сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 73 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]
Я взял с полки Евангелие. Судя по потрепанному виду книги, Элизабет часто обращалась к ней.
– Она много говорила на религиозные темы? – осведомился я у Нидлера.
Он пожал плечами.
– Нет. Никогда. Но возможно, она сожалела о собственных грехах, сознавала, что осквернила свою душу ненавистью, и обращалась за помощью к Господу.
– Судя по всему, помощи она так и не дождалась, – заметил я.
– Возможно, помощь еще придет, – пробормотал Джозеф.
– А служанка у Элизабет была? – продолжал я расспрашивать. – Какая-нибудь женщина помогала ей умываться и одеваться?
– Она отказалась от помощи служанок, сэр, – сообщил Нидлер, презрительно вскинув бровь. – Заявила, что служанки над ней смеются.
– А они действительно над ней смеялись?
– Может, иногда позволяли себе улыбнуться – уж больно странно она себя вела.
– А где Гриззи? – неожиданно спросил Джозеф и указал на стоявшую в углу комнаты корзинку, наполненную соломой. – Это кот Элизабет, – пояснил он. – Она привезла его с собой из родительского дома.
– Кот куда-то убежал, – ответил Нидлер.
– Кот совсем старый и наверняка спрятался, чтобы умереть, – с грустью произнес Джозеф. – Элизабет была очень к нему привязана.
«Значит, она лишилась общества своего единственного друга», – отметил я про себя.
Открыв шкаф, я обнаружил там множество аккуратно развешанных платьев. После этого я решил, что больше нам нечего делать в спальне, и мы вышли прочь. Нежный аромат тростниковых циновок, казалось, преследовал меня.
«Тому, кто привык к подобному благоуханию, особенно тягостно переносить зловоние Ньюгейтской тюрьмы», – пронеслось у меня в голове.
Нидлер провел нас в холл, открыл заднюю дверь, и мы очутились в саду. Залитый солнечным светом, сад дышал покоем и безмятежностью, насекомые деловито гудели над цветочными клумбами. Мы прошли по лужайке, ощущая, как сухая трава хрустит под ногами. Остановившись у колодца, Нидлер показал на скамейку, стоявшую в тени дуба.
– Вот здесь она и сидела, когда я выбежал в сад, услышав крики барышень, – сообщил он. – Мистрис Сабина и мистрис Эйвис бегали вокруг колодца, размахивая руками. «Помогите, помогите! – крикнула мне мистрис Сабина. – Элизабет столкнула Ральфа в колодец!»
– А Элизабет на это ничего не сказала? Не попыталась оправдаться?
– Она сидела молча, опустив голову, и взгляд ее полыхал злобой, – ответил Нидлер.
Я подошел к колодцу. Джозеф предпочитал держаться в некотором отдалении. Колодец закрывала круглая деревянная крышка, прикрепленная висячим замком к железному обручу.
– Крышка выглядит совсем новой, – заметил я.
– Да, сэр. Хозяин приказал приделать ее на прошлой неделе. К сожалению, слишком поздно. Возможно, отдай он такой приказ раньше, несчастья удалось бы избежать.
– Я хочу заглянуть в колодец. У вас есть ключи?
– Сэр Эдвин распорядился выбросить ключи от замка прочь, – бесстрастно изрек дворецкий. – Никто и никогда больше не будет использовать этот колодец. Вода в нем отравлена уже много лет. Правда, когда я туда спустился, воды почти не было. Весна в этом году выдалась засушливая, и колодец пересох.
Я наклонился над крышкой. Между деревянной поверхностью и обручем оставался зазор шириной примерной в дюйм. Я наклонился еще ниже и тут же подался назад, так как в ноздри мне ударил отвратительный гнилостный запах. Я вспомнил рассказы Джозефа о том, что от тела Ральфа разило тухлым мясом. Обернувшись, я увидел, что Джозеф опустился на скамью под деревом и не сводит глаз с окна гостиной, которую мы недавно покинули. Как видно, сознание того, что в семье он стал отверженным, глубоко уязвило его душу. Я перевел взгляд на Нидлера, который стоял рядом, по-прежнему невозмутимый и безучастный.
– Из колодца исходит сильная вонь, – заметил я.
– Я уже говорил вам: вода в нем отравлена.
– И когда вы спускались туда, там пахло так же отвратительно?
– Разумеется, – пожал плечами дворецкий. – Но мне было не до запахов. Я пытался нащупать в темноте тело бедного мастера Ральфа и боялся, как бы не оборвалась веревочная лестница. Сэр, если вы увидели все, что хотели, позвольте проводить вас. Я должен наблюдать за приготовлением обеда. Пораженный подобной дерзостью, я вперил в наглеца недоуменный взгляд, но потом растянул губы в улыбке.
– Да, благодарю вас. Я видел все, что мне было необходимо.
– Вы ничего не хотите передать через меня хозяину? – осведомился дворецкий, недовольно прищурившись. – Возможно, теперь вы убедились, что Элизабет виновна, и откажетесь ее защищать?
– Если мне понадобится что-нибудь сообщить вашему хозяину, я обойдусь без вашего посредничества, Нидлер, – отрезал я. – Идемте, Джозеф, нам пора.
Джозеф устало поднялся со скамьи и вслед за мной прошел в холл. Нидлер распахнул парадную дверь, и мы оказались на улице. Процедив, что прикажет слуге привести мою лошадь, дворецкий с шумом захлопнул дверь. Мы остались ждать на ступеньках. Джозеф устремил на меня взгляд, полный тревоги и печали.
– Теперь вы, подобно моей матери и брату, уверены в том, что Ральфа убила Элизабет? – осведомился он дрожащим голосом.
– Напротив, Джозеф. Я все более убеждаюсь в том, что она невиновна, – возразил я и добавил, нахмурившись: – В этом доме что-то не так.
– Моя мать – удивительная женщина. Твердости ее характера могут позавидовать многие мужчины. В молодости она была очень хороша собой, хотя, глядя на нее сейчас, это трудно представить. Эдвин всегда был ее любимчиком. А меня она считала тупым и недалеким малым, годным лишь на то, чтобы управлять фермой.
– Вы проявили настоящее мужество, взяв сторону Элизабет, – сказал я, ободряюще коснувшись его руки.
– Мне это было нелегко.
– Я понимаю. Скажите, раньше, в детстве, Элизабет обнаруживала какие-либо признаки злобного и вспыльчивого характера?
– Нет, сэр. Никогда. До того как попасть в этот дом, она была весела и счастлива.
– Любопытно, что всякий раз, когда кто-нибудь из членов семьи пытался к ней приблизиться, это вызывало у нее вспышку ярости. Более всего она хотела, чтобы ее оставили в одиночестве.
На несколько мгновений я погрузился в задумчивость, а потом заявил:
– Джозеф, я думаю, разгадка тайны скрыта на дне колодца.
– Что вы имеете в виду?
– Пока сам не знаю. Но помните, вы сами рассказывали, что тело Ральфа испускало отвратительный запах. И сейчас, наклонившись к колодцу, я ощутил сильное зловоние. Можно предположить, что виной тому – стоячая гниющая вода. Однако Нидлер сказал, что воды в колодце почти не осталось.
Помедлив в нерешительности, я добавил:
– Думаю, в колодце скрывается еще одно тело. Мертвое тело.
У Джозефа глаза полезли на лоб от изумления.
– Мертвое тело? Но откуда оно там взялось?
– Понятия не имею. Сам не знаю, почему подобная мысль пришла мне в голову. Все это необходимо хорошенько обдумать, – сказал я, вновь коснувшись его руки.
– Боже милостивый, что нас всех ждет! Взглянув на церковные часы, я увидел, что уже первый час, и заторопился.
– Простите, друг мой, но я вынужден вас оставить. На час дня у меня назначена другая встреча, которую я никак не могу пропустить. Я подумаю, какой шаг нам следует предпринять теперь. В случае необходимости я могу найти вас в тех же меблированных комнатах?
– Да, я останусь в городе, пока дело не разрешится, – твердо ответил Джозеф.
– А как же ваша ферма?
– Я договорился с соседом, и он обещал присмотреть за работниками. С этой проклятой засухой хорошего урожая ждать не приходится. Но даже если я буду сидеть в Эссексе безвылазно, дождей от этого не прибавится, верно?
Из-за угла дома вышел мальчик, ведущий за поводья Канцлера. Маленький конюх выжидающе посмотрел на меня, и я дал ему фартинг, затем прикрепил к седлу сумку с книгами.
– Я пришлю вам записку, Джозеф, и очень скоро. Джозеф пожал мне руку и направился по Уолбрук-роуд. Я проводил его глазами; в этой массивной, крупной фигуре ощущалась какая-то странная неуверенность. Что ж, подобное чувство мне знакомо. Я взобрался в седло и двинулся к аптеке Гая. Проезжая по улицам, я заметил в толпе какого-то высокого бледнолицего человека, и сердце мое испуганно сжалось. Но это был всего лишь незнакомый мне прохожий, спешивший по своим делам. Слегка вздрогнув, я направил лошадь на юг.
ГЛАВА 16
Подъехав к аптеке Гая, я огляделся по сторонам, но нигде не заметил лошади Барака. Удивляясь тому, что его беседа с Кромвелем затянулась так долго, я привязал Канцлера к ограде и вошел в дом.
Гай сидел за столом и толок в ступке какие-то лекарственные травы. Завидев меня, он удивленно вскинул голову.
– Добрый день, Мэтью. Не ожидал увидеть вас сегодня.
– Гай, мне надо кое-что у вас узнать. К тому же я назначил здесь встречу одному своему знакомому. Насколько я вижу, он еще не появлялся. К вам еще не заглядывал молодой парень с каштановыми волосами и наглой ухмылкой?
– Нет, такого я не видел, – покачал головой Гай. – Сегодня я все утро не выходил из лавки, занимался травами. Что, эта встреча связана с делом Уэнтвортов? Как прошло заседание суда?
– Нам удалось добиться отсрочки приговора. Как раз сейчас я был в доме Уэнтвортов, беседовал со всеми членами семейства. Но с вами, Гай, я хотел поговорить по совершенно другому поводу. Мне очень неловко, что я не могу выполнить своего обещания и пригласить вас на обед, но на меня только что взвалили еще одно срочное дело. С этими двумя расследованиями столько хлопот, что я буквально не имею ни одной свободной минуты.
– Не переживайте из-за пустяков, Мэтью. Мы еще успеем пообедать вместе.
– Гай сопроводил свои слова приветливой улыбкой, но я знал – он страдал от одиночества и радовался возможности побывать у меня дома. Необычная внешность бывшего монаха служила причиной того, что многие люди сторонились этого человека, и приглашения в гости он получал чрезвычайно редко. Слегка поморщившись от боли в спине, я снял с плеча тяжелую сумку с книгами. Гримаса, исказившая мое лицо, не ускользнула от внимания Гая.
– Мэтью, вы делаете упражнения, которые я вам посоветовал? – осведомился он.
– К сожалению, последние несколько дней мне никак не удавалось выбрать время для занятий. Я же говорил, на меня навалилось множество хлопот.
– Вид у вас обеспокоенный, Мэтью, – заметил мой старый друг.
– Неудивительно, – ответил я, опускаясь на стул и вытирая пот со лба. – Думаю, у человека, которого только что пытались убить, есть повод для беспокойства.
– Вас пытались убить?
– Я не хотел об этом рассказывать, но от вас ведь ничего не скроешь. Обо всем я говорить не имею права. Скажу лишь, что лорд Кромвель отложил вынесение приговора Элизабет Уэнтворт на две недели и за эту услугу потребовал, чтобы я выполнил одно важное поручение… На этот раз дело никак не связано с монастырями. Но речь вновь идет об убийстве и, возможно, мошенничестве…
Я осекся и подошел к окну.
– О, я вижу, молодой Барак, которого лорд Кромвель дал мне в помощники, наконец прибыл и привязывает лошадь.
– Значит, вы хотите, чтобы я помог вам в выполнении поручения Кромвеля? – спросил Гай, пристально взглянув на меня.
– Я хочу, чтобы вы помогли мне поймать жестокого и беспощадного убийцу, – веско произнес я. – Ничего больше я не могу вам рассказать. По правде говоря, мне не следовало даже упоминать имени Кромвеля. Это слишком опасно. Если вы полагаете, что, помогая мне, поступите против своей совести, я не буду настаивать, – добавил я со вздохом.
Дверь отворилась, и вошел Барак. С несколько растерянным видом он обозрел полки, уставленные склянками и бутылочками, потом скользнул глазами по смуглому лицу и длинному одеянию Гая. Старый аптекарь приветствовал его поклоном.
– Мастер Барак, надеюсь, вы в добром здравии, – произнес он со своим обычным акцентом, чуть шепелявя.
Я прекрасно сознавал, сколь диковинным созданием должен показаться Бараку мой темнолицый друг.
– Благодарю вас, мастер аптекарь, – ответил Барак, с любопытством озираясь по сторонам.
Я догадался, что никогда прежде ему не доводилось бывать в аптеке: благодаря своему отменному здоровью, он просто не имел в этом надобности.
– Вы не откажетесь выпить пива? – спросил Гай.
– Спасибо, с удовольствием, – кивнул Барак. – День сегодня выдался жаркий.
Гай вышел, чтобы принести пива, и Барак поспешно приблизился ко мне.
– Граф очень обеспокоен, – шепотом сообщил он. – Он поместил Кайтчина в безопасное место до окончания расследования.
– Рад это слышать. – Также он сказал, что вы слишком медлите. Он недоволен тем, что вы еще только собираетесь встретиться с леди Онор. Просил напомнить вам, что до демонстрации греческого огня осталось всего десять дней и король горит желанием увидеть это зрелище.
– Я делаю все, что в моих силах. Творить чудеса я не в состоянии.
Тут вернулся Гай с двумя кружками светлого пива, и Барак поспешно отскочил от меня на несколько шагов. Я чувствовал сильную жажду и с наслаждением осушил свою кружку. Гай, вновь усевшийся за свой рабочий стол, не сводил глаз с Барака. Мне было приятно заметить, что устремленный на него изучающий взор привел моего самоуверенного помощника в смущение.
– Так какую же помощь вы рассчитываете у меня получить, господа? – прервал молчание Гай.
– Нам пришлось столкнуться с алхимиками, – пояснил я. – Мы не имеем даже отдаленного представления об особенностях их ремесла и будем благодарны, если вы просветите нас в некоторых вопросах.
Я открыл сумку и выложил на стол труды по алхимии. Затем осторожно достал из кармана бутылочку с бесцветной жидкостью и протянул ее Гаю.
– Может, вы подскажете нам, что за необычное вещество здесь находится?
Гай осторожно открыл бутылочку, потом вылил немного жидкости на палец и понюхал.
– Будьте осторожны, она жжется, как огонь, – предупредил я, когда аптекарь наклонился и попробовал жидкость на язык.
К моему изумлению, Гай рассмеялся.
– Вам не о чем волноваться, – заверил он. – Эта жидкость отнюдь не обладает какими-либо магическими свойствами. Это всего-навсего aqua vitae, хотя и доведенная путем возгонки до очень высокой концентрации.
– Живая вода? – Я недоверчиво улыбнулся. – То самое снадобье, которое получают из прокисшего вина и прописывают от покраснения глаз и меланхолии?
– Именно. Кстати, я полагаю, что на самом деле живая вода вовсе не обладает целительными свойствами и единственное ее воздействие заключается в том, что она дарит людям чувство опьянения.
Гай растер каплю жидкости между пальцами.
– Правда, говорят, если дать чашку этого снадобья лошади, она ослепнет. Где вы его достали?
– Нашли на полу в лаборатории алхимика, – ответил я. – В покинутой лаборатории.
Гай пристально посмотрел на меня.
– Вам ни к чему знать, где мы это достали, аптекарь, – отрезал Барак. – Вы уверены, что это действительно живая вода?
Гай смерил его долгим взглядом, и я испугался, что сейчас он попросит наглеца выйти вон из аптеки. Однако старый мавр повернулся ко мне и с улыбкой заявил:
– Думаю, я не ошибся. Густота жидкости и ее жгучий вкус позволяют предположить, что концентрация очень высока. Надеюсь, я даже смогу определить, где она была получена. Но прежде всего докажем, что это и в самом деле живая вода. Поставим небольшой опыт. Очень наглядный опыт, мастер Барак. Прошу, подождите немного.
Он бережно поставил бутылочку на стол и вышел из комнаты.
– Послушайте, Барак, – сердито произнес я. – Гай – мой друг, так что дайте себе труд разговаривать с ним уважительно. Обращаясь с ним как с привратником, вы ничего не добьетесь. Только настроите его против себя.
– Его наружность не внушает мне доверия.
– Полагаю, ваша наружность тоже произвела на него не слишком благоприятное впечатление.
Тут вернулся Гай, со свечой и небольшой эмалированной тарелкой. Он закрыл ставни, затем осторожно вылил немного жидкости на тарелку и поднес к ней свечу.
Я судорожно вздохнул, а Барак подался назад, когда над тарелкой взметнулось голубое пламя, которое достигло высоты около двух дюймов.
– Вы сожжете дом! – воскликнул Барак. В ответ Гай рассмеялся.
– От такого маленького огонька не будет никакой беды. Через несколько мгновений он сам потухнет.
И правда, в следующую секунду голубое пламя пожелтело, а затем исчезло – так же быстро, как и возникло. Гай довольно улыбнулся.
– Вы видели сами. Именно такое голубое пламя должно появляться, если поджечь живую воду. Несомненно, в этой бутылке содержится вещество очень высокой концентрации. – Гай подошел к окну и распахнул ставни. – Вы видели сами: при горении этой жидкости не образуется ни копоти, ни дыма.
– Вы сказали, что можете определить, где было произведено это вещество? – напомнил Барак, на этот раз более почтительным тоном.