Текст книги "Холодные мечты"

Автор книги: Кристина Шувалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Во время рассказа глаза Анжелы все больше и больше раскрывались, губы приоткрывались чуть шире при каждом слове, все сильней обнажая зубы, и в самом конце ее лицо сияло невероятно счастливой улыбкой.

– Да, это самое лучшее событие и в моей жизни, – тут же согласилась Доминика и улыбнулась, правда ее улыбка и на четверть не была так хороша! Если где-то среди родных полей эта поездка казалась сказочной и нереальной, то теперь неправдоподобность происходящего просто зашкаливала. Все, абсолютно все, увиденное здесь выходило за рамки понимания. – Самое-самое лучшее!

Анжела продолжала мило улыбаться, а ее глаза весьма красноречиво говорили, что, судя по внешнему виду, даже поход в обычную парикмахерскую уже был бы великим событием в жизни такой замарашки как Доминика. Этот взгляд остался незамеченным лишь потому, что мозг Доминики, переполненный новой информацией, был не в силах фиксировать какие-то мелочи. А то, что мелочи бывают важней всего прочего, она пока еще не знала.

– Месяц назад меня признали самой стильной девушкой в универе, – захлопала ресницами Анжела. – И вот теперь, меня пригласили сюда. Не сомневаюсь, что эти события связаны.

– Но вроде, этого Феоктист захотел, чтобы мы приперлись, – подсказал Савелий, и лицо его как-то странно исказилось, был ли это смех, или же удивление оставалось только гадать.

– Разумеется. Я ничуть не сомневаюсь, – Анжела с сомнением посмотрела на Доминику, потом перевела взгляд на Савелия, – что Феоктист выбрал самых преданных фанатов своей фирмы. Мы все прекрасно разбираемся в модных тенденциях. И учимся в престижных вузах.

– Эпс, – хмыкнула Доминика. «Империя гламура» – мир моды и роскоши. Сказать, что она не знала ничего об их дизайнерских разработках, было бы преувеличением, она знала меньше, чем ничего. Кое-что, конечно, о самой компании, но вот абсолютно не разбиралась в ее товарах. Так что у нее не было никаких разумных объяснений, что же от нее хочет ныне покойный миллионер, зачем ему понадобилось, чтобы она присутствовала здесь.

– Какой из меня фанат?! – удивился Савелий. – У нас в Кутуповке про эту самую «Империю гламура» даже бабки не сплетничали. Вот про сериалы сплетничали и про украденную свинью сплетничали, все знали, что ее Потапыч увел, а про Империю не сплетничали. Свинья-то она поважней будет…

– Ах, погоди-погоди, – Анжела продолжала улыбаться, но делала это уже через силу. – Ты, наверное, хорошо смыслишь в компьютерах, – она еще раз оглядела Савелия, пытаясь разобраться в происходящем. Длинный неуклюжий парень в ее представлении мог быть только программистом. – Редко выходишь из дома, и мало знаешь людей, но ты гений в своей области, учишься где-нибудь в Гарварде и получил много престижных наград.

– Не-а, я в этом, в техникуме, машины буду чинить, если меня не выпрут, как обещали, – сознался Савелий, призадумался и добавил. – Не, наверное, выпрут.

– Чудесно! – Анжела все же нашла в себе силы улыбнуться, но это была самая вымученная улыбка. – Доминика, а ты где учишься?

– Нигде, только школу закончила, – буркнула Доминика, и поняла, что этот вопрос существенно испортил ей настроение. Но она не собиралась объяснять, что в шестом классе ее оставили на второй год, потому что… и уж причины этого, она точно не собиралась объяснять. – Буду работать на овощебазе.

– Я думала, у нас с вами должно быть больше общих интересов! – пожала плечами Анжела. – Но, похоже, нас ничто не связывает.

Доминика не стала ей отвечать. Вместо этого она вернулась к своим размышлениям о превратностях судьбы, и через некоторое время, кое-что сообразив, выпалила:

– Вам сколько лет?

– Восемнадцать! – опешив, ответила Анжела, и тут же добавила слова своего отца. – Самое время для начала карьеры…

– И мне восемнадцать. А че?

– Хоть что-то, что нас объединяет. Всем по восемнадцать лет, все из мелких городов, – ответила Доминика, прекрасно понимая, как этого мало для построения каких-то гипотез. – И все.

– Восхитительно! – Анжела достала плеер и на полную громкость включила музыку. Она слушала самого модного певца современности Лучезара Блистательного. Через пару секунд ее лицо снова стало восторженным и милым.

– Чего такого-то?! – пробухтел Савелий. – Свинью-то кстати, потом вернули, Потапычу накостыляли, и снова пришлось про сериалы сплетничать. А вот зачем нас сюда притащили, я не понял. Ну, вроде этот адвокат мне сегодня утром чего-то там наобъяснял, что я обязан сюда приехать.

– Сегодня утром? – переспросила Доминика, ее не особо великих познаний в географии все же хватило на то, что бы осознать, что все они живут не менее чем в пятистах километрах друг от друга.

– Ага, явился и давай пургу нести про поездку и последнюю волю, – закивал Савелий. – Так я смекнул, чего лету-то зря пропадать, я никуда не ездил, у родичей бабла не хватает, а вон скоро осень, в техникум идти надо. Ну я и поехал с ним. Типа, каникулы такие халявные получаются.

– Сегодня утром Афанасий Афанасьевич приехал за мной, – сняв наушники, сказала Анжела. – Он уговорил меня ехать, чтобы почтить последнюю волю основателя Империи. И он проводил меня досюда.

– И за мной он приехал сегодня утром, – сказала Доминика. – Хотя, нет, уже почти полдень был.

– Неужели! – не поверила Анжела. – Афанасий Афанасьевич был сразу в нескольких местах?!

– Ага! – согласился Савелий. – Чего-то такое. Прикол, да?

– И к тому же, сейчас всего лишь час дня! – добавила Анжела, взглянув на свои часики. В этот момент она решительно не понимала, почему великий Фекотист, человек которого она бесконечно чтила за вещи, выпускаемые его фирмой, вдруг решил объединить в своей последней воле ее с этими двумя. – Как же вы так быстро доехали?

Не успела Доминика ничего ответить, и даже подумать над ответом, как к ним вышла менеджер, девушка неопределенного возраста. Надо ли говорить, что она была безукоризненно одета, словно только что рекламирована на подиуме коричневый брючный костюм и изящные туфельки. Макияж на ее лице выглядел настолько естественно, что казалось, забудь она утром нанести тушь на ресницы, неизменно на планету бы обрушился метеоритный дождь.

– Извольте пройти в зал совещаний. Там уже ждут вас, – цокая каблучками, девушка довела их до шикарных дверей черного дерева.

Глава 5 В зале совещаний

Проникающий через огромные окна солнечный свет заливал зал. Почти пустой. Из мебели лишь длинный белоснежный стол с изящными резными ножками, и десяток стульев. На стенах многочисленные грамоты, за успехи в индустрии моды. Среди них выделялась одна «Самому ловкому адвокату столетия».

Во главе стола стоял сам Афанасий Афанасьевич. Перед ним возвышались целые стопки бумаг с печатями и подписями, и кожаная папка, которую Доминика видела еще в машине. Он успел переодеться в безупречного кроя темный костюм тройку, на галстук нацепил изящную золотую булавку. В руках неизменная ручка. Выражение лица еще более бесстрастно, чем раньше. И это пугало, ибо кого не испугает бесстрастное лицо адвоката. Самого ловкого адвоката столетия?!

– Садитесь ближе, – Афанасий Афанасьевич сухо кивнул.

– Ах, как тут миленько! – пропела Анжела.

Они расселись, причем каким-то неведомым образом, Анжела ухитрилась сесть ближе всех к адвокату, а на соседний стул кинуть свою сумочку. Этим маневром завоевав лучшее место, и обозначив границы вокруг себя. Правда, ее победа осталась незамеченной, Доминика с Савелием настолько были поражены всем происходящим, что просто уселись на первые попавшиеся стулья.

– Где господин Мителкин? – этот вопрос явно относился к менеджеру, пригласившей их в зал, а сейчас замершей у дверей.

– Он, цитирую: «возмущен, взбешен, обижен», конец цитаты. И он требует, чтобы всякие проходимцы оставили его в покое, – ответила менеджер. – Он не готов идти на компромисс, и предпочитает заниматься своим делом. Ибо прекрасно знает, что за всем этим балаганом последует.

И опять же, эта фраза могла бы насторожить, но не насторожила. Много, слишком много было сегодня переживаний.

– Весьма негативные высказывания. Попросите господина Мителкина все же явиться сюда, и таким образом почтить последнюю волю покойного, – сказал Афанасий Афанасьевич. – Объясните, что в противном случае, я буду вынужден ликвидировать все его щетки и швабры.

Когда менеджер удалилась, Афанасий Афанасьевич принялся неспешно перебирать бумаги. Словно его душевное и финансовое благополучие, а заодно и мир во всем мире зависел лишь от этого занятия.

– Эй, пшш! – услышала Доминика, и вдруг заметила, что Анжела уже какое-то время делает ей знаки.

– Что? – так же шепотом спросила она, склонив голову.

– Ты понимаешь?! – прошептала Анжела.

Доминика неопределенно пожала плечами, пока она пребывала в ожидании объяснений, и лишь смутно на что-то надеялась. На что-то такое, чего никак бы не смогла оформить в слова.

– Последняя воля! – лишь по шевелению накрашенных губ можно было понять сказанное.

Доминика кивнула, все еще не догадываясь, о чем идет речь.

Афанасий Афанасьевич продолжал перебирать бумаги, и, судя по всему, был так увлечен этим процессом, что не заметил бы даже муху, севшую ему на нос, а не то, что перешептывание девушек. Воистину, именно так и должен поступать хороший адвокат – замечать то, что следует заметить, и не замечать то, чего замечать не следует.

– Завещание! – шикнула Анжела. – Они будут читать завещание.

Доминика покачала головой, причем сделала это настоль нервически, что вместо обычных покачиваний получились подергивания. Пластиковая заколка, не выдержав таких движений, отстегнулась и отлетела в сторону. Савелий кинулся поднимать заколку, но наступив на нее ненароком, раздавил и, сконфузившись, сел обратно. Что, впрочем, тоже осталось совершенно незамеченным адвокатом.

– Не! – шепнула Доминика, почему-то даже не обеспокоившись, что теперь придется где-то разыскивать деньги на новую заколку. – Все завещали другому мужику. Какому-то Антофию.

Анжела лишь гневно сверкнула глазами. Савелий громко чихнул. Адвокат выронил стопку бумаг.

– У-у, злыдень! – В зал вошел уже немолодой мужчина весьма специфической наружности. Лицо его поросло трехдневной щетиной, фирменный синий комбинезон свисал на одной лямке. Это был первый человек, встреченный здесь, в Империи, который никак не подходил под описание стильного, гламурного и даже аккуратного. С собой он притащил ведро со шваброй.

В зале запахло моющими средствами.

– Рад видеть, что вы все же явились, – сказал Афанасий Афанасьевич. – Признаться, я был уверен, что вы не станете уклоняться от своего морального и гражданского долга, и вы меня не разочаровали.

– Ответишь ты мне за такое обращение, плут проклятый, – возмутился Мителкин, погрозив адвокату не совсем чистым кулаком. – Щетки прятать! А я бы твои бумаги попрятал? А? Каково бы тебе было?!

Мителкин, высказав все, резко замолчал и сел за стол, поставив ведро поближе к своим ногам. Его внешность, помимо отсутствия всякой ухоженности, еще обладала и достаточной непривлекательностью. Лицо было в морщинах, волосы прямые и лоснящиеся, более напоминающие конскую гриву, зачесаны назад, но с неимоверным упорством сползающие на глаза. Впрочем, этот облик прекрасно гармонировал с грубым голосом и резкими манерами.

– Все в сборе. Приступим! – Афанасий Афанасьевич поднялся и склонил голову. Никто из присутствующих не заметил излишней поспешности в его словах, адвокат словно боялся каких-то высказываний от прибывшего Мителкина, и потому спешил направить разговор в нужное русло. – Феоктист был необычным человеком. Он был гениален. Он смог основать Империю и объединить то, что казалось объединить невозможно. Мы собрались здесь, чтобы почтить его последнюю волю!

Афанасий Афанасьевич умолк, чтобы придать своим словам больший вес, что, несомненно, бы и произошло, если бы среди собравшихся не присутствовал некто с замечательной фамилией Пепельмух.

– И чё? – вытянул шею Савелий, а заодно вытянулся его свитер с любопытным жирафом. – Зачем мы ему понадобились. Скажите уже, чего там этот Феоктист велел. Любопытно аж жуть!

Мителкин дотянулся-таки, чтобы отвесить Савелию подзатыльник.

– Не этот Феоктист, а уважаемый Феоктист, – назидательно произнес он, постаравшись напустить на себя важность. – Понял?

– Ну, чего?! Ну, понял! – Савелий пожал плечами.

– То-то же! О Феоктисте можно только с большим уважением говорить.

Афанасий Афанасьевич выдержал еще одну очень короткую паузу (все же с паузами на данном собрании опасно было переусердствовать), а затем приступил к основной теме.

– Последней волей Феоктиста было собрать нас здесь, чтобы поведать о дальнейшей судьбе Империи! Он хотел, чтобы я огласил о тех переменах, которые будут происходить после его смерти. Что и зафиксировано в данном документе, – адвокат извлек из кожаной папки листок бумаги.

Анжела многозначительно кивнула, и бросила на Доминику взгляд, которым обычно удостаивала лишь полных тупиц.

– Зачем нам это нужно? – спросила Доминика то, что спрашивать, в общем-то, не полагалось, но она в этот момент почувствовала себя настолько лишней в этом шикарном зале, что просто не могла промолчать. – Мы-то здесь не при чем! Мы никак не связаны с Империей, об изменениях должен заботиться его наследник. Зачем нам это слушать?

– Ничуть не сомневаюсь, что наследник разумно поведет себя, вступив в права наследования, – согласился Афанасий Афанасьевич. – А нам с вами надлежит разобраться с данным документом, – адвокат взмахнул листком бумаги, словно это было крыло, – который называется дарственной. И хотя дарственная составлена в достаточно свободной форме, но все указания Феоктиста будут неукоснительным образом соблюдены. Я лично позабочусь обо всем.

– Уж ты-то позаботишься, – хохотнул Мителкин. – Ты всегда обо всем заботишься!

Доминика не поняла, что его так развеселило, наверно, он расслышал в словах адвоката какой-то еще тайный смысл, понятный лишь двоим из собравшихся. Ей самой ситуация совершенно не казалась смешной или забавной.

– Все надлежащие аспекты будут соблюдены! – заверил адвокат и уставился в дарственную. – Господин Мителкин, извольте подтвердить, что подчерк, которым написан данный документ, принадлежит Феоктисту.

С Мителкина мигом слетело все веселье, он бросил хмурый взгляд на бумагу и кивнул.

– Он, он родимый написал это, – уборщик глубоко вздохнул. – Как же не признать-то! Эх, Феоктист…

– Тогда, нет смысла затягивать, приступим. «Я, Фролов Феоктист Федорович, находясь в здравом уме и твердой памяти, дарую свой бизнес, а именно компанию называемую «Империя» со всеми ее филиалами, трем молодым людям: Доминике Крысалицкой, Савелию Пепельмуху и Анжеле Тениной. Они должны управлять Империей и продолжать мое дело, не отклоняясь ни на шаг от заданных мною задач и целей». Все!

Повисла тишина.

Тишина!

Казалось, упади на пол одна единственная песчинка, то шум от этого падения можно было бы отчетливо расслышать во всех уголках зала.

– Да вы чего издеваетесь… – не выдержала Доминика и, почувствовав, что ей не хватает воздуха, умолкла.

Вновь воцарилась тишина.

Было слышно, как учащенно бьются сердца.

Судорожно вздохнул Савелий.

Громко почесался Мителкин.

Афанасий Афанасьевич сидел неподвижно.

– Этого не может быть! – вновь заговорила Доминика, но уже на полтона ниже, хотя и все так же истерично. – Какая еще Империя? Вы нас с кем-то путаете. Вы меня с кем-то путаете. Это неправда! Такого просто не может быть. Зачем это все нужно?

Анжела вскочила на ноги.

– Вы ее с кем-то путаете, – поспешно вставила она. – А меня нет. Я хочу получить Империю. Я готова к такому поступку.

Анжела с Доминикой уставились друг на друга, словно в молчаливом поединке между ними могло что-то решиться. Их дыхание было прерывистым, глаза горели от возбуждения, губы плотно сжаты.

– А чего тут такого?! – хмыкнул Савелий. – Я согласен получить свои миллионы.

– Позвольте вас поправить, – сказал Афанасий Афанасьевич. – Вы не получаете миллионы. Вам дарована компания, которой владел Феоктист, и вы становитесь ее владельцами. В вашу задачу входит грамотно управлять Империей. Чрезвычайно грамотно. Впрочем, об этом я позабочусь.

Анжела первой отвела взгляд от Доминики и широко улыбнулась, считая, что в этом противостоянии победа досталась ей, поскольку адвокат еще раз подтвердил все написанное в дарственной. Они получали Империю!

– Но я не понимаю! – Доминике вдруг отчаянно захотелось разрыдаться. – Почему мы?

– Сейчас вы все поймете…

– Какое там! – хмыкнул Мителкин. – Эх, не скоро они поймут, во что вляпались, что тут…

– Господин Мителкин, я бы попросил вас не перебивать меня и не портить людям настроение своими глупыми домыслами.

– Это чего ты домыслами называешь?

– Все, что не имеет документального подтверждения, – выговорил адвокат. – А так же все то, что разрушает Империю.

Теперь адвокат с уборщиком гневно уставились друг на друга, но уже через пару секунд Мителкин повержено опустил взгляд.

– Лады, прав ты, адвокатишка, я тут ахинею несу, – примирительно сообщил он.

Впрочем, эта небольшая перепалка осталась совершенно незамеченной тремя молодыми людьми. У них были дела и поважней. Если Савелий совершенно запросто представил себя владельцем, и ничуть не утруждал работой свой эмоциональный центр, то у обеих девушек дела обстояли совершенно иначе. Доминика пыталась понять, что же такого произошло, что ей даровали треть Империи, а Анжела разбиралась, какой именно из ее постоянных выходов в мир моды привел к такому решению.

– Феоктист наш, большой мудрец был и знал, что делал. Набрал троих разгильдяев, значится, так и нужно для каких-то его умных планов, – добавил к своей речи Мителкин.

Анжела возмущенно покраснела.

– Точно, он нас просто набрал! – вдруг опомнилась Доминика. – У Феоктиста был наследник, что же досталось ему? Ведь нам Феоктист отдал свою компанию.

– Я не могу разглашать данную информацию, – сухо ответил адвокат. – Но поверьте, наследник получил то, что ему полагалось. Все вопросы, касаемые завещания, я буду обговаривать непосредственно с ним. Я не вправе посвящать вас в эти дела.

– Феоктист не знал нас! – продолжила Доминика, и почувствовала, что не может остановиться, накопившиеся эмоции требовали выхода, и она перешла на крик. – Он ничего не знал про нас. Почему он нам оставил Империю? Он не должен был этого делать! Не должен! Это все ложь!

Лишь доля секунды потребовалась адвокату, чтобы подыскать подходящий ответ.

– Уверяю вас, все это абсолютная правда. Феоктист даровал вам то, что счел нужным даровать, это законная сделка, – твердо заявил Афанасий Афанасьевич. – Как мне кажется, им двигали простые человеческие чувства, у Феоктиста нет родственников, а компанию необходимо было передать в надежные руки.

– Зачем тогда он написал завещание на этого Антофия? – Доминика даже обрадовалась, что ей удалось найти то, за что можно зацепиться, а в дальнейшем опровергнуть все, что сказал адвокат. Потому что происходившее сейчас происходить не могло. Потому что так не бывает. Потому что девчонки в разодранных кроссовках не получают в дар Империи. – Феоктист ему не доверял? Вы сказали, что компанию надо было оставить в надежных руках. А как же руки Антофия?

– Этот поступок моего клиента не обсуждается, он поступил так, как считал нужным, и имел на это полное юридическое право, – ответил адвокат, который по-прежнему был необычайно спокоен и доброжелателен – Впрочем, Феоктист решил лично пояснить вам свой выбор.

– Это еще как? – удивился Савелий.

Афанасий Афанасьевич достал из-под бумаг пульт и щелкнул по кнопкам.

Часть стены отъехала в сторону, за ней оказалась плазменная панель.

На экране появился Феоктист. Выглядел он в точности так, как и должен был выглядеть владелец крупной корпорации. Седые волосы, благородные черты лица, морщины на лбу, пронзительный взгляд. И еще, он выглядел очень-очень слабым, даже можно сказать, умирающим.

– Он тут такой… – сказала Доминика и умолкла, не желая произносить пришедшее на ум слово. – От чего он умер?

– Сердечный приступ, – тут же ответил Афанасий Афанасьевич. – Все произошло внезапно, хорошо, что я оказался рядом и смог оказать ему помощь, облегчить страдания. Тихо, включаю запись.

И тут картинка ожила.

– Знаю, что вам только что сообщили о моем даре, и теперь ошарашены. И, смею надеяться, счастливы. К глубочайшему сожалению, сам я не могу вложить в вас необходимые знания. Поэтому Афанасию Афанасьевичу я отдал необходимые инструкции. Он введет вас в курс дела, будет опекать вас, помогать на первых порах, а так же позовет нужных людей, которые подготовят вас как должно, так что вы сможете продолжить мое дело. Чтобы вы могли достойно править Империей. И… молодые люди, простите меня за то, что я втянул вас в это.

Голова у Феоктиста дернулась.

Запись резко оборвалась.

Афанасий Афанасьевич щелкнул кнопку на пульте.

– За что прощения-то просить? – удивился Савелий.

– Знамо дело за что, – Мителкин зацокал зубом. – Да за все! Управлять этакой Империей вовсе не шутки! Вот за то и извиняется. Вам же теперь пахать придется как проклятым. А уж когда вы поймете, куда попали, то и вовсе…

– Куда попали? – спросила Доминика. Хотя речь Феоктиста и произвела на нее положительное впечатление, но все же Доминика отметила, что он так и не объяснил почему выбрал их троих, да и не объяснил вообще ничего.

– Как это куда? Тут же… – Мителкин растеряно огляделся, поймал недовольный взгляд Афанасия Афанасьевича и закашлялся. – Сюда и попали! Чего спрашиваешь, сама что ль не видишь! В резиденцию вы попали.

– Право слово, господин Мителкин, нам следует решить деловые вопросы, – вмешался Афанасий Афанасьевич. – Времени много, еще необходимо обсудить несколько важных нюансов. И так, молодые люди, я как ваш опекун первое время помогу с управлением компанией и с прочими вопросами, а так же я должен уладить все формальности. Мне необходимо ваше согласие. Согласны ли вы принять в дар Империю, грамотно вести дела, следить за процветанием компании и за ее правильным функционированием, что касается как ее прямой деятельности, так и деятельности ее дочерних предприятий.

– Согласны! – с широкой улыбкой ответила Анжела.

– Ну, дык, чего там, можно и наследовать, – промямлил Савелий и разлохматил свою шевелюру. – Согласный я.

– Чудесно! – резюмировал Афанасий Афанасьевич.

Доминика поняла, что все взгляды сосредоточились на ней, все ждут ее ответа. И хотя впереди мелькали заманчивые перспективы: работа, учеба, жизнь в мегаполисе – одним словом все, о чем она мечтала и даже больше, но все же на душе было неспокойно. Она так до конца и не поняла, что же случилось, владелец крупной корпорации не мог просто так выбрать неизвестных ему людей для продолжения дела. Он даже не мог знать о ее существовании. Да и сама причина смерти выглядела как-то подозрительно, человек, у которого внезапно развился сердечный приступ, в последний момент успевает написать дарственную. Может, он стремился это сделать, чтобы пойти в обход своего же завещания, а может, напротив, так захотел его наследник, упомянутый в завещании. Или этот наследник знал нечто такое про компанию, что предпочел уклониться от ее наследования.

– Доминика, необходимо, чтобы вы вслух выразили свое согласие, – напомнил адвокат. – Согласны ли вы принять в дар Империю? Согласны ли вы изменить свою жизнь? Или, может быть, предпочтете вернуться к прежнему своему состоянию, и предпочтете, чтобы вас довезли до овощной базы города Зеленозеленска?

– Согласна! – выкрикнула Доминика, забыв про все сомнения и недоговорки. – Я согласна изменить свою жизнь и принять Империю!

– Сделка заключена! – адвокат потер руки. – Поставьте здесь свои подписи! Чудесно, Анжела. Великолепно, Савелий. Просто восхитительно, Доминика. Теперь вы владельцы Единой Империи… Империи гламура!

Глава 6 Ночь в Империи

– Доминика, ваши комнаты, – менеджер в коричневом брючном костюме, та самая, что провожала их в зал совещаний, теперь развела по комнатам. Именно развела, словно первоклашек, опасаясь, как бы они не потерялись по дороге. Менеджер даже вроде как-то представилась Галина, или Алиса, или Мелиса. Ее имя тут же стерлось из памяти.

– Ну, это, спасибо, – Доминика никак не могла решить, как положено реагировать в подобной ситуации. Надо ли снисходительно кивать и принимать все как должное, именно так поступала Анжела. Или как Савелий, озираясь по сторонам, молча шлепать в указанную сторону. Ни в ее настоящем, ни в прошлом не было никаких подсказок как поступить. Поэтому Доминика то вертела головой, то сворачивала не туда, то кивала и задавала вопросы, но тут же забывала, о чем спрашивала, и снова бросалась в другую сторону.

Менеджер остановилась у широкой кленовой двери (о том, из какого материала сделана дверь, Доминика узнала много позже, в тот момент она лишь поняла, что дверь деревянная) и взялась за ручку. Замка не было, как поспешно, и почему-то испуганно, отметила Доминика.

– В ближайшее время мы установим электронный замок. Но опасаться нечего, с внутренней стороны есть щеколда. К тому же сюда не ходят посторонние, – сказала менеджер, проследив за взглядом Доминики. – Жилая зона тщательно охраняется, более тщательно, чем вы можете себе представить. А так же даже никто из своих не войдет в ваши комнаты без стука.

Поверить в такое было сложно. В Зеленозеленске без приглашения ходили куда угодно и в какое угодно время, там, напротив, считалось дурным тоном выстукивать дробь, прежде чем предстать перед хозяевами.

– Кто еще живет в этой резиденции? Ну, в жилой зоне? В смысле, ну, кого вы считаете своими? – спросила Доминика и тут же решила, что надо бы поменьше нукать, противное «ну» само влезало между слов.

– В жилой зоне резиденции расположены личные комнаты Афанасия Афанасьевича, но он не всегда остается на ночь. Здесь постоянно живет лишь господин Мителкин и… и это все, что я могу вам сказать, – девушка улыбнулась так вежливо, как улыбаются люди, которым есть, что скрывать.

– Ага, ну тогда все ясно, – кивнула Доминика, которой не было ничего ясно, и уже не хотелось ничего выяснять. – Ну, я пойду. В смысле, просто, я пойду.

– Спокойной ночи, – вежливо ответила менеджер и удалилась, цокая каблучками.

Доминика не без волнения распахнула кленовую дверь.

И тут же она почувствовала себя несчастным первооткрывателем, чей корабль разбился у огромного чуждого материка, и теперь нужно продолжать путь без проводника и без карты. Нет, конечно, она ожидала, что ее комната будет невероятно стильной, но вот, чтобы ей выделили целые апартаменты, в которые с легкостью поместилось бы три ее бывшие квартиры, она вообразить не могла. Захотелось даже попросить вернуться Галину, или Алину, или как там ее звали, чтобы помочь разобраться, но все же гордость не позволила этого сделать.

– Ничего! Главное не сдаваться, – пробормотала Доминика, понимая, что на изучение, именно, изучение, поскольку весь интерьер кардинальным образом отличался от всего, к чему она привыкла, комнат потребуется много времени.

Через какие-нибудь полтора часа, она уже имела первые представления о своем новом жилище. Личная гостиная показалась декорацией к какому-то фильму, ну просто в сознании не вмещалось, что эти кресла, техника, светильники, позолота могут быть приготовлены для нее. Для босой девчонки из Зеленозеленска! В спальне стояла кровать с хрустальными столбами и балдахином из какого-то тонкого материала. Второе, хотя нет, тысяча второе потрясение ожидало Доминику, когда она провела рукой по простыне. Вместо катышков и истонченной застиранной ткани, она почувствовала небывалую гладкость шелка. Вместо запаха нафталина, от белья исходил тонкий аромат сандала с пачули.

Помещение, которое Доминика сначала приняла за небольшой зал, оказалось ванной комнатой. В центре стояла мраморная ванна в форме лебедя. На полочках и в шкафчиках теснились хрустальные флаконы с разноцветными и разнозапаховыми жидкостями.

Кроссовки были отброшены в сторону, но все же пока не выброшены, им на смену пришли мягкие белые тапочки. Точно так же она поступила и с одеждой. Потому что… потому что, если завтра все это окажется сном, и ей придется возвращаться домой, то разодранные вещи могут еще очень даже пригодиться. Да и половина стодолларовой купюры придется как нельзя кстати. А пока…

Решив не мелочиться, Доминика вылила содержимое нескольких флаконов в ванну, повернула оба крана и взвизгнула от удивления, в одном из них оказалась горячая вода. Да, самая настоящая горячая вода, а не тонкая струйка ржавого чуть теплого недоразумения с трудом пробивающего свой путь по засоренным трубам.

Доминика нырнула в ванну, разбрызгивая воду, драгоценную пену и невероятное счастье.

С каждой секундой проведенной в пене она чувствовала себя и становилась другим человеком. Кем-то более достойным и значимым, чем перепуганная девчонка из глубинки. Она все сильней и сильней осознавала то, что получила некий дар – оглушительное богатство! Она теперь владелица компании, пусть даже пока это всего лишь слова, но вскоре она всему научится, сможет даже участвовать во всяких переговорах, в которых участвуют богатые люди, и уж конечно, она сможет носить дорогую одежду.

– И никто не осмелится кинуть мне сотню долларов! – неожиданно для себя Доминика хлопнула ладонью по поверхности воды, так что брызги разлетелись во все стороны. – Никто!

Нет, решительно нет, человеку, который плещется в такой роскошной ванне, нельзя бросить скомканную банкноту. Теперь если ей снова встретится Арс, она сможет дать ему сотню, а может даже и две, пусть он страдает от своей никчемности. Какой-то жалкий грабитель больше не посмеет потревожить ее.

Теперь все будет иначе!

Абсолютно все!

Почувствовав себя невероятно обновленной и ароматизированной, Доминика вылезла из ванной и почти без трепета заглянула в гардеробную, в ту самую гардеробную, которая невероятно перепугала ее изобилием одежды. Сейчас она уже достаточно спокойно вытащила халат. Чудесный махровый халат, от которого шел тонкий аромат корицы. Далее предстояло решить еще одно важное дело, и больше не следовало его откладывать.

Доминика подошла к телефону, набрала код родного Зеленозеленска, домашний номер и с легким трепетом слушала гудки. Она и не думала, что для этого звонка потребуется столько мужества.

– Ну! – послышался вечно усталый материнский голос.

– Алло, ма! Это я! – нарочито бодро выкрикнула она и зачем-то добавила. – Твоя дочь, Доминика.

– Понятно, что ты! – раздалось с того конца провода, голос матери ничуть не потеплел.

– В общем, тут все так круто! – продолжила Доминика, стараясь, чтобы ее слова продолжали звучать восторженно. – Тут, ты представляешь…