Текст книги "Пёс спешит на помощь"

Автор книги: Кристине Нёстлингер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Пёс повторил то, что опробовал на чердаке, – замолотил лапами по кирпичам вокруг дыры. Но здесь кладка была намного толще. Молотить по ней было без толку. Поэтому Пёс развернулся, упёрся задними лапами в противоположную стену и стал давить на дыру задом. Он упирался так сильно, что пот выступил у него по всему телу, а из глаз потекли слёзы. И в конце концов труба поддалась. С шумом посыпались кирпичи, тьма рассеялась, Пёс кувырнулся спиной вперёд – и оказался на полу просторной комнаты.

Ему очень хотелось посидеть и отдышаться, но усилием воли он поднял себя на ноги, сунул морду в дымоход и крикнул:

– Дети, спускайтесь, только осторожно, по очереди! Не толкайтесь!

Не прошло и минуты, как вокруг него собралось тридцать угольно-чёрных котят. Чёрными были теперь все – белые, рыжие, полосатые и серые с разводами. Сажа всех уравняла. И Пёс был такого же угольно-чёрного цвета.

В комнате имелось окно, выходившее во двор.

– За мной! – крикнул Пёс, прыгая через подоконник.

Тридцать котят последовали за ним – через окно во двор, мимо помойных баков в соседний двор, через чёрный ход в переулок и там через открытое подвальное окошко в угольный погреб. В полном изнеможении Пёс и котята опустились на огромную кучу угля.

– Пересчитываемся! – сказал Пёс. – Или вы до тридцати считать не умеете?

– Только до десяти, – сказала Кошечка, подавшая идею с дымоходом.

– Тогда пересчитываемся три раза по десять! – скомандовал Пёс.

Котята пересчитались три раза по десять. Все были на месте.

– А теперь надо поспать, – сказал Пёс. – А то мы совсем умаялись.

– Мы голодные! – промяукала Кошечка – папина любимица. – На голодный желудок не уснёшь!

А другой Котёнок пискнул:

– Налови нам мышей! Когда у папы нет денег, он нам всегда ловит мышей!

– Да, да, налови нам мышей! – завопили котята хором.

– С ума вы сошли! – сказал Пёс. – Я приличный, воспитанный Пёс. Мне чужды эти первобытные нравы!

Тут все тридцать котят громко заплакали. Слушать это было невыносимо.

– Ладно, – буркнул Пёс. – Попробую, что ли…

Он слез с угольной кучи и пошёл по подвалу, принюхиваясь. Мышами нигде не пахло. И мышиных ходов не было видно. Зато обнаружилось кое-что получше. Мешок с картошкой и полка с бутылками и консервными банками. А рядом – мешок лука и корзина с яйцами.

Пёс достал из кармана консервный нож и снял с полки три банки говяжьей тушёнки. Котята возбуждённо замурлыкали. Пёс открыл банки. Тушёнка исчезла в мгновение ока. Пёс открыл три банки свиного паштета. Паштет исчез так же быстро. За ним с той же скоростью последовали три банки гуляша. Пёс скормил котятам ещё три банки сайры и три банки бычков в томате, а потом разбил на пол тридцать яиц. Их тоже подлизали дочиста.

– Ну теперь уж хватит! – объявил Пёс, и котята с ним согласились.

С раздутыми животиками они забрались на угольную кучу и тут же уснули. Задремал и Пёс.

Когда он проснулся, за подвальным окошком было совсем темно.

Котята мирно спали. Пёс зевнул, побрёл пошатываясь в угол с продуктами, взял мешок с картошкой и вытряхнул его, мешок с луком вытряхнул тоже, потом тихонько пробрался обратно к угольной куче и аккуратно сложил пятнадцать котят в один мешок и пятнадцать – в другой. Проделал он это так мягко и осторожно, что ни один котёнок не проснулся. Пёс взвалил оба мешка на плечи, вылез из подвала и бесшумно, держась под самыми окнами, пошёл по переулку. Переулок привёл его к церкви. «Эту церковь я уже видел, – подумал Пёс. – Мы её проезжали, когда ехали с Медведем к Ольге, и свернули за ней налево».

Пёс пошёл налево и вскоре оказался на большой площади с часами посередине. Её они с Медведем тоже проезжали – и потом повернули направо. Пёс двинулся направо. Увидев памятник – каменного бородача на высоком постаменте, – он вздохнул с облегчением. За памятником был небольшой парк, а прямо за парком – это Пёс хорошо помнил – стоял дом вдовы Ольги. На радостях Пёс засвистел песенку и рысцой потрусил по главной аллее.

В кухне у Ольги горел свет. Пёс постучал по приоткрытой ставне. Ольга подошла к окну.

– Деверь! – завопила она. – Там в палисаднике чёрное чудище!

Но Медведь сразу узнал друга и побежал открывать дверь.

Пёс вошёл в прихожую, снял с плеч мешки, выложил на пол тридцать спящих котят и сказал:

– Ольга, простите меня, пожалуйста, я просто не знаю, куда податься с детишками!

Ольга уставилась на перепачканного Пса, на тридцать грязных, вымазанных сажей котят – а потом заявила решительно:

– Пихайте эту ораву обратно – сию же минуту!

– А я думал, вы добрая, – грустно сказал Пёс.

– Любая доброта имеет пределы, – ответила Ольга. – Несите этих грязных приблудышей в кошачий приют!

– Тьфу, противно слушать! – вмешался Медведь. – Не ожидал от тебя, невестка! Ты же всегда говорила, что любишь детей.

– Дети для меня, – сказала Ольга, – это человеческие детёныши и медвежата.

– Тьфу, противно слушать! – воскликнул Пёс. – Дети – это дети. Разделять их на породы – свинство!

– Ах вот как! – закричала Ольга. – Мне, значит, на породы разделять нельзя, а у тебя «свинья» – бранное слово!

От громкой перепалки котята проснулись. Пёс хотел запихать их обратно в мешки, но проснувшихся котят не так-то легко куда-нибудь запихать. Пока он поднимал первых двух, остальные разбежались. Один котёнок спрятался под диван, двое залезли в шкаф, трое запрыгнули на вешалку для шляп, четверо вскарабкались вверх по занавескам, пятеро заползли в кровать, шестеро вскочили на стол, а оттуда – на люстру, а семеро пробежали в чулан. Те двое, которых Пёс схватил в самом начале, проскользнули у него между лап и порскнули за печку.

Пёс извлёк из чулана семерых котят и посадил в мешок. Потом залез на стол и снял шестерых с люстры. Когда он донёс их до мешка, первые семь уже оттуда сбежали. На вешалке для шляп сидело теперь десять котят.

– Так ничего не выйдет! – сказал Пёс, с трудом переводя дух. Он запихал шестерых котят в мешок и протянул его Медведю: – Дружище, подержи их пока тут, пожалуйста!

Медведь покачал своей большой головой:

– В мешках держат картошку или лук! Нельзя с детьми обращаться как с картошкой!

С этими словами он тяжело протопал в гостиную, уселся на диван и позвал оттуда:

– Дети, не дурите! Идите все ко мне! Ольга – жестокая, бессердечная женщина! Она гонит нас из дому в жестокий мир!

Тут котята подняли дружный ор.

– Нам нужен домашний уют! – мяукала одна кошечка.

– Мы ещё малы для жестокого мира! – подхватила другая.

Звучало это так жалобно, что и каменное сердце не выдержало бы. Ольга заткнула уши, пытаясь устоять. Но от тридцати кошачьих голосов двумя ладонями не отгородишься. Ольга сдалась. Она опустилась на диван рядом с Медведем и крикнула, перекрывая кошачий концерт:

– Ладно, оставайтесь!

Пёс на радостях заключил Ольгу в объятия – и перепачкал её с головы до ног. В таком виде она больше подходила к Псу и котятам – и к своему дому. Потому что во всём доме не осталось ни одного чистого местечка. Пока котята шныряли туда-сюда, они всё вымазали сажей. Да и Пёс, гоняясь за ними, оставил везде чёрные следы. Ольга высвободилась из его объятий и сказала решительно:

– Ну что ж, тогда приступим!

– К чему приступим? – спросил Медведь.

– К мытью! – ответила Ольга. – Сперва моем Пса, потом котят, потом дом.

Пёс послушно потопал в ванную. Ольга намылила его, растёрла жёсткой щёткой и пустила сильную струю из душа. Псу было только приятно. Он любил воду и против мыла тоже ничего не имел. Зато котята страшно перепугались, увидев, что Ольга делает с Псом. Дрожа, они сбились в комок у Медведя на коленях.

Один Котёнок промяукал:

– Нам нужен домашний уют, а не сырость!

Другой откликнулся:

– Нас нужно гладить, но не жёсткой щёткой!

Третий подхватил:

– И чем тогда хуже жестокий мир?

– Тихо, тихо, – пробасил Медведь. – Просто вылижите с себя всю грязь, пока невестка не вернулась из ванной!

– Мы ещё не умеем! – пискнула одна кошечка.

– Нас ещё надо научить! – откликнулась другая.

– Нас всегда папа вылизывал! – пояснила третья.

А остальные двадцать семь котят заголосили:

– Хотим к папе!

Медведь тяжело вздохнул и скомандовал:

– Все ко мне на вылизывание!

Медведь вылизал дочиста всех тридцать котят – от носа до хвоста. Его подташнивало – он здорово наглотался сажи, грязи и кошачьей шерсти. Зато когда Ольга вернулась в гостиную с дочиста отмытым Псом, тридцать котят тоже сверкали чистотой.

– Мы уже выкупались, невестушка! – гордо заявил Медведь.

Ольга пыталась возражать.

– Чистота, – сказала она, – требует мыла и воды.

Тут Медведь окончательно взбеленился.

– Неужели ты не способна понять своими куриными мозгами, – кричал он, – что с котятами нужно обращаться по-кошачьи?!

– Неужели ты не способен понять своими куриными мозгами, – орала Ольга в ответ, – что я в этом больше понимаю?! Я женщина, в конце концов! И пусть у меня никогда не было собственных детей, моё материнское сердце знает, что малышам нужно!

– А я мужчина, в конце концов! – рявкнул Медведь. – И пусть у меня никогда не было собственных детей, моё отцовское сердце знает, что малышам нужно!

Тут Пёс громко пролаял три раза. Так громко, что Ольга и Медведь смолкли. А Пёс сказал:

– А я – отец, и мы с женой вырастили много собственных детей. И могу вам сказать, что для малышей нет ничего вреднее, чем ругань и ссоры. Они пачкают душу. И эту грязь уже ничем не отмоешь. Языком её не слижешь, и вода с мылом тоже не помогут.

– Верно, друг! – откликнулся Медведь. – От меня больше никто резкого слова не услышит!

– От меня тоже! – поклялась Ольга.

Она взяла веник, совок, тряпку, губку и ведро – и принялась за уборку.

К полуночи дом снова сиял чистотой. Котята давно спали – на брюхе у Пса, пристроившегося на диване. Псу было страшно неудобно, но он не решался пошевелиться из страха придавить котёнка. «Раз котятам свойственно спать у родителей на брюхе, значит, надо терпеть! – сказал он себе. – Опекун должен полностью подчинять свои интересы благу детей!»

Глава 6
ПЁС И МЕДВЕДЬ НАРЯЖАЮТСЯ В ЖЕНСКИЕ ПЛАТЬЯ

Наутро поясница у Пса разгибалась с трудом. Котята ещё спали. Пёс осторожно переложил их одного за другим на диван и прикрыл пледом. Потом кое-как поднялся, сделал десять приседаний, чтобы размять поясницу, и вышел на кухню. Медведь и Ольга завтракали. Пёс подсел к ним. Ольга налила ему кофе и отрезала толстый кусок кекса с изюмом.

– Спасибо большое! – Пёс с удовольствием принялся за еду.

Медведь похлопал его по плечу:

– Перестань, дружище!

– Я есть хочу! – ответил Пёс с набитым ртом. – Против голода нет средства, кроме еды!

– Перестань вилять хвостом! – пояснил Медведь.

– Я всегда виляю хвостом, когда доволен, – сказал Пёс. – Тебе это неприятно?

– Мне – нисколечко, – ответил Медведь. – Но нам предстоит воспитывать котят.

– Ну и что? – спросил Пёс.

– А то, что кошки не виляют хвостом, когда довольны. Они машут хвостом, когда сердятся. И если дети научатся у тебя вилять хвостом от удовольствия, у них будут проблемы во взрослой жизни. Представь себе: при встрече с другой кошкой они приветливо завиляют хвостом в знак радости. Но у другой кошки не было опекуна-пса. Она поймёт этот жест как угрозу и начнёт шипеть. Понимаешь?

Пёс понял и пообещал не вилять больше хвостом.

– И распорядок дня нам придётся поменять, – продолжал Медведь. – Кошки – ночные животные, они бродят по ночам, а днём спят. Мы не должны отучать их от естественного режима.

Пёс согласился и пообещал отныне бодрствовать по ночам и спать днём.

– А ещё мы должны изменить голос, – сказал Медведь. – Кошки не рычат, не лают и не стрекочут, как сороки.

– И что, ты предлагаешь мне выучиться мурлыкать?! – воскликнула Ольга.

– А почему бы и нет? – ответил Медведь.

– Потому что у меня нет ни малейшей охоты, – заявила Ольга.

– Послушай, невестка, – наставительно произнёс Медведь, – дети учатся через подражание взрослым. И что же, мы вырастим лающих, рычащих и стрекочущих кошек?

– Хорошо, – вздохнула Ольга. – Я попробую.

– А потом ещё, – продолжал Медведь, – остаётся проблема туалета. Кошки ведь не…

Договорить Медведю не дали.

– Ну, знаешь, – перебила его Ольга, – никто не может с меня требовать, чтобы я копала ямку в саду и делала туда свои дела!

– Н-да, боюсь, мне это тоже было бы трудновато! – поддержал её Пёс.

Медведь встал из-за стола. На переносице у него образовались глубокие складки.

– Понимаю, – сказал он. – Я должен обдумать проблему!

А поскольку думалось Медведю лучше всего лёжа, он удалился к себе в спальню.

Подошло время обеда, но Медведь так и не выходил, а котята всё ещё спали. Проснулись они только к полднику, дружно направились в кухню, вскочили на стол и замяукали:

– Есть хотим!

– Можно их согнать со стола или это противоречит принципам кошачьего воспитания? – шёпотом спросила Ольга Пса.

– Понятия не имею, – прошептал Пёс в ответ.

– Тогда пусть пока сидят – подождём, что Медведь на это скажет, – проворчала Ольга.

Она достала из холодильника рыбину, провернула через мясорубку, выложила рыбный фарш на тарелку и поставила на стол.

Котята набросились на фарш. Поскольку все тридцать разом не помещались вокруг тарелки, началась драка.

– Можно им сказать, чтобы они были друг с другом повежливее? – спросила Ольга Пса на ухо. – Или кошки должны с самого детства приучаться к нахальству?

– Понятия не имею! – тихо ответил Пёс.

– Тогда пусть их дерутся – подождём, что Медведь на это скажет, – проворчала Ольга.

Но глядеть на это безобразие ей не хотелось.

– Пойду посмотрю телевизор, – сказала она и вышла из кухни.

Пёс слышал, как она прошла в гостиную. И тут раздался вопль! «Бедняжка, наверное, упала и ушиблась», – подумал Пёс и побежал к ней. Ольга стояла посреди комнаты, и в лице у неё не было ни кровинки.

– Там… там… там… – лепетала она, показывая пальцем на ковёр. Тридцать раз повторила она своё «там», каждый раз показывая пальцем на маленькую коричневую кучку на ковре.

– Просто им тут негде было выкопать ямку… – начал было Пёс извиняющимся тоном.

Но Ольга его не слушала. Она открыла шкаф, достала дорожную сумку и принялась складывать в неё бельё, юбки и кофты.

– Медведь как раз обдумывает проблему… – сказал Пёс.

– На здоровье – только без меня! – заявила Ольга. – Я уезжаю.

И пошла к дверям, не удостоив Пса ни единым взглядом.

Пёс вздохнул, взял веник и совок и собрал тридцать кошачьих кучек в помойное ведро. Потом развёл в тазу мыльной воды и принялся отмывать с ковра коричневые пятна. Как раз когда он оттирал последнее, на пороге появился Медведь.

– Что-то мне не удаётся ничего путного придумать, – сказал он. – Надо посмотреть педагогическую литературу. Пойду-ка я в библиотеку.

– Иди, – ответил Пёс.

Медведь помахал котятам лапой, надел куртку и шапку и ушёл. Пёс распахнул окно в гостиной, чтобы выветрить запах кошачьего помёта, и понёс веник, совок и таз обратно в чулан.

Когда он вернулся в кухню, котят там не было. Ни одного. Пёс обыскал весь дом, а потом вышел в палисадник. «Они, наверное, выскочили в открытое окно», – думал он.

– Дети, вы где? Дети, идите скорее сюда! – причитал он, кружа по палисаднику.

– Если вы котят ищете, – отозвалась с соседнего участка старая Свинья, – так они все у меня, на яблоне сидят.

Одним прыжком Пёс перескочил через изгородь на соседний участок, встал под яблоней и принялся уговаривать:

– Спускайтесь, детки! Идите скорее к приёмному папе!

– Кошки уговоров не слушают, – сказала Свинья. – Если они вам так срочно понадобились, придётся лезть на дерево, брать каждого за шкирку и стаскивать вниз..

– Вы, я вижу, разбираетесь в кошачьих повадках? – спросил Пёс.

– Я – мудрая Свинья и во всём разбираюсь, – изрекла Свинья.

– Замечательно! – ответил Пёс и рассказал Свинье обо всех проблемах кошачьего воспитания: проблеме дневного и ночного образа жизни, проблеме лая-рычания-мурлыканья, проблеме виляния хвостом и проблеме туалета.

– Чушь всё это! – произнесла Свинья. – Вы создаёте себе ненужные трудности. Котятам нужны мясо и молоко. И погладить их иногда не мешает. А всё остальное придёт само собой.

– Вы думаете? – спросил Пёс.

– Я знаю, – ответила Свинья.

Пёс поблагодарил, прыгнул обратно в палисадник вдовы Ольги и прилёг на траву возле клумбы с тюльпанами. Откинулся на спину и стал глядеть в небо. Давно он не фотографировал в уме облака для своего альбома.

Запасшись нужным количеством снимков, Пёс поднялся и сказал себе:

– Раз мои подопечные во мне сейчас не нуждаются, можно пока заняться собственными делами.

Пёс вернулся в дом и аккуратно сложил перепачканный костюм садовника в полиэтиленовый пакет. В бумажник садовника он доложил из собственного кошелька столько денег, сколько оттуда позаимствовал, и вдобавок столько, сколько стоит чистка костюма и стирка рубашки. А ещё Пёс написал письмо и пришпилил его булавкой к костюму:

«Уважаемый садовник! Я очень сожалею, что вынужден был действовать как вор. Моё единственное оправдание – безвыходная ситуация. Было бы славно, если бы вы смогли меня простить!

Честный Пёс, временно сбившийся с пути».

Пёс упаковал пакет в обёрточную бумагу, перевязал верёвкой и надписал адрес:

Городская больница. Больничному садовнику Отто Оттерману.

Потом взял пакет под мышку и вышел в палисадник.

– Присмотрите часок за моими котятами?! – крикнул он Свинье на соседний участок.

– Котята сами за собой присмотрят, – отозвалась Свинья.

Пёс кивнул и побежал на почту. Она уже закрывалась, но Пёс успел отправить экспресс-посылку и вздохнул после этого с большим облегчением. Совесть мучила его уже меньше – это было приятно.

На обратном пути Пёс решил купить еды для котят и зашёл в мясную лавку.

– Три кило постной грудинки, – сказал он мяснику, и в это мгновение кто-то схватил его сзади за плечи.

– Слава богу, нашёлся! А то ведь ищи иголку в стоге сена! – раздался голос у Пса за спиной.

Это был таксист, отвозивший его в Косой переулок.

– Представляете, – возбуждённо рассказывал таксист, – полиция мне не верит, что я просто пошёл за вами посмотреть! Они считают, что я ваш сообщник и что мы вместе таскали у Псицы барахло с чердака. Меня собираются судить!

– Какая неприятность, – пробормотал Пёс и попытался улизнуть из лавки.

Но таксист крепко держал его за плечи. Хватка у него была железная. Пёс с ним тягаться не мог.

– Пошли в полицию – вы им всё объясните, – сказал таксист.

– Завтра, – ответил Пёс. – Сейчас мне нужно домой – кормить и гладить котят. И вообще встреча с полицией не входит в мои планы.

Но таксист ничего не хотел слушать. Он потащил Пса прочь из лавки, и Псу ничего не оставалось, как следовать за ним.

Таксист волочил Пса по улице. У светофора на перекрёстке они столкнулись с Медведем. Тот нёс под мышкой толстую книгу и сиял как медный грош.

– Дружище! – радостно крикнул он Псу. – Я во всём разобрался! Здесь, – он постучал ладонью по толстой книге, – полная информация о воспитании кошек!

И тут Медведь заметил таксиста.

– Твой друг? – спросил он Пса.

– Не совсем, – пробормотал Пёс. – Он хочет отвести меня в полицию.

– Это мой свидетель, – пояснил таксист. – Не могу понять, почему он пытается отвертеться. Это его гражданский долг.

– Совершенно с вами согласен, – отозвался Медведь, незаметно подмигивая Псу. – Я пойду с вами, а то как бы этот прохвост не сбежал по дороге!

Медведь, Пёс и таксист пошли дальше к полицейскому отделению. На следующем перекрёстке Медведь поставил таксисту подножку. Таксист потерял равновесие и выпустил плечи Пса. Пёс стрелой помчался прочь, Медведь – за ним. Пока таксист поднимался на ноги, Пёс с Медведем уже скрылись за ближайшим углом. Тяжело дыша, они подбежали к дому вдовы Ольги.

– Проклятье! – чертыхался Медведь на бегу. – Какую же гадость иногда приходится делать, чтобы выполнить свой долг. Надеюсь, друг, ты не думаешь, что мне приятно ставить подножки ни в чём не повинным таксистам? Я это сделал только по дружбе.

Пёс ничего не ответил – он слишком запыхался, чтобы говорить.

– Ну и что теперь? – сказал Пёс, когда они немного перевели дух в гостиной у Ольги.

– Тебе нужно немедленно уехать из города, – ответил Медведь. – Здесь у тебя земля горит под ногами.

– А котята? – спросил Пёс.

– Понимаешь, – сказал Медведь, почёсывая брюхо, – в книжке написано, что детям полезнее всего находиться с теми, кого они знают с рождения. Опекуны – это вынужденная мера, которая в любом случае наносит ущерб воспитанию. А мы ведь не хотим наносить ущерб.

Пёс вздохнул и тоже почесал брюхо.

– С рождения дети знают своего отца. Но он в больнице.

Медведь засунул лапу в пасть и стал обкусывать когти.

– Я что-нибудь придумаю, – пробормотал он.

На дворе уже стемнело, а Медведь всё сидел в гостиной и грыз ногти. Пёс был рядом и наблюдал, как друг думает.

Ближе к полуночи через открытое окно вернулись котята и громко замяукали. Они просили есть.

Пёс достал из холодильника остатки рыбы. Котята смели их в мгновение ока и продолжали мяукать. Рыбы было мало.

– Продолжение утром, – сказал Пёс.

Тут котята заплакали.

– Папа давал нам больше еды, – всхлипывал один.

– Папа не заставлял нас голодать до утра, – мяучил другой.

– С папой вообще гораздо лучше! – заявил третий. А остальные двадцать семь заныли жалобно:

– Хотим к папе!

Тут Медведь вытащил лапу изо рта и сказал:

– Придумал!

Он взял ножницы и красный фломастер и стал обрабатывать одного котёнка за другим. Каждому он выстригал ножницами несколько клочков шерсти и рисовал красную точку на выстриженных местах.

– Ну вот, теперь у вас корь, – сказал он котятам. – И придётся отправить вас в больницу, к папе.

Котята от радости принялись кувыркаться и кусать друг друга за хвосты. Но Пёс озабоченно нахмурился.

– И кто же повезёт детей в больницу? – спросил он. – Меня они сразу узнают. Да и тебя тоже – ты ведь меня каждый день навещал.

– Да, это проблема. – Медведь снова засунул лапу в рот.

– Может, попросим Свинью из соседнего дома? – предложил Пёс. – Женщины с такими делами лучше справляются. Им проще с детьми.

– Свиньи – ненадёжные животные, – поморщился Медведь. И вдруг рассмеялся: – Но насчёт женщин – это отличная идея! Вот мы с тобой и переоденемся женщинами. А в приёмном покое скажем, что мы – воспитательницы из кошачьего приюта!

Медведь надел Ольгин кримпленовый костюм. Пёс надел Ольгин твидовый костюм. Медведь повязал на голову платок с бахромой. Пёс нахлобучил соломенную шляпку с цветами. Потом они прицепили на уши Ольгины клипсы и обвешались бусами и кулонами. Только Ольгины туфли надеть не удалось – они им были безнадёжно малы.

Медведь опрыскал Пса фиалковыми духами, Пёс опрыскал Медведя ландышевыми духами. Потом они достали из чулана бельевую корзину и сложили туда разрисованных фломастером котят. Медведь взял корзину за одну ручку, Пёс – за другую, и вместе они вынесли её из Ольгиного дома и поставили к Медведю в багажник.

– А теперь, дети, – сказал Медведь, останавливая машину перед городской больницей, – плачьте и верещите, как только можете громко, жалобно, душераздирающе!

Котят упрашивать не пришлось. Тут же поднялся такой писк, стон и верещание, что хоть уши затыкай. Пёс и Медведь внесли корзину в приёмный покой. Дежурный, подрёмывавший в кресле, испуганно подскочил.

– Я – тётя Катя из кошачьего приюта, – жеманно прошепелявил Медведь.

– А я – тётя Лиза из кошачьего приюта, – проговорил Пёс писклявым голоском.

– У нас эпидемия, – сообщил Медведь.

– Корь, наверное, – пропищал Пёс.

– Минуточку, сударыни! – Дежурный зевнул и нажал кнопку у себя на пульте. – Сестра сейчас спустится!

– Мы пока сходим за второй корзиной, – пролепетал Медведь.

– Это только половина нашей эпидемии, – пропищал Пёс.

Спустя мгновение оба уже сидели в машине. Медведь нажал на газ.

– На юг? – спросил он.

– На восток, – ответил Пёс.

Медведь кивнул и повернул на восток. Из-за гор, возвышавшихся впереди, вставало солнце. Его ещё не было видно, но серое небо над вершинами медленно окрашивалось розовым. «Как красиво», – подумал Пёс и мысленно сфотографировал рассвет для своего альбома. А потом расхохотался. Он представил себе, как Сиамка и врачи разглядывают тридцать раскрашенных фломастером котят.

– По-моему, мы славно поработали, – проговорил он сквозь смех.

– Да уж куда лучше, – рассмеялся в ответ Медведь.

Пёс стащил с головы соломенную шляпку и начал опускать боковое стекло. Он хотел выкинуть шляпку в окно.

– Надень обратно, – сказал Медведь.

– Зачем? – удивился Пёс.

– Затем, что Псицу в соломенной шляпке полиция пока не ищет, – ответил Медведь.

– И что ж мне теперь, до конца жизни ходить в женской одежде? – Пёс испуганно вытаращился на Медведя.

– Всю не всю, но неделю-другую точно, – ответил Медведь. – Пока всё это быльём порастёт.

Пёс нацепил шляпку на голову и поднял боковое стекло.

– Разумный поступок, тётя Лиза! – сказал Медведь.

– А то как же, тётя Катя! – откликнулся Пёс и засвистел одну из своих песенок.

«Интересные предстоят недели», – думал он.