Текст книги "Мистерии Осириса: Заговор сил зла"

Автор книги: Кристиан Жак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

17

– Тебя спрашивает Волосатый, – сказал Икеру Секари.

Икер вскочил с кровати. Вид у него был потрясенный.

– Какую плохую новость он принес?

– Он хочет говорить только с тобой.

Перед тем, как спуститься на первый этаж, Икер привел себя в порядок.

– Что произошло, Волосатый?

– Херемсаф... Сегодня ночью умер Херемсаф!

– Херемсаф?! Ты уверен?

– К сожалению, это так.

– А причина смерти?

– Остановилось сердце. Последнее время он чрезвычайно много работал и отказывался отдохнуть. У вас, конечно, большая разница в возрасте, но тебя, Икер, этот случай должен тоже кое-чему научить! Ты тоже работаешь слишком много.

Икер отправился в храм Анубиса, в котором новый Верховный жрец будет проводить погребальный ритуал. Икер предложил ему свои услуги, чтобы на погребении Херемсафа не было ни в чем недостатка.

Дела покойного были взяты в городскую управу и поделены между различными чиновниками. Тот, кто стал заниматься караваном, не заметил ничего странного в нем, и разрешение на вход в Кахун было выдано.

Весть о смерти Уакхи, бывшего правителя провинции Кобры, глубоко ранила фараона Сесостриса, но он, как это было ему обычно свойственно, ничем не выдал своих чувств. Уакха был первым, кто его поддержал и поклялся ему в верности – в самом начале борьбы за соединение провинций. Тогда страна легко могла соскользнуть в пропасть междоусобной войны, и помощь Уакхи оказала решающее влияние. Его смерть тоже станет важнейшим этапом: как отреагируют семья, близкие и советники? Они или подчинятся визирю Хнум-Хотепу, которого фараон пошлет на похороны, или попытаются сами посадить нового правителя и тем направить провинцию на путь отделения.

Во втором случае монарху придется применить силу.

Эти мрачные мысли накладывались на все возрастающее беспокойство: кто покушается на жизнь Древа Осириса и жаждет помешать воскрешению Великого Бога? На сегодняшний день фараону было известно, что речь не идет о ком-либо из правителей провинций, когда-то противостоявших объединению. Согласно логике, черным магом должен был быть восставший ханаанин, чьей единственной целью было разрушение Египта. Может быть, генералу Несмонту, расставляющему войска по сирийско-палестинской области, удастся что-нибудь о нем разузнать?

Вечером, едва вернувшись в Мемфис, Хнум-Хотеп немедленно прошел к царю.

– Никто и не мыслит восстанавливать местное самоуправление, Великий Царь, – объявил он радостно. – Я поставил там администрацию, которая будет работать под контролем одного из моих доверенных лиц.

– Не допускай ни слабости, ни перегибов. Пусть провинция Кобры, как и остальные, управляется по законам Маат, пусть никто из ее обитателей не страдает от голода и пусть любая несправедливость тут же наказывается. Я отвечаю перед лицом богов за счастье своего народа. А ты отвечаешь передо мной.

– Я первый оцениваю весь объем ваших усилий. Они сейчас стали частью моей души, и нет у меня более горячего желания, чем сплотить и упрочить единство, гарантом которого являетесь вы. Отныне провинции не принесут вам никаких печалей.

– А если нам не удастся исцелить акацию Осириса, что же будет с Египтом?

– Как это «ничего»? – разозлился Медес, меряя огромными шагами свой просторный кабинет.

– Они ему действительно ничего не сделали, – подтвердил Жергу. – Великий Казначей Сенанкх остался на своем посту.

– И ни малейшего наказания?

– Ни малейшего. Визирь доверяет ему по-прежнему.

– И фараон, к несчастью, тоже! А я-то надеялся, что Сесострис, чтобы спасти лицо, разыграет комедию и станет защищать честь Дома Царя! Но все же моя жена ведь великолепно подделала почерк Сенанкха? А печать разве не совершенство?

И вдруг... Вдруг Медеса осенило.

– Код... Сенанкх использовал код! Другое объяснение невозможно. Поэтому он без труда и доказал свою невиновность.

– Изучая архивы, мы, в конце концов, его вычислим.

– Это бесполезно. Он его обязательно поменяет. Даже уже поменял. Или будет менять постоянно.

– Но кто-нибудь должен о нем знать!

– Наверняка только фараон.

Жергу постигло полное разочарование.

– Тогда Сенанкх остается вне досягаемости.

– На данный момент, друг мой, на данный момент. Но есть мишени, по которым бить значительно легче.

Медес рассказал Жергу о своем новом плане. Тот высоко оценил его и тотчас же отправился воплощать в жизнь.

Это поражение дало заговорщикам немало информации, и в то же время ни одна ниточка не протянулась к Медесу. Дом Царя выглядел крепостью, которую не удастся взять в один день. Но теперь в Абидосе у них есть союзник. И этот союзник даст Медесу возможность коснуться самой сокровенной части великих тайн и достичь могущества, почти равного могуществу царствующего фараона.

Ливанец оглядел себя в нескольких зеркалах и тщательно перепроверил, как на нем сидит его новое платье. Благодаря своему новому, еще более широкому платью с вертикальными полосами он выглядел гораздо менее полным.

И все же, когда в приемную вошел Провозвестник, ливанцу отказали силы и он постарался как можно скорее отвести взгляд, предложив своему гостю воды.

Гость от предложения отказался.

– Не хотите ли вы чем-нибудь подкрепиться, господин?

– Только подробным отчетом. И... без обмана!

На низких столиках ни фруктов, ни пирожных. Это даст Провозвестнику возможность оценить усилия хозяина.

– По коммерческой части достижения великолепны. Наши будущие совместные операции должны принести нам существенный доход. Мои аргументы убедили Медеса. Как и было предусмотрено, я заставлю его подождать встречи с... моим руководством. Его любопытство возрастет, и он попытается на меня поднажать.

Провозвестник слега улыбнулся. Улыбка вышла скорее тревожная, чем ободряющая.

– Что же касается сети моих информаторов, – продолжал ливанец, – то она работает все лучше и лучше. Информация даже при минимуме агентов циркулирует быстро. Объединение, проведенное Сесострисом, оказалось не пустым словом: ни одна провинция больше не противостоит центральной власти. Перемещаться по Египту становится все проще.

– А что с караваном, шедшим в Кахун?

Теперь настал черед улыбаться для ливанца.

– Вот здесь как раз и лежит прямое доказательство эффективности моей сети! Мой лучший агент на этом месте – девушка по имени Бина – узнала, какой чиновник блокирует дело. Этим дотошным чиновником оказался некий Херемсаф, отказывавшийся дать приказ пропустить караван через городские ворота. Тогда я передал Бине весьма действенную субстанцию, употребляемую в Ливане, чтобы избавляться от тех, кто мешает делу. Эта многообещающая девушка только что блестяще завершила операцию. Херемсаф умер, городская управа Кахуна сняла последние препятствия, и караван вот-вот войдет в город.

– Прекрасная работа.

Ливанец порозовел от удовольствия.

– Стараюсь действовать как можно лучше, господин. Мне доставляет огромное удовольствие уничтожать Египет.

– Хорошо. Хоть ты и потолстел еще больше, я тебе многое прощу.

Когда длинный караван дошел до окраины Кахуна, его остановила стража. Она тщательнейшим образом проверила документы, разрешающие вход в город.

Азиаты, все как на подбор бородатые и с обнаженным торсом, были одеты в оранжевые схенти и черные сандалии. У некоторых были с собой циновки, а кое-кто играл на восьмиструнных лирах. На щиколотках женщин, одетых в пестрые туники и обутых в кожаные ботинки, блестели браслеты.

Стражники осмотрели груз в тюках: корзины, дротики, сосуды для притираний из синайского малахита, кузнечные мехи для работы по металлу...

– Кто начальник каравана? – спросил писец, перепроверяя данные, полученные от контролеров.

– Ибша, – ответил, улыбаясь, мальчик.

– И где он?

– В конце каравана.

– Сбегай за ним.

Мальчишка побежал.

Ибшей оказался солидный мужчина с густой бородой.

– Почему в вашем багаже оружие?

– Луки и стрелы служат нам для защиты от нападений во время пути в пустыне. Многие из нас – мастера по работе с металлом и умеют изготавливать дротики с металлическим наконечником.

– Раз вы собираетесь поселиться в Кахуне, – возразил писец, – я конфискую ваше оружие. И буду впускать вас в город по очереди. Каждый из вас, проходя, назовет свое имя, возраст, семейное положение и профессию. Потом я отведу вам жилище.

Азиаты выказали покорность и обещали исполнить все предписания.

Покончив с формальностями, писец снова обратился к начальнику каравана Ибше.

– В Кахуне все подчинено строгим правилам. При малейшем неподчинении, каким бы незначительным оно ни было, виновный и его семья выдворяются за пределы города. Мы не потерпим никаких ссор между вами и требуем абсолютного подчинения приказам городского правителя. Следуй за мной.

Ибша пошел за писцом в мастерскую, где производили оружие. На полках были выставлены в большом количестве ножи. Именно в этой мастерской Икеру заточили его короткий меч.

– Такой продукции нам не хватает, – сказал писец. – Правитель города хочет снабдить охрану новым оружием. Оно должно быть отличного качества. Мы расширили кузницу, она находится рядом. Склады металла тоже. Разумеется, каждый изготовленный вами предмет будет проверен и пронумерован. Даю вам два дня на отдых и обустройство. Потом – за работу. Жалованье, как у квалифицированного ремесленника. Ты и твои мастера сможете пользоваться в Кахуне всем, что вам понадобится. В обмен на пару сандалий вы получите два литра масла, или двадцать хлебов, или двадцать пять литров пива. Добро пожаловать в наш город.

Бина, стоя неподалеку, наблюдала за сценой. Первая часть ее миссии была успешно выполнена, и она продолжала пользоваться наивностью египтян, веривших в эффективность своего надзора. Азиаты же на каждые десять произведенных коротких мечей изготавливали и прятали один. Постепенно у них скопилось достаточное количество оружия, чтобы его хватило на всех бывших хозяев города. Если Икеру удастся прикончить фараона, революция покатится быстрее, чем было предусмотрено!

– Знаешь, – сказала Икеру Бина, – мои союзники прибыли в город! Скоро нам не придется больше прятаться в этой заброшенной хижине!

– Какие у них планы?

– Не знаю, но будь уверен: они ненавидят тирана так же, как ты и я, и не задумываясь пожертвуют своей жизнью, чтобы свергнуть его!

Икер, все еще глубоко потрясенный смертью Херемсафа, даже не вспомнил про азиатский караван.

– В Кахуне, – напомнил он Бине, – за иностранцами постоянно наблюдают. Как же твои друзья собираются действовать?

– Говорю тебе, что не знаю.

– А какая роль будет у тебя?

– У меня? Я – простая неграмотная служанка. Я могу всего лишь доставать им пищу и одежду. Слушай, мои соотечественницы сделали мне чудный подарок! Хочешь посмотреть?

Не дожидаясь ответа юного писца, Бина вынула небольшой треугольный кусок льняного полотна.

– Один край просовываешь между ног, – объяснила она сладким голоском, – и это прикрытие для... завязываешь двумя другими углами. Поможешь мне примерить?

Хорошенькая азиатка скинула свою тунику. В темноте, обнаженная, она медленно двинулась к нему.

– Так ты поможешь мне?

– Нет, извини. Я... я слишком занят.

Искусительница усилием воли подавила гнев.

– Хорошо, в другой раз.

Праздник бога Бэса был в самом разгаре. В нем участвовали все обитатели Кахуна. Вино лилось рекой, в каждом квартале играла музыка, все надеялись, что танцующий карлик с маской льва пройдет мимо. Он, бородатый и с кривыми толстыми ногами, отгонял демонов и разрубал дурные замыслы длинными мечами. Поэтому ремесленники изображали его на кроватях, изголовьях, светильниках, стульях и туалетных принадлежностях. Высовывая красный язык, Бэс выпускал очищающее слово; ударяя в бубен, он распространял вокруг волны добра. Именно его призывали в комнату для родов следить за рождением детей и охранять обряды посвящения в храме.

Везде в городе были зажжены факелы. Кахун был полностью освещен и отдавался за доброй пирушкой радостному веселью.

Выпив два-три бокала в компании других советников городской управы, Икер незаметно удалился, сославшись на головную боль. Невольно ноги принесли его к той мастерской, где азиаты заточили ему его короткий меч.

В эту праздничную ночь здесь было непривычно тихо.

Икер подошел к дому.

Ни музыки, ни песен, ни смеха. Из окна лился приглушенный свет.

Окна были завешены шторами. На одной из занавесок была дырка, и писец заглянул внутрь.

Тихим голосом Бина читала какой-то текст десятку внимательно слушавших ее мужчин. Затем она взяла кисть и начала писать письмо.

Икер оцепенел.

Значит, она солгала ему, когда сказала, что не умеет ни читать, ни писать?!

Да-а! Бедная неграмотная служанка, которую подавляет и преследует государство, в действительности является вожаком банды!

Икера чуть не стошнило. Бегом он бросился домой.

– Икер, проснись! Уже поздно!

Не получив никакого ответа, Секари, чья голова еще была затуманена минувшим праздником, толкнул дверь и вошел в комнату писца.

Комната была пуста.

Пусто было и в комнате для омовений. Не веря своим глазам, Секари обошел весь дом, зашел в конюшню к Северному Ветру, который мирно жевал люцерну. Но и там Икера не было.

– Ну не бросил же он своего друга! А, понимаю... Он перебрал вина и сейчас где-нибудь заказал себе новую порцию!

Секари обежал весь Кахун и расспросил всех кумушек в округе.

Тщетно. Очевидно, Икер все же ушел из города.

На корабле, плывшем в сторону Мемфиса, Икер жалел лишь об одном – он не взял с собой Северного Ветра. Но из своей авантюры писец, разумеется, не вернется живым, а Секари, насколько он его знал, никогда не бросит осла.

Икер был вынужден резко оборвать всякие контакты с азиатами. Он больше не видел в них союзников. И ему было плевать, какая цель была у них на самом деле.

Он должен действовать один.

18

Ночью под председательством Вины состоялось экстренное совещание.

– Из города ушел Икер, – сказала она своим людям, приехавшим в Кахун изготавливать оружие.

– Он всех нас предаст! – забеспокоился Ибша, начальник ремесленников.

– Если бы у него были такие намерения, мы были бы уже в тюрьме.

– Тогда почему он так неожиданно бежал?

– Сдали нервы, – объяснила Бина. – Он хочет нанести удар по тирану в одиночку и тогда, когда ему одному это покажется удачным. Не предупреждая никого, даже меня.

– Никаких шансов!

– Этот писец – парень не простой. В нем горит огонь, погасить который не подвластно никому. Поэтому я не стану утверждать заранее, что он обречен.

– Ты представляешь себе, сколько препятствий ему нужно будет преодолеть, чтобы добраться до тирана?

– Препятствия! Да он уже преодолел их немало! И мне удалось его убедить, что Сесострис – безжалостное чудовище, которое нужно убить, чтобы спасти Египет.

– И этот наивный тебе поверил?

– Икер знает, что зло существует, и думает, что источник его – Сесострис. Если будет нужно пожертвовать собой, чтобы ликвидировать этот источник, он так и сделает.

– Мне кажется, что его убьют. Ну а если ему это удастся, то тем лучше для нас!

– Существует и еще один повод для размышлений, – сказала Бина. – Какой-то незнакомец тщетно пытался убить Икера. И крокодилы сожрали труп злоумышленника.

– Если речь идет об посланце заговорщиков, – заметил Ибша, – его соратники на этом не остановились бы. Другие серьезные попытки после этого были?

– Нет. В Кахуне это дело не вызвало никакого шума. Можно было бы даже сказать, что ничего и не произошло.

– Икеру кто-нибудь завидовал?

– Конечно, да. Из-за его способностей и быстрой карьеры.

– Ну тогда не нужно ходить далеко: банальное сведение счетов. Твой протеже избавился от надоедливого конкурента. Это меня скорее успокаивает. Если он умеет драться, то имеет дополнительные шансы.

В свои тридцать два года Хранитель Царской Печати Сехотеп слыл одним из самых опасных сердцеедов Мемфиса. Единственный наследник богатой семьи, всегда одетый по последней моде, исключительный по таланту писец, обладающий острым умом, Сехотеп всегда прекрасно обманывал свое окружение. Его часто принимали за любителя удовольствий, мало способного к долгому и упорному труду. Но это значило не принимать в расчет его светящиеся умом глаза и исключительную способность в кратчайшие сроки разбираться в огромном количестве документов. Верховный начальник всех начинаний фараона, наблюдающий за строжайшим соблюдением тайн храмов и процветанием населения, он нес тяжелое бремя всех этих забот с видимой легкостью, что являлось прикрытием для его неукоснительной строгости.

Царедворцы ненавидели Сехотепа, чье существование казалось им нескончаемой чередой незаслуженных успехов. Сам он поддерживал сложившееся мнение, рассказывая, что никогда не встречал ни малейших препятствий и с легкостью преодолевал самые невероятные трудности. Разумеется, он при этом никогда не пропускал ни одного из светских приемов в столице и пышных застолий, в которых участвовала знать. Каждый охотно там болтал, и Сехотеп охотно ко всему прислушивался, собирая максимум информации.

Будучи приглашенным на открытие новой школы танца в Мемфисе, Хранитель Царской Печати почтил эту церемонию своим присутствием. Наставница танцовщиц была в таком же приподнято-веселом настроении, что и ее юные ученицы, одетые в очень короткие набедренные повязки, не стеснявшие их движений.

Хорошенькая брюнетка подарила Сехотепу очаровательную улыбку. Он улыбнулся в ответ. Затем она присоединилась к другим девушкам и они показали серию акробатических фигур, от которых у зрителей перехватывало дыхание. Выбросив вперед ногу, носок которой поднимался до уровня плеча, танцовщицы склонялись и выпрямлялись с неизъяснимой грацией и изяществом. Потом они исполнили ряд опасных прыжков, при этом их тела изгибались, словно кто-то натягивал невидимую тетиву, а приземлившись, прошлись колесом. Сехотепу казалось, что мелькание девичьих рук и ног сливается в нарядные круги, но его взгляд все чаще и чаще отыскивал ту хорошенькую брюнеточку.

Когда показ был окончен, наставница танцовщиц с беспокойством подошла к Сехотепу.

– Вам понравилось?

– Замечательная техника. Я хотел бы поздравить артистов.

– Какая высокая честь!

Сехотеп чуть помедлил возле своей избранницы.

– Какая гибкость и какой верный ритм! Я думаю, ты училась этому ремеслу с раннего детства?

– Это так, господин.

– Как тебя зовут?

– Оливия.

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Должно быть, ты невеста.

– Нет... Ну, не совсем. Наша наставница очень строга.

– Может быть, мы бы пообедали вместе? Ну, скажем... сегодня вечером?

Вино оазисов, такое сладкое, напоенное такими нежными ароматами! Его подали к обеду, а затем Сехотеп отпустил прислугу. Оливия, очарованная чудесной виллой и обаянием хозяина, ела с аппетитом и одновременно все время рассказывала о трудностях своего искусства.

Когда Сехотеп нежно взял ее за руку, она ее не отодвинулась. В ее глазах читалось желание.

Он медленно раздел ее и увлек в спальню.

– Ни тебе, ни мне не нужен ребенок, правда? Будь добра, воспользуйся этим притиранием.

Оливия исполнила просьбу своего любовника. Притирание, приготовленное из настоя листьев акации, было маслянистым и приятно пахло.

Танцовщица была не слишком избалована нежностями. Да и Сехотеп не стал терять времени на бесконечные ласки. Угадывая желания юной любовницы, он старался удовлетворить ее, думая только о том как ублажить ее. Так они исполнили томительный танец, соперничая друг с другом в искусстве и искушенности.

После пережитого вместе экстаза, вытянувшись рядом на тончайших льняных простынях, они упивались нежностью пережитых мгновений.

– А над чем работает Хранитель Царской Печати?

– Если я опишу тебе все свои занятия, ты мне все равно не поверишь. Ну, например, ты знаешь, что я готовлю прибытие откормленных быков в храм Хатхор? Готовится великий ритуал посвящения новых жриц, и он закончится пышным празднеством. Вот я и занимаюсь реставрацией ворот храма и его святилища.

– Ты что, архитектор?

– Нет, я нанимаю архитекторов по всему царству и проверяю каждый город, особенно в исключительных случаях.

– И это как раз такой случай?

– Я также слежу за соблюдением тайны храмов, – с улыбкой ответил Сехотеп.

– Разве это настолько важно?

– Если бы ты знала, как велико сокровище, которое будет привезено в святилище богини Нейт, то ты бы не стала сомневаться.

– Сокровище заставляет меня мечтать! Из чего оно будет состоять?

– Это государственная тайна.

– Ты еще больше подстрекаешь мое любопытство! Разве ты не можешь сказать мне чуть больше?

– То, что имеется в этом сокровище, настолько ценно, что сами богини будут очарованы!

Ласки, которыми Оливия осыпала своего любовника, снова пробудили в нем желание. И они снова занялись любовью.

На этот раз после ласк юная Оливия выпрыгнула из постели.

– Давай пойдем на террасу! Оттуда, должно быть, открывается удивительный вид!

Сехотеп с радостью повиновался.

Обнаженные, обнявшись, они смотрели на Мемфис, озаренный сиянием луны.

– Как красиво, – прошептала она. – Я никогда бы не поверила, что в городе столько храмов! Вон тот, огромный, это храм Птаха?

– Именно.

– А тот, другой, более вытянутый к северу? Кому он посвящен?

– Богине Нейт.

– Той самой, которой предназначено сокровище?

– По правде говоря, оно будет храниться у нее временно.

– А куда оно отправится дальше?

– В место, которое недоступно непосвященным.

– Далеко отсюда?

– В Абидосе.

– Абидос, священная земля Осириса... А ты ее знаешь?

– Кто может похвастаться тем, что знает Абидос?

Она еще крепче прижалась к Сехотепу.

– Завтра вечером мы танцуем на одном пиру. Но послезавтра я свободна.

– А я нет.

– Значит, увидимся на следующей неделе?

– Я еду проверять быков, предназначающихся для ритуала. Когда вернусь, сокровище будет в храме Нейт. Я буду сопровождать его до Абидоса. Увидимся после.

Она страстно его поцеловала.

Меньше чем через час Оливия в третий раз оказалась в объятиях мужчины. На этот раз ею овладел Жергу. Он был толст и груб, но платил хорошо. Конечно, она бы предпочла заниматься любовью с Сехотепом, таким деликатным и внимательным. Танцовщица навсегда запомнит ту волшебную ночь, когда с ней обращались, как с принцессой.

– Ты кончил?

– Ты довела меня до изнеможения, красотка! С тобой всегда все чудесно.

– Когда придет твой начальник?

– Скоро. И главное, ты не забудь подробно рассказать ему все, до мельчайших деталей. Если он будет доволен, то обещанное вознаграждение увеличится.

Когда Медес вошел в комнату, где Жергу одерживал свои победы, Оливия сочла его уродливым и одутловатым. Но какой мужчина после Сехотепа показался бы ей мил?

– Ну, девушка, тебе удалось соблазнить Хранителя Царской Печати?

Оливия по голосу почувствовала, что этот человек для нее опасен. С ним нужно было играть осторожно.

– Жергу пообещал мне роскошную одежду.

– Хорошо ли тебя встретил Сехотеп?

– Лучше, чем я могла надеяться.

– Ты такая хорошенькая, что он, должно быть, недолго сопротивлялся. Ты вытянула из него откровения?

– После любви многие мужчины любят похвастаться своей работой. К счастью, Сехотеп из их числа.

– Слушаю тебя, малышка. И заплачу тебе в зависимости от ценности твоей информации.

– Сехотеп говорил о своих разнообразных занятиях: о больших стройках, о...

– Мне все это известно. Не описал ли он тебе что-нибудь конкретное, что ему предстоит сделать в ближайшем будущем?

– Он уезжает встречать быков и приведет их в Мемфис.

Эта деталь заинтриговала Медеса, потому что ни одного большого праздника в ближайшем будущем не предвиделось.

– И для чего будут предназначены эти быки?

– Для совершения ритуала и для пира в храме Нейт.

– Он наплел тебе с три короба, крошка. Сейчас это здание на ремонте.

– Сехотеп осуществляет общий надзор за этими работами. И я также знаю, для чего будет организовано празднество.

– Тогда скажи!

Оливия стала жеманиться.

– А если мы уточним мое вознаграждение?

Медеса это явно позабавило.

– Ты ловка и умна, но не насилуй своего таланта.

– Если вы будете мне угрожать, то ничего больше так и не узнаете.

– Назови свое самое безумное желание.

– Красивый дом в центре города!

– Ты с ума сошла!

– Не думаю.

– Ладно, давай поглядим, что у тебя есть на продажу. Если твой товар высшего качества, я согласен и на дом.

– Чтобы Сехотеп действительно мне поверил, я использовала тактику в два этапа. Его тщеславие и гордое сознание своей значимости привели к тому, что он не устоял перед желанием произвести на меня впечатление. Если бы я не выказала любопытства, это его удивило бы, а если бы я стала задавать слишком много вопросов, то, пожалуй, он и насторожился бы. Но наше взаимопонимание оказалось идеальным и не имело ни одной фальшивой ноты, он пустился в рассуждения и поведал мне о существовании некоего сокровища, которое вскоре будет положено в святилище храма Нейт. Вот как раз по случаю этого события и будет организовано празднество.

– Сокровище... Что за сокровище?

– По его собственным словам, оно «настолько ценно, что сами богини будут очарованы»!

Сехотеп не бросал слов на ветер, поэтому эти речи удивили Медеса.

– И он ничего не уточнил?

– Это сокровище прибудет в Мемфис на следующей неделе.

– Это, скорее всего, статуя, которая должна будет украсить храм Нейт, – с разочарованием в голосе сказал Жергу.

– А вот и нет, – ответила Оливия.

– Почему ты так уверена? – в свою очередь спросил Медес.

– Потому что это сокровище останется в храме Нейт только на какое-то время.

– И тебе известно его конечное назначение?

– Я хотела бы получить неоспоримый документ по поводу моего будущего дома.

– Жергу, принеси один лист папируса.

Медес продиктовал своему помощнику свидетельство о собственности по всей форме. Свидетельство было составлено на имя танцовщицы Оливии.

– Тебя это устраивает?

– Здесь не хватает вашей печати.

– А мне не хватает сведений о конечном назначении сокровища.

Молодая женщина почувствовала, что не должна слишком долго играть на такой натянутой струне.

– Абидос.

Медес еле удержался от того, чтобы не вскрикнуть.

– Ты в этом уверена?

– Сехотеп даже уточнил, что там сокровище станет недоступным для непосвященных.

Золото... Это может быть только целительное золото, которое сможет оживить акацию! Известие, принесенное Оливией, стоило куда больше, чем красивый дом в центре Мемфиса!

– Когда вы снова встречаетесь?

– Когда он вернется с Абидоса, куда доставит сокровище.

У Медеса разболелось где-то в области солнечного сплетения, и он заставил себя пройтись по комнате, чтобы немного успокоиться.

– Хорошая работа, Оливия! Очень хорошая работа.

Он нервно разорвал папирус.

– Что это значит! Вы мне обещали!

– Ты уже и так владеешь домом. С этого вечера ты будешь там жить. И это всего лишь первая часть твоего вознаграждения.

– Вы смеетесь надо мной!

– Жергу отведет тебя в твое новое жилище, но ты должна будешь еще поработать на меня, чтобы получить окончательное свидетельство о собственности и многие другие преимущества.

– Что вам нужно еще?

– Я хочу это сокровище, и ты поможешь мне его получить.

– Как же это?

– Выдав себя за жрицу богини Нейт и проникнув в святилище.

– А если мне это не удастся?

– Удастся.

– Что в награду?

– Одежда и пища на долгие годы, слуга и служанка за мой счет и в полном твоем распоряжении.

Танцовщица подумала, что даже в самых смелых мечтах не могла и предположить, что будет жить в таком хрустальном ларце.

– Я узнаю, в какой именно момент сокровище будет положено в храме Нейт. Тебя тотчас же предупредят, и ты начнешь действовать.

– Одна?

– Нет. С тобой пойдет один из моих людей, чтобы устранить возможные преграды. Он и вынесет сокровище из святилища.

– Это предприятие представляет собой серьезный риск!

– Не больше, чем карьера танцовщицы. Серьезная рана – и твое будущее ломается.

Оливия поняла угрозу. Отступать ей было некуда.

– Стало быть, я жду от вас известий... дома!

– Отведи ее, Жергу. Второй дом на первой улице от северо-восточного угла храма Птаха. На двери красной краской нарисован короткий меч. Стражник из дома напротив даст тебе ключ. Скажи ему, что ты от Бельтрана.

Под этим сирийским именем Медес владел несколькими домами в Мемфисе и использовал их для хранения товаров, прибывавших в столицу разными путями. Этот дом еще пустовал, потому что был куплен недавно.

Пока эти двое уходили, Медес дал успокоиться обуревавшим его чувствам. Необузданное влечение к женщинам погубило Сехотепа. Сесострис обвинит его в краже бесценного сокровища, и Дом Царя придет в беспорядок, в нем все смешается. Счастливый случай и удачная комбинация сделают Медеса владельцем целительного золота!