Текст книги "Дикая лошадь под печкой"

Автор книги: Кристоф Хайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Ещё бы! – сказал Панадель. – Важней некуда. То есть, скажу я тебе, нет на свете ничего важней, чем приносить жертвы ради своей профессии и своего долга.

– А как это приносить жертвы?

– Ну… по-всякому. Если кто-нибудь, например, тебе наврёт с три короба – так это потому, что профессия того требует. И долг. Ты себе представить не можешь, на что только некоторые не идут ради своей профессии.

– Какой ужас! И что… все должны приносить эти… жертвы? – спросил Маленькое Орлиное Перо озадаченно.

– Все, – грустно кивнул Панадель. – Профессия нелегко даётся.

Маленькое Орлиное Перо глубоко вздохнул:

– Нет, боюсь, у меня это не получится.

– Вот хочешь, я тебе расскажу один случай? – оживился Панадель. – Когда я ещё был Профессором…

– Ты был Профессором? – удивился Маленькое Орлиное Перо.

– Да. Профессором и Железнодорожником. Все Бродяги бывают когда-нибудь Профессорами и Железнодорожниками, – объяснил Панадель.

Маленькое Орлиное Перо смотрел на него в изумлении.

– Да, так вот, когда я был Профессором, – продолжал Панадель, – я был знаком с одним Генералом. У него была профессия – стрелять в людей. С ним из-за этого не очень-то дружили. В конце концов к нему просто перестали даже ходить в гости, потому что он во всех хотел только стрелять и стрелять. Генерал переживал ужасно. Как же ему выполнять свой долг, если никто к нему больше не приходит? Кончилось тем, что он выстрелил сам в себя.

– Ужасная история! – проговорил Маленькое Орлиное Перо.

– Наоборот, – возразил Панадель. – Когда он стрелял, он чувствовал себя счастливым и довольным, ведь он выполнил свой долг. Это был самый умный из Генералов, какого я знал.

Маленькое Орлиное Перо помолчал немного и покачал головой.

– Взрослые бывают такие странные. Не думаю, что я когда-нибудь стану взрослым.

– Да, смешно и говорить, – согласился Бродяга.

Так за разговорами шло время. Маленькому Орлиному Перу стало сразу легче, ведь теперь он не один должен был ждать своего Открытия. И он изобразил в дневнике закорючку, означавшую: «Пришёл мой милый друг, Панадель-Бродяга. Теперь я не одинок». Иногда они выглядывали в марлевые окошки – Маленькое Орлиное Перо в правое, Панадель в левое. И убеждались, что луна по-прежнему светит и что дождя нет.

Вдруг Панадель сказал:

– Тс-с!

Маленькое Орлиное Перо замер.

Он тоже услышал отчётливый шум. Что-то неизвестное ползло мимо палатки, шелестело, шуршало травой. Маленькое Орлиное Перо весь напрягся. Наконец-то Открытие было, можно сказать, у порога. Или, верней, у палатки. И он теперь совсем не боялся, ведь с ним был Панадель.

Полог палатки шевельнулся и показалась чья-то рука.

– А, это ты! Входи, Понарошку! – воскликнул Бродяга.

И в палатку действительно вполз Принц Понарошку.

Втроём стало ещё веселей. Панадель достал из кармана пальто потрёпанную карточную колоду и предложил сыграть в игру под названием «Толстая Селёдка».

Это оказалась довольно странная игра, потому что Бродяга всё время менял правила. Один раз ему достался самый большой козырь, бубновый туз, так он этим тузом сходил два раза. И объяснил, что в «Толстой Селёдке» именно этой картой можно ходить сколько угодно.

Но в другой раз бубновый туз оказался у Принца Понарошку, и тогда Панадель заявил, что этим тузом вообще ничего нельзя бить.

Принц Понарошку удивился, но Бродяга объяснил, что «Толстая Селёдка» – это такая игра, где карты всё время меняют цену.

– Если ты, конечно, понимаешь, что я имею в виду, – добавил он.

Стоит ли говорить, кто всё время выигрывал? Панадель жульничал ужасно, у него всегда оказывалось на две карты больше, чем у других.

Они играли уже десятую партию и вдруг услышали, как кто-то зовёт по имени Маленькое Орлиное Перо. Все так и замерли: неужели Открытие набрело, наконец, на них?

И это, надо думать, было не последнее явление за ночь.

Утром, когда солнце уже давно взошло, Катенька вышла в сад. В руках у неё был кофейник с какао и свежие булочки. Она заглянула в палатку и увидела, что все ещё спят. Под клетчатым одеялом лежали Маленькое Орлиное Перо и Бродяга Панадель, Принц Понарошку, Якоб Борг и осёл Хвостик. Слышался только храп.

– Так я и думала, – покачала головой Катенька. – Все пятеро под одним одеялом. Ну что за мальчишки!

Потом они пили какао, ели булочки, и Панадель с набитым ртом спросил:

– Так как же твоё Открытие, Маленькое Орлиное Перо?

Маленькое Орлиное Перо задумался, а потом сказал:

– Кажется, я всё-таки кое-что открыл.

– А что это ты пишешь в своей тетрадке? – поинтересовался Якоб Борг.

– Это мой дневник, – объяснил Маленькое Орлиное Перо. – Здесь я отмечаю тайными знаками свои Открытия и Находки.

– Может, прочтёшь нам? – попросил Принц Понарошку.

– Прочти, пожалуйста, – присоединился к нему Хвостик. – Я больше всего на свете люблю слушать про Открытия.

Побледнев от волнения и гордости, Маленькое Орлиное Перо вслух начал читать:

– «Открытия и Находки Маленького Орлиного Пера, которые он сам сделал». Это такое заглавие.

– Очень хорошее заглавие, – одобрил Якоб Борг. – Сразу ясно, чего можно ждать.

Маленькое Орлиное Перо покраснел от радости.

– «Открытие первое. Пока что всё спокойно. Я ужасно одинок в этой палатке. Боюсь, в этой части света уже нечего открывать.

Пришёл мой милый друг, Панадель-Бродяга. Теперь я не одинок.

Мы с Принцем Понарошку играем в «Толстую Селёдку». Бродяга всё время выигрывает.

Теперь пришёл Якоб Борг. Мы совсем не устали.

Осёл Хвостик тоже поместился в палатке.

Утром пришла Катенька с какао и свежими булочками.

Я открыл, что у меня очень хорошие друзья».

Маленькое Орлиное Перо кончил читать. Все в палатке молчали.

Даже Катенька была тронута.

– Но всё-таки с насморком ночевать в палатке не стоит, – сказала она.

А Панадель обнял храброго маленького индейца за плечо. Ему пришлось откашляться, прежде чем он сумел сказать:

– Ты сделал замечательное Открытие, Маленькое Орлиное Перо. Не думаю, что в мире можно открыть что-нибудь прекраснее и важней.

Маленькое Орлиное Перо был счастлив. Он теперь чувствовал себя настоящим Открывателем.

3
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,

в которой я залезаю на Непобедимую Крепость и узнаю, почему Катенька так грустила в свой день рождения, а Якоб Борг не хотел идти на праздник

Наступило лето.

Я гулял вдоль речки Блаберки. На душе было невесело. Опять никто не писал мне писем. И вообще всё было не так. Прямо хоть сам себя утешай. Вдруг кто-то окликнул меня:

– Эй!

Я обернулся. Никого.

Я пожал плечами и пошёл было дальше. Вдруг снова:

– Эй!

Я стал вертеть головой во все стороны: влево и вправо, назад и вперёд. Никого.

– Я здесь, наверху. На Непобедимой Крепости, – послышался голос.

Тут я поднял голову и увидел Якоба Борга. Он сидел на большой старой ветле и махал мне оттуда.

– Давай залезай ко мне! – позвал он.

– А как? – спросил я.

– Сейчас, подожди.

Он сбросил вниз верёвочную лестницу, и я легко взобрался по ней наверх.

– Добро пожаловать на Непобедимую Крепость! – приветствовал меня Якоб.

– А что такое Непобедимая Крепость?

– Я так назвал это дерево, – гордо объяснил он. – На него никому не взобраться. Здесь я непобедим, понимаешь?

Верхушка у ветлы была отпилена, от ствола во все стороны росли зелёные ветки. Якоб там довольно удобно устроился.

– Ничего местечко, – одобрил я.

– Ещё бы! – сказал Якоб. – Отсюда знаешь как здорово эйкать!

– Это как?

– Ну, проходит мимо человек, а ты сверху крикнешь: «Эй!» Он вертит головой во все стороны, не может понять, кто это его окликает.

– Вроде как я сейчас, да?

– Ага, – кивнул Якоб, довольный. – Меня-то ему не видно. Знаешь как интересно!

Он втащил верёвочную лестницу наверх и сунул её в какую-то расщелину. Тут я заметил у самой верхушки дупло.

– А там что? – спросил я.

– Идём, покажу, – сказал Якоб.

Он протиснулся в дупло и позвал откуда-то из глубины:

– Давай!

Я тоже попробовал залезть, но для меня отверстие оказалось слишком узким.

– Не получается! – крикнул я. Якоб высунулся, оглядел меня.

– Да, ты немного толстоват, – подтвердил он.

– А что там у тебя внутри? – поинтересовался я.

– Там внутри… – Он осекся и посмотрел на меня испытующе. – А ты правда туда не полезешь?

– Исключено, – ответил я.

Это его успокоило.

– Там внутри у меня игрушки разные. И ещё кровать.

– Кровать? – изумился я. – Да как же она там уместилась?

– Ну, она маленькая, – объяснил Якоб. – Маленькая кровать, и ещё стул, и лампа.

Я удивился ещё больше:

– Так много туда вошло?

– Конечно, – сказал Якоб. – Жаль, что ты такой толстый! Я бы тебе показал. Ещё там аквариум, телевизор, шкаф, полный шоколада, и ещё…

– Нет, нет, – остановил его я, – не может быть! В таком небольшом дупле не может поместиться столько вещей!

– Да они все маленькие. И телевизор маленький, и шкаф маленький.

– Всё равно удивительно, – сказал я.

– Да, Непобедимая Крепость – необыкновенное дерево, – согласился Якоб. – В каникулы я иногда здесь живу.

– С друзьями вместе?

– А то как! Здесь наверху мы обедаем. Вечером смотрим телевизор, потом ложимся спать.

– Прямо тут?

– Ага, прямо тут. Я покачал головой:

– Да, такой удивительной ветлы я ещё не видывал.

Якоб исчез в дупле, потом вылез, держа в руках бутылку лимонада и пакет кукурузных хлопьев. Я попробовал, и мне опять показалось, что всё на свете не так уж плохо. А Якоб тем временем начал рассказывать —

Как Маленькое Орлиное Перо и Принц Понарошку поймали дикую лошадь

Была у Катеньки одна мечта. Такая, что даже по ночам снилась.

И даже не только по ночам. Сидит она, бывало, у окна с книжкой в руках. На улице дождь. Катенька смотрит то в окно, то в книгу. Но ни дождя, ни книги не видит. Перед глазами у неё совсем другое.

Знаете что?

Лошадь.

Да, лошадь – вот о чём мечтала она днём и ночью, наяву и во сне.

Посидит, посидит и вздохнёт:

– Ах, была б у меня лошадка!

Потом опять посмотрит в окно и через некоторое время добавит:

– Пусть хоть небольшая. Пусть хоть совсем малюсенькая.

И снова вздохнёт и станет мечтать дальше.

Катенька знала про лошадей всё. Она прочла про них кучу книг, разбиралась в разных породах, знала, чем лошадей кормят и поят и как их чистят. Вся стена над её красным диваном была увешана фотографиями лошадей. Лошади были разной масти, большие и маленькие. Да ещё на полке возле дивана красовалась целая коллекция разных лошадок: стеклянных, глиняных, гипсовых, латунных. Была даже одна японская лошадка из бумаги. Были лошади бегущие, прыгающие, танцующие, были могучие тяжеловозы, серые в яблоках, были стройные вороные скакуны и цирковые лошади в разукрашенной сбруе, были маленькие пони и крестьянские сивки, запряжённые в телеги. И каждой Катенька дала имя.

Одного только ей не хватало: собственной настоящей лошадки.

– Ну, Катенька, подумай сама, – убеждал её Якоб, – где же нам дома держать лошадь? Комната не конюшня, лошадь просто у нас не поместится.

Катенька всё сама понимала, но что делать, если ей так этого хотелось?

На день рождения ей в этом году, как и в прошлом, и в позапрошлом, опять подарили маленьких лошадок. Не живых, конечно, игрушечных. Даже осёл Хвостик сам вылепил лошадку из пластилина. А для осла это совсем не простое дело. Ведь у него нет пальцев, только копыта, а копытами лепить трудно. Он старался сделать, чтобы лошадь как будто ржала. Но получилось что-то похожее на яичницу, когда она растекается по сковородке. Он принёс Катеньке этот подарок и сказал:

– Поздравляю с днём рождения! Эту лошадку я сам для тебя слепил.

– Спасибо, Хвостик. Большое, большое спасибо, – сказала Катенька. И вдруг разрыдалась.

Ослик растерялся.

– Не плачь, Катенька. Я знаю, у меня не совсем получилось. Просто когда я её уже сделал, солнце стало сильно припекать и пластилин немного потёк. Ай-яй! Ай-яй!

– Да нет, Хвостик, получилось красиво. Я не из-за того плачу. Просто мне так хочется… так хочется настоящую лошадь!

И слёзы у неё полились в три ручья.

Все ужасно расстроились. И как её утешать, никто не знал.

Но день рождения всё-таки удался на славу, хотя глаза у Катеньки весь день были немного заплаканные. На угощение был пирог, потом допоздна играли в жмурки и ещё устроили лотерею, настоящую, там можно было выиграть воздушный шарик и точилку для карандашей. И ещё ходили с цветными фонариками вокруг дома.

Спать легли уже совсем поздно.

Принц Понарошку долго не мог заснуть.

– Всё думаю про Катеньку, – сказал он Маленькому Орлиному Перу. – Так её жалко!

– Не говори. Представляешь – плакать в собственный день рождения! Ужас!

– Ей надо помочь, – сказал Принц Понарошку.

– Да, было бы здорово. Но как?

– Мы достанем ей лошадь.

Маленькое Орлиное Перо так и сел на кровати:

– Лошадь?

– Тс-с! – одёрнул его Принц Понарошку. – Забыл, что все уже спят? Да, надо найти для неё лошадь. Настоящую лошадь.

– А как?

– Если б я знал, – вздохнул Понарошку. Маленькое Орлиное Перо призадумался.

– Может, купить в магазине? – сказал он.

– Ерунда, – вмешался в разговор Панадель. Он, оказывается, тоже ещё не спал. – Лошадь надо просто украсть.

– Украсть?

– Конечно. Вы что, никогда не слыхали, как это делается? Идут к конокраду и говорят ему: дорогой конокрад, так, мол, и так, укради для нас, пожалуйста, лошадь. И – айн, цвай, драй – лошадка уже у тебя, а ты ничего не видел, ничего не знаешь. Проще простого.

– Не думаю, что Катеньке понравится краденая лошадь.

– А зачем ей говорить, что она краденая? – возразил Панадель. – Мало ли, откуда она у нас? Может, с неба упала. Найдём, что сказать.

– Нет, краденая лошадь, да ещё враньё… Катеньке это вряд ли понравится. И мне тоже не нравится, – сказал Принц Понарошку.

Бродяга обиделся.

– Я люблю действовать решительно. Раз-два и готово. А не хотите, как хотите. Считаем вопрос закрытым.

– Какой вопрос? – не понял Маленькое Орлиное Перо.

– Ну, есть такое выражение, – проворчал Бродяга. Отвернулся и тотчас захрапел.

А двое друзей всё продолжали думать, где бы им раздобыть лошадь.

И вдруг Принц Понарошку придумал:

– А что, если поймать для Катеньки дикую лошадь?

– Дикую?

У Маленького Орлиного Пера перехватило дух. Конечно же, дикую лошадь! Проще простого! Как он первый не догадался!

– Завтра же с утра отправимся в лес и будем ловить. А?.. Ты что молчишь, Маленькое Орлиное Перо?

– Я?.. Ох… Я думаю, как обрадуется Катенька!

– По-моему, тоже, – сказал Принц Понарошку и, довольный, закрыл глаза.

Он сразу заснул, и ему приснилось, будто он поймал целый табун диких лошадей и всех подарил Катеньке. И Катенька была счастлива. Она во сне даже обняла его и назвала своим лучшим другом. А потом они целый день сидели на лугу, держась за руки, и смотрели, как весело резвятся вокруг дикие лошадки.

Зато Маленькое Орлиное Перо долго не мог заснуть. Он всё переживал.

«Дикая лошадь, такая простая мысль! Почему я сам до неё не додумался? Почему мне всё приходит в голову только после других? А то бы все говорили: «Дикая лошадь, надо же! Как это Маленькое Орлиное Перо догадался? Он всегда что-нибудь такое придумает».

Но ещё его мучила другая мысль:

«А как она вообще выглядит, эта дикая лошадь? Может, у неё изо рта пышет пламя? И сколько у неё, между прочим, голов? И как она отнесётся к тому, что мы её станем ловить?»

Утром Якоб Борг ушёл в школу, а Принц Понарошку и Маленькое Орлиное Перо сказали Катеньке:

– Знаешь, Катенька, что мы решили? Поймать для тебя дикую лошадь.

– Дикую лошадь? Для меня?

– Да. Мы вчера вечером это придумали, – небрежно добавил Маленькое Орлиное Перо.

Катенька не находила слов от счастья. Только и сумела проговорить:

– Ох!

– Но понимаешь, в чём трудность, – смущённо пробормотал Принц Понарошку, – мы не знаем, как эта дикая лошадь выглядит.

– Мы и простой лошади никогда не видели, а дикой тем более, – объяснил Маленькое Орлиное Перо.

– Это ничего, – сказала Катенька. – Я могу вам подробно её описать. У неё, знаете, такая чудесная голова с двумя чудес-ными-пречудесными глазами. Шёрстка тоже чудесная такая, мягкая. А хвост… Ну, я не знаю, хвост вообще просто чудо. Что ещё? Четыре ноги, чудесных четыре ноги. Вот.

И она для образца вручила им маленькую дикую лошадь из жёлтого стекла. И ещё дала красную шерстяную уздечку, которую сама связала.

Вот Принц Понарошку и Маленькое Орлиное Перо отправились на поиски дикой лошади. Всё утро они бродили по Блабер-ской роще, но не нашли даже лошадиных следов. Змеи им встречались и лягушки тоже, видели они ящериц, одного крота и даже косулю.

Каждое встреченное животное они внимательно осматривали со всех сторон – никто не был похож на фигурку из жёлтого стекла.

Да, поймать дикую лошадь оказалось непростым делом.

Наконец они совсем устали и присели отдохнуть на опушке.

– Может, в этом лесу и не водится диких лошадей, – сказал Маленькое Орлиное Перо.

– Похоже, ты прав, – вздохнул Принц Понарошку.

– Может, дикие лошади – они как грибы. В одних лесах грибы бывают, а в других ни одного не найдёшь.

– Может быть, – согласился Принц Понарошку. Он был очень расстроен. – А что же мы скажем Катеньке?

Они улеглись на траву, и каждый стал думать о своём. В воздухе лениво жужжали шмели, вокруг сновали деловитые муравьи. Принцу Понарошку привиделось, будто он попал в Лес Диких Лошадей. Дикие лошади там прямо лезут из земли, как грибы, их можно набрать хоть корзину.

А Маленькое Орлиное Перо думал про Якоба Борга. Что бы он сделал на их месте?

Принц Понарошку наполнял дикими лошадьми уже четвёртую корзину. Вдруг Маленькое Орлиное Перо толкнул его в бок.

Понарошку сел – и увидел.

Это была она.

– Дикая лошадь! Дикая лошадь! – прошептал он чуть слышно.

Маленькое Орлиное Перо только кивнул. Он даже побледнел. Незнакомое животное тоже молча глядело на них. Это была дикая лошадь, сомнений тут быть не могло. Они тихонько вынули из кармана жёлтую стеклянную фигурку и стали сравнивать.

– Похоже… ну прямо точь-в-точь, – прошептал Принц Понарошку.

– Да, и цвет такой же.

Так они смотрели на дикую лошадь, а дикая лошадь смотрела на них. И никто не шевелился.

– Вообще-то я думал, дикие лошади немного побольше, – вдруг засомневался Маленькое Орлиное Перо.

– Просто она ещё маленькая, – успокоил Принц Понарошку. – Потом подрастёт, вот увидишь.

Он протянул руку. Дикая лошадь подошла поближе. Тронула руку носом, потёрлась о неё.

– Давай скорей уздечку, – шепнул Принц Понарошку. Маленькое Орлиное Перо осторожно, очень осторожно достал из кармана красную шерстяную уздечку и надел её на голову дикой лошади. Он немного боялся: вдруг она станет кусаться. Или стукнет его копытом. Нет, она спокойно позволила себя поймать.

– Смотри, у неё ведь вправду чудесная голова. И два глаза таких чудесных!

– Да, и шёрстка такая чудесная, мягкая! Точно как нам говорила Катенька.

– А хвост просто роскошный! Никогда такого не видел.

И вот с дикой лошадью на поводке друзья направились домой.

Дикая лошадь спокойно бежала за ними. Иногда она останавливалась и начинала махать своим длинным хвостом. Тогда друзья тоже останавливались и ждали, пока дикая лошадь надумает бежать дальше. Сердить её они не хотели. Ведь ещё неизвестно, как ведут себя дикие лошади, если их рассердить.

Дома они сразу отвели лошадь к Катеньке. Катенька посмотрела на неё, посмотрела и сказала в сомнении:

– А вы уверены, что это дикая лошадь?

– Конечно, Катенька, точь-в-точь как ты нам рассказывала.

– Я думала, дикие лошади всё же немного побольше.

– Бывают дикие лошади побольше, а бывают поменьше, – объяснил Принц Понарошку. – Наша как раз мелкой породы.

– И она ещё вырастет, Катенька. Только надо её кормить хорошенько, – успокоил Маленькое Орлиное Перо.

Это Катеньку убедило, и она стала думать, чем бы ей накормить свою лошадку.

– Вообще-то дикие лошади едят овёс. Но моя ещё такая ма-алю-юсенькая. Наверно, она не откажется от молочка.

Она принесла из кухни миску с молоком и поставила на пол. Дикая лошадь бросилась к молоку и быстро всё вылакала.

– Ишь какая голодная! – удивился Маленькое Орлиное Перо.

– Жеребята всегда хотят есть. Они же ещё растут. А чтобы вырасти, надо много есть, – объяснила КатенЬка.

И опять пошла за молоком для дикой лошадки. Та опорожнила вторую миску и посмотрела на Катеньку: не даст ли ещё.

– Нет, – сказала Катенька, – больше ты сейчас не получишь, маленькая моя дикая лошадка. Теперь мы начнём тебя укрощать и дрессировать, ведь ты такая ужасно дикая.

Они расставили в комнате детский столик и стульчики, как будто это барьеры.

– Ну, прыгай, дикая лошадка, прыгай.

Но лошадка и не думала прыгать. Она разлеглась на ковре и стала махать хвостом, ни на кого не обращая внимания.

– Да прыгай же! – рассердился Принц Понарошку и подтолкнул её.

Дикая лошадь обернулась и зашипела на него так сердито, что Понарошку попятился.

– Осторожно, а то стукнет копытом! – предупредила Катенька.

Но дикая лошадь вовсе не собиралась лягаться. Она медленно поднялась, обнюхала расставленные барьеры. Потом подошла к пустой миске, лизнула её ещё раз-другой и забралась под печку. Печка была кафельная, на ножках.

Что теперь делать? Все разлеглись возле печки и стали просить, умолять лошадку, чтоб вышла. Напрасно! Дикая лошадь только сверкала из-под печки глазами, но вылезать не думала.

Когда Якоб Борг вернулся из школы, Катенька, Принц Понарошку и Маленькое Орлиное Перо всё ещё лежали у печки и пытались выманить дикую лошадь.

– Выходи, лошадка! Ну маленькая, ну миленькая, ну дикая лошадка, ну вылезай!

– Что это вы делаете? – удивился Якоб.

– Да так, – смущённо объяснил Принц Понарошку. – Хотим выманить из-под печки дикую лошадь.

– Дикая лошадь? Под печкой?

– Ага. Она там спряталась, потому что не хочет, чтобы её укрощали, – объяснила Катенька.

Тогда Якоб Борг тоже лёг и посмотрел под печку. Оттуда на него уставились два жёлтых светящихся глаза. Он осторожно протянул руку…

– Смотри, она лягается! – предупредила Катенька. Но было уже поздно.

– Ой! Поцарапала! – закричал Якоб Борг и отдёрнул руку.

Через всю кисть тянулся кровавый шрам. Маленькое Орлиное Перо смотрел на него с ужасом:

– Какая дикая лошадь!

– Да, мы ещё не успели её укротить. Давайте будем с ней поласковей, пусть увидит, что мы ей друзья. – Катеньке хотелось оправдать свою лошадку.

Но Якоб Борг не стал её слушать.

Он притащил из кухни веник и начал шуровать им под печкой.

Наконец дикая лошадь выскочила оттуда, обежала расставленные барьеры, вспрыгнула на подоконник и оттуда зашипела на друзей.

Маленькое Орлиное Перо замер от испуга. Он схватил Якоба за руку и сказал чуть дыша:

– Не бойся, Якоб, мы скоро её укротим.

А Якоб удивлённо смотрел, кто это на подоконнике.

– Боюсь, вы поймали не дикую лошадь, – сказал наконец он.

– Не дикую? – удивился Принц Понарошку. – Ты думаешь, она уже укрощенная?

– Не знаю, укрощенная она или нет. Но это не дикая лошадь. И вообще не лошадь.

– Это почему? – недоверчиво спросил Принц Понарошку.

– Потому что это кошка, – объяснил Якоб Борг. Маленькое Орлиное Перо и Принц Понарошку в изумлении уставились на подоконник, где сидела дикая лошадь, оказавшаяся вдруг кошкой.

– Я тоже было так подумала, – сказала Катенька. – Особенно когда увидела, что у неё усы, как у кошки.

Да, вот так поохотились за дикими лошадьми! Это был, конечно, неприятный сюрприз.

– Мы, значит, что-то напутали, – смущённо начал Принц Понарошку.

Но Катенька не дала ему договорить.

– А знаете, – сказала она, – укрощать кошку или дикую лошадь – не такая уж разница. Может, лошадь у нас в комнате и не поместилась бы.

Принц Понарошку кивнул с облегчением. Ведь правда, не такая уж большая разница – что дикая кошка, что дикая лошадь.

Катенька уже присела возле жёлтой кошки и гладила её по шёрстке.

Ей было немножко грустно, но немножко и радостно. Радостно потому, что у неё теперь была своя кошка. А грустно потому, что её мечта о лошади так и осталась мечтой.

«Но ведь мечта – это тоже прекрасно, – тут же сказала она себе. – Я могу мечтать о своей лошади, когда захочу. Мечта никогда не бывает слишком большой. Она везде поместится, даже в самой маленькой комнате. Она только моя, и я с ней никогда не расстанусь».

Так она сидела со своей кошкой, крепко её к себе прижимала и мечтала о лошади.

Мы сидели на Непобедимой Крепости и смотрели по сторонам.

Ветер шелестел в ветвях, журчала невдалеке речка. Большой жук-рогач, жужжа, совершил посадку рядом со мной. Посмотрел на меня, потом загудел и полетел дальше.

– Здорово тут у тебя, – сказал я. – Это дерево прямо как дом. Действительно Непобедимая Крепость. Настоящее укрытие. Тебя тут никому не найти.

Якоб спорить не стал.

– Вообще-то, – сказал он, – найти подходящую ветлу не проблема. Я знаю еще несколько.

– И "дупло" там найдётся?

– Конечно, – сказал он. – Хочешь, поищи, может, подберёшь себе почти такую же.

Мы чуть раздвинули ветки и посмотрели вниз, не идёт ли кто по дороге. Тогда мы бы ему крикнули "Эй!" и здоров позабавились.

Жаль, никого там не было. – Хочешь еще лимонаду? – предложил Якоб. Я отхлебнул из бутылки, а он стал рассказывать -

Как Принц Понарошку играл на пианино, а девочка в красном платье читала длиннющее стихотворение

В июне окончились школьные занятия, у Якоба Борга начались каникулы. По этому поводу решили устроить праздник, в субботу вечером. Договорились, кто будет выступать: петь, играть, показывать фокусы и читать стихи. Потом ещё намечалось угощение и танцы до самой темноты при свете разноцветных фонариков.

Все ходили взбудораженные, все готовились к празднику. Только Якоб Борг почему-то был мрачен. Всё сидел дома в углу, подперев руками голову, и думал о чём-то, наморщив лоб. Даже не говорил ни с кем, так переживал.

Да ещё Панадель ходил сердитый. Он тоже хотел выступать на празднике со своей моряцкой песней «По морям, по волнам». Но Катенька не разрешила.

– Ты – выступать? Выдумал тоже! Это же будет концерт! Настоящий концерт художественной самодеятельности. Ты хоть представляешь, что это такое?

– Чего тут не представлять? Я сам, если хочешь знать, художник, – гордо заявил Панадель.

– Ах, не спорь! От нас будет выступать Принц Понарошку. Знаешь, как он играет на пианино? Все от восторга ахнут.

– Не знаю. Я лично ни от какого восторга не ахну, это уж точно.

– Да у нашего Принца талант, пойми ты! Его можно слушать хоть целый день.

– Можно, конечно. Если только сперва заткнуть себе уши ватой, – пробурчал Бродяга себе под нос.

– Ах какой ты, Панадель! Ну, словом, выступать будет он, а не ты.

И вот Бродяга обиделся до смерти.

Он подошёл к Якобу Боргу (а тот всё молча сидел в углу) и пожаловался:

– Таланта у меня, говорит, нет, представляешь? Ладно, в субботу посмотрим, у кого есть талант, а у кого нет.

– Я на этот дурацкий праздник вообще не пойду, – сказал

Якоб, насупившись.

– Понимаю тебя. Какой же это праздник без моряцкой песни! – поддакнул Бродяга.

– Что я, сумасшедший, чтобы туда идти?

– Хорошо сказано! Они там, по-моему, уже все свихнулись.

– Я вообще не хочу больше ходить в школу.

– Вот это, пожалуй, чересчур, – возразил Панадель. – Из-за одной моряцкой песни так сразу плюнуть на школу.

– Да при чём тут песня! – отмахнулся Якоб. – У меня свои причины для огорчения.

– Что ты говоришь? Расскажи какие, – потребовал Панадель.

– Нет, об этом я рассказать не могу.

– Ага, значит, тайна. Вот и прекрасно! Давай выкладывай!

– Ничего прекрасного, наоборот, всё просто ужасно. А больше я ничего не могу говорить.

– Ого, значит, ужасная тайна! Ещё интересней! Нет ничего интересней на свете, чем толковать об ужасных тайнах. Ну, давай же, давай! – поторопил Панадель и даже слегка пихнул Якоба в бок.

– Нет, – отвечал Якоб. Вид у него был мрачный и решительный.

– Ясно, – сказал Панадель. – Что ж, будем молчать. Молчать, как корабли в океане.

Так они и сидели молча вдвоём. Каждый думал о чём-то, наверное, невесёлом, потому что вид у обоих был жутко сердитый.

Но вот наступила суббота, всем захотелось на праздник. И Якоб Борг с Панаделем тоже решили пойти. Чтобы не портить друзьям удовольствия.

В актовом зале школы расставили скамейки. Народу собралось много: и старшеклассники, и малыши. Как всегда, сперва пошумели, но потом начался концерт, и стало тихо. Были песни и фокусы, стихи и танцы, и каждому, кто выступал, хлопали.

Наконец на сцену вышел Принц Понарошку. На нём был костюм из голубого бархата, на шее белая шёлковая косынка. Он поклонился публике. Потом сел за пианино, открыл ноты, устроился поудобней на стульчике. Задумчиво, тихо тронул клавиши.

И заиграл.

Ах как он играл! Чем дальше, тем лучше. Можно было действительно забыть всё на свете. Все просто пришли в восторг. Стали не только хлопать в ладоши, но даже ногами топать и кричать: «Браво! Ура!» Прямо остановиться не могли.

А Катенька только смотрела, как Принц Понарошку раскланивается. В её глазах стояли слёзы радости.

Один лишь Бродяга морщился:

– Ну, может, это кому-то и нравится… Только не мне. Моряцкая бодрая песня куда лучше.

И он затянул:

– «По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там…»

– Тише ты, – остановил его Якоб Борг. Панадель, оскорблённый, умолк.

А потом ещё вышла девочка в красном нарядном платье. Бродяга толкнул Якоба в бок.

– Кто такая? Ты её знаешь?

– Да, это Катя, девочка из нашего класса, – ответил Якоб.

– Симпатичная, – сказал Панадель.

– И вовсе ничего в ней нет симпатичного, – отвернулся Якоб.

– Да? А мне нравится. – Панадель почему-то казался довольным.

– Ну и бери её себе, – фыркнул Якоб.

– А чего ты так злишься, не понимаю? – удивился Бродяга. Катя, девочка в красном

платье, стала читать стихотворение. Ужасно длинное. В нём оказалось целых двадцать две строфы и после каждой строфы ещё вроде припева. Всё стихотворение было про то, что кому-то кто-то очень нравится, но он скорее откусит себе язык, чем скажет про это хоть слово.

И припев после каждой строфы был такой:

 
Про эту тайну никому
Я даже слова не скажу.
 

Учительница уговаривала Катю найти для концерта другой стишок, покороче, но та не послушалась. Ей нужен был только этот, со всеми двадцатью двумя строфами и двадцатью двумя припевами.

После третьей строфы Панадель толкнул Якоба Борга в бок:

– Ты ничего не замечаешь?

– А чего мне замечать? – сказал Якоб.

– Она всё время глядит на тебя.

– Ерунда! – фыркнул Якоб. Он с интересом рассматривал носки своих ботинок.

– Ну, не знаю, – проворчал Панадель. – Может, я слепой, а может, она немного косит.

И замолчал. Но когда девочка в красном платье пятый раз повторила, что никому не скажет про свою тайну ни слова, он снова толкнул Якоба в бок:

– Знаешь, мне кажется, я догадался про твой ужасный секрет.

Якоб ничего не ответил. Кое-кто в зале уже оборачивался к нему. Опустив голову, он в бешенстве рассматривал свои шнурки. А Катя, не отрывая от него глаз, благополучно дочитала до конца все двадцать две строфы вместе с припевами.