Текст книги "Флот обреченных (сборник)"

Автор книги: Кристофер Банч

Соавторы: Аллан Коул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 112 страниц)

Глава 48

Годы спустя Стэн и Алекс будут с удовольствием припоминать эти события и добрым словом поминать Императора, который построил замечательный дворец со столь хитрой системой потайных ходов. Они с пониманием отнесутся к тому, что он потратил столько времени и сил, строя Арундель. Человек, который верит в романтику и в любовь, просто не мог не подумать о создании потайных лабиринтов.

Но о назначении многих из внутристенных ходов можно было только догадываться. Скажем, и Стэн, и Алекс находили вполне логичным, что несколько тайных лесенок ведут в секретные роскошные спальни. Могли они понять, зачем несколько ходов заканчиваются в камерах подземной тюрьмы.

А вот то, зачем многие туннели имеют скрытые выходы в коридоры дворца, было труднее объяснить. Неужели Император был настолько предусмотрителен!

Преторианцы-мятежники тоже могли бы подумать о феномене внутристенных проходов и лестниц – те, кто выжил. А выжили немногие.

Происходило это так. Преторианец шагал по коридору, неся патрульную службу. Внезапно во вроде бы ровной и голой стене бесшумно отодвигалась панель, оттуда выскакивал невысокий зловеще улыбающийся человек с кинжалом в руке – чем-то средним между мачете и коротким мечом. Мгновение – и с преторианцем покончено.

Ста двадцати гуркам, неуловимым, неприметно перемещающимся по тайным ходам и нападавшим неожиданно, как призраки, противостояло чуть больше тысячи преторианцев. Так что исход был предрешен.

Отвоевание дворца шло стремительно, бесшумно, но преторианской крови пролилось очень и очень много. По плану Стэна гурки охватили дворец по периметру и медленно продвигались к его сердцевине, выбивая преторианцев из императорских покоев, из командного центра, чтобы в итоге освободить ту комнатку, где находился единственный канал связи с властителем.

Бронированная дверь командного центра была заперта, но для взвода гурков одолеть ее не составляло труда. Один наик уже прилаживал миномет, чтобы взрывом снести дверь с петель, когда появился Стэн и остановил его.

– Йак-пубес! – закричал он на гуркали. – Совсем вы, ребята, спятили! Подумайте, что случится, когда реактивный снаряд рванет в этом коридоре!

Наик с минометом пожал плечами. Алекс, который доставал мину из ящика, взятого в оружейной комнате, тоже не проявлял особого беспокойства.

– Станем по сторонам коридора, и ничего, с Божьей помощью! – сказал он.

Стэн понял, что проворного Алекса уже не остановить, и отпрыгнул к стене. Раздался взрыв, и бронированную дверь сорвало. Гурки с кукри наготове устремились в пролом, но боя не получилось; Кучка перепуганных преторианцев столпилась у дальней стены помещения. Они не сопротивлялись. С кукри в руке Стэн пробежал к обычной двери, которая вела в заветную комнатку чрезвычайной связи. Толкнув дверь ногой, он пригнулся и вкатился в проем. Вскочив на ноги, Стэн увидел развороченный пульт и перерезанные провода.

В нише комнаты стоял Каи Хаконе и целился в него из миниатюрного виллигана.

– Маленько опоздали, капитан, – процедил писатель, свободной рукой показывая на разрушения. Держа противника на мушке и не спуская с него глаз, Хаконе продолжал: – Что ж, дворец ваш, зато Император – в наших руках. Аппаратура связи уничтожена. Пока ее восстановите, дело будет уже сделано...

Хаконе сопроводил свои слова театральным жестом. Но тут он покосился на дверь, не ворвется ли в комнату кто-либо из товарищей Стэна. Этого секундного отвлечения было достаточно. Капитан схватил конец разорванного кабеля под напряжением и ударил им Хаконе.

Голый конец захлестнул руку заговорщика, он упал на пол, выронив виллиган. Его тело забилось в судорогах, стало чернеть – предохранители наконец сработали, ток отключился, и мертвое тело успокоилось. От него шел дымок.

За спиной Стэна раздался знакомый голос с шотландским акцентом:

– Похоже, у Императора теперь одна надежда – что мы, как верные сыны, не оставим его в беде и направимся “за дальние горы, за дальние поля”.

Стэн кивнул, и товарищи поспешили в командный центр дворца.

Глава 49

“ ...и последнее. Потерпевшая сторона торжественно просит Его Величество Императора проявить историческую мудрость и справедливость, а также должное сочувствие по поводу гибели отдельного человека и признать героическую и трагическую смерть Годфри Алэна в качестве прискорбного факта. Алэн был человеком, которого глубоко уважали...”

Адмирал Лидо продолжал чтение бубнящим голосом, в который раз перечитывая требования таанских лордов. Его аудитория состояла из двух человек – самого Императора и Сулламоры.

Сулламора усиленно таращил глаза, пытался не заснуть и быть внимательным. Он косился на властителя, дабы его лицо в каждый момент выражало те же чувства, что и лицо Его Величества. Это было трудным делом – на лице Императора не прочитывалось ни единой эмоции.

“ ...в назначенное время Император лично зачитает своим подданным или доведет иным способом до них послание, текст которого предлагается согласовать. Основными пунктами этого обращения будут следующие...”

– Хватит, – сказал Император. – Сыт по горло. Я понял, чего они хотят. Теперь будем решать, как им ответить.

Брови адмирала Лидо высоко взмыли.

– Я собирался предложить следующее, – промолвил он. – Если мы детально ознакомились с их требованиями, можно передать документ на анализ нашему дипломатическому компьютеру.

Император рассмеялся.

– Бросьте, Лидо. Вы вдруг заговорили так же напыщенно, как чертовы таанцы. – Он взял чайник и налил всем троим еще по чашке. – Что касается дипкомпьютера – забудьте о нем. У меня в голове компьютер помощнее и с большим быстродействием. Я занимаюсь распутыванием дипломатических клубков столько же столетий, сколько у меня орденов на груди, а орденов у меня немало.

Сулламора кивнул с умным видом.

– Я ожидал, что вы скажете именно это, Ваше Величество. Надеюсь, вы не сочтете меня нескромным, если я скажу, что и за моими плечами долгий опыт общения с этой публикой.

– Потому-то я и взял вас с собой. Они максимально доверяют вам, Сулламора, доверяют в той степени, до которой они вообще могут доверять нетаанцу.

Сулламора усмехнулся.

– Это не столько доверие, Ваше Величество, сколько алчность. Ведь я, собственно говоря, единственный человек, которому вы доверили заведовать торговлей с Таанским Союзом.

– Вот почему вы мой скрытый козырь, – сказал Император. – Вы у меня как хорошая наживка на крючок.

Сулламора понятия не имел о рыбной ловле, но придворное чутье подсказывало ему, что его хвалят, и он верноподданно улыбнулся.

– Ну а теперь, – сказал Император, – давайте переведем эту дипломатическую тарабарщину на человеческий язык. У них пять требований к нам. Думаю, по всем пунктам можно вести переговоры. Начнем с пункта первого. Они желают, чтобы я дозволил им осуществлять административный контроль в приграничных мирах. В переводе на человеческий: они хотят, чтобы я подарил им все эти системы.

Сулламора возмущенно фыркнул.

– Вы, разумеется, ответите решительным “нет”!

– Отвечу “нет”, но с оговорками, – сказал Вечный Император.

Сулламора начал было протестовать, но властитель властно поднял руку. Казалось, он не замечает, что Лидо до странности безучастен и предпочитает отмалчиваться.

– Давайте пройдемся по следующим пунктам, а потом я скажу вам, как мы поведем себя на переговорах. Итак, второе требование: разрешить иммиграцию. Мое возражение: они наводнят приграничные миры таанцами, что будет равнозначно полному отнятию этих миров у Империи.

Третье. Полная и безусловная амнистия всех алэновских мятежников. Тут проблем нет. Черт с ними, прощу. А самых гнусных и опасных зачинщиков можно со временем выудить по одиночке. Не поднимая шума.

Четвертое. Очень скользкий пункт. Они желают построить свободный космопорт в приграничных мирах.

– Это открывает широкие торговые перспективы, – заметил Сулламора.

– Не спорю. Дело прибыльное. Но это одновременно значит, что мне придет повысить их квоты на покупку АМ-2. А это значит, что они могут накопить больше горючего для своих боевых машин и в конечном итоге мы же пострадаем от этого.

Последний пункт. Они желают, чтобы я принес публичные извинения в связи с гибелью Годфри Алэна.

Лидо поднял голову и тонкогубо улыбнулся Императору.

– А ведь вы никогда не просите прощения, Ваше Величество, не правда ли? – с горечью в голосе сказал он. Его собеседники не заметили агрессивность его тона.

– Да, ты прав, адмирал. Стоит мне начать извиняться за свои поступки – и пиши пропало, пора подыскивать себе преемника. В тот последний раз, когда я просил прощения, мне это обошлось в половину всех нажитых сокровищ.

– Стало быть, отвечайте твердым “нет”. Ваше Величество, – посоветовал Сулламора. – Говоря по совести, я не вижу, на какие уступки мы можем пойти. По всем пяти пунктам. Мое мнение: надо послать их куда подальше и пусть катятся к себе домой.

– Я вроде бы и согласен с вами, Танз. Но давайте рассмотрим мои предложения и поглядим, не изменится ли ваше мнение после этого.

Сулламора неожиданно вышел из своего сонливого состояния, и на его лице появилось выражение неподдельного интереса. Он чуял личную прибыль.

– Для начала я превращу их пятое требование в мое собственное первое требование. Я предложу построить мемориал в честь павшего смертью храбрых Годфри Алэна, а также в память обо всех погибших – с обеих сторон. Вместо того чтобы приносить извинения, я выступлю с заявлением, что все люди доброй воли проявили недостаточно усилий для предотвращения происходящей трагедии и несут равную степень ответственности за судьбы мира.

Чтобы подсластить пилюлю, я возьмусь финансировать эту мерзопакость. Я построю город-мемориал на таанской планете-столице. Это будет своего рода коммерческий центр Империи.

На лице Сулламоры расцвела алчная улыбка.

– Иными словами, под видом коммерсантов вы внедрите своих людей в самое сердце их столицы. У вас будет свой военный гарнизон под окнами их Верховного Совета.

Вечный Император громко расхохотался.

– Умница! Да, в коммерсанты я назначу лучших офицеров своей армии – разведчиков, десантников, мужчин и женщин.

– Замечательно! Насколько я знаю таанцев, народ они ограниченный и с легкостью купятся на вашу уловку.

– Далее: вместо передачи приграничных миров под частичную юрисдикцию таанцев я предложу ввести туда миротворческие силы. Состоящие наполовину из наших, наполовину из их солдат.

Сулламора замотал головой: не согласятся!

– Не спешите, Танз. Я позволю им назначить своего командующего этими миротворческими силами. Сулламора задумался.

– Но не равнозначно ли это отдаче приграничных миров таанцам?

– Так оно и будет выглядеть – внешне. Миротворческим силам будут даны наши космические корабли. С нашими экипажами. Которые будут подчиняться моему человеку. Так что у таанского командующего будут связаны руки, если он вздумает ерепениться. А чтобы позолотить договор, я стану платить своим солдатам из миротворческих сил двойное жалование.

Сулламора даже привскочил от удовольствия.

– Это значит, что по сравнению с таанскими солдатами наши будут просто богачи. И, стало быть, вы тем самым станете подрывать мораль таанских солдат!

Министр взял на заметку эту хитрость и подумал, что неплохо было бы применить ее каким-либо образом при назначении на самые сложные посты в своем торговом ведомстве.

Вечный Император продолжал:

– Они просят открыть двери для иммигрантов. Ладно. А теперь касательно открытого космопорта. Соглашусь. С одним условием – его начальником будет мой ставленник.

– Им придется пойти на это – после того как их человек возглавит миротворческие силы, – кивнул Сулламора. – Но кого вы предложите на этот пост?

– Вас, – сказал Император.

Сулламора нервно облизался. Он чуял свою выгоду, но теперь она обещала быть запредельной.

– Почему меня?

– Кто лучше вас знает таанцев? К тому же ваша преданность не вызывает у меня сомнений. А коль скоро вы будете строго подчиняться моим приказам, то я смогу контролировать потребление АМ-2 в этом космопорте и не допускать воровства. За этим будете следить вы.

– Разумеется, – сказал Сулламора. В деле подделки документации рука у него была набита. На бумаге ни грамма горючего не уйдет налево.

– И наконец я выступаю с фантастически великодушным предложением. Оно сформулировано так, что дурачки-дипломаты будут писать кипятком от радости. Главная проблема таанских миров – помимо того, что у них безобразный фашистский режим, – перенаселенность. Именно из-за этого мы столкнулись лбами в приграничных мирах.

Сулламора согласно кивнул.

– Поэтому, дабы решить проблему перенаселения таанских миров, я берусь финансировать разведэкспедиции по поиску новых пригодных для жизни планет. Дам корабли и людей и поддержу деньгами.

Даже словно набравший в рот воды обер-гофмейстер вдруг ожил.

– И какие же преимущества вы...

– Эти корабли начнут поиски в противоположной от приграничных миров стороне. А если что-то найдут... Да, если появится возможность дальнейшей экспансии для таанцев, они станут расширяться в другом направлении, прочь от Империи. Если нам повезет, таанские первопроходцы и колонисты станут сталкиваться лбами с представителями других миров. Вот с ними пусть они и воюют, раз такие воинственные. Ну, что скажете?

Вечный Император откинулся на спинку кресла в ожидании реакции двух ключевых фигур своего правительства.

– План кажется мне хорошим, – поспешно сказал обер-гофмейстер.

Сулламора с ответом не спешил. Он надолго задумался, Потом солидно кивнул:

– Да, кажется, должно сработать.

– Должно сработать, черт возьми! – воскликнул Император. – Если, не дай Бог, не выгорит...

В этот момент лампочка над дверью замигала.

Лидо нахмурился и коснулся кнопки на пульте. Голос адъютанта произнес:

– Прибыл офицер связи, сэр.

– Я же велел не прерывать совещание!

– Адмирал, – вмешался Император, – это может быть сообщение, которое я с нетерпением ожидаю.

Лидо нажал другую кнопку, и дверь открылась.

Дежурный офицер растерялся: отдать ли честь Императору или поклониться ему. В итоге он сделал и то, и другое – одновременно. Вышло достаточно нелепо.

Но Императору было не до того. Он надеялся, что офицер принес благую весть от Стэна – что заговорщики схвачены и их можно представить таанцами в качестве подарка, перевязав для красоты пестрыми ленточками.

– Э-э... э-э... – робел офицер связи. Наконец он решил, что проще изложить донесение адмиралу Лидо, и обратился к нему: – Мы поймали сигнал бедствия.

– Ерунда! – раздраженно бросил Лидо, забирая у офицера распечатку полученного сообщения. – Это нас не касается. Сейчас не до того. Ответа не будет.

– Погодите. Дайте-ка взглянуть, – сказал Император. Лидо передал ему распечатку. Согласно сообщению в нескольких световых годах от пульсара NG 467Н торговый корабль “Монтебелло” находился в самом отчаянном положении. Взорвалось топливо, все офицеры погибли или тяжело ранены, члены экипажа получили ожоги. Корабль взывал о немедленной помощи ко всем, кто окажется поблизости и примет сигнал “SOS”.

– Ослы! – воскликнул Император. – Для экономии топлива пошли опасным маршрутом, а сами не способны без фонаря свою ширинку найти.

– Ваше Величество, – сказал Сулламора, – адмирал Лидо прав. У нас тут дела куда важнее. Некогда нам отвлекаться на дюжину-другую придурков, которые обгорели из-за своей же глупости.

Скорее всего, Император и сам бы принял решение не вмешиваться. Но Сулламора допустил характерную ошибку: выбрал не те выражения и раздразнил властителя. Тому вспомнилось, что и сам он тысячу лет назад был среди “придурков”, летал на небольшом корабле и его судьба мало кого интересовала.

– Лейтенант, – сказал Император офицеру связи, – отнесите это сообщение в командный отсек. Пусть они там отрядят истребитель на помощь. Немедленно.

Офицер на этот раз просто приложил руку к козырьку и поспешил убраться с глаз Императора.

А Его Величество вернулся к текущим делам.

– Теперь, адмирал, призовите на помощь все ваши дипломатические способности и давайте продумаем, как нам сформулировать мои “великодушные” предложения в таких обтекаемых фразах, чтобы лорд Киргхиз не подумал, что мы просто спятили.

Глава 50

– Спасибо, мистер Дженкинс. Я поведу корабль.

“Черта с два я его поведу, – подумал командир имперского истребителя Лавонн, когда палубный офицер взял под козырек и отступил на несколько шагов. – Мы возле этого проклятого пульсара слепее слепых, мне придется целиком полагаться на поганый компьютер – он наша собака-поводырь. И все равно можем врезаться во что-нибудь”.

Лавонн еще раз сверился с экраном, на котором высвечивался курс корабля.

– Наши координаты нулевые?

– Нулевые, сэр, – отозвался второй пилот.

– Курс влево тридцать пять. Вспомогательный двигатель... одна четвертая скорости.

– Есть вспомогательный двигатель на одну четвертую скорости.

Лавонн мысленно скрестил пальцы – авось повезет и на этот раз и в следующие секунды они не пересекут орбиты какого-нибудь другого истребителя.

– Двигатель к старту.

– Есть двигатель к старту.

Имперский истребитель “Сан-Хасинто” слегка задрожал – это корабельный гироскоп развернул аппарат в нужном направлении, после чего последовала новая команда, включился Юкава-драйв и “Сан-Хасинто” отделился от стоящих на стационарных орбитах имперских кораблей.

Лавонн подождал тридцать секунд, затем приказал:

– Вспомогательный до половины скорости.

– Есть вспомогательный до половины скорости, – без выражения отозвался второй пилот.

– Мистер Коллинз... начинаем отсчет... начали! Через пять минут включение основного двигателя.

– Есть пять минут до включения основного двигателя, капитан. Отсчет пошел.

Пять минут капитан “Сан-Хасинто” сидел как на иголках. Он хотел взять управление на себя, отняв его у автопилота. Нет, нельзя давать волю нервам. Надо расслабиться и подумать о другом.

При нормальных обстоятельствах командир истребителя Лавонн рвал бы и метал, получив подобное задание – спасти терпящий бедствие торговый корабль. До того, как он стал командиром “Сан-Хасинто”, он столько этих торговых фитюлек переспасал, что возвращаться к прошлому не было ни малейшей охоты. К тому же, по его мнению, весь торговый флот следовало передать в ведение военных. Лавонн не то чтобы ненавидел штафирок, но за свою жизнь перевидал столько грузовиков, которые терпели бедствие по самым безобразным причинам: то экипаж небрежен, то спасательные отсеки устаревшей конструкции или завалены товарами, тогда как должны быть свободны. Зачастую грузовиками управляли пилоты, которым, судя по их квалификации, даже большой гравитолет нельзя было доверить.

Однако сейчас новое задание давало командиру и экипажу “Сан-Хасинто” хоть какое-то занятие. Вообще-то Лавонн был польщен, когда на военную базу пришел приказ: его истребитель будет сопровождать лайнер до места назначения. Кто-то там наверху – на самом верху! – посчитал, что “Сан-Хасинто” – хороший истребитель, а его командир достойный профессионал, стоящий во главе отличного экипажа. У Лавонна иногда случались приступы самолюбования, и тогда он думал, что участие в экспедиции для переговоров с таанцами зачтется ему и будет большим плюсом в служебной характеристике, когда станет вопрос о его повышении.

Слухи среди экипажа, куда они направляются и что является конечной целью экспедиции, достигли пика, когда “Сан-Хасинто” подошел в район NG 467Н и через иллюминаторы они увидели таанский линкор. Лавонн сообразил, что его корабль принимает участие в некоем великом историческом событии. Только в каком? Он представлял себя седым адмиралом, который, уйдя в отставку, будет рассказывать своим внучатам: “Довелось мне участвовать в событии огромной исторической важности. Оно происходило у далекого пульсара. И там произошло – а что произошло, я не знаю, и никто не удосужился мне сказать”.

Хуже всего было то, что радиосвязь и радары вблизи пульсара не работали. Экипаж бездельничал, все ощущали себя сардинами в банке, маялись от скуки.

Приказы от командира эскадрильи прибывали на маленьких торпедах. Но они никак не проясняли ситуации: патрулируйте там-то и там-то, потом вернитесь на прежнюю орбиту и не отклоняйтесь на нее ни на йоту.

Разумеется, экипаж честил командование последними словами, когда поблизости не было офицеров. Количество нарушений дисциплины росло. Рядовые, жившие парочками, внезапно ссорились и просились в общие каюты, разрывая многолетние союзы. А помощника боцмана, любимца Лавонна, который за всю службу напился только один раз, когда они были в одном порту на чертовски развратной планетке, – этого тишайшего парня пришлось временно разжаловать в рядовые, потому что его поймали на том, что он переделал устройство очистки корабельный воды в самогонный аппарат, на котором изготавливал напиток, валивший с ног не хуже АМ-2, если его принять внутрь.

Словом, экипаж был деморализован бездействием, и Лавонн только порадовался, когда получил приказ отделиться от имперского флота, действовать самостоятельно и спасти грузовик “Монтебелло”, который терпит бедствие.

– Четыре минуты тридцать секунд.

Лавонн вернулся на корабельный мостик и приказал:

– За пятнадцать секунд начните отсчет вслух.

– Есть начать отсчет за пятнадцать секунд. Пятнадцать, сэр! Двенадцать... одиннадцать... десять... девять... восемь... семь... шесть...

– К пуску главного двигателя... товсь!

– Есть готовность к пуску.

– Две... одна...

– Пуск!

“Сан-Хасинто” завибрировал – это включился драйв АМ-2 и начал вывод корабля на орбиту, которая пройдет “над” пульсаром и приведет в ближайшую точку пересечения с орбитой несчастного “Монтебелло”.

– Этот корабль напоминает мне одного моего предка – тот тоже был латаный-перелатаный, – заявил Алекс собравшимся вокруг него гуркам.

Корабль, на котором они летели, был грузовиком, сменившим не мало владельцев, но начинал он как разведывательный корабль спецотряда Богомолов, и на нем установили двигатели не менее мощные, чем у боевого истребителя, да и электронная начинка – по тем давним временам – была первоклассной.

Сейчас это был ветеран. К тому же вместо команды из четырех человек в него набилось сорок гурков плюс Стэн и Килгур. Было тесновато. Зато весело и шумно.

Перед тем как нажать кнопку подачи аварийного сигнала, Стэн определил координаты нескольких имперских спутников, поставленных на дальних подступах к пульсару для обеспечения полной безопасности – чтобы они засекли пульсацию драйва любого корабля, который осмелится подойти слишком близко к району переговоров на самом высшем уровне.

Стэн знал, что эти же спутники отслеживают тугой лазерный пучок из прайм-уорлдского дворца, готовые передать срочное сообщение оттуда Императору, невзирая на помехи, создаваемые пульсаром. Капитан надеялся, что, внимательно отслеживая эфир, связисты на спутнике поймают и сигнал бедствия с “Монтебелло”.

Краем уха Стэн слышал, как Алекс травит очередную байку скучающим гуркам. Особых занятий у него не было, и мало-помалу он заинтересовывался болтовней Алекса все больше и наконец стал слушать внимательно.

Алекс говорил:

– Мой предок, надо вам знать, был человек особенный. Звали его Алекс Селкирк Килгур. И вот, значит, вдруг занадобилась этому Селкирку справка от врача, чтоб ему позволили и дальше летать по торговым делам. Ну, приходит он, значит, к доктору, а тот ему говорит:

– Э-э, да у вас, приятель, кой-каких частей тела не хватает.

Мой предок отвечает:

– Верно.

– А чего ж вы трансплантанты себе не поставили? Это ведь так просто!

– Понимаете, – объясняет Селкирк, – не было никакой возможности. До недавних пор я, видите ли, пиратствовал.

Доктор закивал – резонно, дескать, Селкирк говорит. И осматривает того дальше. Закончил и говорит:

– Да вы, приятель, здоровее здорового. Вот одно только – кое-чего у вас не хватает.

Тут Селкирк ему и объясняет:

– Ноги у меня нет. Деревяшка вместо нее. Ногу отхватило люком, когда брал на абордаж яхту одного богатея.

Доктор слушает, уши развесил.

– Видите крюк вместо руки? Срезало руку лазерной пушкой.

– А с глазом что случилось, почему нету?

Селкирк ему и отвечает:

– Да чайка на него капнула. Доктор глаза вытаращил, говорит:

– Никогда не слышал, чтобы от помета чайки глаза вытекали!

– Правда ваша. А дело было так. Стою я, значит, в одном порту на берегу, а тут чайка пролетает. Ну и капнула мне на глаз.

– Но каким образом?..

– Видите ли, доктор, мне только накануне поставили крюк вместо руки, и я к нему тогда еще не привык.

Стэн почесал в затылке, хотел сказать что-нибудь хлесткое, не нашелся и уставился на экран, на котором высвечивалась карта звездного неба вокруг “Монтебелло”.

“Сан-Хасинто” подошел на самой малой скорости вплотную к “Монтебелло”. Лавонн, наученный горьким опытом, исходил из предположения, что на грузовике может оказаться нестандартный стыковочный узел, невзирая на все строгие предписания об унификации. Поэтому он принял решение на всякий случай приготовить надувной переходной коридор.

И вот гармошка коридора наглухо прилегла к шлюзовому люку “Монтебелло”. Лавонн стоял в скафандре в шлюзовом отсеке своего корабля во главе спасательного отряда из двадцати человек. Еще со времен, когда он принимал участие в наземных боевых действиях, он верил, что командир всегда должен быть впереди своих подчиненных.

Через этот шлюз предстояло принять пострадавших с “Монтебелло”, для которых наспех оборудовали лазарет в одном из самых просторных отсеков.

– Приготовиться к открытию люка! – приказал Лавонн. – Открыть люк!

– Есть открыть люк, сэр.

Воздух пронзительно засвистел, давление в шлюзовом отсеке и переходном коридоре выровнялось. Придерживаясь за поручень, Лавонн пролетел к входному люку грузовика.

Открыв люк и дождавшись, когда давление выровняется, Лавонн и его бортовой врач первыми вошли в шлюзовую камеру “Монтебелло”. Командир “Сан-Хасинто” готовился увидеть что-нибудь жуткое: панику, хаос, тела, разорванные на куски из-за разгерметизации; или обожженных мужчин и женщин; или обезумевших мятежников. Он готовил себя к чему угодно, только не к тому, что увидел.

А увидел он трех вооруженных мужчин в имперской военной форме. У высокого худощавого мужчины, стоявшего чуть впереди остальных, были нашивки капитана личной охраны Его Величества. Все трое держали Лавонна и доктора на прицеле виллиганов.

Лавонн растерянно заморгал. Прежде чем он пришел в себя, капитан произнес:

– Будучи облечен чрезвычайными полномочиями лично Его Величеством Императором, я принимаю командование вашим кораблем, сэр.