Текст книги "Неуправляемая (ЛП)"

Автор книги: Кристина Уоррен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6

В Ирландской Республике по-прежнему запрещено убийство сестры законом, но Драм был готов поддержать любую политическую партию, выдвинувшую эту идею. Он мог повесить кровавую вывеску на дверь своего паба и устроить митинг, и сам Господь Бог не смог бы его приструнить.

Его текущие причины… они менялись ежедневно, иногда ежечасно… включали в себя тот факт, что она изводила его до тех пор, пока он не сдался и не договорился со своими сотрудниками о том, чтобы они подменили его в «Костях» на сегодняшнюю смену.

И вот, вместо того чтобы читать книги, разливать пиво и наслаждаться жизнью, Драм сидел за кухонным столом с раскалывающейся головой, сестрой, которую он хотел убить, и женщиной, которую он предпочел бы забыть и которая была буквально сделана из камня. Ну, по крайней мере, иногда.

– Не думаю, что сегодня подходящий день для этого, Мэй, – проворчал он. – Я плохо себя чувствую. Почему бы нам не попробовать завтра?

– Тоже самое ты говорил вчера. Прошлой ночью это имело смысл. А сегодня ты просто ведешь себя как зануда.

Его пальцы сжались вокруг кружки с чаем, и он был благодарен за прочность старой керамики.

– Отвали.

– Как только ты закончишь. – Мэйв одарила его широкой фальшивой улыбкой.

Драм выругался. Он достаточно хорошо знал свою сестру, чтобы понять, что за ее легкомысленными словами скрывается решимость. Либо он уступит и сделает то, что она требует, либо Мэйв будет донимать его до тех пор, пока он действительно не достанет оружие.

Или, что еще хуже, она втянет в это дело их мать.

Он проглотил чай и отставил кружку в сторону, чтобы не использовать ее в качестве дубинки.

– Хорошо. Но я ничего не обещаю, а больная голова вряд ли поможет мне сосредоточиться. Сомневаюсь, что мне удастся сделать что-нибудь полезное.

Женщина… горгулья… по имени Эш молчала все утро. Она даже не поприветствовала его, когда они с сестрой вышли из комнаты, где спали. Но она, конечно, внимательно за ним наблюдала.

Ее темные глаза неотрывно следили за ним, и Драм не был уверен, что в их выражении больше – настороженности или злобы. Нет ничего лучше, чем проснуться наутро с мыслью о том, что вчерашняя женщина хотела тебя убить. Особенно когда ты абсолютно уверен, что она может сделать это с завязанными глазами. И с одной рукой, связанной за спиной.

Он же не сделал ничего такого ужасного, напомнил себе Драм. Он поцеловал ее, просто поцеловал. Не прикоснулся к ней даже пальцем, не говоря уже о том, чтобы пощупать. А ей все равно понравилось. Он знал, что ей понравилось. У нее смягчились губы, и перехватило дыхание. Она ответила ему. Прямо перед тем, как отправить его на пол гостиной, где он приземлился задницей на чайник. Если уж на то пошло, то именно он должен был устроить истерику.

И теперь он снова и снова накручивал себя, что ничуть не облегчало боль в голове, вызванную виски. Поморщившись, он отбросил мысли о прошлой ночи и сосредоточился на настоящем. Хватит с него и сегодняшних страданий.

Он сосредоточился на своей сестре, потому что знал, что с ней он сможет справиться.

– Что именно ты хочешь, чтобы я искал?

Конечно же, Мэйв обратилась к Эш.

– Что скажешь?

– Говоришь, он находит вещи?

Мэйв кивнула.

– Тогда он должен найти моего Хранителя, – сказал Эш. – Он должен точно знать, зачем меня призвали и почему нынешние обстоятельства не соответствуют традициям.

Сестра повернулась к нему и махнула рукой.

– Ты слышал леди.

Драм стиснул зубы.

– Что же, ваше величество, это не совсем так работает. Ты знаешь это, Мэйв. Я должен представлять себе, что именно ищу. Если я сам этого не видел, то мне нужна хотя бы фотография. – он посмотрел на Эш. – У тебя есть фотография?

Выражение ее лица оставалось пустым. Даже каменным.

– Страж, которого я заменила, спал последние триста лет. Когда он в последний раз видел своего Хранителя, фотографий еще не существовало, да и в любом случае он уже наверняка мертв. Я никогда не встречала своего, не говоря уже о том, чтобы видеть его фото. Все, что у меня есть, – это его имя. О'Риордан.

Драм старался не показать своего триумфа.

– Тогда я не понимаю, чем я могу помочь тебе, любимая. Я не могу искать то, что не могу увидеть.

– Майкл. – в голосе Мэйв прозвучало предупреждение. – Должен быть способ, которым ты можешь ей помочь. Я знаю, что есть. Ты просто должен попытаться.

Разочарование делало его раздражительным, не говоря уже о головной боли. Боль не способствовала хорошему настроению.

Но он говорил правду. Он не знал, откуда у Мэйв взялось представление о нем как о каком-то великом и могучем экстрасенсе. По сравнению с ней его «дар» можно было назвать не более чем склонностью к удачным догадкам. Конечно, он мог найти ключи от машины, потерянные книги и даже кошку, которая иногда уходила из маминого сарая и залезала на соседское дерево. Но найти человека – это совсем другое дело.

Мэйв продолжала смотреть на него с поджатыми зубами, и она, казалось, размышляла о том, может ли еще один удар по голове заставить его согласиться.

– А что, если ты сможешь над чем-то сосредоточиться?

– Что ты имеешь в виду?

– То, что я и сказала. Что, если у тебя будет объект, связанный с тем, кого ты ищешь? Это помогло бы?

С неохотой Драм согласился. Он никогда раньше не пробовал ничего подобного. Но, с другой стороны, он также никогда не пробовал ничего подобного.

– Я имею в виду, что, когда ты что-то ищешь, то настраиваешься на его энергию, так? – настаивала Мэйв. – Вот как это работает.

– О, неужели? Почему бы тебе тогда не объяснить мне это, Мэйв? Я буду сидеть здесь, как хороший мальчик, и пообещаю, что подниму руку, если у меня возникнут вопросы.

Сестра отреагировала на его сарказм примерно так, как он и ожидал, то есть собралась с силами для физической атаки. Эш заговорила прежде, чем Мэйв успела нанести удар.

– Предположение логично, но это не имеет значения, потому что у меня нет предмета, который ассоциируется с моим Хранителем.

– Конечно, есть. – как только он подумал, что нашел выход из этой нелепой ситуации, его сестре пришлось пойти и помочь. – Ты сама это сказала. Он твой Хранитель. Ты связана с ним, как и он с тобой. Что может быть лучше?

Взгляд Эш метнулся к нему, и он увидел в нем отражение своего собственного беспомощного ужаса. Очевидно, она была в таком же ужасе от предложения Мэйв, как и он. Только Драм не знал, были ли у нее те же причины.

Когда никто ничего не сказал, Мэйв воспользовалась своим преимуществом.

– Ну же. По крайней мере, попробуй. Чем это может повредить?

Драм оглянулся в поисках карандаша, но поймал себя на мысли. Неужели ей нужно, чтобы он составил список? Может быть, ему стоит показать ей синяк на бедре, полученный в результате вчерашнего падения? Эш ясно дала понять, что прикосновения исключены из меню.

Поэтому ее следующие слова повергли его в шок.

– Возможно, твоя сестра права.

Он боролся с желанием прочистить уши.

– Извини? Мне кажется, я тебя не расслышал. Не могла бы ты повторить?

Мэйв улыбнулась так широко, что солнечный свет, отразившийся от ее зубов, ослепил его.

– Она привела веские аргументы. Магия – это энергия, и, как бы твоя семья ни называла свои таланты, Страж признает их магическими. Поэтому то, что ты можешь сделать, – это использовать свою магическую энергию для распознавания природной энергии объекта. Теоретически найти Хранителя должно быть проще, чем обычную вещь, поскольку Хранитель обладает собственной магической энергией. В этой сфере магическая энергия естественным образом выделяется на фоне обычной, что облегчает ее поиск.

Чушь. Он терпеть не мог, когда его оппонент в споре начинал излагать свои мысли. Это был смертельный удар.

Усилием воли Драму удалось превратить крик досады в раздраженное ворчание. Возможно, при этом он что-то вывихнул.

– Ладно. Давайте покончим с этим.

И, если на этот раз Эш возразит против его прикосновений, то вина за это ляжет только на нее. Драм мог бы даже слегка ее подтолкнуть.

Положив руку на стол, он протянул ее в сторону Стража и с вызовом выгнул бровь. Не произнося ни слова, Эш вложила свою руку в его. Она положила кончики пальцев на его ладонь и позволила ему не просто держать их, а удерживать на месте.

Его пронзил электрический ток. Драм старался не дергаться, но знал, что остальные заметили, как он напрягся. Все его тело напряглось, выпрямив спину и расправив плечи.

Дарм не потерял сознание, не закрыл глаза, но мир расплылся. Словно самый густой туман, который человек когда-либо видел, застлал его глаза. Он не видел ничего, если только у небытия может быть форма. Затем перед его мысленным взором взорвалось что-то новое, и он понял, что то, что он видит сейчас, происходит не за кухонным столом в его квартире над пабом.

То, что он увидел, не было похоже на Хранителя. Не то чтобы он знал, как он выглядит, но предполагал, что это будет человек, но ни один человек не появился в его поле зрения. Вместо этого первое, что он увидел, был огонь – красное и желтое пламя, вырывающееся из почерневшей земли. Его разум моргнул, и он увидел, что земля движется, как лава, текущая по открытому полю. Вокруг ничего не уцелело.

Не было ни травы, ни деревьев, ни какой-либо растительности. Не осталось даже камня на камне. Он не видел ничего, кроме огня и расплавленной земли, а небо над головой было ядовито-серым, изредка освещаемым вспышками неестественных багровых молний. Это было похоже на самую глубокую яму ада.

Он снова моргнул, и кошмарное видение исчезло. На его месте появилось нечто бесконечно более холодное. Оно выглядело знакомым и успокаивающим, противоположным предыдущему образу. Перед его мысленным взором раскинулись богатые ирландские поля, очерченные древними скальными стенами и усеянные лениво пасущимися овцами и коровами.

В центре земля плавно переходила в холм, на вершине которого возвышалась древняя круглая башня. Крыша, по крайней мере, два этажа давно обрушились, а обломки были разбросаны по земле неподалеку. На покинутом человеком месте появилась растительность: деревья и кустарники росли рядом со стареющими стенами и сквозь них. Такую картину можно было встретить сотни раз на дню в стране с богатой историей Ирландии.

Драм уже был готов отмахнуться от этой идеи, ощущая на губах сладкий привкус «я же говорил», когда понял, что что-то в этой сцене ему знакомо больше, чем просто картинка с открытки. Он понял, что узнал именно эту развалину башни, которую они с сестрами исследовали в детстве.

За полем, вдали от его глаз, у одной из этих каменных стен, менее чем в миле от деревни Клондрохитти, находился дом его родителей. Он точно знал, на что смотрит.

Драм прогнал видение и оторвал свою руку от пальцев Эш. Он потряс головой, чтобы прогнать туман. Лицо Мэйв еще не успело появиться в поле зрения, как он услышал ее голос.

– …что-то увидел? Майкл? Майкл, ответь мне. Драм!

До этого его головная боль была терпимой. После использования дара голова стала пульсировать так, будто по ней долбят ледорубом. Прижав ладонь ко лбу, он зажмурил глаза и простонал.

– Заткнись, Мэй.

– Но нам нужно знать, сработало ли. Что ты…

Неожиданно вмешалась Эш, подав голос разума.

– Твоему брату, похоже, нездоровится, Мэйв. Возможно, стакан воды поможет ему прийти в себя. Если ты позволишь?

Не открывая глаз, Драм услышал, как Мэйв поднялась и прошла на кухню за его спиной. Скрипнул кран, и вода полилась в стакан, после чего она мягкими шагами вернулась к столу. Стакан тихонько стукнул о дерево. Драм вслепую протянул руку и поднес стакан к губам, пригубив его, как пьяница джин.

– Еще?

Он поставил стакан и покачал головой.

– Я в порядке.

– Ты неважно выглядишь. Твоя кожа выглядит очень бледной. Кроме того, кажется, что у тебя дрожат руки.

– Спасибо, Динь-Динь, – прорычал он, удивляясь, почему его глаза словно были приклеены смолой. – Я ценю твою заботу и польщен такой оценкой.

– Прости меня, Майкл. – Мэйв удалось придать голосу сожаление. – Я позволила своему восторгу от идеи найти что-то захватить меня. Но ты никогда раньше так не выглядел. Ты всегда так легко находил вещи, как будто просто представлял их в своем воображении, и они находились.

Ему удалось приоткрыть один глаз, и он увидел неподдельное беспокойство на ее лице. Как обычно, он мгновенно превратился в лоха.

– Не волнуйся, любимая. Со мной все будет в порядке. Просто это застало меня врасплох, вот и все.

Мэйв сжала его руку.

– Наверное, ты был прав, когда говорил, что искать человека сложнее, да?

Пока сестра извинялась, Эш отнесла пустой стакан на кухню и наполнила его. Она вернула его на место и села на свое место.

– Теперь ты сможешь рассказать нам, что именно ты видел?

Он поморщился.

– Я вообще не видел человека. Как и говорил, ничего не вышло.

– Но ты кое-что видел.

Драм признался в этом себе, но не собирался обсуждать первую половину своего видения. Прошлой ночью Эш взбудоражила всех своими разговорами о демонах и их слугах, о зле и разрушении, но сейчас был новый день. В ярком утреннем свете ее слова звучали не более чем истории о призраках, рассказанные у костра после наступления ночи. Все это было неправдой, и, конечно, его видение огня и серы было плодом его измученного воображения.

– Я видел место, а не человека, – сказал он. Ему было неловко раскрывать даже это. – Просто поле где-то за городом. Ничего особенного.

– Опиши это место.

Драм посмотрел в темные глаза, которые ни разу не дрогнули. То, что она была сделана из камня, давало ей несправедливое преимущество в том, чтобы превзойти его. А ведь он всегда считал, что только Мэйв может с этим справиться.

– Руины, – сказал он. – Это Ирландия. У нас они везде. – она просто уставилась на него, и он стал раздражаться. – Это была башня, – проговорил он, – или то, что от нее осталось. Каменная, три-четыре этажа, сейчас, скорее, полтора. Стоит на холме, окруженном фермерскими угодьями. Как я уже сказал, ничего особенного.

Эш продолжала всматриваться в его лицо, не выражая никаких эмоций. Некоторое время никто не разговаривал, затем Мэйв сунула свой веснушчатый нос во все дела. Опять.

– Майкл… – в ее голосе прозвучали знакомые ему предостережение и угроза.

Он проигнорировал ее, но Эш повернула голову и обратила свое внимание на маленькую проказницу. Ей даже не пришлось спрашивать: его личная предательница с радостью от него отвернулась.

– Может быть, он и не считает это чем-то особенным, но звучит ужасно знакомо. – сестра проигнорировала его взгляд почти так же легко, как это сделала Эш. – Недалеко от дома моей матери, где мы росли, есть разрушенная башня. Я бы сказала, что она более чем подходит под его описание.

Драм сказал:

– Так это или нет, но она искала человека, а не место.

Мэйв пожала плечами.

– Значит, ты не видел лиц. Может быть, видение просто показало тебе место, где он находится, а не его самого.

– Где он находится? – Драм усмехнулся. – Значит, этот Хранитель, которого она ищет, развел лагерь на груде развалин, где овцы справляют свои дела, проходя мимо? В Ирландии. Осенью.

Мэйв ценила сарказм, но, видимо, только тогда, когда сама его использовала. Ее глаза сузились.

– Откуда нам знать, есть ли у него разум, которым Бог наделил козла отпущения?

Эш заговорила прежде, чем их разговор перешел в обычное русло… к физическому насилию.

– Хранители очень умны и магически одарены. Человек не стал бы подвергать себя столь примитивным условиям, не приняв мер, которые оставили бы видимые следы пребывания. Однако я не считаю, что увиденное тобой не соответствует действительности. Возможно, в этом месте была оставлена подсказка. Я должна проверить это.

– Милости прошу, – пробормотал Драм себе под нос.

Конечно же, сестра его услышала.

– Она твоя гостья, Майкл, – сказала Мэйв, – и не местная. Она не знает, как найти башню, а мы знаем. Будет правильно, если мы ей не поможем.

Не местная? Драм сдержал смешок. Он предполагал, что она так скажет.

Эш покачала головой.

– Это моя миссия, а не ваша. Вы и так мне помогли и указали верное направление. Я не могу просить большего и не могу подвергать людей опасности.

– Не говори глупостей. Мы рады помочь. Кроме того, мы не собираемся прыгать с обрыва или сражаться с теми тварями, которых видели прошлой ночью. Мы оба играли в этих руинах с детства. Это совершенно безопасно.

Драм просто откинулся в кресле и стиснул зубы, пока не почувствовал, что мышцы на его челюсти дергаются, как у мартовского зайца. Он понимал, что споры с Мэйв только заставят ее еще больше увязнуть, но у Эш, похоже, была склонность к безнадежным делам.

– Нет. Но спасибо за предложение…

Мэйв продолжала двигаться вперед, как землеройная машина.

– Кроме того, мама ждет меня сегодня утром, так что мы все равно поедем туда. Было бы глупо с нашей стороны не подвезти тебя.

Мы?

– Ты едешь на автобусе, мисс. Мне нужно управлять пабом и заниматься книгами. Я увижусь с мамой в воскресенье, как всегда.

– Да? – Мэйв выгнула брови, глядя на него. – То есть, когда я увижу Ма и представлю ее Эш, ты хочешь, чтобы я объяснила, что ты заставил меня и мою гостю ехать на автобусе, вместо того чтобы отвезти нас самому? Я с удовольствием это сделаю, дорогой брат. – она взмахнула ресницами и широко ему улыбнулась.

– Шантаж – скверная привычка, Мэй.

– Но эффективная, нет?

Ее ловушка захлопнулась вокруг Драма с противным щелчком. Будь она проклята за то, что надавила, и вдвойне проклята за то, что знала его. Теперь он мог либо признать свое поражение, либо встретить гнев человека, с которым, как ему казалось, боялся пересечься даже сам Святой Патрик, – своей матери.

Что ему оставалось делать?

Глава 7

Зеленые просторы проносились за окнами машины почти так же стремительно, как если бы Эш парила над ними, мощно размахивая крыльями. Поездка в человеческом транспорте не прошла мимо и во второй раз. Если вчера вечером на улицах было темно и туманно, то сегодня солнце пробивалось сквозь облака и освещало пышный пейзаж.

Если бы она не знала, то Эш могла бы подумать, что испытывает удовлетворение, но это было невозможно. Все знали, что Стражи ничего не чувствуют.

В то время как люди испытывали физические ощущения, такие как жар огня или боль от раны, полученной в бою, они не чувствовали похожих эмоций. Страж существовал для того, чтобы победить своего врага… ее врага… и поэтому не испытывал никаких чувств, кроме тех, что свойственны воину: ярости, решимости, гнева и ненависти к врагу.

Она, конечно же, знала легенду о Стражах, нашедших свою пару среди сильных человеческих женщин. Эти братья начинали испытывать другие чувства в компании женщин, которые со временем освобождали их из сна. Ни в одной истории не было рассказано о женщине Страже, тем более такой, у которой была бы вторая половинка, способная испытывать любовь или другие человеческие чувства. Поэтому Эш оставалась такой, какой ее и призвали… холодной, высеченной из камня.

Если бы не болтовня Мэйв, поездка из Дублина в родную деревню этой семьи прошла бы в тишине, нарушаемой лишь скрежетом стиснутых зубов Драма. Эш, вероятно, была единственной, кто это слышал – ее органы чувств были гораздо острее, чем у людей, – но непрерывный рассказ о пейзажах, семье Драммонд и местной истории заглушал почти все эти звуки.

Однако это не могло скрыть ни побелевших его костяшек пальцев, сжимающих руль, ни сохраняющейся напряженности позы. Мужчине не нужно было произносить ни слова, чтобы понять свое неприятие ситуации.

Он не один был такой. Эш предпочла бы отправиться к своему Хранителю без пары людей, о которых нужно беспокоиться. Возможно, видение Драма и не указывало на угрозу в тех руинах, которые он видел, но Эш не стала бы рисковать, когда рядом бушевали темные силы. То, что она разрешила поехать ему и его сестре, противоречило ее инстинктам.

Она готова защитить их любой ценой, но это может помешать выполнению ее главной задачи… найти своего Хранителя, а затем выявить угрозу со стороны Тьмы и устранить ее.

Резкая тишина со стороны Мэйв прервала мысли Эш. Женщина издала заинтересованный звук и постучала ногтем по заднему стеклу автомобиля.

– О, Майкл. Это не Пидар О'Киф?

Драм выругался.

– Где?

– Там. Идет через поле МакСуини. Должно быть, он идет за почтой. Смотри, он машет нам рукой.

– Отлично, – проворчал ее брат. Его пальцы сжимались все сильнее, пока Эш не услышала протестующий скрип руля.

– О, он снова пошел, перепрыгнул через изгородь, проходя по дорожке мимо маминого дома.

Невозможно было не заметить ни ликования в голосе Мэйв, ни враждебности, излучаемой напряженной фигурой ее брата. Создавалось впечатление, что женщина намеренно старается досадить старшему брату – эту привычку Эш впервые заметила накануне вечером. Это смущало ее. Она чувствовала искреннюю привязанность между ними, но при этом каждый из них использовал любую возможность, чтобы подколоть другого. Если это и был человеческий обычай, то он показался Эш странным.

Но, возможно, она не заметила истинного намерения человеческой девушки.

– Неужели я упускаю из виду, что здесь ходит знакомый человек?

Драм ответил, не обращая внимания на ухмылку своей сестры.

– Мэйв… без всякой необходимости… указывает на то, что, увидев нас, наш сосед наверняка скажет нашей матери, что мы приехали в гости.

– Это плохо?

– Я намеревался высадить Мэйв и отвезти тебя прямо к развалинам. Теперь я не смогу не зайти.

Действительно, ход человеческой логики ускользал от нее.

– Я не понимаю.

– Мой брат просто любит поворчать. Мама очень расстроится, если он вот так просто сбежит. Она всегда говорит, что мало видит своего единственного сына. Ничего страшного, если ты потратишь минуту-другую на то, чтобы поиздеваться над ней.

– Но ты можешь пострадать из-за этого.

Мэйв зарычала, но в остальном проигнорировала угрозу брата.

Эш покачала головой и замолчала, пока Драм вел машину по узкой дорожке между изгородями. Они свернули за угол, и менее чем через четверть мили дорога стала шире, открыв вид на белый фермерский дом. Они притормозили и свернули на гравийную дорожку рядом с домом.

Перед ними стоял старый сарай, похоже, переделанный под гараж, а слева за каменной стеной простирались поля. Справа, по другую сторону невысокого забора, стояла женщина со скрещенными на груди руками, и на ее лице было выражение, которое Эш не могла разобрать.

Мэйв потянулась к ручке, когда еще машина не успела остановиться. Она широко распахнула дверь и выскочила наружу, чтобы заключить незнакомую женщину в объятия.

– Ма, я проголодалась. Если заглянуть на его кухню, то можно подумать, что Майкл живет на хлебе и воде.

– Ну, мы все знаем, что твой брат не монах, поэтому я думаю, что скорее всего он не потрудился провести маркетинг. – голос у женщины был звучный, а в ее акценте было еще больше ирландского, чем у детей. – Мне казалось, ты сказала, что приедешь вчера вечером.

– Мои исследования заняли больше времени, чем я ожидала. Когда закончила и позвонила Драму, чтобы он приехал за мной, было уже за полночь. Мы не хотели будить весь дом, поэтому я осталась с ним и решила приехать утром.

Взрослая женщина Драммонд поджала губы.

– Это я вижу, и вижу, что ты взяла его с собой. А еще привезла гостя.

Эш увидела, как напрягся Драм, услышав это. Он глубоко вздохнул, затем по одному оторвал пальцы от руля и выбрался из машины. Эш последовала его примеру и наблюдала, как мужчина подошел поприветствовать свою мать.

– Привет, ма. – мужчине пришлось немного наклониться, чтобы поцеловать ее в щеку, хоть она и потянулась ему навстречу. – Как дела?

– Можешь не спрашивать, – сказала она, – но и ты, и твоя сестра – грубияны, раз стоите здесь и не представляете мне гостя.

Ее слова относились к обоим детям, но глаза ее не отрывались от сына. Эш увидела, как Драм вздрогнул, и удивилась его реакции.

– Так, ма, это…

– …это Эш. Она…

– …подруга Мэйв…

Брат и сестра перекрикивали друг друга, и каждый из них хмурился, когда голос другого становился громче. Миссис Драммонд переводила взгляд с одного на другого, а затем посмотрела на Эш. Она протянула ей руку.

– Рада познакомиться с тобой, дорогая. Поскольку мои дети забыли все манеры, которые я пыталась им вдолбить, могу сказать, что я – Мэдди Драммонд. Добро пожаловать в мой дом. А Эш – это сокращение от Эшлин?

Эш пожала ей руку, ощутив тепло и силу в слегка мозолистых пальцах взрослой женщине. Мэдди Драммонд была еще ниже, чем ее дочь, – едва ли на два дюйма выше пяти футов. Лицо ее было круглым, за исключением решительного подбородка, а голубые глаза были точной копией глаз Мэйв.

У нее была такая же форма губ, как у ее сына, рядом с которыми виднелись морщинки, свидетельствующие о том, что она часто улыбалась и смеялась. Такие же морщинки обрамляли глаза, но в остальном ее светлая веснушчатая кожа выглядела гладкой и свежей. В ее темно-каштановых волосах виднелась седина, а фигура была подтянутой. На вид ей было около пятидесяти, но угадывать возраст людей Эш не умела.

– Нет, мэм, – ответила она. – Просто Эш.

Мэдди на несколько секунд задержала на ней взгляд, казалось, что она видит саму суть Эш. На мгновение Страж почувствовал тревогу.

Но тут женщина улыбнулась и распахнула калитку.

– Ну что ж, я очень рада познакомиться с тобой, просто Эш. Проходи в дом и выпей чашечку чая, пока я покормлю этого сопляка. Я знаю, что уже время обеда, но завтрак приготовится быстрее. Ты голодна?

Краем глаза Эш заметила, как расслабился Драм, в то время как от Мэйв, казалось, ощущалось напряжение. Тем не менее, ни один из них не заговорил, пока они шли за Мэдди, минуя парадную дверь, и, входя через другую, расположенную в задней части дома.

Они прошли в небольшую кухню, наполненную теплом и запахом пекущегося хлеба. Через арку справа Эш увидела большой стол, застеленный красной скатертью и окруженный шестью стульями с потертыми деревянными сиденьями. Еще несколько стульев стояли спинками к стенам, и она догадалась, что стол мог бы вместить не менее дюжины человек.

Мэдди одной рукой указала на стулья, а другой потянулась, чтобы снять чайник с верхней части плиты.

– Я заварю чай, пока кто-нибудь из вас расскажет мне, что привело вас сюда этим утром.

Драм сел на стул в начале стола, выражение его лица стало настороженным.

– Мэйв сказала тебе, что было слишком поздно приезжать вчера вечером.

Заняв свое место, Мэйв подтолкнула Эш к соседнему месту так, что Драм сидел слева, а арка находилась прямо напротив. Так она получила прекрасный обзор на лицо Мэдди, которое выглядело скептически.

– Вы же знаете, что ложь – это грех. Но это не объясняет, почему Пидар О'Киф сказал мне, что видел твою машину на дороге из Дублина, а не Мэйв идущую сюда от автобусной остановки в деревне.

– Он как раз сегодня утром рассказывал Эш о разрушенной башне в дальнем поле Макгинти, – сказала Мэйв, когда ее мать поставила на стол тарелку с нарезанным черным хлебом и горшочек свежего сливочного масла. – Глупо было не позвать ее с собой и не дать ей возможность увидеть все своими глазами. Есть мармелад?

Не обращая внимания на хмурый взгляд брата, она потянулась за хлебом. В глазах мужчины читалась угроза, и Эш удивилась тому, что Мэйв не проявила беспокойства.

Мэдди поставила перед каждым из них тарелки и серебряные приборы, а рядом с дочерью – стеклянную банку с апельсиновым мармеладом.

– О? У вас двоих были другие планы на это утро? – спросила она, бросив взгляд на Драма.

Он покачал головой. Эш догадалась, что его реакция объясняется неспособностью разжать челюсти. Она подумала, не стоит ли ради Мэйв убрать нож подальше.

Она попыталась отвлечь внимание.

– Я сказала вашему сыну и дочери, что мне не требуется сопровождение. Я планировала пойти одна, чтобы никого не беспокоить.

Мэдди положила на горячую сковороду несколько ломтиков бекона и начала разбивать яйца. Через плечо она бросила на Эш встревоженный взгляд.

– Пойти одной? И не заглянуть в гости? Я бы тебе этого не простила.

Эш воздержалась от упоминания о том, что если бы она не остановилась, то Мэдди Драммонд не знала бы, что ее можно простить. Это было похоже на деталь, которую взрослая женщина не оценила бы.

– Майкл, сколько тебе яиц, дорогой?

– Не нужно, ма. – он отодвинул свой стул от стола. – Пока Мэйв будет завтракать, я отведу Эш к развалинам, чтобы она могла осмотреться. Мы вернемся через час и уедем восвояси. Мэйв успеет на автобус в Дублин до следующего занятия.

Мэдди отвернулась от плиты и взмахнула лопаткой.

– Майкл Стивен Драммонд, сядь обратно на стул и наберись терпения. Разве я забыла научить тебя хорошим манерам, пока ты жил под этой крышей? Ты не будешь выставлять эту юную леди, как какую-то постыдную тайну. Ты позавтракаешь, выпьешь чая и будешь вести цивилизованную беседу. Я понятно объясняю?

Драм откинулся на спинку стула и сжал челюсть.

– Да, мэм.

– Хорошо. Мэйв, принеси чай.

Девушка вскочила, чтобы выполнить просьбу, а Эш с благодарностью посмотрела на их мать. Эта женщина произвела на нее впечатление своей способностью пробиваться сквозь возражения сына. Ее бесстрашие перед лицом мощной решимости, как знала Эш, могло бы заставить воина гордиться ею.

Мэйв вернулась с подносом, на котором стояли керамический заварочный чайник, четыре чашки, сахарница с кубиками и небольшой кувшин с молоком. Пока она разносила и разливала чай, они с Мэдди оживленно беседовали о местных событиях, о работе Мэйв в университете Дублина и о других предметах, представляющих взаимный интерес.

Все это время Драм молчал, задумчиво глядя на свою чашку с чаем, и говорил только тогда, когда ему задавали вопрос. Ни одна из женщин не обратила внимания на его угрюмость, пока они заканчивали готовить и подавать завтрак.

Когда все заняли места за тарелками, наполненные беконом, яйцами, картофельными лепешками и жареными грибами, Мэдди поднесла к губам чашку с чаем и посмотрела на Эш.

– Итак, дорогая, расскажи мне немного о себе. У тебя необычный акцент. Я не уверена, что когда-либо слышала подобный. Ты не англичанка и не американка, не так ли?

Эш застыла с вилкой бекона в воздухе. Ее взгляд бегал с Мэйв на Драма, а затем вернулся к их матери.

– Нет. Нет, это не так. Я… родилась… в Дублине, но большую часть времени провела… в другом месте.

– Правда? Значит, твоя семья служит в армии?

Она медленно кивнула, чувствуя, как расширяются ее глаза.

– Можно сказать и так.

– Я слышала, что это очень трудная жизнь для ребенка – постоянно переезжать. – Мэдди вздохнула. – Но теперь ты планируешь жить в Дублине?

– Ма, дай ей поесть, – вмешался Драм. – Еда остынет, если ты будешь так задавать вопросы.

– Прости, прости. Ты абсолютно прав. Не обращай внимания на мое любопытство, Эш, дорогая. Доедай свой завтрак.