Текст книги "Дар ледяного огня (СИ)"

Автор книги: Кристина Майер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 12

Таяла.

Месяц прошел относительно спокойно. Мои обидчики каждый день ходили избитые. Если оборотню еще регенерация помогала, то на маге все заживало хуже. Целители устали их лечить, но Эдвард, судя по всему, был неумолим и к своей обязанности тренера-воспитателя относился ну очень серьезно. Мне так и не удалось узнать, кто подкинул мне браслет, так привлекший мое внимание на ярмарке. Была мысль вернуться к продавцу, спросить, кому он его продал, но такой возможности у меня не было: запрет покидать территорию академии снят не был. Не знаю, интуиция это или логический расчет, но я уверена, что браслет мне купил Эдвард. Он постоянно шел сзади меня и не допустил бы, чтобы это сделал Бран – а больше некому.

Уроки практической магии покоя мне не приносили. Если у всех способности раскрывались и ширились и хоть что-то получалось, прогресс от занятий был заметен, то у меня было все стабильно плохо. Показав на первом занятии умение поджигать небольшие предметы, я не продвинулась дальше вперед ни на шаг. Каждое занятие я поджигала свечу, а Эдвард ее тушил – самой мне даже с этим было не справится. Последние два занятия меня даже не вызывали – что зря время у талантливых студентов отнимать. Десять минут напряжения, смех в аудитории над очередным моим провалом, и я отправляюсь на место. Профессору Крэману, даже благодарна была, что он меня оставил в покое. У Дианы, например, неплохо получается перемещать предметы. На последних занятиях она освоила магию замка и сейчас без проблем запирает двери.

Рузана может высушить волосы, придать им объем, выровнять цвет лица сделать кожу гладкой и красивой, убрать мешки под глазами. Теперь к ней постоянно подбегают девочки на перемене, просят удалить вскочивший прыщ. А что, удобно: не надо бегать к целителям, которые на такие мелочи отвлекаться не любят

А я? Поджигалка свечей.

Перед каждым занятием на столе стоят горшочки с землей, в которые бросают семена цветов. У некоторых студентов получается что-то в них прорастить. Я уже подумывала, что в моем случае забывали класть семечко или оно было порченным. А вот у Поля наоборот: он засушил розы, стоявшие в вазе на столе профессора Гераста, чем вызвал много домыслов среди однокурсников и заинтересовал своей магией профессоров.

После праздников меня заставят медитировать. Для этого в академии есть специально оборудованная комната. Тем, у кого дар не раскрывается, как у меня, часто приходится там сидеть. Карцер, а не комната.

Профессор Гераст навряд ли со мной согласится: «Ты должна научиться погружаться в себя, стать единым целым со своей внутренней энергией, принять ее. Твой резерв полон, но ты им не пользуешься».

Вообще ничего не поняла из его слов. Для меня древнюю драконью грамоту легче усвоить, чем найти этот резерв в себе и научиться черпать оттуда силы. Вот и буду я после праздников ползанятия медитировать, а после демонстрировать свои успехи. Усидчивостью я не страдаю – опасаюсь, что особых результатов добиться не получится. Но я буду стараться: в первую очередь это нужно мне.

Вижу, как недовольны мной преподаватели. Замечаю по этому поводу переживания Эдварда. Ведь я единственный бездарь на курсе. Может, и нет во мне больше ничего магического, но профессора не сдаются, продолжают меня испытывать. А значит и я отчаиваться не буду.

Хигир появлялся за это время лишь однажды. Визит, как всегда, был кратким, что не могло не радовать. А если бы эти тайные встречи вообще прекратились, я была бы только счастлива. Его тоже интересовали успехи в практической магии. И что это она всем сдалась? Отчего-то показалось, что мои неудачи в данной дисциплине его только обрадовали. Предупредил меня, чтобы я не выходила за пределы академии, так как уверен, что случай на жбанаре как-то связан со мной. Подробнее объяснять ничего не стал – он и сам не знал, что надо от меня магу, если необычных способностей во мне нет. К магистру Смонгу, как и обещала, приходила. Подъем по лестницам я уже практически не ощущаю: бегаю наверх, как заправская спортсменка.

Но застать его не получается. Ну, по крайней мере, дверь мне никто не открывает. В третий раз я даже Лину с собой взяла, чтобы она по ней постучала – а то вдруг опять в ноты не попадаю. Но дверь не поддавалась. Появилась мысль, что магистр сменил мелодию, но профессор Гераст убедил, что это не так. Он мне рассказал, что Янг Смонг в отъезде, и когда вернется – неизвестно. Печально, конечно, ведь так хотелось узнать, о чем же со мной хотел побеседовать этот старец.

Профессор Вирго последнее время ядом прыскала по поводу и без. Ее реплики мы старались оставить без внимания, а они с каждым разом все острее и острее, на грани оскорблений. Складывается впечатление, что наше спокойствие ее еще больше злит, и сдерживать в себе змею ей становится невмоготу.

С Касаном у нас установились теплые дружеские отношения. Он не спрашивал о моих чувствах – просто был рядом, поддерживал, часто шутил, заставляя меня смеяться до слез. Отчужденности с наших отношениях больше не было. Иногда я ловила на себе его задумчивый взгляд, а он в ответ мне ласково улыбался. Обедали мы теперь всегда вместе, большой дружной компанией, сдвинув столы, которые никто не занимал. Работники кухни перестали их расставлять каждый раз, и теперь два стола у окна всегда ждали нас.

Совсем скоро начнется осенняя серия «опасных игр». Подготовка идет полным ходом, на площади воздвигнуты высокие стены, на которых стоит заклятие непроницаемости – подсмотреть и подслушать, что же там будет происходить, невозможно. В академии только об этом все говорят, девушки готовят баннеры в поддержку своего любимца-тренера Красса.

Наша поездка на Шамаран особого интереса среди студентов не вызывала. Нам, наверное, сочувствовали больше, чем завидовали. Оптимизма это не прибавляло, а с моим настроем так вообще в пору было заболеть и сидеть в общежитии. Но профессор Крэман меня насильно отведет к целителю и утащит на Шамаран. Будь у меня хоть капля сомнений, что он так не поступит, я бы уже лежала, притворившись умирающей.

Сегодня мы отправляемся на соседнюю планету. Еще вечером я собрала сумку, сложив вещи на три дня. Самое главное – не забыла взять теплую одежду, ведь, насколько я поняла, обряд будет происходить не в храме, а на улице, а в последнее время заметно похолодало. На Шамаране температура еще ниже. Моя одна сумка против Дианиных была каплей в море. Она к ним что, жить переезжает?

– Диана, может, оставишь половину? Как ты это тащить будешь? Я тебе, конечно, помогу, но нам это не унести.

– Я сильная, справлюсь. А ты совсем налегке, я тебе тоже кое-что прихватила.

Спорить по этому поводу было бесполезно, да и устала я объяснять, что на три дня столько брать не стоит – просто улыбнулась обводя взглядом баулы.

– Смейся-смейся, потом еще благодарить будешь. – Я и сейчас тебе, подруга, благодарна, а буду еще больше, если это не придется тащить с собой.

Лина, попрощавшись с нами, вчера вечером убежала к маме. Алан с Бранном проводили ее прямо до дома. Саяна с Айроном отправились в очередной романтический отпуск. Интересно, между ними всегда будет так? Скорее всего, – отвечаю сама себе. У них есть с кого брать пример. Родители принца – наглядное пример того, как можно всю жизнь любить друг друга.

– Пойдем, не стоит заставлять всех ждать, – вернула меня в реальность подруга. Мы со своими сумками направились к главному входу, где нас ждали три парня с нашего курса. Ни одного пятикурсника среди студентов не было, хоть конкурс объявлялся и при них.

Возле учебного корпуса мы появились почти самыми последними, за нами только Мираса пожаловала, приятная девочка-маг с нашего курса. Что я могу о ней сказать? Милая и симпатичная – так бы сказал каждый, кто ее увидит. Ничего, вроде, примечательного в ней нет, таких студенток большинство: скромная малообщительная брюнетка с открытой улыбкой и добрым взглядом. По натуре своей девушка очень закрыта. Но если присмотреться к ней, можно заметить, что в омуте ее больших серых глаз пляшут смешинки. Даже эта хрупкая девушка несла с собой две сумки, одна я налегке. Возле каждого студента стояла внушительная поклажа – даже если сумка и одна, то втрое больше моей. Интересно, может я чего не знаю и они решили перебраться жить на Шамаран? В воскресенье же возвращаемся, зачем все свое нести с собой?

– Все в сборе? – Уверенной быстрой походкой к нам подошел профессор Крэман. Его взгляд на секунду остановился на мне, но этого хватило, чтобы предательское сердце сжалось в груди. Огромный заплечный рюкзак не заставлял Эдварда гнуться в три погибели, словно у него там была подушка из лебяжьего пуха. Вот и профессор на три дня взял рюкзак с себя ростом. И неважно, что Эдвард его с такой легкостью носит – в любом случае он забит доверху. Не пойму: удобные ботинки на нем, куртка-ветровка, походные брюки с множеством карманов. Ладно пара теплых вещей и смена белья на два дня – что же он туда еще напихал?

– Выйдя за ворота, я полностью принимаю ответственность за вас на себя, поэтому вы во всем слушаетесь меня. Говорю лежать – лежите, говорю бежать – убегаете, говорю «отбой» – ложитесь спать и до утра не просыпаетесь. Ясно?

Требования, на мой взгляд, были странными, но спорить смысла не видела: понятие «логики» у нас с профессором абсолютно разное. Нравится ему командовать, что поделать, придется с этим мириться. Тем более, что все студенты уже кричали ему в ответ «ясно». Ну и я крикнула, чтобы не выделяться из толпы.

– Мы отправляемся в гости по приглашению, но не должны забывать, что это чужая планета, другой для нас мир. Вести себя стоит с учетом менталитета жителей Шамарана, не забываем о вежливости и культуре. Не помешает вспомнить лекции профессора Вирго. – Куда же мы без нее? Тоже мне, образец культуры и вежливости.

Еще пять минут инструктажа, после чего все однокурсники подтвердили, что все поняли и готовы выполнять требования профессора. Мы направились к воротам.

– Я открою межпланетный портал, кто-нибудь раньше так путешествовал?

Я, Диана и Стэм ответили «нет», остальные подтвердили, что для них это будет не в первый раз.

– Для тех кто в первый раз будет путешествовать между планетами, объясняю: принцип тот же, что и на местных порталах, но скорость перемещения в разы выше, что может вызвать головокружение и тошноту, поэтому лучше закрыть глаза. Парни, возьмите девушек за руки и держите крепко. Отвечаете за них головой, в межпланетном переходе являетесь для своей спутницы поддержкой и опорой. Разбейтесь по парам.

Он вообще был каким-то другим. Беззаботным что ли. Последний раз таким я видела его, когда мы жили в Лассе, задолго до нашего первого поцелуя – а затем что-то изменилось. Только сейчас я поняла как скучала по тому парню.

– Стэм, ты что такой зеленый? – засмеялся Эдвард. – Стэм, давай лучше тебя девушка за руку возьмет? Кто тут у нас самая сильная, кому мы можем доверить безопасность парня?

Сдерживает улыбку, наигранно осматривает девушек, задерживает взгляд на Диане.

– Профессор, все нормально, я не собираюсь терять сознание, – улыбнулся парень. – Это последствия бессонной ночи. Но доверенную мне барышню доставлю в целости и сохранности.

Между ними произошел немой диалог. Эдвард просто улыбнулся, хитро прищурив глаза, и заговорщицки кивнул парню. Эти мужчины ведут себя как телепаты. Можно подумать, мы не поняли, о чем идет речь.

Кто-то схватил меня за руку. Я ее попыталась выдернуть, не поняв, с чего меня кто-то хватает. Подняла глаза – а на меня строго смотрит Вистар, руки не выпускает. Да и бороться с этим высоким крепким Д.оборотнем бесполезно. Это он меня в портале решил сопроводить. Хоть бы спросил, что ли. Да и ладно, какая разница с кем совершать переход. Парень крепкий – глядишь не потеряет. Диана сама подошла к Стэму, не поверив, наверное, что с ним все в порядке. Хоть среди девушек она и самая сильная, за руку ее все же взял парень. В конце всех стояли Мираса и Дакий.

Портал открылся, Эдвард развернулся к нам.

– Возьмитесь за руки, а свободную руку положите на плечо впереди стоящему.

Нам пришлось положить руки на Эдварда. Мы синхронно, словно вечно марширующие стражи, ступили в портал.

Меня так качнуло в потоках воздуха, что не держись я за парней, вылетела бы с огромной скоростью куда-нибудь. Мы словно оказались в огромном серебристо-белом туннеле. Этот свет слепил глаза, но мне так хотелось все узреть, что я не поддавалась катящимся из глаз слезам. Рассматривала дороги, которые напоминали речные потоки на карте. Отличал их только цвет: здесь он был сиреневым. Где-то мелькали силуэты людей. Может, мне это только казалось, ведь скорость была неимоверной.

Мы просто летели над пространством и временем. Очень быстро начала кружиться голова. Закрыв глаза, пыталась сконцентрироваться на дыхании. Глубокий вдох, медленный выдох. Не хотелось, чтобы меня стошнило – да еще и на спину Эдварда. Я, конечно, не прочь испортить ему настроение, но не таким образом.

Мне уже стало казаться, что этот полет не закончится. Дыхательная гимнастика не помогала, с каждой секундой мне становилось все хуже. Напряжение зашкаливало, я опасалась открыть глаза, любой внешний раздражитель мог спровоцировать мою тошноту. Как чувствовали себя остальные, даже не догадывалась. Если в Диане я была отчего-то уверенна, то за Стэма переживала, ведь он еще и стоит сзади меня. И чего я не встала в конце? Вот будет ужас если парня на меня стошнит. Как в таком виде я появлюсь на Шамаране, думать не хотелось. Эти мысли помогли мне отвлечься.

Почувствовав под ногами твердь земли, обрадовалась, что этот кошмар закончился! А ощутив на лице свежий холодный ветерок, услышав звуки природы и голоса ребят, поняла как я счастлива. Попыталась открыть глаза – и не смогла: мой вестибулярный аппарат не пришел в норму. Вистар уже отпустил мою руку. Стою одна, а такое чувство, будто не стою, а кружусь.

– Открывайте глаза, студентка Монталь, мы уже на месте.

Нет, можно подумать, я стою и удовольствие получаю!Даже махнуть головой не могу: если открою глаза, уверена, поцелую землю носом. Буду так стоять, пока не приду в себя – не хочется мне посмешищем выглядеть. Кружение все не заканчивалось. Слышу, как ребята поднимают сумки и отходят. Ну и ладно, все равно я и шагу не сделаю, не свалившись. Сколько так стояла, я не знаю, но тишина стала угнетать, вселяя в меня страх и неуверенность. «Они что, оставили меня тут одну?» Открываю глаза. Кружит меня значительно меньше.

– А-а-а!

Плюхаюсь на попу и отползаю. Кто это? Где все? Нет. Нет! Это не может происходить на самом деле! Что эти четыре бугая тут делают? Куда они всех подевали? Убили? Оглядываюсь по сторонам. – Она всегда такая пугливая и шумная? – От этого зычного утробного голоса все органы вибрируют. К кому он обращается?

Пока они все молчат и не сводят с меня глаз, я продолжаю попой прокладывать себе дорогу к отступлению.

– Нет, сегодня у нее дебют. – Слышу знакомый голос, в котором отчетливо проскальзывает смех, и начинаю закипать. – На нее так подействовал переход в портале, хотя тихоней ее не назовешь.

– Она, конечно, девушка красивая и ей можно простить и позволить многое, – вот совсем мне не нравится этот тон и то, как на меня этот оборотень смотрит: его наглую ухмылку так и хочется чем-нибудь стереть, – но предупреди, чтобы у священных камней так не шумела.

Вот теперь в поле моего зрения появился тот, на ком мне хотелось выместить свою злость. Это по его вине я оказалась в такой ситуации.

– Не переживай, Ирбис. Она поймет, что от нее требуется. – Если в моем взгляде и читался вызов, то совсем недолго – так злостно посмотрел на меня профессор Крэман. Одним из своих убийственных взглядов, которого опасаются все студенты. Очень захотелось высказаться, но не при всех.

– Хорошо. Забирай свою студентку, встретимся в лагере.

Парни развернулись как по команде и отправились вглубь леса. Я непроизвольно провожала их взглядом. При их высоком росте – свыше двух метров – двигались они практически бесшумно. Интересно, здесь все такие высокие и широкоплечие? Летом в тени их тел можно прятаться от солнца. И что значит «встретимся в лагере»? Это у них поселение так называется?

– Закончила репетицию? – напомнил о себе Эдвард. Забыла о нем, пока провожала блондинов-исполинов взглядом.

– Что?

– Спрашиваю: закончила репетировать роль истерички? – И смеется. Нет, не улыбается, а смеется. Все, сам напросился. Истеричка, значит?

– А Вы, профессор, забыли, что отвечаете за нас? Как Вы посмели бросить меня посреди незнакомой мне планеты? Подвергли мою жизнь опасности! Да я на Вас могу и жалобу написать!

Моя пламенная речь на Эдварда эффекта не производила – он продолжал улыбаться как ни в чем не бывало.

– На имя ректора, – зачем-то добавила я. Нашла кем пугать.

– Ага. Можешь. – Еще немного – и он начнет откровенно смеяться. Еле себя сдерживает. – не забудь дописать, что глава рода со своими людьми лично вышел тебя поприветствовать, проявили уважение, а ты в ответ орала как резанная. Не знай я обычаев этого народа, подумал бы, что ты исполняешь какой-то приветственный танец.

Может, со стороны мое поведение и выглядело глупо и смешно, но мне так не казалось. Хотя над Эдвардом я бы тоже посмеялась, окажись он в такой дурацкой ситуации.

– Очень смешно. – Встала и принялась отряхиваться, вытаскивать из штанов колючки. – Кто-то забыл предупредить, что нас встретят, а теперь мое поведение вызывает смех. Я же каждый день встречаю огромных белых оборотней, что же я так испугалась? Подумаешь, одна в чистом поле, наедине с четырьмя незнакомыми мужиками?

Мои слова дошли до него, улыбка с лица пропала.

– Я тебя несколько раз просил открыть глаза, но ты же любишь своевольничать. Прости, – неожиданно произнес он, – не хотел, чтобы ты испугалась. Неужели ты думаешь, что я могу подвергнуть твою жизнь опасности? Запомни: я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Его слова – бальзам на душу, но встретиться с ним взглядом я не готова. Оглядываюсь по сторонам в поисках сумки. Не знаю, стоит ли мне сказать что-то в ответ – легче было, когда он веселился, а рядом с таким Эдвардом я теряюсь.

– Я ее уже унес, пойдем. – Взяв аккуратно за локоть, он повел меня в сторону поселения. – Это все вещи, что ты взяла? – В голосе ничего, кроме интереса – ни раздражения, ни удивления. Но меня это не успокаивает.

– Да, я здесь жить не собираюсь. – Вспоминаю, сколько с собой они приволокли вещей.

– Мы тоже, но вечера холодные. Даже сейчас здесь намного прохладнее, чем на Мэрне. – Да я и сама это давно почувствовал. Быстрее бы в дом и выпить горячего чаю. – Таяла, я же просил взять теплые вещи, – я взяла. Может, не очень теплые, но надеюсь, не заледенею, – и теплые одеяла.

– Что? Когда это ты говорил про одеяла?

У них, что дефицит одеял? Точно знаю, что ничего такого не слышала.

– Таяла, неудивительно, – как-то обреченно произнес мужчина, – что у тебя ничего не получается в практической магии. Ты же все время где-то летаешь, о чем ты только думаешь?

«О тебе!» – хотелось крикнуть ему в лицо, но это желание так и осталось желанием. Оправдываться смысла не было, я просто молча следовала за ним.

Раздался характерный звук грома. В небе блеснула молния. На миг мое сердце замерло, ожидая появления Хигира, но это было просто явление природы. В этот момент, стоя рядом с любимым мужчиной, я чувствовала себя предательницей – ведь я об этом никому не говорила. Так хочется с кем-то – нет, не с кем-то, а именно с этим мужчиной – поделиться своей тайной. Останавливает только страх. Страх, что с ним что-то может случиться по моей вине. Ведь человек-туман велел молчать. Не переживу, если он что-то сделает с Эдвардом.

– Пойдем, в лагере кипит работа. Посмотришь, как устанавливают палатки.

– Что? – Сегодня это мое любимое слово. Сколько раз я его произнесла за последний час, не сосчитать. – Какие палатки?

Нет, это кошмар какой-то, он, о чем вообще? Я не планировала жить в палатке, была уверена, тут есть поселение. А теперь мне что, под открытым небом ночевать?

– В которых придется жить три дня. – Этот злодей опять начал улыбаться. Мой растерянный вид его веселит, бездушное животное. – Я так предполагаю, что палатку ты как и одеяла не взяла? – Еще и издевается, будто не он нес мою сумку. И как, интересно, я туда могла бы уместить палатку?

– Отправь меня домой, – жалобно пропела я.

– Принцесса думала, что ей тут хоромы предоставят? Таяла, ну хоть ради любопытства не было желания прочесть, куда отправляешься? Неужели было так неинтересно, что ты даже не слушала, о чем говорят ребята? Они уже неделю обсуждают сборы!

– Это ты виноват. Никуда я не собиралась, ты меня, можно сказать, заставил.

– Так надо было хоть поинтересоваться. – Вот заладил. – Будешь спать под открытым небом, это научит тебя ответственности. Как можно было так несерьезно подойти к поездке на чужую планету? Когда ты начнешь думать, прежде чем что-то делать?

У меня сейчас вообще не получается думать. Мое тело живет отдельно от меня, и оно сходит с ума от близости этого мужчины. Неимоверных усилий мне стоит не потянуться к нему. Пытаюсь контролировать дыхание – он же сейчас услышит, поймет, в каком состоянии я нахожусь. Мое тело безмолвно кричит, молит его хотя бы посмотреть на меня так, как тогда…

Он словно слышит мой немой зов. Его глаза темнеют, меняют свой оттенок на бархатистый, они засасывают меня в свой омут. Не знаю, кто сделал первый шаг навстречу, но вот он делает следующий, еще один… резко останавливается и отворачивается от меня, закрывая пальцами глаза. Кажется, что я слышу его мысли, мне становится стыдно за то, что поддалась своим чувствам. Скрещиваю руки на груди и поднимаю взгляд в небо, но из-за накативших слез ничего не вижу. Быстро-быстро смаргиваю влагу – не хочу, чтобы он меня увидел в таком состоянии.

– Пойдем в лагерь, – отрывисто, я бы сказала зло произнес фразу Эдвард, и, не оглядываясь на меня, быстрым шагом начал удаляться. Чем я его разозлила? Ненавижу эту неопределенность: то он заставляет меня мечтать о нем, дает надежду своими словами поступками, то отталкивает.

То, что я приняла за непроходимые леса, на деле оказалась совсем небольшой лесной полосой – по крайней мере, та часть, которую мы сейчас проходили. Но вокруг поляну со всех сторон окружали деревья. Что находилось за ними, оставалось пока тайной.

– Будешь ночевать в моей палатке. – Не оглядываясь на меня, произнес профессор. Мне приходилось бежать, чтобы за ним успеть.

В лагере было шумно. Большую ясную поляну окружал лес или лесополоса, в центре стояло невысокое, но массивное сооружение из камней, выстроенное в форме круга. Разглядеть детали мне отсюда не удавалось. Забываю, что нужно успевать за парнем, останавливаюсь и завороженно осматриваю лагерь, где в полную силу кипит работа.

– Не отставай, – слышу напряженный голос Эдварда.

Подхожу к Диане. Стэм помогает установить ей палатку. Девушке некогда отвлекаться на меня – она вбивает колышек в землю. Недалеко стоит палатка, я так предполагаю Эдварда, возле нее стоят его рюкзак и моя сумка.

– Устраивайся, – кивнул он мне в сторону палатки, достал из своей сумки одеяло и бросил его внутрь, подхватил свой рюкзак и собрался уходить.

– Мне неудобно выселять Вас из Вашего жилища профессор Крэман.

За нами наблюдают не только однокурсники, но и кто-то из местных жителей. Мой гнев на такой стадии, что сейчас остановиться и замолчать не получится. Мне хочется все высказать, выплеснуть ту боль и обиду, что засела во мне, но этого я сделать не могу, поэтому хоть позлю профессора.

– Я виновата, что не взяла с собой палатку и одеяло. Такая безответственная студентка не заслужила права здесь находиться, готова понести наказание и отправиться назад на Мэрн, – произношу как можно более спокойно. Принимаю покаянный вид, хочу только одного – вернуться в общежитие. Он меня не просто злит, а бесит. Как мне понять его поведение? То заставляет меня сходить с ума – когда под его жарким взглядом мурашки покрывают каждый участок кожи. В другой момент ведет себя как тиран, словно я ему навязалась, не смотрит в мою сторону, не разговаривает, отдает приказы… ненавижу… не знаю кого больше – его или себя. Ненавижу из-за того, не могу отказаться от этой любви.

– Что Вы, студентка Монталь, сюда пригласили только достойнейших. Такая мелочь, как забытые палатка и одеяло, не лишат Вас заслуженной награды. А за меня не стоит переживать: я не останусь ночевать на улице. Я буду рад, если Вы воспользуетесь моей палаткой.

Тон с язвительными нотками или сами слова причиняли мне боль. Как представлю, что есть женщины, готовые с удовольствием с ним поделиться одеялом и не только… Он своего не упустит – везде найдется дама, готовая его обогреть. Каждый брошенный в его сторону взгляд я замечаю, а эти женщины… Слезы сами наворачиваться на глаза. Нет, не заплачу…

– Кто бы сомневался, – отворачиваюсь и цежу эти слова не то с болью, не то со злостью.

Не думала, что он услышит хоть что-то в этом шуме, но он услышал. Приблизился почти вплотную и развернул меня к себе лицом: а в глазах я вижу нежность и мука. В следующую секунду он поднимает глаза на моих однокурсников.

– Вот и не сомневайся, – тихо проговорил он и ушел.

Моя гордость – это все. Подняла повыше голову, улыбнулась друзьям, показывая, что все хорошо, а самой захотелось заползти в палатку, накрыться с головой одеялом и не вылезать оттуда все три дня, чтобы никто не мешал мне реветь. – Мы могли бы вдвоем уместиться в моей палатке. Ничего, что тесно – зато ночами теплее, – предлагает мне Диана. Она наверняка об этом еще до отъезда подумала, но менять уже что-то смысла не было.

– Все хорошо. Посплю в профессорской палатке, раз мне ее так любезно предоставили.

Ее внимательный взгляд меня смущает. О многом ли она успела догадаться?

***

Эдвард.

Быть рядом с ней и не иметь возможности прикоснуться – мука. Чувствовать ее аромат и не позволять себе его впитывать – мука. Пропахнуть этим запахом – мечта, которая обязана стать явью. Безумие охватывает рядом с ней, это чувство очень сложно контролировать желание исцеловать каждый участок ее прекрасного тела. Что там целовать – я на грани того, чтобы не сорвать с нее одежду и полностью не погрузиться в это юное тело. Хочу раствориться в ней. Слышать ее сбивчивое дыхание, когда я буду в ней, ловить губами ее крики, брать ее долго, часто, вечно. Знать, что она моя. Плевать даже на то, что у нее никого не было – я на такой грани, что могу об этом просто забыть. А то, что я буду первым… Нет, единственным, не сомневаюсь – любому горло перегрызу, кто протянет к ней свои конечности…

Хочу ее, зверь рвет меня на части. Она рядом, а я не смею прикоснуться. Не знаю, чего хочется больше – или залюбить ее беспощадно, или нежно и чувственно заниматься любовью.

Когда-то в один миг мне пришлось повзрослеть. И страшнее кары для меня нет, чем предать чье-то доверие, нарушить клятву или быть неверным своему слову. Заслужить и не попрать оказанное мне доверие стало самым важным в моей жизни. Правильнее сказать, было самым важным до запечатления. Сейчас я могу себя корить сколько угодно, но данное обещание не смею нарушить. И зачем я только ректору его давал? С каждым часом мне все сложнее его сдерживать – чувствую, что сорвусь.

– Профессор Крэман, – в памяти всплывает разговор с ректором, случившийся несколько месяцев назад, – буду с вами откровенен: мне не очень нравится идея приема Вас на работу, но императору не отказывают. Нет-нет, не перебивайте. Вы молоды и красивы – и это добавит мне новой головной боли. Я уже сейчас вижу, как к Вам отнесутся студентки. Эти томные влюбленные вздохи и взгляды, письма с признаниями в любви… Тренера по физической подготовке не состоят в штате академии. Они, как Вам известно, подчиняются императору и своему начальнику Декстеру, но даже им запрещено заводить отношения со студентками – поэтому они так часто сменяют друг друга. Вы же будете постоянно контактировать с молодыми впечатлительными девицами – вот тут и назревает проблема. Сможете ли Вы сдержать свои чувства? То, что они будут на Вас испытывать все известные им приемы обольщения, сомнений нет. – Я слышу голос ректора так явно, словно это происходило только что. Он говорил строго, с раздражением. – Я не хочу разговоров о том, сколько студенток вы соблазните. Вас не оправдает даже то, что они сами будут на вас вешаться. Я прошу Вас пообещать мне, что Вы ни при каких условиях не позволите себе отношений со студенткой. Мы главная академия Мэрна и стараемся придерживаться строгих правил приличия. Мне хватает того, что среди студентов это сделать невозможно – нравы уже не те… Но отношения с преподавателем порицаются и строго осуждаются.

– Я не собираюсь заводить отношений со студентками. Даю Вам слово, этого не произойдет.

Ведь тогда я в это верил. Верил потому, что запечатлен только на одной студентке, а другие мне не интересны. мой зверь сделал выбор, и его не изменить. Надеялся, что три года пролетят незаметно, смогу за это время добиться взаимности, а после окончания академии никуда ее не отпустить.

Тогда я верил, что смогу продержаться три года. Воздвигал между нами барьер, чтобы не нарушить данное слово. Таялу не хотел лишать студенческой жизни: здесь друзья, прогулки, приключения. Я ошибался – во всем. Приключения чуть не стоили ей жизни, а среди друзей мужская половина неравнодушно дышит в ее сторону. Я три месяца не смог продержаться вдали от нее.

Ноги, в отличие от головы, понимают, что мне нужно успокоиться, и несут меня к ручью. Не хотелось бы сейчас кого-нибудь встретить – даже удлиненная куртка не скрывает моего возбуждения.

Как она могла подумать, что я буду ночевать с другой женщиной? Приятно, конечно, что она заревновала: значит, я ей небезразличен, но делать ей больно не хотел. Мне ее страдания в сто раз тяжелее переносить. Глаза Таялы, наполненные мукой, оставляют ожоги в сердце.

Пусть меня живьем закопают – это и то легче, чем три года терпеть эти муки. Когда в ее глазах я вижу страсть, вспоминаю, как она отвечала на мои поцелуи, я начинаю тонуть в своей безумной жажде. Никогда не думал, что можно так желать человека. Это больше чем наваждение – мои чувства опасней смерти. Как хочется плюнуть на все, забрать ее к себе, чтобы вместе прожить всю жизнь. Каждую ночь лишать ее сил, любить так, как она и не догадывается.

У ручья скинул рюкзак. Хорошо, что никого нет. Умыл холодной водой лицо. Еще раз. Затем, чтобы остудить голову полностью окунул ее в воду, но не только голову стоит остудить, жаль, что сейчас не ночь, а то бы я полностью залез в ледяной ручей.