабкаться из своих машин. Вертолет резко и опасно снижается и тут же выхватывает меня прожектором. Я смотрю сквозь сноп света и вижу снайпера, который стоит у открытого люка и наводит на меня мощную винтовку. Я передергиваю затвор своей винтовки, целюсь в него и нажимаю на спусковой крючок.

Ему сносит верхнюю половину головы.

Его бездыханное тело падает на крышу соседнего дома.

Я еще не закончила.

Следующим выстрелом я разбиваю прожектор. Третья пуля попадает в маленький вертикальный пропеллер в хвостовой части вертолета. Лопасти сбиваются с оборотов, но продолжают вращаться. Я передергиваю затвор, всаживаю в пропеллер еще одну пулю, и на этот раз он останавливается. Этот вертикальный винт не дает вертолету вращаться вокруг своей оси, а также служит рулем направления. Другими словами, он обеспечивает вертолету устойчивость. Летающая машина сразу же выходит из-под контроля. К ужасу взирающих на него полицейских, он рушится посреди вереницы их машин. От мощного взрыва несколько полицейских разорваны на куски, еще несколько охвачены пламенем. Пользуясь моментом, я вытягиваю Джоэла из машины. Мы бежим вдоль домов с такой скоростью, на какую не способен ни один человек.

Все это произошло в течение десяти секунд.

До сих пор по нам ни разу не выстрелили.

Из-за домов выворачивает вторая колонна полицейских машин.

Я выскакиваю на середину улицу и всаживаю две пули в лобовое стекло первой машины, убивая обоих сидящих в ней полицейских. Машина теряет управление и врезается в припаркованный рядом автомобиль. Водители полицейских машин сзади жмут на тормоза. Град пуль из моего пулемета заставляет их выбираться из машин в поисках укрытия. Я бегу ко второй машине, прикрывая Джоэла своим телом. Я знаю, что полицейские видят вместо меня лишь неясное движущееся пятно, они не могут меня засечь. Тем не менее они открывают огонь, и рядом со мной градом летят пули. Несколько выстрелов принимает на себя бронежилет, и они не причиняют мне никакого вреда. Но одна пуля попадает мне в левую ногу выше колена, и я спотыкаюсь, хотя и не падаю. Другая пуля ранит меня в правое предплечье. Все же я добираюсь до второй полицейской машины и заталкиваю в нее Джоэла. Я хочу ехать. У меня течет кровь, раны сильно болят, но я слишком спешу, чтобы это осознать.

– Пригнись! – кричу я Джоэлу, заводя машину. Продираясь между другими машинами, мы снопа попадаем под обстрел. Я следую собственному совету и пригибаюсь. Переднее и заднее стекло разлетаются вдребезги. Мои длинные белокурые волосы усыпаны осколками. Понадобится какой-то особый шампунь, чтобы избавиться от них.

Мы прорвались, но мы – заметная пара в очень заметной машине. Я выскакиваю на автостраду Харбор, которая ведет на север, надеясь как можно быстрее и как можно дальше оторваться от преследователей. Я вдавливаю педаль газа до упора, лавируя и обгоняя редкие машины. Но две полицейские машины висят у меня на хвосте. Что еще хуже, в небе появился другой вертолет. Его пилот учел ошибку своего предшественника. Он держит вертолет высоко, но не так высоко, чтобы нельзя было следить за нами.

– Мы не сможем спрятаться от вертолета, – снова говорит Джоэл.

– Это большой город, – отвечаю я. – Здесь много где можно спрятаться.

Он видит, что я в крови:

– Ты сильно ранена?

Это интересный вопрос, потому что раны уже совсем зажили – всего за несколько минут. Кровь Якши – это изумительное снадобье.

– Со мной все в порядке, – говорю я. – А ты не ранен?

– Нет. – Он делает паузу. – Сколько человек уже погибли?

– Не меньше десяти. Старайся не подсчитывать.

– Это то, чему ты научилась за несколько тысяч лет? Ты перестала считать?

– Я перестала думать.

Я поставила себе задачу. Поскольку мы не можем долго оставаться на автостраде, то я решаю: единственный способ избавиться от вертолета – это самим достать вертолет. На многих небоскребах в центре Лос-Анджелеса есть площадки для вертолетов, которые стоят наготове, чтобы подбросить бизнесменов на важные встречи. Я умею управлять вертолетом. Я умею управлять любым из устройств, которые изобрело человечество.

Я сворачиваю с автострады на Третьей улице. Но теперь у меня на хвосте уже десять черно-белых патрульных машин. Съезжая с Харбор, я вижу как впереди несколько полицейских машин пытаются заблокировать мне дорогу. Я объезжаю их по встречной полосе и направляюсь на восток, к самым высоким зданиям. Но скоро еще несколько черно-белых перегораживают мне дорогу. Должно быть, за нами гонится половина всей лос-анджелесской полиции. Мне приходится свернуть в подземный гараж незнакомого мне здания. Передо мной опускается деревянный шлагбаум, загораживая въезд, но я не останавливаюсь, чтобы нажать зеленую кнопку и взять стояночный талон. Не останавливается и орда полицейских, следующая за мной. Мы прорываемся через заграждение. Мое внимание привлекает указатель к лифту, и я рывком останавливаю машину в каких-то сантиметрах от его дверей. Мы выпрыгиваем и нажимаем кнопку. Пока мы ждем лифта, чтобы подняться на верхние этажи, я открываю огонь по преследователям. Новые жертвы. Я солгала Джоэлу. Я считаю: три мужчины и одна женщина получили пули в лицо. Я очень хороший стрелок.