Текст книги "О чем шептал океан"

Автор книги: Кристина Лестер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Ей вспомнилось, как они с Остином несколько дней назад делали то же самое в воде и как это было приятно похоже. А потом она зачем-то остановилась и убежала. Вода…

Сейчас тоже всюду была вода. Только сейчас было все по-другому. Вместо Остина был Джеймс, в море было невозможно зайти, одежда намокла под ливнем, а виски не давало ей остановиться и убежать.

А надо.

Надо остановиться, иначе завтра она будет сама себе противна. Конечно, иногда позволительно расслабляться, позволительно потакать своим тайным желаниям.

Ее тайное желание было – соблазнить Джеймса. Да, он прав: им следовало заняться этим сразу, еще на пляже, потому что (теперь она это точно поняла) именно такое желание вызывал в ней этот загорелый красивый самец в крохотных плавках.

Но все вышесказанное совсем не означает, что они могут заняться любовью вот так, в первый удобный момент… А когда это тебя останавливало? – спросила вдруг сама себя Кэтрин. И поняла, что раньше – никогда.

– Кэтрин, я хочу тебя… Я давно хочу тебя! Что бы я тебе ни говорил до этого, я хочу…

– Джеймс!

Что она делает? Что она будет думать про себя завтра? Из последних сил Кэтрин чуть отодвинулась назад.

– Слушай, подожди!

– Что случилось?

– Джеймс, – она опустила глаза, хотя в темноте и так ни черта не было видно, – Джеймс, ты прости меня. Но я не могу.

– Что не можешь? – Он провел губами по ее груди так, что Кэтрин содрогнулась и снова невольно прижалась к нему. Что там говорить, Антуан никогда не вызывал у нее столь сильных ощущений! – А тебе ничего не надо делать кроме того, что ты делала всегда…

– А что я делала всегда?

– Позволять любить себя. И больше ничего.

– Джеймс…

– Ну вот видишь.

– Джеймс… Нет, это невозможно! – скорее себе, чем ему прокричала она. – Я… Мне пора идти.

– Мама заждалась? – Он прижал ее к скале и не давал встать на землю. – Ты же не хочешь от меня уходить. Ты же вся дрожишь от желания. Ты же…

– Ну и что?! Во всем виновато виски!

– Это аргумент. Но лучше хорошенько подумай, стоит ли сейчас убегать, все равно завтра мы вернемся к этому вопросу.

– К какому?

– Чтобы мы… наконец занялись любовью. – Он снова поцеловал ее так, что у нее закружилась голова и будто искры посыпались из глаз. Почему все мужчины так любят издеваться над ее губами?

– Эй! Ты делаешь мне больно. – Кэтрин все-таки высвободила одну ногу и поставила на землю.

Это была первая маленькая победа над собой. Надо найти мужество слезть с него, что бы он там ни говорил, и идти спать. Общество Софии вынудит его прилично вести себя ночью. Если, конечно, они не в сговоре.

– Тебе же приятно, Кэтрин. Не знаю, может, виски и виновато, но я не хочу отпускать тебя. Давай наконец разрушим эти условности. Давай…

Она тем временем поставила и вторую ногу на землю и решила оскорбиться:

– Ты меня за уличную девку принимаешь, что ли?

– Почему? Я принимаю тебя за свою хорошую приятельницу, у которой давно не было хорошего секса.

– Что-о-о?

– И мне доставит удовольствие… доставить тебе удовольствие.

Она отвернулась. Сразу стало скучно. Он решил пожалеть ее! А ведь у нее и правда давно не было приличного секса. И не только приличного, но и вообще никакого! В последний раз она занималась любовью неделю назад с Антуаном, в первый вечер на Доминике. И то скорее уступила ему, дав возможность почувствовать себя хозяином положения. Видимо, в тот вечер ему было жизненно важно доказать, что это его территория.

Потом были изнуряющие минуты в воде с Остином, которые закончились ничем. Потом – встреча на яхте, закончившаяся еще более печально…

Сегодня с Джеймсом она снова остановила себя. Зачем? Ведь это, в конце концов, вредно для здоровья. Она хочет мужчину. Ей все равно какого. Пусть этого. Он красив. Он нежен. И он не будет превращать прелюдию, которую она всегда очень любила, в чисто физиологическое удовольствие. Он…

Но ей же завтра будет невыносимо стыдно! Да ей уже стыдно за все, что произошло!

– Кэтрин, не надо думать об этом так серьезно. В конце концов, это нас ни к чему не обязывает. – Он снова прижался к ней и обнял, притягивая к себе. – Да что, черт возьми, в тебе такое, а?! Почему я не могу отпустить тебя?

Она и сама не могла уйти.

Несколько секунд оба смотрели друг на друга под темно-серым небом, едва различая выражение глаз. Потом Джеймс вздохнул, наклонился и осторожно поцеловал ее в щеку, словно ставил аккуратную точку. Руки его дрожали.

– Ну хорошо, будь по-твоему. Наверное, еще не время.

Вот это да! – вдруг подумала она. К чему относилось «вот это да!», Кэтрин не знала, но по сердцу разлилась теплота, а к горлу снова подкатили пьяные слезы.

– Джеймс, ты очень хороший.

– Ты тоже очень хорошая.

– Давай… давай не будем превращать нашу дружбу…

– Я понял тебя. Хорошо.

Она вскинула на него изумленные глаза: в голосе Джеймса появилась та же особая теплота, которую он всегда обращал к Софии. Что такое происходит?

Аккуратно, стараясь не прикасаться друг к другу, они дошли до своей ниши в скале. София давно спала, заняв самый уютный дальний уголок. Костер почти догорел. Еще две «кровати» оставались свободными. Хорошо, что Джеймс их сегодня разделил, после того как расширил пещеру. Кэтрин не смогла бы сейчас лечь рядом с ним.

Он думал о том же: всю ночь они будут спать в двух метрах друг от друга, слушать дыхание друг друга, вспоминать вкус поцелуев под ливнем… Они оба хотели одного и того же. Почему?!! – крикнул кто-то в голове у Кэтрин. Кому и что ты хочешь доказать?!!

«Наверное, себе, – снова прорезался где-то в глубинах сознания голос совести. – Просто это уж слишком: Антуан, Остин, а потом и Джеймс».

С этим трудно было спорить, но все-таки Кэтрин понимала, что на самом деле права. И это как раз тот самый случай, когда надо проявить выдержку.

Изо всех сил подавляя в себе желание послать все к черту и броситься к Джеймсу, Кэтрин осторожно подошла к одному из настилов.

– Я жутко устала, – произнесла она деревянным голосом.

– Я желаю тебе спокойной ночи, – таким же голосом ответил он и повернулся к выходу. – Пойду остыну. Отдыхай.

Кэтрин села, подтянула колени к подбородку и уткнулась в них носом. От волос, свисавших на лицо, сильно пахло морской водой и чем-то еще, не очень приятным. Она вдруг подумала, было бы неплохо вымыться и поспать в чистой постели, ни с кем ее не деля. Ведь все эти годы она спала с мужчинами только затем, чтобы избежать одиночества. А может, Джемс был прав: одиночество все эти годы жило в ее душе, а не в ее постели?

11

Следующий день принес им множество приятных сюрпризов, самый главный из которых обнаружился прямо с утра. Едва открыв глаза, Кэтрин почувствовала, что что-то неуловимо изменилось, словно наступил праздник. Пытаясь понять причину этого ощущения, она принялась оглядываться по сторонам и вдруг подпрыгнула на постели:

– Солнце!!! Солнце! Выглянуло солнце!

Повинуясь радостному импульсу, она выскочила из пещеры и раскинула руки, подставив себя под ласковые теплые лучи. Небо было абсолютно чистым.

– Ура! Красотища-то какая!

Разбуженный этими радостными возгласами, вышел полусонный Джеймс и удивленно огляделся.

– Надо же. При хорошей погоде остров смотрится совсем по-другому.

– Красиво, правда?

– Да, действительно. Как будто два абсолютно разных места. А ты не видела Софию?

– Что? – Кэтрин подняла брови и потрясенно посмотрела на него. При чем здесь София?

– Ты не видела, куда убежала эта сумасшедшая? Ах, вон она!

У Кэтрин затряслись губы. Вообще-то после вчерашнего она ждала какого-нибудь особенного пробуждения. Или хотя бы комментариев Джеймса… ну хотя бы его вечных двусмысленных шуточек! Так уж устроена женская психика. А его, видите ли, волнует, куда делась София!

А вот интересно, подумала Кэтрин, наблюдая, как Джеймс, фыркая, умывается дождевой водой, как он рассматривает свое вчерашнее поведение в свете того, что София – его давняя и близкая подружка? Вряд ли собирается рассказывать ей про эту ночь! А зря. Впрочем, я тоже отличилась…

– Какой ужас, – прошептала Кэтрин, вспомнив свои вчерашние диалоги с совестью. Хорошо, что ее никто не слышал! Больше она никогда не будет пить.

– Почему ужас? – раздался голос Джеймса, и она почувствовала, как Джеймс обнимает ее сзади и целует влажными прохладными губами в шею. – Здравствуй. Вот мы и дожили до солнца.

От него пахло морем, свежестью. Как она вчера не заметила? Впрочем, вчера она вообще ничего не замечала. Кэтрин обернулась, скользнув в кольце его рук, и увидела, что глаза Джеймса как обычно смеются.

– Ну что ты так смотришь? Не мог же я подойти к тебе весь неумытый, несвежий… – Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но Кэтрин отклонилась. – Что случилось?

– Ты колючий! – Кэтрин вдруг вспомнила свой сон, где Остин гонялся за ней с ножом, а какой-то небритый незнакомец ее спас. Теперь она узнала этого незнакомца. – Ты мне снился.

Он провел рукой по трехдневной щетине и пожал плечами.

– Это неудивительно.

Интересно, что «неудивительно»? – подумала Кэтрин и почувствовала, как Джеймс коснулся ее губ.

– Я буду осторожен, чтобы не поцарапать тебя.

– Джеймс. Мы вчера договорились. Обо всем договорились. Отпусти меня.

– Да, мы договорились, что сегодня вернемся к этому вопросу. Не прямо с утра, конечно. А то очень хочется есть.

– Да нет, – устало возразила она и разомкнула его объятия. – Уже не вернемся. Иди к своей Софии. Мне тоже нужно… принять ванну. – Она повернулась к нему спиной.

– Ах вот оно что! – послышался его тихий шепот, предназначенный скорее не ей, а самому себе. – Какие мы важные!.. И нежные!

Через час они уже дружно переезжали в хижину. Состояние этого жилища было, кстати, весьма плачевным, и Кэтрин невольно вспомнила другую рыбацкую хижину, в которую они наведывались на яхте, когда Джеймс сказал, что она совсем развалилась. По сравнению с сегодняшней находкой – та была образцом ухоженности и сохранности.

Но все равно здесь лучше, чем в их тесной пещере. К тому же в хижине нашлось множество полезных вещей, хотя и безнадежно мокрых. Например – два одеяла (это очень кстати, потому что ночи были прохладными), несколько полотенец и даже посуда.

А в железном сундуке, стоящем в углу, они обнаружили бесценную заварку, запакованную в несколько слоев целлофана. Она была сухой, хотя и старой. Видимо, кто-то приспосабливал это жилище под рыбацкое и заботился о хранении запасов. Там же нашелся и сахар, от влаги превратившийся в сплошной ком, который можно было только облизывать либо колоть.

Джеймс обнаружил какой-то лаз в полу и через несколько минут оттуда донеслись его радостные вопли: в подвале хижины имелся неслабый запас алкоголя и консервов.

– Да мы тут можем встретить Рождество! – радостно воскликнул он. – И даже не заметим, что продуктов убавилось!

– Они еще даже не просроченные! – разглядывая банку с ветчиной, произнесла Кэтрин. – Хм. Мне тут определенно нравится.

– Да я думаю, что, когда нас отсюда вызволят, можно будет иногда наведываться в гости, зная, что тут есть чем поживиться и от голода мы не умрем.

Кэтрин задумалась.

– Жаль, что мы сразу не нашли этот домик. А то всегда так бывает, уже надо уезжать, и под конец находится что-то хорошее… Ой! – Она прижала ладонь к губам. – Я не знаю, почему я так сказала. Под конец…

– Почему конец? Может, нам еще месяц придется сидеть в этой хижине, если никто не приплывет, – грустно возразила София.

Все трое, не сговариваясь, повернули головы к морю. Эта сторона острова была намного лучше: песчаный пляж – ровнее и почти без камней. У линии воды копошились крабы. Кэтрин непроизвольно сглотнула: наконец-то сегодня будет мясо! А она обожает морепродукты…

Они наловили крабов, сварили их и съели, запивая белым вином, и Джеймс заявил, что никогда в жизни не видел более сытного угощения. София согласилась, что это был настоящий пир и что на Большой земле вряд ли когда-то им придется испытать такое наслаждение, даже если их угостят обедом из тридцати самых вкусных блюд.

– Голод делает любую пищу во сто крат вкуснее!

– А представь, что за скука есть краба в ресторане.

– Ужас, – согласилась София. – Просто бессмысленное занятие. Не то что здесь.

– А ты что думаешь, Кэтрин? – Джеймс взял ее за руку и легонько встряхнул.

Но Кэтрин ничего не думала, она молча лежала на песке и боялась, что сейчас лопнет или вообще у нее случится несварение желудка. Удовлетворенно промычав в ответ что-то невнятное, она махнула рукой и отвернулась.

– Чревоугодие, – назидательно изрекла София, глядя на нее, – один из смертных грехов… Господи, прости нас всех!

После вчерашнего виски и сближающих светских бесед у костра они общались гораздо теплее. Кэтрин казалось, что София смягчилась потому, что почувствовала ее постепенно ослабевающее внимание к Остину.

На самом деле внимание не ослабло: Кэтрин попросту начала разочаровываться в нем. И в Антуане, возможно, тоже. Нет, не потому, что была столь легкомысленна и первый поцелуй с Джеймсом заставил ее забыть прежних любовников и тут же с головой уйти в новые отношения. Но отчасти все же по вине Джеймса. Просто его слова, сказанные еще вчера утром, запали ей в душу. Он был прав: она не любила Остина, просто тогда в храме в ней вспыхнула страсть и зависть к Софии. Потом – странная встреча на острове, и как следствие – они кинулись в объятия друг к другу, а тут еще уехал Антуан…

Еще три дня назад, ступив на палубу яхты и согласившись на это путешествие, она словно почувствовала, что жизнь изменится и обратного хода уже не будет. Откуда она могла это знать заранее? И почему она сейчас ощущает себя совсем другим человеком?

Конечно, такое часто случается после сильного шока. Но кроме синяков на ее теле и боли в колене события прошедших дней оставили еще и глубокий след в душе.

Ее подруга Полин называла такие случаи «шоковой терапией». Очень быстро, очень больно, но очень действенно. Зачем растягивать процесс мучительного самокопания на несколько месяцев и делиться этим с психоаналитиком, если можно вот так, запросто?

– Если чувствуешь, что жизнь зашла в тупик, спрыгни с высокой горы на неисправном парашюте, а потом попроси, чтобы тебя отвезли в дремучий лес и оставили на пару деньков, – говорила Полин. – То, что у тебя за это время произойдет в голове, у нас, программистов, называется форматирование диска. Полностью сносится старая система файлов, и на ее место загружается новая. Результат гарантирован!

Теперь Кэтрин знала, что это так. Пока она просто испытывала шок. Пока сносилась ее старая система файлов, и ничего не успело загрузиться на их место. Ей больше не хотелось ни от кого советов, не хотелось отмахнуться и капризно сказать:

– Ах, я должна отдохнуть от всего и собраться с мыслями!

Собственно, и мысли как таковые пока отсутствовали. Она вошла в водоворот событий, когда тонула яхта, и сейчас, два дня спустя, ее все еще продолжало кружить и бить обо все предметы. Вокруг уже давно стоял штиль, а Кэтрин продолжала терпеть кораблекрушение.

Единственное, что она испытывала сейчас, – ощущение правильности происходящего. Все идет очень правильно, хотя и болезненно. Но это можно потерпеть во имя будущего, потому что вся прежняя жизнь была похожа на одну сплошную сделку с совестью. Сделку грязную, нечестную и недостойную.

Как сказал Джеймс? «Ты просто капризная кошка, которая любит, чтобы ее любили. И тебе все равно, кто это будет делать». Кэтрин скорбно улыбнулась вечереющему небу: это точно.

Тут вообще выходила какая-то странная история. Ее даже любовным треугольником не назовешь. Антуан любит ее. Она любит Остина. Предположим. Остин любит… Софию? Нет, он не любит Софию, иначе не стал бы устраивать такие пассажи на берегу. С одной стороны, это было приятно. А с другой – она чувствовала что-то нечистоплотное в поведении своего возлюбленного. Нельзя так вести себя со своей невестой.

Тогда кого же любит Остин?.. Теперь Кэтрин знала: в ответе на этот вопрос заключается разгадка всей этой странной истории.

К вечеру они еще насобирали всякой всячины, разожгли большой костер на песке, чтобы ночью было видно с вертолета или катера.

– Надеюсь, София, ты не пойдешь больше нести свою вахту? – спросил Джеймс. – В этом и раньше не было смысла, а сейчас тем более.

– Посмотрим.

– Ты способна покинуть этот рай на земле? – Он шутливо обвел рукой панораму вокруг себя. – Лично мне уже никуда отсюда не хочется.

– Везет тебе. – София многозначительно покосилась на Кэтрин. – А я хочу узнать, где сейчас Остин. И поэтому мечтаю, чтобы завтра нас заметили с вертолета и забрали.

Кэтрин нахмурилась: София знает, что между нею и Джеймсом что-то произошло? Откуда? Неужели заметила по тому, что они сегодня общаются по-другому…

Джеймс как ни в чем не бывало сказал:

– Пойду-ка я еще принесу дров, чтобы ночью не искать! А вы тут… посидите, поговорите.

Оглянувшись на них, он в который раз удивленно отметил, что обе девушки сильно похожи внешне (если исключить, конечно, разницу в росте). А сейчас, когда Кэтрин подстриглась и стала выглядеть моложе, эта избирательность Остина просто поражала!

Когда Джеймс ушел, они некоторое время молчали: Кэтрин лежала на песке, размышляя о превратностях судьбы, а София сидела рядом в своей обычной позе, обняв колени и глядя на морскую гладь.

– Ну и что ты думаешь дальше делать? – вдруг спросила она.

– В каком смысле? – трусливо уточнила Кэтрин.

– Ты знаешь в каком. Если он так сильно тебе нужен, давай договоримся.

Кэтрин поднялась и села на песок рядом с ней. Все спокойствие и умиротворенность мгновенно как ветром сдуло.

– Ты про кого?

– Про Остина, про кого же еще. Знаешь, я не хочу больше наблюдать подобный цирк, который вы устроили на яхте прямо перед моим носом. Может, вы… еще раз как следует разберетесь, а потом мы вместе подумаем, кто на ком женится?

Кэтрин даже побледнела.

– Нет, что ты. Я… я на него не претендую. Это просто… это уже прошло.

– А, – София смерила ее презрительным взглядом, – ты теперь претендуешь на Джеймса. Но имей в виду, в отличие от Остина он не любит мимолетных связей. Хотя и может иногда себе их позволить.

– Откуда ты знаешь? Потому что вы – давние любовники? – Кэтрин удивилась, как легко вылетели эти слова и какая сильная ревность прожгла ее грудь. Странно. Ведь ее саму с Джеймсом ничто не связывает, кроме этого полуфлирта-полусекса на берегу.

– С Джеймсом? – София вытаращила глаза. – Ты в своем уме?

– Да! Не пытайся казаться лучше, чем ты есть на самом деле! Вы общаетесь так, будто сто лет знакомы. Причем близко знакомы! Только не говори мне, что вы только что подружились, пока нанимали его яхту на берегу.

София расхохоталась. Безобразно и безудержно расхохоталась, согнувшись пополам, и Кэтрин сразу вспомнила, что Джеймс точно так же среагировал на ее вопрос о Софии.

– У меня с Джеймсом… Ну ты даешь!.. А он тебе что, еще не сказал?

– Нет. – Кэтрин изменилась в лице. – Что он должен был мне сказать?

– Он – мой брат. – Что?

– Джеймс – мой родной брат. Не веришь? Спроси у него, когда он вернется, он сам расскажет. – Она смерила Кэтрин понимающим взглядом. – Вы ведь будете вместе… жечь костер. А я, пожалуй, не стану вам мешать.

Лилово-сиреневый закат над морем почти догорел. В воздухе разливалась вечерняя свежесть. Кэтрин перевернулась на живот и, подперев голову рукой, прищурилась.

– Надо же! Ты, оказывается, не соврал, когда сказал, что тоже с Манхэттена.

– Да я в общем-то и не с Манхэттена. Я скорее из Розо, где стоит мой настоящий дом.

– У тебя тут есть дом? – изумилась она.

– Конечно. Мы с Софией не совсем… в общем, мы брат и сестра, но отцы у нас разные. Наша мама, она… – Джеймс иронично улыбнулся, – деятельная женщина. Не может усидеть на месте. У нее было несколько мужей… вот. Мой отец был здешний судовладелец, он умер и оставил мне свой дом. У меня есть еще брат, но он в Европе, а с Софией мы поддерживаем отношения постоянно. Она живет в Нью-Йорке и часто гостит у меня. В этом году, правда, Остин, на правах будущего мужа пожелал поселиться в отеле.

Кэтрин была в шоке. Перед ее мысленным взором проносились картины их общих встреч, и как Остин послушно повел себя, когда Джеймс «застукал» их на берегу (наверное, побаивался брата невесты). И как Джеймс небрежно засунул ее деньги за веревку спасательного круга… Конечно, он же богат, зачем ему эти несколько сотен? И как София разговаривала с ним, словно была сто лет знакома…

– Но ты же богат!.. И ты сидишь на пляже и работаешь спасателем?

– А мне нравится. В Нью-Йорке я быстро устаю от суеты, за полгода этот город выматывает меня полностью. А сюда я приезжаю, сажусь на берегу и смотрю на воду. Иногда помогаю кому-нибудь научиться плавать… Когда выходной – рисую.

– Ты рисуешь? – Она смотрела на него, словно он признался в чем-то ужасном.

– Да. – Джеймс смутился. – Немного. Мы с Софией… это от мамы. Она у нас «сумасшедший художник» – так она всегда сама себя называла. Разве это плохо?

– Это прекрасно. Я тебе почти завидую. Но… зачем тебе все это?.. Я имею в виду спасательную службу. Это так прозаично для художника.

– Я же тебе сказал. Я люблю эти места, полжизни провел тут. Окончил университет, потому что так хотела мама, а потом уехал сюда. Когда тут сезон дождей, я живу в Нью-Йорке. Да и то не каждый год. А в ноябре снова возвращаюсь сюда. Я даже не помню, когда в последний раз видел снег на Рождество… – Он вдруг взял ее за руку. – Кэтрин, хочешь со мной встретить Рождество?

Она заморгала, глядя на него, и совершенно некстати вспомнила, как Остин бросил ее накануне именно этого праздника.

– Что ты молчишь?

– О.

– Я приглашаю тебя.

– Но… это будет только через полгода.

– А давай заранее договоримся. Я буду знать, что один гость для этого праздника у меня есть. И ты приедешь.

– Куда приеду? – переспросила она.

– Как куда? Сюда, конечно. Адрес я тебе дам, потому что на пляже меня в это время не найдешь… Приезжай, это не шутка.

– Отличная идея, – произнесла она, едва шевеля губами, потому что не знала, смеется он над ней или правда приглашает.

– Приедешь?

– Джеймс, я не понимаю. Зачем тебе встречать Рождество с посторонним человеком?

– Я каждый раз встречаю его с посторонними людьми. А ты – уже практически член семьи.

– Член семьи?

– Да. Бывшая подружка будущего мужа моей сестры. Мне кажется, что Антуан тебя отпустит. Он мне почему-то доверяет. Хотя и зря, я ведь на все способен.

– Отличная шутка! Остряк! – Кэтрин замахнулась на него кулаком.

– А это – не шутка. – Джеймс схватил ее за запястье и, ловко повернув руку, умудрился прижать Кэтрин к себе и улечься рядом.

Она тяжело дышала, глядя на него снизу вверх.

– А знаешь, мне кажется, что это и правда хорошая идея: встречать Рождество под пальмами с таким вот красавчиком, как ты.

– А знаешь, мне кажется, я именно тот, кто тебе нужен. – Джеймс потянулся к ее губам.

– Мы договорились вчера больше не…

– Да ты только послушай! Я удачно совмещаю в одном лице безрассудство и сексуальность Остина с интеллектом и добропорядочностью Антуана. Думаю, теперь тебе надо начать бегать за мной. У тебя это хорошо получается.

– Что хорошо получается?

– Бегать за красивыми парнями. – Он потерся кончиком носа о ее нос. – Или я не прав?

Кэтрин заволновалась, теряя терпение: лежать в обнимку с Джеймсом и изображать неприступность было верхом мазохизма.

– Слушай, ты! Ты не слишком ли много на себя берешь?

– Нет.

– Я ни за кем не бегаю!

– А как же Остин?

– И если ты собираешься тут дразнить меня…

Джеймс самодовольно улыбнулся.

– Я не дразню тебя. Просто когда я увидел вас с Остином на пляже… Это были, кстати, очень возбуждающие сцены! Я даже подумал, не занять ли мне его место, пока ты не остыла и пока ты так кстати напилась… Но тут пришел Антуан и все испортил.

– Джеймс, прекрати!

– Ну хорошо, хорошо. Я подумал, что у тебя просто великолепно получается заманивать мужчину, при этом он будет абсолютно уверен, что инициатива идет от него. Как, например, сейчас. Ты хочешь соблазнить меня…

– И вовсе нет!

– …как три дня назад собиралась соблазнить его! Прическу сделала. Тебе, кстати, идет. Я чуть не влюбился, когда увидел.

– Нет, ты не сможешь влюбиться в такую, как я! Ты меня сразу предупредил.

– Конечно нет. Это даже не обсуждается… Так о чем мы? Ах да. А вот Антуана мне по-настоящему жаль.

– Это почему?

– Да потому. Когда ты начнешь бегать за мной… – Он расхохотался, увертываясь от ее кулачков. – А ты в любом случае начнешь бегать за мной. Лучше разойдись с Антуаном сразу. Ты не будешь любить его в браке. Ты будешь изменять ему направо и налево, – сказал он уже серьезно.

– Почему?

– Ты знаешь почему. Но главное – ты не будешь счастлива сама. Я серьезно, запомни это, Кэтрин. Зато он и правда любит тебя, вот в чем парадокс!

– Ты считаешь, что любить меня – парадокс?

– Конечно! Ни один нормальный человек добровольно не согласится на такую кабалу.

– Ах так?.. Ах вот как?.. – Она с вызовом смотрела на него, не в силах придумать достойный ответ.

Джеймс легонько провел пальцем по ее лицу.

– Ты хочешь доказать мне обратное?..

– Хочу.

– И я хочу… А ты что имела в виду?

Вместо ответа Кэтрин притянула его к себе и осторожно поцеловала. Джеймс не выдержал, подхватил ее на руки и закружил, погружаясь в страстный поцелуй.

– Мне наплевать, о чем мы вчера договорились, Кэтрин. Я хочу тебя…

– А мне наплевать, что ты никогда не сможешь влюбиться в меня…

Она обхватывала его талию ногами, и Джеймс понял, что сегодня долгой прелюдии у него просто не получится. Он слишком долго терпел. Он слишком долго ждал ее. Он слишком долго смотрел, как она делает это с другими мужчинами…

Вода была теплая и ласковая. Вода не оставляла им никакого выбора, и счастливая Кэтрин растворялась в этой стихии. Она растекалась по лиловым волнам, распадалась на тысячи мелких бликов, словно нежный лунный свет, посеребривший их разгоряченные тела.

Теперь ей было все равно, что будет завтра и что Джеймс о ней подумает. Ей было все равно, что станет с ее «перезагрузкой системы» и какие новые ощущения поселит в ней этот мужчина.

В эту ночь она любила Джеймса. В эту ночь Кэтрин впервые за свои почти тридцать лет поняла, какой бывает настоящая любовь. Завтра это чувство, возможно, пройдет, но сегодня оно властвует над ней. И это прекрасно! – думала она, отдаваясь Джеймсу. Прекрасно потому, что теперь она сама выбирала, кого любить, а не позволяла любить себя «и все равно, кто это будет делать».

Сегодня она выбрала Джеймса. По каким причинам их свела судьба и почему Всевышнему это было угодно, ей было все равно. Но Кэтрин точно знала, что это не очередной каприз избалованной пресытившейся женщины, а именно судьба.

А он жадно выпивал ее и тут же наполнял собою до краев. Он кружил с нею в воде, жадно прижимая к себе; выносил на песок, где нежно покрывал ее тело поцелуями; уводил ее подальше от берега в лес, чтобы не потревожить Софию, и они снова неистово любили друг друга… А потом они опять возвращались в воду, с которой все началось и которая обвенчала их.

Вода остужала их тела, давала отдых и свежие силы и тут же коварно бросала обратно – в объятия друг друга. До самого рассвета. А волны шептали, шептали им свою вечную песню…