Текст книги "Вместо свадьбы"

Автор книги: Кристина Лестер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

5

Бернар наполнил бокалы:

– Угощайтесь, Шарль…

– Да. Да.

– Эвелин. Я хочу поднять этот тост за тебя.

– За меня? А почему? – Она угрожающе посмотрела на него исподлобья: проболтается про завтрашний день рождения или нет?

– Просто я так хочу. – Бернар сделал многозначительную паузу. – За то, чтобы твои планы сбылись. Какие бы они ни были.

– Хм, спасибо.

Над озером сгущались сумерки. Шарль озадаченно молчал, не понимая, почему Эвелин сегодня так холодна, и приписывал ее нежелание общаться своей вчерашней поспешности. Может быть, он поторопился с поцелуем? Или слишком откровенно намекнул на близость, когда говорил о любви? Но что в этом плохого, если…

– Я слышал, завтра ваши коллеги уезжают? – спросил Бернар, перебивая ход его мыслей.

Шарль, которому больше всего хотелось помолчать и посидеть наедине с Эвелин, вымученно улыбнулся:

– Наконец-то!

– Почему наконец-то?

– Нет, вы не думайте, я ничего не имею против коллег, они прекрасные люди, среди них – много моих друзей…

И подруг! – мысленно добавила Эвелин.

– Просто мы все очень измотаны работой.

– Слишком плотный график?

– Да.

– Надо было планировать съемки хотя бы на неделю или две больше. Согласен с вами: ну что такое пять дней? Что за них можно успеть?

– Да, вы правы.

Шарлю сейчас хотелось поговорить о другом. Например, на что обиделась Эвелин, или почему Бернар так загадочно переглядывается с ней, словно спрашивая на что-то разрешения. А она – запрещает, тоже взглядом, и молчит, потягивая вино. Иногда гневно сверкает глазами на него, Шарля…

Все замолчали, наблюдая, как солнце начинает садиться за гору. Через полчаса здесь станет темно и холодно. Придется идти в закрытое кафе или… Или они разойдутся по номерам, спать. Как обычно.

Шарль вздохнул. Вообще-то они уже пару часов как должны были гулять и «изображать весну в Довиле». Этот Бернар ему уже надоел, почему они вечно оказываются рядом? Интересно, а когда они с Эвелин все-таки доберутся до его номера, сегодня, или завтра, или потом – чтобы предаться наконец любви, – под каким предлогом он придет к ним? Ведь он непременно будет следовать по пятам. Это становится уже не смешно.

– Неудачный сегодня день! – сказал он, скорее в ответ собственным мыслям, чем диалогу.

– Да, пожалуй. Хотя и закончился рано.

Все снова помолчали.

– Вот и медведи не вышли на нерест! – неожиданно мрачно добавила Эвелин и в один глоток допила свое вино.

Мужчины посмотрели на нее, Шарль смущенно откашлялся. Он не знал, что говорить еще. Бернар тяготил его своим присутствием, но он чувствовал, что по каким-то неведомым причинам Эвелин пока не склонна отпускать Бернара. Она словно была в чем-то разочарована или не уверена и держалась за него, как за спасительную соломинку. Он уйдет – и вечер закончится. Так тоже будет плохо.

– Медведи не ходят на нерест, Эвелин. – Мягко поправил Бернар. – Это рыба…

– Да не важно! На нерест ходят все! Особенно весной.

Она хотела добавить «не так ли, Шарль?», но решила, что это будет слишком оскорбительно прежде всего для нее самой.

– Ты видела, какая тут рыба, Эвелин?

– Ни одной!

– Ты многое потеряла! Что, так и не рискнула подойти к воде?

– Вы тоже ездили на реку? – вежливо спросил Шарль и решил, что еще пять минут он терпит это занудство, а потом уходит, если ход беседы не меняется. И черт с ними с обоими, пусть сидят тут и утешают друг друга разговорами о нересте и медведях.

– Что значит «тоже»? Эвелин сегодня ездила со второй съемочной группой. Вы же были там вместе.

Эвелин опустила голову. Сейчас Шарль обо всем догадается.

– Где вместе? – озадаченно спросил Шарль.

– На медведях.

– Вместе?

– Да. Вы разве не виделись?

– Нет. Эвелин, вы были там? Вы видели меня и не подошли?

Она кивнула и отвернулась, обиженно задрав подбородок. Шарль откинулся назад, скрестив руки на груди, немного помолчал, потом тихо сказал:

– Эвелин, посмотрите на меня.

– Зачем?

– Вы все слышали?

– Да.

Он вздохнул, как ей показалось, с облегчением:

– Теперь все понятно.

– Что понятно?

– Почему вы дуетесь на меня весь день и весь вечер.

– Я не дуюсь.

– А почему вы не подошли ко мне?

– А зачем? Вам и так было хорошо…

– Я пойду в бар, – тихо сказал Бернар. – Не стану вам мешать.

Давно бы так! – подумал Шарль. Он придвинулся к Эвелин и заговорил торопливо, приглушенным голосом, словно Бернар был муж, а он – всего лишь любовник и боялся, что тот услышит:

– Простите меня, я просто… Ну что за обиды, право слово? Вы же знаете, как мужчины обычно общаются с любопытными девушками, которые норовят посплетничать. И что при этом болтают и те, и другие…

– Прекрасно знаю. Именно так вы общались со мной. Да?

– Бред.

– Не бред. Впрочем… Едва ли я имею право устраивать вам допрос с пристрастием.

– Эвелин.

– Мы ведь люди посторонние.

– Эвелин, прошу вас!

– Между нами ничего не было и не может быть в принципе.

– Что за чушь?

– Поэтому, наверное, нам лучше прекратить этот разговор. – Она приподнялась, чтобы встать.

– Эвелин, перестань дуться. – Шарль взял ее за руку, пересаживаясь ближе. – Прошу тебя, перестань!

– Мы перешли на «ты»?

Шарль внимательно смотрел ей в глаза. Дыхание его снова стало горячим, Эвелин чувствовала это своей щекой.

– Мне кажется, пора переходить. Часом раньше, часом позже – какая разница?

– Может быть, и пора. – Она попыталась освободиться из его рук. – Но опять же…

– Вот и хорошо… Ну все-все. Тихо.

Он легонько поцеловал ее в губы, мимоходом, как тогда, заставив затихнуть в объятиях. Эвелин сидела ни жива ни мертва: казалось, ее обожгли эти губы. А плечи и руки горели словно огнем, когда он обнимал их.

За стойкой бара за всем происходящим внимательно наблюдал Бернар, только не слышал слов. Увидев, как Шарль поцеловал ее, он попросил еще виски. Двойной.

– Я, наверное, обидел тебя, прости! – горячо говорил Шарль. – Я, правда, не понимаю чем, но, если тебе так кажется, значит, я виноват.

– Виноват, – как эхо повторила она.

– Но я не понимаю.

– Ты не понимаешь? Ты говорил обо мне, как…

– Но я же так не думаю! Это просто… Эвелин, ну хватит, я уверен, что в глубине души ты совсем не хочешь ссориться со мной из-за какой-то ерунды.

– Это не ерунда. Ты оскорбил меня.

– Ну убей меня за это, – нежно шептал он, убирая волосы с ее лба.

Эвелин почувствовала, что плывет:

– Обязательно.

Расстояние между их лицами сокращалось.

– Давай забудем все? Пойдем ко мне, а?

А завтра он будет говорить Мелани, что абсолютно свободен. Ей очень хотелось пойти с Шарлем. Но ей еще три месяца жить тут. А связываться с подлецом, пусть даже с таким красивым, ей не хотелось. Она внимательно посмотрела на Шарля:

– Забудем?

– Забудем.

В эту секунду, словно он мог услышать эти слова, Эвелин зачем-то обернулась на Бернара. Но, перехватив его красноречивый взгляд, непроизвольно отстранилась от Шарля:

– Ты просто хочешь подтвердить свои привилегии насчет меня. Вот и все.

– Нет. Я просто хочу тебя. Вот и все.

Кровь бросилась ей в лицо:

– Шарль.

– Эвелин. Я знаю, что тоже тебе очень нравлюсь…

– Шарль, я…

– Неужели не нравлюсь? – игриво, как человек, который даже не ожидает услышать отказа, спросил он.

– Я тебе не верю. – Она отвернулась.

Бернар хлопнул ладонью по столешнице:

– Еще двойной!

Ярко-красный диск солнца исчез. Вместо него в небе осталась дымка, которая с каждой минутой тоже темнела, превращаясь в сиреневую, а потом – в синюю.

Разочарованный, раздосадованный Шарль сидел возле Эвелин, все еще сжимая ее ладонь в своей руке, и смотрел в стол. Едва слышная музыка доносилась из динамиков.

Что-то он сделал не то. Что-то… да просто надо было взять ее, не спрашивая закинуть на плечо, как индейцы похищали будущих жен, и унести куда-нибудь далеко-далеко, а уж там разговаривать. Если бы у них осталось время на разговоры. И чтоб никаких посторонних людей вокруг! Особенно этого…

Бернар вырос возле их столика, словно его звали, и уселся на место Шарля, напротив них. Если в начале вечера Эвелин сидела с Бернаром рука об руку, а Шарль представлял собой оппонента, то теперь все поменялось.

– А вы, Шарль, я слышал, собираетесь писать книгу? – начал Бернар, закуривая сигару.

Он всегда курил сигары, когда был пьян. А когда был трезв, вообще не курил. И то и другое Эвелин считала пижонством.

– Ну может быть, – улыбнулся Шарль. – Это – долгосрочный проект, сейчас рано об этом говорить.

– Книгу? – оживилась Эвелин. – А о чем?

– О природе Канады.

– Как интересно!

– Это скорее будет фотоальбом с комментариями. Для книги нужна более серьезная подготовка.

– Но все равно интересно. Потом дадите автограф?

– Разумеется.

Бернар вздохнул и приосанился. Судя по всему, он готовился поднять другую, еще более важную тему, из-за чего, собственно, и вернулся к ним за столик. А книга – это просто предлог. Шарлю стало обидно.

Эвелин почувствовала странную тревогу. Что задумал этот хитрец? Бернар уже перебрал алкоголя, это было заметно, потому что уходил к бармену он более трезвым, а несколько стопок виски сделали его совсем другим человеком.

– Ну что? – проговорил он, поднимая виновато-хитрый взор на Эвелин. – Что тебе подарить на завтрашний праздник, дорогая?

Она со свистом выпустила воздух и отвернулась, подпирая щеку рукой.

– Какой праздник? – поинтересовался Шарль. – Эй! Вы что-то скрываете?

Но тут до него, видимо, дошло. Он вдруг расплылся в улыбке до самых ушей, так что ямочки даже стало не видно.

– Эвелин! Вот это да!.. Подруга, и ты молчала!

– Я бы сказала, – процедила она, исподлобья глядя на виновника неловкой ситуации, – но сама. Без помощников.

Ей правда хотелось сказать сегодня об этом Шарлю в какой-нибудь романтической обстановке… Сказать и посмотреть, что он сделает, как отнесется к этому, как станет выражать свои чувства.

А что он может сказать здесь, за столиком вечереющего холодного бара, в присутствии полупьяного Бернара, который с откровенным обожанием смотрит на Эвелин?

– Как же это прекрасно! – воскликнул Шарль и поцеловал ее в щеку. – Можно, я не буду спрашивать о подарке? Это будет сюрприз!

– Хорошо, – улыбнулась она.

Бернар снова сделал виноватое лицо:

– Прости, Эвелин. Я подумал, вдруг ты опять забудешь.

– Почему это я должна забыть?

– Ведь сегодня утром ты забыла. Помнишь, когда одевалась, я тебе сказал…

Эвелин прикрыла глаза. Нет, с этим на сегодня надо заканчивать определенно. Она через куртку почувствовала, как напряглась рука Шарля, обнимавшая ее.

– Сегодня утром? Одевалась?.. – переспросил он, подняв одну бровь. – Так вот почему ты не пришла к завтраку! Вы… э-э-э, вместе обсуждали день рождения?

– Это совсем не то, что ты подумал, Шарль. Но мы действительно обсуждали день рождения и то, что Бернар не будет вытаскивать меня на работу и даст провести этот день свободно, как я сама хочу!

Она перевела ненавидящий взор на своего начальника. Все понятно. Он напился, потерял контроль и теперь в такой примитивной форме старается доказать, что у него больше преимуществ перед Шарлем, потому что они знакомы целый год. Эвелин была готова убить Бернара.

– Прости, – повторил Бернар.

Она поежилась, непроизвольно обнимая себя за плечи. Сидеть «на свежем воздухе» становилось холодно.

– Послушай, – мечтательно-пьяным голосом произнес Бернар, облокотившись на стол. – А ты помнишь, что ровно год назад только что приехала к нам в Довиль и как раз накануне дня рождения? И мы всем офисом отметили его, чтобы ты поближе познакомилась с нами… – Он сладко вздохнул. – Вот были времена! А еще раньше… Хм. Да.

– Ты предлагаешь устроить завтра то же самое? – холодно спросила она.

– Нет. Да. Не знаю. Здесь нет никого, кроме нас… Нас с Шарлем и нескольких человек, кого бы ты знала.

– Но тогда знакомых вообще не было ни одного. Я приехала в совершенно новый коллектив… Не важно. Бернар, по-моему, тебе надо отдохнуть.

– Один был, – тихо сказал он. – Но ты об этом не знала.

– Что?

– Ничего. Да. Мне надо отдохнуть. Вам, я полагаю, тоже.

– Ты правильно полагаешь.

– Шарль… – Бернар поднялся со скамьи. – Желаю удачи. Берегите ее.

– Разумеется.

Шарль с трудом подавил смешок. Бернар, конечно, умен, но – полнейший профан в любовных делах. И почему его считают дамским угодником?

– А что ты так на меня смотришь? Думаешь, я сейчас ее ревную?

– Ни в коем случае!

– Вот именно. Таких, как ты, у нее пруд пруди.

– Эй, Бернар, мы с тобой договорились! – Эвелин попыталась его развернуть, но он стоял как скала и не мигая смотрел на Шарля.

– Она – красивая. Очень. Поэтому у нее много таких, как ты. На одну ночь.

– Бернар! Шарль, не слушай его.

– Ну, может, не на одну… Но все равно это несерьезно. Ты ее недостоин.

– Бернар, прекрати!

Шарль подавил презрительную усмешку и улыбнулся сопернику. Зачем ссориться? Надо дружить… А Бернар и в самом деле похож на медведя… Надо дружить, иначе ему не видать рабочих материалов и… Эвелин в придачу.

– Ты понял меня?

– Понял. Идите отдыхать. Утро вечера мудренее.

Шарль улыбнулся Бернару, поднял бокал с вином, посмотрел сквозь него на Эвелин, как бы провозглашая молчаливый тост, и допил до конца.

Бернар ушел.

Эвелин сидела за столиком, опустив глаза и грустно подпирая подбородок. Ей было очень неловко. Сегодня утром этот хитрец нес околесицу, что никогда не строил на нее планов, а стоило ему чуть выпить, сразу планы появились…

Волосы ее рассыпались по плечам, и Шарль развлекал себя, как всегда перебирая их руками.

– Мне жаль, что так вышло, – наконец сказала она. – Бернар в сущности неплохой парень, только…

– Только сильно в тебя влюблен. Не извиняйся, не надо. Ты ни в чем не виновата.

– Шарль, я просто не понимаю, что на него нашло.

– Это, должно быть, очень трудно выносить, когда девушка, которую ты любишь, крутит у тебя на глазах роман с другим.

Эвелин смотрела на него во все глаза:

– Которую ты…

– Не знаю, во всяком случае, мне так показалось. А может, он просто собственник. У вас что-то было там, во Франции?

– Да я уже говорила, что нет! Правда. Это просто его слабость. Да ну его!

Шарль покачал головой, словно что-то прикидывая в уме:

– Не думаю.

– Что не думаешь?

– Впрочем, это не мое дело. Может, нам лучше пойти отсюда?

– Да, безумно холодно.

Они молча вышли на дорогу, ведущую к его веранде. Вчера она мечтала весь вечер гулять с ним, а потом остаться на ночь. Сегодня она думала, что никогда уже не станет с ним разговаривать, пока он не попросит у нее прощения. А сейчас ей больше всего на свете хочется, чтобы Шарль поскорее забыл все конфузы и неловкости и сам простил ее.

Ей хотелось вычеркнуть из памяти весь безумный сегодняшний день. Ей все время казалось, что тень Бернара стоит между ними.

– Эвелин… – Шарль остановился, обняв ее и нежно глядя на нее. – Что ты сейчас хочешь?

– Я хочу… я хочу вернуться во вчера. Шарль, давай сотрем из памяти весь безумный сегодняшний день и представим, что мы стоим вчера опять на той площади…

– Давай! – Он зарылся носом в ее волосы. – Я только что приехал…

– Да, ты только что приехал, а я вышла погулять.

– Ты спрашиваешь, почему так поздно мы возвращаемся…

– А ты обнимаешь меня.

– Я обнимаю тебя и говорю: если бы я был чуть понахальнее, то пригласил бы вас к себе в гости.

Она покраснела, уткнувшись носом ему в подбородок:

– А я отвечаю, что обычно люблю нахалов, но…

Он прикрыл ей рот ладонью:

– Нет! Дальше не повторяй!

– Не повторять? – Эвелин закрыла глаза от наслаждения: сейчас она будет его целовать, а это самое большое счастье на свете – целовать Шарля.

– Не повторяй. У тебя потрясающие мягкие губы, Эвелин. Сегодня ты любишь нахалов и точка.

Шарль легонько поцеловал ее, как тогда. Словно задал вопрос: можно? Эвелин ответила губами: да, можно. Шарль снова потянулся к ней, постепенно вовлекая в более глубокий поцелуй. По спине Эвелин побежали мурашки, а руки сначала незаметно, а потом ощутимо начали дрожать, обнимая его.

Оказывается, это целое искусство – целоваться вот так! А она-то думала о юных школьниках. Шарль делает это так… так… головокружительно! Да, именно. Голова кружится, а ноги подкашиваются, когда Шарль сначала осторожно, а потом все более властно забирает ее губы своими. И вот уже она летает где-то далеко, ощущая безмерное счастье, которое тысячами мелких иголочек колет ее, доставляя небывалое наслаждение.

И ей уже кажется, что они с Шарлем – единое целое, и этот твердый бугорок, выступающий внизу его живота, – тоже часть ее самой. Сейчас он будет частью ее самой в полной мере… О, только нужно дойти до тепла, до его номера… Но прерваться настолько трудно, настолько не хочется, что кажется невозможным.

– Ну что, девочка моя? Времени до твоего дня рождения осталось полтора часа. Ты будешь встречать его со мной?

Эвелин застонала:

– Шарль, делай что хочешь, но не отпускай меня больше никогда…

Тогда он подхватил ее на руки и понес к дверям своего номера.

6

Хорошо, что сегодня был выходной. Они проснулись уже в обед, и первое, что Эвелин увидела рядом с собой, это было плечо Шарля. Несколько секунд она разглядывала каждую волосинку на его коже, потом чуть повернула голову, и Шарль проснулся.

– Девочка моя, – прошептал он, притягивая ее к себе и уютно устраиваясь рядом: его рука – на ее руке, его колени – под ее коленями.

– Шарль. Доброе утро.

– Привет, моя милая! Мне так хорошо! Мм…

Она ждала, что он скажет дальше. Он должен сказать. Сейчас. Вот сейчас. Он протянет руку, как обычно уберет ее волосы с плеча и скажет.

Она не знала точно, что именно ждала от него. Но чего-то значимого, чего-то важного, чтобы им обоим было понятно: с сегодняшнего дня начинается новая веха в их жизни. Шарль молчал.

Может быть, он стесняется? Не может решиться? Не находит слов? Или не знает, с чего начать, потому что тут еще и день рождения. Эвелин невольно заелозила в постели. День рождения! Ей так хотелось отметить его особенно… Вот и отметила. Шутка ли: встретить свое двадцатисемилетие в объятиях самого красивого мужчины Франции, а то и всего мира?!!

Шарль продолжал молчать. Может, он спит?

Эвелин оглянулась на него: он лежал с открытыми глазами и смотрел на нее.

– О чем ты думаешь?

– О тебе.

– Обо мне?

– Да. О том, что у меня было много девушек, а такой красивой не было ни разу. Правда, Эвелин.

Она счастливо вздохнула.

– А еще я думаю, что у тебя сегодня день рождения, а тут не продают хороших подарков и надо ехать в Фробишер-Бей…

– Не надо ехать в Фробишер-Бей!

Шарль прижал палец к ее губам:

– Тсс. А еще я думаю, что каждое утро хотел бы встречать вот так же: с тобой.

– О-о! Шарль… Я – тоже!

– И тебе стоит перенести сюда свои вещи, чтобы не бегать по утрам к себе в номер, ведь мы будем вместе…

– Шарль! – Она подпрыгнула на постели, словно он сделал ей предложение. – Шарль, что ты сказал?

– Что я хочу жить вместе с тобой, Эвелин. Честно говоря, вчера я даже не мог предположить, что скажу кому-то такие слова.

– Шарль! – Она порывисто поцеловала его. – Я просто!..

Эвелин хотелось сказать «люблю тебя», но она постеснялась. Вдруг это его озадачит и испугает? Нет уж, он первый скажет ей эти заветные слова. Она так решила. Она так загадала. Ведь по утрам можно загадывать желания?

Шарль покрывал ее лицо нежными поцелуями, и Эвелин начинала таять, обнимая его. Потом руки его напряглись, губы стали более требовательными, и через минуту они уже страстно целовались, прогоняя остатки утренней неги и сна.

Эвелин не знала, как измерить свое сегодняшнее счастье. Получалось, что на свете не существует такой величины, чтобы обозначить его объем и глубину.

Она любила Шарля, в эту минуту она любила в его лице всех мужчин мира, потому что никто ее не целовал и не ласкал так умело, как он. И, умирая от блаженства, такого тонкого, непередаваемого и захватывающего, она поклялась себе, что так будет всегда. Уж если им с Шарлем суждено было встретиться и сойтись, она больше никуда не отпустит его. Никогда.

Некоторое время спустя, Шарль лег рядом с ней и принялся осторожно вытирать капельки пота на ее груди. Эвелин тяжело дышала, организм еще не совсем успокоился после пережитого удовольствия. Вот тут-то и надо было загадывать желание, глядя в потолок, как в Довиле.

Именно сейчас, когда сердце стучит, когда эмоции – на пределе, когда всеми клеточками своего тела буквально ощущаешь вкус счастья.

Если в такие минуты загадаешь желание, оно точно сбудется! Потому что сейчас, чего бы ты ни попросил, это будет сильно-сильно, честно-честно, а значит, пробьет любые облака на много тысяч километров вверх, достигнет звезд и сбудется!

Эвелин набрала побольше воздуха в легкие. Сердце учащенно стучало. Тело испытывало огромную благодарность за доставленное удовольствие. Шарль лежал рядом и что-то блаженно напевал себе под нос.

– Я хочу, чтобы… – беззвучно, одними губами проговорила она, – я хочу до конца сегодняшнего дня получить признание в любви! И предложение руки и сердца в придачу!

Она сама не поняла, как вырвалась последняя фраза, но уже было поздно: сказанное «улетело» к волшебникам, которые живут на звездах и исполняют желания людей. Особенно в день рождения. Да! У нее сегодня будет самый незабываемый день рождения в жизни.

На Баффиновой Земле она еще ни разу не загадывала желания, как в Довиле, лежа в постели и глядя в потолок. Просто потолок в Довиле располагал к загадыванию, а тут нет. Тут его вполне заменяла встреча на балконе восхода солнца.

Эвелин приподнялась на локте, чтобы посмотреть в сторону окна и узнать, что видно отсюда с веранды. Ведь завтра, и послезавтра, и… оставшиеся три месяца ей придется именно тут встречать утро.

– Стой. Попалась. – Шарль схватил ее и поцеловал. – Послушай, Эвелин, а на самом деле, что бы ты хотела получить в подарок?

– Я уже получила мой подарок! – игриво сказала она.

– Это не подарок. Это жизнь. И она теперь будет с нами каждый день. – Шарль смотрел на нее, как смотрят на своих невест актеры в сентиментальных фильмах. Немного наигранно, подумала она, но тут же отмахнулась от этой мысли.

– Мне все равно ничего не надо. У меня все есть. А покупать безделушки, чтобы мне потом пришлось тащить их отсюда во Францию, думаю, не стоит.

– Смотря какие безделушки, – задумчиво сказал Шарль. – Впрочем… еще целый день впереди.

Эвелин глянула на часы:

– Не так уж чтобы целый. Время – двенадцать. Мы проспали утро, Шарль.

– Ты о чем-то жалеешь? Может, нам не надо было?..

– Нет! Что ты! – испугалась она. – Все было прекрасно. И это утро… это утро, его стоило проспать!

Ей немного с трудом дались эти слова, она понимала, что совершает предательство по отношению к утру и к себе. Но все-таки на другой чаше весов пребывал Шарль.

Шарль и эта ночь с ним – такая волшебная, такая непередаваемо-нежная, что до сих пор у нее непроизвольно прикрываются глаза, стоит только вспомнить минуты наслаждения, которые они дарили друг другу! Нет, она сказала все правильно.

А утро… Что утро? Сколько их еще таких будет у нее в жизни! Рядом с этим мужчиной или с другим…

Эвелин поднялась с постели, натягивая на себя плед, Шарль засмеялся, сдернул его и стал откровенно разглядывать обнаженную Эвелин. Она шутливо отбивалась, пытаясь снова закутаться, он мешал ей… В общем, под эту веселую возню Эвелин наконец обратила внимание на вид из окна.

Сначала ее царапнуло необычное ощущение, что что-то не так. Пока они лежали на постели, было не до того, а сейчас она уловила боковым зрением, что в окно не светит солнце. Не светит, и не видно утра, потому что…

Эвелин остановилась посреди комнаты, к вящей радости Шарля, который наконец скинул плед и принялся ходить вокруг нее, со всех сторон разглядывая в подробностях и ощупывая, словно скульптуру. Но Эвелин не обращала на него никакого внимания. Эвелин была сражена наповал: в комнату Шарля никогда не попадают утренние лучи. Здесь – запад. А у нее – восток… Это была катастрофа.

Два часа спустя она брела в свой номер, чтобы собрать вещи и приготовиться к празднику. Через полчаса зайдет Шарль, чтобы забрать ее сумку, и с этого дня, хотя комната останется за ней, Эвелин будет жить в корпусе для ВИП-персон. В одном номере с Шарлем, в одной постели с Шарлем.

Почему-то она очень устала морально. За вчерашний длинный день и сегодняшнюю бурную ночь. Ей хотелось упасть в своей «берлоге» на любимый диванчик с плюшевым пледом и как следует отоспаться.

Да, переехать к Шарлю – это здорово, она абсолютно не сомневается в правильности этой затеи, но… Но словно какой-то искуситель нашептывал ей на ухо:

– Останься, только тут тебе по-настоящему хорошо.

– Глупости! – громко возразила Эвелин и тут же испуганно оглянулась: сейчас все решат, что она сумасшедшая, стоит разговаривает сама с собой.

– Останься, останься! Ведь только тут бывает рассвет… А там – все утро тень.

Она помотала головой, словно отрицая услышанное, повернула ключ в двери и медленно нажала на ручку. А может, правда остаться? Эвелин прислонилась лбом к косяку и замерла в раздумьях.

Вот сегодня она загадала желание. Если оно сбудется, значит, на новом месте это тоже «работает». Если нет – она будет лишь изредка приходить к Шарлю и оставаться с ним. Впрочем, нет. «Лишь изредка» с этим мужчиной невозможно. «Это – не подарок. Это – жизнь», – сказал он сегодня утром про их отношения. С ним надо или каждый день, или сразу расстаться и уехать далеко-далеко, чтобы больше не вспоминать и не видеть.

– О да! – сказала она почему-то вслух.

– Что именно?

Эвелин вздрогнула от неожиданности.

– Черт! Бернар, ты меня так совсем уморишь! Что тебе здесь надо?!!

– Прости, Эвелин. Я вообще-то шел к тебе.

Она заметила, что он сегодня в костюме, безупречно выбрит и благоухает каким-то очень приятным парфюмом.

– Зачем?

– Я хотел тебя поздравить.

Эвелин не хотелось, чтобы он видел ее лицо, ее глаза… Женщину обычно выдают следы бурно проведенной ночи. Бернар это непременно заметит. С другой стороны, вчера в кафе все было и так более чем понятно.

– Сейчас не самое лучшее время, Бернар. Вечером будет праздник в нашем кафе.

– Вот как? Ты решила все-таки его устроить?

– Да. Мы с Шарлем договорились. Там будут… Я их не всех знаю, но… Мне в общем-то все равно, мои друзья далеко отсюда.

– Ну да. Понимаю. А что, Шарль решил взять на себя роль распорядителя?

– Бернар, ради бога, не начинай заново! Мне вполне хватило вчерашнего выступления!

– Извини, – он опустил голову, словно нашкодивший мальчик, и прищурил один глаз. – Мне очень стыдно за вчерашнее. Я вел себя как идиот.

– Ну… Может, и не как идиот. Но твоя ревность перешла всякие границы. С чего вдруг? Ты же утром говорил, что не строил в отношении меня никаких планов?

– Это я так говорил? – Он улыбнулся. – Да, говорил. Но потом напился и… Давай забудем это. Я обещаю больше никогда не устраивать ничего подобного.

– Давай. – Она тоже смущенно улыбнулась. – Что у тебя там? Подарок? – Эвелин кивнула на небольшую, перевязанную бантом коробку у него в руке.

– Да.

Она, улыбаясь, протянула руку:

– Ну ладно. Давай сюда.

– То есть можно до вечера не ждать?

– Можно.

Бернар вручил ей подарок.

– О. Не очень тяжелая. Что там?

Он пожал одним плечом:

– А ты посмотри.

Эвелин развязала бант, раскрыла упаковку и увидела коробку с небольшой цифровой фотовидеокамерой. В первые секунды она потеряла дар речи:

– Бер… Бернар… Ты… с ума сошел, что ли?

– Тебе не нравится?

Эвелин отступила назад, распахивая глаза еще шире:

– Она сколько стоит?

– Не важно. Главное, теперь ты сможешь снимать свои любимые рассветы. И закаты, если захочешь… Тебе ведь нравится на них любоваться?

Она судорожно кивнула несколько раз, не в силах связно излагать слова.

– Вот и хорошо. Я просто решил, что тебе надо иметь такую штуку, чтобы потом было что вспомнить, когда мы вернемся в Довиль… и ты станешь проситься обратно. А я уверен, что станешь!

Бернар улыбался. Должно быть, он готовил эту речь заранее.

– Спасибо…

– Ты не привезла с собой ничего такого?

– Нет. И, кстати, жалела об этом. Но покупать здесь не хотела: дорого… Бернар, ну ты… Зря так потратился.

– Эвелин, еще слово о деньгах, и я обижусь. Я хотел сделать тебе приятное. И, по-моему, угодил.

– Спасибо тебе! – Она подошла и поцеловала его в щеку.

Бернар задержал ее, приобняв одной рукой:

– Ты хорошо выглядишь сегодня. Такая счастливая, свежая…

Эвелин втянула голову в плечи и виновато отступила, опасаясь разоблачения по поводу сегодняшней ночи.

– Мне… мне пора идти. Мне надо… собираться. Спасибо за подарок, Бернар. Увидимся на празднике.

– Подожди, что это у тебя там?

– Где?

– Да вот. – Бернар проворно откинул волосы с ее шеи и наклонился, разглядывая характерное пятно на коже.

Эвелин отпрянула от неожиданности, моля Бога, чтобы Бернар ничего не смог понять. Но было поздно. Бернар отступил и иронично приподнял брови:

– О… А это, должно быть, подарок от Шарля?

Эвелин молчала.

– Когда же он успел?

– Бернар, прошу тебя! Ты обещал.

– Нет, правда, мне просто интересно. Ты же только что вышла из номера.

Она откашлялась: нет, надо ему сказать сразу. Так обоим будет легче.

– Бернар. Видишь ли, я только что вошла в номер.

Она вдруг вспомнила вчерашние слова Шарля: «Это, должно быть, очень трудно выносить, когда девушка, которую ты любишь, крутит у тебя на глазах роман с другим». Лицо Бернара побледнело.

– Ты… только что… от него?

Она опустила глаза и кивнула. Бернар взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

– Ты только что… Ты… ты… ты ночевала с ним? Сегодня? Сейчас?

– Да. Отпусти, мне больно.

Он отдернул руку, словно обжегся. И тут же, сделав над собой усилие, натужно улыбнулся:

– Ну вот, извини. Я обещал тебе не устраивать больше…

– Бернар, я все понимаю… – Эвелин смешалась. – Я говорю не то! Ну давай не будем обсуждать эту тему.

– Да-да, конечно… – Он направился было к двери, но неожиданно остановился, с досадой хлопнув себя по лбу. – Да, чуть не забыл! Ты прости… Меня не будет сегодня на празднике. С днем рождения, Эвелин!

А потом поцеловал ее в щеку и стремительно вышел из номера.

Она упала в кресло, закрыв лицо руками. Как нехорошо! Он, наверное, правда любит ее… А разглядывать следы чужих поцелуев на шее любимой девушки – это испытание не для слабонервных. Она вдруг вспомнила, как вчера сидела перед ним в этом кресле и как халат постоянно распахивался…

– О! – Эвелин еще крепче прижала ладони к лицу. – Это просто ужасно!

Нет, ей с Бернаром лучше не пересекаться вообще. Это хорошо, что она переезжает к Шарлю. Хотя бы возле номера они больше не будут сталкиваться. Хотя бы после этого будет уже все понятно: она живет с другим. Может, Бернар наконец успокоится?

Все-таки ей надарили огромное количество милых безделиц, которые было совершенно некуда складывать.

У Эвелин было такое ощущение, что половина населения базы сегодня специально ездила в Фробишер-Бей, чтобы купить и упаковать для нее подарки. Иначе – откуда тут могла взяться гора разноцветных коробочек с бантами? Может, в окрестностях есть магазин подарков, о существовании которого она ничего не знает? Однако вряд ли.