Текст книги "Дар ледяного огня (СИ)"
Автор книги: Кристина Майер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
– Спасите!!! – Все болит, но жить-то хочется.
Меня за шкирку кто-то вырывает из седла. Ступни вылетают из стремян, в руках остается клок шерсти из гривы, а ноги от напряжения так и застыли в воздухе, словно я на невидимой лошади продолжаю скакать. Затем жестко посадил перед собой на боевого коня, стукнув многострадальную попу о жесткое седло.
– Держись.
Вместе с клочьями волос, которые так и остались у меня в руках, вцепилась в майку спасителя. Ромашка понеслась дальше. Не хочу больше ездить верхом. Сегодня вообще не мой день.
Лошадь подо мной скачет, кажется, еще быстрее, чем летела Ромашка. Зажмурив глаза, я прижимаюсь к спасителю, от которого исходит приятный мужской запах. Когда скорость стала падать, я осознала, что не на лошади мы скачем, а на боевом коне. Как сразу не догадалась – одна только мощь и стать наводят ужас на меня, этими копытам можно затоптать Ромашку.
На мужчину, который меня спас, неудобно глаз поднять. Не из-за того, что я нафантазировала себе романтические бредни, а из-за своего поведения. Ну да ладно, не одна я такая: каждая бы запаниковала и кричала не своим голосом на всю округу. Пусть думает, что хочет.
В кольце его рук было так тепло и надежно, но стоит хоть поблагодарить его. Оторвав лицо от мощной груди, я увидела непринужденную добрую улыбку. По складкам на губах было ясно, что эти губы нечасто улыбаются, и от этого почему-то спокойно на душе. Мужчина не столько красив, сколько мужественен. Массивная челюсть, широкий лоб, который прикрывала длинная челка. Почти черные глаза по-доброму обращены на меня. Мои губы невольно стали расплываться в улыбке.
– Спасибо… – Как зовут мужчину я знала, но обратиться по имени вроде неудобно. Мое смятение не осталось незамеченным.
– Таяла, просто Красс. – И я вижу ряд ровных белых зубов.
– Мы разве знакомы? – Лично представлены друг другу не были. Я уверена, такое не забывается.
– Ты забываешь, что я из хранителей императорского дворца и должен быть в курсе всех важных событий, а ты близкая подруга жены наследного принца.
– Я-то уже подумала, что память мне эта лошадь отшибла, а не только… – Резко замолчала, чуть не сболтнув лишнего. Благо румянец, проступивший на щеках, у меня не видно из-за смуглой кожи.
Он-то прекрасно понял, что я хотела сказать, и не постеснялся в голос захохотать.
– Теперь мы лично знакомы, не переживай. А ушибленные места лучше полечить. – Он покосился в сторону ушибленной попы, заставляя алеть не только щеки, но и все тело.
Осторожно спустив меня возле мадам Аран, которая охала и ахала, Красс ускакал к парням, которых пришлось оставить без присмотра. Встретили они его улюлюканьем и свистом, чуть в воздух не стали подбрасывать. Не знаю, что он им сказал, но шум вмиг прекратился. Сейчас мне было все равно: пусть глумятся, у меня есть более серьезные проблемы. Мне идти больно, ноги не слушаются. Мадам решила, что со мной все в порядке. Подумаешь, копчик отбила.
– А какая Ромашка, оказывается, еще резвая! – радуется мадам, как ребенок. Она стукнула меня по плечу. – Я ее уже списать хотела, а ее на скачки с такой прытью выставлять можно!
Надо ли удивляться, что ее радости я не разделяю? Корчусь в гримасах то болевых, то саркастических. Поймав сочувствующий взгляд Дианы, натянуто улыбаюсь ей.
А вот виновница происшествия довольной не выглядит. Раскаивается? Да нет же: она так перед Крассом рисуется, а тут он меня спасает. Все видели, что я утопала в его объятиях, а он мне улыбался. Сира злится и ревнует. Вот и замечательно, о моем отбитом копчике никто не узнает, кроме подруг. Саяна вылечит, все остальное – мелочи.
Облокотившись на забор, словно так и было задумано, я мило всем улыбаюсь, громко рассказываю Диане, как прекрасно быть спасенной хранителем и чемпионом последних «Опасных игр». Описываю в подробностях, как все происходило. Приврала, конечно, не без этого, но необходимого эффекта добилась: их лица говорили о том, что жить мне осталось недолго.
Мадам было плевать на все: тут Ромашка барьер взяла! Подумаешь, студентку при этом чуть не зашибла, мелочи.
Когда она пришла в себя и приказала продолжить выездку, у меня чуть глаза не выпали из глазниц: я двигаться не могу, еле сдерживаю болевые стоны. Да я умру, как только отлипну от забора!
– Кроме студентки Монталь, ее лошадь ускакала. – Я выдыхаю с облегчением и мысленно прошу Ромашку не возвращаться. – Мне еще нужно будет ее найти! – радостно закончила Мадам.
Среди студенток поднялся шум. Что они хотели, мне было не важно. Воспользовавшись моментом, за рукав подтягиваю к себе Диану и прошу найти Саяну.
–Диана, только быстрее, пожалуйста. – У меня уже от боли слезы выступают на глазах, только гордость еще помогает держаться.
Оценив всю серьезность ситуации, Диана отпрашивается на минутку. Я продолжаю делать вид, что не просто подпираю забор, а любуюсь моим спасителем. Из-за выступивших слез, которые не получается уже смаргивать, отвернулась. Прикрыв глаза, подставляю лицо осеннему солнышку, чуть не оседая от боли.
– Мадам Аран, меня прислала профессор Сигаль. Она просила передать – вдруг Вам будет это интересно, – что несколько минут назад возле ее оранжерей проскакала одинокая лошадь без наездника.
Долгожданный голос. Я чуть не разрыдалась от счастья.
– Спасибо, деточка, спасибо. Теперь я знаю, в каком направлении ее искать. – Аран не терпелось отправиться на поиски Ромашки, она высматривала пропавшую лошадь, косилась на студентов, которых нельзя было оставить.
Саяна приблизилась вплотную ко мне, почувствовала тепло на копчике. В первую секунду боль усилилась, я застонала в голос, стиснула покрепче зубы. Но затем чудодейственная магия сначала заморозила ощущения, а после появились приятные ощущения, словно ласковые теплые руки массировали место ушиба.
– Правда что ли? – голос звучал привычно, его больше не окрашивали стоны боли.
– Нет, эту ложь Диана посоветовала сказать. – Сразу сообразила СаЯна о чем ее спрашиваю. – Сигаль я сегодня в глаза не видела, и куда эта злополучная лошадь ускакала понятия не имею. Проголодается – сама придет.
– Саяна, ты настоящий друг.
– Легче?
– Угу.
Говорить мне не хочется. Сейчас, когда боль отступила, мне хочется плакать от облегчения или от пережитого стресса. Но слабость этим гиенам показывать нельзя.
– Спасибо скажи, что на ушибы у меня еще дара хватает. – Мы делаем вид, что обсуждаем что-то важное. Я кошусь в сторону парней, хотя меня ничего, кроме своей задницы, в данный момент не интересует. Да и в другой момент – тоже.
– Ты мой спаситель, не дала умереть от боли и позора. Я этой стерве не собираюсь показывать, как мне плохо.
– Ты нормально? – спрашивает через несколько минут Саяна. Пошевелив мышцами и сжав ягодицы, я убеждаюсь, что боли нет. Походила туда-сюда – все, я здорова.
– Ты не просто подруга и целитель, ты маг и волшебник.
Она только засмеялась.
– В более серьезные передряги старайся не влипать: мой дар только восстанавливается. Береги себя.
Со звонком мы отправились в душ.
Возле аудитории практической магии нас ждал Алан: перед занятием он решил лично удостовериться, что после вчерашнего происшествия с нами все в порядке. Лину он уже видел, а с нами переговорить не получалось.
– Привет, девчонки? Как дела? Как самочувствие? – Интерес его был не банальным, он искренне был обеспокоен.
– Алан, жбанар мне ничего не отбил. Все в порядке. Намного опаснее жбанара оказалась Ромашка.
Судя по его выражению лица, он усомнился в том, что со мной все в порядке.
– Что за Ромашка?
– Лошадь мадам Аран. – Как вспомню, что это далеко не последнее занятие, дурно становится. Диана расписала все в подробностях, и если в начале он мне сочувствовал, то в конце от всей души хохотал. Пожелав мне беречь свою пятую точку, он отправился во дворец: у пятого курса на сегодня занятий больше нет.
Лекция у Вирго прошла мимо меня. Все время отвлекалась. Иногда удавалось, что-то записать, но почти сразу перед глазами всплывала картина, как Эдвард при ней на меня кричит. Наверное, этим фактом она тоже осталась довольна, ведь ни разу меня за все занятие не зацепила.
На практическую магию мне идти не хочется. И не из-за своих скудных магических способностей, а из-за того, что меня сегодня бесцеремонно отчитали перед профессором Вирго и Тимом, да еще и Касан все слышал. Стоит ли удивляться тому, что одного умного и ответственного хранителя видеть мне не хочется? Но писать объяснительную в кабинете у ректора у меня желания еще меньше.
Вдох, губы трубочкой, медленный выдох. Еще раз.
– Таяла, тебе плохо? – забеспокоилась Диана.
– Нет, все нормально, концентрируюсь.
Со звонком вошли в аудиторию.
– Уф, какие булочки. Рыжий, не хочешь покатать между ними шары? – Зря он это сказал. Что он имел в виду, понятно всем.
– Он между твоих булок хочет покатать шары. Ты разве не видишь, какие взгляды он на тебя бросает? Вашу любовь не скрыть, неразлучная парочка. – Не надо меня злить, не всегда я бываю толерантной.
В аудитории поднялся шум. Рыжий и Поль что-то кричали в свою защиту, размахивали руками, чуть ли не колотя себя в грудь, но ребятам было все равно: весь курс поднял их на смех. В следующий раз подумают, прежде чем говорить гадости.
– Так, успокоились. Любовь – прекрасное чувство, даже однополая. Не стоит никого судить. – Это сказано таким тоном, словно профессор не сомневается в ориентации парней. Мне хочется спрятаться: Эдвард слышал мой выпад, я не сомневаюсь. Парни продолжали клясться, что им нравятся девчонки – они даже друг от друга отсели. Но ребят было не остановить:
– Да они просто шифруются.
– Поздно, мы уже все знаем. – Поля кто-то снисходительно потрепал по голове.
– А кто из вас девочка?
– Отвали, придурок.
– Ну, если вы закончили выяснять подробности личной жизни парней, может, приступим к нашему занятию? – Властный сильный голос прервал веселье в аудитории.
– Сегодня у нас будет вводная часть.Я раздам вам материал, к следующему занятию вы должны его выучить. Только после проверки ваших знаний мы сможем приступить к практике. Кто какими способностями обладает, мы также выясним на практических занятиях. Записываем…
Ушла не прощаясь. Несмотря на то, что сидела я на задних партах, покинула аудиторию одной из первых. Мне удалось ни разу не поднять на него взгляд. Могу гордиться собой, но что-то сжимается в груди, заставляя меня испытывать боль, которую волшебные руки Саяны не могут вылечить.
Глава 9
Таяла.
Как хорошо, когда утром нет первой лекции. Какое счастье просто понежиться в постели и не спешить, особенно после того, как полночи занималась.
Плохая новость в том, что второй лекцией у нас этикет: выслушаем в очередной раз, какие мы никчемные. Мы, как запасливые хозяйки, в шкафу имеем достаточно продуктов для нормального завтрака, а на общей кухне смело греем чайник – не надо бежать в столовую.
Диана уже накрывала на стол, когда я отправилась в душ. Разговор наш касался преподавателей и занятий – вроде обычный диалог студентов, но девочки в нашем возрасте должны говорить о парнях. Мы же этой темы никогда не касаемся. Со мной все понятно, только Саяна в курсе моих душевных мук, и открываться еще кому-то желания нет. Диане и Лине я могла бы открыть свой секрет, но не хочется видеть их сочувствующие взгляды. Диана же красивая девушка, и парни обращают на нее внимание, а она словно этого не замечает.
– Диана, почему тебя не интересуют парни? – Вопрос срывается раньше, чем я его обдумываю. Она даже поперхнулась – так неожиданно это прозвучало. – Если не хочешь, не отвечай. – Я хлопаю ее по спине, чтобы она быстрее откашлялась.
– А почему вас с Линой не интересуют? – послышался встречный вопрос, как только девушка могла говорить. Надо платить откровенностью за откровенность.
– Я с детства влюблена в мужчину, который не отвечает мне взаимностью, – пожала плечами как само собой разумеющееся, – пока никому не удается его оттуда вытеснить.
Только по тому, с каким остервенением я жую булочку, можно догадаться, что я не так равнодушна, как пытаюсь показать.
Диана внимательно смотрит на меня. Хочет что-то сказать, но так и не решается.
– У Лины другая ситуация. Она росла без отца, который отказался от них с матерью, вместо него был любящий дедушка. Им приходилось нелегко: дедушка много и часто болел, затем слегла мама, а сильное надежное плечо подставить было некому. Лина видела жизнь на улице не со стороны, а изнутри. Чтобы выжить, ей через многое пришлось пройти. Не будь она такой сильной, уже бы давно сломалась, и как бы сложилась ее судьба, не хочется и думать. Мужчинам она не очень доверяет: здесь дело не только в отце, но и во всей той грязь, что ей приходилось видеть.
Дальше мы несколько минут пили чай в тишине.
– Я была влюблена. Это чувство было таким сильным, что тогда мне казалось, что я самая счастливая: ведь он ответил мне взаимностью.
Шон был на курс старше меня, пользовался популярностью среди девчонок. Сильные магические способности вкупе со смазливой внешностью и спортивным телом сделали его самым завидным парнем в нашей академии. Несложно догадаться, как мне польстило его внимание. Ухаживать он мог и делал это красиво, ненавязчиво. Прошло совсем немного времени, как я уже была без памяти в него влюблена. Это случилось, когда я училась на втором курсе. Удивительно, на первом курсе меня никто не замечал. А может, я сама ничего не замечала...
Это ближе к правде.
– ...была полностью погружена в учебу, отношения с парнями меня не интересовали, я для них, вроде как, не созрела. Мама до сих пор твердит: сначала образование, работа, а только потом любовь и семья. Тогда она это как заклинание произносила днем и ночью, расставляя приоритеты в моей жизни.
И вот на втором курсе появился он. Все мамины слова летели в бездну, важнее всего была любовь, а не образование и работа. Мысленно я возводила воздушные замки, где мы живем долго и счастливо, а вокруг нас бегают дети. Я мечтала заняться с ним любовью, хоть и побаивалась. Но сомнения быстро испарялись, стоило мне его только увидеть. Единственное, что меня смущало – это отсутствие романтики. Мне, как и каждой девочке, хотелось, чтобы это был не пыльный коридор или грязная парта в пустой аудитории – да пусть даже не кровать усыпанная лепестками роз, а просто комната в дешевом отеле, где не боишься, что тебя в любой момент застукает кто-то из студентов или преподавателей.
Диана заново переживала событиях тех дней: потухший взгляд, бледность кожи, пальцы крепко сжимают чашку, из которой она не сделала и глотка.
– Мы договорились встретиться после пар в заброшенной аудитории, которая стала свалкой сломанной мебели, старых спортивных матрасов, сломанного инвентаря. Мне ее показал Шон еще в начале наших отношений, и мы часто проводили время только вдвоем: целовались, обнимались. Но в тот день решили пойти дальше.
Она об этом не говорила никому, поняла я, держа все это время в себе, сейчас прорвало, ей было необходимо выговориться, а я могла только слушать и не перебивать.
– Наш курс профессор отпустила пораньше. Это была последняя пара, и мы уже все закончили. Я на крыльях любви летела к нему. Он был маг, слухом, как у меня, не обладал, поэтому и не услышал, как подошла к аудитории. Их голоса мне слышались еще издалека: говорили они громко, не опасаясь, что их могут услышать, ведь до звонка еще было минут пятнадцать.
– Малышка, – обращался он к девочке, с которой я была в натянутых отношениях, – я люблю одну тебя, она мне даром не нужна. Но спор есть спор.
– Она красивая, – жалобно тянула она.
– Ну и что? Ты тоже красивая. С ней мне скучно: она такая зануда. А с тобой мне хорошо. Малышка, не ревнуй, я только лишу ее целочки, позову Луиса поглядеть на доказательства, и мы с тобой поедем летом отдыхать.
Я не узнавала того человека, в которого влюбилась. Не надо было видеть его лицо, чтобы понять: он не любил ни меня, ни эту Малышку. Но его слова заставляли мое сердце истекать кровью. В тот день я потеряла не только свою любовь, но и саму себя. Я себя возненавидела за то, что оказалась такой наивной идиоткой. Дальнейшие его слова, только добивали меня:
– Маран, забирай ее и уходите. Сейчас придет Диана, не хочу, чтобы она вас увидела. Вдруг что-то заподозрит, и моя победа сорвется. Где я тогда возьму деньги, чтобы отдать Луису?
– Один поцелуй – и я убежала.
Я слышала как они целуются – долго и страстно, не стесняясь Марана, который находился рядом. Они бы прямо там занялись любовью, не опасайся он проиграть деньги. До этого я еще отказывалась верить во все: думала, этому найдется объяснение, не мог мой Шон так со мной поступить. Слезы текли из глаз, и я медленно умирала у той стены. Скажи он в тот момент, что это розыгрыш, или он просто не знал, как отделаться от этой девчонки, я бы ему поверила. За эту слабость я еще долго не могла себя простить.
– Что ты сделала, Диана? Ты высказала все, что думаешь о них?
Она отрицательно покачала головой.
– Я убежала, но еще кое-что мне пришлось услышать. Перестав целоваться, он еще раз попросил друга увезти Малышку:
– Только если пообещаешь, что не получишь при этом удовольствия, такого же как со мной.
– Обещаю. Ты вообще о чем говоришь? Это будет чисто механически. Никакого кайфа – слово мага. – В это время я была уже далеко, и их слова эхом разносились у меня в голове.
Месяц я пролежала дома, от пережитого стресса ослаб иммунитет, и я заболела. Сил не было даже на то, чтобы встать. Шон весь этот месяц ходил к нам. Я запретила пускать его, и все, что он приносил, возвращала, не распаковывая. Он не сдавался, ведь денег заплатить проигрыш, как я помнила, у него нет, а слабую соблазнить меня еще легче.
– Он так и не узнал, что с тобой произошло? – Мои переживания пусть и длились дольше, но не были такими болезненными.
– Нет. Такие люди не чувствуют раскаяния, а переживать все это еще раз, доказывать, что он подлец, слушать его оправдания мне не хотелось. Пусть и дальше мучается неизвестностью, строит догадки. В академию я больше не вернулась, все экзамены сдала заочно. Папа был хорошо знаком с ректором, проблем с этим не возникло. Моя болезнь – хороший повод пойти на уступки студенту, но кроме преподавателей, которым я сдавала экзамены, и самого ректора об этом никто не знал. Мама догадывалась, с чем связано мое заболевание, но тактично ни о чем не спрашивала, а рассказывать я не спешила.
Папе предложили повышение, но для этого требовалось переехать в столицу. Покидать родной город он не хотел, но потом в одночасье собрались и переехали, за что я им благодарна. Сейчас мои родители рады, что я здорова, полна сил и продолжаю учиться. Так не хочется опять их расстраивать. После всего, что они из-за меня пережили, как им сказать, что через два года уеду на Бафэн заканчивать обучение?
Закрыв лицо руками, Диана пыталась сдержать слезы, сильно нажимая на глаза.
– Парни меня интересуют в данный момент меньше всего. Как мне родителям сказать, что если не отправлюсь к драконам, умру? А отправлюсь, они весь год будут сходить с ума. Не знаю, что делать.
Хорошо это или нет, что она мне доверилась. Надеюсь, ей стало легче. Мои проблемы мне показались не такими серьезными.
В аудиторию мы зашли самыми первыми. Мгновения тишины бывают бесценными, когда ты постоянно находишься в гуще людей и событий.
Следом вошла девушка. Удивительно: каждый день видимся, но познакомиться еще не успели. Сев впереди нас, достав учебник, она развернулась к нам, улыбаясь:
– Круто ты вчера парней поставила на место.
Я бы предпочла об этом забыть, но обидеть девушку не хотелось, она вроде как мне приятно хочет сделать. Вымученно улыбнулась.
– Меня, кстати, Рузана зовут.
– Таяла, и Диана, – представила нас подруга. Ближе познакомиться нам не удалось: в аудиторию стали заходить студенты, отвлекая на себя внимание.
Со звонком входит профессор Вирго. Эта женщина не жалеет на себя ни сил, ни времени: как всегда, ухожена с кончиков ногтей до кончиков волос. Ну и неизменным атрибутом образа является декольтированное платье, сегодня ярко-синего цвета. Показать грудь горячим брутальным парням, у половины из которых звериная сущность, – это прямо ритуал какой-то.
– Сдайте тетради на проверку, – раздраженно произносит женщина. Кто-то явно встал не с той ноги.
В аудитории поднялся гвалт, со всех сторон слышатся возмущения студентов:
– Вы нам ничего не задавали!
– Что сдать?
– Профессор Вирго, Вы о чем?
– Правила придворного этикета на Робуждене! Что за игру вы затеяли? – откровенно злится профессор.
– Никаких игр, профессор. Вы нам ничего не задавали, эту тему мы еще не проходили, а на самостоятельное рассмотрение нам ее не предоставляли. Курс просто пытается это довести до Вашего сведения. – Диана взяла на себя роль переговорщика. Но из всего этого ничего не вышло: Вирго разозлилась только больше.
– Третий курс, со мной такие фокусы не пройдут. Я несколько лет преподаю, на таких, как вы, я съела не одну сотню шуточек и издевательств. Вы что думаете: договорились, не сделали задание – и это вам сойдет с рук?
– Прежде чем бросаться обвинениями, причем голословными, проверьте тетради с лекциями, чтобы понять, на чем мы остановились. У всех бывают плохие дни, но Вам никто не давал права срываться на студентах.
Вроде я сказала спокойно и по делу, а внутри меня колотит. Сил молчать уже нет, ну сколько можно глотать незаслуженные обвинения?
– Студентка Монталь, что Вы хотите этим сказать? – Шипит, прямо как змея. Оказывается, она не только владеет в совершенстве кучей древних языков, но еще и со змеями может свободно пообщаться. Курсы какие-то заканчивала, что ли?
– Что я хотела, то уже сказала, и Вы меня прекрасно слышали. – И откуда только храбрость берется? Наверняка это не я, а выработанный за многие годы рефлекс на «незаслуженные обвинения». – Соберите тетради с лекциями и посмотрите, на чем Вы остановились. А лучше записывайте, не всегда и не все полезно держать в голове, если между нами возможны недопонимания.
– Я так и сделаю. А вы прямо сейчас отправляйтесь к ректору, напишите объяснительную на тему «хамское поведение и общение с преподавателем».
– Я так и сделаю, – отзеркаливаю ее слова, – если Вы разъясните, в чем проявилось мое хамство. Но, думаю, будет честно сначала Вам написать объяснительную, в которой не забудьте указать, за что Вы оскорбили весь курс и на каком основании позволили нелестные высказывания в адрес студентов.
– У нас двадцать восемь свидетелей, – добавила Диана, – что Таяла Вам не сказала ни одного оскорбительного слова, а Вы, в свою очередь, этим похвастать не можете.
Как приятно чувствовать поддержку, да и в аудитории многие согласились с Дианой, хотя бы кивком головы.
Профессор Вирго стала задыхаться. Понятно, что не от бессилия или раскаяния, а от злости. Как это две выскочки посмели с ней не согласиться? Устроили открытое противостояние, а большинство студентов их еще и поддержало. Даже липовая парочка влюбленных была на нашей стороне. Это все хорошо, мы выиграли сражение, только как мы теперь получим зачеты и экзамены? Она же сделает все, чтобы нас отчислили.
Чеканя каждый шаг, она подходит к первому ряду – студенты даже отшатнулись. Она хватает тетради, просматривает и бросала их обратно. Пролистав тетради у четырех студентов, отходит к кафедре.
– Домашнее задание вы уже слышали. Записывайте, «Место и роль женщины в правящих семьях Шамарана».
В напряженной тишине послышался скрип ручек, никто не поднимал головы от своих записей.
– Кто проживает на Шамаране? – Вирго не устраивает, что ее пытаются игнорировать. Тычет пальцем на студента. – Ты, отвечай.
– Оборотни, при обороте принимают вид белых медведей. Их отличительными особенностями являются светлая кожа, почти все представители этого вида носят длинные, почти белые волосы, а также имеют крупное телосложение и высокий рост.
– Садись. –Тон не такой суровый. Неужели так на нее повлияло описание оборотней? – Кто правит на Шамаране? – продолжает она опрос студентов, Дианы руку, конечно, Вирго не замечает.
– Самый сильный альфа. Как правило, его родичи или потомки также являются альфа-самцами, они занимают все ключевые посты на Шамаране. Все находится под контролем альфы. Если кто-то хочет оспорить его силу и власть, имеет право вызывать его на смертельный бой. Глава рода может вместо себя выставить бойца, представителя своей семьи: как правило, им является самый сильный и непобедимый альфа-самец. Род всегда поддерживает своего альфу, и бросить вызов его правлению не имеет права. За всю историю правящего рода вызов бросали три раза, не одной победы одержано не было.
– Правильно, садись. Теперь рассмотрим подробнее роль женщины в этих семьях. Какое влияние они оказывают на политику, чем занимаются в обычной жизни. Последним пунктом рассмотрим этикет Шамарана.
Времени о чем-нибудь подумать не было. Вирго диктовала очень быстро – наверняка таким образом мстила. Теперь нам предстояло еще и эту лекцию самостоятельно конспектировать.
Пообедать мне вообще не удалось, что не улучшило моего настроения. Как только мы приступили к трапезе, мимо нашего столика пронесли на подносах свой обед первокурсники. Шула, словно этого момента и ждала, толкнула бедром парня, и весь поднос с едой оказался на мне. Если котлеты и рис упали на грудь, а компот вылился на голову, то супом мне здорово обожгло ноги.
Закричав от боли, я не смогла сдержать брызнувших из глаз слез. Победная и довольная улыбка девушки была недолгой. Лина обернулась тигрицей – за последние пару месяцев она немного подросла, – и этого хватило, чтобы напугать целительницу до смерти.
Подруга повалила на пол Шулу и вцепилась ей в лицо зубами. Она визжала так, что уши заложило. Из-за перегородки бежали преподаватели. Диана оттолкнула Лину – силы Д.оборотня хватило для этого.
– Оборачивайся обратно! – крикнула она ей.
Саяна подскочила к Лине и что-то зашептала на ухо. Окружившие нас студенты закрывают обзор профессорам. Шулу Диана подняла и стукнула об стену, после чего та сползла на пол и осталась там лежать в бессознательном состоянии.
Лина сидит возле меня в виде человека. Хорошо, что ее магия, унаследованная от матери, дает возможность оборачиваться в одежде. Во время оборота одежда пыльцой оседает на шерсти, при обратном обороте Лина не бывает голая, как обычные оборотни, у которых нет магии в крови.
Через секунду возле нас появляются несколько преподавателей.
– Что случилось? – разнесся над нашими головами грозный голос профессора Либенталь. Сзади него стоит Вирго и кривит губы в брезгливой гримасе. Несколько преподавателей с других кафедр внимательно осматривают студентов.
Только сейчас я замечаю, что бессознательную девушку скрыли парни-пятикурсники, среди них стоит и Рузана. Свиту Шулы испепелял взглядом Алан. Понять, что от них требуется, было несложно: посмей они сказать хоть слово, пожалеют.
– Это я виноват: нечаянно споткнулся и уронил поднос на эту девушку, горячий обед обжег ей кожу, – объяснил первокурсник устроенный переполох. Объяснения парня сомнений у преподавателей не вызвали.
– Извини меня, пожалуйста, – обратился он уже ко мне. Ну как я могу его не простить, если он не выдал Лину.
– Все нормально, ты этого не хотел.
– Девушка, пойдете со мной, я обработаю Вам ожоги, – засуетилась профессор Сигаль, вспомнив, что она главный целитель академии.
– Профессор, а можно я провожу ее до общежития? Окажу целительскую помощь, Таяла примет душ, переоденется и успеет вернуться к началу лекции. – Сомнений в том, что у Саяны получится договориться, не было: голос звучал уверенно, а выражение лица такое просящее, что никто бы не посмел отказать.
– Конечно, Саяна, ты у нас умница, – расплылась в улыбке профессор Сигаль. – Девушка, – уже строже обратилась она ко мне, – это самый талантливый целитель, идите с ней. Можете быть уверены: Вы в надежных руках.
А то я сама не знаю.
– Спасибо, – прошептала я. Профессора стали возвращаться за свои столики. На губах Вирго застыла радостная ухмылка, а в глазах триумф. Чему радуется? Наверное, тому, что я сейчас похожа на помойное ведро.
– Саяна, тебе повезло, у нас таких добрых преподавателей нет. Я вот о чем подумала, вам же бывает нужен огонь? – обращаюсь я к Саяне. Подруга смотрит на меня, как на сумасшедшую. – Ну, варить ваши целебные зелья? Может, я переведусь к вам, буду тебе ассистировать, поджигать огонь под колбами? Такая личная поджигалка, не хочешь?
Заразительный, музыкальный смех привлекает к себе внимание Лины и Дианы.
– Что смешного? – Обиженно выдаю я.
– Ты всегда много болтаешь, в основном глупости, когда тебе больно, – успокаивает меня подруга, помогая подняться на ноги.
К Шуле спешат ее подруги, а Саяна снимает мне болевые ощущения. Мои брюки наверняка прилипли к ожогам на ногах. Касан и Алан не отходили от нас, пока Саяна не сказала:
– Необходимо снять одежду. Мы поспешим в комнату, а вы проследите за Шулой.
Парни подошли к девушке, которая все еще находилась в бессознательном состоянии. Хорошо ее Диана приложила. Подругам пришлось самим приводить ее в чувство и лечить царапины на лице, оставленные клыками Лины-оборотня.
Несмотря на боль, чувствовала я себя счастливой. В академии у меня появились настоящие друзья, которые готовы подставить плечо и встать на мою защиту. Здесь я не чувствую себя одинокой. В своей семье я была лишней: от меня отказались родители, а дядя с тетей так и не смогли меня полюбить. Для них я была «лишним ртом». Кузены и кузины были еще слишком малы, чтобы иметь собственное мнение, а к тому времени, как они выросли, в семье моя роль измениться не могла – слишком укоренилось в их сознании моя отверженность. Единственной семьей для меня были Саяна с Анной. Ригиса я побаивалась, а в Эдварда я была влюблена и вечно на него обижена.
Брюки снимать больно: волдыри полопались и стали кровоточить. Закусываю губу, чтобы не заорать, но слезы сдержать не получается.
– Сейчас будет легче. – Когда это «сейчас» наступит? Рваное дыхание вырывается из легких, Лина с Дианой дуют на ожоги. Саяна вытащила из сумки какой-то бутылек.
– Это обеззараживающий состав, сделан на травах. Таяла, придется немного потерпеть. – Хочется спросить, что же я делала до сих пор. – Его льют на открытую рану, и оно очень щиплет.
Она еще не успела договорить, но уже вылила содержимое склянки мне на раны. Я подскочила с дивана и от боли завизжала во всю силу легких, искры вместе со слезами брызнули из глаз.
– Это ты называешь «сейчас станет легче»? – кричу я, задыхаясь от боли. – Ты издеваешься? Лучше бы оставила, как было! – Я пританцовываю и бегаю по комнате. Кажется, что воздух так обдувает раны и облегчает боль.
